Текст книги "Ключ Берсена (СИ)"

Автор книги: Вера Клеменская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

До моей комнаты мы дошли без приключений, никого по пути не встретив. Академия выглядела вымершей, только в столовой как всегда громыхала посуда. От запаха жареной курицы засосало под ложечкой.

– На лекцию пойдём? – как-то осторожно поинтересовался Энди.

– Конечно, – по привычке пожала плечами я, и тут же поморщилась от боли.

– Может, всё таки…

– Переживу, – отрезала я.

Оказаться практически в одиночестве в пустом общежитии – именно то, что мне сейчас нужно, разумеется. Нет уж, лучше на занятиях посидеть, там будет куда спокойнее, пока напавший на меня разгуливает где-то на свободе, оставаясь неизвестным.

* * *

Когда я вернулась в общежитие, Лики ещё не было, у них сегодня было на одно занятие больше. Сев на кровать, я задумчиво огляделась. Всё в комнате, кажется, было на своих местах, даже уборку сегодня не делали. Рубашка Лики осталась висеть на спинке кровати, касаясь рукавом пола. Мой конспект по поисковой магии, брошенный с вечера на столе, был открыт на той же странице.

Итак, на меня кто-то напал. Вопрос, зачем. Даже нет, не так. Чем должно было закончиться это нападение? Со мной хотели расправиться окончательно, или просто напугать как следует?

Ещё в прошлом учебном году защитные медальоны действовали только в пределах полигона, более того, нам постоянно и настоятельно рекомендовали держаться к накопителю по возможности ближе. Но этим летом накопитель заменили, и теперь зона его действия увеличилась довольно значительно. Едва ли лорд Маркос мог этого не знать. Выходит, хотел меня просто запугать. Или всё-таки это был не он?

Если бы меня хотели именно убить, убили бы. Или нет? Почему за первым ударом не последовало второго? Потому что и не планировалось, или у нападавшего попросту сил не осталось? Защитный медальон не так уж легко одним ударом даже разрядить полностью, а уж выжечь его и подавно способен далеко не каждый маг. Да ещё и сохранить после этого достаточно сил для новой атаки. Причём такой, чтобы мой, пусть и довольно дилетантский, щит наверняка не выдержал. Можно было, конечно, положиться на то, что после первого удара я буду оглушена и слишком перепугана, чтобы попытаться защищаться… но лично я, если бы планировала чьё-то убийство, предпочла перестраховаться.

Так или иначе, теперь мне нужен был ответ хотя бы на один из имеющихся вопросов. Что именно произошло на чердаке? Кто и зачем убил мэтра Осберта? Наконец, почему сбежал преподаватель магии крови? Неважно, каким предполагался результат нападения, важно другое: раз на меня напали, кто-то думает, что какой-то из этих ответов у меня уже есть. Или по крайней мере есть то, что может к нему привести. Но у меня ничего не было, только книга.

Имел ли вообще беглый мэтр какое-то отношение к происходящему сейчас? Насколько я знала, за последние лет двадцать это был единственный в Арсдейре достаточно странный и таинственный случай. Страх смерти – вполне веская причина для такого побега. Вся разница в том, что там, где магу крови удалось унести ноги, знаток рун был убит. Всё это, конечно, здорово смахивало на поиски там, где светло, а не там, где потеряно, но других зацепок пока не было.

Морщась от боли, я присела на пол и вскрыла тайник. Свёрток лежал на своём месте. Вытащив его, я вернулась на кровать, развернула книгу на первой закладке и поморщилась уже от досады. Сигнальная печать, серьёзно? Любой второкурсник нашего факультета умеет повесить такую на тумбочку, где хранит вкусняшки из дома. А любой четверокурсник снимет её оттуда без шума и пыли.

Остальные закладки принесли аналогичное разочарование. Но, положа руку на сердце, какие тайны бытия можно надеяться отыскать в общедоступной, судя по синему цвету штампа, книге из академической библиотеки?

Сигнальная печать, печать сокрытия, пять различных типов зачарования замков… нет, эта книга не содержала ответов. Она была лишь вехой на пути их поиска тем, кто её читал, оставляя закладки в местах, которые счёл самыми для себя полезными. Да, вот оно! Я улыбнулась сгустившимся за окном осенним сумеркам.

Преподаватель сбежал из академии посреди ночи. И, кажется, перед этим хотел куда-то тайком пробраться. Возможно, в этом он преуспел, и его напугало то, что он в итоге обнаружил. Возможно, попытка не удалась, и ему пришлось уносить ноги, чтобы избежать мести за своё вторжение. Только вот так или иначе один вопрос оставался открытым: куда же беглый мэтр так стремился проникнуть?

Вернее всего, осуществлять свой план он решил ночью. И раз на пути ожидались зачарованные замки и сигнальные печати, собирался он либо в какую-то из лабораторий, либо в одно из закрытых хранилищ библиотеки. Не стоило сбрасывать со счетов и подвал. Лично я там ничего таким образом запертого не встречала, но, положа руку на сердце, всех тамошних закоулков не знает даже завхоз. А вот личные комнаты преподавателей… ночью там обычно находятся их обитатели. Разве что мэтр точно знал, что хозяина не будет дома.

Улыбка моя погасла, сменившись унынием. Количество возможных вариантов стремилось таким образом к бесконечности. Проверять их все можно до конца учебного года, и ещё потом летние каникулы убить на это же занятие. И ничего так и не найти, потому уже, что за прошедшие годы спрятанное могли десять раз перепрятать. Более-менее приемлемый вариант был, по сути, всего один: задать прямой вопрос главному герою этой истории. Осталось только придумать, как это сделать.

Лика ворвалась в комнату порывом ураганного ветра. Она так энергично распахнула дверь, что рубашка раненой белой птицей спикировала с кроватной спинки на пол. Но Лика, обычно очень бережная со своими вещами, не обратила на это ни малейшего внимания.

– Как ты?! – выпалила она с порога, ещё даже дверь за собой не прикрыв. – Болит что-то? Целители что сказали?

Я призадумалась. Болело всё. Диагноз – ушиб всей меня, так это можно было сформулировать. Ничего более ужасного, хотя и это неприятно. А всего неприятнее то, что покамест о моей судьбе волновались Энди и Лика, а от родителей никаких сообщений мне не передавали. Хотя Розалин, в этом я и минуты не сомневалась, давно отстучала им телеграмму. А может, даже и вестника отцу послать не поскупилась.

– Всё хорошо, – сказала я вслух, и даже улыбнулась довольно искренне. Если не особенно присматриваться. – Правда, всё хорошо. Только спину надо будет мазью мазать утром и вечером.

– Ну, это я могу, – с явным облегчением отозвалась Лика, наконец подобрав с пола рубашку и повесив её обратно на кровать. – А то слух прошёл, что тебя убили.

– Слухи о моей смерти сильно преувеличены, – невольно рассмеялась я. – Мне и больнее доставалось, но ничего, пережила.

Это, кстати, было почти чистой правдой. Больнее мне в самом деле доставалось, целых два раза. Однажды подо мной провалилась гнилая доска на старой мельнице, я распорола себе ногу от лодыжки до колена и только чудом не улетела в затопленный подвал. А всего год спустя сломала руку и два ребра, упав с лошади. Вот тогда мне было гораздо больнее. Но страшнее чем сейчас никогда ещё не бывало.

– Ты одна не ходи, пока этого типа не поймают, – серьёзно сказала Лика, садясь на свою кровать.

– Не буду, – совершенно искренне пообещала я.

Повторять печальную судьбу мэтра Осберта я вовсе не собиралась. В какой-то момент даже очень захотела сбежать домой, хоть на некоторое время, пока дело не будет раскрыто. Но что-то мне подсказывало, что этого может никогда и не случиться. И более того – что дома я буду в точно такой же, если не большей опасности.

Лика хотела сказать что-то ещё, и даже уже рот открыла, но её перебил стук в дверь. Какой-то странно тихий и осторожный. Немного даже вкрадчивый. Энди стучал не так. Мэтресса Фишт – тем более. Ликины подружки выдавали себя несмолкающей болтовнёй на добрую минуту раньше, чем раздавался дробный перестук в четыре кулачка. А лорд Маркос, по-моему, вообще никогда не стучался.

– Войдите! – крикнула я, вспомнив, что дверь не заперта.

– Ты чего?! – негодующей кошкой зашипела Лика. – А если…

Я в ответ только плечами пожала. Дверь не заперта, вот в чём суть, и если там, за ней, стоит убийца, запираться уже поздно. Да и бесполезно, это его не остановит. Так что нечего разводить бессмысленную панику.

Дверь открылась, и мы увидели на пороге инспектора Кинана. Я невольно усмехнулась. Не сказать, чтобы не ожидала его визита. Просто ожидала гораздо раньше, ещё днём. Но тогда у него, видимо, были дела поважнее.

– Хотел бы задать несколько вопросов, если можно, – сказал инспектор после весьма церемонного приветствия.

– Пожалуйста, – кивнула я, поудобнее устраиваясь в подушках.

– Я хотел уточнить, – начал инспектор, усевшись на любезно предложенный Ликой стул, – почему всё-таки вы ушли с полигона.

– Меня позвал знакомый, – просто ответила я.

– Но ведь это был не он?

– Нет, – подтвердила я. – Но тогда я этого не знала.

– И вы не удивились его появлению? – продолжил допытываться инспектор.

– Подумала, он с какими-то срочными новостями из дома, – ответила я честно, и на всякий случай пояснила: – Наши семьи живут по соседству.

– Но всё-таки хоть что-нибудь показалось вам подозрительным?

Инспектор сдаваться отказывался. Может даже и не зря. Я закрыла глаза и сосредоточилась на воспоминаниях. Арчи он был такой… Арчи. Совершенно натуральный, привычный и почти родной. В той самой новой куртке с вышивкой на карманах, в которой я и увидела его через несколько часов после событий в беседке. И таким же аккуратно причёсанным. И голос его я узнала сразу. Стоп! Голос?!

О фантомах я знала не так чтобы очень много, но кое-какие общие моменты были мне известны, разумеется. Во-первых, выглядят они точно так, как выглядел человек в момент их «снятия». Арчи сказал мне, что куртку эту надел сегодня впервые, получил посылку от мамы только вчера вечером. А ещё он сказал, что на улицу ни разу за день не выходил. Получается, создатель фантома имеет свободный доступ в замок.

Во-вторых, обычные фантомы не разговаривают. Для того, чтобы фантом заговорил, нужна кровь прототипа. Не очень много, на пару фраз хватит и нескольких капель. Но всё равно надо узнать, как её ухитрились раздобыть.

– Нужно выяснить у Арчи… у Арчибальда Инникса, кто и как мог достать его кровь, – выпалила я.

– Разумеется, – кивнул инспектор. – Ещё что-нибудь?

– Ну, – протянула я задумчиво, – создатель этого фантома явно знал, с кем я общаюсь достаточно близко.

И вот это меня пугало. Понятно, почему выбор пал не на Энди: увидев второго Энди я бы точно заподозрила неладное. Следующим очевидным вариантом была Лика. Нельзя прожить три с лишним года в одной комнате и не стать хотя бы приятельницами. Те, у кого добрососедские отношения не складывались, обычно разъезжались довольно быстро, большой проблемы это не составляло. Так почему же выбрали не Лику, а Арчи, с которым я в стенах академии общаться по возможности избегала? Хотя удавалось это не всегда, чего уж там…

Получается, у того или тех, кто стоит за нападением на меня, есть доступ не только в здание академии, но и к личным делам студентов. Более того, обо мне вообще много чего известно. И тут лорд Маркос снова идеальный кандидат.

– Скажите, инспектор, – всё же решилась поинтересоваться я, – как вы так скоро узнали о случившемся?

– Сработала защита полигонного накопителя.

Я даже присвистнула. Читала об этой особенности подобных артефактов интереса ради. Когда они подходят к пределу возможной мощности, сигнальная система немедленно об этом извещает, чтобы, скажем, преподаватель мог прервать занятие до того, как кто-нибудь пропустит удар, от которого уже не сможет получить защиту.

Здесь на моей памяти защита эта не срабатывала ни разу. Потому, сдаётся, сила доставшегося мне удара вышла за рамки не только всяких приличий, но и банального здравого смысла. Прямо говоря, убить меня можно было бы куда более простым способом. А припугнуть – и подавно. Если, конечно, припугнуть хотели именно меня.

– Скажите, Диана, – неожиданно мягко заговорил инспектор, – вы действительно рассказали мне всё, что знаете?

Вкрадчивость, мягкость, усиленная не вполне уместной фамильярностью обращения… мне надо умилиться, проникнуться, оценить заботу и выложить всё, как на духу? Нет уж, инспектор, тут вы ошиблись адресом. Да и потом, всё, что знала, я и правда рассказала. Догадки и подозрения, особенно те, что могут к текущему делу и не относиться вовсе, не в счёт.

Да и неизвестно пока, можно ли вам доверять. Ведь именно вы – единственный, кто точно знает о моём визите на чердак и о том, что я там обнаружила. Может, вы и книгу мне не просто так отдали?

– Всё, – кивнула я, не отводя взгляда.

– Тогда не буду больше мешать, отдыхайте, – неожиданно легко сдался инспектор, только укрепив этим мои подозрения на свой счёт.

– Он милый, правда? – поинтересовалась Лика, закрыв и на этот раз заперев дверь.

– Милый, – задумчиво согласилась я, раздумывая о причинах такого поведения инспектора.

Честно говоря, я полагала, что расспросы его будут куда детальнее. Но он лишь уточнил несколько пустяков, будто не факты собирал для собственных выводов, а хотел что-то вытянуть из меня. В какой-то момент я даже ощутила себя подозреваемой, а не жертвой. Словно тут перед ним какое-то представление разыгрываю, со всеми этими рассказами о находках на чердаке, нападением, очень серьёзным, и в то же время стоившим мне лишь нескольких ссадин и ушибов.

Начистоту говоря, на его месте я бы, может, сама себя тоже в чём-нибудь заподозрила. Но я была не на его месте, а на своём, потому точно знала, что если нападение и было каким-то спектаклем, я к его постановке отношения не имела. И для всех, кроме инспектора, знала о случившемся на чердаке ровно столько же, сколько и любой другой студент Арсдейра.

– Нашла в книге что-нибудь? – спросила Лика, возясь с чайником.

– Ничего, – вздохнула я. – Если беглый мэтр её и читал, то исключительно для общего развития.

– Какой лучше заварить?

Я не успела даже взглянуть, чего там предлагается на выбор, как нашу беседу снова прервал стук в дверь. На этот раз неожиданная гостья представилась сразу, не дожидаясь, когда ей откроют. Встревоженный голос Розалин я не могла не узнать.

– Ну как ты, дорогая? – всплеснула руками тётушка, едва Лика открыла дверь.

Строго говоря, Розалин приходилась мне не совсем тёткой. Но почти. Она была троюродной сестрой отца. Кажется. Может и четвероюродной. Короче говоря, седьмой водой на киселе, но поскольку они поддерживали дружеские отношения, какой был смысл усложнять? Отец называл её кузиной, а я – тётушкой.

– Всё хорошо, – улыбнулась я. – Правда, тётя, всё в порядке. Но спасибо, что спросили.

Лика достала из шкафа третью чашку и третью баночку с чаем. Вот она помнила, какой предпочитает Розалин, а я постоянно забывала. То ли с липой, то ли просто цветочный.

– Я отослала телеграмму твоему отцу, – сообщила Розалин, усаживаясь на любезно подвинутый Ликой стул.

– И как? – хмыкнула я.

– Диана, – с явным упрёком протянула тётя.

– Простите, – ответила я покаянно, сообразив, что выбрала совсем уж неподобающий тон для своего вопроса. – Отец ответил что-нибудь?

Можно было не сомневаться: отец ничего не ответил. Его наверняка и дома-то сейчас нет, опять уехал куда-нибудь по работе. Впрочем, оно и к лучшему, лично я предпочла бы не волновать его лишний раз, без того ему хватало переживаний.

– Твоя матушка уверена, что всё случившееся – какое-то недоразумение, – вздохнула Розалин.

– Возможно, она и права, – пожала плечами я.

– Дай боги, – попыталась улыбнуться тётушка.

– И ещё она, думаю, хочет теперь знать, состоится ли бал, – продолжила я.

– Откуда ты знаешь? – искренне поразилась Розалин.

Я только усмехнулась. Так уж вышло, что я немного знаю свою матушку, хоть и частенько совсем её не понимаю. Её, пожалуй, никто по-настоящему не понимает. Отец как-то назвал её противоречивой натурой. Я считала, что она скорее просто взбалмошная и, чего уж там, совершенно обделённая рассудительностью и в какой-то мере – здравым смыслом.

Матушка моя частенько бывала трагически беспечной в денежных делах. Будучи дочерью богатого заводчика, она с детства привыкла жить на широкую ногу. Только вот отец её когда-то начал своё дело на средства, полученные в приданое за первой женой. А значит, по закону никогда и ничем не владел лично, оставаясь всего-навсего управляющим имуществом сперва супруги, а потом – их единственного общего сына.

Когда дед скоропостижно скончался, этот самый сын, получив наследство, не посчитал нужным продолжать вместо отца обеспечивать мачеху и пятерых сестёр. Ограничился передачей им того, что было оговорено брачным контрактом: небольшого дома в городе и шести тысяч флоринов в ценных бумагах. Так что в приданое мама получила всего тысячу флоринов. Точнее, по факту, доход в сорок флоринов в год.

Жалованье моего отца в девятьсот флоринов в год теперь позволяло нам чувствовать себя вполне неплохо устроенными. Но лишившись его по какой-либо причине, мы неизбежно оказывались в положении довольно затруднительном. Мамина расточительность никак не позволяла отцу скопить сколь-нибудь серьёзную сумму, которая могла бы по-настоящему выручить нас в подобном случае. Отложенных им за двадцать лет в дополнение к маминому приданому трёх тысяч могло хватить только на самую скромную жизнь. Потому-то отец даже не мечтал пока о пенсии. И разумеется, нам с сестрой не стоило рассчитывать на какое-либо приданое.

Я вполне осознавала этот факт и изначально готовилась самостоятельно добывать себе средства к существованию. Но у Алисы были на эту жизнь совершенно другие планы. И теперь мне стало как никогда прежде очевидно, какие именно. Занимаясь музыкой, рисованием и танцами, она определённо готовила себя на роль элегантной светской дамы, супруги богатого человека. Оставалось лишь отыскать такого человека и склонить его к браку. Именно этим сестрёнка и планировала заняться на балу.

Оба ежегодных бала в Арсдейре собирали множество высокопоставленных магов, людей преимущественно довольно знатных и далеко не бедных. Причём приезжали они сюда со своими отпрысками, чтобы под благовидным предлогом и на нейтральной территории познакомить их с потенциальными супругами. Мама и Алиса явно видели в этом возможность свести важные знакомства и, если получится, сразу очаровать кого-то.

Если бы они спросили меня прямо, я столь же прямо ответила бы им, что подобные надежды – сущая глупость. Безродная бесприданница, лишённая к тому же магического дара, не заинтересует тут никого. Всерьёз, во всяком случае. Но меня никто не спрашивал.

И вот ведь что удивительно: мне-то матушка упорно советовала искать пару по себе, хотя Энди при всём своём богатстве не граф и даже не барон захудалый. Зато в способности Алисы заполучить как минимум богача, а лучше, конечно, герцога, она, похоже, ничуть не сомневалась. И где же тут, скажите мне, рассудительность и здравомыслие? Нет их, даже в лёгких намёках.

– Кстати, а бал-то отменят? – вмешалась Лика, спася меня от необходимости всё-таки ответить на вопрос Розалин что-нибудь.

– Ничего такого я пока не слышала, – заверила её тётушка.

Я опять усмехнулась. Как удивительно, кто бы мог подумать. Для того, чтобы бал отменили, должен хотя бы бальный зал сгореть, и то не факт, что сработает. Перенесут в спортивный или в фехтовальный, например. Шик будет не тот, конечно, но слишком уж важно это мероприятие для престижа академии и её ректора лично. Тут тебе и щедрые пожертвования, и политика всякая хитрая. Сейчас лорду Давирсу как никогда важно продемонстрировать, что он полностью контролирует ситуацию. Иначе его ведь и заменить могут. Кем-нибудь более умелым и решительным, способным разбираться с проблемами быстро и тихо, не создавая сильным мира сего неудобств.

– Значит, не отменят, – с облегчением выдохнула Лика, разливая чай. – Если бы решили отменить, так бы сразу и сказали.

– Возможно, – согласилась Розалин.

Я попыталась было сползти с кровати, но Лика жестом остановила меня и принесла мне чашку. Благодарно улыбнувшись, я тут же прикусила губу. Кажется, сейчас рядом со мной двое из четырёх самых близких мне людей. И именно те двое, которых я всегда ценила слишком мало. Незаслуженно мало.

– Знаете, тётушка, давно хотела спросить, – сказала я, чтобы хоть немного отвлечься от этих грустных мыслей. – А как звали того преподавателя? Ну, который сбежал.

– Ты опять за своё? – нахмурилась Розалин. – Вот зачем тебе это знать, скажи пожалуйста?

– Поеду в столицу, найду его и допрошу с пристрастием, – нарочито серьёзно ответила я. – Пускай объяснит, что за цирк он тут устроил. Зачем же ещё?

– Мэтр Картен, кажется, – после небольшой паузы сказала Розалин. – Точно я уже и не помню, сколько лет прошло. Да, точно, Роберт Картен. Лорд Давирс его ещё Катреном всё время называл, никак не мог запомнить.

– А этот… Катрен, он стихов не писал, случайно? – посмеиваясь, спросила Лика.

– В том и дело, что нет, – тоже рассмеявшись, ответила тётушка. – Мне кажется, он вообще понятия не имел, что такое катрен. Это лорд Давирс у нас поэт.

– До сих пор сочиняет? – присоединилась к веселью я.

– Конечно сочиняет, – сдала начальника с потрохами тётушка. – А потом ходит по кабинету и вслух декламирует.

Лика, разумеется, тут же попросила Розалин процитировать что-нибудь, и они продолжили веселиться. А я, воспользовавшись их увлечённостью друг другом, погрузилась в собственные размышления.

Забавно, но при всём своём интересе к этой истории с ночным побегом я в самом деле до сих пор не знала имени её главного героя. Как-то вот не сложилось. В гулявших по академии байках и сплетнях оно не фигурировало, и Розалин его тоже не упоминала. Видимо, к слову не пришлось. Во всяком случае, раз сейчас она мне его назвала, какой-то там особо страшной тайной оно явно не было.

Но вот теперь я его узнала. Осталось придумать, что же делать с этими невероятно ценными сведениями. Неужто действительно съездить в столицу и побеседовать? Да нет, это уже безумие. Потому хотя бы, что я понятия не имела, там ли вообще стоит его искать. Может, он давно оттуда уехал. А если и нет, задачу его поиска среди без малого двух миллионов жителей столицы это не особенно упрощает.

Разумеется, в здешнем архиве должен быть его адрес. Но, во-первых, Розалин уж точно не станет помогать мне его раздобыть. А во-вторых, не обязательно быть гением сыска, чтобы понять: то, что заставило его бежать отсюда, просто не могло не вдохновить и на смену известного здесь адреса. Ну, я бы на его месте после такого точно переехала. На всякий случай.

И что же, спрашивается, можно сделать в такой ситуации? В рамках приличий – совершенно ничего. Остаётся разве что выйти за эти самые рамки, попросив помощи у отца Энди. Он сможет навести справки в столице и отыскать беглеца. Но даже если я решусь настолько злоупотребить хорошим к себе отношением, как я смогу встретиться с этим типом и уговорить его всё мне рассказать? Здравый смысл подсказывал, что никак. Мне просто повторят официальную версию и укажут на дверь.

Но нужно же было куда-то двигаться. Разум требовал от меня притихнуть и ждать, пока во всём разберутся профессионалы. Но интуиция вопила, что ничего хорошего я этак не дождусь. В конце-то концов попытка разыскать беглого мэтра не сулила мне ничего особенно ужасного. В самом худшем случае останусь ни с чем. А если повезёт, смогу выяснить что-нибудь действительно важное.

– Пора мне, девочки, – сообщила Розалин, ставя на стол пустую чашку и поднимаясь. – Ведите себя хорошо. Обе. Особенно ты, Диана.

Я сделала честные глаза и обещала постараться. Правда-правда, я уже старалась, хоть и знала заранее, что не справлюсь. Вернее, и не собираюсь справляться. Раньше надо было становиться хорошей девочкой, а теперь отступать некуда.

– Ты куда это собралась? – удивилась Лика, едва закрыв за Розалин дверь.

– К Энди загляну на пару минут, – ответила я, укутываясь в шаль.

– Зачем? – подозрительно сощурилась соседка, упирая руки в бока и преграждая мне дорогу.

– Хочу завтра в Глэн поехать, – вдохновенно соврала я. – Погулять, развеяться. А то здесь мне как-то не очень уютно.

Добрую половину минуты Лика пристально смотрела на меня, не двигаясь с места. Явно решала, верить столь простому и нетипичному для меня ответу или нет. Потом всё-таки отошла и принялась убирать посуду с такой демонстративной старательностью, что я сразу поняла: не поверила. Но отговорить не надеется.

– Спасибо, – почти прошептала я, уже шагая через порог.

Глава 4

Ярлычок листка вспыхнул зелёным, сообщая, что послание доставлено. Я задумчиво уставилась на тарелку, усыпанную хлопьями пепла. Да, теперь, когда появилась специальная готовая бумага, вестников отправлять стало куда проще. Правда, дорогое это удовольствие. Но с другой стороны, возьмись мы с Энди создавать вестника самостоятельно, провозились бы с полчаса, не меньше. И не факт ещё, что в итоге преуспели бы.

– Думаешь, твой отец согласится помочь? – всё-таки спросила я, чувствуя, что напряжённое молчание затянулось.

– Не знаю, – вздохнул Энди, облокачиваясь на подоконник. – Почему бы и нет?

Я тоже вздохнула. И правда, почему? Мы всего-то попросили его найти человека в столице. Не совсем, конечно, иголку в стоге сена, но что-то вроде. Может, этот мэтр Картен распрощался с преподавательской карьерой. А может, успел переехать ещё куда-нибудь.

– А если найти его не удастся?

– Тогда хоть по городу погуляем, – усмехнулся Энди.

– Тоже верно, – сдалась я, ничуть не обрадованная такой перспективой. Ушибы и ссадины ныли, потому гулять мне не хотелось.

Рядом с плечом Энди возникло голубоватое свечение. Поначалу крохотное, как светлячок, оно постепенно увеличилось до размеров яблока, а потом ярко вспыхнуло и погасло, превратившись в небольшой, сложенный вчетверо листок бумаги.

– Ну, что там? – нетерпеливо выпалила я, подаваясь вперёд.

Вместо ответа Энди отдал послание мне. Я развернула его, едва не порвав, и впилась взглядом в несколько строк, написанных размашистым почерком. Никаких вопросов, никаких комментариев. Просто сообщение, что поручение отдано, и завтра к полудню мы будем знать адрес Роберта Картена. И дневным поездом сможем выехать в столицу. Вот это деловой подход. Признаться, мне от него стало даже как-то не по себе.

– Может, всё-таки поедем утренним? – осторожно предложила я, когда Энди тоже дочитал письмо, положил его на тарелку и поджёг.

– Зачем?

– Ну… так нам не придётся идти пешком две мили, – нашлась я, припомнив, что дневной фургон на станцию не заезжает.

– Зато к обеду мы точно будем знать, есть ли вообще смысл ехать, – решительно возразил Энди. – А получив адрес, и вечером успеем навестить этого мэтра Картена.

– Хорошо, – сдалась я.

Энди был прав, конечно же. Я и сама не горела желанием пять часов трястись до столицы и столько же обратно, чтобы в итоге остаться ни с чем. Правда, положа руку на сердце, Лике я не совсем соврала. Сбежать отсюда, хоть на пару дней, мне всё-таки хотелось. Но когда просишь об одолжении, тем более таком большом, надо обладать сверхнахальством, чтобы ещё и указывать, как именно оно должно быть сделано.

– И к тому же, так никто ничего не заподозрит, – добавил Энди. – Дневной поезд останавливается в Глэне.

– Что бы я без тебя делала, – вздохнула я.

– Вот уж не знаю, – хмыкнул Энди. – Но я бы без тебя тут с тоски повесился.

– Да ну, – улыбнулась я. – А как же Марсия и остальные?

– А они и есть главный источник тоски. Давай провожу тебя.

– Спасибо, – серьёзно сказала я.

– Подожди благодарить, – в тон мне отозвался Энди. – Сначала нужно выяснить, как этого беглеца искать. Потом найти его. А потом ещё заставить выложить нам всю правду. Вот если всё это у нас получится, тогда и поблагодаришь.

– Как? – почти со смехом поинтересовалась я.

– Что-нибудь придумаю, – пообещал Энди.

Уже в кровати я, еле-еле устроившись так, чтобы ничего уж слишком сильно не ныло, призадумалась над самой сложной и неопределённой частью плана. В самом деле, как убедить беглого преподавателя рассказать нам, что с ним тут произошло? Он ведь не обязан нас даже на порог пускать, не говоря уж о каких-то откровениях.

После примерно получаса весьма унылых раздумий я пришла к выводу, что лучшей политикой тут будет честность. Придётся рассказать обо всём и попросить помощи. Как показывает практика, напуганной девушке отказать трудно. Правда, роль милого, невинного существа, дрожащего от страха, мне редко когда удавалась.

Итак, выступать должен, разумеется, Энди, как настоящий герой и защитник. А я рядом постою, для правдоподобности. Дескать, оставаться боюсь, сплю плохо и даже кушаю с трудом, помогите, дяденька. Плечики опустить, глазки потупить и молиться, чтобы дяденька до того проникся историей, что даже не задался простым естественным вопросом: а чем же, собственно, это невинное создание привлекло к себе столь неоднозначное внимание.

От досады я стукнула кулаком по матрасу. Я, конечно, с виду вполне себе обычная девушка, глаза опускать умею и даже покраснеть могу, если очень постараюсь. К тому же с этим мэтром Картеном мы никогда не встречались, и вряд ли он наслышан о моих прошлых подвигах. К тому же в академии я особо ничем и не прославилась. Ночной визит в преподавательское общежитие остался между мной и лордом Гарсом, а история с подвалом… тоже, в сущности, большого шума не наделала. Разве что в буквальном смысле, но это скорее на совести мэтрессы Фишт. Где она видала подвалы старых замков без крыс? И всё же вопрос о причинах покушения именно на меня повисал в воздухе.

Разве что стоило немного иначе расставить акценты. Предположим, рассказать о визите на чердак, но на этот раз умолчать о моём участии. И о нашей находке, само собой, тоже. Ну, а дальше вполне правдиво поведать о том, как нашли тело мэтра Осберта, сделать несчастные лица и предположить, что кто-то, видимо, уверен, что мы что-то узнали. А мы ничего, ну вот совсем ничего и не знаем. Чистая правда, кстати. В принципе, если какой-то вариант вообще может сработать, то почему не этот?

* * *

Сыщик встретил нас на вокзале. Он оказался немолодым, полноватым и одышливым господином в приличном костюме и котелке. Его можно было принять за какого-нибудь банковского клерка, но я, дочь страхового следователя, навидалась подобных персонажей, потому могла поклясться: перед нами бывший полицейский.

– Господин Тилмар? – поинтересовался сыщик, делая пару шагов нам навстречу.

– Совершенно верно, – кивнул Энди. – А вы, полагаю, Гарри Лорбан. Отец сказал, вы разыскали нужного нам человека.