Текст книги "Апельсиновый вереск. По ту сторону Ареморики (СИ)"

Автор книги: Вайолет Девлин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 24 страниц)

Губы Иэна шевельнулись, но ничего не вымолвили.

Сверху раздался шелест веток, и все, кто находился в лесу услышали тихую чарующую песню. Мелодия казалась сокровенной. Она лилась, словно неспешная широкая речушка, погружая каждого, кто ее слышал, в приятный холод.

"Мы расскажем сказку, но слушать вам ее не долго,

Любовь и ненависть сольются вместе в два осколка.

Заполнит чарами то сердце, что чернее ночи,

Но яснее дня все станет, как только распахнутся очи..."

– Нет, нет, нет. – Авалона вздрогнула и беспомощно переглянулась с Этери. Она бросилась к Иэну, схватила его лицо в ладони, заглядывая в глаза. Поздно. Хэлл оцепенел, окружённый волшебством песни, а радужка его глаз начала погружаться во тьму. Авалона обернулась, надеясь спасти хотя бы альва, но Элфи выглядел ещё хуже.

“...иди навстречу, сделай шаг, ты видишь даму, вот твой шанс,

Заполнит чарами любви сердца,

Заполнит чарами опасного лжеца,

Мы повторим, споём вам дивно,

Но не забывай,

За песню сердцем заплати,

Любимую сломай…”

– Что это? – Этери посмотрела наверх, откуда доносились звуки, но ничего не разглядела в ночной мгле.

– Сирены, – процедила Авалона. – Ну конечно. Вот что меня настораживало все это время. Я не могла почувствовать присутствие Иэна и его Девы. Ярые лошади неуловимы. Одна из особенностей вида. Зато присутствие сирен уловить удалось, но я вовремя этого не поняла.

– И что теперь? – напряженно спросила Этери. Она попятилась назад и чуть не угодила в костер. Авалона дернула ее за руку.

– А теперь беги!

Этери

– Уклоняйся! – крикнула Авалона, когда Иэн бросился к Этери, желая сжать ее в смертельных объятиях.

Авалоне пришлось отпрыгнуть. К ней подскочил Элфи с ножом. Он пытался подобраться к хэлле как можно ближе, но она не давала ему такой возможности, отражая удары мечом.

Этери успела сделать всего несколько шагов, пятясь в чащу леса, как Иэн оказался рядом. Дрожащими руками девушка вытащил маленький стилет, который ей пожертвовала Авалона. Но какой с него прок, если она не умеет пользоваться холодным оружием?

“Было бы здесь ее ружье…”– мрачно подумала Этери, занося кинжал для удара.

Но мужчина двигался быстрее. Он перехватил ее руку и со всей силы притянул к себе. Этери впечаталась в его грудь и мигом оказалась обезоружена. Все еще сжимая ее кисть холодной рукой, Иэн вертел между пальцами другой руки стилет. Этери зажмурилась, но удара не последовало. Почему-то он не спешил вырезать ее сердце.

Этери занервничала. Близость всадника пугала. Она вдохнула легкими воздух и почувствовала сладкий запах карамельных булочек. Аромат так не вязался с холодом, который исходил от тела мужчины, что девушка удивленно замерла.

Между тем хэлл положил руку на ее талию, притягивая к себе еще ближе, и наклонился. Кончики стальных волос защекотали ее шею. Он потянулся к ее очкам и, не встретив сопротивления, снял их. Теперь Этери видела Иэна не размытым темным силуэтом, а таким, каким он был. Высоким сильным мужчиной с бледными губами. Секунду она всматривалась в омут его чернеющих глаз и вдруг поняла, что не может отвести взгляд. Ее сковал холод.

– Откуда ты взялась, – выдохнул Иэн, обдавая ее губы теплым дыханием, – Чужестранка?

– Меня зовут Этери, – заплетающимся языком пробормотала она. Иэн называл ее Чужестранкой и был близок к правде, и все равно ей не нравилось это прозвище. Оно подчеркивало, что ей здесь не место.

– Упрямая Чужестранка, – сказал он и мягко прикоснулся к губам. Его пальцы потянули за кончик алой ленты, и золотые локоны разметались по плечам.

Этери застыла, не в силах пошевелиться. Только сердце билось так громко, что остальные звуки померкли. Она не могла сопротивляться, поцелуй всадника полностью подчинил. Его мягкие губы, и совсем не холодные, вызывали дьявольское желание. Страх и вожделение сплелись в один большой клубок. Но в следующий миг Этери едва сдержала крик.

Одна рука всадника разорвала ткань блузки на спине, а другая вонзила стилет между лопаток. Кончик лезвия вошел в кожу, и Этери почувствовала, как по ее позвоночнику стекает горячая кровь. Иэн не собирался останавливаться, он надавливал стилетом все сильнее, и боль становилась невыносимой.

Сквозь затуманенное сознание, ей хватило сил аккуратно отстраниться и открыть глаза.

Всадника опутывали черные ленты, проявившиеся спустя несколько секунд. Вокруг Элфи летали точно такие же. Они с Авалоной кружились в смертоносном танце клинков.

Своей песней сирены наложили на Иэна и Элфи чары смерти. Этери вспомнила, как ей удалось избавить от чар сокровищницу, и руки заныли. Они тоже помнили. Но сейчас другого выхода не было. Либо Этери попробует освободить Иэна из плена чар, либо умрет.

Ее рука, лежавшая на плече всадника, дрогнула, случайно касаясь одной из лент и… никакого обжигающего пламени. Лента ощущалась, как тонкий лист бархатной бумаги.

Резкая вспышка боли заставила ее выгнуться, застонав. Дьявол! В тот же миг в голове Этери возник план. Она придвинулась к мужчине теснее, обняв его за шею. Осторожное прикосновение ее бескровных губ к щеке заставило Иэна тихо выдохнуть, не замечая, как Этери схватила несколько лент, с силой разрывая их на части. Волна непонятно откуда взявшегося ветра и полосы исчезли без следа.

Стилет полетел на землю. Взгляд мужчины прояснился, возвращая себе привычный холод. Секунда и на его лице отразились новые для Этери эмоции. Непонимание и удивление. Всадник по инерции продолжил сжимать ее в объятиях. Звон клинков ворвался в их маленький мир, разрушая ореол странной недосказанности. Рука Иэна дрогнула, задевая израненную спину. Девушка втянула ртом воздух и приглушенно выругалась.

– Кровь? – тихо спросил он, поднеся руку к лицу.

– Еще один, – слабым голосом сказала Этери, высвободившись из хватки, – нужно помочь Элфи.

Голова кружилась, а в спину словно вонзали острые иголки с каждым новым шагом. Ей удалось добраться до альва на ватных ногах, чудом не упав в безжизненную пропасть.

– Этери! Прочь! – нахмурилась Авалона, отражая очередной удар. По ее шее стекали капли пота. Всадница выглядела измученной, в то время как альв даже не запыхался. Он рьяно пытался добраться до сердца Авалоны. В прямом смысле слова.

– Не уйду, – упрямо произнесла Этери.

Она коснулась черных бархатных лент, окружающих альва, и без жалости разорвала их. Рука с ножом зависла в воздухе. Элфи резко мотнул головой, приходя в себя. Авалона остановилась, но все еще подозрительно следила за его движениями. Этери со стоном повалилась на землю. Спина горела. Теперь между ее лопаток останется шрам. Совсем такой же как у Элфи.

– Что произошло? – медленно спросил альв.

– Ты хотел меня прикончить, – отозвалась Авалона, убирая меч в ножны.

– Как и всегда, – задумчиво почесал подбородок Элфи, – вопрос в том, почему я решил убить тебя сейчас?

– Сирены.

Иэн поднял стилет с земли и, рассмотрев кровь Этери, с отвращением отбросил в сторону.

– Они очаровывают своей песней, заставляя подчиниться своей воле и выполнить то, о чем поется.

Авалона присела на корточки рядом с Этери, стянула с плеч плащ и прикрыла оголенную спину девушки. Этери благодарно улыбнулась, но ее улыбка померкла, когда она сфокусировалась на черных лентах вокруг хэллы. Они не давали ей покоя. Сейчас ленты летали вокруг Авалоны и все ближе и ближе подбирались к ее телу.

– Авалона…

– Рана на спине глубокая, – перебила всадница, – но кровь остановилась. Все будет в порядке, останется только шрам.

Этери кивнула, раздумывая, как сообщить Авалоне о лентах. Хэлла выглядела измученной и усталой.

– Авалона, я… – начала Этери, но договорить не успела. Чары взбесились и начали душить всадницу. Авалона повалилась на спину, схватившись за горло. Ее глаза в ужасе распахнулись. Она металась по сырой кровавой земле, пыталась закричать, но из горла вырывался только хрип.

– Авалона! – Иэн бросился к ней, упав перед всадницей на колени. В его взгляде было столько беспомощности и страха, что Этери испуганно замерла.

– Сделай что-нибудь! – рявкнул он, придерживая дьерда за плечи.

Этери отмерла и подползла ближе. Она не ожидала, что ленты начнут душить Авалону, испуг ненадолго сковал ее тело. Сейчас же она могла помочь ей. Сделать все то же самое, что она сделала с чарами сирен. Все просто и должно получится.

Когда она прикоснулась к лентам, то испытала ощущение дежавю. С ней уже происходило это. В лесу поднялся обжигающий северный ветер, тело сковало льдом. По коже пробежалась изморозь, а перед глазами возникла черная пелена. Этери не видела ни умирающую Авалону, ни раздираемого страхом Иэна, она видела только… дом? Небольшую часовню, стоящую на возвышенности. Запах гари появился столь резко, что Этери показалось, будто бы горит лес. Но горела часовня. Ее стены были объятые ласковым алым пламенем.

Этери почувствовала, как сгорает заживо. Боль не шла ни в какое сравнение с той, что ей пришлось испытать рядом с сокровищницей. Вспышка боли быстро появилась и так же быстро погасла. Пепел застрял в горле, Этери закашлялась. А потом вдруг оказалась в таверне и ощутила на языке острый вкус тимьяна.

– Что это? – вылетело из ее рта голосом Авалоны.

– Тебе лучше знать, – точно так же, как и тогда, ответил Элфи.

Последним, кого увидела и услышала Этери в странном видении, была Ная. Чародейка смотрела сквозь пустоту и повторяла вновь и вновь:

– Если ты до сих пор не поняла, значит, тебе не суждено узнать об этом именно так.

Черная пелена рассеялась, и Этери порвала ленты заледеневшими руками. Они растворились, и Авалона смогла сделать вдох. Она глубоко и быстро дышала, все ее тело дрожало. Иэн облегченно выдохнул.

– Я что, – пару минут спустя сказала всадница хриплым голосом, – умерла?

– Нет, – ответила Этери, прокручивая в голове воспоминания. Ее воспоминания. Как она оказалась у Авалоны в голове? Почему вдруг начала видеть мир ее глазами? Девушка провела пальцами по своей руке. Цела. Она цела и совершенно точно не горела. В отличии от Авалоны Кэрролл.

Этери даже не пришлось поднимать голову, она ощутила на себе зудящий взгляд Иэна.

– Что? – вопрос вышел слишком резким.

– Как ты это сделала? – мужчина отпустил Авалону и переключил все свое внимание на Этери. Девушка сглотнула и отползла подальше. Страх выше разума. – В одно прикосновение ты избавила от чар меня и альва. В одно прикосновение помогла Авалоне. Кто ты такая?

Последний вопрос был задан с угрозой в голосе. Этери не смогла сдержать дрожь. К счастью, вовремя подоспел Элфи. Как и ожидалось, он не собирался помогать всаднице, да и не мог. Он просто стоял в стороне и наблюдал. Теперь же он подошел к ним с ухмылкой на губах.

– Чужестранка, сам ее так назвал. Не забивай голову ерундой, хэлл, есть вопросы поинтереснее, – он обошел Этери и опустился рядом с Авалоной. Всадница села прямо, расправила плечи и потерла горло. Следов удушения не осталось, но чтобы нормально дышать, ей приходилось прилагать усилия. – Например, один из них будет звучать как загадка, которые я люблю. Почему всаднице подали в таверне овощное рагу с тимьяном?

Авалона вскинулась, но быстро обмякла, не произнеся ни слова. Иэн удивленно взглянул на нее.

– Что такого особенного в овощном рагу с тимьяном? – спросила Этери, путаясь в воспоминаниях.

– Оно поминальное, – ответил Иэн, окинув ее холодным взглядом. – Его готовят только на похороны всадников.

Этери почувствовала, как земля уходит из под ног. Поминальное? Все обрывки воспоминаний начали складываться воедино, и то, что она увидела в итоге, привело ее в ужас.

– Авалона, – голос Этери охрип от волнения, – ты находилась внутри горящей часовни?

Всадница повернулась к ней, и ее лицо исказила гримаса боли.

– Я стала дьердом после пожара в Часовом Архиве.

Этери прикусила губу, а Элфи весело рассмеялся. Иэн метнул в его сторону взгляд, полный ненависти, который альв благополучно проигнорировал.

– А вот и разгадка. Душа моя, ты мертва, – Элфи давился смешками. Ему казалось это веселой игрой, но Авалоне было не до веселья.

– Что значит мертва? – мрачно спросила она.

– Отправилась в мир иной, – хмыкнул альв, – Девочка, ты сгорела дотла, но знаешь, почему сейчас ты сидишь здесь? Потому что Котел Возрождения хранился не абы где, а в вашем Часовом Архиве. Кто-то перенес твои останки в Котел, и ты восстала из пепла. Только есть проблемка, – продолжал он, – после смерти вы, людишки, перерождаетесь в новом теле. А ты свой шанс на перерождение продала в обмен на свою прежнюю жизнь. Такую плату берет Котел.

– Он тоже заключает сделки? – огрызнулась Авалона.

– Не он, – улыбнулся Элфи, – забыла, чья это реликвия?

– Дану, – обреченно прошептала всадница.

– Это значит, что если бы сегодня умерла, то умерла бы и твоя душа. Осторожно, всадница, – Элфи наклонился к ее уху и шепнул, – теперь у тебя всего одна жизнь. Береги ее.

– Да пошел ты, – слабым голосом отозвалась белая, как мел, Авалона.

Она поднялась. Авалоне понадобилась всего секунда, чтобы прийти в себя. Хэлла вновь выглядела строгой и собранной. В последний раз коснувшись шеи, она произнесла:

– Зато теперь мы знаем, где искать Котел.

Элфи зашипел на нее, глазами указав на Иэна, но было поздно. Слова сказаны.

– Так вот в чем дело, – мужчина встал следом. – Я долго гадал, что же может связывать всадника с Королем Падших. Все эти годы, – он приблизился к Авалоне, наклонившись к ее лицу, – ты была шпионом Приморского Королевства.

– Мне жаль, – негромко произнесла Авалона, выхватила меч и ударила хэлла рукоятью в висок. Мужчина упал на землю, потеряв сознание.

Иэн

Сколько Иэн себя помнил, его всегда боялись. От него старались держаться подальше, но мужчина обладал способностью становиться незаметным, уходить в тень и слушать, слушать, слушать… Еще в Часовых Городках он собирал информацию, знал все обо всех, и это играло ему на руку. Он знал грязные секреты всадников и правда была в том, что боялись его не только из-за силы. Иэн понимал с самого первого дня своего обучения, что информация может спасти ему жизнь.

Однажды Часовые Городки посетил Филберт Белый Ворон. Он был взволнован, и Йера на его плече громогласно каркал. Хагалаз встретил дьерда, и они скрылись от посторонних глаз в доме. Иэн хорошо запомнил тот жаркий день. После отбоя он выскользнул из общежития и, скрываясь от лунного света, стараясь ступать по траве как можно тише, подобрался к дому отца.

Жилище дьердов и хьендов находились не так далеко от озера Сожалений. По дороге Иэн зачерпнул ладонью холодную воду, умыл лицо и спрятался между деревьями. Из окон лился яркий свет. Иэн подобрался ближе, но все равно ничего не услышал. Тихие отголоски голосов доносились сверху, где находилась мансарда. Подумав немного, Иэн аккуратно цепляясь за бревна, залез на крышу и свесился рядом с дымоходом. Около окна.

Йера громко каркнул, и всадник схватился за бревно, чуть не полетев вниз.

– Гальд? – скрип деревянных досок и голос отца слились в один резкий звук. – Как они прорвались в город?

Шелест крыльев и еще один крик белого ворона.

– Они воздействовали на отряды волшебством, – ответил на свой же вопрос Хагалаз, – мы слишком слабы, Филберт. Нам нечего противопоставить Артуру.

Йера снова каркнул. Иэн увидел, как ворон приземлился на подоконник. Птица подняла голову, моргнула черными глазками и уставилась прямо на него. Всадник прижал палец к губам, умоляя ворона не сдавать его.

– Котел, – рассмеялся Хагалаз. – Котел Возрождения – опасная, но сломанная игрушка. Ты не хуже меня понимаешь, почему мы не можем им воспользоваться. Пока у нас Котел, мы под защитой. Артур не посмеет объявить нам войну, но это не мешает ему нападать на наши территории. Сколько их было?

Йера все еще глядел на Иэна, и тот занервничал. Хагалаз прикажет высечь его за неповиновение, а ходить с искривленным от боли лицом – последнее, о чем он мечтал. Он шикнул на ворона, и птица расправила крылья.

– Йера? – спросил дьерд, не дождавшись ответа. – Что там?

Его шаги стали приближаться. Сердце в груди Иэна громко забилось, и он постарался как можно плотнее прижаться к бревнам. Может, повезет, и отец его не заметит?

Ворон раскрыл клюв и издав крик, вернулся в дом.

– Сирены? – Хагалаз остановился. – Напомни приказать отряду Марло перебить этих тварей. Нечего им делать в окрестностях столицы. Кто еще? Пикси? Пущу несколько отрядов по их следу, пусть святой Деррак порадуется.

Он замолчал, но тишину нарушил Йера.

– Мы не можем начать войну, – проговорил Хагалаз, – Не сейчас и не так. Нам понадобиться поменьшей мере несколько лет, чтобы быть готовыми не только к нападению, но и к обороне. Я знаю, что у нас нет столько времени! Знаю… Император требует активных военных действий, и я рад, что он прислушивается к тебе. Иначе страна бы уже давно пала…

Пламя, полыхнувшее среди деревьев, оказалось настолько неожиданным, что Иэн сорвался с крыши дома и полетел вниз. В последний момент, сгруппировавшись, удалось получить лишь безобидный ушиб. Он вскочил на ноги и успел скрыться за домом до того, как на улицу выскочили Хагалаз и Филберт. Они бросились в сторону Часового Архива. Иэн, прячась за деревьями, последовал за ними.

Остановившись поодаль и укрывшись в низине, он наблюдал за тем, как горят бесценные знания часовых и всадников. В какой-то момент Йера сорвался с плеча Филберта и влетел внутрь горящего здания. Его не было всего несколько минут, но огонь начал уменьшаться, пока не исчез совсем. Дьерды бросились внутрь, и каково же было удивление Иэна, когда из Часового Архива вышла Авалона Кэрролл. Девчонка шаталась, ее усталое лицо было измазано сажей. Она прошла совсем рядом, но не заметила прячущегося в тени Пожирателя Душ.

Иэн двинулся следом, ведомый любопытством. Авалона вышла к озеру Сожалений, упала рядом с водой на колени и, схватившись за сердце, горько заплакала. Она кричала, и лесные птицы подхватывали ее крик. Иэн впервые почувствовал себя неловко. Он не мог ей помочь, не мог ничего сделать. Оставалось только стоять и наблюдать, как девчонка задыхается. Ее слезы постепенно высохли, она умыла лицо холодной водой, поднялась. Глаза хэллы подернулись дымкой равнодушия, в них не было ни единой эмоции. Она развернулась и направилась к общежитию.

Всадник никогда не подумал бы, что вновь ощутит эту неловкость и страх за чужую жизнь. Но Авалона Кэрролл чуть не умерла у него на руках. Он злился на нее за предательство, но смерти ей не жалал. Теперь в голове Иэна вертелся только один вопрос.

Как Авалона выжила, если Котел Возрождения сломан?

Ладно, был еще один, связанный с Чужестранкой. Но о ней Иэн старался не вспоминать. Каждый раз, когда перед ним мелькали золотые кудри, от которых сладко пахло апельсинами, мужчина вспоминал ее холодные губы, податливые и умелые. Он помнил все и чуть не сошел с ума от желания. Никогда он еще не чувствовал ничего подобного рядом с женщиной. В Часовых Городках любые симпатии всадниц в свою сторону он давил на корню. Его и так обходили стороной, но те редкие девушки, которые решались с ним заигрывать, уходили на следующее утро ни с чем.

Всадник помнил, какими несчастными глазами смотрела на него мать, и не хотел того же своей возлюбленной.

И все же… Чужестранка манила его. Он хотел разгадать все ее секреты.

– Насколько больно умирать? – спросил альв, широко улыбнувшись.

Иэн моргнул. Его позорно связали и закинули на спину ярой лошади. В первый день хэлл рычал и пытался выбраться из пут, но все бесполезно. Узлы вязала самая умелая всадница в Часовых Городках. На второй он обреченно смирился с пленом и прислушивался к их разговору. Авалона выглядела бодрой, не такой потерянной, как пару дней назад. А вот Чужестранка, закутавшись в плащ, нервно вздрагивала от каждого резкого звука. Она отошла от него как можно дальше, и Иэн криво усмехнулся. Она его боится. Эта мысль неожиданно расстроила. Он мотнул головой, прогоняя образ Чужестранки из своей головы прочь.

– Невыносимо больно, – медленно ответила Авалона.

– Еще бы, – хмыкнул альв. – Просто задумайся, не будь рядом с тобой артефакта, ты была бы мертва.

Авалона повела плечами, словно сгоняя назойливую муху, а Чужестранка нахмурилась и шикнула на него.

– Не пугай ее.

– Чем чаще я повторю это, тем быстрее она осознает ценность жизни, – парировал альв. – Ей это необходимо.

Авалона криво улыбнулась.

– Неужели тебе не все равно, альв?

– Не льсти себе, всадница. Но я бы погрустил о твоей смерти. Ведь тогда наша сделка была бы аннулирована.

Сделка? Иэн взглянул на Авалону. Всадница демонстративно игнорировала его, и это неимоверно раздражало. Иэн допустил ошибку, когда полетел на поиски Авалоны без подмоги, он всего лишь хотел доказать свою правоту. А в итоге… лишь подтвердил слова отца.

“Авалона Кэрролл предатель”.

Эта мысль никак не укладывалась в голове. Он помнил ее с малых лет и всегда удивлялся бунтарскому характеру и преданности империи. Кто мы подумать, что она уроженка Приморского Королевства. На удивление, Иэн быстро смирился с этим досадным фактом. Он больше не испытывал раздражения и ярости. Даже когда он нашел ее, то готов был принять факт предательства, простить. Но она солгала ему. И это задевало больше всего.

Чем ближе они подходили к Часовым Городкам, тем громче становился шум воды. Они вышли к противоположному от городков берегу озера Сожалений и сделали привал.

– Как стемнеет, – сказала Авалона, ополоснув руки в воде, – я подберусь к Часовому Архиву и заберу Котел. Вы останетесь здесь.

– Ты не пойдешь одна, – возразила Чужестранка. Она надела темные очки и сложила руки на груди.

– Хочешь составить мне компанию? – улыбнулась уголком губ Авалона.

Чужестранка качнулась вперед, но альв не позволил ей ответить.

– Не хочет. Один раз нас уже бросили в темницу. Опыт впечатляющий, но я бы не хотел его повторять.

– Она не может пойти одна! – яростно произнесла Чужестранка.

– Ты тоже не можешь!

– Тогда пойдешь ты.

– Что?! – воскликнули в унисон Кэрролл и альв. Последний оскалился и медленно, выделяя каждое слово, произнес, – Я не обязан помогать ей. Тем более Авалона по собственной глупости упустила Котел, когда он практически находился у нее в руках.

– Мне не нужен балласт, – фыркнула хэлла.

Чужестранку аргументы не впечатлили.

– Тебе нужен тот, кто сможет прикрыть спину.

Авалона звонко рассмеялась, а Иэн не смог подавить улыбку.

– Он скорее убьет меня, когда я отвернусь, чем прикроет спину.

– Она права, дорогуша, – встрял альв.

– Пока мы не добрались до Приморского Королевства, нам нужно научится доверять друг другу, – сказала Чужестранка. Иэн бросил в ее сторону заинтересованный взгляд. Девушка вздрогнула, поймав его, но продолжила говорить, – Можете хоть поубивать друг друга, но только когда мы ступим на территорию Примории. Сейчас вам нужно работать сообща. Элфи, – обратилась она к альву, – без Котла Авалона не поведет нас в Ланию. Хочешь попасть обратно домой? Помоги ей.

Альв замер, исподлобья сверля Кэрролл недовольным взглядом. Затем поморщился и махнул рукой.

– Ладно, твоя взяла. Обещаю, всадница, сегодня ты не умрешь.

Брови Авалоны взлетели вверх. Только что он дал нерушимое слово фейри. Это означало, что при каких бы обстоятельствах они с Авалоной не оказались в этот день, он не убьет ее, насколько сильно не захотел бы. Слово альва имеет вес, в отличии от слов людей.

– Выдвигаемся ночью, – миролюбиво произнесла Авалона.

Иэн проснулся от громкого крика птиц. Они стаей пролетели над Багряным лесом. Сквозь тонкую ткань рубашки хэлл чувствовал холодный камень. Чтобы не привлекать внимание, он решил полететь на поиски дьерда в гражданском и теперь мысленно похвалил себя за разумность этого решения. Ярая лошадь исчезла вместе с Авалоной и альвом. Чужестранка сидела около озера, спиной к нему и тихо пела, выводя по глади озера пальчиком круги. Иэн выдохнул, прислушиваясь к ее грустной песне.

…девочка в шляпе соломенной,

В кукурузном поле играла,

У девочки, хрупко сложенной,

В руках чье-то сердце пылало.

Кровь протекала меж пальцев,

Обжигая руки ее,

Если бы она только знала.

Чье сердце в руках у нее.

Тишину кукурузного поля,

Нарушал только шум голосов,

Сердце в руках – это доля,

Доля кровавых лесов…

Спина Чужестранки напряглась, будто бы почувствовав пристальный взгляд.

– Красиво, – хриплым после сна голосом произнес Иэн.

Девушка обернулась и смущенно кивнула. Сорвав с ближайшего дерева лист, она набрала воды из озера и приблизилась к нему.

– Пей, – сказала она, поднося лист к его губам.

– Развяжи меня, – мягко попросил Иэн, не обращая внимания на лист. Веревки впивались в руки, стирая кожу. Авалона несколько дней игнорировала его, но Чужестранка может прислушаться.

– Если развяжу, ты убьешь меня и сбежишь.

– Не убью.

– Ударишь чем-то тяжелым по голове и сбежишь.

– Я не подниму руку на женщину, – рыкнул Иэн.

Чужестранка улыбнулась уголком губ, откладывая лист.

– В наших отношениях намечается заметный прогресс. Еще утром я была Чужестранкой, а сейчас вдруг стала женщиной. К вечеру буду ждать предложения руки и сердца.

Чужестранка распустила золотые волосы, и они аккуратными волнами спускались по ее спине. Лунный свет пробегал по ним, превращая теплое золото в холодный мрамор. Очки-прямоугольники сползли на переносицу носа, и он увидел, что она ждет его ответа.

– А ты согласишься? – спросил мужчина бархатным голосом.

На миг девушка растерялась, но быстро взяла себя в руки, стараясь скрыть неловкость за раздражением.

– Конечно, нет, – она нервным движением поправила очки.

– Жаль, – протянул он и на миг улыбнулся. Ее смущение было слишком милым, – Правда, развяжи, я не собираюсь сбегать или убивать кого-то. Обещаю, даже твоего альва не трону.

– Он не мой, – проворчала Чужестранка. – Даже если бы я хотела тебя отпустить, не думаю, что это возможно, – она откинула волосы с лица обратно на спину. – В этом и проблема. То, чего мы хотим, не совпадает с тем, что нам дано.

– И чего же ты хочешь, Чужестранка? – спросил он, не надеясь, что она ответит. Но она ответила.

– Домой, – в ее голосе промелькнула тоска.

– Обратно в Приморию?

Она покачала головой.

– Мой дом далеко и совсем в другом месте.

На лице Иэна промелькнуло понимание.

– Альв вытащил тебя с той стороны? – она криво усмехнулась. – Зачем?

– Укреплять родственные узы, – из ее горла вырвался смешок, – каждый второй твердит мне, что я внучка короля. Я даже видела на себе корону, – ее передернуло от отвращения, – это было слишком реалистичное видение.

– Я думал в такие моменты полагается радоваться.

– А у вас каждый день становятся принцессами?

– Не каждый… Сутки через двое.

Чужестранка рассмеялась. Когда на ее губах появлялась улыбка, черты лица смягчились, и она казалась не такой непробиваемой, как в тот день, когда их с альвом поймали. Она становилась собой.

Девушка оглядела веревку, которой он был связан. Улыбка померкла.

– Я хочу вернуться. Больше всего на свете хочу домой. Поэтому я не могу развязать тебя. Если я это сделаю, то больше никогда не увижу родных.

Иэн тяжело вздохнул. Она была откровенна с ним и не ждала того же в ответ. Но впервые Пожиратель Душ, который привык молчать, быть незаметным и прятаться в тени, решил приоткрыть свое сердце. Совсем немножко. Ровно столько, чтобы потом не пожалеть.

– Думаешь, я хотел такой жизни? – он обреченно покачал головой, – Мой отец, главнокомандующий Первой армии, не желал, чтобы его сын был слабаком. Поэтому он засунул меня в Часовые Городки, заставил стать всадником. Так же, как и во многих, пытался поселить во мне ядро ненависти к приморцам. Но единственным, кого я ненавидел, стал он сам. Мне приходиться следовать приказам и ему наплевать на мои желания.

– В этом мы схожи.

Чужестранка села рядом, прижавшись спиной к холодному камню. Темные тучи сгущались, и только слабый лунный свет освещал посеребренное озеро. Иэн бросил в сторону Чужестранки ставший привычным изучающий взгляд. Она уже не тряслась в страхе. Девушка сняла очки и положила их рядом.

– Твои глаза, – сказал он, присматриваясь, – ты изменилась.

– Чары, – бросила она, – я должна быть похожа на Лилит Пендрагон, чтобы король признал во мне собственную дочь. Кто бы мог подумать, – усмехнулась она, – мне нужно притворяться человеком, на которого я совсем не похожа…

Иэну сложно было понять Чужестранку, но одно он знал точно. Ее вытащили с той стороны, лишили связи с семьей, бросили в темницу, заставили притворяться кем-то другим. А ведь она всего лишь обычная девушка, и ей не место в Ареморике. Она не готова познать всю ее жестокость.

– Ты внучка короля Артура, – медленно повторил он.

– Не веришь?

– Почему же, – он окинул Чужестранку пристальным взглядом, – ты похожа на него.

– Это не комплимент.

– Ты права, не комплимент. Империя долгие годы воюет с Приморским Королевством, и король Артур страшный человек. Кому, как не нам знать. Но если в тебе есть хотя бы треть его безжалостности, – он замолчал, обдумывая мысль, – то Ареморика тебя не отпустит.

Чужестранка вздрогнула всем телом и обняла себя за плечи.

– Я теряю надежду, – шепнула она так тихо, что Иэн едва расслышал ее голос. Она зажмурилась, а когда вновь открыла глаза, грусть и тоска пропали с ее лица. Девушка скрылась от него за маской любопытства, – А что насчет тебя? Твои мечты?

На мгновение Иэн растерялся.

– Мои мечты?

Если подумать, никто никогда не спрашивал у него об этом. В Часовых Городках не было мест мечтам, только целям. Стать образцовым всадником и вырасти в звании. Защитить империю и простой люд. Им с самого первого дня закладывали в голову желания, которые принадлежали не им. Дома Иэн почти не появлялся, но даже там, он думал только о том, как стать сильнее и защитить родных?

Он был рожден для войны. Или его убедили в этом? Голова пошла кругом. Всадник взглянул на белоснежный полумесяц. Он сиял так ярко, что звезды меркли на его фоне. В тот же момент Иэн понял. Он понял, о чем мечтает.

– Хочу выбраться отсюда, – сказал он, продолжая разглядывать небо. – Жить, а не выживать. Когда-то у меня была мечта. Я хотел присоединиться к ансамблю и даже пробовал играть на лютне.

– Научился? – спросила она, склонив голову к плечу.

– Нет, – он поморщился от неприятных воспоминаний, – отец сломал ее и сказал не забивать голову ерундой. Это случилось, когда я был еще совсем ребенком.

– Твой отец очень похож на мою мать, – криво усмехнулась Чужестранка, – сколько себя помню, она повторяла мне эту фразу снова и снова.

Чужестранка встала с сырой земли и когда повернулась к нему, на ее лице промелькнула решительность.

– Я уже сбилась со счету, сколько раз меня пытались убить в этом месте. Но знаешь, что я поняла? Твою жизнь никто не проживет за тебя. Если ты так и останешься всадником, то всю жизнь будешь связан оковами. Поэтому… пообещай мне, что освободишься и исполнишь свою мечту.