Текст книги "Потерянная реликвия"

Автор книги: Веда Талагаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

Девочка и ростом и наружностью походила на фарфоровую куклу. Она бесстрашно подошла к незнакомцам и во все глаза с любопытством воззрилась на Ронфа, на его кольчугу, косички на голове и драгоценные камни в ушах.

– Она настоящая? – Ронф потрогал пальцем пухлую щечку девочки, – Ух, ты! Живая.

– Конечно, живая, – возмутился Элиа и посадил малышку к себе на колени; девочка немедленно занялась изучением пуговиц на его жилете, – Мы очень благодарны вам за теплый прием, господин Твинклус, и за добрые слова о Гвендале. Но нам нужно опять трогаться в путь. Не могли бы вы теперь отдать нам вещи, о которых писал Чародей?

– Значит, не задержитесь погостить? – вздохнул Олто, – Жаль. Мы тут всегда рады гостям, – он встал, деловито засунув руки в жилетные карманы, – Так, жена, дети, несите все, что оставил Чародей, и не забудьте подарки.

– Подарки? – удивился Элиа.

– Конечно, – довольно закивал Олто, – Не можем же мы отпустить Гвендаля без подарков. Это все так, пустячки, чтобы выразить нашу благодарность. Если вам что понравится, можете взять себе.

– Вот спасибо, папаша, – обрадовался Ронф, – Страсть как люблю всякое барахло задарма!

Малолюдец ничуть не обиделся на такие слова гостя, из чего Элиа заключил, что Олто полностью согласен с Ронфом. Твинклус, его жена и дочери засуетились, собирая пожитки Чародея и приготовленные для него подарки. Они хоть и хранились в бережной неприкосновенности, как выразился Олто, но судя по всему, далеко не в порядке и аккуратности. Пока семейство Твинклусов бегало туда-сюда, занимаясь поисками и сборами, Бегония успела задремать у Элиа на руках, а Ронф выпил весь чай, который остался в чайнике и съел все булочки с корицей. Через пол часа все, наконец, было готово, и перед Элиа с Ронфом стояли три туго набитых мешка, один плетеный ивовый саквояжик и две корзины.

– Вот, – изрек Олто, вытирая платочком вспотевший лоб.

– Я же говорил, нам понадобится моя лошадь, – заметил Элиа, окинув взглядом кучу клади.

– И это все его? – воскликнул Ронф.

– Только саквояж, – объяснил малолюдец, – Остальное – подарки.

Ронф тут же кинулся к саквояжу и, не смущаясь присутствием Олто, его жены и дочерей, обыскал его.

– Нет книги, – с досадой проворчал он, кое-как запихнув вещи на место, и закрыл крышку.

– Конечно, нет, – торжествующе ответил Элиа и поклонился хозяину с хозяйкой, – Спасибо за все, нам пора.

– Погодите, мы забыли самое главное, – спохватился Твинклус, – Мой личный подарок за спасение дочери.

– Надеюсь, не очень большой? – встревожился Ронф, покосившись на уже скопившуюся гору подарков.

– Вовсе нет, небольшой сувенир, – успокоил его Олто, – Я пока дал его Бегонии поиграть. Ты не потеряла, детка?

– Нет, – пискнула девочка, пошарила в нагрудном кармашке своего бело-розового платья и вынула какой-то блестящий предмет, занявший всю ее ладошку, – Вот, дядя Элиа.

Она протянула Элиа большую булавку для галстука. Булавка была очень тяжелой. Она была сделана из золота, у нее была золотая головка в виде ромба с фигурно вырезанными краями. Посередине ромба сверкал неграненый, гладко отполированный овальный изумруд.

– Ух ты, какая цацка! – восхитился Ронф и потянулся было к булавке, но Бегония вдруг хлопнула его по руке.

– Это Элиа, – возразила она и приколола булавку к воротнику его куртки.

– Очень красиво, но Гвендаль ведь не носит галстуков, – заметил Элиа.

– Ему она очень понравилась, – довольно заулыбался Олто, – Он просил вас поберечь эту булавку и никогда с ней не расставаться, пока не передадите ее ему в собственные руки. Носите там, куда приколола малышка.

– Ладно, – согласился Элиа.

Одна золотая булавка его не утянет, подумал юноша, а на одежде она будет в большей сохранности, чем в сумке. Может ведь выпасть через дырку в донышке.

Туман скрывал берега, стелился по воде, клубился в воздухе. Последние лучи заката пронизывали его насквозь, превращаясь то ли в золотые нити, то ли в прозрачные струны волшебной арфы. Звуки стихали в тумане, казалось, что к ночи мир постепенно, но неуклонно погружается в густое белое молоко. Когда ладья с Кадо и путешественниками причалила к берегу Туманного острова, их уже ждал ужин, накрытый в круглой комнате со множеством стеклянных дверей. Самой Южной Колдуньи нигде не было, но ее голос, опять звучавший и издалека, и совсем рядом, предложил гостям отужинать и быть как дома. Юн этому несказанно обрадовался и даже не стал задавать голосу вопросов о причине, по которой их пригласили на Нолаву. Нок, изрядно проголодавшийся после длинной поездки по Полуночному лесу, последовал примеру Восточного Колдуна. И только Орн выглядел притихшим и задумчивым. С самой первой минуты прибытия в Нумар он чувствовал смутное беспокойство, от которого ему кусок в горло не лез. Немного поковыряв вилкой отварную баранину, демон потихоньку вышел из-за стола и из комнаты. Внутренние двери круглой комнаты вели в длинный коридор, кончавшийся выходом на веранду. Она опоясывала дом по кругу, со стороны сада была деревянной, в части дома, прилегающей к берегу озера – каменной. Орн вышел на веранду, уже залитую лунным светом. Она нависала прямо над водой. Перила ограждения покрывала причудливая каменная резьба, крышу над верандой поддерживали круглые колонны, увитые сухими стеблями плюща, в каменных вазонах на перилах краснели сухие зимние верески. Орн прошел по мозаичному каменному полу, осыпанному сухими листьями, и подошел к перилам в том месте, где в ограждении была проделана калитка. Калитка вела к лесенке, нижние ступени которой были залиты водой. Озерная вода плескалась о гранит, покрытый трещинами времени, и уходила в туман. В туман уходил и весь пейзаж, окружавший Нолаву. Очертания гор, леса на восточном берегу были размыты белой дымкой. Облокотившись на перила, Орн задумчиво всматривался в эту дымку. В ней мелькнул темный силуэт, и рядом с верандой из тумана выплыла ладья, украшенная деревянной головой лебедя. На корме сидели двое гребцов-древунов, на носу стояла женщина. Она была полностью закутана в широкий белый плащ, а лицо ее скрывал капюшон. Не смотря на это, вид ее не внушал страха, а только благоговейное волнение. Вся фигура женщины, скрытая складками плаща, была подсвечена лунными лучами. Орн понял, что перед ним хозяйка Туманного острова.

– Здравствуй, госпожа, – сказал Орн с поклоном и удивился тому, насколько взволнованно прозвучал собственный голос.

Лица женщины было не видно, но ему казалось, что взгляд, устремленный на него из-под капюшона, пронизывает насквозь.

– Здравствуй, дорогой гость, – голос Южной Колдуньи вблизи прозвучал низко, но благозвучно, – Ты не ужинаешь с остальными?

– Благодарю тебя, – Орн пожал плечами со смущенной улыбкой, – Нет аппетита.

– Тогда, может, прокатишься со мной, Эзельгер? – вопрос Колдуньи прозвучал шутливо, но в нем был скрытый смысл, не ускользнувший от демона.

Орн согласно кивнул. Ладья причалила к лестнице, и Колдунья протянула Орну руку. Орн вошел в ладью, даже не качнувшись, показав тем, что умеет удерживать равновесие, как опытный воин. Дотронуться до руки Колдуньи он не решился.

– Сядь там, – мягко, но властно распорядилась чародейка, указав на скамью на носу ладьи.

Сама она заняла место на корме, и ладья отчалила от берега. Весла в суковатых ручищах древунов двигались совсем беззвучно, неслышно увлекая ладью все дальше и дальше в туман. Вскоре она отошла далеко от берега. Колдунья хранила молчание, Орн тоже молчал, не отрывая от чародейки глаз. Лица ее по-прежнему не было видно, но демон чувствовал, что Колдунья тоже испытующе смотрит на него. Наконец, ладья вышла на самую середину озера и остановилась.

– Ты приехал издалека, Эзельгер? – спросила тут Колдунья.

– Да, можно и так сказать, – опустив глаза, согласился Орн.

– И не жалеешь, что вернулся? – молвила чародейка.

Ее голос стал таким же испытующим, как ее взгляд.

– Нет, не жалею, – твердо ответил Орн, – Я давно это решил и рад, что смог, наконец, исполнить свое решение.

Колдунья кивнула головой, выслушав его ответ.

– Ты, верно, хочешь знать, почему ты здесь? – спросила она, – Я видела тебя в шаре несколько дней тому назад. Признаюсь, что беспокоилась из-за твоего появления. Поэтому и должна была тебя увидеть. Теперь, увидев тебя, поглядев тебе в глаза, я поняла, что беспокойство было напрасным.

Орн по-прежнему сидел, опустив взгляд. Недосказанность, витавшая в воздухе, тяготила его.

– Вы ведь знаете, кто я? – набравшись смелости, спросил он, наконец.

Колдунья кивнула.

– Но больше никто не должен этого знать, – сказала она, – И так слишком многим известно о тебе. Они не выдадут, но для всех остальных твое возвращение должно остаться тайной. Я еще не знаю почему. Но я предчувствую впереди перемены, ожидающие нас. И ты часть их. Обещай, что до срока ты себя ничем не выдашь.

– Я постараюсь, госпожа, – проговорил Орн, пожав плечами, – Хотя мне и не нравится все это. Вёльва из Очарованного леса сказала мне, что я могу открыться только тому, кто спит. Я не знаю, что это значит.

– Узнаешь, когда придет время, – ответила Колдунья, и в звуке ее голоса Орн угадал улыбку, – А пока ты должен постараться остаться не узнанным. Твоя внешность изменилась, и имя стало другим. Но есть вещи, которые могут выдать своих хозяев. Я говорю о твоем мече. Ты не можешь больше носить его с собой.

– Мой меч? – с удивлением повторил Орн и машинально взялся за рукоять возле пояса.

– С ним пора расстаться, – кивнула Колдунья.

– Но это меч моих предков, – возразил Орн, – Он принадлежал моему деду Одельгару, потом моей матери. Долгое время он хранился у Умадана, пока Темная госпожа не вернула его мне. Как же я могу расстаться с ним?

– Ты отказался от жизни, которую вели твои соплеменники, – ответила Колдунья, – Меч тянет тебя назад, он принадлежит прошлому, а тебя ждет будущее. Если конечно ты не захочешь вернуться.

– Нет, – Орн покачал головой, – Никогда.

– Тогда отдай Черную Молнию, – Колдунья поднялась на ноги и протянула руку вперед.

– Но, – Орн тоже невольно встал со своего места, чувствуя, что в горле растет тугой ком, – Госпожа, я не могу.

– Ты должен, – тихо возразила Колдунья, – Тебя ждет еще много испытаний. Это только первое из них.

И она замерла, молча ожидая. Орн посмотрел на ее протянутую ладонь, потом перевел взгляд на свой меч, висевший на поясе. Он достал меч из ножен и поднял обеими руками, любуясь им. Серебряную крестовину покрывали черненые руны старинных заклятий, сулящие удачу в бою. Клинок был гладким, как стекло и темным, как вода в Зеркальном озере. Лунный луч заплясал по поверхности вороненой стали синими искрами. По клинку извивалась змея с наконечником копья на хвосте. Орн увидел отражение своего растерянного лица и опустил меч.

– Что угодно, только не это, – дрогнувшим голосом проговорил он.

Колдунья ничего не ответила. Она все так же стояла, протягивая к мечу руку. Орн медлил.

– Довольно колебаний, – видя его нерешительность, сказала, наконец Колдунья, – Черная молния больше не твоя. Освободись от нее и дай ей освободиться от тебя.

В свете луны меч выглядел таким родным и знакомым, как никогда. Его рукоять лежала в ладони так, словно всегда в ней находилась. Орн чувствовал, что глаза начинает пощипывать.

– Если это так необходимо, заберите его у меня, возьмите меч, – прошептал он.

– Не могу, – возразила Колдунья, – Сделай это сам. Только одно усилие. Протяни руку, и все кончится.

Орн набрал полную грудь воздуха. Ему показалось, что он собирается прыгнуть в холодную воду озера. Выдохнув весь воздух, он сделал быстрый шаг вперед, вложил рукоять меча в ладонь Южной Колдуньи и так же быстро отступил назад. Лодка качнулась, но Колдунья устояла на ногах. Она держала меч обеими руками, глядя в зеркальную гладь его клинка. Орн с тяжелым сердцем наблюдал за ней.

– Ты поступил правильно, Эзельгер, – молвила Колдунья, – Ваши пути расходятся. У тебя будет другой меч, а у Черной Молнии другой хозяин. Но это будет еще не скоро, а пока меч должен очиститься. Воды Зеркального озера омоют его.

С этими словами она подняла меч над головой и выбросила его из лодки. Прочертив в воздухе дугу, меч сверкнул в тумане, как настоящая молния, и исчез в темной озерной глубине. Орн тихо болезненно вскрикнул и быстро отвернулся. Какое-то время он стоял в лодке, смаргивая с глаз слезы, потом почувствовал на плече руку Южной Колдуньи.

– Полно, не печалься, – ласково проговорила чародейка, подойдя к нему сзади совсем близко, – Время залечит эту боль, и все будет иначе. А пока советую вернуться на остров в мой дом и отправиться спать. Воздух Нолавы несет успокоение.

Орн обернулся к Колдунье. Она откинула капюшон, и демон увидел светлую ласковую улыбку на молодом лице. А глаза ее казались лунными бликами на поверхности спокойной воды. Орн почувствовал, что не может не улыбнуться в ответ.

Сквозь туманы в окна заглядывали звезды. Пятна лунного света лежали на заснеженных садовых дорожках, рядом с верандой бурлил на камнях горячий ручей. Когда Колдунья вошла в свою лабораторию, на каминной полке горели свечи, распространяя мягкий желтоватый свет. Кадо сидел в кресле, служившем тайной дверью, забравшись в него с ногами.

– Твои друзья уже спят, – заметила Колдунья, – Ну а ты что?

– Однажды я поехал в горы поохотиться, но через полчаса после того, как отъехал от озера, снова выехал на берег, – вместо ответа сказал Кадо, – И так всякий раз, когда я хочу куда-то отправиться. Я не хочу возвращаться, но все время возвращаюсь. Я знаю, это ты делаешь. Я что пленник здесь, сестра?

– Что ты, конечно, нет! – горячо возразила чародейка, уселась за стол напротив кресла Кадо и вздохнула, – Пятнадцать лет я тебя искала. Ты так недолго пробыл здесь со мной и снова стремишься уехать. Я понимаю, кругом огромный мир, и он зовет тебя. Я знаю, что ты будешь возвращаться, всегда возвращаться домой. Но мне нелегко расстаться с тобой Я боюсь больше тебя не увидеть. Очень боюсь.

– Боишься? – во взгляде Кадо, обращенном на сестру вспыхнула нежная жалость, – Я думал, Колдунам не ведомы человеческие слабости.

– Ты – моя единственная слабость, – вновь вздохнула Колдунья, и ласковая печальная улыбка озарила ее лицо, – В этом и моя радость, и моя беда, – она протянула руку и машинально перевернула песочные часы, стоявшие на столе, – Ты отправишься завтра. Думаю, ты не опоздаешь и встретишься с Элиа, когда он будет в этом нуждаться. В Лоример не ведут ни одни двери, я открою для тебя коридор. С моей стороны глупо было тебя задерживать, – Колдунья бросила взгляд на часы, песок в которых струился из одной колбы в другую, – Время пришло.

Она встала и подошла к окну, глядя на притихший зимний сад. Кадо наблюдал за ней глазами, полными печали.

– Я не хочу оставлять тебя, но я чувствую, что должен, – виновато проговорил он.

– Да, ты должен, – со спокойной улыбкой проговорила Колдунья, подошла к нему и, обняв, склонила его голову к себе на плечо.

Потом она вынула из рукава и подала Кадо белый батистовый платок.

– У меня есть, – удивился Кадо.

– Такого нет, – рассмеялась Колдунья тихим лукавым смехом, – В дороге, особенно с таким попутчиком, как Элиа, всякое может случиться. В случае опасности брось платок на землю.

Она поцеловала Кадо в лоб и вышла из комнаты. Огоньки свечей на камине вздрогнули, когда дверь за ней закрылась. Кадо печально опустил голову и спрятал платок в нагрудный карман куртки.

ЗИМНИЕ ТУМАНЫ

Вещи и подарки были собраны и упакованы в тюки. Элиа охотно бы отправился в обратный путь сразу после чая, но беда была в том, что он не знал, куда именно держать обратный путь. Надежда на то, что поездка в Ланор подскажет, где искать Гвендаля, не оправдалась. Поэтому Элиа позволил радушному хозяину «Волшебной шляпы» уговорить себя остаться погостить еще недолго. Как ни хорохорился Ронф, четырехдневный пеший переход почти без сна и отдыха утомил и его. И гоблин тоже не возражал против небольшого отдыха в уютном теплом доме почтенного малолюдца. Сразу после чая уставшие гости отправились спать. Им предоставили мягкие кровати в номере для людей, а Олто Твинклус клятвенно заверил, что разбудит Элиа и Ронфа к обеду. «Ума не приложу, что мне делать дальше, – подумал Элиа, склонив голову на подушку, набитую пухом вперемешку с сухой лавандой, – Посплю-ка. Может, все само собой устроится.» Ронф на другой кровати уже громко храпел, и его храп мешал Элиа уснуть. А когда он, наконец, задремал, его вдруг разбудил какой-то шум. Номер выходил окнами во внутренний двор, обычно тихий, немноголюдный. Но на сей раз во дворе что-то происходило. Раздавался быстрый топот ножек, обутых в большие остроносые ботинки и бестолковые выкрики. Испуганно кудахтали куры, дурным голосом блеяла овца. Элиа открыл глаза, пытаясь понять, что случилось, Ронф тоже проснулся и сел на кровати.

– Демоны бломовендские! – выругался он, протирая глаза кулаком, – Чего они разорались эти карапузики?

Кровать Элиа стояла рядом с окном. Он сел, опершись на подоконник, и выглянул на улицу. Из окна виднелся целый лес островерхих крыш с дымками, идущими из печных труб, хозяйственные постройки гостиницы и двор, мощенный булыжником. В воздухе кружился легкий снежок, а посреди двора испуганно вопил конюх, круглый рыжий малолюдец в бараньем тулупчике. Вокруг него столпились судомойки, поварихи, прачки, в изумлении внимая. Внимать было особенно нечему – возгласы конюха звучали на редкость бессвязно.

– Туча снеговая! Налетела вдруг, откуда ни возьмись! А он из тучи вышел! Прямо сам по себе! Взял и вышел!

Выкрикивая, конюх указывал на кого-то, стоявшего неподалеку и явно смущенного таким вниманием к собственной персоне. Этот кто-то был не малолюдского роста, в короткой лисьей куртке мехом наружу, в вязаной шапке и с торбой за плечами.

– "Сам по себе", – передразнил незнакомец, насмешливо фыркнув, – Не по себе, а по булыжникам. По себе ходить умеют только циркачи, да и то не все.

Услышав голос незнакомца, конюх перепугался еще больше и издал громкий вопль. Его слушатели из числа гостиничной прислуги подхватили крик, и все бросились врассыпную. Двор опустел, снежинки продолжали падать, незнакомец растерянно огляделся.

– Странное место, – проговорил он с досадой, – Они что, тут людей не видели?

Элиа рассмеялся, глядя на его сердитое и обескураженное круглое лицо. Он узнал своего друга Кадо.

– Эй, как ты здесь оказался? – застегивая жилет и накинув куртку на плечи, Элиа распахнул окно и выглянул во двор.

– Элиа! – обрадовался Кадо, – Меня прислала химера. Я столько приключений пережил, всего так и не расскажешь. Спускайся сюда.

– Уже иду, – отозвался Элиа, обрадовано кивая головой.

– Кто там еще припожаловал? – недовольно осведомился Ронф и зевнул так, что его острые уши захрустели.

– Мой лучший друг, – счастливо улыбаясь, Элиа не заметил недовольства гоблина.

Он уже собрался закрыть окно и надеть ботинки, как вдруг в комнату влетел голубь. Он сел на подоконник, на его шее висел шнурок с письмом.

– Ага, дяденька объявился! – обрадовался Ронф, потирая руки, – Ну-ка, что он там пишет?

Элиа снял послание с шеи птицы. Оно, в самом деле, оказалось от Гвендаля и было весьма коротким: "Встретимся в Аструме."

Радушие малолюдцев распространялось и на Кадо. Его тоже приняли в "Волшебной шляпе" как дорогого гостя, и Олто Твинклус лично подал ему обед в общей комнате за самым удобно расположенным столом слева от камина. Общая комната была полным-полна народом, хотя время, строго говоря, было еще не совсем обеденное. Но в Лоримере, если тебе хочется покушать, время не имеет значения. Вот Кадо и усадили обедать. Элиа и Ронф присоединились к нему. Элиа ел, как обычно, мало – только чуть-чуть сырной похлебки, ну а Ронф напротив – с удовольствием налег на жаренные куриные ножки с хрустящей корочкой, тыквенную кашу и печеный картофель. Кадо не отставал. Все выпили по кружке грушевого сидра, отлично согревающего в зимние холода.

– Эта еда маленьких человечков не ахти какая, – ворчливо заметил Ронф, ковыряя в зубах ножом, – Но заморить червячка можно.

– Что делать-то будем? – спросил Кадо у Элиа.

За обедом они рассказали друг другу все по порядку о том, что с ними случилось, и почему им довелось опять встретиться. Последний раз друзья виделись в прошлом году на Последний день года, и Кадо собирался навестить Элиа вновь только на День Летнего солнца. Ронф в разговоре не участвовал, он был слишком занят едой.

– Поедем в Аструму, – пожал плечами Элиа, – Гвендаль пишет, что ждет там. Но вдруг мы опоздаем на встречу? Путь отсюда на север неблизкий, а мы и так столько времени потеряли.

– Нам нужна дверь, – ответил Кадо.

– До ближайшей двери, которую я знаю, четыре-пять дней пути, – возразил Элиа, – А Ронф не хочет ехать верхом.

– У малолюдцев тоже есть двери, – заметил Кадо, – Надо только их уговорить эти двери показать.

– Точно, – оживился Ронф и вытащил из-за пояса кривой кинжал, – Сейчас я их живо уговорю!

– Ты что спятил? – Кадо быстро схватил Ронфа за руку, заставляя убрать кинжал обратно в ножны.

– Отпусти меня, человек! – злобно оскалился гоблин, вырвал руку и угрожающе положил кинжал на стол рядом с собой.

Кадо передернул плечами под его пронзительным взглядом.

– Нечисть горная, – пробормотал он сквозь зубы.

– Нумарский дурак, – огрызнулся Ронф.

– Хватит! – прикрикнул на них Элиа, – Этак мы далеко не уедем. Вот что, Ронф, кинжал тебе сейчас не понадобится, я сам спрошу про двери. И никаких угроз, пожалуйста, ведь мы в гостях. И ты, Кадо, тоже не лезь в драку.

– Я-то чего? – воскликнул Кадо, – Это все он!

– Сам такой! – ответил Ронф.

– От такого слышу! – откликнулся Кадо.

– Прекратите! – приказал Элиа и хлопнул ладонью по столу, – Сидите и не мешайте мне, а то все испортите.

"Ох, уж эти принцы, – подумал он про себя, – Хлопот с ними не оберешься." Он встал из-за стола и подошел к стойке, где на своей приступочке возвышался Олто Твинклус.

– Еще сидра или черничного пирога? – сразу же спросил щедрый трактирщик.

– Нет, спасибо, – отказался Элиа и сел на высокий табурет у стойки, – Любезный хозяин, я хотел вас спросить. Если это тайна, вы, конечно, можете не отвечать...

– От вас у меня нет никаких тайн, дорогой господин Элиа, – замахал маленькими ручками Олто, – Вы здесь всего ничего, а я уже полюбил вас как родного. Так что спрашивайте на здоровье.

– Нам надо срезать путь и выиграть время, – объяснил Элиа, – Поэтому нам очень нужна дверь. Возможно, у малолюдцев есть свои двери? Не мог бы кто-нибудь показать нам ближайшую из них? А мы бы никому не рассказали, где она находится. Честное слово.

– Я вам верю, господин Элиа, – закивал малолюдец и опечаленно вздохнул, – Но, увы, увы. В Лоримере есть все, что душе угодно, кроме дверей. Так что ничем не могу помочь. Может, дать вам саночки? Вы бы запрягли в них свою лошадку и быстренько доехали.

– Спасибо за заботу, дорогой хозяин, – Элиа отрицательно покачал головой, – Не беспокойтесь, мы как-нибудь выкрутимся.

– Вот, – Олто сочувственно улыбнулся и всучил Элиа плетенку, в которой лежали мягкие рогалики и стояла банка с вишневым джемом, – Сейчас я и чайку горяченького подам. Когда подзаправишься, приятнее в дорогу-то отправляться.

– Сколько же здесь едят! – удивился Элиа, потому что обед, который друзья только что съели, был и без того предостаточно сытным.

– Сколько душа попросит, – усмехнулся Олто и погладил себя по круглому животику, – А просит она много.

С плетенкой в руках Элиа вернулся к столу. Не смотря на сочувствие и искреннюю заботу Твинклуса, он чувствовал, что малолюдец солгал на счет дверей. Маленький народец, кажется, строго оберегал свои секреты от чужаков, даже приятных и дружелюбных. Элиа поставил плетенку на стол, с огорчения потянулся к кувшинчику с сидром, налил в свою кружку остатки и залпом выпил.

– Что, не вышло? – вопросительно кивнул Ронф, – Ничего, ща я дедку как дам в ухо, он мне враз все расскажет.

– Сиди ты, – одернул его Кадо, – Навязался такой бешеный на наши головы.

– Это ты навязался на наши головы, – возразил Ронф, – Мы с Элиа ващще тебя знать не знаем!

– Я вас обоих тут брошу, и ругайтесь на здоровье без меня, – рассердился Элиа, замотав головой, – Мы теряем время. Вот-вот начнется война, а вы задираетесь друг к другу по пустякам!

– А чего он! – вспылил Кадо.

– А он чего? – возмутился Ронф.

Элиа не ответил, только схватился за голову. Она гудела от словесных пререканий товарищей и от мыслей о том, как выйти из трудного положения.

– Господам нужна дверь? – спросил чей-то тихий голосок, – Если господа заплатят, им ее покажут.

Кто-то подергал Элиа за полу куртки. Обернувшись, он увидел, что рядом стоит какой-то незнакомый малолюдец. Он выглядел вполне обычно для малолюдца – маленький, кругленький, в старом зимнем плаще болотного цвета, больших остроносых ботинках и круглой войлочной шапке с наушниками, какие малолюдцы носят в зимние холода. Под плащом у незнакомца была такая же болотная суконная курточка и вязаный жилет в желто-красную клеточку, а из-под шапки торчали волнистые черные волосы. И еще у него был востренький носик, с любопытством крутящийся во все стороны и карие глазки-пуговки. Толи оттого, что они были такие маленькие, то ли оттого, что живо блестели, но Элиа они показались очень шустрыми. Так и бегали по сторонам. Незнакомый малолюдец поклонился.

– Мирто Снейкус – мое имя, – представился он, просеменив из-за спины Элиа к столу, – Я проводником работаю. Места у нас дикие, жуткие. А я тут все тропинки знаю.

– Да уж, дикие, – фыркнул Ронф, – Значит, знаешь, где дверь?

– А как же, – закивал Мирто Снейкус, и его шустрые глазки с интересом заглянули во все тарелки и кружки на столе, – Может, пивком угостите, и потолкуем о деле?

– Нашелся нахлебник, – проворчал Ронф, – Может, ты просто выпить хочешь задарма?

– Нет, пусть садится, – возразил гоблину Элиа, – Хозяин, подайте пива господину Снейкусу.

Мирто тут же уселся на скамейку между Элиа и Кадо и довольно потер ручки. Они были в вязаных перчатках без пальцев.

– А можно жареных колбасок? – спросил он.

– И колбасок, – добавил Элиа, оборачиваясь к стойке.

Олто Твинклус принес на подносе высокую глиняную кружку пива с шапкой белой пены и тарелку маленьких, аппетитно пахнущих колбасок. Мирто одной рукой схватился за кружку, другой насадил на вилку колбаску и полностью отправил ее в рот, а потом вторую и третью. Кадо усмехнулся, наблюдая за ним, а Олто Твинклус неодобрительно покачал головой.

– Не связывайтесь вы с ним, – прошептал хозяин гостиницы, поднимаясь на цыпочках к уху Элиа, – Он у нас на плохом счету. Больно жаден до денег.

"Вероятно, на столько жаден, что бы выдать огромный малолюдский секрет", – подумал Элиа и улыбнулся в ответ на предостережение Твинклуса.

– Так далеко твоя дверь? – спросил Ронф у прожорливого проводника.

– Да рядышком совсем, – с набитым ртом ответил Мирто, улыбнувшись гоблину сальными от колбасного жира губами, – Надо только через Болотце по тайной тропочке пройти, и к ночи там будете. Мирто парень свойский, он покажет. За денежки, конечно.

– Ну да, – с иронией протянул Кадо, продолжая наблюдать за ним.

А Олто Твинклус вздохнул и, делая вид, что полотенцем смахивает крошки со стола, опять придвинулся к Элиа.

– Не ходите с ним в Лихие болота, господин Элиа, – прошептал он, – Не ровен час, возьмет ваши денежки и заведет вас в Злую елань. Там даже зимой утопнуть можно.

– Спасибо, хозяин, мы разберемся, – улыбнулся ему Элиа.

Олто недовольно засопел, продолжая яростно смахивать крошки и протирать стол.

– А много ли ты хочешь за услуги? – спросил Ронф.

– Хочу вот такую красивую штучку для галстука, – сказал Мирто и указал на золотую булавку с изумрудным глазком, приколотую к лацкану куртки Элиа.

Олто сердито фыркнул и чуть не смахнул полотенцем все тарелки со стола.

– У тебя ж нет галстука, – удивился Кадо.

– Она такая красивая и дорогущая, – плаксиво протянул Мирто и уставился на булавку своими круглыми глазками.

– Я не могу тебе ее дать, она не моя, – сказал Элиа, – Может, монетами возьмешь?

– Серебряными или золотыми? – оживился проводник и горько вздохнул, – Но булавка все-таки лучше!

– Погоди-ка, – сказал Ронф и вынул из левого уха самую верхнюю сережку с изумрудом величиной с горошину, – Выйдет отличная булавка. Годится?

– Ух ты! – обрадовался Мирто, – А это настоящий изумруд?

– Из гномовских запасов, – кивнул Ронф, – Еще дружина моего деда ихнюю королевскую сокровищницу грабанула, – и, видя, что проводник протянул ручки к серьге, быстро вдел ее обратно в ухо, – Получишь, когда дверь покажешь.

– Как скажете, как скажете, – закивал Мирто, – Вот допью пиво, и можем сразу же отправляться.

Олто опять испустил тяжелый вздох и встал на цыпочки.

– Умоляю, господин Элиа, послушайте вы меня, – зашептал он юноше прямо в ухо, – Помните тех чужаков нехороших, о которых я вам говорил? Видел я вчера, как он с ними вот так же пиво пил. Будет беда, помяните мое слово.

Упрямство Олто было поистине завидным, но Элиа только покачал головой.

– Право же, дорогой хозяин, – возмутился Мирто, – Вы мне уже все ноги оттоптали. Сколько можно тут ходить вокруг да около? Вы уже стол до дыр протерли.

– Мой стол. Хочу и протираю, – проворчал трактирщик и набросил полотенце на плечо, – Я вас предупредил, господин Элиа, – мрачно добавил он и отошел от стола.

– Не обращайте внимания, – хихикнул Мирто, – Ему не нравится, что я хочу показать вам дверь. Мне и самому это не по душе. Но жить-то на что-то надо. Так что собирайтесь, готовьтесь. А я, – он сделал из кружки последний глоток, похлопав ее по перевернутому донышку, и тяжело слез с лавки на пол, – я буду вас ждать за дверьми. Если не передумаете, приходите.

– Мы придем, – кивнул Элиа.

– Что-то он мне не нравится, – заметил Кадо, когда проводник вышел из гостиницы, – Жуликоватый какой-то. Может, обойдемся без него?

– Он, конечно, не слишком порядочен, – согласился Элиа, – Но кроме него никто здесь нам дверь не покажет. Так что придется иметь дело с Мирто Снейкусом.

– Да, пойдем с ним, – согласился Ронф, – А если вздумает мухлевать, я ему как дам в ухо!

– На сей раз, гоблин, твои слова совершенно разумны, – заметил Кадо.

Сердечно распрощавшись с хозяином "Волшебной шляпы" и его семейством, нагрузив на Гнедка немногочисленные вещи Гвендаля и многочисленные малолюдские подарки, путешественники отправились в путь, ведомые шустрым Мирто Снейкусом. Время шло к полудню, когда Элиа, Ронф и Кадо покинули Ланор и вышли на дорогу, уходящую через поля на северо-запад. Еще в городе лица путников начал пощипывать морозец, а в поле задул ветерок.