Текст книги "Апельсиновый вереск. По ту сторону Ареморики (СИ)"

Автор книги: Вайолет Девлин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)

Иэн

– Пошевеливайся.

Мужчина неприятной наружности с седой бородой и недовольным выражением лица толкнул Иэна в спину рукояткой меча. Рыцарь был облачен в зеркальный белый доспех. В его задачу входило: доставить пленного к королю, а может и в зал суда. Иэн не знал точно, куда его ведут. Но руки, вокруг которых сомкнулись тяжелые оковы, не могли пошевелиться. Не самый дружелюбный жест. С ним явно не собираются завязывать светских бесед.

Терпение всадника было на исходе. Он послушно следовал за рыцарем, но честью и благородством от мужчины не веяло даже на милю. В его глазах презрение. Иэну хорошо был знаком этот взгляд. Точно так же всадники в Часовых Городках смотрели на пойманных фейри. С неприязнью, настороженностью и ликованием. Иэн не питал сильных эмоций к волшебным тварям, лишь к тем, кто этого заслуживал. А ими вполне могли оказаться люди. Жестокость присуща человеку едва ли не больше, чем нелюдям.

Рыцарь снова ткнул в него мечом, но в этот раз сильнее. Иэн качнулся вперед, с трудом удерживая равновесия. За все время, проведенное в плену, он обессилел. Лицо исхудало настолько, что проходящие мимо придворные дамы с ужасом прикрывали рты веерами. Они боятся его? Нет. Он уже не тот Пожиратель Душ, которым был.

Теперь он просто враг, без имени и прошлого.

От удара в спину Иэн разозлился. Он извернулся, уклоняясь, а рыцарь пролетел несколько шагов, падая на заросший зеленью пол. Всадник даже в кандалах сумер пронзить рыцаря высокомерным взглядом, наступив ему на горло.

– Тот, кто бьет в спину, никогда не заметит ножа между своих лопаток, – сказал он.

Рыцарь пытался встать, но Иэн не дал ему такой возможности. Сзади послышался шум. Подоспела подмога. Двое мужчин оттащили его назад, а еще один нанес удар кулаком в живот. Он согнулся пополам, чувствуя, как весь воздух вышел из его тела. А ведь Иэн самолично угодил в плен. Сдался, решая не бороться с Авалоной. До последнего он думал, что она знает, что делать. Думал, она не допустит, чтобы его бросили в темницу. Выходит, он ошибся.

Опомниться хэллу никто не дал. Рыцари потащили его дальше и силой запихнули в большую светлую комнату. Иэн прищурился, солнечные лучи ослепили. Раннее утро, небо только-только начинает окрашиваться в нежные тона. По полу стелилась прохлада. Рыцари оставили его в помещении и вышли за дверь.

Иэн огляделся, мрачно рассматривая покои. Большой каменный камин занимал большую часть дальней стены. Интересно, зачем королю в замке камин, если он его не зажигает? Над камином висела картина в позолоченной резной рамке. На ней всаднику удалось разглядеть мужчину лет тридцати пяти с короткими золотыми волосами, жесткими линиями лица и твердым взглядом. Его голову украшала корона, испещренная драгоценными камнями. Рядом с ним стояла женщина удивительной красоты. Угольно-черные волосы волнами спускались к ее плечам, острый подбородок опущен, большие глаза с длинными ресницами широко распахнуты. Иэн не знал, что пытался передать художник, изображая ее взгляд, но он был далек от доброго. Женщина носила венец из переплетающихся золотых листьев. Мужчина обнимал ее за талию, а она даже не улыбнулась. Может, проблема была в девочке, которую она держала за руку. Золотистые локоны были острижены почти полностью, а небесно-голубых глазах горела ярость, а по щеке катилась слеза. Девочка держала в руке диадему и сжимала ее маленькими пальчиками.

Она удивительным образом напомнила Иэну Чужестранку. Только Этери была мягче и глаза у нее чудные, но не менее прекрасные.

Рядом с окнами стоял прямоугольный дубовый стол, за которым, тщательно перебирая бумаги, восседал мужчина в облегченных доспехах. Рядом с ним возвышался еще один, стоящий лицом к окну. Рыцарь рассматривал задний двор замка. Чуть дальше на широком диване, обитым оленьей кожей, сидел, закинув ногу на ногу, Артур Пендрагон. Иэн сразу узнал его. Портреты в книгах по истории не так трудно забыть. Король читал книгу в твердой тканевой обложке, не обращая на него никакого внимания. Мужчина за столом тихо переговаривался с рыцарем, а затем внимательно посмотрел на всадника.

Иэн думал, что снова почувствуем, как проливным дождем на него обрушивается презрение, но вместо этого в его глазах промелькнуло чувство, похожее на жалость.

– Ваше имя Иэн, я правильно помню, молодой человек? – спросил он. Откуда он мог “помнить” его имя хэлл решил не спрашивать.

– Верно.

– Вы представились мужем Лилит Пендрагон, – сказал мужчина, рассматривая лист пергамента.

Не совсем так. Хитрый альв намекнул стражам, что они с Этери связаны, а остальное те уже додумали самостоятельно.

Иэн кивнул. Он не понимал, почему ему задают эти вопросы сейчас, спустя столько времени, проведенного в темнице.

И тут король с громким хлопком закрыл книгу, отбросив ее в сторону.

– И как же моя дочь жила на той стороне? – Артур дернул уголком губ, гипнотизируя взглядом всадника. – Расскажите нам во всех подробностях.

“Он все знает”, – догадался Иэн. Он знал, что придет день, когда вместе с войсками они оккупируют земли Приморского Королевства. В тот день Артур Пендрагон должен был быть повержен, а все волшебные твари истреблены с лица Ареморики. Империя должна превратиться в великую державу. Но почему-то, увидев короля Примории в живую, Иэн начал в этом сомневаться. В нем не было ничего особенного, кроме величия и стати, присущей любой королевской особе. И все же он внушал страх одним своим присутствием.

– Что вам от меня надо?

Глупый вопрос. Информация – источник знаний. Но разве Авалона не докладывала ему о делах империи? Разве не за этим она проникла туда? Чтобы шпионить и составлять рапорт.

– После вашего возвращения, – начал король, посмотрев на рыцаря за спиной Иэна, – моя дочь начала вести себя странно. Не знаете, почему?

Он знал.

Артур ждал, что альв приведет ему Лилит Пендрагон, но он ошибся. Вовсе не Лилит ходила по коридорам замка, а Чужестранка с глазами цвета холодного тумана.

– Нет, – солгал он.

Его Величество сцепил руки в замок и кивнул.

– Знаете, каждый человек в этом мире ненавидит что-то настолько сильно, что даже готов пойти на убийство. Чаще всего предметом ненависти выступают люди. Но я не отношусь к их числу, потому что всем сердцем ненавижу ложь, – с угрозой в голосе произнес король. – И вы лжете мне. Ланс, что я делаю с людьми, которые пытаются меня обмануть?

Мужчина за столом напрягся.

– Лишаете головы, мой король.

– Прилюдная казнь. Она пробуждает в людях страх. Первобытный, животный страх. Они боятся оказаться на месте смертника. Вы не согласны со мной? – спросил он, заметив горящий взгляд Иэна.

Всадник хотел сказать, что убивать людей за сокрытие правды негуманно, но вдруг вспомнил одно из многочисленных заседаний в чертоге Алой Инквизиции. Сионийцы убивали фейри просто за то, что они существовали. Разве это гуманно? Не он должен рассуждать гуманности, совсем не он.

– Не слишком ли жестокое наказание? – все же спросил Иэн.

– Некоторым лжецам мы просто отрезаем язык, – сказал мужчина подле окна. Он повернулся. Черная повязка закрывала часть его лица. Но один глаз внимательно смотрел на пленного. – Смотря, насколько соразмерна ложь.

– Я повторю вопрос.

Артур встал, прошелся по помещению, замирая около камина. Его взгляд был устремлен на холст с картиной.

– Почему моя дочь пыталась меня убить?

Иэн не подал даже малейшего признака удивления, но внутри поднялась волна изумления. Чужестранка пыталась убить короля? Быть этого не может. Она потратила все свои силы, чтобы спасти их жизни в лесу. Она освободила даже его, не смотря на свой страх.

Разве Этери способна на такое?

– Не знаю, – это была правда. Иэн не знал, почему Чужестранка решилась на это, но Артур ему не поверил.

– Вы уверены? – он провернул простое золотое кольцо не безымянном пальце левой руки. – За ложь придется заплатить кровью.

Участь, уготованная ему судьбой. Этого не сбежать, не скрыться. Артур казнил бы его в любом случае, даже если бы Иэн раскрыл ему часть правды. Но он не стал этого делать. Его глупые поспешные решения привели к тому, что он оказался здесь, и если и винить кого-то, то только себя. Сквозняк прошелся по его рукам, металл от кандалов ощущался так, словно они были вырезаны изо льда.

Всадник был готов пролить кровь.

– Уверен, – безэмоционально сказал Иэн, – она знала, что делает.

Король медленно повернул голову в его сторону, но хэлл смотрел не на него, а на мужчину, отложившего бумагу подальше. Он вздохнул, поднимая на Иэна усталый взгляд, и качнул головой.

– На плаху его.

Такие простые слова с таким страшным значением, повисли между ними.

– Ваше Величество, он еще может нам пригодиться, – осмелился поспорить Ланс.

– Нет. Он нам не нужен.

После этих слов в помещение проникли два альва, связали всадника по рукам и ногам гибкими лианами и потащили за собой.

Иэн не сопротивлялся. Просто не мог. Его спустили с лестницы, он чудом не свалился в воду, которой был затоплен весь первый этаж. И на этом все? Его жизнь оборвется здесь от удара топора? Он волочил свое существование только потому, что в глубине души надеялся покинуть империю, стать свободным, покорить вершины холмов и дремучие леса, играть, чтобы душа пела. Иэн слышал музыку в каждом порыве ветерка, в каждом звоне разбитого стекла. Он слышал, как звучат человеческие души, и хотел слушать их вечность.

Но все это больше не имеет смысла.

Альвы взмахнули руками, и лианы протащили его через мост, ведущий в город. Карлеон просыпался. Зазвенел тревожный колокол. Люди повыбегали на улицу, кто в чем был: в рваных рубашках, ночных сорочках, со смешными колпаками на головах, сонные, все еще досматривающие свои сны. Одним из немногих развлечений для них были казни. Артур был прав. Чем чаще они смотрят, тем быстрее растет их страх. Люди боялись смерти, но все равно столпились около эшафота.

Альвы остались внизу. Палач уже ожидал Иэна на помосте. Лианы затащили его наверх, силой поставив на колени перед обрубком дерева. Сколько жизней полегло на этом самом месте? Вскоре прибавится еще одна.

Палач, облаченный в черную мантию, закутанный в ткань с ног до головы, поднял свою секиру и подошел к пленному.

Один из альвов, стоящих перед народом, безжизненно зачитал приговор:

– За незаконное проникновение на территорию Приморского Королевства, похищение принцессы Лилит Пендрагон и сокрытие правды мужчина по имени Иэн приговаривается к смертной казни.

О чем думает человек перед смертью? Вряд ли о ярких красочных вспышках, окрасивших небо в синие и красные цвета. И не о перезвоне колоколов. Иэн думал о том, что вся его жизнь состояла из желаний его отца, который видел в сыне всадника. Когда Иэну, наконец, выпал шанс выбрать, как ему дальше жить, он угодил на плаху. Иронично? Губы всадника сложились в жесткую усмешку.

Северный ледяной ветер, совсем как он сам, растрепал его белоснежные волосы. Ветерок ласково коснулся линии скул всадника, провел по лицу, успокаивая. Смерть – всего лишь начало. Иэн не боялся, но сожалел о том, что больше никогда не войдет в родной дом и не услышит тихий голос матери. Больше никто не утрет ей слезы от боли, которую приносил ей отец.

А еще он больше не увидит Чужестранку. Он вспомнил ее решительные глаза, добрую улыбку и песню, которую она подарила озеру Сожалений.

Кровь протекала меж пальцев,

Обжигая руки ее,

Если бы она только знала.

Чье сердце в руках у нее.

Сердце в его груди билось, только когда она была рядом. И только с ней он мог быть собой.

– Прости, моя милая Чужестранка, – едва слышно сказал он, поднимая голову к небу, – я не сдержал обещание.

На него упала тень. Рядом возвышался палач. Вот и все. Его голова лежит на пне, а секира стремительно поднялась в воздух.

Интересно, с какого удара она сможет отрубить ему голову полностью?

Сердце пропустило удар.

Воздух рассек громкий свист, и секира упала рядом, вонзаясь между досок в деревянный помост. Иэн с недоумением воззрился на палача. Из его груди торчала стрела с черно-алым оперением. Всаднику знакома эта стрела. Не может быть…

Палач упал на помост, а Иэн поднял голову и встретился с темными глазами отца. Люди около помоста закричали, бросившись в рассыпную. Шум, крик, паника – все слилось в один громкий звук. За спиной Хагалаза стояла армия. Сотня тысяч всадников, все облаченные в зеркальные доспехи, готовые вступить в схватку. Отец махнул рукой, и всадница рядом с ним поднялась на эшафот и помогла Иэну избавиться от кандалов.

Железо упало к его ногам.

– Окружить дворец! – рассек воздух приказ хьенда.

Всадники бросились в сторону замка. На площади не осталось никакого, кроме них.

– Наигрался? – спросил отец, бросая ему запасной меч.

С ножнами в руке Иэн спустился с помоста. Его спасение – чудо. Еще секунда, и он был бы мертв. Хэллу следовало поблагодарить отца, но он лишь сжал руки в кулаки, сдерживая ярость.

– Я бы справился без твоей помощи, – грубо ответил Иэн, закрепляя меч на поясе.

– Конечно.

Внезапный птичий крик заставил всадника взглянуть на небо. Йера, быстро хлопая своими крыльями, летел к ним. Ворон приземлился на плечо Хагалазу, закаркав. Хьенды использовали его для слежки и для того, чтобы сообщать друг другу важную информацию.

Отец выслушал птицу и бросил взгляд на помост.

– Как интересно.

Мужчина подошел к возвышению, сколоченному из дерева, а потом ударил ногой, пробив в нем дыру, и бил, пока она не стала таких размеров, чтобы туда мог пролезть человек. Неожиданное решение отца разрушить эшафот вряд ли было продиктовано тем, что на нем чуть не лишили головы его сына. А значит, под возвышением хранилось что-то важное.

– За мной, – бросил хьенд и скрылся в дыре.

Как оказалось, под помостом скрывался люк, который вел в длинные каменные коридоры. Хагалаз достал из-за пазухи небольшой факел, зажег его и осветил пространство. Стоило ногам Иэна коснуться земли, как они утонули по колено в воде. Но отца такая малость не смущала. Он шел вперед, освещая путь огнем.

– Почему ты не взял с собой хотя бы четыре отряда? – спросил всадник, гипнотизируя взглядом широкую спину мужчины.

– Потому что все, кто представлял опасность в замке, отправились на тот свет.

Бровь Иэна недоуменно взлетела вверх.

– Наша цель: Артур. С остальными разберется армия под контролем дэ Хэльда. Им не составит труда пробиться внутрь, пока мы возьмем короля в плен.

Где-то глубоко внутри Иэна грызло предчувствие неудачи. Не могло все быть так просто. Может, он чего-то не знает?

Они долго шли запутанными коридорами, то спускаясь вниз, то поднимаясь по извилистой дороге, пока, наконец, не увидели лестницу. Она привела в замок. Иэн снова оказался в этом проклятом месте. Боковым зрением всадник рассматривал гобелены, давно заросшие плотной стеной ядовитого плюща, а еще ему приходилось переступать через тела. Бездыханные тела придворных валялись повсюду. Хагалаз заходил в комнаты, но и там находил лишь тела.

– Что здесь случилось? – негромко спросил всадник, переступая через молодого мужчину со стеклянным взглядом.

– А сам как думаешь? Возмездие.

– Они мертвы?

– Да.

– Это ты подстроил? – стиснул зубы Иэн. Почему-то он чувствовал себя убийцей, хотя был не при чем.

– Я был связующим звеном.

Он вошел в очередную комнату. Артура не было. Светлая спальня была залита солнечными предрассветными лучами. Осмотрев каждый угол, Хагалаз вышел, направляясь дальше.

– Долгие годы Филберт разрабатывал яд, который подействовал бы не только на людей, но и на фейри. Не так давно он передал мне медальон с ядом, а твой друг Фонзи сослужил хорошую службу, отравив всю воду в замке.

Иэн замер посреди прохода. Фонзи? Это все сделал он? Сколько жизней он погубил и сколько крови теперь на руках… Баррад никогда ему не нравился. Иэн считал его распущенным, дерзким, бесконтрольным. Но Иэн все равно видел в нем редкие проблески света сквозь ненависть. Они появлялись в тем моменты, когда парень смотрел на Авалону. Куда исчез тот свет?

Все они всадники культа Морриган. На их руках столько крови, что ни одной воде не смыть ее. Но они сражались! Побеждали в честном бою, а это…

– Тактика, – сказал Хагалаз, переступая через крупные мраморные осколки сломанной статуи. – Пока за Артуром стоят фейри, нам не победить. Поэтому Филберт потратил годы на разработку этого яда. Это война, Иэн. Жертвы всегда будут.

Спустившись на второй этаж, хьенд огляделся. Под лестницей находилась небольшая дверца. Иэн обдумывал слова отца, пока тот направился к двери. Предчувствие тревоги усилилось, и всадник поспешил следом.

В помещении витал аромат цветов и приторно-сладких апельсинов. Вкус сахара чувствовался на языке. Под их ногами увядали серые безжизненные цветы, чуть дальше, облокотившись на круглый стол двумя руками, стоял Артур Пендрагон. Перед ним лежал удивительный цветок, от которого и исходил головокружительный запах. Его темно-оранжевые лепестки были загнуты наружу, а желтая сердцевина светилась. Около короля стоял мальчик лет десяти. Он хмуро разглядывал цветок.

– Вы во время, хьенд Кадоган, – сказал король, поднимая голову.

Иэн напрягся и вытащил меч из ножен.

– Вы знакомы?

– Мы не встречались в живую, – бесцветно произнес Артур. – Не было возможности. Но я слышал о вас так же, как и помню Белого Ворона.

– Йера? – спросил всадник.

– Нет. Он говорит о Филберте, – сказал Хагалаз, не сводя мрачного взгляда с лица короля. – Что ты знаешь?

Артур властно улыбнулся, заложив руки за спину.

– Больше вашего. Но не будем об этом, вы ведь пришли сюда не за этим, я прав? Один из вас пришел за моей головой.

Король вытянул руку вперед, его холодный голос приказал:

– Калеб!

Но ничего не произошло. Артур повернул голову в сторону мальчишки, который продолжал стоять неподвижно.

– Прошу меня простить, мой король, но я служу истинному правителю Приморского Королевства.

Лицо Артура Иэну не удалось разглядеть, потому что отец бросился в бой. Ему понадобилось всего пара секунд, чтобы оказаться рядом с королем, вытащить меч из ножен и… За его спиной зашевелился плющ, растения бросились на перехват, обмотали шею Хагалаза, дернув его назад. Они лишили его движения, сворачиваясь в кокон.

Иэн перевел ошеломленный взгляд на Артура. Тот не шевелился. Его рука все еще была вытянута. Всаднику понадобилось несколько секунд, чтобы понять и ужаснуться. Это он! Артур может повелевать растениями… Король не был чародеем, и фейри тоже не был. Так, как у него это получилось?

Думать времени не было, плющ все плотнее обнимал отца. Мужчина захрипел, задыхаясь. Иэн кинулся к отцу, на ходу отбиваясь от шелестящих скользких лиан. Но их было слишком много. Он не заметил, как за спиной к нему подобрался плющ, обмотавшись вокруг запястий. Меч выпал, ударяясь о землю.

Иэна оттащили назад, пригвоздив к стене. Он чувствовал, как неприятные холодные побеги струятся по его коже, как закручиваются вокруг шеи, словно удавка.

– Зря вы рассчитывали на победу.

Артур опустил руку, не сводя презрительного ледяного взгляда с Хагалаза. Лицо отца побледнело, но он все равно смог прохрипеть:

– Зря… ты рассчитываешь на то, что останешься жив. Если умрем мы… ты умрешь вместе с нами.

Король тихо рассмеялся. Его смех был полон злорадства и горечи. Он открыл рот, чтобы ответить, но тут в зал стремительными тенями влетели Авалона и Чужестранка.

И обе были чудовищно злы.

Этери

Дьявольские сны! Как же она не любила их. Ей снилась чужие страдания, хотя Этери и своих хватало. Она проснулась посреди ночи с ужасным предчувствием на сердце. Так и не сумев заснуть вновь, она откинула прочь пуховое одеяло и набросила на плечи халат, подходя к окну. Ночной Карлеон утопал в море огней, и только замок навсегда погряз во тьме. Тени нашептывали ей о страшных вещах, что творились за стенами замка, но Этери не верила этим голосам.

Неспешно девушка привела себя в порядок, расчесала длинные золотые локоны, спутанные после сна, заплела косу и надела привычную одежду для тренировок. Солнце вскоре должно было взойти, осветив своим сиянием все Приморское Королевство, каждый его уголок. Этери не хотела пропустить этот момент. Она выскользнула в коридор и, придерживаясь за стену, по памяти направилась в покои Авалоны. Ей удалось побывать у всадницы всего несколько раз, но она хорошо запомнила дорогу. В крыло рыцарей Этери попала без труда и быстро отыскала нужную дверь.

Комната хэллы была небольшой. Круглое окошко, рядом с которым притаилась узкая кровать. Шкаф для одежды и ковер, устилающий пол. Первые серебристые лучи падали на безмятежное лицо Авалоны, делая его бледнее чем обычно.

Этери не хотела будить всадницу, но стоило ей подойти к кровати, как Авалона быстрым движением схватила ее за руку, резко потянув на себя, и приставила кончик метательного ножа к сердцу. Она вытащила его из-под подушки так стремительно, что Этери даже не успела выдохнуть.

– Прости, я вошла без спросу.

Авалона несколько раз моргнула окончательно просыпаясь.

– Этери? – хриплым ото сна голосом спросила всадница.

На ее лице отразилось недоумение, она повернула голову в сторону окна, и на секунду Этери удалось разглядеть соленые дорожки под глазами.

– Ты плакала во сне? – тихо спросила она.

Авалона медленно прикоснулась к своему лицу.

– Нет. Совсем нет, – сказала она, вытирая слезы. – Что-то случилось?

– Я не могу уснуть. На сердце тревожно, – Этери коснулась груди. Почему ей вдруг стало так страшно? – Потренируемся?

Неполную минуту Авалона рассматривала ее, а потом коротко кивнула.

По-военному быстро всадница собралась, и вскоре они уже шагали по тренировочному полю. С невысокого холма рассвет казался еще прекраснее. Он озарил небо красками, привнес в новый день радость и яркие цвета. Этери залюбовалась небом. У короля Примории глаза точно такого же цвета, только без легкости и воздушности. Они холодные, бесчувственные, чужие. Воспоминание об Артуре неприятно ужалило ее.

Сколько еще месяцев она проведет здесь? Вернется ли Элфи за ней? Голова кружилась от вопросов, на которые Этери так и не нашла ответы.

Авалона привычно взяла деревянный меч, но Этери ее остановила движением руки.

– Давай перейдем на настоящие, – попросила она. Всадница только кивнула. Она не спорила с ней и была на удивление покладистой. Что-то определенно случилось. И это что-то не давало ей покоя. Из-за этого она плакала. Авалона не позволяла себе проявлять сильных эмоций, контролировала каждый вздох, но подсознание не обманешь.

Меч, который Авалона передала ей, все еще был слишком тяжелым. Благодаря усиленным тренировкам Этери удалось удержать его и даже не пошатнуться. Всадница же провернула меч в руке легко, будто бы он ничего не весил. А ведь ей понадобилось много лет, чтобы добиться такой ловкости.

Этери восхитилась.

– Начнем, – кивнула Авалона, сделав выпад.

Первый удар Этери отбила с легкостью. Но чем дальше хэлла продолжала нападать, тем яростнее становились наносимые ею удары. Авалона смотрела прямо, наносила удар за ударом, так, будто бы от победы в их сражении зависела ее жизнь. Всадница ударила, а Этери не успела выставить блок. В итоге острие меча задело ее щеку, оставляя глубокую рану.

– Во имя Создательницы, я не хотела! – испугалась Авалона.

Она вытащила из кармана корсета платок, приложив его к лицу Этери.

– Авалона, – серьезно сказала та, перехватывая ее руку с платком, – у тебя что-то случилось?

– С чего ты взяла?

– Ты плакала ночью, а потом пыталась меня убить.

– Это вышло случайно…

– Слезы тоже? – улыбнулась она. – Я провела с тобой достаточно времени, чтобы понять: ты не плачешь. Никогда. Даже если тебе больно, даже если тебе раздробили кость, ты будешь кричать, ругаться, но не плакать. Что-то по истине ужасное должно случится, чтобы ты проронила хотя бы слезинку. Расскажи, станет легче.

Ее взгляд стал пустым, а спина сгорбилась, словно тянулась к земле.

– Я потеряла друга, – прошептала Авалона, – почему я не могу полюбить? Этери, скажи, почему?

Вопрос всадницы поставил Этери в тупик.

– Я могу чувствовать привязанность и страх за чужую жизнь, хотя именно эти эмоции так долго убивали во мне в Часовых Городках. Я училась чувствовать заново радость и печаль, но не любовь. Им удалось лишить меня того, ради чего люди порой живут. А я? Просто существую?

– Ты защищаешь королевство и тех, кто тебе дорог, – Этери ободряюще сжала ее плечо, – необязательно жить ради любви. Ты живешь ради мира, друзей, улыбок, рассветов. Разве этого мало?

– Конечно, нет, – криво улыбнулась она, – но моя бесчувственность и сухость причиняет боль тем, кто любит меня. А это в сотни раз хуже, чем просто не уметь любить.

Этери открыла рот, чтобы ответить, но в тишину тренировочного поля ворвался громкий перезвон колокола. Авалона напряглась и посмотрела в небо. Через секунду оно озарилось яркими вспышками.

– Началось.

Схватив Этери за руку, она побежала в сторону замка.

– Что началось?

Авалона поджала губы, моментально становясь собранной.

– Война.

На зеленом полу замка, в окружении белоснежных лилий лежали безжизненные тела. Этери замутило. Она схватилась за стену, руку прожгла боль. Ядовитый плющ, она совсем забыла о нем. Одернув руку и с отвращением увидев, как на ладони разрастается огромный красный ожог, Этери поморщилась.

Авалона присела на корточки около мужчины, облаченного в доспехи, и коснулась его шеи. Взгляд всадницы потемнел. Тихо выругавшись, она поднялась, осмотревшись по сторонам.

– Он мертв.

Тошнота в горле Этери усилилась, а горечь почти вышла наружу. Прижав руку ко рту, она спросила:

– Кто мог это сделать?

– Видишь ли, на нем нет ран, ничего, что напоминало бы насильственную смерть. Зато есть пена около рта. Его отравили. Их всех.

В холодных глазах хэллы вспыхнула ярость.

– Медальон, – прошипела она, уподобившись змее, – яд был в медальоне.

– Что?

– Фонзи Баррад отравил воду, выбросив медальон с ядом в лагуну Варга, – она схватилась за голову, – я сама рассказала ему о водоеме. Мне даже в голову не пришло, что он может такое сделать…

Ее голос надломился со звуком последней разбившейся надежды, с оглушительным звоном тревожных колоколов. Авалона всего на мгновение предстала перед Этери настоящей, разбитой и потерянной. Она сбежала из империи, предала идеалы всадников и боялась вспоминать прошлую жизнь. Но, увидев в замке тех, кто был ей дорог, она надеялась на искупление. Фонзи Баррад поступил с ней точно так же, как она когда-то поступила с ними. И это убило в Авалоне последние чувства, которые она с таким трудом остраивала заново.

Всадница выпрямилась. Скорбь и боль исчезли с ее лица. Она жестко усмехнулась, глядя на труп, утопающий в цветах.

– Его ненависть взяла верх. Я была права.

Осторожно огибая тела, они быстро шагали по коридорам, то и дело сталкиваясь с преградами. Разрушенные статуи, порванные гобелены, разбитые витражи… Лишь окно с изображением Лилит осталось целым. Этери внимательно посмотрела в глаза матери, давая ей безмолвное обещание.

Мама не решилась пойти против отца, сбежала, оставляя Приморский край и Ареморику позади. Но Этери Фэрнсби не Лилит Пендрагон, она будет бороться с жестокостью Артура до последнего.

Дверь, ведущая в зал с апельсиновым вереском, была приоткрыта, и они услышали хриплый мужской голос, доносящийся оттуда:

– … если умрем мы… ты умрешь вместе с нами.

Авалона замерла, побледнев. Сжала меч в руке и бросилась внутрь. Этери догнала ее, влетев в зал.

Первое, что она почувствовала: знакомый удушающий запах апельсинового вереска, сладость с ноткой горечи. На столе лежал распустившийся цветок. Как? Этери думала, Авалона уничтожила все распустившиеся цветы.

Как оказалось, не все. Артур Пендрагон не сводил глаз с мужчины, которого душили молодые ростки плюща. Король собирался покончить с его жизнью медленно, с упоением. Этери не могла позволить этому свершиться. И Авалона тоже. Всадница бросилась на перехват, но она не видела то, что заметила Этери. Темно-зеленые ленты витали вокруг плюща. Артур использовал волшебство и сразу же заметил их. Его рука лениво поднялась, рассекая воздух, ленты отделились и ринулись к Авалоне.

Нужно было ей помочь. Что-то сделать. Что угодно!

– Калеб! – крикнула Этери, вытянув руку.

Время замедлилось. Воздух стал таким плотным, что его можно было резать ножом. Этери почувствовала нежное прикосновение маленькой мальчишеской ладони. Калеб держал ее за руку и улыбался. Его рука начала обращаться в длинную рукоять, а остальное тело в серебристое лезвие. Этери держала в руках меч, который вспыхнул ярким огнем. Пламя пробегало от навершия, напоминающего формой человеческие череп, вплоть до острия. Жаркий огонь не причинял ей боль, он мягко ластился к руке, осторожно касаясь пальцев, сжимающих меч.

Алая вязь, струящаяся по лезвию, засветилась, когда Этери сделала шаг. Доля секунды и она уже стояла рядом с Авалоной. Замах. Меч рассек ленты волшебства, и те с шипением растворились. Еще замах. Ленты, пытающиеся подобраться к всаднице со спины уничтожены.

Авалона пыталась разрубить лианы, чтобы мужчина в путах не задохнулся. Хэлла старательно игнорировала его взгляд, но когда он хрипло сказал:

– Ави… – она вздрогнула. – Я думал, ты мертва.

Всадница яростно отмахнулась от шевелящегося рядом плюща.

– Вы пытались убить меня!

В темно-зеленых глазах мужчины отразилось столько невысказанной боли, что его хватило только на то, чтобы вздохнуть.

– Я не мог поступить иначе.

Этери отбивалась от лент, сжигала их огнем меча дотла, обращая в черных порошок.

– Тогда почему я могу? – замах, удар и толстая лиана, пытавшаяся задушить его, падает к их ногам. – Почему спасаю вашу жизнь?

Он улыбнулся.

– Потому что ты не поступила бы иначе.

Ленты перестали появляться, и Этери опустила меч. Она стояла между Артуром и Авалоной, закрывая ее собственной спиной. Король внимательно посмотрел на нее, а затем повернул голову в сторону выхода.

– Значит, это ты, – если бы она не держала меч, пылающий огнем, то холод в его голосе заморозил бы ее руки. – Кто ты такая?

Этери знала, куда он смотрит. В зале слишком сильно пахло апельсинами, по полу стелилась дорожка из оранжевых цветов. Апельсиновый вереск зацвел. Теперь он знает, что пророчество сбывается. Знает, кто угрожает его власти.

– Чужестранка! – она повернулась на слабый голос и увидела всадника, пригвожденного к стене. Над ним нависла лиана с острыми шипами. Но он не боялся ее, он боялся чего-то похуже. – Твои глаза.

Если действие чар спало, то она стоит перед Артуром в собственном обличии. Вернулись не только ее глаза, но и форма лица, стерлись маленькие морщины около уголков глаз, она стала выглядеть моложе.