Текст книги "Апельсиновый вереск. По ту сторону Ареморики (СИ)"

Автор книги: Вайолет Девлин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)

Элфи

Тяжелое дыхание. Сердце бьется с бешеной скоростью. На поле битвы пахнет серой и металлом. Руки по локоть в крови. Жар усиливается, огонь уже рядом, он уничтожит их дом. Доказать… нужно доказать, что он не слаб, иначе его ждет вечный позор. Лес горит, деревья в огне, они кричат, и этот безумный крик врезается в голову болью. От них остается лишь белый пепел. Осознание этого душит, колени подгибаются, а в голове стоит шум, рой бесчисленных голосов, молящих о помощи. Сколько он уже здесь? Несколько дней? Кажется, будто бы вечность.

И во всем этом виноватон.

Этоегомалодушие сгубило все.

Онотобрал последнюю надежду и еще смеет просить о помощи. Что ж, да будет так,онеще сильно пожалеет, ведь настанет время платить по счетам…

Сделка есть сделка.

Элфи резко распахнул глаза. Он прерывисто дышал и чувствовал себя так, словно пробежал целый марафон.

Так это был сон…?

Альв издал невеселый смешок. Удивительно, ему удалось уснуть в то время, когда его буквально поджаривают на месте. Руки давно потеряли чувствительность, через несколько часов цепи прожгут кожу на запястьях до костей. Со спиной будет то же самое. Он превратиться в скелет, хотя об этом можно даже не думать. Инквизиторы казнят его гораздо раньше, более изощренным способом.

Элфи попытался вдохнуть, но не смог. Он выплюнул сгусток крови, задержавшийся в горле. От каждого вздоха начинало колоть в груди. Его плечи так и не зажили. Регенерация пошла к дьяволу, как говорила Этери. В голове шумело, а темная тюремная камера, освещенная одним единственным факелом, переворачивалась в зависимости от того, в какую сторону он повернет голову.

Гребанные сионийцы. Они знали толк в пытках. Когда Элфи понял, что совершил ошибку, бежать было поздно. Их все равно поймали бы. Нужно было показать всадникам, что им удалось схватить его только потому, что он сам этого захотел. И они купились. Начали подозревать. Не зря же его уже третий день не могут казнить.

Он считал минуты, считал часы. Все, чтобы не сойти с ума.

Несмотря на прожигающие кожу цепи, он ощущал ледяное прикосновение.

Зверский холод заползал под одежду, держал его за руку. Элфи ненавидел его и даже боялся. В тот день, когда его жизнь была разрушена, сначала пришел жар, а за ним безразличный холодный ветер, ломающий его судьбу. Стужа пыталась поглотить его, заморозить и раздавить. С тех пор альв старался не соваться в подобные этому места.

Но не все в Ареморике зависело от него. Вернее, от альва уже давно ничего не зависело. Он ослаб. Его жизненная нить еле держалась, она ускользала, растворялась, становясь слишком тонкой. Хорошо, что всадники не видели цепочку у него на шее, иначе им не пришлось бы подвешивать Элфи к железу вовсе.

Слишком рано умирать, так он думал, когда отправлялся на ту сторону. Все было бы иначе, приведи Элфи Лилит. Ареморика играла с ним, издевалась над Королем Падших, карала его за промахи. И в конце концов, решила, что он недостоин жизни, закинув его в Империю Сион. Лишь в этом месте настолько люто ненавидят фейри, что готовы убить просто за то, кем они являются. Правда, правила игры сильно изменились. Теперь их не карали на месте. Вместо этого их пытали, заставляя мучиться до тех пор, пока сама Дану не спускалась забрать души своих любимых созданий.

Элфи усмехнулся и тут же содрогнулся от новой волны боли.

Что ж, в каком-то смысле его вендетта случиться раньше задуманного. Кто бы мог подумать, Элфи так стремился жить, чтобы столь глупо попасться и умереть привязанным к железному стулу.

А все из-за одной прыткой девчонки.

Он вспомнил ее, девушку с невзрачными глазами и волосами цвета осенних листьев. Элфи подозревал, что с ней что-то не так. Слишком уж она любила совать нос в чужие дела. Но он никак не предполагал, что внучка короля окажется видящей. Пускай она была слабой и неопытной, но ее дар менял все. Видящих не осталось в Ареморике, да и тогда, когда они были, их можно было сосчитать по пальцам.

Этери, сама того не подозревая, видела игры фейри. Черные ленты, о которых она говорила – волшебные чары фейри, что забирали души людей в Ареморику. На той стороне люди умирали, хотя на самом деле продолжали существовать в Ареморике. Это гораздо проще, чем приводить сюда живого человека. Но если бы Элфи и мог забрать душу Лилит, он бы этого все равно не сделал.

Она нужна была королю живой. Правда, есть подозрение, что Артур теперь ничего не получит.

Мрачные мысли Элфи прервал звук поворачивающегося в замочной скважине ключа. Он напрягся. За ним пришли, чтобы увести на казнь. Он и так слишком долго провисел в этой полутемной каморке.

Раздался щелчок, дверь отворилась.

– Здравствуй, альв, – Элфи улыбнулся, услышав этот дерзкий голос. Он подозревал, что именно она станет первым его сегодняшним посетителем.

Он медленно поднял голову, попадая в плен чужих глаз. Всадница, посадившая его в камеру, выглядела необычно. Капюшон темно-зеленого плаща практически полностью скрывал ее лицо, но он все равно смог узнать ее. От девушки веяло опасностью и смертью. Она убивала так часто, что печать смерти навсегда была запечатлена на ее душе. Такую печать видели только животные и очень редко некоторые фейри.

Элфи видел.

За спиной хэллы лежал потерявший сознание всадник. Значит, сионийцы выставили охрану перед его камерой. Разумная предосторожность. Хорошо, что его боятся. Плохо, что он как никогда безобиден.

Мужчина ровно дышал, погрузившись в глубокий сон.

– Что это? Сонный порошок? – спросил Элфи, криво улыбнувшись. Нестерпимая боль не давала ему улыбнуться так широко, как ему хотелось.

– Да, мой специальный состав, – кивнула она, и накидка начала сползать с плеч. – Всадники не поддаются сонным смесям, ядам, нас сложно убить оружием и почти невозможно волшебством, – уголки ее губ опасно взлетели вверх.

– Живучие твари.

– О нет, – хмыкнула она, – живучие твари тут только вы. Но я пришла к тебе не за этим.

Разумеется… К таким, как он, приходят не за длительными разговорами под чашечку ароматного чая. Не за советом и даже не за просьбой. К нему приходят заключитьсделку. Раньше Элфи всегда первым выдвигал свои условия, но не теперь.

Король Падших, как они прозвали его, был жалким пленником в стенах дворца императора Сионии. Он умирал и находился не в выигрышном положении. Но волшебные сделки были его главной способностью. Элфи мог обернуть их условия в свою пользу, даже находясь в цепях и не чувствуя ни грамма волшебства.

– Ты готова заключить сделку?

Хэлла кивнула.

В глазах Элфи вспыхнули яркие радостные огоньки и тут же погасли.

– И что ты хочешь, всадница? – его голос стал теплым, обволакивающим, лился ручейком, не давая ей и шанса на отступление.

– Помоги мне найти сокровищницу Его Императорского Величества.

На мгновение, всего на одно, альв удивился, дав волю настоящим эмоциям проявиться. Ему хорошо известно, что такое может храниться в сокровищнице правителя империи. Но ни один сиониец никогда в жизни не совершит преступление против родины, а именно таким оно будет, если пропадет эта вещь. Самая храбрая всадница культа Морриган просит его помочь в том, о чем настоящий всадник никогда бы не попросил.

Кто же она такая?

– Разве золото дороже преданности?

– Брось строить из себя законченного идиота. Ты знаешь, кто я, – с досадой отозвалась девушка.

– Догадываюсь, – подтвердил Элфи. – А вот догадываются ли они, – он кивнул на спящего всадника, – уже другой вопрос.

– Без лишних вопросов, – отрезала она, нервно взмахнув руками, – Найди мне сокровищницу, а взамен я помогу тебе выбраться отсюда.

Альв едва сдержал смех. Маленькая девочка думает, что может его обхитрить. К ее несчастью, она разговаривает с тем, кто живет на земле Ареморики очень долго. Она не сможет его обмануть, как бы не пыталась.

Зато для Элфи не составит труда это сделать.

– Меня не устраивают твои условия.

– Неужели?

Она скинула капюшон, и тот с шорохом упал назад. Всадница сложила руки на груди. Хэлла в себе уверена, но не настолько, чтобы развернуться и уйти, бросив его умирать. Если предположение Элфи верно, то она ни за что не бросит его здесь. И не только из соображений выгоды.

– Вот как мы поступим, – насмешливо сказал Элфи. – Ты поможешь мне и Этери выбраться из цепей. Затем мы незаметно покинем дворец, и ты проведешь нас через империю в Приморское королевство. В обмен мы снимем чары с сокровищницы, чтобы ты смогла незаметно туда проникнуть и забрать то, за чем пришла.

– Не равноценная сделка, – недовольно мотнула головой хэлла.

– У тебя нет выбора, – напомнил Элфи глубоким убаюкивающим голосом, – без посторонней помощи тебе никогда не снять чары. Ты и близко не сможешь приблизиться к сокровищнице.

Она мрачно улыбнулась.

– Хорошо, но как ты выполнишь свою часть сделки, если у бескрылых нет волшебства?

Альв улыбнулся в ответ, но внутри него все заледенело. Шрамы на спине стали ощущаться как никогда остро. Шершавая стертая кожа касалась железной стены, от жара которой оставались очередные метки.

Откуда она знает? Даже не всем приморцам известно о том, как у Элфи позорно отобрали крылья. Как обрекли на верную смерть. Когда он вспоминал, с каким упоением его лишали самого дорого, что было в его жизни, Элфи превращался в настоящее животное. Дикое, опасное, безумное. Готовое напасть и перегрызть глотку любому, кто напомнит, насколько он жалок.

Он обязательно выяснит, откуда ей известно о том, что он бескрылый. А пока ответит на ее вопрос так, как умеет.

– Сделка есть сделка, помнишь? – произнес он, не подавая вида, насколько сейчас зол. – Условия всегда должны быть соблюдены. Не сомневайся в этом.

Хэлла ничего не ответила. Она сделала несколько шагов, приближаясь к нему, достала из внутреннего кармана плаща ключ и встав на цыпочки, освободила одну руку Элфи из плена кандалов. Всего одну. Альв подавил вымученный стон, когда цепь с грохотом полетела вниз, приземляясь в лужу его собственной крови.

Всадница протянула ему руку.

Чтобы соблюсти все условия сделки, следовало пожать руки, иначе она не считается заключенной. Рука Элфи от запястья и до кончиков пальцев напоминала обожженный кусок плоти. Кожа слезла, осталось только мясо и проглядывающие местами кости. Мерзкое зрелище для неподготовленных. Но всадники культа Морриган такими не были. Им довелось видеть вещи и похуже. Элфи знал это.

Поэтому хэлла даже не поморщилась, когда ей пришлось сжать его кровавую ладонь. Но при виде довольной ухмылки Элфи она вздрогнула и, одернув руку, отошла на шаг назад.

– Сделка есть сделка, всадница, – протянул он. – Вытаскивай меня из оков, – и уже тише, так, чтобы до ее ушей не донеслось ни звука, добавил, – Мы должны успеть найти одну маленькую видящую, пока твои собратья не угробили мой трофей.

Этери

Этери слышала, как шумел дождь. Ничего особенного, самый обычный дождь, холодный и мокрый. Танцующие огни факелов освещали ее персональный карцер. Здесь не было ничего кроме пустого одиночества и мыслей, витающих над ней нестройным роем.

Она ничего не могла сделать. Ничего чтобы выбраться из дьявольского подземелья. Она чувствовала себя бесполезной и не любила, когда ее собственная жизнь зависела не от нее. Сидеть и ждать спасения? А если все напрасно? Она поверила Авалоне, забывая, что именно всадница схватила ее и защелкнула кандалы на руках.

Пока Этери прижималась к холодной стене спиной, ее ужалила еще одна мысль. Этот укус девушке совершенно не понравился. Он был болезненным. Этери думала, что Элфи всего лишь странный и чудной парень, но когда они перенеслись в Ареморику, она осознала с каким опасным существом ей приходиться иметь дело. Злость и страх вперемешку потекли по ее венам.

Она не доверяет Элфи. Какой он на самом деле? Похититель, что пытался забрать ее мать? Убийца, пытавшийся свернуть ей шею? Шантажист и лжец? Элфи де Флуа был всем этим и даже больше…

Этери оттолкнулась от стены, подходя к решетке. Дернула прутья. Хоть они и выглядели хлипкими, сбежать отсюда не получится. Этери ненавидела себя за слабость. За то, что сдалась, даже не попробовав. Ее душило отчаяние, грудь сдавило. Она не хотела здесь находиться, не хотела провести всю жизнь в заточении, зная, что больше никогда не увидит рассвет.

Она не хотела умирать.

Впервые Этери Фэрнсби сползла вниз, бездумно уставившись на толстые каменные стены, и тихо произнесла:

– Я понимаю, почему ты сбежала, мама.

Лилит не было рядом с ней, но Этери знала, что она бы жестко усмехнулась и покачала головой, как бы говоря: нет, ничего ты не знаешь, неразумное дитя.

Мать Этери никогда ничего не боялась. Она воспитывала дочь в строгости, запрещая проявлять сильные эмоции. И даже если девушка не познала истинной материнской ласки и любви, она все равно была благодарна Лилит за все.

Этери просидела около решетки долго. Дождь все не прекращался. Она ощущала внутреннее опустошение и безразличие ко всему. Потянувшись к карману сарафана, она достала свернутый помятый лист пергамента. Зачем она сохранила эту бумажку? Этери улыбнулась. На губах появилась горечь.

Тот взгляд, пробирающий до костей, и чарующий голос…

Девушка сжала бумагу в кулаке. В том взгляде, обращенному к ней, клубилась дымка презрения. Так зачем же он потом пожалел Чужестранку? Как она успела выяснить, большинство пленных умирали от голода, ведь заключенных здесь не кормили. Всадник не дал ей умереть, но зато будет безучастно наблюдать за ее казнью.

Отвратительное двуличие. Хотя следовало уже уяснить главное правило: В Ареморике каждый сражается сам за себя…

Жуткий грохот заставил Этери нахмуриться и повернуть голову в сторону шума. Прутья под ее спиной содрогались от каждого шага. Наконец-то за ней пришли. Вот только это оказались не те всадники, которых она ждала.

Она медленно встала на ноги, не сводя разъяренного взгляда с ухмыляющегося лица Элфи.

– Пошевеливайся! – крикнул он кому-то.

Этери не видела никого кроме альва. Да, теперь она могла его назвать так, ведь он не был человеком. Теперь все странности, преследующие Элфи, больше не казались чем-то необычным.

Ключ в замке повернулся и решетка со скрипом отворилась.

Элфи улыбался. Этот парень действительно выдавливал из себя неуместную улыбку. Этери тут же начала искать на его лице фальшь.

И нашла.

Глаза.

Она никогда не замечала, что при всем богатом эмоциональном диапазоне Элфи, его глаза на самом деле оставались пустыми. Словно стеклышки, искажающие реальность. Как же она была слепа. Все ее эмоции испарились, оставляя вместо себя только холод. Она могла стерпеть все его грехи. Да даже на то, что он пытался ее задушить, Этери закрыла глаза! Но он утаил от нее, что является фейри – опасным существом, за которым охотиться целое государство…

Этери сделала шаг, высвобождаясь из плена решетки. Железные прутья остались позади, как и одинокая камера. Рядом с Элфи стояла всадница. Она загнала меч в ножны и кивнула в знак приветствия.

– Заждалась? – еще шире улыбнулся Элфи.

Его внешний вид оставлял желать лучшего, но она не обратила на него внимания. Перед глазами стояло только преступно идеальное лицо. Она сделала еще один шаг, подходя ближе. И еще, пока они не оказались настолько близко, чтобы она ощутила аромат трав, свежезаваренного зеленого чая и сладких, почти приторных апельсинов.

Этери замахнулась и ударила Элфи по щеке. Пощечина вышла звонкой. Голова Элфи дернулась, но выражение его лица не изменилось. Альв дотронулся до щеки, будто бы не веря, что Этери и правда это сделала.

– Уверена, ты заслужил, – прагматично сказала Авалона, наблюдая за ними.

Этери замахнулась вновь, но в этот раз Элфи был быстрее. Он перехватил ее руку в воздухе, вкрадчиво проговорив:

– Давай без рукоприкладства, дорогуша, – он недовольно дернул мышцей на больной щеке. – С тебя и одного раза хватит. Будем считать это твоей маленькой местью за то, что мы оказались здесь. Но не забывай, благодаря кому.

– Ты ушел, оставляя меня в одиночестве, – холодно произнесла она, вырывая руку из сильной хватки.

– Я просил тебя только об одном, – его глаза налились кровью, вновь загоревшись, словно закатное небо, – сидеть в номере и не высовываться. Но ты ведь никого не слушаешь! Никогда!

– Я… – Этери сглотнула, – не могла иначе. Он позвал меня.

– Он? – в замешательстве повторил альв, но через секунду выругался, заставив Авалону расплыться в ироничной улыбке. – Дэбальд. Он заселил всадников и подумал, что это будет забавное развлечение. Он не сдал меня, но не мог не развлечься с тобой.

– Дэбальд? – спросила Авалона, – Хозяин “Зверинца”? Мужчина у стойки?

– Да, – угрюмо кивнул Элфи. – Он фейри, кстати. Но ты же на нашей стороне, всадница, так что я могу быть откровенным, – издевался он. – Дэбальд уже много лет держит “Зверинец”. Он любитель острых ощущений и даже не спрашивай, как ему удалось пробраться в империю, – сказал он Авалоне. Следующие же слова были предназначены Этери. – Ты всего лишь поддалась природному магнетизму фейри. Ему даже не пришлось использовать волшебство.

– Но ведь ты на меня так не действуешь, – нахмурилась Этери.

– Ты так думаешь? – его голос стал глубже морских глубин.

Миг и Этери задохнулась от переполняющих ее эмоций. Щеки раскраснелись, а по телу пробежали мурашки. Она, словно находясь в трансе, сделала шаг. Теперь Элфи казался не просто идеальным, он был идеальным. Красивые черты лица, блестящие черные волосы, светлая добрая улыбка. Этери судорожно выдохнула и облизала пересохшие губы. Рука сама собой потянулась к нему. Ей хотелось прикоснуться, оказаться ближе, еще ближе…

– Достаточно.

Авалона заслонила собой Элфи, и наваждение спало. Этери моргнула. Перед ней стояла всадница. И если до этого девушка веселилась, то теперь она казалась собранной и сосредоточенной.

– Не знала, – она повернулась к Элфи, – что вы умеете внушать чувства.

– Мы не внушаем, – расстроенно поморщился тот, – а усиливаем эмоции, которые люди к нам испытывают.

Он настолько гаденько усмехнулся, что Этери снова захотелось съездить ему по роже.

– В ее случае я усилил восхищение.

– Почему же ты не использовал свой природный дар, а заключил со мной сделку? – спросила Этери, успокаивая учащенное сердцебиение.

Мина альва стала до того кислой, что Авалона хмыкнула.

– Мы не можем его использовать в корыстных целях.

– Кто бы мог подумать. – Авалона поправила сползший с плеч темно-зеленый плащ и продолжила. – Дану дала вам все для того, чтобы быть совершенными, но и выставила очень много условий.

– В Ареморике ничего не дается за просто так.

В дальнем коридоре послышался шум. Элфи по-животному втянул воздух ноздрями и оскалился:

– Время.

– Нас обнаружат, если мы не выберемся из подвалов сейчас, – сказала Этери,

– Сначала найдем сокровищницу, – хмуро сообщила всадница.

Элфи кивнул.

– Я заключил с Авалоной сделку. Она поможет нам добраться до Примории, но для начала мы должны отыскать сокровищницу Его Императорского Величества.

Эта новость не обрадовала девушку.

– Ладно, ищите, – недовольно проворчала Этери.

– Искать будешь ты, – обрадовал ее альв.

– Что прости? – опешила она. – Я никакие сделки не заключала, – начала злиться Этери.

– Спокойнее, дорогуша, – он повернулся к Авалоне. Всадница без интереса гипнотизировала стену. Этери стало ее немного жаль, настолько усталым взглядом она посмотрела на Элфи, – Напомни-ка мне, хэлла, как звучало условие нашей сделки.

Авалона задумчиво процитировала:

– Я помогаю тебе и Этери выбраться из цепей. Вы незаметно покинете дворец, и я проведу вас через империю в Приморское королевство. В обмен вы снимете чары с сокровищницы…

– Ты сказаламы снимем чары? – перебила ее Этери.

– Верно, – в голосе Элфи звучало превосходство, – у меня нет волшебной силы. Сейчас нет. Зато Этери может видеть чары.

– Видящая? – Авалона запнулась. – Этого не может быть. Последней видящей в Ареморике была…

– Элена Пендрагон, – казалось, каждое слово приносит в жизнь Элфи немыслимое удовольствие. – Королева Примории и жена Артура. И да, я забыл вас представить должным образом, – он взмахнул руками, будто бы распахнув их для объятий. – Авалона Кэрролл, перед тобой стоит Этери Пендрагон, дочь Лилит и внучка короля Артура.

Авалона впилась в Этери подозрительным взглядом. Впрочем, Этери не заметила его. Она прокручивала в голове собственное семейное древо. Казалось, что она попала прямиком в ад. Ее родной дедушка – правитель Приморского королевства, населенного волшебными тварями, которых ненавидят и убивают на вражеском континенте. Бабушка Этери – видящая и так же, как и она, способна видеть наложенные чары. А мама и вовсе сбежавшая принцесса…

– Можно мне валерьянки? – попросила Этери, чувствуя, как тошнота подступает к горлу.

– Так вот куда пропала Лилит, – вдруг тихо сказала Авалона. – Она ушла на ту сторону. Разумное решение. Но зачем ты, – она повернулась к Элфи, вперившись в него гневным взглядом, – привел сюда ее дочь?

– Случайно. Я отвечу на все ваши вопросы, но только после того, как мы покинем это не слишком подходящее для разговоров место.

И только теперь Этери разглядела, как выглядел альв. Она в ужасе зажала рот руками. На его теле не было живого места. Где-то свисали обожженные участки кожи, торчали кости, будто бы облитые малиновым джемом. Но Элфи не замечал своих ран, или же не хотел замечать. Лишь пустые глаза, в которых изредка мелькали отголоски эмоций, остались прежними.

Обычный человек давно уже был бы мертв. Но Элфи не был человеком, и Этери старалась не забывать об этом. Альва не так просто убить. Элфи демонстрировал это своей выдержкой и обезображенным телом.

Авалона Кэрролл, в отличие от Элфи, человеком являлась. А еще она была воином, всадником, чьи навыки убивать отточены до совершенства. Каждое ее движение резкое и опасное, каждый взгляд безжалостен и неумолим.

Ну и самым уязвимым звеном среди них оказалась Этери. Она ощущала это каждой клеточкой своего тела. Но именно от нее зависело, выберутся они отсюда или нет.

Остануться в подвалах до скончания веков или увидят свет.

Выживут или умрут.

– Послушайте, – Этери нервно одернула край сарафана, – я не знаю, как это должно работать. Иногда я вижу нечто необъяснимое, но почему вы думаете, что я смогу привести вас к сокровищнице?

– Сокровищница императора – самое защищенное место в империи, – начала объяснять Авалона. – Особенность в том, что ее охраняют не всадники и даже не первая армия его величества. На сокровищницу наложены особые чары. Отыскать ее может только император или его наследник. Истинные видящие способны не только узреть волшебство, но и почувствовать его.

Этери с сомнением оглядела Авалону. Вокруг нее продолжали летать черные ленты, но Этери почти научилась их не замечать. Проблема была в том, что она не чувствовала их. Видела, но не ощущала.

– Я помогу.

Элфи подошел ближе, вставая позади нее. Его руки мягко обвили ее талию. От цепочки альва исходил аромат апельсинов. Холодный сырой подвал остался где-то очень далеко, когда она прикрыла глаза, стараясь запомнить, как пахнет позднее лето. Где-то поблизости, совсем рядом, раздался глухой голос.

– Ты заблуждаешься, думая, что главная способность видящих – видеть. Что ты чувствуешь, закрывая глаза? Мягкое касание теплого лучика солнца? Обжигающий холод зимней ночи? Может, ты слышишь, как шуршат пыльные страницы старых книг? Как от грома грозы в дождливый день по телу пробегают мурашки? Каждое твое ощущение, каждый звук или запах – это волшебство Ареморики. Оно везде. На каждом шагу. Тебе нужно только поверить, и тогда, закрывая глаза, ты увидишь то, что недоступно взору остальных.

Голос все отдалялся, пока не затих совсем. Этери открыла глаза и увидела черную пелену и мертвенную тишь. Повеяло северным обжигающим холодом. Сначала он добрался до ступней, замораживая их, превращая в два куска сверкающего хрусталя. Затем поднялся выше, к ногам. По пальцам рук пробежал иней, он добрался до губ, застывая и не собираясь таять. Из горла Этери вырвался холодный пар.

Не зная, куда двигаться дальше, она просто пошла вперед, пока не упала от резкой боли в груди. В сердце будто бы впивались тысячи иголок. С каждым вздохом они все больнее его царапали.

Рядом мелькнула фигура. Этери не успела ее рассмотреть, заметила только две алые ленты, что мелькнули перед ее взором. Они скрылись, а темнота позвала:

– Этери… – так тихо, почти ласково. – Ну же, девочка…

Сознание сжало в тиски и в следующую секунду девушка очнулась. В этот раз по настоящему. Перед ней на корточках сидела Авалона. Она не сводила обеспокоенного взгляда с Этери, придерживая ее за плечи. Колени отчего-то болели. Она разбила их, когда упала на грязные плиты.

Элфи больше не стоял рядом. Он возвышался за спиной всадницы и казался мрачнее тучи.

– Спасибо, – хрипло сказала Этери, сама не понимая, к кому обращается.

– Мы не могли тебя дозваться, – Авалона помогла ей подняться.

– Я… – Этери вспомнила свои ощущения, и ее передернуло от отвращения, – кажется, я почувствовала смерть.

До этого момента ей удавалось только увидеть отголоски наложенных чар смерти. Но вот чувствовать ее – совсем не тоже самое, что видеть. Это больно. Человек сгорает от безысходности. Ищет спасения, пока не понимает: его просто нет. Он один наедине со своей внутренней тьмой.

– Думаю, я могу попытаться, – негромко произнесла Этери. – Но я хочу, чтобы вы ушли.

– Зачем? – спросила всадница.

– Хорошо, – одновременно с ней ответил фейри. Он вопросов задавать не собирался.

Элфи подхватил Авалону за локоть, уводя ее в соседний коридор. Этери осталась одна. Наедине со своими страхами. В голове все еще бушевала снежная вьюга. Концы золотистых волос заледенели, покрываясь маленькими снежинками.

Дрожащими пальцами Этери потрогала губы.

Теплые.

На секунду ей показалось, что она почувствовала невесомый поцелуй. Будто сама смерть склонилась на ней, запечатлев на ее губах грубый шершавый след. Лед на кончиках волос растаял, и Этери с тяжелым вздохом вновь прикрыла глаза. В этот раз она сразу опустилась на плиты, чтобы вновь не падать на разодранные колени.

В темноте, уже такой родной и бархатной, появился яркий луч света. Он озарил пространство вокруг, освещая каждый угол подвала. Неровные стены, черные металлические решетки, осыпающийся мелкой каменной крошкой потолок. Разветвленные коридоры уходили в разные стороны, но только из одного из них бил свет. Чем дальше Этери погружалась в него, тем жарче становилось. Лицо и волосы ласкал теплый ветер. В миг запахло паленым, жжеными ветками и костром.

Этери замерла. По огромной, кованной из светлого металла двери пробегали языки пламени с маленькими выпученными глазками. Они шипели, ворчали и не давали приблизиться, плеваясь обжигающими сгустками огня.

“Изначальная стихия”, – подумала Этери. На сокровищницу наложены не только чары, скрывающие ее от посторонних глаз, но и защитное волшебство. Эти язычки пламени только выглядели безобидно. Если подойти ближе, огонь перекинется на чужака, сжигая его заживо. Пламя питается живой плотью.

– Этери!

Резкое головокружение заставило девушку выплыть из пелены видения. Над ней снова склонилась Авалона. Она трясла ее за плечи с такой силой, что Этери затошнило.

– Вставай, – она вздернула ее наверх, словно куклу, и, сжав ладонь, потащила в сторону соседнего коридора.

Альв уже находился там.

– Почему так долго? – спросил он.

– Я не засекаю время… – огрызнулась Этери, сдерживая приступ тошноты.

Топот шагов прервал ее на полуслове.

– Охрана? – нервно произнесла она.

– Патрулирующие всадники, – Авалона выглянула из-за стены.

Послышались тихие голоса. Высокий женский голосок и мягкий мужской. Всадники быстро разговаривали на сионийском. Авалона переменилась в лице. Ее привычная отстраненность померкла.

– Что с тобой? – шепотом поинтересовалась Этери.

– Ничего.

– Она тяжело переживает собственное предательство. Не будем ее трогать, – ничуть не смущаясь, ответил Элфи.

– Имей совесть не орать об этом на каждом углу, – процедила Авалона.

– Я бы с радостью, но вот незадача, у фейри нет совести. А теперь идемте. Мы должны найти сокровищницу до того, как нас поджарят.

Этери закатила глаза и указала в сторону правого коридора. Она хорошо запомнила его в видении. Самое крайнее ответвление уходило в глубь подвальных катакомб. От высокой влажности волосы Этери завились, и она раздраженно отбросила их назад. А потом и вовсе вытащила из переднего кармана сарафана алую ленту, сооружая низкий хвост.

– Откуда она у тебя? – поинтересовалась Авалона. Всадница передвигалась бесшумно. Казалось, она не ступает на каменные плиты, а летит над ними.

– Такими лентами украшают ели в рождественскую ночь, – сказала Этери и уточнила, – на той стороне.

Выражение лица всадницы смягчилось.

– Значит, напоминание о доме… Воины империи не имеют склонностей к сентиментальности. Ленты нам выдают вместе с доспехами. Алые ленты – символ власти, ожесточенности. Они означают в первую очередь то, что ты готов пролить наземь не только кровь врагов, но и свою, если понадобиться. По ним мы узнаем своих даже без доспех.

– Теперь я чувствую себя неправильно, – повела плечами Этери, – для меня она не значит так много.

– Но ты всегда можешь придать значение, казалось бы, незначительным вещам, – уголок ее губ пополз наверх.

– Пришли, – сказал Элфи, останавливаясь.

Альв скрестил руки на груди, прищуренно разглядывая тупик.

– Хоть указатель какой поставили бы, – проворчал он.

– Тогда в чарах не было бы смысла, – парировала Авалона.

– Здесь не нужен указатель.

Этери шагнула к стене. Никаких языков пламени она не увидела. Зато ленты, нет, тысячи золотистых лент закрывали путь к сокровищнице. За ними высилась дверь. Сквозь полупрозрачные чары Этери разглядела высеченное на двери изображение лошади в профиль. Животное было облачено в боевое снаряжение. Алый глаз ярко сверкнул и тут же потух.

– Видишь что-нибудь? – не унимался альв.

– Вижу, – Этери не сводила взгляда с медленно перемещающихся лент, – но что нам это дает? Сокровищницу мы наши. Я так полагаю, нужно проникнуть внутрь? Если да, то с этим вопросом не ко мне.

– Но ты видящая, – напомнил Элфи.

Этери повернулась к нему, смерив тяжелым взглядом.

– Видящая, а не волшебник. Не чародей и не… кто у вас там еще есть? Найти нашла, увидеть увидела. Дальше что?

– А дальше будем думать, – сказала Авалона. Она вытащила меч из ножен и направилась к стене, – но думать нужно быстро.

Замах, удар. Меч прошел ленты насквозь, не причинив им никакого вреда. Скрежет камня врезался в уши. Элфи поморщился.

– Ты хочешь прорубить себе вход?

– Я не могла не попытаться, – Авалона опустила оружие, – этот меч выкован мастером Хайвудом в низинах сид. Он способен разрубить некоторые чары.