Текст книги "Апельсиновый вереск. По ту сторону Ареморики (СИ)"

Автор книги: Вайолет Девлин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц)

Откровенный взгляд девушки не укрылся от того, на чью голову она то и дело посылала мысленные кары. Мистер де Флуа перехватил его, очаровательно улыбнулся и переключил свое внимание на другую цель. К сожалению, этой целью стала сама мисс Фэрнсби.

– Хотел поблагодарить вас за чудесный выбор книги. Очень занимательно, – произнес он, делая глоток красного вина.

– Не стоит. Это моя работа.

Этери не была настроена вести диалог, но парень никак не отставал. Она кашлянула, одним глотком осушая бокал с водой. С каждым его словом в столовой все характернее пахло апельсинами и травами. Казалось, этот аромат скоро начнет душить.

– Я вам не нравлюсь, да? – беззлобно усмехнулся он.

– И как вы догадались? – тихо пробубнила Этери, но собеседник ее услышал и заливисто рассмеялся. Он потянулся и подхватил красное яблоко из корзинки с фруктами.

– Возвращаясь к нашему разговору в библиотеке, – сказал Элфи, в мгновение ока обретая серьезность. – Вас ведь неизвестность не только пугает, но и манит. Я прав?

Этери вздрогнула и сжала ладони, лежащие на коленях. Еще одна странность Элфи де Флуа – он видел ее насквозь, читал, как открытую книгу, даже несмотря на то, что эмоции девушка всегда оставляла при себе. Она носила темные очки, скрывающие выражение ее глаз, а он все равно раз за разом догадывался, что таится у нее в душе.

“Страшный человек”, – подумала Этери, не сводя с него пристального взгляда.

– В этом нет ничего дурного, – он надкусил яблоко, но сразу же скривившись, кинул его на тарелку. – Вы, как и многие люди, проявляете интерес к тому, что от вас скрывают.

– Скрывают? – встрепенулась Этери и даже поддалась вперед.

Парень довольно прищурился, будто бы только и ждал этого вопроса.

– Ваше прошлое, оно скрыто пеленой тумана, – он многозначительно замолчал.

– Что вы имеете в виду?

– О, вы понимаете, о чем я. Не делайте вид, что не слышали нашего с Лилит диалога.

– Я…

– Вы появились очень вовремя в библиотеке. Как раз в момент завершения разговора. Я не мог не удивиться такому совпадению, – каждое его слово было пропитано сарказмом.

Этери покосилась в сторону матери. Она как ни в чем не бывало, обсуждала с Джоном обстановку в большом зале, где после ужина должны были состояться танцы. Любовь Лилит ко всему старомодному не знала границ.

– Не бойтесь, они нас не слышат, – заметил мистер де Флуа тревогу на лице Этери. – Удивительное дело, где бы я не появлялся, за мной всюду следует ваша фигура.

– Что? – Этери задохнулась от возмущения. – Позвольте напомнить, что это вы посетили лавку мистера Ли еще до ее открытия. Вы оказались около моего дома, и именно вы беседовали с моей матерью в моем доме, – сделала она акцент на слове“моем”.

Элфи фыркнул, никак не отреагировав на перечисленные аргументы.

– Дам тебе дружеский совет, – его взгляд стал жестким. Улыбка, что еще минуту назад плясала на губах, испарилась. Теперь Элфи де Флуа смотрел на нее прямо и казался старше не на один десяток лет, – не лезь не в свое дело. Твое любопытство может аукнуться нам обоим и если в твоем случае ничего страшного не случится, то меня ждет расплата. А отдавать свои кровно заработанные, мне, если честно, не хочется, – нервно дернул он уголком губ.

Стараясь сдержать неуместную дрожь, Этери поднесла к губам хрустальный бокал с вином. Алкоголь обжег горло, согревая организм изнутри. Она не будет его боятся.

– Будь я не в себе, решила бы, что вы мне угрожаете.

– Но, к счастью, с вашим ментальным здоровьем все в порядке, и вы последуете моему мудрому совету, – после этих слов он демонстративно отвернулся от нее, заговорив с мужчиной напротив о погоде.

Этери допила вино и нахмурилась. Слова Элфи возымели эффект, но совершенно противоположный. Каким образом вмешательство Этери в прошлое Лилит может обернуться расплатой для мистера де Флуа? Не зря он тогда в библиотеке сказал, что он – прошлое ее матери. Он как-то связан с ее появлением посреди озера.

Лилит прервала размышления Этери своим не громким, но властным голосом.

– Прошу гостей пройти в большой зал.

На самом деле большой зал не столь велик, как можно было подумать. В детстве Этери занималась здесь танцами. Множество зеркал тянулись вдоль стен, с потолка свисала хрустальная люстра, а паркет был натерт воском для лучшего скольжения. Музыканты уже заняли свои места, и как только гости появились в зале, заиграли протяжную мелодию.

Мистер де Флуа, не теряя времени, пригласил на танец Лилит. Этери вновь обратила внимание на гармонию между ними. Удивительно, что Джон и бровью не повел…

– Разрешите пригласить вас, – появился перед Этери вышеупомянутый. Он протянул ей руку, и девушка с улыбкой приняла ее.

– Вальс? – узнала она мелодию с первых тактов.

– Он самый. – Кивнул Джон, уверенно ведя Этери в танце.

Рядом провальсировали Лилит и Элфи. Мама́ что-то бурно доказывала своему партнеру. Впервые на ее лице мелькало столько неоднозначных эмоций.

– Я заметил, ты уже пообщалась с нашим гостем, – сказал Джон, обратив внимание на пристальный взгляд Этери.

– Несколько фраз сложно назвать общением. Кто он такой?

Глаза Джона округлились в удивлении.

– Мама тебе не говорила? Мистер де Флуа – эмигрант, он приехал в Хоу-хэль в поисках чего-то важного.

– Интересно чего, – процедила девушка.

– Не припомню, чтобы он упоминал, – задумался он. – С тобой все в порядке? Выглядишь усталой, – его тон был переполнен заботой, и на душе Этери потеплело. О, Джон! Старый добрый Джон, заменивший ей отца. Она никогда не устанет благодарить небеса за то, что они послали ей и Лилит такого прекрасного человека, как он.

Когда Лилит привезли в больницу и выяснилось, что она ничего не помнит и идти ей некуда, на помощь пришел Джон Фэрнсби. Он случайно оказался в больнице. Результаты его анализов пришли на день раньше, и мужчина решил не откладывать поездку в долгий ящик. Там они с Лилит впервые и увидели друг друга. Сначала Джон просто пожалел бедную женщину и предложил ей кров и ночлег на первое время, но чем дольше Лилит жила под одной крышей с Джоном, тем больше проникалась к нему теплыми чувствами, которые были взаимны. Мужчину даже не испугала беременность будущей супруги. Он полюбил Этери как собственную дочь и подарил девочке свою фамилию.

– Тебя никогда не пугала неизвестность? – вырвался у Этери вопрос.

Джон рассмеялся, закрутив Этери посреди зала.

– Я женился на неизвестности. Как она может меня пугать?

– Но ты никогда не хотел понять, почему те события произошли?

Он сразу же смекнул, о чем толковала Этери, имея в виду “те события”. Его улыбка стала шире.

– Я благодарен судьбе, детка. Ведь если бы не те события, то я бы никогда не обрел такую прекрасную семью. И никогда бы не появилась ты.

Этери закусила губу, побоявшись, что предательские слезы прольются не вовремя. Нет, она бы в любом случае появилась, но не в жизни Джона. От этого осознания сердце защемило. Они остановились. Музыка стихла, а танец закончился. Этери шагнула в его уютные объятия и прошептала:

– Я люблю тебя, – почему-то ей казалось, что она прощается.

Он обнял ее столь же крепко. Аромат смолы и табака перекрыл запах апельсинов.

– А я тебя.

Завершение вечера должно было ознаменоваться пудингом и фейерверком, но для Этери он закончился грустным послевкусием и страшной головной болью.

Хагалаз

иная временная нить – шесть сотен гердрат от трубящего рога

По-военному, быстро и бесшумно хьенд шагал по коридорам дворца правящей семьи императора. Он ступал по короткому ворсу красного ковра, вдоль стен тянулись картины, портреты династии Вардан. Сводчатые потолки уходили вверх, выделяясь рельефными выступами. Хагалаз отлично ориентировался во дворце, хотя бывал тут не часто. Большую часть времени хэлл проводил в Часовых Городках – небольших поселениях, предназначенных для обучения юных всадников. В Часовых Городках дети познавали искусство войны и получали бесценные знания о бесконечном течении времени. Их обучали не только бесцельно махать мечом, но и иноземным языкам, культуре, ориентировании на местности. К тому же юные всадники насыщались духовно. Они ежедневно медитировали и изучали священные труды Морриган.

Невольно Хагалаз вспомнил Авалону Кэрролл. Маленькую и юркую девчонку с острым языком и со своей неизменной непокорностью. Из нее вышел отличный воин, как хэлл и предполагал. На самом деле Хагалаз солгал всего раз в жизни, когда впервые повстречал ее. Ему было любопытно, как девчонка отреагирует на его выпад. Она отличалась от других. Дети боялись всадников высшего звена и только в глазах Авалоны не было страха, лишь какая-то нелепая решимость. Он сказал, что ее ждет смерть, а она пообещала доказать обратное. Вспомнив лицо Авалоны, Хагалаз позволил себе легкую улыбку. Она еще покажет себя, но некое предчувствие опасности не оставляло мужчину. Возможно, из-за скорого политического приема делегации Дэхарт иль Зоро. Император принял решение вступить в коалицию с иноземцами, объединиться против Приморского королевства.

Хагалаз не одобрял скорое начало боевых действий, тем не менее, понимал необходимость данного решения. Не так давно их информаторы сообщили, что Примория начала ослабевать. Несмотря на то, что король Артур окружил себя проклятыми созданиями Дану, ему на войне не поможет даже волшебство. Империя припрятала несколько тузов в рукаве, и Артуру они ой как не понравятся.

Коридор заканчивался тупиком. Мраморные пилястры поддерживали уходящую вверх арку, а впереди к стене было приставлено зеркало. По краям оно было обработано фацетом, свет мягко струился сквозь стекло. Хагалаз остановился, рассматривая свое отражение.

“Надо бы побриться”, – подумал он, проводя большим пальцем по отросшей щетине.

– Мы кого-то ждем? – пропел женский голосок у него над ухом.

Хагалаз вздохнул и повернулся к Аврелии. Женщина стояла у него за спиной.

– Давно ты за мной идешь?

– Достаточно, чтобы понять, что ты вновь увяз в своих размышлениях, – ядовито улыбнулась она, – Ты бы не заметил меня даже приставь я копье к твоему горлу.

– Не будь столь уверена в себе.

Хагалаз отвернулся и подошел ближе к зеркалу, затем он надавил на скошенные углы, и зеркало медленно отъехало вперед и в сторону. Перед ними предстал еще один коридор, который заканчивался гигантским помещением.

Зал Совещаний.

С потолка на полупрозрачных нитях спускался десяток железных рунических колец абсолютно разных размеров. От рун исходило яркое сияние, затапливая помещение белоснежным светом. Вдоль зала вверх уходила круговая лестница, а на стенах размещались стеллажи с книгами. Их было так много, что понадобилось бы несколько гердрат только чтобы сосчитать их. Пол, состоящий из каменной плитки, также был испещрен рунами. А в сердце зала, прямо под самым большим руническим кольцом, находился обитый металлом стол, заваленный картами и бумагами. Во главе стола Хагалаз приметил Филберта и направился к нему.

Как и все хьенды Филберт почти никогда не снимал свои черные доспехи. На его оплечье, царапая доспех острыми когтями, сидел белый ворон. Птица сильно контрастировала с цветом доспеха. Йера, а именно так величали ворона, встрепенулся, громогласно каркнул и взлетев, стал кружить над столом.

– Гадкая пташка, – скривилась Аврелия. Она бросила копье на стол, опустилась рядом с Филбертом и, откинувшись на спинку стула, закинула ноги на стол. – Что думаешь? – спросила она, разглядывая карту Приморского королевства.

Хагалаз присел на краешек стола и, запрокинув голову, взглянул на кружащего под потолком Йеру. Ворон несколько раз каркнул, продолжая беспокойно летать.

– Я спрашивала про посвящение, – женщина закатила глаза, – а не про то, что ты думаешь обо мне.

Аврелия уставилась на Филберта. Тот лишь пожал плечами. Когда-то давно, когда Фил был простым всадником, что-то такое произошло в его жизни, что заставило его принять обет молчания. Хагалаз ничего не знает о тех событиях. Они никогда не были друзьями. Более того в часовых городках они постоянно соперничали между собой. Но то дела минувших дней. Сейчас же Филберт сильно изменился. Теперь его голос зовут Йера.

– Она ведь твоя ученица, Хагалаз? – беспечно продолжала хэлла, – Я видела твой взгляд. Милая девочка. Любопытно, как долго ты будешь оплакивать ее труп?

– Мы не настолько близки, – холодно проговорил он.

– А что насчет твоего сына? Если девчонка не справится, он умрет на войне. Тебе стало страшно, когда она назвала его имя?

Аврелия Лангс, она же Аврелия Непобедимая – это волк в овечьей шкуре. Хэлла обожала играть с людьми, выводить их из себя, впитывать их негативные эмоции. Ее внешность совершенно не подходила ее дурному характеру. Она забавлялась, и только Хагалаза и Филберта резкие слова никогда не задевали.

– Аврелия, – необычайно мягко произнес Хагалаз, – единственное, чего я боюсь, это то, что ты никогда не закроешь свой очаровательный ротик. Что до девчонки, – он снова воскресил в памяти ее полный решимости взгляд, – я верю в нее. Она справится.

– А если не справится, будем вместе отскребать ее останки от земли?

Йера недовольно каркнул и опустился на плечо Аврелии. Она зашипела, но скидывать ворона не стала.

– И в чем я не права? – возмутилась она. Йера издал утробный звук. – Ты тоже согласен с Хагалазом? – спросила она Филберта.

Мужчина вытянул руку, и Йера вернулся на плечо к своему хозяину.

– Просто восхитительно, – улыбнулась она. – Хорошо, я понаблюдаю за ней.

Хэлла поднялась, в ее руке засверкала хрустальная фигурка коня. Хагалаз не подал своего удивления, но уставился на нее подозрительным взглядом. Откуда у Аврелии фигура истины? Этот волшебный артефакт очень мощный, а найти его практически невозможно...

Женщина достала из-под стола свернутую карту империи и разложила ее на столе. Окинув ее быстрым взглядом, она нашла Коэтру. Фигурка была водружена на схематическое изображение дворца. Стоило коню коснуться карты, как внутри него начал белеть дым.

У Хагалаза возникло дурное предчувствие.

– Ты заговорила фигуру?

– Пока Авалона давала клятву, – кивнула Аврелия.

– С ума сошла? – он медленно встал со стола и подошел ближе. – Ты связала жизнь живого человека со стекляшкой!

– Успокойся. Ничего страшного не случится. Просто нам теперь будет известно где она находиться и жива ли.

– Еще ты забыла упомянуть, что стоит разбить ее, и Авалона умрет! Пресвятая Морриган, зачем ты это сделала?

– Никси что-то скрывают, – ее голос стал подозрительно спокойным. Хэлла не отрывала взгляд от фигуры. – Чиста сердцем и душой? Слишком обтекаемая формулировка.

– Твоя подозрительность и ненависть не знает границ! – продолжал бушевать Хагалаз. – Фигуры истины раньше использовали на заключенных. От этой идеи отказались из-за излишней жестокости!

Филберт склонил голову к правому плечу, а Йера, удобно расположившийся на левом, пару раз щелкнул клювом.

– Да, Фил, на фейри фигуры истины не действуют. Убить этих тварей не так просто, – выплюнул Хагалаз. – Зато людей легко.

Он сложил руки на груди, гневно уставившись на всадника. Филберт даже не улыбнулся, его взгляд был замутнен.

– Хочешь сказать ты одобряешь меры Аврелии?

Йера ответил за него.

– Мера предосторожности? Она всего лишь рядовой воин! Почему вы не заговариваете фигуры на каждого всадника?

– В том то и дело, что она уже не рядовой воин, – парировала Аврелия. – Только не говори, что сам не находишь странностей в том, как девчонка стала дьердом.

Хэлл недовольно поджал губы. Проблема была в том, что Аврелия не знала всей правды, поэтому и относилась к Авалоне с такой настороженностью.

Несколько лет назад, когда Авалона еще обучалась в Часовых Городках, Хагалаз принимал у себя Филберта. Они должны были обсудить охрану близлежащих границ империи. В тот же день загорелся Часовой Архив. Небольшое здание, в котором были собраны самые важные и бесценные труды Пресвятой Морриган и Часовых Повелевающих Временем. Хагалаз и Филберт выбежали из дома, но было слишком поздно. Архив полыхал, и огонь тот было невозможно потушить.

Йера сорвался с места и влетел в окно горящего здания. Филберт не успел его остановить. Впервый и последний раз Хагалаз увидел, как Филберт Белый Ворон, упал на колени от бессилия. Вот только трагичного конца Йеры так и не произошло. Постепенно, с каждым мгновением языки пламени становились все меньше и меньше, пока не исчезли вовсе. Здание Архива обуглилось, двери превратились в пепел.

Когда хьенды вошли в Часовой Архив, то не поверили своим глазам. На полу посреди первого этажа сидела растрепанная девчонка, а вокруг нее стопками лежали книги. Очень много книг и летописей. На ее плече ластился Йера, но увидев хозяина, он оставил хэллу и вернулся к Филу.

– Как такое возможно? – сказал тогда Хагалаз. Пламя должно было не только сжечь книги, но и уничтожить девчонку.

Девочка поднялась, стряхнула с себя пепел и устало направилась к выходу. Проходя мимо Хагалаза, она прошептала:

– Не за что.

Той девчонкой была Авалона.

Конечно, человек не мог остаться живым, находясь в эпицентре жуткого пожара. Поэтому, заподозрив девчонку в волшебстве, ее бросили в дворцовые подвалы, а потом проверили на наличие способностей к чарам и волшебству. Но она была чиста. Обычный человек. На вопрос: “Как она смогла спасти книги и спастись самой?”, Авалона неизменно отвечала:

– Я возносила мольбы к Пресвятой Морриган и она меня услышала.

Тогда Филберт и решил, что Авалона Кэррол, носящая имя мечника Авалона Чернеющая Сталь, один из лучших всадников на втором этапе обучения, достойна носить звание дьерда. И только Хагалаз знал истинную причину, почему Авалоне удалось выжить. От этого воспоминания ему сдавило грудную клетку.

– Жизнь – это не игрушка. – Хагалаз повернулся к Филберту, стараясь игнорировать насмешку Аврелии. – Если Авалона не та, за кого себя выдает, то, клянусь, я самолично казню ее за предательство, – гортань обожгло болью, но он продолжил, – Но вешать на девчонку фигуру истины не позволю.

Филберт с интересом взглянул на хьенда.

– А я и не спрашиваю у тебя разрешение, – отрезала Аврелия.

– Что ты сказала? – хриплым от ярости голосом спросил Хагалаз.

– Мне не нужно твое разрешение, – повторила она. Они смотрели друг на друга неполную минуту. Напряжение усилилось. Мужчина положил руку на рукоять меча, первое предупреждение. – Я не сопливая девчонка, меня этим не запугать, Хагалаз.

– Знай свое место, Аврелия.

– Мы с тобой теперь на равных, забыл? – она тряхнула светло-русыми волосами. – Ты не можешь мне приказывать.

– Это ненадолго.

Карканье ворона прервало их дружеский спор. Йера беспокойно летал вокруг хьендов. Слушая ворона, Хагалаз мрачнел, а Аврелия, наоборот, улыбалась все шире.

– Филберт на моей стороне. За девчонкой нужно присмотреть.

– Я слышал, – хэлл не изменился в лице, но все его естество говорило о несогласии с Филом. – Делайте, что хотите.

Он развернулся, покидая Зал Совещаний.

Этери

“Что я здесь делаю?”, – задавала себе один и тот же вопрос мисс Фэрнсби. Девушка, укутавшись в пальто, сидела в машине. Печку пришлось выключить, чтобы не расходовать бензин. Разумеется, Этери уже знала ответ на свой вопрос, но никак не хотела озвучивать его. Она убеждала себя, что всего лишь волнуется о матери, а не о ее прошлом.

Еще Этери никогда бы не призналась, что, не смотря на весь тот первобытный ужас, который вселял в нее Элфи де Флуа, она все еще продолжает искать ответы на свои вопросы. Он почти в открытую угрожал ей, но когда ее это останавливало?

И теперь она здесь, у подножия заснеженного холма. Вблизи Хоу-Хэля множество возвышенностей, но только одно из них прозвали Сидом. По городу сновала глупая легенда, что любой, кто поднимется на вершину Сида в полночь, обречен попасть в преисподнюю. Этери не верила в глупые сказки, но она видела явление смерти и сама не понимала, почему все еще продолжала ставить под сомнение существование всего мистического.

Она сделала глоток кофе из бумажного стаканчика, купленного по дороге, и довольно зажмурилась. Горячий напиток согревал ее, пока за окном завывала вьюга. В последние несколько дней сильно распогодилось. Этери кинула взгляд на часы. Ровно полдень. Не пора ли ей совершить вылазку на вершину Сида? Лилит и мистер де Флуа уже должны были встретиться. Если она пришла, конечно. Если же нет, Этери сама вытрясет из парня правду. Она чувствовала, что за ней стоит нечто важное. Как минимум объяснение, почему она такая? Почему видит ленты? Почему может предсказывать смерть? Почему ее глаза бледны и… почему ее боятся?

Девушка так желала получить ответ, что ее не остановила даже отвратительная погода. Она просто застегнула пальто на все пуговицы, вышла из машины и начала подъем на вершину по узкой дорожке. Чем выше она взбиралась, тем отчетливее становились слышны голоса. Значит, Лилит все же пришла. Этери удивилась. Обычно ее сложно заинтересовать чем-то настолько, чтобы она поступилась со своими принципами и вышла из дома во время вьюги.

Этери остановилась, не дойдя несколько метров до вершины. Она привстала на цыпочки, дабы взглянуть на них так, чтобы ее не заметили. Элфи де Флуа бросился ей в глаза сразу. Парень был одет в тот нефритовый костюм, в котором он был в первый день их знакомства, и кашемировый шарф. Верхней одежды на нем не было. И как ему не холодно? Должно быть, его греет яркий свет, что неизменно сопровождал его.

Лилит Фэрнсби была одета соответствующе погоде – в теплую шубку и джинсы. Они стояли друг напротив друга словно дуэлянты.

– Я рад, что вы доверились мне, – произнес Элфи. От одного взгляда на него Этери стало холодно.

– Сложно назвать доверием банальное любопытство, – Лилит, как и всегда, сдержана, но правдива.

– Вы пришли, большего желать я не могу, – его глаза опасно блеснули.

– Давайте перейдем ближе к делу. Надо сказать, место для встречи вы выбрали неудачное.

Мистер де Флуа усмехнулся.

– Поверьте, лучшего места не найти, – он подошел к Лилит, снег захрустел под его ногами. – Давайте договоримся: я начну рассказывать, а вы не будете меня перебивать, даже если то, что я скажу…покажется вам необычным.

Мама патетично кивнула.

– Перенесемся на двадцать пять лет назад, в тот день, когда вас вытащили из озера и доставили в ближайшую больницу. Когда вы очнулись, Лилит, то первое, что вспомнили – это свое имя, а все остальное оказалось сокрыто пеленой забвения. Что примечательно, вы не испугались этого. Должно быть, – он сделал паузу, – раньше вам доводилось принимать участие в более непонятных событиях. Затем вы посмотрели на свои руки, красивые и аккуратные, и обнаружили, что чего-то нехватает, будто бы часть вашего существования оказалась похищена.

Лилит вздрогнула, но не от холода. Она подняла полный непонимания взгляд на Элфи. Торжествующая улыбка плясала на его губах. В газетах писали о женщине, потерявшей память, женщине, застрявшей на дне озера, и женщине, носящей под сердцем дитя. Но ни одним предложением репортеры не обмолвились об отсутствии фаланги на безымянном пальце. Даже родственники Джона не знали об этом. Мама всегда ходила в перчатках и так же, как Этери не снимала очки, Лилит не снимала перчатки.

– Вы чувствовали себя неполноценной, правда? – продолжал Элфи. – Будто бы кто-то очень опасный похитил ваше прошлое, – он наклонился вперед, его голос стал тише, – когда вы смотрите на этот мир, не возникает ли у вас ощущения сюрреалистичности происходящего? Вы думаете: “Что я здесь делаю?”, и этот вопрос сводит вас с ума.

Этери смотрела на мать и не узнавала. Выражение ее лица стало таким печальным, что казалось, она вот-вот заплачет.

– Кто вы такой, дьявол вас дери? – спросила она дрожащим голосом.

– Я уже назывался. Мое имя Элфи, и я не из этого мира.

“Сумасшедший”,– подумала Этери, набирая в телефоне единый номер органов правопорядка. Но прежде чем нажать на клавишу “вызов”, она снова посмотрела на мать. Лилит не высказала ни малейшего удивления. Она не боялась, напротив, поддалась вперед.

– Вы верите мне?

– Я не знаю, – полушепотом сказала Лилит. Резкий порыв ветра уносил ее голос вдаль.

– Хорошо, – он улыбнулся самой светлой своей улыбкой, – вы тоже Лилит. Вам здесь не место. Этот мир не ваш дом. Меня послали только для того, чтобы вернуть вас домой, в родные края.

– Кто вас послал? – нахмурилась она.

На секунду Этери показалось, что Элфи недовольно дернул уголком губ, но уже через мгновение он снова улыбался.

– Ваш отец.

Лилит недоверчиво прищурилась.

Дедушка? Да нет, бред какой-то… Как такое возможно? Этот человек просто заговаривает ей зубы! Ему что-то нужно от нее.

Оказалось, Этери была недалека от истины.

– Нет, вы просто не помните. Все ваши воспоминания украли. Пора возвращаться домой, Лилит Пендрагон.

Он потянулся к шее, стягивая шарф. И тогда Этери увидела источник манящего ее света. Маленькая золотая цепочка, состоящая из миллиона микроскопических звеньев. Но не это заставило Этери восхищенно выдохнуть. По цепочке разрастались маленькие веточки неизвестного растения. Именно его оранжевые цветки источали аромат лета и цитруса.

Мистер де Флуа коснулся цепочки, и свет стал перетекать в его руку, осветив ладонь.

– Что вы делаете? – с любопытством спросила Лилит.

“Она не видит!”,– осенило Этери. А Элфи протянул руку, из которой теперь лился мягкий теплый свет.

– Позвольте мне показать его. Ваш дом, – буря усилилась, как и тревога в сердце Этери. Неминуемое чувство опасности – вот что она ощущала сейчас.

“Нельзя доверять. Ему нельзя доверять!”, – шептал разбушевавшийся холодный ветер ей на ушко.

Что же делать? Нельзя позволить матери приблизиться к нему. Но Лилит, вопреки мысленным молитвам Этери протянула руку в ответ. Девушка побледнела, каждый вздох давался ей тяжело. Если сейчас она коснется его, то исчезнет навсегда. Этери просто потеряет ее. Этого нельзя допустить.

Она думала, что каждый шаг будет даваться ей с большим трудом, но стоило выпрямиться, как она сорвалась с места и, преодолевая несколько последних шагов, оказалась на вершине.

– Не делай этого! – раздался отчаянный крик, но завороженная Лилит не реагировала на голос дочери. Зато мистер де Флуа отреагировал. Он оскалился и потянулся к Лилит. Этери побежала, ее дыхание сбилось, но она бежала так, будто бы от этого зависела ее жизнь. Она не позволит этому случиться. Не позволит.

Если бы тогда Этери задумалась о том, какие последствия могут возникнуть вследствии ее необдуманного поступка, то, возможно, она никогда не появилась бы на том холме. Она никогда не заинтересовалась мистером де Флуа, а оставила Лилит самой разбираться со своим темным прошлом. Но какой бы строгой матерью не была Лилит Фэрнсби, она любила свою дочь. И Этери боялась потерять ее навсегда.

Последние несколько секунд стали решающими. Мама почти коснулась его руки, но Этери успела толкнуть ее, и Лилит упала в сугроб, а Элфи… прикоснулся к ней. Улыбка сползла с его лица, и последнее, что услышала Этери, прежде чем потерять сознание, это слова, обращенные к ней:

– Опрометчиво, дорогуша...

иная временная нить – шесть сотен гердрат от трубящего рога

Холод сковывал тело. Кончики пальцев потеряли чувствительность. Воздуха не хватало, а при малейшем вдохе ледяная вода заливалась в легкие. Она душила Этери, заставляя биться в судорогах и тонуть. Ее тело стремилось ко дну, а сил сопротивляться девушка в себе не находила. Может, именно так чувствовала себя Лилит, когда оказалась посреди Туманного озера? Хотя нет, мама не задыхалась, она могла дышать.

Этери схватилась за горло скрюченными пальцами, израсходовав последние остатки кислорода. Веки начали медленно опускаться, но сквозь мутную темную пелену она разглядела чью-то протянутую руку. Крепкая ладонь с красивыми пальцами оказалась спасением. Этери потянулась в ответ. Она не почувствовала прикосновения, но когда ее резко схватили за руку и дернули вверх, она взывала от боли.

На поверхности слепило солнце и пахло лесом. Этери закашлялась и вновь чуть не ушла под воду, если бы некто не взял ее грубо за шкирку и не выбросил на берег. Она обессилено упала. Трава заколола руки, а значит, чувствительность тела начинала возвращаться. С кашлем из горла вышли остатки воды. Девушка перевернулась на спину, разглядывая по-летнему голубое небо. Даже через темные очки оно казалось необычайно ярким. Приподнявшись на локтях, она увидела сидящего на берегу реки молодого парня. Он отжимал свою мокрую рубашку, а рядом, сливаясь с травой, валялись пиджак и шарф.

Элфи де Флуа оказался здорово сложен, на крепкой спине выделялась каждая мышца. Вдоль лопаток Этери приметила два рваных шрама. Они кровоточили. Должно быть, он неудачно упал в воду. На шее еще один шрам. Он напоминал шипы дикой розы, обвивающие здание старинного замка. Что с ним могло произойти такого страшного, что на его теле навсегда остались столь жуткие шрамы?

Последовав примеру незнакомца из книжной лавки, Этери стянула с себя промокшее насквозь пальто, оставаясь в белой футболке и джинсах. Нижняя одежда неприятно липла к телу.

– Где мы? – Этери поднялась. Голова все еще немного кружилась, но ходить получалось без проблем. Солнце нещадно палило, стараясь как можно быстрее высушить одежду.

Столь резкая смена времени года поставила в тупик. Как они переместились из заснеженного Хоу-Хэля в летний теплый лесок?

Элфи продолжал выжимать рубашку, игнорируя все вокруг. Какого дьявола? Он перенес их в непонятно какие дебри, а теперь просто отмалчивается? Гнев смешивался со страхом неизвестности, а вместе с тем и эйфорией.

– Я с вами разговариваю, – она подошла ближе, хотела прикоснуться к его плечу, развернув к себе лицом, но он перехватил ее руку. Хватка отличалась от той, что была в библиотеке. Теперь Элфи не нежно, едва касался ладони, он намеренно причинял ей боль. Этери попыталась вырваться, но силы были слишком не равны. – Отпустите.

– Помниться, я сказал тебе то же самое, – когда он развернулся, Этери вздрогнула, такая ненависть исходила от него. Темные глаза стали чернее ночи, губы яростно искажались, а весь его вид выражал недовольство. Акцент куда-то незаметно исчез. Он встал, дернув ее на себя с такой силой, что она вновь чуть не улетела в реку, потеряв равновесие. – Что в моих словах держаться подальше и не лезть, тебе было не понятно? Ты даже на секунду не можешь представить, что натворила из-за своего эгоизма.

– Эгоизма? – Этери задохнулась от возмущения. – Я защищала свою мать!

– От чего? – он зло рассмеялся. – От правды? Или, может, от ее родного отца? Нет, дорогуша, ты сделала только хуже. Из-за тебя Лилит теперь несчастна. Она продолжит гнить на вашей стороне, пока не сойдет с ума от тоски по родному дому.