Текст книги "Апельсиновый вереск. По ту сторону Ареморики (СИ)"

Автор книги: Вайолет Девлин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 24 страниц)

В приемном зале повисла мрачная тишина. Разговоры смолкли, парнишка прервал доклад, а рыцари и альвы все до одного напряглись.

Артур опустил взгляд на стилет, наконечник которого царапал кожу.

– Как это понимать?

В небесно-голубых глазах короля вспыхнул гнев. Рука Этери дрогнула, но голос звучал ровно.

– Ты, – она наклонилась, касаясь грудью скрещенных мечей, – лгал мне.

– Пошли все вон.

Приказ короля был един для всех. Подданные не стали спорить и быстро покинули зал, ни разу не оглянувшись. Только сэр Ланселот, рыцарь с повязкой и Авалона остались стоять на месте.

– Я неясно выразился? – Артур осторожно повернул голову, смерив Ланселота ледяным взглядом.

– Ваше Величество, это неразумно, – сказал мужчина, не опуская клинок.

– Давайте я буду решать, какие поступки будут считаться разумными, а какие нет, – проникновенно сказал король.

В последний раз взглянув на Артура, рыцарь убрал меч в ножны.

– Авалона, иди, – с нажимом произнесла Этери. Всадница была не такой послушной, как ее отец. Пришлось повторить еще раз, прежде чем она согласилась оставить Этери наедине с королем. Развернувшись, отец и дочь вышли за двери.

– Пеллеас, – проронила король.

– Уйти, когда на моих глазах вершиться история? – усмехнулся мужчина, выходя из тени. – Ни за что.

– Закрой дверь, – вновь приказал Артур.

В замочной скважине послышался щелчок. Плечи Этери напряглись, и вся она, казалось, подобралась, словно собиралась совершить прыжок.

– Ты лгал мне, – повторила она.

– Да? – изобразил он притворное удивление. – И в чем же?

– Мама жива.

Сталь в ее голосе заставила Артура поверить ей на слово.

– И как ты об этом прознала, дочь?

– Я…

Этери закрыла рот, прежде чем успела сдать Калеба. Нет, мальчишку она выдать не может. Он ей еще пригодиться. А что до Елены…

– Вспомнила.

– Что ты сказала? – хрипло произнес Артур, а за спиной Этери раздался странный булькающий звук, похожий на смех.

– А ты думал, что сможешь скрывать от меня правду вечно?

Сэр Пеллеас приблизился к ним и с нескрываемым интересом взглянул в ее глаза. Он смотрел в радужку, которая бледнела все сильнее и сильнее. Вскоре голубизна исчезнет, оставляя только клубы мутного тумана. Этери снова перестанет напоминать обычного человека, а Артур поймет, что лжет здесь не только он.

– Она права, – даже если рыцарь что-то заподозрил, то решил этого не говорить.

– Что еще ты вспомнила? – спросил король, мрачнея с каждой секундной.

– То, как ты обошелся с ней, – наугад сказала Этери.

Ее слова стали катализатором. Одним движением Артур выбил стилет из ее руки, и тот отлетел на другой конец зала. Шаг, и он оказался рядом, склонившись над Этери. Еще вчера девушка бы сжалась в страхе, но не теперь. В голове вспыхнул образ Елены, униженной, со шрамами на руках, заточенной в тяжелые кандалы.

Этоонпричинил ей боль, украл дочь и нормальную жизнь.

Это из-занегоЛилит была вынуждена бежать.

Из-занегоЭтери сейчас находиться здесь!

Она выпрямилась, оскалившись, словно раненый, но продолжающий бороться за свою жизнь щенок.

– Твоя мать это заслужила, – сказал он, обжигая волной холода.

И сердце раскололось на куски. Если бы жар, вырвавшийся из ее горла, был огнем, замок сгорел бы в считанные минуты. Артур обратился в пепел, а приемный зал засверкал тысячами языками пламени. Но огонь, которого так боялся король, обрел форму в словах, сказанных с первобытной ненавистью.

– Она заслужила свободы от такого мерзкого человека, как вы, отец.

Этери ждала ответного удара. Пощечины или еще более болезненных слов. Она ждала от него эмоций, которые так ценила в людях.

Но он был королем. Артур Пендрагон не мог позволить себе сорваться. Он бросил взгляд поверх ее плеча, обращаясь к сэру Пеллеасу:

– В карцер ее.

Иэн

“Это точно тюрьма?”.

Место, в котором оказался всадник, было похоже на светлую оранжерею или маленький садик с фруктовыми деревьями, цветочными круглыми клумбами и аккуратно подстриженными кустами в форме животных и птиц.

Первые несколько дней Иэн усиленно искал выход. Альвы заперли единственную дверь не только на ключ, но и задвинули тяжелый засов с той стороны. Пробиться наружу не представлялось возможным. Внутри помещения, куда бы он не пошел, везде натыкался на стены, увитые ядовитым плющом. После первой ошибки Иэн больше не касался этих растений. Он нашел сломанную ветвь и когда понял, что от прикосновения к ней на руке не образовываются волдыри, стал раздвигаться плющ только ею.

Поняв, что его окружают сплошные каменные стены, Иэн отбросил план с побегом. Даже до маленьких решетчатых окон ему не добраться. Они располагались так высоко, что даже залезь он на дерево, все равно не смог бы дотянуться.

– Сбежать не вышло, значит, придется выживать, – медленно сказал Иэн, ближайшему ягодному кусту.

Абсурд – пытаться выживать в месте, где растет такое огромное количество еды? Как оказалось, это не так просто.

Все фрукты, сорванные Иэном с дерева, были ничем иным, какфинэ.Плодами, выращенными фейри. В часовых городках они выучили наизусть их все. Иэн никогда бы не спуталфинэс реальным фруктом. Единожды вкусив запретный плод, прожить без него уже невозможно.

А вот ягоды и корнеплоды были настроены более агрессивно. Многие из них были ядовитыми, и если бы не стойкость к ядам, которую развивали у всех всадников без исключения, Иэн был бы мертв. Но редкие виды ягод все же были годными для употребления в пищу.

День сменялся ночью, а ночь днем. И так по кругу. Как только солнце заходило, а на небо выплывала холодная, величественная луна, Иэн садился на землю и, привалившись к толстому стволу дерева, считал звезды. Он смотрел на черное небо так, будто бы в жизни не видел ничего прекраснее. На самом деле звезды никогда не смогут сравниться с красотой той девушки, что под покровом ночи разорвала чары сирены, подарив ему поцелуй. Противоречивые чувства вновь терзали Иэна. При одной мысли о Чужестранке, ее робкой улыбке, сияющих глазах, голосе, сладком, словно полночь, на сердце становилось тепло.

А еще именно здесь, в тюрьме замка короля Примории, он вдруг понял, чем руководствовалась Авалона. Всадница исполняла долг, но чем дольше Иэн следовал за ней, тем больше растерянности и сомнений видел на ее лице. Авалона никогда не хотела оказаться в империи, что-то или кто-то побудил ее бросить все, чем она дорожит, и поставить на кон свою жизнь.

На плечах Иэна тоже лежит долг. Он неподъемным грузом тянет его вниз, на дно. Отец хотел вырасти не просто всадника, а того, кого впоследствии назовет достойным быть рекомендованным в хьенды. Хагалаз видел в нем лишь замену. Если бы Иэн остался в империи, то до конца своих дней продолжил бы гнить всадником, отбирая чужие жизни.

Он этого не хотел.

Чем дольше хэлл думал об этом, тем мрачнее становился. Предательство ли? Отказаться навсегда от прежней жизни и попытаться построить новую. Было бы все так просто. Пока империя и королевство не придут к согласию, его жизнь будет напоминать вечную войну.

Первые предрассветные лучи окрасили волосы всадника в алый. Проснувшись, Иэн понял, что дальше так продолжаться не может. Почему его не допрашивают? Не убивают? Король не приказал бы бросить его сюда, если бы не догадался о их лжи. Так почему же Артур медлит?

Лязг засова был слишком неожиданным звуком в тишине душной камеры. Иэн с интересом повернул голову в сторону двери и увиделее.

– Потом скажете “спасибо”, – послышался незнакомый мужской голос, и дверь захлопнулась вновь.

Она стояла посреди помещения, злая, как сотня ястребов. В ее глазах полыхал огонь, а щеки раскраснелись. Ее волосы были собраны в низкий хвост, светлое платье волочилось по земле. Выругавшись, внучка короля повернулась и заметила его, стоящего неподалеку. Она замерла как вкопанная и казалась, перестала дышать. Иэн разделял ее чувства. В его легких тоже не хватало воздуха.

– Ты? – проронила она.

– Я знал, что мы свидимся снова, Чужестранка, – сказал всадник, и от звука его голоса она вздрогнула.

Этери сделала несколько несмелых шагов, замерев напротив.

– Кажется, я сотворила глупость.

Ее глаза стали мутными, голубизна исчезала. В радужке, в которой раньше отражалось звездное небо, он увидел только печаль и слезы. Иэн вздохнул. Каждое слово давалось ей с трудом. Чужестранка отвернулась. Не хотела, чтобы он видел, как она плачет.

“Я не сгорю”.

Иэн вспомнила ее последний взгляд перед тем, как ее запихнули в тюремную повозку. Ее гордую прямую осанку, точно такую же, как сейчас. Она не плакала, даже когда ее жизнь вот-вот должна была оборваться…

Иэн преодолел разделяющий их шаг. Плечи Этери мелко дрожали. Он протянул руку, коснувшись ее мягких волос.

– Расскажи мне все, – попросил всадник, гладя девушку по голове, словно маленького ребенка. Никогда прежде он не чувствовал подобной щемящей нежности. Ему захотелось укрыть Этери от всех невзгод. И плевать, кем она была – внучкой короля Примории или обычной девушкой.

Чужестранка подняла голову. По ее щеке скатилась слеза, оставляя соленую мокрую дорожку. Она вытерла слезы рукавом платья и рассказала. Поведала ему обо всем. О жестокости Артура, побеге Лилит, ссоре с Авалоной и страхе перед неизвестным. Девушка перед ним была далеко не обычной. Она видела то, что не дано узреть никому, чувствовала мир иначе, была ранимой и в то же время стойкой. Все это восхищало Иэна, заставляло его слушать голос Этери с замиранием сердца.

– Ты приставила нож к горлу короля, – сказал мужчина, стараясь осмыслить эти слова.

Она пожала плечами, а Иэн не смог сдержать смех. Этери повернулась, кинув на него возмущенный взгляд. Ее покрасневшие глаза стали четче и сделали лицо еще более очаровательным. Отсмеявшись, хэлл провел рукой по своим волосам, убирая спадающие на лицо пряди назад.

– И осталась жива, – продолжил он с улыбкой, – Почему ты все еще не веришь, что в пророчестве говорится о тебе?

Недовольно поджав губы, Чужестранка прошлась по комнате.

– Череда случайностей заставила меня оказаться здесь, в Ареморике.

– Случай определяет жизнь. Старая сионийская поговорка. Этот самый случай заставляет нас пройти через ряд не связанных между собой событий, чтобы сейчас оказаться там, где мы есть.

– Но я не хотела этого!

– Никто не хотел, – сказал Иэн, прижимаясь спиной к дереву, – Ты не хотела общаться с незнакомцем, но вновь и вновь он подбирался к тебе слишком близко. Ты не хотела оказаться в Ареморике. Но ты здесь. Ты не хотела знать о пророчестве…

– И что? – нахмурилась Чужестранка.

Иэн лукаво улыбнулся уголками губ.

– А может, все таки хотела?

Этери остановилась. Солнечные лучи играли с ее волосами, превращая их в настоящее золото. Сокровище. Иэн залюбовался ею, не сразу расслышав ответ.

– Я хотела узнать, как Лилит могла появится посреди озера, потеряв память, – уверенно сказала она.

– Ты узнала.

– Но какой ценой? – горько рассмеялась Чужестранка.

Иэн прищурился. Его слова могли ей не понравится, но он все равно произнес:

– Цена правды часто бывает непомерна.

Их взгляды, полные невысказанной боли, пересеклись.

Иэн опустился на мягкую траву. Он не знал, надолго ли Этери бросили в темницу, а потому хотел провести с ней как можно больше времени. Просто чувствовать, что она рядом. Всадник поманил ее.

Девушка качнулась на пятках, приблизилась и села рядом.

– Тебе нужно определиться с тем, что ты хочешь, – разумно сказал он. – Мести или справедливости?

– Не хочу больше видеть, как люди вокруг меня страдают, – она поджала под себя ноги и посмотрела вверх, туда, где располагалось решетчатое окно. – Им больно, и я чувствую их боль.

– Тогда тебе стоит принять роль, уготованную пророчеством, – неожиданно сказал Иэн, наклонившись.

Чужестранка резко повернулась и в один момент залилась краской. Их лица были слишком близко. Ее теплое дыхание сбилось.

– Почему? – тихим, словно утренний перезвон колокольчиков, голосом спросила она.

– Только так ты сможешь защитить тех, кто тебе дорог.

Этери вздрогнула.

– Ты обязательно поймешь, где твой настоящий дом, моя милая Чужестранка, – сказал Иэн, коснувшись холодными губами ее щеки.

Этери

– Почему вы не бросили меня в карцер? – спросила Этери, едва поспевая за сэром Пеллеасом. Рыцарь расслабленно вышагивал вдоль коридоров замка, ловко огибая выросшие прямо посреди прохода темно-фиолетовые ирисы. В этот раз на мужчине красовалось легкое боевое облачение. Кольчуга, сплетенная из мелких железных колец, а поверх нее длинное сюрко с гербом королевства на груди.

Если на флагах Империи Сион изображалась дикая ярая лошадь, вызывающая страх одним лишь взглядом алых глаз, то на гербе королевства, напоминающий по форме неровный щит, отображался меч. На его перекрестии распахнулись два крыла, а на самом верху щита в черных путах билось сердце. По двум сторонам от меча узорчатые буквы “П” и “К”.

Приморское Королевство.

– По той же причине, по которой вы сбежали из замка, – усмехнулся мужчина, а Этери споткнулась о какую-то корягу. – Смотрите под ноги, – сказал он, придерживая девушку за локоть. – Я служу королю давно, и за годы службы начал понимать, почему альвы так стремятся повеселиться, пускай и за чужой счет. Вековое существование обрекает их на вечную скуку. И мне тоже порой в тягость обыденное существование.

– Разве вы не боитесь гнева короля, сэр?

– Я уважаю Артура, но боюсь ли? Скорее всего, нет. Просто потому, что слишком хорошо знаю его.

– А как же назревающая война? – осторожно спросила Этери. – Вряд ли ее можно назвать обыденностью.

– Война – это не веселье, ваше высочество, – коротко ответил рыцарь, – война – это смерть. Будьте бдительны, – негромко произнес сэр Пеллеас, останавливаясь. От его взгляда, обращенного к ней, по спине пробежали мурашки, – расцвет апельсинового вереска близок.

Этери, сделавшая шаг, вновь споткнулась.

– Что вы сказали?

– Осторожнее, – снова удержав ее от падения, произнес мужчина.

Откуда рыцарю известно про апельсиновый вереск? Может, сэр Пеллеас верит в пророчество и ждет возвращения истинного правителя? Этери с сомнением взглянула на мужчину. Вряд ли… Он не похож на того, кто слепо верит судьбе. Как Авалона правильно заметила, людям свойственно переписывать историю, так почему пророчество не могло быть искажено?

Или пророчества никогда не существовало? Она замерла, обдумывая последнюю мысль. Но вереск расцветал… Сэр Пеллеас тоже остановился.

– Мы почти пришли, – сказал он.

– Куда? – насторожилась Этери. Почему она доверилась ему, если он был единственным рыцарем, который остался рядом с Артуром, когда она приставила стилет к его горлу?

Мужчина взмахнул рукой в сторону неприметной двери. Как оказалось, она вела на задний двор замка, где усердно тренировались рыцари. Они бегали трусцой вокруг поля, оттачивали навыки в боевых искусствах, бились врукопашную и на мечах, проходили полосы препятствий. Пеллеасу пришлось несколько раз заслонить Этери собой, чтобы на нее не налетели вошедшие в кураж рыцари.

– Что мы здесь делаем? – повторила Этери, проходя мимо дерущихся до первой крови мужчин.

– Вам не нравится? – спросил сэр Пеллеас, поправляя повязку. – Прекрасная леди в окружении храбрых воинов.

По правде, он лукавил. Рыцари не обращали на них внимания, слишком были преданы своему делу. И это сыграло им на руку, когда мужчина внезапно резко свернул с дорожки и направился к хозяйственной постройке – простому длинному зданию с черепичной крышей. Этери ждала, что они зайдут внутрь, но рыцарь обогнул постройку, и тренировочное поле скрылось с их глаз.

– Вы очень меня выручили.

Авалона уже стояла там. Привалившись к стене, она подбрасывала маленькие метательные ножи и ловко ловила их за лезвие. Волосы всадницы были собраны в высокий хвост, а одна прядь заплетена в косичку. В этот раз на ней не было платья, лишь удобные брюки, заправленные в сапоги, рубашка, явно снятая с мужского плеча и кожаный корсет с углублениями для ножей.

– Снова, – добавила она, бросив взгляд на рыцаря, – я у вас в долгу.

– Мне не нравится, когда вы говорите о долге, – хмуро сказал мужчина. – Я помог вам просто потому, что захотел. Не ставьте на себе клеймо должника, миледи.

Он коротко поклонился.

– Принцесса, – учтиво поцеловал Этери руку и скрылся из виду.

Авалона продолжала подбрасывать ножи. Ее отрешенное безэмоциональное лицо заставило Этери закипеть.

– Я разговаривала с Иэном, – выпалила она.

Нож сделал несколько оборотов в воздухе, полетел вниз и был пойман за самый конец двумя пальцами всадницы.

– Мне сказали, тебя бросили в одиночную камеру, – негромким голосом заметила хэлла.

– Сэр Пеллеас решил иначе.

Всадница убрала ножи в карманы на корсете, выпрямилась и спросила:

– Как он? – в голосе все еще чувствовалась прохлада, но в глазах вспыхнули огни обеспокоенности. Как бы Авалона не хотела продемонстрировать свое равнодушие, все ее переживания отражались яркими искрами в глазах.

Этери покачала головой. Как? А как может чувствовать себя человек, находясь в плену?

Авалона поняла ее без слов.

– О чем вы говорили?

Жар опалил щеки при одном лишь воспоминании об этом разговоре. Слишком странная реакция на ничего не значащий поцелуй в щеку. Этери старалась об этом не думать. Не думать о том, как сильно бьется ее сердце, словно птичка, желающая расправить крылья и выбраться на свободу.

Авалона заметила ее реакцию и попыталась скрыть улыбку.

– Не говори, – ехидно сказала она, – не хочу знать подробностей.

– Ничего не было! – вспыхнула Этери.

– Конечно, – кивнула Авалона, прищурившись. Но ее улыбка, которую Этери уже давно не видела, быстро поблекла. – Я вытащу его оттуда. Даю слово.

Этери кивнула, а Авалона достала из-за спины мешок, который до этого лежал на земле.

– Переодевайся и уходи, – всадница бросила мешок перед ней.

– Что? – нахмурилась девушка.

– Сколько у нас осталось времени? День? Два? Артур поймет, что комнату с вереском и пророчеством открывали, догадается, что истинный правитель в замке. И поймет, что ты не Лилит, – поджала губы хэлла, – а если ты не Лилит, то не представляешь для него ценности. Он убьет тебя, лишь бы не отдавать власть. Пока еще не поздно, уходи.

Она махнула рукой в сторону вымощенной камнем тропинки.

– Дорога приведет тебя к калитке в стене. На той стороне был построен запасной мост. Он длиннее, но его конец находится в другой части Карлеона. Уходи и больше никогда не возвращайся.

Слова всадницы барабанным набатом прозвучали у нее в ушах.

– Ты помогаешь мне сбежать даже после того, как я отказалась остаться в Ареморике? – боясь поверить в сказанное, спросила Этери.

Авалона на нее не смотрела. Он рассматривала чистое голубое небо без единого облачка.

– Боюсь, твоя смерть лишит нас всех надежды.

Спрятав руки за спину, она слабо улыбнулась, негромко добавляя:

– А меня лишит хорошего друга.

Мешок был набит походной одеждой и снастями. Темно-коричневые брюки, удобные сапоги из кожи без каблуков, светлая кремовая рубашка с длинными рукавами, корсет с ремешками, чтобы можно было его расстегнуть без посторонней помощи. И еда: хлеб, сыр, мясо. Этого хватит, чтобы прожить первое время.

Этери переоделась оглядела себя и, отметив, что выглядит достойно, направилась к тренировочному полю.

– Постой, – не сразу опомнилась Авалона, – калитка в другой стороне.

– Я знаю.

Звон мечей, рой мужских голосов и раскаты смеха. Этери уклонилась от двух рыцарей, сражающихся не просто на мечах, а на копьях. Одному удалось задеть противника, порвав ему рубашку, на которой появилось окровавленное пятно. Мужчина, получивший рану, ухмыльнулся, стянул с себя негодный предмет одежды и продолжил биться.

– Не глупи! Тебе нужно уходить, – догнала ее всадница.

Внезапно воздух рассек свист, и перед ними в землю вонзился меч. Всего в шаге от Этери.

– Прошу прощения, леди, – рассмеялся рыцарь, которому удалось обезоружить соперника. Авалона выругалась, бросив в его сторону испепеляющий взгляд.

Этери взялась за рукоять, вытащив оружие. Клинок был слишком тяжелым для ее руки. Приложив все усилия, чтобы не завалиться на бок, она подняла его. Проведя пальцами по лезвию и убедившись, что оно заточено, повернулась, направляя меч в сторону Авалоны.

– Я готова.

– Нет, – отрицательно покачала головой хэлла. – Я не буду с тобой биться.

– Возьми свой гребанный меч! – крикнула Этери. Рыцари обернулись на крик, переставая сражаться. – Знаешь, – выдохнула она, – я увидела достаточно, чтобы принять такое решение. Научи меня сражаться.

Мольба в ее голосе подействовала на всадницу. Не оборачиваясь, она бросила через плечо:

– Ронан, принеси два деревянных меча.

Высокий мальчик лет четырнадцати со смешными торчащими кудряшками, стоящий в толпе рыцарей, спохватился и побежал к хозяйственной постройке. Через пару минут, Авалона протягивала ей простенький, вырезанный из дерева меч.

– Начнем.

После четырех часов усиленных тренировок Этери не чувствовала рук. Она трижды провалила полосу препятствий, получила четыре синяка, один из которых наливался фиолетовой краской на скуле, получила занозу и головную боль. Когда Авалона отбила ее удар, Этери пробежала лишних несколько шагов вперед, за что получила мечом ниже поясницы. Было больно и унизительно. Стиснув зубы, она обернулась. Избрав этот путь, она рассчитывала на более лояльное отношение, но ожидания не оправдались. Авалона не собиралась ее жалеть.

– На сегодня все, – немного подумав, сказала всадница. – Пять кругов вокруг поля в строю и можешь идти в купальню.

Этери чуть не взвыла от досады. Ноги едва двигались. Хотелось просто упасть на траву и лежать, разглядывая темнеющее небо.

– Давай-давай, – поторопила Авалона.

Пришлось отбросить меч и влиться в строй рыцарей. Мужчины встретили ее заинтересованными взглядами, но заговаривать опасались. Они знали, кто она. Дочь короля, неприступная и холодная Лилит Пендрагон. Почему принцесса учится сражаться? Кого она боится? Что она забыла среди них? Такие мысли посещали их головы. Этери забыла честь и достоинство, храбрость и силу. Именно это она собиралась наверстать.

Так, проводя на тренировочном поле все свое свободное время, проходили недели. Мышцы укрепились, сила возросла, а одышка после бега исчезла. Короля Этери с тех пор не видела. Обедать и ужинать девушка предпочитала в столовой рядом с Авалоной и рыцарями, которые постоянно рассказывали смешные истории со службы. Всадница упорно следила за питанием Этери, и та даже сбросила несколько килограмм. Тело стало легким, теперь увернуться от удара не составляло труда.

Она знала, что по всему замку уже распространились слухи. Каждый день она ждала, что в ее комнату ворвется Артур и запрет ее в башне, точно такой же, в которой томится Елена. Но вместо короля ее навещал Калеб. Мальчишка изнывал от безделья, поэтому лежал на мягком ковре и жаловался:

– Призови меня хотя бы разок, – упрашивал он, пока Этери застегивала ремешки на корсете. – Со мной тебе не нужно владеть боевыми навыками!

– А если тебя не будет рядом?

– Такого не случится, – заявил он.

Этери одарила его снисходительным взглядом, потрепав по кудрявой макушке. Ей редко удавалось поладить с детьми. Из-за светлых бездонных глаз ее боялись. Этери опасались даже взрослые! Что говорить о детях… Они чувствовали в ней угрозу, плакали, звали родителей.

Калеб был другим. Он не был ребенком в полной мере, но озорничал, словно десятилетний мальчишка. Этери нравилось, когда он самозабвенно рассказывал ей все услышанные сплетни, помогал обрабатывать серьезные раны, потому что ходить в лекарское крыло она опасалась. Он был хорошим мальчиком, и Этери мрачнела, потому что очень хотела ему помочь, но не знала, как.

– Я должна уметь постоять за себя даже с обычной деревянной палкой в руках, – она собрала волосы в косу, подхватила деревянный меч и, улыбнувшись Калебу, вышла из комнаты.

Дорогу к проходу, ведущему во внутренний двор замка, она выучила наизусть. Этери подкинула меч, ловко поймала его, прокрутила несколько раз, довольно усмехнувшись.

“Пора перейти к оружию посерьезнее”, – подумала она, заходя за угол.

Она ходила этой дорогой столько дней, что была совершенно уверена в ее безопасности. Но бдительность, которой обладала Авалона, еще не успела накрепко уложиться в голове Этери. Слишком расслабившись, она не заметила тень, проскользнувшую в коридор следом за ней. И не увидела протянутые большие руки.

Ее грубо схватили, закрыв рот ладонью.

Этери вскрикнула. Меч выпал из рук, с приглушенным стуком падая на плющ. Она попыталась выпутаться, ударила ногой, целясь в пах, но он предвидел удар, увернулся. Рядом распахнулась дверь, и похититель втащил ее в пустое помещение.

И никто не услышал ее немых молитв.