Текст книги "Лидия (СИ)"

Автор книги: Василий Воронков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 28 страниц)

88

Я лежал, уткнувшись лицом в плотную полиэтиленовую плёнку. Правое плечо горело так, как будто с него содрали кожу.

Свет, наконец, выключили – я больше не чувствовал пронзительное свечение, обжигавшее глаза через закрытые веки. Однако я снова был не в силах пошевелиться – меня парализовало, мышцы атрофировались, и я с трудом мог даже вздохнуть, делая серьёзное усилие, чтобы просто набрать в грудь воздуха. Холодного воздуха со вкусом хлора.

Я старался не думать о том, что произошло. Это не могла быть Лида. Мне привиделось.

Я пытался сосредоточиться на чём-нибудь другом.

Я вспоминал Ахилл, его ослепительный коридор, по которому я плыл, лишённый чувства тяжести, осторожно хватаясь руками за поручни в стенах.

Рубка.

Пыточное кресло нейроинтерфейса, где я привязывался двумя ремнями внахлёст – и тут же проваливался в оглушительную пустоту, лишённую формы и цвета, обменяв пьянящую невесомость на пугающую бесплотность духа.

Закрытый люк кубрика.

Лида, плывущая мне навстречу – неподвижная, с раскинутыми руками, смотрящая на меня холодным мёртвым взглядом.

Я поморщился, ещё сильнее прижавшись лицом к вискозной плёнке.

Институт.

Виктор обмахивается суазором, как веером. Мы в сквере, неподалёку от главного здания. Я одурел от жары. Рубашка на груди пропиталась потом и неприятно липнет к телу.

Нет, это не рубашка. Это моя серая роба из грубой синтетической ткани. Наряд, в который наряжают покойников. Немнущийся и бесформенный.

Куда исчез Виктор? Мы разошлись после института. Так же, как и с Лидой.

Нет.

Это была не Лида. Это не могла быть Лида.

Я думал о матери, но она спрашивала меня о моей подруге. Я вспоминал солнечное затмение, которое в действительности не видел ни разу в жизни – чёрный диск, охваченный пылающим заревом, превращающий день в кошмарное подобие ночи, – но Лида всё равно была рядом, она держала меня за руку, сжимая мои пальцы.

Она появлялась всё время, о чём бы я ни вспоминал.

Но это не могла быть она.

Я вздохнул и представил себе Лиду – она была как в тумане и смотрела куда в сторону, стыдливо отворачиваясь от меня.

Фотография профиля в соцветии. Неудачный снимок. Почему она его не сменила? Я так никогда её и не спросил.

Я представил, как раскрываю суазор, включаю экранную клавиатуру и быстро набираю одной рукой…

87

«А вдруг действительно будет война? Мне даже представить такое сложно. Космические войны… Это и правда похоже на скверную фантастику». (Нравится одному пользователю).

"Лучше просто не думать об этом. Если начнётся война, то это уничтожит всё то, ради чего мы боролись. Звёзды уже никогда не будут прежними". (Нравится шести пользователям, не нравится одному пользователю).

"С нынешними технологиями весь наш мир может быть уничтожен за считанные секунды. Я не представляю, как кто-то может допустить подобное. В какое время мы живём! Нам надо было родиться лет на сто раньше". (Нравится одному пользователю, не нравится одному пользователю).

"Я не думаю, что действительно начнётся война – это слишком безумно даже для скверной фантастики. По крайней мере, я надеюсь на это. Я тоже не уверена, что человечество переживёт первую космическую войну. Нет и не может быть никаких причин, чтобы оправдать такие риски". (Нравится трём пользователям).

"Я согласен. Будем надеяться на лучшее". (Нравится одному пользователю).

"В любом случае, что бы сейчас ни произошло, когда мы закончим институт, мир будет совершенно другим". (Нравится одному пользователю, не нравится одному пользователю).

86

Я решился заговорить с Лидой лишь две недели спустя, ограничиваясь до этого комментариями в её соцветии. Отвечала она всегда охотно, однако, когда я читал её ответы, у меня возникало странное чувство, что писала она в действительности вовсе не мне. Лида не обращалась ко мне напрямую, не называла меня по имени и как будто скандировала какие-то вызубренные лозунги, наслаждаясь вниманием молчаливых слушателей, подписанных на её ленту. Это общение в соцветии – о кризисе на Венере и проектах космических войн, об экзаменах, о факультативных лекциях – вовсе не сделало нас ближе. Мне даже казалось, что Лида находится где-то далеко, за миллионы миль от меня. Но она была рядом – я сталкивался с ней в коридоре, на лекциях, даже в сквере у главного корпуса, и каждый раз лишь смущённо улыбался, приветствуя её неуверенным кивком головы.

Сессия подходила к концу, оставался последний экзамен, и впереди были длинные каникулы.

Я понимал, что тянуть больше нельзя и тщательно репетировал нашу первую беседу. В моих фантазиях всё было непринуждённо и просто – я здоровался с ней, улыбался, а потом как бы невзначай спрашивал об экзаменах и, внимательно выслушав ответ, начинал рассказывать наполовину выдуманную историю о том, как сдавал математический анализ, к которому готовился неделю напролёт и не успел вызубрить лишь одну-единственную тему, выпавшую мне по злосчастному совпадению на экзамене; затем я плавно переходил к вопросам, которые обсуждал с ней в соцветии, по моей задумке она спрашивала меня, почему я сам ничего не пишу на своей страничке, а я отвечал, улыбаясь, что предпочитаю живое общение – и приглашал выпить по чашечке кофе в институтское кафе.

Всё было просто – и в то же время так невероятно сложно.

В реальной жизни она всегда была занята – торопилась куда-то, поглядывая на свои ювелирные часы, болтала о чём-то с подругой, читала новостную ленту в суазоре, сидя на скамейке в сквере и сосредоточенно хмуря лоб. Смелости вмешаться в чужой разговор, задержать её на пару минут или отвлечь от чтения у меня никогда не хватало.

Я подошёл к ней в институтской столовой после экзамена по логике, где она сидела одна, мечтательно подпирая рукой подбородок и глядя в окно, на высотное здание главного корпуса, похожее на сталагмит идеально правильной формы. Полуденное солнце светило ей в глаза, и она мило щурилась, но при этом не отводила взгляд. Перед ней, на тарелке, остывал пережаренный лосось.

– Привет! – сказал я, остановившись у стола с подносом.

Руки мои дрожали, и по компоту в прозрачном стакане расходились судорожные волны. К счастью, Лида этого не заметила – или просто не показала, что замечает. Она неторопливо, как бы нехотя отвлеклась от солнечного вида, посмотрела на меня и улыбнулась, ничего не сказав в ответ.

– А где твоя подруга? – спросил я первое, что пришло мне в голову.

– Домой поехала, – сказала Лида. – Как-то у неё не очень настроение сейчас, аппетита не было.

– Не сдала?

Лида вздохнула.

– А ты как? Я тебя не видел. Наверное, ты ещё до меня…

Поднос в моих руках стал заметно подрагивать, и компот расплескался, тут же впитавшись в подложенную под стакан салфетку – красные, влажные пятна, по цвету неотличимые от крови.

– Ты садись, если хочешь, – сказала Лида, показав рукой на пустой стул напротив. – Тут не занято. – И посмотрела на меня уже без напускного добродушия, с какой-то хитринкой.

– Спасибо, – сказал я и с облегчением поставил поднос на стол.

– Аня не сдала, да, – сказала Лида и недовольно взглянула на свой нетронутый лосось. – Этот наш логик – полный козёл, – добавила она, втыкая вилку в филе. – Половину курса завалил, придирался ко всяким мелочам. Мне повезло на самом деле…

– Мне тоже, – подхватил я.

– Ну, мне просто билет удачный попался – я эту тему знаю, сама ей интересовалась…

Лида разрезала филе на мелкие куски и перемешала с овощным гарниром, превратив блюдо в некое подобие горячего – вернее, остывающего – салата.

– Что за билет? – спросил я.

– Формы мышления, – сказала Лида. – А у тебя что?

– У меня это… – пробормотал я, вспоминая. – Анализ, синтез и всё такое прочее.

– Формирование понятий? – уточнила Лида.

– Ну, да. Знал средне, честно говоря. Но как-то вытянул. По крайней мере, хоть пересдачи не будет.

– Вот он козёл, – повторила Лида и насадила на вилку маленький, обожжённый по краям кусочек лосося.

– А что было у Ани?

– Я не знаю. Она в таком состоянии была, я её вообще никогда такой не видела. В общем не до расспросов было… – Лида вновь стала перемешивать куски лосося с гарниром, есть ей явно не хотелось. – А где твой друг, кстати? Ну, с которым ты всё время…

– Витя? – уточнил я. – Он мне сказал, что явится под конец. Ну, он считает, что так сдать проще. Под конец уже, когда препод устаёт.

– Разумно, – улыбнулась Лида и качнула головой, сощурившись от солнечного света; в её глазах заблестели искорки. – Надо будет в следующий раз попробовать. А чего сам не стал?

– Ну, я хотел тоже в конце пойти, – сказал я. – Но потом… не знаю… Надо было, наверное, как Витя, в самом конце и приходить, а то торчать в коридоре и ждать просто невыносимо.

– Понимаю, – сказала Лида.

Мы замолчали. Лида нетороплива ела свой салат, а я потягивал приторный компот, чувствуя, что меня начинает мутить от еды.

– Тем не менее нас можно поздравить, – сказал я.

– Ага, – согласилась Лида.

– Куда поедешь на каникулах?

– Никуда. У меня есть… – Лида поморщилась. – В общем, есть разные дела. Останусь в Москве. А ты?

– У меня тоже примерно так же, – сказал я и зачем-то добавил: – К тому же мать у меня болеет, надолго оставлять её одну не хотелось бы.

– Мать? – спросила Лида. – А ты с ней живёшь?

– Нет, я в общежитии. Ну, знаешь, из Москвы сюда не очень-то каждый день добираться – даже на скоростном монорельсе. Я так, просто навещаю её на выходных. Иногда.

– А что с ней? – спросила Лида.

Я уже жалел, что затронул эту тему.

– Ну, у неё просто здоровье не очень. Сердце вот последнее время.

– Понятно.

Лида устало посмотрела в тарелку с лососем.

– Ничего такого страшного в принципе, – сказал я. – Но всё равно…

– Это хорошо, что ты о маме заботишься, – улыбнулась Лида. – Значит, ты к ней на каникулы переедешь?

– Нет, я останусь в общежитии. Я уточнял – так можно. Просто…

– Понятно, – сказала Лида.

– А ты вернёшься в Москву?

– Да, я вернусь в Москву.

Лида быстро взглянула на тоненькие часики на запястье.

– Ладно, – сказала она. – Что-то готовят тут сегодня… У тебя, я смотрю, тоже аппетита нет.

– Это всё логика, – вставил я.

– Да! – рассмеялась Лида. – Испортила аппетит… Ну, я пойду? Увидимся.

Она встала, не дожидаясь моего ответа, и подняла со стола поднос.

– Подожди! – почти выкрикнул я и тоже вскочил на ноги; мой стул заскрипел по гладкому полу и чуть не опрокинулся навзничь. – Я просто хотел тебя спросить… Мне… Можно я тебя провожу?

– Проводи, – пожала плечами Лида.

Я взял свой поднос с нетронутой едой – бифштекс, залитый жирным соусом, салат из ростков сои – и у меня снова задрожали от волнения руки. Лида заметила, как покачивается на подносе стакан с недопитым компотом и хитро сощурилась.

– Совсем, я смотрю, аппетит отбила эта логика, – сказала она.

– Да, я как-то понял, что есть особо и не хочу, только когда всё уже взял.

– Бывает, – сказала Лида.

Когда мы вышли из столовой, солнце скрылось за грозовыми облаками, и всё вокруг затянуло унылой серостью, как вид в окне с опущенными электронными жалюзями. Ветер с запахом травы и столовой дул нам в спину, ревниво подгоняя, предвещая о готовящемся дожде, и у Лиды красиво растрепались её длинные блестящие волосы.

Она убрала чёлку с лица.

– А о чём ты хотел поговорить? – спросила Лида.

– Это по поводу соцветия, – запинаясь, сказал я. – Твоя страничка…

– А, это! – Лида махнула рукой. – Не бери в голову. Я там всякое пишу. А ты подписан? – Она с любопытством посмотрела на меня.

Я почувствовал, как сжалось моё сердце.

– Да, и мы… общались, – сказал я.

– Понятно, – сказала Лида. – Ты не обижайся, у меня там комментариев много, всех и не разберёшь…

– Да, я видел, – выдавил я из себя.

– А о чём ты хотел спросить?

Я уже и сам этого не понимал.

– Ну, я подумал… – начал я. – Мне тоже на самом деле очень интересно то, что сейчас происходит на Венере. Может, мы могли бы как-нибудь… – я сглотнул слюну, – встретиться и поговорить?

– Как сейчас? – спросила Лида.

– Да, примерно. Ну…

Я вздохнул. Лида шла, отвернувшись от меня, прикрываясь одной рукой от ветра. Волосы постоянно падали ей на лицо.

– Необязательно, конечно, в институте, – добавил я. – Можно… где-нибудь ещё. В городе, например.

Лида остановилась.

– Ты знаешь, – сказала она и подняла козырьком руку, защищаясь от порывов ветра – со стороны казалось, что она говорит мне что-то по секрету, – мне на самом деле не так уж всё это интересно сейчас. Хочется… просто забыть о том, что всё это вообще происходит.

– Понимаю, – сказал я.

– А ты увлекаешься политикой? – спросила Лида.

Мы вновь зашагали по тротуару. Я вдруг понял, что даже не знаю, куда мы идём. Мне хотелось вернуться в общежитие, закрыться в своей комнате и не говорить ни с кем до конца дня.

– Немного увлекаюсь, – сказал я. – Межпланетной политикой. Всё же нам это близко.

Я как будто оправдывался.

– А чем ещё?

Мы остановились у главного здания. Ветер затих, разогнав пасмурные облака. Снова светило солнце. Прогулочный сквер с аккуратными, точно искусственными деревьями, которые еще несколько секунд назад бесцеремонно раскачивал ветер, теперь выглядел оцепеневшим – как застывшим во времени.

– Да много чем, – сказал я. – Корабли, звёзды. Сейчас я ещё читаю…

Лида улыбнулась, в глазах её снова загорелись искорки.

– Погоди, я, кажется, помню тебя в соцветии, – сказала она и слегка коснулась моей руки. – У тебя ведь совсем пустая страница там, да? Ты совсем ничего не пишешь.

Я судорожно вздохнул, внутри меня всё дрожало.

– Просто я люблю общаться вживую, – сказал я.

85

Мы договорились встретиться в кафе с многозначительным названием «Цефея» – я сам выбрал это место, хотя ни разу там не был. Мне казалось, что звёздная романтика, театральные фотографии космоса на стенах и мягкий романтический полумрак – всё то, что я узнал из рекламного буклета в сети – помогут мне набраться смелости.

Кафе стояло на экране, неподалёку от многоярусной эстакады, и монотонный гул, доносившийся со скоростной дороги, совсем не способствовал романтическому настроению. В буклете об этом ничего не говорилось.

Лида опоздала почти на час.

Я ждал её у входа с цветами, нервно расхаживая из стороны в сторону. Я так волновался, что даже не решился ей позвонить и просто отправил мгновенное сообщение, на которое она не удосужилась ответить. Мне было неудобно и стыдно – прохожие посматривали на меня со снисходительным пренебрежением. Некоторые даже успевали отобедать, пока я стоял, и выходили из кафе, удивлённо встречаясь со мной взглядом.

Лида появилась, когда я уже подумывал о том, чтобы уйти. Она была в необычном светло-коричневом платье с оборками на рукавах и длинной юбкой, словно скроенном по моде трёхсотлетней давности. На плече у неё висела похожая на маленький портфель сумка.

– Привет! – сказала она, улыбнувшись, и я тут же забыл обо всех своих обидах. – Я задержалась, извини. Хотела тебе позвонить, но ты был вне зоны доступа.

Я невольно потянулся к суазору в нагрудном кармане пиджака, хотя и знал, что пропущенных звонков не было.

– Нестрашно, – сказал я. – Главное мы встретились.

И вспомнил о цветах.

– Это тебе, – сказал я и неуверенно протянул Лиде букет в хрустящей узорчатой обвёртке.

Алые розы поблёкли за то время, что я ждал – как будто подёрнулись пылью. Лида несколько секунд смотрела на букет, не решаясь его взять.

– Ну, зачем ты, – сказала она. – Не надо было.

– Это в честь нашего завершения, – сказал я. – В смысле завершения сессии.

– И в часть экзамена по логике! – подхватила Лида.

Она, наконец, взяла букет и тут же потянулась к сумочке, как если бы хотела положить в неё цветы. Несколько лепестков упали на асфальт.

– Красивые цветы, – сказала Лида. – Спасибо.

Лида вытащила суазор и включила его, встряхнув экран.

– Ой, извини, – сказала она. – Почти час. Я и не думала, что так быстро летит время. Ты так долго ждал!

– Нестрашно, – повторил я.

– Давай я в качестве компенсации заплачу за кофе, – предложила Лида.

Я ничего не ответил. На лбу у меня выступил пот.

– Это то самое место? – спросила Лида, глядя на отключённую неоновую вывеску над входом. – Шумновато тут…

Лида нахмурилась и подняла голову на проходящую над зданием эстакаду. По высотной дороге как раз летел огромный рейсовый автобус.

– Да я сам здесь впервые, – сказал я. – Просто подумал – может, интересное место.

– Так что, зайдём? – Лида переложила букет в другую руку, целлофановая обвёртка неприятно зашуршала. – Надеюсь, там хотя бы подают нормальный кофе.

И я открыл дверь, пропуская её в мягкую уютную темноту.

– Ты любишь кофе? – спросила Лида, застыв перед дверью.

Можно было подумать, что именно от моего ответа зависит, решится ли она дать шанс этому захудалому кафе.

Её глаза, губы, это светло-коричневое платье.

– Да, – с жаром выдохнул я. – Очень. Очень люблю.

Лида кивнула, удовлетворившись ответом, и мы зашли в звёздный зал.

Под потолком висела трёхмерная проекция звёздного неба – похожие на дождевые облака туманности, переливающиеся искорки созвездий. Вся эта воображаемая, созданная лазерным проектором вселенная медленно плыла в слегка подсвеченном настольными лампами воздухе, словно мы были на корабле, летящем на невозможной скорости к одной из дюжины известных "Цефей".

– Боже, как красиво! – сказала Лида; от удивления она чуть не выронила цветы. – И почему нам не показывают такого на лекциях?

– Один раз показывали, – сказал я. – Было, конечно, не так эффектно, но… честно говоря, я сомневаюсь, что здесь точная карта звёздного неба. Даже непонятно, с какой конкретно позиции…

– Не будь занудой, – перебила меня Лида. – Какая разница, точная или неточная. Глядя на это, я понимаю, зачем поступала в технологический… Сядем у стены?

Лида положила на стол букет – цветами в мою сторону, – и стала приглаживать свои блестящие волосы, зачарованно оглядываясь по сторонам.

Вскоре к нам подошёл официант.

Мы сделали заказ. Лида взяла кофе и штрудель, я – только кофе. Из-за романтичного, по уверениям рекламного проспекта, сумрака я едва видел её лицо. Над головой Лиды медленно таяло перистое облако вымышленной туманности, растворяясь в настоявшейся темноте.

– Отличное место, – сказала Лида. – Спасибо, что дал наводку. Теперь всё время буду приходить сюда.

– Я рад, – сказал я.

– Темновато тут, конечно, – продолжила Лида. – Но оно того стоит.

Я отчаянно пытался вспомнить темы для разговора, которые придумывал заранее – однако всё вылетело у меня из головы.

– Ну что, – сказала Лида, – ты ещё в общежитии?

– Да, как и собирался.

– А твой друг… этот…

– Витя.

– Да. Он тоже?

– Нет, – я огляделся по сторонам; мне показалось, что звёздный нимб медленно спускается с потолка комнаты, оседает, как светящаяся пыль. – Витя из Подмосковья же… Городок такой, на "р" начинается. Всё время забываю. В общем, уехал домой.

– Так ты там совсем один!

– Да нет, не то чтобы один. Многие остались на лето. Не то чтобы прям… но всё же… К тому же институтский городок без привычных толп. Кафедры все работают. Я там даже устроился на полставки…

– Нет, и почему у нас в институте нет планетария? – сказала Лида, разглядывая судорожно вздрагивающий над нашим столом пульсар. – Ведь, казалось бы… А ты не знаешь, в городе ведь, наверное, должен быть? Странно даже, я раньше и не думала об этом.

– Я могу уточнить, – сказал я.

– Значит, работаешь? – спросила Лида. – Хотя я бы всё равно умерла со скуки в пустом общежитии.

– Не пустом, – поправил её я.

Нам принесли кофе – без штруделя. Официант извинился и сказал, что десерт будет скоро готов. Лида склонилась над чашкой и улыбнулась, зажмурив глаза.

– Любишь чёрный кофе? – спросил я.

– Не люблю молоко, – сказала Лида.

– Я тоже, – сказал я, хотя не имел ничего против молока.

– Ух ты! – рассмеялась Лида. – Как у нас много общего!

Вскоре вновь появился официант – с обсыпанной сахарной пудрой тарелкой, на которой лежал яблочный пирог и шарик ванильного мороженого.

– Мороженое ведь тоже молочный продукт, – зачем-то сказал я.

Лида непонимающе уставилась на меня. Чайная ложка, которую она забавно держала двумя пальцами, уже почти касалась шарика мороженого.

– А я не буду есть мороженое, – сказала Лида, и ложка быстро переместилась к яблочному пирогу.

Кто-то окликнул нашего официанта, и тот быстро зашагал в другой конец зала.

– Интересно, как они не спотыкаются? – сказал я, и Лида, прикрыв рукой рот, неожиданно рассмеялась.

– Ты хоть предупреждай, – сказала сквозь смех она.

– Что? – удивился я.

– Да нет, ничего, – Лида качнула головой. – Как твой кофе?

Я совсем забыл о кофе. Я сделал маленький осторожный глоток, хотя кофе уже не был таким горячим.

– Крепкий, – сказал я.

– Да? А мне показалось наоборот.

Мы снова замолчали. Я опустил под стол руки и стал нервно заламывать пальцы, пытаясь придумать, о чём мы могли бы поговорить. Последние дни Лида не сделала ни одной записи в соцветии, а до этого писала только об экзамене по логике.

– Мне до сих пор не верится, что мы всё-таки закончили первый год, – сказал я.

– Да ладно, – ответила Лида. – Я всегда считала, что эти слухи о массовых исключениях несколько преувеличены.

Она пригубила свой кофе. Я тоже отпил из чашки и невольно поморщился от горечи.

– Не следил последнее время за событиями на Венере? – неожиданно спросила Лида.

– Следил, конечно. Тут трудно не следить – везде же пишут. У меня на суазоре куча извещений каждый день.

Лида несколько раз кивнула головой.

– И что думаешь? – спросила она.

– Думаю, что это напоминает сюжет скверного фантастического романа, – сказал я и сразу же понял, как глупо это прозвучало.

Глаза у Лиды сузились.

– Издеваешься? – спросила она.

– Да нет, что ты… Просто… – от волнения я начал задыхаться, – в это и правда невозможно поверить. Слава богу, о войне пока…

– Уже говорят, – перебила меня Лида.

– Кто? Я ничего такого…

– Ладно, давай о чём-нибудь другом… – сказала Лида. – Я вообще стараюсь обо всём этом не думать. Расскажи лучше, как ты это место нашёл.

– Случайно, – ответил я, хотя в действительности долго искал в сети лучшее кафе для романтических свиданий. – Просто хотелось такое местечко… необычное.

– Тебе удалось, – сказала Лида и вновь подняла голову, чтобы посмотреть на мнимые звёзды. – Пригласи сюда свою девушку. Уверяю, это подействует.

– У меня нет девушки, – сказал я.

Лида никак не отреагировала.

– А у тебя… – начал я, – а ты чем занимаешься… чем планируешь заниматься летом?

– Я же тебе говорила – у меня дел много, – сказала Лида, отламывая ложкой кусочек пирога; ванильное мороженое уже растаяло и растеклось густой массой по тарелке. – К тому же я тоже работаю летом. Еле всё успеваю. Сегодня вот чудом успела… почти успела, – добавила, смущённо улыбаясь, она.

– Но отдыхать ведь тоже надо, – сказал я.

– Ну, мы отдыхаем, – сказала Лида и, отодвинув от себя тарелку с растаявшим мороженым, наклонилась ко мне: – Ведь правда?

Я смущённо опустил глаза.

– Мне тут нравится, – сказала Лида. – Забавное местечко. К тому же мы ведь отмечаем успешное окончание первого курса, ведь так?

– Да, – сказал я.

Лида подозвала взмахом руки проходящего мимо официанта и сказала, едва я успел открыть рот:

– Счёт, пожалуйста.

Официант закивал и поспешно удалился.

– Не надо, – сказал я. – Давай лучше я.

– Я же обещала, – сказала Лида. – Это моя плата. За опоздание.

Когда мы выходили из кафе, я чувствовал себя униженным. После космического полумрака солнце неприятно слепило глаза, и я щурился, едва сдерживаясь от того, чтобы прикрыть рукой лицо. Однако Лиду такой перепад освещения ничуть не беспокоил. Она шла впереди меня, забавно положив букет увядающих роз на плечо.

– Я провожу тебя? – спросил я, сообразив, что просто молча плетусь за ней следом.

– Проводи, – сказала она.