Текст книги "Танец семи покрывал"
Автор книги: Вера Ветковская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)
– Темнота, – вздохнула Мария. – Телки – это дочки богатеньких родителей... Но он не клюнул на ихние денежки и хоромы. Сдержан со всеми, вежлив до умопомрачения, болтает мало.
– Да, странно, – думая о своем, проронила Стася.
– И не пойму, почему народ вокруг него собирается, – продолжала Мария. – Вот Пашка Переверзев весь на виду, а этот какой-то непонятный.
Сентябрь, октябрь пролетели на одном дыхании.
Будущее казалось Стасе каким-то волшебным золотым плетением ветвей на фоне лазури, но тут перед ней, как неведомая угроза, легли карты Марианны. Черная женщина в жизни Чона! Могло ли это быть, ведь он так искренен, так прост с нею, так терпелив, как с ребенком! Может, Марианна ошиблась, может, карты лгут?..
Стася дорожила каждым свиданием с Чоном, как какой-нибудь редкой драгоценностью, но сейчас она почувствовала, что прежде всего ей необходим совет умного и любящего ее существа.
Она поехала на Ленинградский вокзал, чтобы взять билет на поезд.
Глава 9
ТАНЕЦ НА НОЖАХ
В первый день ноября полил такой дождь, будто с осеннего неба сорвало все невидимые запоры, за которыми собирались над городом тучи.
Стефан стоял на веранде, облачившись в ватник, наблюдая за тем, как дождь прозрачными пальцами срывает с деревьев последнюю листву и вбивает ее в мокрую землю. Голые ветви дикого винограда болтались перед его глазами, как спутанные веревки.
Хлопнула входная дверь, послышались шаги на лестнице.
Оглянувшись, Стефан увидел входящего в комнату Чона в длинном черном плаще, с корзинкой, полной черного винограда.
Стефан выступил ему навстречу, затворил двери веранды, отсекая шум дождя.
– Стася внизу? – вместо приветствия спросил Чон.
– Стася уехала, – отозвался Стефан.
– Уехала? Куда?
Стефан знал, что его отцу ни в коем случае нельзя говорить, куда подевалась Стася, но он не успел выяснить, распространялся ли этот запрет на Чона. Стефан открыл было рот, чтобы сообщить Чону, что Стася отбыла на дачу Родиона, как это иногда объясняли отцу, но подумал, что это может расстроить Павла, и сказал правду:
– В Петрозаводск.
– Зачем?
– Сам не знаю, – ответил Стефан. – За колонковыми кисточками или за жженой костью...
– Все это спокойно можно достать в Москве, – недоуменно отозвался Чон.
Стефану показалось, что он не слишком расстроился из-за отсутствия Стаси, как будто сейчас оно даже в чем-то устраивало Чона.
В голове у Стефана промелькнуло, что Чон захочет сейчас поговорить с ним о Стасе, может, попросить у него, как у брата, Стасиной руки.
Чон поставил корзинку с виноградом у ног, сел в кресло.
– Отдай Марианне, – сказал он, кивнув на корзинку. – Мне прислали из Майкопа.
– Сам бы съел.
– Я не ребенок.
– И Марианна не ребенок.
– Я Стасе нес виноград, – объяснил Чон. – Что же мы будем делать без нее? – Говоря это, Чон приглядывался к Стефану, как будто решил кое-что ему предложить, но что-то его удерживало. – Дождь. – Чон поежился. – Вертикальная речка. Не переношу воду, брат. Многие художники обожают водоемы, а я терпеть не могу. Иногда мы с Пашкой Переверзевым отправляемся на Волгу, в Конаково, у нас там приятель сторожит турбазу. Пашка ловит рыбу, а я не выхожу из домика, валяюсь на кровати и читаю какую-нибудь книжку... Послушай, без Стаси здесь как-то сиротливо... У тебя нет планов на вечер?
– Нет как будто, – сказал Стефан.
– Тогда я приглашаю тебя в одно место.
– Куда? – вдруг почему-то испугался Стефан.
– Это в высшей степени приличное место, – заверил его Чон. – Хотя и ночной клуб. Но безо всякого там стриптиза. Там собираются сливки общества и большие снобы. Слушают старинные романсы, скрипку, иногда твой покорный слуга кое-как импровизирует за роялем... Едем?
– Идет, – согласился Стефан.
К ночному клубу «Белый ферзь» они подкатили на такси.
Пока Чон рассчитывался с водителем, Стефан разглядывал башенку, в действительности похожую на фигуру ферзя. Наверное, в прошлом была часовенкой, развалившейся от времени и выкупленной каким-то предприимчивым человеком. Теперь башня выглядела по-королевски: кирпичик к кирпичику, кладка как во времена Петра I, зубчатые ворота, крыльцо как печатный пряник...
Витая лестница привела их в небольшой зальчик с баром, десятком столиков, на которых стояли горящие свечи в подсвечниках. Сцена с роялем в углу тоже была освещена свечами – электричество мелькало разноцветными огоньками только над баром. Официант, в белом фраке, тут же подошел к ним, обменялся с Чоном рукопожатиями.
– Мало еще народу, – озираясь, заметил Чон. – Володя, посади нас у самой стены.
– Нет проблем, – улыбнулся официант, – что будем пить?
– Что будем пить? – спросил Чон Стефана.
Тот не бывал еще в подобных заведениях и не знал, что тут принято пить.
– Водку, – буркнул он.
– Водку, – повторил Чон. – Закуску тащи, какая есть.
– Я мигом, – кивнул официант.
– Однако тебя здесь уважают, – чтобы что-то сказать, смущенный всем этим изысканным великолепием со свечами, белым роялем и белыми фраками официантов, произнес Стефан.
– И я это ценю, – серьезно откликнулся Чон. – Рестораны не люблю. Там слишком много едят... Здесь люди собираются поговорить, послушать музыку, сюда и всякие знаменитости заглядывают. И новые русские, конечно, куда без них. Некоторые специально приходят сюда ради Людмилы, это певица, скоро услышишь...
Они ели салат и пили водку, и Стефан очень скоро почувствовал себя так, будто он здесь уже свой. Понемногу зал стал наполняться. Официант в белом фраке скользил между столиков с подносом, ему помогали две девушки, одетые как жокеи, но тоже во все белое. На сцене хрипловатым, но очень приятным голосом, окрашенным неизбывной грустью, под аккомпанемент скрипки и гитары Людмила пела об утре туманном, о сопках Маньчжурии, о колокольчиках, цветиках степных, о мерцании звезд и горькой истоме на душе, о цыганке, проданной бароном богатому помещику, о любви, любви, любви неутоленной... Потом певицу сменил юноша, исполнивший под аккомпанемент рояля вокализ Рахманинова, после него выступил пожилой гений чечетки, потом снова вышла Людмила с песней о заре невечерней и о конях, запропавших в росных лугах... Стефан пил рюмку за рюмкой, что-то раскрывалось в его душе навстречу музыке, звенело, подрагивало, ему казалось, что он сейчас способен отважиться на самый безумный поступок, поддержать самую умную беседу, потому что Чон охотно смеялся его шуткам, и тут...
Тут Стефан то ли протрезвел, то ли опьянел окончательно.
На сцену под звук кастаньет и частый стук барабана, создающих особый, жесткий и тревожный ритм, вышла темноглазая, гибкая девушка, почти девочка, в восточном костюме – прозрачных голубовато-фиолетовых шароварах и коротенькой, обшитой бисером кофточке. Бесчисленные косички, в которые были вплетены золотистые шнурки, как змейки сползали с ее хрупких плеч на грудь и спину; она начала медленный танец, сарабанду или болеро... Казалось, эта девочка летает по сцене, так выразительно было ее тело, но босые ее ножки, с браслетами на щиколотках, лишь переступали на месте.
Между тем стук барабана и кастаньет, в который вплелась мелодия ксилофона, становился все напряженнее, ритм участился, – и вдруг на сцену вылетели два молодца, оба в черном трико, с подведенными сурьмой глазами и с длинными испанскими ножами в руках, – они застыли, словно нависнув над девочкой.
– Кто это? – осевшим голосом спросил Стефан.
Чон кивнул официанту, и тот немедленно подлетел к их столику.
– Кто эта девочка, Володя?
– Это новенькая. Шефу она ужасно понравилась. Ее привел сам Лобов, Юрий Лобов; он поставил этот номер.
– Вот как, Юрий Лобов, – небрежно процедил Чон сквозь зубы. – Подумать только, какой уровень! И как называется этот номер?
– «Танец на ножах», – ответил Володя.
Тут за сценой запели скрипки высокого регистра – девочка тронулась с места и с запрокинутой головой закружилась между мужчинами. Они принялись охотиться за ней, втыкая свои ножи в пустоту, где еще секунду назад кружилась девочка. Девочка с изумительной гибкостью скользила между ними, кувыркалась, ходила колесом. Она двигалась стремительно и вместе с тем с какой-то тянущей, захватывающей душу ленивой грацией, будто поддразнивала охотников... В зале все уже давно перестали есть и разговаривать, даже девушки-официантки застыли у бара... Вот девочка пронеслась в сантиметре от одного лезвия, вот другое чиркнуло по ее обшитой бисером кофточке – в зале вскрикнули. Вот девочка всем телом устремилась на ножи – но в последнюю секунду сделала неуловимое движение – и пролетела под ними... Стефан вскочил на ноги. Девочка снова застыла, перебирая ногами, позванивая колокольчиками на браслетах: мужчины снова двинулись к ней... Они уже почти достали ее своими ножами – Стефан чуть не бросился к сцене (Чон удержал его), но девочка вдруг изогнулась и прыгнула одному из них на грудь, обвив мужчину ногами и торжествующе вскинув руки...
В зале бешено захлопали, закричали «Браво!» – почти вся публика, как и Стеф, давно стояла на ногах, следя за каждым движением танцовщицы.
Девочка спрыгнула на сцену и грациозно поклонилась.
Стефан мысленно рвал на себе волосы от горя, что не захватил с собою цветов.
Девочка и мужчины исчезли со сцены.
– Да ты сядь, наконец, – донесся до Стефана голос Чона.
Стефан оглянулся: публика уже сидела за столиками и как ни в чем не бывало жевала, а на сцене выступал фокусник, подбрасывая в воздух горящие факелы.
Стефан повалился на стул. Он с изумлением посмотрел на Чона, который разглядывал на свет свечи бастурму.
– Кто она? – весь дрожа, снова спросил Стефан.
– Кто? А, девочка... Ты же слышал – новенькая. Что, понравилась?
Стефан задохнулся, не в силах выразить своих чувств.
– Да как ты можешь так... спокойно, Чон... Ты же художник! А эта девочка... – Тут Стефан вспомнил, что Чон, по счастью, был влюблен в его сестру. В его мозгу пронеслась мысль, что Павел, стало быть, ему не соперник, и Стеф просиял. – Как ее имя, можешь узнать? И нельзя ли здесь где-то купить цветы?
Чон снова подозвал официанта.
– Моего друга, Володя, очень заинтересовала девушка с ножами... Как ее имя?
– Зарема, – почтительно обернувшись к Стефану, сказал официант.
– Нельзя ли... цветы... – задыхаясь, спросил Стефан.
– Увы. – Володя развел руками. – Мы – молодое заведение, еще не все продумали...
– Пригласи ее к нашему столику, – лениво произнес Чон.
– Как?! Неужели это возможно? – пролепетал Стефан.
– Почему нет? – проронил Чон.
– Возможно, – строго произнес официант. – Если, конечно, Зарема захочет. Но не предлагайте ей выпить. Только сок. У нас заведение приличное, и девочка хорошая.
– Сок, сок, – обрадованно повторил Стефан. – Принесите нам сока... Подайте разного сока...
– И девушку, – прибавил Чон, ковыряя в зубах спичкой.
Действительно, через несколько минут девушка, переодетая в короткое жемчужно-серое бархатное платье и с косичками, стянутыми резинкой в пучок, улыбаясь, подошла к ним.
– Вы хотите со мною познакомиться? – весело и просто спросила она.
– Вы позволите? – Стефан, вскочивший на ноги при появлении девушки, усадил ее в кресло.
При ближайшем рассмотрении она выглядела старше, и глаза у нее оказались не темными, как сначала показалось ему, а дымчато-серыми, серо-зелеными, прелестного разреза, с большими черными зрачками и густыми ресницами.
Чон тоже нехотя приподнялся.
– Меня зовут Павел. – Он как будто решил проявить инициативу. – А моего друга Стефан. Моему другу хотелось немного по-дружески поболтать с вами... А я пока поиграю...
Фокусник как раз закончил свое выступление, и Чон, вскочив на сцену, сел за рояль, принялся наигрывать танго.
– О чем же мы будем говорить? – ласково спросила девушка, подперев подбородок хрупкой, точеной рукой.
– О вас. – Стефан вдруг почувствовал необыкновенную легкость во всем теле. – Откуда вы, Зарема? Кто вы?
Девушка засмеялась, явно довольная тем, что произвела на него впечатление.
– О, зовите меня просто Зарой. Зарема – слишком литературно. Мои родители любили литературу, а я за это расплачиваюсь.
– Что вы! Они дали вам замечательное имя, Зара! За-ра, – смакуя, повторил Стефан. – Как идет вам это имя! Сколько вам лет, Зара?
– Мне еще рано скрывать свой возраст, – улыбнулась девушка. – Около двадцати. А вам, Стефан?
– Двадцать.
– Я подумала – вы старше.
– А я решил, что вы совсем девочка. Вы живете в Москве?
– Ага! Я закончила эстрадно-цирковое училище. И вот устроилась сюда. А вы?
– Я... я вообще-то никто... Но у меня уже вышли две книжки, – волнуясь, сказал Стефан. – Я сочиняю разные фантастические истории.
– Представьте, это на вас похоже, – как будто одобрила его Зара. – А ваш друг, кто он?
– Вам он понравился? – ревниво спросил Стефан.
– Не успела понять... Так кто он?
– Он художник... А я вам понравился? – вдруг выпалил Стефан.
– Вы – да, – серьезно глядя на него, произнесла девушка.
У Стефана горло перехватило от счастья.
– Можно я буду приходить сюда... к вам, Зара?..
– Я буду ждать, – просто ответила она.
...Стефан и не заметил, как они пролетели на машине обратный путь.
Чон посмеивался над ним, но опьяненный счастьем Стефан не обращал на него внимания.
Перед его мысленным взором стояло лицо этой девушки... Даже если бы Стефан прошел весь путь от «Ферзя» до собственного дома пешком, он не заметил бы проливного дождя... Он не помнил, как вышел из машины, как распростился с Чоном, а когда вошел в свой дом, шатаясь как пьяный, первый, кого он увидел, – был отец...
Глава 10
СОФИЯ
Отец, пританцовывая на кухне, грел озябшие руки над чайником.
Издав короткий вопль радости, Стефан бросился ему на шею.
– Что же ты не дал телеграмму, папа! Я бы непременно встретил тебя!
– Зачем трудиться? – ласково похлопывая его по спине, сказал отец. – Однако поздно вы без меня, дети, приходите домой. Куда только смотрит Марианна? Сына, от тебя тянет спиртным, как из бочки!
– Малость есть, – осклабясь, признался Стефан.
– Потому я и не признаю этих так называемых людей искусства, – с досадой произнес отец. – Пьют для того, чтобы развязать свои глупые языки... Как вы без меня?
– Отлично, отлично, – потирая руки, доложил Стефан. – А ты как?
– Я неплохо, собирал человек тридцать в аудиторию, – похвалился отец. – Мои американские коллеги говорили, что это неплохо. Свободное время просиживал в библиотеке.
Стефан включил верхний свет – и ахнул.
Отец сильно изменился. Лицо его сделалось одутловатым, бледным, мешки под глазами, воспаленные глаза...
– Ты что, слишком много работал?
– Да нет, как всегда. Что – плохо выгляжу?
– Есть немного, – смущенно сказал Стефан.
– Сердце побаливает, – сдержанно пояснил отец. – Невроз, должно быть. Приступы удушья бывают.
– Что же ты там не показался врачам?
– Я ездил работать, а не лечиться, – объяснил отец. – У меня в чемодане целая аптека на все случаи жизни... Сейчас приму чего-нибудь...
– Сейчас тоже болит? – испуганно спросил Стефан.
– Самую малость, – сдержанно отозвался отец.
– Постой, я измерю тебе давление. – Стефан сделал движение, чтобы слетать наверх, за тонометром.
Отец остановил его:
– Нет, не ходи туда, Стасю разбудишь...
– Стасю? Разве она прилетела из Петрозаводска?..
И тут Стефан понял, что сказал что-то страшное, еще не осознав даже, что попросту проговорился... Сколько раз и Стася, и Марианна умоляли его держать язык за зубами! Но впечатления этого вечера настолько переполняли Стефана, что все эти предосторожности вылетели у него из головы.
Отец покачнулся; чтобы удержаться на ногах, схватился за чайник, который слетел с плиты, а отец, ухватившись за край плиты, как слепой стал нашаривать позади себя табурет.
Стефан подхватил его, подвел к табурету, усадил.
Отец жестом показал ему: там, в чемодане... Стефан подскочил к чемодану, трясущимися руками открыл его и извлек из-под стопы белья полиэтиленовый пакет с лекарствами. Положил отцу под язык нитроглицерин...
Побелевшие губы отца разлепились:
– Марианну...
– Я не могу оставить тебя одного!
Отец сделал более энергичный жест рукой, и Стефан был вынужден повиноваться.
Через минуту примчалась уже улегшаяся спать Марианна, и они вдвоем отвели отца в спальню.
Стефан подсунул ему под голову подушку.
– Тебе лучше?
– Да. – Это слово отец произнес совершенно отчетливо. – Сядь, – сказал он Марианне.
Марианна присела рядом.
– Зачем Стася поехала в Петрозаводск?
Марианна бросила испуганный взгляд на Стефана – тот опустил голову.
– Значит, я все правильно понял, – прошептал отец.
– Да, – выдохнула Марианна.
– Так. – Отец несколько раз глубоко вздохнул, точно ему не хватало воздуха.
– Папа, я вызову «скорую», – крикнул Стефан в отчаянии.
– Не смей. Сейчас отдышусь.
Прошло несколько томительных минут. Марианна с поникшей головой сидела над отцом.
Стефан поспешно отступил за полог кровати, боясь, как бы эти двое его не выгнали. Он чувствовал, что сейчас между ними произойдет какой-то важный разговор, откроется какая-то тайна.
– Это не первая ее поездка? – послышался голос отца.
– Не первая, – промолвила Марианна.
– Эта проклятая все-таки нашла мою дочь... – сквозь клекот, шедший откуда-то из груди, произнес отец. – Она сюда приезжала?
– Да.
– И ты не указала ей на дверь?
– Нет, – твердо сказала Марианна.
Стефан ничего не мог понять в этом странном разговоре.
– Почему ты мне не сказала?
– Я всегда любила Софию, – с вызовом сказала Марианна. – И ты это знаешь, Николай.
– Значит, моя дочь нашла общий язык с этой... – произнес отец с горечью и, сжав кулаки, простонал: – Будь она проклята, будь она проклята, эта женщина!
И тут Марианна медленно произнесла:
– Ты опоздал со своими проклятиями, Николай. София уже три года как умерла.
Тут Стефан услышал какое-то движение. Он осторожно выглянул из-за полога и увидел, что отец, как оживший труп, с остановившимся взглядом поднимается...
– Ляг, Николай, – подхватила его Марианна.
Стефан заметил, что отец как будто обмяк в ее руках.
– Повтори... что ты сказала... – расслышал Стефан шепот отца.
Марианна, обняв его, заплакала.
– Повтори, – с какой-то трогательной детской интонацией произнес отец.
Марианна зарыдала еще безутешнее.
Отец отстранился от нее, взяв в ладони залитое слезами лицо Марианны.
– Отвечай, – внушительно и ласково сказал он ей. – Это правда? София умерла? Ее больше нет?
– Это правда, – сквозь рыдания выговорила Марианна. – София умерла. Ее больше нет.
По лицу отца прошла судорога.
Сделалось совсем тихо.
– От чего она умерла? – тихо спросил отец.
– Рак крови, – ответила Марианна. – Стася ездила на ее похороны.
– София умерла, – нежно, раздумчиво повторил отец. – И моя девочка ее хоронила... А дру...
Тут ладонь Марианны легла на рот отца.
Глазами она показала на Стефана, прячущегося за пологом кровати.
Отец кивнул, и Марианна отняла свою руку.
Из груди отца снова послышался тот же клекот. Он задыхался.
Марианна бросилась набирать 03.
Стефан расширившимися от ужаса глазами смотрел на отца.
Тот поднял руку и поманил его к себе.
Стефан встал перед кроватью на колени и прижался лицом к щеке отца.
– Вас жалко, – сквозь тот же клекот произнес отец. – Тебя, Стасюту...
– Молчи, папа, – прошептал Стефан, – тебе нельзя разговаривать...
– Стася, девочка моя, – с силой произнес отец. – София!..
Отец выгнулся всем телом, пытаясь вобрать в легкие воздух, потом выдохнул его и вытянулся на кровати.
По его телу прошла дрожь, – и оно замерло.
Прилетевшая утром Стася была встречена заунывным воем Терры...
Глава 11
АКВАМАРИН И БИРЮЗА КАРЕЛИИ
Несколько дней после похорон Николая Витольдовича Стефан и Марианна провели в деятельных трудах, не допуская к себе даже Чона, который принимал активное участие во всем на правах родственника: договаривался с администрацией Даниловского кладбища о расширении участка и перенесении ограды, за которой покоились Стасины дедушка, бабушка и мама; со сторожами, чтобы выкопали могилу на том месте, где прежде стояла скамейка; с институтом, где трудился профессор Михальский, о машине.
Прошли тихие, но достаточно многолюдные поминки, на которых присутствовали коллеги и ученики отца.
Стефан по просьбе ректора института разбирал бумаги отца, Марианна занималась генеральной уборкой...
Они со Стасей со страхом ждали объяснения со Стефаном, зная, что он вправе теперь припереть их обеих к стене, поскольку последний разговор Марианны с отцом происходил в его присутствии.
Но Стефан пока ни о чем не спрашивал.
Его волновал вопрос: на какие, собственно, средства теперь они будут жить.
Прежде, при постоянно работающем отце, получавшем к тому же за свои труды премии и гонорары, Стефан мог позволить себе вести рассеянный образ жизни, не помышляя о какой-то конкретной профессии, об институте, надеясь на свое перо и гонорары за прозу.
Но теперь надо было куда-то пристраиваться.
Он, правда, мог устроиться в одну газету, где работал его приятель, тоже фантаст. Там неплохо платили за статейки о разных культурных событиях и за эссе на свободную тему.
Еще можно было начать распродавать понемногу отцову библиотеку, в которой было немало редкостей, находок для библиофилов.
Еще – драгоценности матери; их была целая шкатулка. Эти красивые старинные вещицы, доставшиеся ей по наследству, мать никогда не носила; к ним также не проявляла никакого интереса и Стася.
Еще можно продать особняк и переселиться в трехкомнатную квартиру. А на деньги, оставшиеся после продажи дома и покупки квартиры, можно безбедно просуществовать лет десять.
Когда Стефан высказал эту идею Чону, тот покачал головой.
– Я собираюсь жениться на твоей сестре и хочу сохранить этот дом для всех нас. Не беспокойся, мы проживем, это я тебе обещаю...
Стефан не знал, как отнестись к этому заявлению – то ли счесть его бесцеремонной выходкой, то ли, напротив, принять его как факт и постараться увидеть в Чоне надежду и опору, – и решил никак к нему не относиться. Пусть решает Стася.
Однажды вечером, когда они втроем – Стася, Марианна и Стефан – собрались за ужином в так называемой Стасиной мастерской, Стефан решил расспросить сестру:
– Павел сделал тебе предложение?
Стася кивнула утвердительно.
Для Марианны это, похоже, явилось новостью.
– Вот как? – настороженно произнесла она. – Что же ты ответила ему?
– Я выйду за Чона, – наклонив голову, безрадостно сказала Стася. Она все еще не могла прийти в себя после смерти отца и считала себя виноватой.
– Почему ты говоришь это таким тоном? – Стефан неправильно понял Стасю. – Кажется, никто из нас ничего против Павла не имеет.
– Я считаю, об этом пока не следует говорить, – помолчав, сказала Стася.
– И Чон так думает? – спросила Марианна.
– И он так думает, – кивнула Стася. – Но в принципе я согласна. – Голос у нее дрогнул.
Чуткое ухо Марианны уловило это.
– У тебя есть какие-то сомнения, детка?
– Нет. – Стася нахмурилась, упрямая складка залегла у нее меж бровей. – Но у меня только что умер отец, и я не могу думать о личной жизни.
Стефана задели слова сестры.
– Между прочим, и у меня умер отец... Ты так говоришь, словно его смерть касается тебя одной...
Марианна обняла его.
– Что ты! Стася ничего такого не имела в виду. Мы просто говорили о Павле.
– Не поговорить ли нам также и о Софии? – увернувшись, тонким голосом выкрикнул Стефан.
Стася и Марианна испуганно переглянулись. Стефан заметил это.
– Могу я узнать об истинной причине смерти моего отца! – продолжал он. – Что вы скрываете от меня? Если бы она, – Стефан ткнул пальцем в плечо Стаси, – не улетела в свой Петрозаводск...
– Если бы ты не брякнул отцу, что я улетела в Петрозаводск, – ожесточенно бросила ему Стася.
– Замолчите! – прикрикнула на них Марианна. – Еще не хватает, чтобы вы поссорились!
– Тогда объясните мне все, – тихо, но упрямо проговорил Стефан.
Марианна вынужденно усмехнулась.
– Это старая история, Стеф. Твой отец очень давно любил женщину по имени София... Но она совершила необдуманный поступок, и он расстался с нею, после чего София уехала в Петрозаводск.
Стася, воткнувшись взглядом в пол, кивала на каждое слово Марианны.
– Ты знала эту женщину? – Стефан приподнял пальцем подбородок сестры.
– Да. Я знала ее.
– Каким образом ты ее узнала?
– София иногда приезжала ко мне, – торопливо вмешалась Марианна. – Мы дружили. Я познакомила ее со Стасей.
– И чем эта София настолько пленила мою сестру, что она повадилась ездить к ней в такую даль?
– Я не к ней ездила! – вырвалось у Стаси.
Марианна под столом сжала Стасино колено.
– Погоди... – Стефан наморщил лоб, что-то вспоминая. – Ты давно познакомилась с Софией?
– Три с половиной года тому назад, – ответила Стася.
– А Марианна сказала отцу, что три года тому назад София умерла! – взволнованно произнес Стефан. – Я точно это помню! Отца это известие сразило наповал! Он, видно, и вправду любил эту женщину, а не нашу маму!
– Любил, – со вздохом подтвердила Марианна.
– Так к кому же, черт побери, Стася ездила в Петрозаводск после ее смерти?
– Я просто полюбила Карелию, – угрюмо произнесла Стася.
– Послушай! – звенящим от злости голосом проговорил Стефан. – Я ведь и Павлу сказал, что ты уехала в Петрозаводск! Так вот, если он тебя спросит, что ты там делала, ты сможешь ответить?
– Я полюбила Карелию, – упрямо повторила Стася. – Голубые озера, бирюзовое небо...
Стефан сжал голову руками.
– Лжешь! Столько лжи! Отец делал вид, что любит нашу маму, а на самом деле всю жизнь любил другую женщину, так любил, что сердце у него не выдержало, когда он узнал о ее смерти! Марианна делала вид, что предана отцу, а за его спиной поддерживала отношения с оскорбившей его женщиной. Наконец, ты... ты предала родную мать, встретившись с этой женщиной!
– Я никого не предавала, – тихо ответила Стася.
– Она не предавала, – таким же тихим голосом вступилась за Стасю Марианна.
– А как еще все это назвать? – заорал Стефан. – Чем ее пленила эта женщина? Она что – оставила Станиславе наследство у себя в Петрозаводске? Или моя сестра ездила к ней на могилу?
– Я полюбила Карелию, – в третий раз сказала Стася.
Стефан стукнул кулаком по столу, так что чашки с тарелками зазвенели, и выскочил из-за стола.
– Ну все, с меня хватит! – Он сорвал с вешалки плащ и натянул на себя. – Не хочу мешать вам обеим! Оставайтесь вдвоем со своими тайнами!
После того как за ним захлопнулась дверь, Марианна осторожно сказала:
– Может, все-таки расскажешь ему все?
– Нет, – покачала головой Стася. – Я дала слово обо всем молчать, и кроме тебя никто ничего знать не должен...
Глава 12
ТАНЕЦ СЕМИ ПОКРЫВАЛ
Стефан вошел в ночной клуб – и за ним словно упал непроницаемый полог, мгновенно отсекая шум дождя и печальные заботы последних дней.
Он оказался в мирном праздничном уюте, окутанном мелодией скрипки, и к нему сразу, как к долгожданному гостю, устремился уже знакомый официант в белом фраке.
– А мы вас ждали...
– Вы? – подняв брови, рассеянно озираясь, переспросил Стефан.
– Зарема каждый день спрашивает о вас... Цветы – ей? – Стефан на сгибе локтя держал охапку хризантем.
– Да, конечно, – торопливо молвил он. – Когда ее выход?
– Она уже выступала. Но еще здесь, здесь, – заметив испуганное движение Стефана, сказал Володя. – Вы усаживайтесь на свое место, я приглашу сейчас Зарему, так вам никто не помешает, – интимно понизив голос, добавил официант.
Стефан уселся за тот же столик, за который в прошлый раз посадил их с Чоном Володя, с нетерпением поглядывая в сторону сцены.
Он сейчас не думал ни о чем, кроме того, что через минуту увидит эту пленительную девушку, память о которой не могло стереть даже свалившееся на него несчастье.
Володя принес высокий узкий бокал с каким-то напитком.
– Это наш фирменный коктейль «Белый ферзь»... Знаю, вы отдаете предпочтение водке, но все же рекомендую попробовать...
– Благодарю, – отозвался Стефан.
– Ради вас я сделаю исключение и для Заремы, – почтительно продолжал Володя. – Сегодня она может немного выпить вместе с вами.
– Замечательно! – потирая руки, сказал Стефан. – Спасибо вам!
Володя принес еще один бокал и тарелку с солеными орешками.
– Чем будете закусывать?
В портмоне у Стефана лежала пачка денег, оставшихся после похорон.
– Вы лучше знаете вкус Зары. Я буду есть то же, что она...
Володя понимающе кивнул и исчез.
Стефан трясущимися от волнения пальцами достал из пачки сигарету и прикурил от свечи, стоящей на столе.
И сейчас же девушка-официантка подошла к нему с хрустальной пепельницей.
Стефан чуть не до слез умилился этому знаку внимания.
Просто удивительно, до чего его здесь все любят, как ему рады! Это потому, что она интересуется им! Боже мой, она им интересуется! Из множества своих поклонников, да, наверняка из множества, она выделила его, Стефана! Чем он может заплатить за такое великое доверие к нему? Может, с замиранием сердца думал Стефан, это не просто доверие, а она, как и он, влюбилась в него с первого взгляда? От этой мысли у него голова пошла кругом.
И тут он увидел Зару, спускающуюся по боковой лестнице сцены.
Как ни готовил он себя к этой встрече, красота этой девушки снова ослепила его.
На ней было золотистое, как у Золушки на балу, платье из какой-то воздушной ткани, пышное, с глубоким вырезом, волосы ее были подняты наверх и сколоты большим гребнем на затылке. Ее большие серо-зеленые глаза так и дышали радостью, уголки нежного детского рта подрагивали от улыбки.
Зара приблизилась и стала перед Стефаном, грациозно наклонив голову.
– Это мне? – коснувшись пальцами растрепанной головки цветка, спросила она.
– Да, вам, – не замечая, что пепел сигареты летит на скатерть, ответил Стефан.
Снова подошла девушка и поставила цветы в вазу с водой.
Стефан спохватился, вскочил, бросив сигарету в пепельницу, отставил кресло и усадил в него Зару.
Она протянула ему руку через столик.
– Здравствуйте!
Стефан взял в руки ее узенькую ладошку, поднес ее к губам с чувством, будто прикасается к святыне, поцеловал длинные, прозрачные пальцы.
– Здравствуйте, Зара... Не знаю, как я жил без вас все эти дни.
Девушка забавно наморщила носик.
– Почему же вы прежде не приходили?
– Я? Прежде?.. – смешался Стефан. – У меня умер отец, – с интонацией совершенно неподходящей к этому признанию добавил он.
Серо-зеленые глаза распахнулись.
– Простите меня, Стефан, я не знала... Я вас ждала, а вы не шли, и я решила, что просто не понравилась вам...
– Вы... мне... Да я... Не знаю, как сказать... – взволнованно пролепетал Стефан. – Как выразить... Вот, потерял самого близкого человека, прошло чуть больше недели, как это случилось, а я сижу напротив вас, смотрю на вас – и радуюсь, как ребенок! Давайте выпьем, Зара! Володя сказал, что вам сегодня можно!
– Пусть земля будет пухом вашему папе, – тихо промолвила Зара.
