Текст книги "Апельсиновый вереск. По ту сторону Ареморики (СИ)"

Автор книги: Вайолет Девлин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)

Мужчина, что подарил ей чудесный танец, снял маску волка. Перед ней стоял скелет, обтянутый кожей, настолько худым казался этот человек. Его губы вновь сжались в тонкую линию, а во взгляде проскользнуло презрение.

– Я был прав, – произнес он голосом, от которого сбивалось дыхание. – Не так ли, Чужестранка?

Бежать поздно, да и некуда. Прямо перед ней тот, кто вызывает в ней животный страх. Рядом с ним миловидный парень, в зеленых глазах которого клубится ненависть. А если обернуться…

Одна из фигур спрыгнула с лошади и сняла шлем, скрывающий ее лицо. Девушка, немногим старше Этери, резким и звучным голосом произнесла:

– Именем Императора, вы обвиняетесь в шпионаже и подвергаетесь вечным мукам в огне Алой Инквизиции.

Так, под тихий смех Ареморики и звездным ночным небом северного городка Минагды, Этери Фэрнсби приговорили к смерти.

Иэн

Колеса тюремной старой кареты заскрипели, когда она подъехала к гостиничному дому. Авалона защелкнула железные кандалы на руках фейри. Его кожа под железом покраснела, покрываясь волдырями. Кандалы сжигали плоть. В воздухе витал запах паленого фейри. Без лишних церемоних Кевин толкнул заключенного в спину, и тот, усмехаясь, забрался в карету. Широкую цепь прикрепили к специальному отверстию в полу.

Настало время Чужестранки. Фейт держала ее за плечо. Девушка с легкостью могла бы оттолкнуть ее и сбежать, но она стояла, наблюдая затем, как ее друга сажают на цепь, словно одомашненного пса. Маску с нее сняли еще на городской площади. Она оказалась не такой, как прочие приморцы. Подбородок горделиво вздернут, а глаза цвета утреннего тумана завораживали. Иэн не мог оторвать от нее глаз. Его бескровные губы сжались в тонкую линию. За плечом всколыхнулся поток воздуха. Мужчина повернулся к Фонзи.

– Что? – парень улыбнулся. От его довольного вида Иэна тошнило.

Из-за него они прибыли в Минагду поздней ночью. Если бы не его легкомыслие и безответственность, они уже были бы на границе, в военном лагере, разбитым около реки Никс. Но путь к границе был не близким, а посему Авалона приняла решение переночевать в портовом городе. Она выбрала “Зверинец”, чтобы не взволновать народ. Всадников в империи служило достаточно, а вот всадников со званием дьерд не так много. Если в город прибывает дьерд или хьенд, это означает лишь одно. Что-то случилось. Что-то не очень хорошее.

Когда они заселились в гостиничный дом, Авалона повернулась к ним и произнесла:

– Кевин и Фейт идете со мной. Нужно навестить городскую стражу, разузнать о ситуации на границе. Ты, – она указала на Иэна, – приглядываешь за ним, – кивок в сторону Фонзи.

– Предлагаешь мне играть роль няньки? – недовольно дернул губой мужчина.

Фонзи расхохотался и по-дружески похлопал Иэна по плечу. Тот недовольно скинул его руку. Этот парень никогда ему не нравился. Шумный, громкий, с дурацкими шутками. Он постоянно пытался вывести Иэна из равновесия, но тот никогда не злился. На дураков обид не держат.

– Я не буду за ним таскаться, – мотнул головой Иэн, и его стальные волосы запутались еще сильнее.

– Я тоже не в восторге от твоего общества, – давился смешками Фонзи, – но ты же не оставишь бедного, беспомощного меня одного?

Иэн кинул на него уничижительный взгляд. Улыбка Фонзи стала шире.

– Будешь, – с нажимом обратилась Авалона к Иэну, складывая руки на груди. – Я думаю вы подружитесь, – хэлла позволила себе мимолетную улыбку.

Иэн так не считал. Пока Фонзи веселился, Авалона махнула рукой, и Кевин с Фейт поспешили вслед за ней к выходу.

– Чем займемся, мамочка? – усмехнулся Фонзи. На его щеках появились две ямочки. Взгляд парня метнулся в сторону ресторации. – Думаю, самое время для позднего ужина.

– Если хочешь, иди, – равнодушно пожал он плечами и направился к лестнице. Этот день показался ему слишком долгим, он жутко устал и хотел спать. Но у Фонзи были другие планы. Он перегородил дорогу еще до того, как Иэн ступил на лестницу.

– Не выполняешь приказы дьерда?

– Я с уважением отношусь к Кэрролл, – холодно ответил хэлл, – но считаю, что ее беспокойство излишне. Ты взрослый человек и можешь обойтись без моего надзора.

– А мне твой надзор и не нужен, – хмыкнул он, – я предлагаю тебе повеселиться, ледяная ты глыба.

– Откажусь.

– Какой серьезный Пожиратель Душ, – сказал Фонзи и передразнил Иэна. Совсем как ребенок. – Готов поспорить, что ты и с женщиной ни разу не был.

Каждая мышца в теле Иэна напряглась. Взгляд потемнел, а кожа покрылась ледяной коркой инея. Раздражение черным клубком вырвалось из груди. Как он смеет говоритьемутакое. Фонзи Баррад никогда не отличался кротостью, но в этот раз он перегнул палку.

– Это не твое дело, – ледяные интонации в голосе были способны заморозить всю Минагду.

– Конечно, мое, – легкомысленно улыбнулся Фонзи и, приобняв Иэна за плечи, увлек в сторону ресторации, – мы же теперь друзья. Я могу помочь тебе, если хочешь. Сейчас найдем тебе какого-нибудь. Ты кого предпочитаешь? Блондинок? Брюнеток?

– Идиот, – выдохнул Иэн.

– О, тебе повезло, глупых девиц везде полно.

– Ты. Идиот, – он грубо скинул руку парня с плеча, останавливаясь рядом со входом в ресторацию. – Мне не нужна женщина на одну ночь.

– Еще скажи, что веришь в любовь с первого взгляда, – расхохотался Фонзи, но, увидев, что Иэн даже не моргнул, резко замолк. – Серьезно?

Иэн взглянул вверх, вознося молитвы Пресвятой Морриган, чтобы она поделилась с ним своим терпением, и медленно, словно разъясняя ребенку, проговорил:

– Нет, не верю. Ты так до сих пор и не понял? Мы всадники, изо дня в день рискуем жизнью, защищая империю. Близиться день, когда нас призовут воевать. Кто даст гарантию, что ты вернешься оттуда живым?

Фонзи нахмурился, недоуменно почесывая голову.

– Я не хочу, чтобы мою смерть оплакивали, – сказал Иэн. Помимо равнодушия в его голосе проскользнули едва заметные нотки грусти. Впрочем, они быстро исчезли, будто бы их и не было.

– Как хорошо, что меня некому оплакивать, – криво усмехнулся Фонзи, – в любом случае, Авалона не обрадуется, узнав, что ты оставил меня одного. Давай хотя бы посмотрим на гостей, уверен, мы найдем что-нибудь интересное.

Слова Фонзи попали в цель. Они действительно нашли кое-что интересное.

Несмотря на то, что девушка пряталась в тени, она все равно привлекла его внимание. Густые волосы цвета настоящих золотых слитков волнами спускались к ее спине, заканчиваясь на уровне поясницы. Маска белого волка, зеркальное отражение его звериной маски, прикрывала ее лицо. И только взгляд совершенно бесцветных и пугающих глаз устремился сквозь толпу прямо на них.

Иэн вздрогнул. Голова стала тяжелой, будто бы ее придавило каменной глыбой. На губах появился привкус раскаленного металла. Так всегда происходило, когда ярая лошадь хотела передать хозяину послание. Дева почувствовала присутствие маленького народца и жаждала крови. Ярые лошади питаются плотью волшебных существ, фейри для них словно деликатес для людей. Иэн подавил ее зов и повернулся к Фонзи. Парень взглядом коршуна рыскал, высматривая среди жителей Минагды чужака.

Когда он увидел девушку, стоящую в тени, то шагнул вперед, проговорив:

– Это она.

Иэн с сомнением посмотрел на хэллу.

– Стой, – он выставил руку перед Фонзи, перекрывая ему путь, – ты ошибаешься.

– Откуда такая уверенность? – подозрительно выгнул бровь Фонзи. Вся его легкомысленность и шутливость испарилась. Когда речь заходила о врагах, Фонзи неуловимо менялся, ненависть окутывала его тело острыми путами.

– В ней нет изъянов, – склонил он голову к плечу.

Фейри невероятно красивые существа, но в них всегда есть какой-нибудь уродливый недостаток. Девушка была красива, но ее очарование не сравниться с неземной красотой фейри. Ее кожа была чиста, никаких шрамов или порезов. Она обычная девушка с необычными глазами.

– А глаза? – словно прочитав его мысли, взвился Фонзи, – Ты видел когда-нибудь такие у человека?

– Чары, – ничуть не удивился Иэн, – смотри.

Он направился в ее сторону. План был прост. В танце он хотел ненавязчиво расспросить ее, увидеть реакцию на вопросы, прочитать ее жесты. Но девушка молчала. На ее губах гуляла напряженная улыбка, а в каждом движении чувствовалась скованность. В конце танца Иэн наклонил ее. Кончики длинных золотистых волос коснулись пола, приоткрывая уши. Самые обычные, человеческие.

Он оказался прав.

Осознание своей правоты проскользнуло и тут же исчезло. В холодный мир Иэна ворвалось пламя, когда он увидел, как в ее глазах отражается северное небо. Глубокий синий цвет окрасил мутную радужку, заплясали в танце сверкающие звезды. Горький аромат свежей ночи и едва заметная цитрусовая сладость вскружила ему голову. Иней, который хэлл ощущал на руках, начал таять. Черствое сердце гулко забилось. Притягивая ее к себе, он разглядывал женщину с непривычным для себя любопытством.

Она же на него даже не посмотрела. Ее взгляд был направлен в сторону выхода из ресторации. Девушка убрала его руки со своей талии и бросилась бежать. Иэн застыл, но тут же быстрым шагом направился следом.

– Зачем ты ее отпустил? – негодовал догнавший его Фонзи.

– Она не фейри, – вновь повторял Иэн как заведенный.

Не фейри, но его приспешница. Когда Иэн увидел, как она смотрит на альва в тюремной колеснице, то понял, почему она источала такое очарование. Просто связавшись с фейри, она заключила сделку. Следствие ее красоты – гребанное волшебство. Руки мужчины сжались в кулаки, но он тут же одернул себя, мигом разжимая пальцы. Он… злится? Почему? Не уж то причина в его собственных чувствах? Тело всего лишь отзывалось на волшебный морок, что наложил на нее фейри. Мутная пелена с глаз начала растворяться, а дыхание выравниваться. Спокойствие вновь обуяло хэлла.

Авалона подошла к Чужестранке. Кандалы защелкнулись на ее тонких запястьях. Девушка медленно проследила за тем, как натягивается цепь, и стремительно повернулась к Иэну. Острый подбородок с вызовом вздернут, брови нахмуренны. Золотистые волосы взметнулись вихрем.

– Я не сгорю, – ее южно-приморский звучал протяжно, в тихом голосе отчетливо слышалась уверенность.

– Все люди горят, – бросил с улыбкой Фонзи. Авалона метнула в его сторону жесткий взгляд, и парень недовольно фыркнул. Между этими двумя явно что-то происходило, но Иэн решил, что не будет вмешиваться.

– Сгореть в огне милосердная смерть, – с равнодушием, что сново завладело его сердцем, произнес он и указал на тюремную карету, – а вот он будет умирать в муках.

Маска невозмутимости и гордости сползла с ее лица, обнажая то, что скрывалось под ней. Страх. Она покачнулась, цепь натянулась сильнее. Бледность придавала ее лицу еще большее очарование, а страх сделал туманные глаза большими, совсем как у белого кролика.

– За что? – ее голос стал хриплым.

Фонзи шагнул вперед. Его лицо исказила гримаса ярости.

– Он фейри, – выплюнул он, – мерзкое отродье Дану.

– Элфи не сделал ничего, за что его можно убить.

– Не сделал тебе! – выкрикнул Фонзи. В несколько шагов он оказался рядом с девушкой и притянул ее к себе за пояс платья. Чужестранка вздрогнула и попыталась высвободиться, но кандалы не позволили, да и Фонзи держал крепко, – Из-за тебя… Из-за таких, как ты, наш дом был окружен этими мерзкими тварями. Из-за таких, как ты погибли мои родители. Ты не меньше него заслуживаешь смерти.

Он замахнулся, собираясь ударить ее в неконтролируемом приступе гнева, но не успел. Иэн в два счета оказался рядом, перехватывая занесенную для удара руку. Он был сильнее Фонзи и с легкостью подавил сопротивление.

Авалона покачала головой и потянула чужестранку за собой, сажая в тюремную карету.

– Угомонись, – резко произнесла она, закрывая дверь кареты. Хэлла выглядела недовольной, но причину ее плохого настроения Иэн не успел выяснить. Авалона подошла к Фонзи, схватила его за ворот доспехов так, что он поневоле наклонился. Между их лицами почти не осталось расстояния. – Твоя ненависть затмевает разум. Прекрати мешать собственные обиды с работой, – его взгляд изменился, но Авалона этого не заметила, продолжая говорить, – Ты становишься неуправляемым. Только что ты чуть не ударил девушку. Да, она житель Примории, но она сама подписала себе смертный приговор, когда связалась с фейри. Кто тебе дал право прикасаться к пленнице? – каждое ее слово, словно удар хлыста.

Авалона отпустила его.

– Еще одна подобная выходка, и я обращусь к хьенду Кадогану с просьбой твоего отстранения, – Фонзи замер, подняв на ее неверящий взор.

Фейт поежилась, а Кевин хмуро произнес:

– Ты не можешь так поступить.

Иэн знал наверняка, что может. Не успевший утихнуть гнев Авалоны перескочил на новую жертву.

– Я хочу, чтобы вы поняли: мне нужны солдаты. Те, чья сила будет столь велика, что не даст им погибнуть в бою. Вы стоите рядом со мной только потому, что в свое время я поверила в вас. Не дайте мне разочароваться.

Она вздохнула. Фейт подошла к Авалоне и сжала ее похолодевшую руку. Иэн увидел, как ладонь Авалоны дрогнула от прикосновения.

– Тебе тяжело, – тихо сказала Фейт, переставая дрожать, – ты боишься, Авалона. Ответственность, что свалилась на твои плечи, не дает тебе продохнуть. Мы поможем тебе справиться с этим, но только не вини Фонзи. Он просто запутался, пытаясь заглушить боль утраты в ненависти. Лучше жить с ненавистью на сердце, чем с бесконечным горем, все сильнее сжимающим горло.

Бровь Иэна удивленно взлетела вверх. Надо же, маленькая Фейт перестала бояться высказывать свое мнение. Девчонка попыталась улыбнуться. Авалона издала тяжелый вздох и кивнула.

– Последнее предупреждение, – сказала она, глядя на смертельно бледного Фонзи.

Хэлла скрылась в гостинице. Кевин и Фейт отправились в ресторацию, а Иэн остался стоять рядом с Фонзи. Он сам не понимал, почему не ушел вместе с остальными. Фонзи напоминал собственную безликую тень. Не то, чтобы Иэна волновало его состояние, но он чувствовал, что должен здесь находиться.

– Ты поступил глупо и опрометчиво, – раздался в ночной тишине его голос.

Фонзи резко повернулся к нему, скрипнув зубами от злости.

– Только не надо читать мне нотации. Хватает и того, что меня защищает девчонка, что дрожит от каждой сломанной ветки.

– Тем не менее, слова девчонки повлияли на решение Авалоны, – как бы невзначай заметил Иэн.

– Не повлияли, в том то и дело, – он грустно улыбнулся, рассматривая звезды, приветственно мерцающие на небе. – Если мышка что-то решила, она от этого не отступиться. Я знаю.

То, с какой теплотой Фонзи говорил об Авалоне, поставило мужчину в тупик. Он и раньше замечал его особое отношение к командиру, но только теперь понял, чем оно вызвано. Иэн улыбнулся уголком губ. Надо же… А Фейт была права.

Фонзи Баррад пытается заглушить боль, но не только боль от потери родителей. Он старается забыться, чтобы не вспоминать о неразделенной любви.

Этери

Этери не боялась сгореть. Несколько раз она уже чуть не сгинула в огне собственных эмоций, когда сильный жар сжимал грудную клетку, отчего ее начинало колоть. Когда она переместилась в Ареморику, в ее собственном маленьком мире что-то изменилось. Или изменилась она сама? Всю свою жизнь Этери посвятила тому, чтобы быть нормальной. Она не хотела, чтобы ее боялись. Но люди продолжали обходить ее стороной и тогда Этери сдалась. Их страх даже приносил ей удовольствие, подпитывая собственное эго. Но здесь, в странном мире со странными людьми, все наоборот.

Это она должна бояться их.

Последние несколько дней Этери не помнила. Их везли через лес или город? Карета подпрыгивала на ухабах или плавно плыла по ровной дороге? Элфи находился рядом с ней или его поместили в другую карету? В голове ничего, кроме вязкой пустоты. Руки обездвижены тяжелыми кандалами. Время продолжало растягиваться, словно мягкий ирис, пока ее не кинули в тюремную камеру.

Холод немного отрезвил, заставил открыть глаза и оглядеться. Каменные сырые стены, по которым стекали капли конденсата, и решетка с узкими железными прутьями. Камера без окон и кровати. Цепь ее кандалов пригвоздили к каменным плитам. Этери подползла к стене и привалилась к ней спиной. Белоснежная блузка сразу же намокла и стала грязной. Перед глазами все плыло. Она не ела три дня, и даже дохлая крыса в углу камеры показалась ей привлекательной пищей.

Когда она очнулась и сколько времени здесь провела?

Помутненное сознание начало рисовать ужасающие картины, пока не послышался звук быстрых шагов. Сначала Этери решила, что ей почудилось, но тени, перекрывающие тусклый свет лампы из коридора, были настоящими.

Этери собрала последние остатки сил, села ровнее и попыталась сфокусировать зрение на фигуре в зеркальных доспехах. Перед ней по другую сторону решетки стояла та, что вынесла ей смертный приговор. В ее толстых косах мелькали алые ленты.

“Совсем как на ели мистера Ли”, – невпопад подумала Этери. Та лента до сих пор у нее с собой лежит в переднем кармане сарафана. Единственное напоминание о доме. Внезапно стало так тоскливо, что Этери беззвучно всхлипнула. К счастью, никто не заметил ее слабости.

А еще она увидела другие ленты. Черные широкие полосы, обвивающие ее тело. Их было так много, что у Этери помутилось в глазах. Они летали вокруг нее на расстоянии ладони, ластились, но не прилегали к телу.

Как странно…

Девушка обращалась к мужчине, с которым Этери довелось танцевать. Они разговаривали на сионийском так быстро, что Этери вспомнилось весеннее птичье щебетание. Мужчина слушал ее с равнодушием и скукой, но девушку, казалось, это ничуть не задевало.

В отличие от Этери.

Она приподнялась на локтях. Натянутая цепь издала оглушительный звон, разносящийся по подвалу эхом. Девушка резко замолчала, и они оба повернули голову в ее сторону.

– Если хотите мне что-нибудь сказать, – сердце Этери гулко билось, она чувствовала его в горле, – то перейдите на приморский.

– Как твое имя? – повернулась к ней девушка.

Такой простой вопрос поставил Этери в тупик. Она заключила с Элфи сделку и должна изображать Лилит, дочь короля враждующего с империей государства. И вряд ли сионийцы не знают имени Лилит Пендрагон. Ее убьют моментально, не вдаваясь в подробности. Самым безопасным вариантом будет назвать свое настоящее имя.

– Этери, – произнесла она, помедлив с ответом.

Пауза заставила мужчину с сомнением прищуриться. На его подбородке и щеках красовалась щетина, а на бледном лице, под глазами расползалась сеточка синеющих вен. Он пугал одним своим видом, и Этери неосознанно сжалась. Кто он такой? Палач? Так бы могла выглядеть смерть, будь она человеком. Такой же холодной, внушающей безысходность и страх.

– Как ты оказалась на территории Минагды? – от его голоса, бархатного, словно полночь, Этери вздрогнула.

– Я сопровождала Элфи, – уклончиво ответила она.

– Разумеется, одна бы ты не пробралась мимо патрулирующих границы всадников. Но нас интересует другое, – его взгляд потяжелел, – что нужно альву и Чужестранке в Сионии так сильно, что они не побоялись быть пойманными?

Этери упрямо молчала. На самом деле она просто не знала, что ответить. Мужчина адресовал ей вопрос, на который она сама хотела бы знать ответ.

Девушка, стоящая рядом с ним, тяжело вздохнула.

– Пойми, твое молчание тебя не спасет, в отличие от информации, – она шагнула вперед, – Мое имя Авалона Кэрролл, и я дьерд девятого отряда всадников. В моих силах повлиять на твой приговор. Я могу шепнуть инквизиторам, что ты фейри, и они будут пытать тебя до тех пор, пока твоя жизнь не оборвется на самом пике мучений. Или, – она сделала паузу и, убедившись, что Этери впечатлилась, продолжила, – могу потребовать помилования.

– Меня не убьют? – с подозрением спросила Этери.

– Если ответишь на наши вопросы, – кивнула Авалона.

– А как же Элфи?

– Его уже не спасти. Я могу просить о помиловании лишь единожды. Так что выбирай, на чью сторону встанешь.

Этери растерянно моргнула. У нее есть шанс на спасение. Вот он, казалось, только протяни руку… Но воспоминания тут же подбросили ей образ чудаковатого парня, что внезапно пропадает и так же внезапно появляется. Не пройдет и пары дней, как он будет мертв. Каким бы козлом Элфи ни был, смерти он не заслужил. В этом она была уверена твердо. Но и себя обрекать на погибель не хотелось.

Как ей поступить?

Тогда на площади Элфи улыбнулся. Весь израненный, связанный, поверженный, он улыбался так, словно выиграл в битве. Кто-кто, а Элфи де Флуа ничего не делал просто так. Любое его действие несло ему выгоду.

“Так может, Элфи на самом деле хотел попасться?”, – внезапная догадка пронзила ее голову, словно острие меча, заставив угрюмо усмехнуться.

– Я уже выбрала, – произнесла Этери, глядя в ее темно-зеленые глаза с острыми шипами янтарного ободка вокруг зрачка.

Авалона недовольно поджала губы. Она всего лишь покачала головой, а вот мужчина, с которым Этери танцевала, резко поддался вперед, сжимая пальцами решетку. Ее обожгло осязаемой волной холода. Сердце, подобно невольной птице в клетке, забилось и попыталось выбраться наружу.

– Какой же силой должен обладать фейри, чтобы околдовать подобной верностью? – презрение стекало с его губ. Этери вскинула голову. Слабость на мгновение покинула тело, и она поднялась, придерживаясь за стену. – Не думал, что все слуги фейри становятся такими глупцами.

– Иэн… – попыталась остановить его Авалона.

– Что? Что ты попросила у него взамен?

Этери передвигалась маленькими шажочками и когда подошла к решетке, то встала напротив него, гордо расправив плечи.

– Иэн, – повторила она, пробуя, как звучит его имя у нее на языке. Остро, подобно колким льдинкам. Мужчина едва заметно вздрогнул, когда она взглянула на него. Их разделяли тонкие прутья, но даже сквозь них она чувствовала его холод. – Верность не продается, – сказала она с легкой усмешкой на губах.

– Ты даже не представляешь, что тебя ждет, если не отступишься, – бросил он с деланным равнодушием.

– А почему тебя так волнует судьба пленницы? – Этери наклонилась, почти касаясь губами железных прутьев. Его глаза засверкали праведным гневом. Неужто попала в яблочко?

– Глупая, Чужестранка, – сказал мужчина. Уголки его губ приподнялись в подобии улыбки, хотя, возможно, Этери показалось, что он улыбался. Развернувшись, он направился к выходу. Его шаги, быстрые и мощные, еще долго отражались от стен подвала гулким эхом.

Авалона же осталась стоять напротив нее. Скрестив руки на груди, она с любопытством поглядывала на Этери. Странно… До этого всадница смотрела на нее, как на кусок сочного мяса, а теперь вдруг наружу выплыл интерес.

– Признаться, ты удивила меня, – она тихо рассмеялась, правда, смех был не веселым, – чтобы вывести из себя самого равнодушного всадника в империи, нужно иметь непревзойденное мастерство.

Она вытащила из ножен меч. По клинку ромбовидной формы расползались выжженные руны. Позолоченная рукоять была украшена каплями закристаллизованного меда, янтарем. Оружие блеснуло в свете огней факелов, на секунду ослепляя Этери.

Авалона сделала шаг, вонзая меч перед собой меж каменных плит. В зеркальном клинке Этери увидела свое отражение. Большие бесцветные глаза на бледной коже (хотя, бледностью она все равно не сравнялась бы с Иэном) всклоченные золотистые волосы и мелко подрагивающие пальцы.

Всадница положила руки вдоль перекрестия рукояти, опираясь на него всем телом, и протяжно заговорила:

– Ты ведь не знаешь, кто я? – она помолчала и, не дождавшись ответа продолжила, – Оно и к лучшему. Но меня удивило, что ты ничего не знаешь о своем спутнике. Иэн считает, что ты заключила с альвом сделку, приобрела красоту и очарование в обмен на услугу. Я думаю, что это не так. Знаешь почему?

Она отбросила непослушную прядь, выбившуюся из косы, назад. Спокойный тон Авалоны старался внушить Этери доверие, но по своей натуре девушка не привыкла доверять тем, кто желает ей смерти.

Поэтому она на самом деле не доверяла Элфи де Флуа.

Напряженное молчание разбавлял шум огня. Авалоне не было дело до того, получит она ответ на свой вопрос или нет. Она просто продолжила говорить дальше:

– Ты сказала, что Элфи ничего не сделал для того, чтобы заслужить смерть. Это не самая умная фраза с учетом того, что он фейри, не так ли?

Этери равнодушно пожала плечами.

– Ты не знаешь кто такие фейри…

Этери пыталась скрыть эмоции за маской равнодушия, но не смогла. Она громко сглотнула ком в горле и нервно усмехнулась. Авалона видела ее насквозь, чем напомнила самого Элфи. Одна неосторожная фраза, заставила всадницу усомниться.

Авалона натянуто улыбнулась.

– Фейри – существа, созданные богиней Дану. Самые совершенные и вместе с тем гадкие создания. Они не способны на чувства, людские жизни для них не имеют ценности. Они эгоистичны и их основное развлечение – заключать волшебные сделки. Альв, дух природы, вытащил тебя с другой стороны. Фейри так делают не часто, только когда им скучно. Они отправляются на ту сторону в поиске очередного развлечения. Для них нет в этом такой проблемы, как у людей. Им ничего не нужно отдавать взамен. Ты прибыла с ним в Ареморику, поэтому тебе почти ничего неизвестно о нашем мире, – она сделала паузу, давая Этери возможность вникнуть во все вышесказанное. – У Элфи была цель, в которую он тебя посвятил, а остальной информацией не счел нужным делиться. И теперь, в лучшем случае ты будешь вынуждена коротать за решеткой вечность, а в худшем… не буду напоминать, что тебя ждет. Вряд ли ты страдаешь расстройствами памяти.

Этери с досадой поморщилась, уловив в ее голосе саркастичные нотки.

– И в любом другом случае я бы согласилась с выводами Иэна. Но в руки к всадникам попал никто иной, как сам Король Падших. Но ты и этого не знаешь, – хмыкнула она. Этери густо покраснела, то ли от злости, то ли от неуместного стыда. – Как ты собиралась выживать? Рано или поздно альв бы бросил тебя.

В ее голосе звучало столько убежденности, что Этери даже не засомневалась в ее словах. Элфи мог оставить ее в любой момент, если бы не одно “но”. От нее зависела его жизнь. От того, как она сыграет Лилит и покажет себя перед дедом. Только поэтому Элфи не бросил ее в лесу и не убил.

– Зачем сильнейшему альву обычная человеческая девчонка? – продолжала вслух рассуждать Авалона.

– Я ничего тебе не скажу.

Слова вырвались из горла утробным хрипом. От накатившей слабости она пошатнулась, но устояла на ногах. Перед глазами стояла замыленная пелена, а образ Авалоны Кэрролл размывался. Яркий свет огней превратился в два круглых пятна, а решетка исчезла вовсе. Этери схватилась за голову, массируя виски.

– Я знаю.

Этери заставила себя еще чуть-чуть продержаться. Совсем немного. Концентрация вернулась, и она увидела, что всадница улыбается.

– Фейри по натуре хитры, а Король Падших не такой простак, каким кажется. Он не попался бы всадникам просто так. Кто угодно, но только не он. Альв представляет опасность для империи, а с недавних пор и для меня. Я тебя прошу всего об одном. Скажи, с какой целью вы направлялись в империю. Взамен я помогу вам выбраться. Слово чести.

Этери недоверчиво нахмурила брови. С чего бы ей помогать им? Судя по тому, что Этери узнала, Авалона являлась одним из влиятельных воинов империи. Если она поможет им сбежать, то в миг потеряет все. Звание, уважение и, возможно, даже жизнь. Неужели эта девушка была готова заплатить столь высокую цену?

Чувствуя, как по сердцу словно провели ножом, а из раны пролились первые капли крови, Этери произнесла онемевшими от холода губами:

– Примория. Мы всего лишь искали дом.

Ноги подкосились, и она упала, больно ударившись виском о каменные плиты. Перед глазами взметнулась тьма.

…когда в следующий раз она разлепила тяжелые веки, тюремную камеру затопил аромат густого наваристого бульона, горячего свежеиспеченного хлеба и жженой бумаги. Желудок Этери сжался, уменьшаясь в размерах. От резкой боли она взвыла, а слезы брызнули из глаз. Протянув руку, она схватилась за неровный край каменной плиты и подползла ближе к железным тарелкам с едой. Рядом с ними тлел пергамент, на котором резким размашистым почерком было написано:

“Не умри от голода до казни, Чужестранка”.