Текст книги "Потерянная реликвия"

Автор книги: Веда Талагаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

– И до сих пор ученик, – Вернигор обернулся к нему и взглянул с улыбкой, – Пора стать воином, мальчик мой. Эта поездка будет твоим испытанием. Разумеется, первым из многих.

Глаза Евглена вспыхнули и засияли.

– Я справлюсь, – уверенно сказал он, – Я докажу, что Виго мог бы гордиться мной. И вы тоже, гроссмейстер.

– Я не сомневаюсь, – Вернигор подошел к нему, взял за плечи и крепко сжал их, – Спеши, тебя ждут.

Евглен кивнул, поспешно потянулся к висевшему на спинке кресла темно-красному плащу и накинул его на плечи.

– Я должен присматривать за Эзельгером? – многозначительно спросил он, застегивая плащ на широкой груди.

– Повторяю, не суди опрометчиво, не узнав всего до конца, – мягко улыбнулся Вернигор, – Весь мир открыт перед тобой. Ступай туда, куда ведет тебя сердце, смотри на то, что хотят видеть твои глаза. Но помни, все твои поступки учитываются, и за все придется держать ответ. Это...

– Это первое правило Ордена, – кивнул Евглен, поправляя перевязь меча, проверяя как сидит кожаный доспех, крепко ли ремни держат колчан со стрелами и налучье, – Я знаю, учитель. Я не подведу. Я выдержу испытание.

– И береги себя.

Вернигор сказал это, когда дверь за его учеником закрылась.

Солнце уже поднималось над деревьями Полуночного леса, и вся равнина была залита его чистым золотым светом, когда трое путников в сопровождении воинов в темно-красных плащах отправились в дорогу верхом на лошадях. Евглен ехал впереди отряда рядом с Эзельгером и Восточным Колдуном. Чуть позади на своем упитанном пони трусил гном. Неуклюже, мешковато сидя в седле, он покачивался из стороны в сторону и громко зевал.

– И зачем трястись на этих проклятых лошадях в такую рань, если можно пойти пешком? – ворчал гном себе под нос, – И кости размять полезно, и весь сон снимет, как рукой.

Колдун и Эзельгер с улыбкой переглянулись, слушая его бормотание. Евглен почти не замечал ни недовольства гнома, ни веселья его товарищей. Предстоящее путешествие волновало его, сердце в его груди билось часто, и голова слегка кружилась. На опушке леса Колдун натянул поводья и остановил лошадь.

– Не хотелось бы ехать через лес одним, – немного помявшись, молвил он, – Но все же вчетвером мы двинемся быстрее. Думаю, надо отпустить отряд, командир.

– Одного меня достаточно, – с важным достоинством кивнул Евглен и жестом приказал воинам остановиться, – Поезжайте назад в город.

Отряд перестроился и развернул коней. Колдун не без сожаления смотрел, как красные плащи мелькают на равнине, все больше удаляясь от леса. Потом четверо посланников гроссмейстера двинулись дальше. Въезжая под сень леса, Евглен на мгновение задержался и через плечо обернулся назад. День обещал быть ясным и солнечным. Морозный воздух раннего утра был чист и прозрачен. Издали были видны каменные столбы, державшие на себе Азатан. Столица Западных земель, озаренная лучами рассвета, казалась заоблачным городом, построенным из кораллов и висящим в воздухе. "Не скоро я вновь увижу все это", – подумал Евглен.

Сердце его сжалось от печали, но ненадолго. Весь мир был открыт перед ним, и Евглен устремился ему навстречу.

ЛЕСНОЕ КОРОЛЕВСТВО

День разгорался, совсем рассвело. Снег мерцал на солнце, хрустел под копытами лошадей, кружился в воздухе, опадая с ветвей деревьев, которые гнулись под его тяжестью. Сквозь лесную глушь ехали молча. В Евглене, видимо, чувствовали чужака, потому что с ним никто не разговаривал. Гном похрапывал в седле, повиснув на шее пони. Эльф хранил замкнутое молчание и задумчиво глядел перед собой. А Восточный Колдун что-то бормотал себе под нос, ни к кому не обращаясь. Сначала Евглену показалось, что это заклинания. Но, прислушавшись, он различил такие слова:

– Вот, пожалуйста, вам. Не успели добраться туда, как уже едем обратно. Опять через этот скверный лес. Опять мимо этих разбойников. Генимар! И далась ему эта Генимар. Зачем было посылать Эзельгера к ней? Мог бы послать из своих воинов кого покрепче. Вместо этого гоняет по зимнему холоду Восточного Колдуна, а для охраны дал ему мальчишку! Конечно, я чародей добрый, мягкий, сострадательный. Если меня просят поучаствовать в исполнении великой миссии, я отказаться не могу. Вот теперь из-за доброты душевной замерзну или разбойники меня прибьют.

Подобная речь очень удивила Евглена. О Восточном Колдуне Юне говорили, что еще в отроческие годы он принял участие в походе Стражей колдовского камня и в их числе отыскал дорогу в страну Нумар, пережив множество трудностей и опасностей. Говорили, что он совершил побег из колдовской школы в Аструме, где двери и ворота закрываются на волшебные засовы, обратил в бегство Ночного ловчего Гортага и его армию воинов Пустоты и участвовал во Второй битве при Мирадоре. В той самой, в которой Евглену не позволил участвовать Виго, прежний гроссмейстер Ордена, ибо счел его слишком молодым. Кроме того, Евглен сам видел, как Юн вошел в башню, где хранится яблоко Тармиэна, тем самым совершив поступок, на который не всякий решится. Поэтому молодой воин меньше всего ожидал, что Восточный Колдун может так откровенно трусить.

И еще Евглена обидело то, что его назвали мальчишкой. "У тебя самого еще посоха даже нет, Колдун-недоучка", – хотел было сказать он, но его опередил Эзельгер.

– Хватит уже причитать, ваша светлость, – сказал эльф сквозь зубы, раздраженно обернувшись в седле, – Если вам так охота бормотать, почитайте себе вслух книгу, которую вы с собой таскаете. Все больше пользы, да и развлечение в пути.

– А? Что такое? – встрепенулся проснувшийся гном, – Уже приехали?

– Нет, – Эзельгер саркастически усмехнулся, – Его светлость Колдун Востока хочет усладить наш слух чтением.

– А, это хорошо, – обрадовался Нок, – У тебя с собой есть "Далекое путешествие"? Я уже читал эту книгу, но с удовольствием послушаю еще.

– Вы не против, господин воин Крылатого Льва? – спросил эльф с такой же насмешливой почтительностью, с какой обращался к чародею.

"До чего противный, как все они", – подумал Евглен.

– Я ученик, а не воин, – холодно поправил он, – Если его светлость Колдун желает почитать вслух, пусть читает. Я этой книги не читал и с радостью послушаю. Вы-то, конечно, уже знаете содержание? Эльфы так образованы.

– Еще как, – самодовольно подтвердил Эзельгер, словно бы и не заметив насмешки в голосе собеседника, потом добавил со скрытой грустью, – Я тоже не читал этой книги. Меня давно уже не было в Дивном Крае, – он покачал коротко остриженной светловолосой головой, словно стряхивая печальные воспоминания, и громко, весело потребовал, – Ну что, Колдун, давай начинай. Слушатели ждут.

Евглен снова удивился. На сей раз непочтительности эльфа. Он думал, что Восточный Колдун разгневается или хотя бы обидится, но тот смиренно потупился, вынул из-под мантии спрятанную на груди книгу, открыл ее в самом начале и начал читать, так, чтобы все слышали:

– "Верхушки деревьев Колдовского леса были залиты лучами заката, когда двое путников встретились среди поляны на узкой тропинке. Один из них резво шагал пешком через лес, перепрыгивая с кочки на кочку. Второй ехал верхом на длинногривом единороге. То были эльф и гном. Они были давно знакомы, но встреча не доставила им радости, ведь эльфы и гномы не выносят друг друга.

– Куда это ты торопишься в такой час, господин эльф? – спросил гном, остановившись посреди тропы и загораживая единорогу путь..."

В последующие два часа книга перекочевывала из рук в руки несколько раз. Когда Колдун выбился из сил и охрип, чтение продолжил гном. Когда и он устал, заменить его согласился Эзельгер. Потом книга перешла и к Евглену, который был не силен в чтении, но очень старался, потому что ему безумно хотелось узнать, что же будет дальше. Он никогда бы не подумал, что чтение выдуманных историй может так его захватить. Но эта книга, сочинение Элиа Рассказчика из Ильрагарда, оказалась удивительно интересной. Или интересно удивительной. Евглен не мог в точности сказать, потому что был не мастер говорить красивые ученые слова, но то, что "Далекое путешествие" ему понравилось, в этом он точно был уверен.

За таким занятием путники не заметили, как без приключений миновали отрезок тракта, проходивший по Полуночному лесу, и выехали к трактиру "Филин". При виде дымка, шедшего из трубы над его крышей, Колдун забыл о любви к чтению и пришпорил лошадь.

– Наконец-то, добрались! – воскликнул он, – Обогреемся, пообедаем, как следует. А уж после обеда до Разнолесья будет рукой подать.

– То есть как? – в третий раз удивился Евглен.

– Скоро увидишь, – небрежно бросил через плечо Эзельгер.

Узнав, что Евглен не воин, а ученик, эльф стал держаться с ним еще высокомернее. "Буду отвечать тем же. И ему, и остальным таким же", – решил для себя Евглен.

Обещание Эзельгера, что Евглен скоро все сам увидит, сбылось нескоро. Вначале Восточный Колдун изволил отобедать. Повара, прислуга и хозяин трактира "Филин" сбились с ног, Нок, Эзельгер и Евглен успели насытиться более умеренной трапезой, обогреться у огня и отдохнуть, а Колдун все вкушал нехитрые, но сытные кулинарные изыски, предоставленные в его распоряжение трактирщиком. Когда же обед Колдуна был, наконец, закончен, путники вышли во двор трактира и сели на лошадей, произошло то, чего Евглен ожидал меньше всего.

Маленький отряд послов гроссмейстера въехал под арку деревянных ворот, которые вели со двора трактира на улицу, в чистое поле, а выехал из ворот в засыпанном снегом дубовом лесу. Кони, испуганно похрапывая, вышли на лесную поляну прямо из дупла высокого векового дуба. Его раскидистые ветви серебрились инеем на солнце и переплетались с ветвями других могучих деревьев. Кругом стояла тишь, только снежные сугробы поскрипывали под копытами лошадей. Евглен сразу понял, что это не Полуночный лес. Солнце находилось совсем не в той стороне, где раньше, да и лесная чаща выглядела иначе. Лес не казался сумрачным и опасным, он был весь пронизан светом и радостным снежным мерцанием. Евглен не мог поверить своим глазам. Раньше ему приходилось слышать о дверях, с помощью которых можно перемещаться на сколь угодно большие расстояния, но проходить сквозь такие двери ему довелось впервые.

Остальные тоже поняли, что оказались в другом конце Дивного Края.

– Как видишь, я не страдаю рассеянностью, подобно моему учителю, Эзельгер. Я произнес верный пароль, – самодовольно усмехнулся Восточный Колдун и стряхнул несуществующую снежинку с широкого рукава мантии.

– Страна Чародеев, – утвердительно кивнув, прошептал эльф.

Евглену показалось, что он взволнован, хотя и пытается это скрыть.

– Наконец-то, можно пойти пешком, – обрадовано заявил гном, спрыгнул со спины пони на землю и по пояс увяз в сугробе.

– А что это за место? – спросил Евглен, спешиваясь и помогая гному выбраться из снега.

– Разнолесье, Дубовый лес, – ответил Нок, стряхивая снег со своей богатой городской одежды, – Слышь, Колдун, мы в самом сердце Ильраана, до столицы рукой подать. Может, завернем ненадолго? Ты бы повидался с Элиа, воин и Эзельгер посмотрели бы город. Я бы э... тоже нашел, чем заняться.

В голосе гнома Евглену почудились нотки замешательства и робости.

– Воин и Эзельгер приехали сюда не развлекаться, а выполнить поручение гроссмейстера, – возразил Колдун серьезно, без своего обычного легкомыслия, – А Элиа сейчас в Ильрагарде нет.

– Откуда ты знаешь? – удивился Нок.

– Я – Колдун, – объяснил чародей, – Так ты едешь с нами, Нок из Ильрагарда, или возвращаешься домой?

– Ну, я это... с вами, конечно, – не очень уверенно проговорил гном, – Не могу же я бросить моего друга Эзельгера на полпути.

Эльф наклонился в седле и положил руку на плечо Нока.

– Я вестник гроссмейстера ордена Крылатого Льва, Нок, – сказал он, мягко и успокоительно, – А ты со мной. Вспомни, ведь ты уже был в гостях у эльфов в Дальноземье, и тебя там хорошо принимали.

– Дальноземье, – Нок мечтательно вздохнул, – О, благороднейшая и достойнейшая принцесса Юрлин знает, как следует принимать гостей.

– Эльфы вообще в этом хорошо разбираются, – заметил Колдун, – Не трусь, гном, они тебя не обидят.

– Я трушу? – сразу же вскипел Нок, – Да не родился еще на свете гном, о котором можно так сказать! Вперед, господа. Генимар, поди, уже знает, что мы едем к ней, и заждалась.

Он взял своего пони под уздцы и потащил по сугробам, опережая своих спутников.

– А вдруг эльфы правда не пустят его к себе? – спросил Евглен, когда Нок ушел чуть дальше вперед.

– Если они пустят меня, то его и подавно, – со странной усмешкой ответил Эзельгер.

Колдун при этом бросил на него предостерегающий взгляд и недовольно покачал головой. Евглен не понял, что означали слова эльфа и взгляд чародея, но почувствовал, что их связывает какая-то тайна, в которую его посвящать не намерены. "Ну и не надо, – подумал он, – Мое дело вас охранять, пока вы являетесь послами гроссмейстера. Я выполню все, что мне приказал Вернигор, а остальное меня не касается".

Дорога, между тем, вела все глубже в лес. Пологие холмы, на которых росли деревья, становились все круче, сами деревья все выше, дорог и тропинок же не стало заметно вовсе.

– Тебе случалось забираться так далеко, Юн? – спросил Колдуна Эзельгер.

– Никогда, – покачал головой чародей, – Мне довелось доходить лишь до Тихой реки. За ее берегами начинаются заповедные места. Никто, кроме детей Чудного народа не бывает там.

– Как же ты найдешь дорогу? – спросил эльф.

– Мой внутренний взор поможет и, – Колдун заметил, что их со вниманием слушает Евглен и добавил, – и твое эльфийское чутье подскажет путь. Ты ведь должен по наитию отыскать город твоих соплеменников.

При этих словах Юн бросил на Эзельгера весьма лукавый взгляд. Эльф и бровью не повел.

– Мы на Роорвинде не увлекаемся этими фокусами, – невозмутимо ответил он, – Но если тебе так нужно наитие, так и быть. Надо свернуть направо.

– Почему? – удивился Колдун.

– Там деревья не так густо растут, и ехать удобнее, – объяснил Эзельгер с насмешливой улыбкой, помолчал и спросил уже серьезно, – Значит, мы едем в Огламарант?

– Конечно. К принцу Оларду, – ответил Колдун, – Только через него можно добиться встречи с Генимар.

Далее путь продолжили в молчании. Величественные своды леса навевали благоговейные размышления. Даже энергичный гном и разговорчивый чародей за долгое время не проронили не слова. Эзельгер так и вовсе ушел в себя. Он явно ощущал близость своих соплеменников, но вместо того, чтобы радоваться, казалось, только больше и больше мрачнел. Должно быть, эльфа волновало, сможет ли он достойно исполнить поручение гроссмейстера, решил Евглен.

Время перевалило за полдень, когда путники достигли Тихой реки. Ее глубокие воды были скованы льдом, и она терялась в сугробах, сливаясь с берегами, укрытыми снегом. Только сухие камыши, торчавшие кое-где, обозначали ее течение. Послы гроссмейстера переехали реку по крепкому льду и вступили на противоположный берег. Нок, по-прежнему шедший впереди с пони на поводу, замедлил шаг, вглядываясь в просветы между деревьями.

– Вот, – прошептал он взволнованно, – Мы в краю эльфов. И занесла же меня нелегкая.

"И меня", – подумал Евглен. Никто не ответил гному ни слова, но молодому воину Крылатого Льва показалось, что чародей и Эзельгер подумали то же, что и он сам.

Путники спустились с высокого берега. В нескольких шагах за старым поваленным деревом обнаружилась тропа, неширокая, но хорошо утоптанная.

– Мое эльфийское чутье говорит, что нам сюда, – язвительно промолвил Эзельгер, и путники свернули на тропу, которая петляла среди деревьев, уходя все дальше в чащу.

Местность менялась на глазах. Если раньше Евглену казалось, что в Дубовом лесу он видел могучие деревья, а на берегах Тихой реки – огромные, то теперь он понял, что прежде и ведать не ведал, какими могут быть деревья в лесу. Вокруг поднимались исполинские дубы, вязы и ясени, ветви которых тянулись в поднебесье, а стволы не смогли бы обхватить и десять человек, взявшись за руки. Деревья эти и деревьями было трудно назвать. Скорее уж то были великаны, обросшие корою и мхом. Нок поднял голову, чтобы увидеть, насколько они высоки, и с него упала шапка. Погода тоже менялась. Солнце, светившее не по-зимнему ярко, вдруг стало припекать все сильнее, заставляя путников расстегнуть кафтаны и снять плащи. Снег под деревьями оседал и таял. Тут и там на земле появлялись проталины, в них проглядывала молодая травка. Примерно через полчаса послы гроссмейстера въехали на поляну, заросшую подснежниками, а еще через полчаса на деревьях лопнули почки, выросли листья, и путников окружило солнечное лето. Все кругом зеленело и цвело. Благоухали цветы, над ними реяли пчелы, листья деревьев шелестели под порывами теплого ветерка, где-то в тени слышалось журчание ручья и кукование кукушки.

– Что это? – прошептал потрясенный Евглен одними губами.

– Магия, – ответил Колдун, глаза которого засветились, а щеки порозовели, – Весь воздух пропитан ею. Доводилось ли тебе слышать про Солнечный лес? Там находилось великое эльфийское царство Гланарион. Эльфам пришлось оставить его столетия назад. В Разнолесье сохранилась частица его волшебства. Лишь малая частица.

– Сколь же велико оно было? – сказал Евглен, в изумлении глядя по сторонам.

– Безгранично, – ответил Юн.

– Ты такой ученый и великоумный, Колдун, – со своей обычной насмешливостью молвил Эзельгер, стараясь скрыть охватившее его волнение, – Скажи, как нам теперь отыскать дорогу в Огламарант?

– Так же, как Вернигор и Нок отыскали дорогу в Алиноен, когда прибыли в Дальноземье, – ответил Юн, – Это нас самих найдут.

В подтверждение его слов ветки орешника впереди слегка качнулись. На пути у посланников гроссмейстера возникли высокие фигуры в серебристо-серых плащах. Эльфы шагали легко и неслышно, как тени. У них были длинные волосы, утонченные лица и не по-людски заостренные уши. Их глубокие глаза смотрели строго и настороженно. Они остановились перед путниками и сняли с плеч луки. Нок недовольно засопел. Восточный Колдун кивнул головой в приветственном поклоне, но нервно сжал в руках поводья коня. Эзельгер, как заметил Евглен, слегка побледнел, соскочил со своей белой лошади на землю и вынул из торбочки на поясе золотую львицу с крыльями. Он обратился к эльфам со словами на чужом певучем языке. Знак вестника был принят с должным уважением, как довольно отметил про себя Евглен, но когда Эзельгер заговорил, на красивых лицах его собратьев отразилось безграничное изумление. Нок настороженно молчал, Колдун же, слушая Эзельгера, сокрушенно поморщился. Евглен не владел эльфийским. Он очень удивился бы, узнав, что светловолосый эльф говорит на родном языке с ужасным акцентом.

Эзельгер, видимо, объяснил эльфам причину своего диковинного произношения, потому что Колдун успокоился, а дети Чудного народа понимающе покивали головами. Эльфы выслушали и другие объяснения Эзельгера. Они покосились на Нока и Евглена, поклонились Восточному Колдуну и расступились, давая путникам дорогу. Двое из них пошли впереди, указывая путь, Эзельгер шел рядом с ними, ведя лошадь на поводу. Евглен с удивлением заметил, что остальные эльфы исчезли так же незаметно, как и появились.

Тропа, по которой ехали путники, становилась все шире. Теперь это была скорее дорога. Эзельгер на ходу о чем-то болтал с сородичами, которые все с тем же удивлением слушали его акцент. Нок хранил угрюмое молчание. Колдун же едва заметно вздохнул с облегчением и обернулся в седле к Евгелену.

– Прорвались, – шепнул он и подмигнул.

До Драконьего горла домчались, как на крыльях. Впрочем, так оно и было. Подхлестываемый возницей нюкт парил по воздуху, точно быстрокрылый почтовый дракон. Под его черным брюхом быстро проплывали внизу огромные горы, укрытые снегами. Хребты тянулись налево и направо, на север и на юг, на восток и на запад. Казалось, им нет конца и края. Но вот, впереди показалось узкое ущелье, проход в которое был завален сугробами. Высокие скалы вставали по краям ущелья, точно стены в длинном коридоре. Нюкт, впряженный в повозку, влетел прямо в этот коридор, и повозка помчалась над ущельем по воздуху. Миновав Драконье горло, нюкт вывез путников, сидевших в повозке, на открытое плато, где у подножья горы ютилась маленькая деревушка. Она почти до самых крыш была скрыта в снегах. Эта деревня называлась Армила, и в ней начиналась дорога на гору Ар. Там, в замке Аструма, находилась школа волшебства под руководством мудрой чародейки Арлы Кан. И там, как очень надеялся Элиа, его ждал беглый чародей, его дядя Гвендаль. Ждал, чтобы все объяснить и снять с себя все подозрения и обвинения.

Дорога в Аструму проходила прямо по склону горы и представляла собой крутую каменную лестницу со стертыми от времени ступенями. Она тянулась до самых ворот замка, но подняться по ней можно было лишь летом. Зимой школа волшебства была практически отрезана от окружающего мира. Чародеи, жившие в ней, лишь изредка пользовались подъемником для доставки продовольствия или для редких визитов в Армилу.

– И как мы туда долезем? – проворчал Ронф, глядя на заснеженные склоны горы Ар, когда воздушная повозка остановилась в деревне.

Нос у него покраснел, он зябко кутался в воротник своей куньей накидки. Элиа и Кадо тоже окоченели на ледяном ветру во время полета высоко над землей. Только гному-вознице все было нипочем. Видимо, он давно привык к такому способу передвижения и уже не замечал холода.

– Быстренько долетим, – бодро молвил он, наклоняясь вперед и похлопывая нюкта по спине.

– Опять? – вскричал Ронф, – Да у меня зуб на зуб не попадает.

– Это недолго, барин, – заверил его гном, – Вот только передохнем чуточку в гостинице. Бычок утомился летаючи. Все-таки четверо нас в повозке.

– Не хнычьте, принц, – Кадо хлопнул гоблина по плечу, – Пока бычок отдыхает от вас, вы можете погреться и выпить кружку эля. Эль здесь очень хороший.

– Ты откуда знаешь? – проворчал Ронф, стряхивая его руку со своего плеча.

– Местные пьяницы так говорили, – улыбнулся Кадо, – Я вырос в этих местах. Служил садовником в Аструме, пока не познакомился с Элиа. Он открыл для меня новую жизнь.

– Для меня тоже, – проворчал Ронф и пнул ногой деревянный борт повозки.

Они оба посмотрели на Элиа, который, не смотря на то, что разговор шел о нем, до сих пор не проронил ни слова. Кадо и Ронф поняли, что спутник их не слышит. Элиа сидел в повозке, отвернувшись и глядя куда-то в даль. Его грудь взволнованно вздымалась, на щеках играл лихорадочный румянец.

– Тебе плохо? – забеспокоился Кадо.

– Нет, хорошо, – незнакомым голосом ответил Элиа и медленно повернулся к гоблину и Кадо, – Здесь хорошо.

Его глаза наливались темной малахитовой зеленью, в них плясали изумрудные искры. Ронф изумленно присвистнул.

– Что это опять с ним? – спросил гоблин у Кадо.

Кадо не сводил глаз со своего друга, озабоченно качая головой.

– Колдовской камень, – прошептал юноша, – Он где-то совсем рядом. Думаю, он в Аструме.

В самую глубь Лесного королевства посольство Вернигора добралось лишь к вечеру. Все оказалось совсем не так, как прежде представлял себе Евглен. Он и думать не мог, что в такой близи от людей и чародеев существует этот странный, ни на что не похожий мир. Что в лесных чащах таятся светлые терема под четырехскатными крышами и башни, увитые плющом, так не схожие с крепостями и городами людей, защищенные не крепкими стенами, а неведомой магией. Что есть на свете такие непостижимые создания, прекрасные и приветливые, отчужденные и далекие, молодые и древние, веселые и задумчивые. В эльфах сочеталось несочетаемое, понять их было для Евглена не возможно, но и не восхищаться ими, оказалось, нельзя.

Послов гроссмейстера приняли прекрасно в тайном городе Огламаранте. Даже Нок был встречен, как дорогой гость. В доме принца Оларда, правителя этого зачарованного королевства, путников ждала щедрая трапеза и ночлег. Сначала Евглену показалось, что кушаний на столе немного. Гораздо больше было цветов, красивой посуды и серебряных столовых приборов. Но, отведав лишь пару яств, да и то понемногу, он досыта наелся.

– Эльфийская кухня. И есть вроде нечего, а все сыты, – шепотом объяснил ему Нок, после визита в Дальноземье считавший себя знатоком эльфов и их обычаев.

Евглен не нашел, что ответить. Он только удивлялся всему, что видел вокруг. На ночь ему отвели светлый покой с окнами во всю стену и большой кроватью. Привыкшему к жизни в стенах крепости молодому воину обстановка показалась слишком воздушной, а постель непривычно мягкой. Ночью Евглен сидел на этой постели и не мог уснуть. Не смотря на то, что даже самый воздух в королевстве эльфов был наполнен умиротворением и покоем, сон не шел к юноше. Сердце переполняло прежде незнакомое счастливое волнение. Происходящее странным образом опьяняло Евглена. "Воины Крылатого Льва всегда были путешественниками, и я тоже проведу полжизни в странствиях, – говорил он себе, – Должно быть, я еще не раз увижу эльфов, их города и жилища. Но так, как сейчас уже не будет никогда. Когда-нибудь все войдет в привычку." Так думал Евглен, но ему и самому не верилось, что можно привыкнуть к тому, что он сейчас видел.

Огламарант был спрятан глубоко в лесах. Весь он был окружен садами. И все окна и двери в доме Оларда выходили в сад. Евглен сидел, обхватив колени руками, и смотрел в окно. Там, на ветвях деревьев мерцали фонарики, освещая садовые аллеи. Над дорожками, мощенными гранитом, сплетались девичий виноград и плетистые розы. В темноте сладко благоухал жасмин, и щебетали малиновки. За кружевом зеленой листвы светились стрельчатые окна в соседнем крыле дома. Это был кабинет принца, выходящий на садовую лужайку, окруженную вековыми липами и стройными молоденькими кленами. В светящемся окне виднелись силуэты двух фигур. Повелитель эльфов беседовал с послом гроссмейстера.

– Значит, роорвиндские эльфы не брезгуют курением табачного зелья? – спросил принц Олард, тонко улыбнувшись.

Он выглядел юношей с нежным лицом и длинными ресницами. Но в его золотисто-пшеничных волосах при ближайшем рассмотрении заметны были серебряные ниточки седины, а в безмятежных голубых глазах угадывались века прожитой жизни. Самые старые деревья в саду вокруг дома не могли быть старше разнолесского правителя.

Его собеседник молча кивнул, выдохнув изо рта колечко дыма.

– Воистину сколько мест на земле, столько обычаев, – заметил Олард, удивленно качая головой.

– Если это неприятно тебе, повелитель, я перестану, – сказал Эзельгер, вынимая трубку изо рта.

– Оставь, – жестом остановил его принц, – Не следует навязывать другим свои привычки, даже если они полезны. Ты мой гость, Эзельгер. Кроме того, я задержал тебя здесь допоздна, чтобы выведать твои тайны.

Оба эльфа улыбнулись. Они сидели друг против друга за столом с круглой инкрустированной столешницей в легких креслицах с изогнутыми подлокотниками. Вся мебель в кабинете и в доме была такой затейливой и невесомой, покои были убраны душистыми цветами, расставленными в вазах или свитыми в гирлянды, а дверные проемы и окна завешены полупрозрачной кисеей. "Все так же изящно, прозрачно и туманно, как эльфийские речи", – подумал Эзельгер.

– Не мои тайны, а тайны людей, чьи интересы я представляю, – промолвил он вслух, – Ничего тайного гроссмейстер мне не поверял, а явное я расскажу тебе с охотой. Спрашивай, принц.

– Я чувствую, что ты приехал с тревогой, и в письме привез тревогу, – сказал Олард, – Одрен Крылатого Льва редко обращается за посторонней помощью к людям, чародеям или эльфам. Даже на моей памяти это случалось лишь дважды. Неужто опасность так велика, если гроссмейстер просит совета у Генимар?

– Он так считает, – сказал Эзельгер, пожав плечами, – Яблоко Тармиэна пророчит беду. Кроме того странные разбойники обосновались в лесах Западных земель. Они выглядят как эльфы, но в то же время на эльфов не похожи.

– Эльфы разбойники? – воскликнул разнолесский правитель в изумлении, – Этого быть не может! Ты сам веришь в это?

– Я сам видел это, – ответил посланник гроссмейстера, в его глазах промелькнули воспоминания, и на лицо легла тень, – Говорю тебе, принц, они были похожи на эльфов, но и не выглядели эльфами. Словно, на них была печать темного колдовства. От этого зрелища мне стало холодно и беспокойно. Эти странные эльфы нападают не только на людей. Они с особой жестокостью уничтожают эльфинитов.

– Это уже совсем невероятно, – удивленным шепотом проговорил Олард, – Чтобы эльфы уничтожали родственный им народ!

– Но это так, – Эзельгер покачал опущенной головой, – Гроссмейстер опасается, что из-за всего этого гнев людей может обрушиться на всех эльфов. Он считает, что Дивный Край вновь стоит на пороге войны.

– Возможно, он прав, – тихо проговорил Олард, и его глаза устремились в темноту за окном, словно ища взглядом невидимую опасность, – Твой рассказ поразителен и страшен. И потому я жалею вдвойне, что Генимар в отъезде. Утром она почувствовала внезапную необходимость навестить свою родню в Парладоре и отбыла в сторону Лазурных гор еще до полудня. Вы едва не встретились, но все же разминулись.

– В Парладоре при дворе Дарфиона живет ее сын Эгмар со своей супругой Лариэль, – кивнул Эзельгер, – Их дочь Тарилор, как я слышал, до сих пор проживала со своей бабкой в Разнолесье.

– Увы, дочь Эгмара покинула нас. Мы очень скучаем о ней, – вздохнул принц, – Теперь она с родителями в Лазурных горах. После окончания войны за Кристалл странная печаль овладела ее сердцем, и она ищет уединения, которое способна дать лишь Спрятанная долина. Тебе нужно встретиться с Генимар. Возможно, ты увидишь и ее внучку. Передай Тарилор, что эльфы Разнолесья надеются на ее возвращение.

– Я передам, – кивнул Эзельгер.

Его лицо и голос были непроницаемо бесстрастны. Принц же после рассказа чужестранного гостя помрачнел и задумался.

– Ты, вижу, хочешь предаться размышлениям после того, что я тебе рассказал, – Эзельгер встал и поклонился, – Я оставлю тебя, принц.

– Доброй ночи, – кивнул Олард.

Эзельгер вышел из кабинета в сад и пошел по дорожке к противоположному крылу дома, где находились покои для гостей. Принц остался сидеть в кресле, задумчиво оперевшись подбородком на руку.

– Значит, эльфы, непохожие на эльфов или не эльфы, которые выглядят эльфами, – промолвил он, наконец, – Ты хорошо слышала?

– Каждое слово, – отозвался мелодичный глубокий голос.

Олард встал и прошел в глубину кабинета. Он отодвинул кисейную занавеску, драпировавшую одну из стен комнаты. За ней блеснуло зеркало в раме из черненого серебра. Принц остановился перед зеркалом, и в нем появилось не его отражение, а фигура эльфийки в длинных одеждах цвета летней листвы. Черные волосы густыми волнами падали ей на плечи, у нее было немного бледное и худощавое лицо. Но оно было озарено неизбывным внутренним светом, исходившим из глубины ее темных глаз.