Текст книги "Апельсиновый вереск. По ту сторону Ареморики (СИ)"

Автор книги: Вайолет Девлин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)

– Отец!

Этери радостно улыбнулась ей. Всадница сменила свою походную одежду на длинное мерцающее платье, облегающее ее фигуру. Рукава были спущены с плеч, подчеркивая хрупкость и в то же время силу девушки, а волосы заплетены в косу и закреплены в виде корзинки на голове. В королевстве Авалона выглядела совершенно иначе, чем в империи. Но ее сила никуда не исчезла. Даже в платье она была смертоносной всадницей. Это подчеркивал меч, привязанный кожаной подвязкой к поясу.

Авалона подошла к ним. Цоканье туфель заглушали мягкие растения. Она встала рядом, так, чтобы видеть не только отца, но и Этери.

Взгляд мужчины смягчился, в нем читалась бесконечная любовь и тепло.

– Не надо на нее наседать, – встала на защиту Этери Авалона, – Лилит ничего не помнит. Она забыла все, в том числе и саму сущность коварства фейри. Она не могла знать, насколько это опасно.

– Авалона, – его брови свелись к переносице.

– Лилит, – прервала его всадница, – познакомься с моим отцом, сэром Ланселотом. Не думаю, что нам стоит говорить здесь, – сказала она, выразительно взглянув на шевелящийся под ногой побег лианы.

Единственным местом, в котором не было шпионов короля, была комната Этери. И как только за ними захлопнулись двери, (отцу Авалоны пришлось разрубить растения, чтобы попасть внутрь) всадница облегченно вздохнула.

Сэр Ланселот привалился к стене, скрестив руки на груди. Когда Этери посмотрела на Артура, то спустя всего минуту поняла, насколько Лилит была на него похожа. А сэр Ланселот обладал мягкими чертами лица, совсем не такими, как у Авалоны. Они слишком отличались друг от друга, чтобы в голове возникла хотя бы мысль об их родстве.

Мужчина слегка повернул голову в сторону Этери, сверля ее недружелюбных взглядом.

– Авалона, правду, – потребовал он.

– Ему можно доверять, – оправдываясь, произнесла Авалона.

Этери прошлась по комнате и понимая, что терять все равно нечего, произнесла:

– Меня зовут Этери Фэрнсби. Я дочь Лилит Фэрнсби, женщины, что родилась и выросла в этом месте.

Лицо отца Авалоны вытянулось, а рот приоткрылся от удивления. Этери не сдержала усмешки. Лишь теперь сходство начало проявлятся. Когда Авалона узнала о том, кто же такая Этери Фэрнсби, у нее было точно такое же выражение лица. Шок, неверие, подозрения... Только у этого мужчины она почему-то разглядела мимолетную грусть.

Необычно.

– Этери выдала себя за Лилит по просьбе альва, чтобы тот помог ей вернуться домой, – быстро проговорила Авалона, – это долгая история.

Всадница напряженно замолчала. Она обменивалась с отцом непонятными Этери взглядами, и с каждой секундой напряжение в ее сердце росло.

– И ты поверила ему? – спросил сэр Ланселот.

Сердце Этери пошло трещинами, чтобы расколоться на две части.

– Да, – в тишине ее голос прозвучал надломлено.

Печаль в его взгляде усилилась. Этери искренне не понимала, почему. Авалона смотрела на нее точно так же. Да, она поверила Элфи, ведь они заключили сделку. Она выполнила свою часть. Теперь каждый в замке, включая короля, знает, что Лилит Пендрагон вернулась домой. Так почему они на нее так смотрят и где… А где Элфи?

– Что случилось? – все больше нервничая, спросила Этери. – Где он?

Они молчали.

– Где Элфи? – сказала она, срываясь на крик.

– Детка, – предельно мягко произнес сэр Ланселот. Так ее называл только Джон. Даже мама никогда не называла ее иначе, кроме как по имени, – пойми, альв заключил сделку не только с тобой. Он бывший король Сидов, он хотел обмануть всех, но в итоге его самого обвели вокруг пальца.

– Почему? – тихо спросила Этери.

– Как только Лилит пропала, Артур бросил все силы на ее поиски, но проходили месяцы, потом годы… Лилит нигде не было. Ни одно дерево ее не видело, ни одна травинка не была надломлена ее ногой. Тогда безутешный отец направился к тому единственному, у кого могла появиться сильнейшая мотивация ему помочь. Он отыскал умирающего короля. Минули годы, прежде чем Элфи Серокрылый снова появился в замке. Его задачей было: отыскать и привести Лилит Пендрагон, ее и только ее. Но…

Мужчина замолчал, давая возможность Этери самой догадаться, что стало потом.

– Он привел вместе с Лилит ее мужа.

Этери подошла к глубокому креслу и обессиленно рухнула в него. Дьявол все это дери. А ведь Элфи просто хотел помочь. Хотел ведь? Иначе он не стал бы придумывать эту историю с замужеством и связью. Если бы Артур узнал, что Иэн на самом деле никто иной, как всадник культа богини Морриган и сын главнокомандующего войсками императора, его жизнь была бы недолгой, а последние минуты мучительны. Элфи подарил ему отсрочку, в течении которой они с Авалоной могли бы придумать, как вытащить всадника из плена.

Но ложь, какая бы она не была – приторно-сладкая, терпкая, или горькая, приправленная полуправдой, она навсегда останется ложью. А последствия этой лжи обычно в сто крат хуже.

Неважно, пытался ли Элфи помочь или же просто играл, его действия обернулись против него. Поскольку альв нарушил условия сделки, он не получит обратно свои крылья. Он не поможет ей сбежать.

Не вернет домой.

Перед глазами Этери все поплыло. Она почувствовала легкое шуршание платья. Сбоку стояла Авалона. Она положила руку ей на плечо, сжимая до легкой боли.

– Я не останусь здесь навсегда, – Этери заглянула в сочувствующие глаза всадницы. – Не смогу.

Ланселот отрицательно качнул головой.

– Ты не сбежишь, Этери. Лилит удалось, и только потому, что ей помогли. Артур глаз с тебя не сведет. Охрана замка сильно возросла с тех пор. Ты в ловушке, девочка.

– Значит, мне нужен тот, на чью помощь я надеялась ранее.

– Артур отобрал у альва то, что поддерживало в нем жизнь, – с сомнением возразила Авалона, – не так много ему Создательницей отмерено…

– Я найду крылья, – вскинув подбородок, Этери посмотрела на Ланселота. – Они ведь в замке? Артур не мог знать, что Элфи нарушит условия сделки, а значит, хранил их.

– Он мог уничтожить их сразу же после ухода альва, – парировал мужчина.

– Но мы не знаем наверняка, – поддержала Авалона, – будут крылья, будет волшебство. Альв не умрет и сможет помочь Этери выбраться.

Хмурый взгляд Ланселота метался от одной девушки к другой.

– Вы понимаете, что даже обсуждение подобных вещей приравнивается к государственной измене?

– Мне не привыкать, – криво усмехнулась Авалона.

– Я не могу тебе позволить, – сказал он всаднице, – если Артур узнает, а он узнает, тебя лишат головы на городской площади. Тебя. Не ее.

Убежденность и отчаяние в его голосе заставили Этери задуматься. Он прав. Король слишком сильно любит свою дочь, чтобы после стольких лет поисков самолично велеть отвести ее на плаху. А вот Авалоне угрожает смерть. Этери не хотела рисковать жизнью всадницы. Хватит с нее и того, что она помогла им с Элфи сбежать из империи.

– И как вы собираетесь искать альва? – продолжал Ланселот, – Недостаточно просто выкрасть крылья!

– Но…

– Верно, – прервала ее Этери. – Ваша дочь не заслуживает смерти.

Этери сжала мягкую ладонь всадницы, которая все еще лежала на ее плече, и улыбнулась:

– Я благодарна тебе, Авалона, но на этом все. Я попробую отыскать крылья. Одна. И если меня в один день не окажется во дворце, значит, все получилось, и я смогла вернуться домой.

– Этери, – тихо обронила она.

Девушка видела, как Авалона боролась в противоречивыми чувствами. Она не могла пойти против отца, так же, как и не могла бросить Этери. Почему ей вдруг стало так важно помочь ей? Этери даже не догадывалась, но мысль об этом, вселяла надежду.

– Это мой единственный выход.

Фонзи

Даже если бы Фонзи сказали, что завтра миру придет конец, его реакция была бы более спокойной. Уравновешенно поразмыслив, что терять все равно нечего, он пришел бы к Авалоне Кэрролл и признался в том, о чем до этого мог только помыслить. Он рассказал бы ей все. Как у него кружится голова, когда она находится рядом, как его сердце радостно сжимается при виде ее прекрасной улыбки, как он чувствует горький аромат розового перца, даже если она находиться очень далеко. Он обожал в ней все и хотел только ее одну. Всадница с прекрасными глазами цвета свежей зелени подарила ему надежду.

“Может, все не так уж и дерьмово?”, – подумал он как-то. Пока Авалона рядом, он чувствовал себя почти счастливым.

Но что ему делать, если завтра миру придет конец?

Глаза жгло так сильно, что Фонзи предпочел их закрыть, глубоко вдыхая морской воздух. Он стоял на краю пристани, а вокруг бушевало непокорное море. Волны бились о далекие скалы. Темное ночное небо почернело. Первая молния рассекла небо, а затем послышался грохот.

Так громогласно рушился его мир. Фонзи долго думал и понял, что готов простить ей все. Пресвятая Морриган, он готов был простить ей все, что угодно, даже если бы она оказалась чародейкой или фейри. Все что угодно, лишь бы она была живой…

Авалона Кэрролл, его маленькая и храбрая мышка. Она оступилась. Кто угодно может совершить ошибку, даже дьерд девятого отряда всадников. Но одну ошибку уже не исправить. Она не вернется. Фонзи больше никогда не услышит ее дивный голос, никогда не поймает злой взгляд, не прикоснется к ней…

Фонзи сделал шаг, прыгнув в море. Вода сомкнулась над его головой, а холод прошиб до костей. Он надеялся, что взволнованное море поможет ему проснуться, но кислорода по прежнему не хватало и так же как и на суше, сдавливало горло. Он взмахнул руками, чувствуя, как идет ко дну.

Это не сон. Фонзи тонул не только в море, но и в собственном горе. Когда-то Авалона протянула ему руку, вытащила на берег, заставила жить дальше. Он жил ради нее, дышал только ради нее.

“Она мертва”, – услышал он грубый голос Хагалаза. Жестокость, с которой он произнес эти слова, ни с чем не сравнима.

Этого не может быть. Фонзи повторял из раза в раз: не возможно. Путаница. Плохая шутка. Все что угодно, лишь бы это не было правдой. В тот миг он почувствовал, что больше не дышит. Минуту, две, десять. Час. Три часа. Не дышит до сих пор. Будто разучился это делать. Где же воздух, которым он дышал? Раньше в этом воздухе разливался аромат розового перца и легкой ноты жасмина. А теперь этот воздух пустой, обычный.

Фонзи отказывался дышать воздухом, в котором не чувствовал ее. Он отказывался жить в мире, в котором больше нет Авалоны Кэрролл.

Вода начала выталкивать его обратно на поверхность, у Фонзи не было сил сопротивляться. Все его мысли были о Авалоне (как же нежно звучало ее имя) и о том, кто посмел поднять на нее руку. Фонзи не сомневался, что виноват тот сбежавший альв. Это он обманом заставил всадницу помочь ему сбежать, а затем избавился от нее, как от расходного материала.

Ярость вырвалась из его сердца, и Фонзи закричал. Его голос был пронизан острыми осколками боли. Он ненавидел себя, ненавидел альва, ненавидел этот мир. Крик заглушил очередной раскат грома.

Схватившись за край пристани, Баррад подтянулся и сел, совсем не чувствуя тела.

Жизнь, в которой ему больше нет места. Зачем она нужна? Разве что убить альва, причинившего его мышке боль, и истребить всех фейри, думающих, что они вправе играть человеческими жизнями.

Взгляд Фонзи потемнел.

Он не просто убьет их, он уничтожит их сущность. Заставит кричать от боли, умолять остановиться. Именно Фонзи станет тем, кто покончит со всеми фейри в Ареморике.

Штормовой ветер донес запах дорогих духов.

– Я знаю, что вы здесь, командир, – низким хриплым голосом сказал всадник.

Аврелия остановилась рядом с ним.

– Мне жаль, Фонзи, – сочувственно улыбнулась хэлла.

Он промолчал. Не мог говорить. Жжение в груди становилось все сильнее и сильнее.

– Я могу что-нибудь для тебя сделать? – она присела на корточки, ветер растрепал ее светлые волосы.

– Найдите Короля Падших, – тихо сказал он.

– Милый мальчик, – Аврелия нежно провела рукой по его щеке, – сколько же боли ты испытал? У нас с тобой одна общая цель, Фонзи. Убить Короля Падших. Не бойся, я помогу тебе.

Она наклонилась так близко, что между их лицами не оставалось расстояния. Фонзи отвернулся, холодные губы хьенды мазнули по щеке. Аврелия недовольно отстранилась, но руки с лица всадника не убрала.

Фонзи были омерзительны ее прикосновения. Они вызывали у него резкое желание почесаться или сходить в душ. Предельно осторожно убрав ее ладони, он сказал:

– Скоро рассвет. Нам пора выдвигаться.

И, не обращая внимания на стекающую с него водопадом воду, Фонзи встал и побрел в сторону города.

Немного. Он потянулся к медному медальону на шее. Прикосновение подарило удивительное спокойствие.

Осталось совсем чуть-чуть, он расквитается с тем, кто лишил его маленькой надежды.

Авалона

С губ шепотом срывались молитвы. В пустом храме Создательницы, освещенном лунным светом и светом звезд, царила благоговейная тишина. Под коленями холодный мраморный пол, а впереди – гранитное изваяние богини Дану.

Авалона молилась.

Чтобы стать рыцарем, мало отличиться перед королем. Девушка не была оруженосцем и не служила верой и правдой приставленному к ней рыцарю. Зато она исполнила свой государственный долг. Теперь Авалона должна очиститься. Смыть с себя грехи и позор, которые черной копотью покрыл ее кожу. Уничтожить ту часть себя, которую она создала в империи.

Храм слышал ее молитвы, и Авалона надеялась, что только их. Потому что мысли хэллы были далеки от чистоты.

Авалона не знала, что ей делать. Успешно справившись с заданием, она и не надеялась вернуться в Приморию с Котлом. Но вот она здесь и уже через несколько часов станет полноценным рыцарем. А душа почему-то все равно болела. Она часто вспоминала своих всадников и не могла перестать думать о Хагалазе. Девушка чувствовала вину перед ними и боялась даже помыслить о том, чтобы когда-нибудь встретить их снова. Авалона совершила так много ошибок… что просто не знала, как ей жить дальше.

Иэн здесь по ее вине. Куда бросили всадника, она так и не смогла выяснить. Быть может, его даже нет в живых. От этой мысли она содрогнулась. Почему их с Этери разделили? Куда его увели? Для каких целей? Все эти вопросы не давали ей сосредоточиться на молитвах.

А рассвет приближался.

Солнце взошло, когда двери храма распахнулись. Два незнакомых рыцаря в доспехах принесли ей сменную одежду. Обойдя жертвенник, Авалона скрылась в келье. В маленькой сырой комнате не было ничего. От удушающей ассоциации ее начало тошнить.

Сняв и аккуратно положив платье на пол, Авалона натянула белоснежную рубашку, подвязала ее золотым поясом и надела темные облегающие штаны. Сапоги оказались ей великоваты, но выбирать не приходилось.

Всадница (несмотря на молитвенную ночь, она все еще ощущала себя всадницей культа Морриган) обернулась, затаив дыхание. Ей казалось, что это сон, и сейчас в келью войдет злой Хагалаз и прикажет сбежать. Но дверь никто не открыл.

В сопровождении рыцарей она шагала по улице Карлеона. С двух сторон их окружила толпа. Приморцы глазели на Авалону с любопытством и сочувствием. Эти люди редко становились свидетелями посвящения в рыцари. Гораздо чаще им приходилось наблюдать, как палач замахивается топором, чтобы лишить этих рыцарей головы.

Мужчины обогнули эшафот. Авалона содрогнулась при одной только мысли, что может оказаться там.

В городе жители соблюдали тишину, молчали, боялись гнева рыцарей. Но в замке страх рассеялся. Стоял дикий шум. Рой голосов врезался болью в голову, но Авалона не могла закрыть уши, чтобы насладиться тишиной. Ее провели в большой зал, где обычно проходили празднества и пиры. На тронном возвышении хэлла увидела восседающую на троне Этери. Сейчас она выглядела намного лучше, чем в прошлый раз, когда над ней зло подшутила альва. Всего секунда, если бы отец не успел, то Этери точно не смогла бы вернуться домой. Еда фейри, столь аппетитная и чарующая на вкус бесподобна. Вот только стоит один раз вкусить запретный плод, и человеческая пища будет казаться серой, безвкусной, омерзительной. Альва могла действовать по приказу Артура. Король готов пойти на все, лишь бы дочь больше никогда не сбежала.

Если Этери не найдет крылья, она обречена. Девушка расправила складки на юбке. Ее длинное платье в пол из черного бархата подчеркивало стройную фигуру. На подоле искусно вышиты оранжевые цветы. Она подняла голову и встретилась взглядом с Авалоной. В больших голубых глазах плескалась печаль. Всадница уже начала забывать, что на самом деле глаза Этери напоминают ранее туманное утро. Сколько будут действовать чары Наи? Авалона занервничала. Без Элфи им этого не узнать.

Еще один взгляд, направленный на нее, Авалона решительно проигнорировала. За троном стоял отец. Хмурый и собранный. Как бы ему не нравилось все происходящее, противится воле короля он не мог.

Второй трон занимал король. Артур вполголоса переговаривался с мальчиком, что стоял рядом. На вид ему не больше десяти. Кудрявые светло-каштановые волосы, карие глаза, щечки. Очаровательный мальчишка. По-началу Авалона приняла его за пажа, но, приглядевшись, поняла, что ошиблась.

Рыцари, сопровождающие хэллу, исчезли, а в зале, наконец, воцарилась тишина. Авалона решительно подошла к тронному возвышению, опускаясь на одно колено. Вперед вышел отец. Облаченный в доспехи и с мечом в руке.

– Встань, – приказал он. Сейчас перед ней стоял рыцарь короля Артура.

Авалона послушно поднялась. Кивнув в сторону, он отвел ее к алтарю. На мраморном низком столе Авалона увидела каменную фигуру богини и жертвенную чашу. Опустившись перед алтарем на колени, она закрыла глаза. Отец начал читать молитву на древнем ушурийском.

– Викато ар дейн. Хэо моргаро ами…

Услышь мою молитву. Очисти душу грешную…

– Фините сигра роха итсече…

Направь на путь истинный…

– Карде нао.

Защити.

Он протянул меч. Ее меч, выкованый мастером Хайвудом. Авалона взяла его в руки, как никогда, чувствуя тяжесть, провела лезвием по ладони. Порез получился слишком глубоким, кровь полилась в чашу рекой. Ей на плечи опустился красный меховой плащ. Авалона вздрогнула от неожиданности, несколько капель крови попали на белую рубашку.

Она встала, сжала в руке меч, обагренный кровью. В серьезных глазах отца не было даже намека на улыбку.

– Тэо конде вильямо, – сказал он, растягивая гласные, – Ты теперь рыцарь, Авалона. Леди Авалона дю Лак.

Рыцари, наблюдавшие за обрядом, радостно закричали и захлопали в ладоши. Альвы глядели с долей презрения, тихо переговариваясь между собой. Они даже не пытались скрыть неприязнь к людям.

Отец наклонился, поцеловав Авалону в щеку.

– Я был против, – тихо сказал он. – Грядет война. Я не переживу, если с тобой что-нибудь случится.

– Это ради мамы, – одними губами сказала девушка.

– Моя маленькая храбрая девочка, – грустно произнес он, погладив Авалону по волосам, – Маме уже ничем не помочь. Лекари поддерживают жизнь в мертвом теле. Но разве это жизнь?

Король поднял руку вверх, и в зале снова воцарилась тишина, а его голос разнесся, словно дурное предзнаменование.

– Верность. В этом слове кроется намного больше смысла, чем нам всем кажется. Авалона, дочь, не побоюсь этого слова, самого достойного рыцаря Приморского Королевства, сэра Ланселота, доказала мне свою верность, – Артур вытащил из-под одеяния болтающийся на цепочке Котел Возрождения. Теперь его видел каждый в зале. Альвы, все до единого переглянулись, а рыцари воспряли духом. – Авалоне удалось сделать то, что не под силу ни одному из вас. Она провела в стане врага долгие годы, заполучила обратно нашу священную реликвию и вернулась домой живой.

Рыцари одобрительно закричали.

– Авалона дю Лак достойна не только стать рыцарем, – он сделал паузу, прежде чем продолжить, – но и быть приставленной личным рыцарем к моей дочери Лилит, – торжественно произнес король.

Взгляд Авалоны метнулся к тронному возвышению. Непроницаемая маска Этери дала сбой. Она испуганно посмотрела на Авалону. Приказ Артура связывал ей руки, и Авалона это отлично понимала. Король не просто так назначил именно ее личным рыцарем Этери. Он хотел, чтобы Авалона шпионила за его дочерью. Докладывала о каждом шаге, каждом слове, каждом вздохе. Любое безрассудное действие Этери теперь отразится и на всаднице.

Отец тоже это понимал, потому вполголоса выругался. Он злился на Артура, но сделать ничего не мог. Что он мог противопоставить королю? Ничего. Совершенно ничего.

– Пускай начнется пир, – сказал Артур и столы, стоящие вдоль стен, преобразились. Теперь они ломились от обилия еды, но даже невооруженным взглядом можно было заметить, что снасти на них нечеловеческие.

Альвы направились к столам. Рыцари сочли должным подойти и выразить Авалоне свои глубочайшие поздравления. Девушка механически улыбалась, кивала, терпела похлопывания по плечу и поправляла плащ, который был ей явно великоват. Мужчин было так много, что Авалона не успевала запоминать их имена. Правда, был один рыцарь, имя которого врезалось в ее память.

– Леди.

В отличии от остальных, сэр Пеллеас, мужчина с растрепанными выжженными волосами, отсутствующим глазом и повязкой на лице наклонился, запечатлев на ее ладони ничего не значащий поцелуй. Его образ показался ей смутно знакомым.

– Я надеюсь, вы определились, кому служите, леди? – сказал он негромко, чтобы слова долетели только до ее ушей.

– Я всегда была верна королевству, сэр Пеллеас, – твердо ответила Авалона.

– В этом и проблема.

Оставив после себя шлейф таинственности, мужчина скрылся, заставив Авалону гадать, о чем шла речь.

Постепенно рыцари начали расходиться. Кто-то присоединился к веселому празднику среди фейри, другие предпочли покинуть зал. Отец неподалеку обсуждал что-то с сэром Оуэном. А Авалона…

– Ты знала?

Хэлла обернулась. За ее спиной стояла раздраженная Этери. Она сжимала руки в кулаки, впиваясь ногтями в кожу ладоней.

– Нет. Я не знала.

– Я не смогу ничего сделать, пока нахожусь под твоим присмотром, – Этери избегала прямых выражений, и правильно делала. Пока они находились в зале, полном альвов, говорить о крыльях или побеге не стоило.

– Может, оно и к лучшему? – попыталась смягчить ее реакцию Авалона. – Теперь тебе ничего не угрожает. Я всегда буду рядом, принцесса.

Этери нервно выдохнула, отводя взгляд в сторону.

– Мне нужно найти… – она запнулась, – найти отца. Попробую с ним договориться.

Она развернулась, собираясь покинуть зал, но Авалона схватила ее за руку.

– Стой. Дурная затея.

– Один день, Авалона, – попросила она, – всего один день без тотального контроля. Отдыхай, развлекайся, этот праздник в честь тебя, – кивнула Этери в сторону накрытых столов.

Авалона так не думала.

– Последний день. И больше я не пойду против него. Если ты позволишь.

И она застыла в ожидании ответа. Один день? Сумеет ли Этери убедить Артура вернуть крылья или найдет их сама? Попадет ли в лапы альвов или прокрадется незамеченной? А сможет ли она оказать сопротивление, если встретит в замке опасность? Слишком много факторов играли против нее.

Но…один день?

– Я надеюсь, стилет, который я дала, при тебе? – спросила всадница, отпуская ее руку.

– Всегда. – Хищно улыбнулась Этери Пендрагон.