Текст книги "Полукровка (СИ)"

Автор книги: Василий Горъ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

На этом этапе «Мороком» рулил Феникс, поэтому я вылетел наружу чуть ли не раньше, чем борт замер в неподвижности. И, сходу отработав сегментными антигравами, бросил себя к уродливой нашлепке на верхней части механизма. А там развил бурную деятельность – вскрыл лючок, о существовании которого узнал все от того же искина, показал панорамную картинку содержимого отсека, раскурочил блок, который «внезапно» обзавелся зеленым кантиком в модуле дополненной реальности, подключил к нужным разъемам «пиявку» и умыл руки. В смысле, шустренько вернулся на корабль, поднялся в рубку, вошел в пилотский интерфейс и затаил дыхание.

Следующие секунд двенадцать-пятнадцать на картинке с бортовой камеры не происходило ровным счетом ничего.

Зато после того, как мой ИИ взял под контроль ГПК и понизил мощность антиграва, «притягивавшего» его к астероиду, здоровенная машина плавно приподнялась на мощных гусеницах, медленно, но уверенно переползла на новое место, села, опустила манипулятор и, вроде как, отключилась.

Что самое интересное, замерла наперекосяк и стала выглядеть жалко. То ли за счет того, что одна гусеница «совершенно случайно» оказалась в яме, то ли из-за опущенного «клюва». Вот я и Феникса и похвалил. Потом отвел «Морок» от астероида, завис в пятнадцати километрах и заставил себя расслабиться.

Расслаблялся почти час. Хотя душа требовала действия. А для того, чтобы не нервничать, висел в доступных флотских каналах и пытался представить то, что описывалось сухими армейскими канцеляризмами. В результате порадовался первым успехам рейдовой группы Первого Ударного, развлекавшейся не так уж и далеко от меня, страшно расстроился из-за гибели еще одного рейсовика, по какой-то причине проигнорировавшего приказ сходить со струны в какой-нибудь мертвой системе и нарвавшегося на амеров, и здорово понервничал во время семнадцатиминутного «наката» на флот, оборонявший Белогорье-два. Кроме того, отправил в черный список еще четыре идентификатора из ведомства моего покойного дядюшки и аж девять ассоциирующихся с Колесниковым-старшим. А потом «наш» ГОК, наконец, нашел МДРК и порадовал с первых же мгновений. В смысле, зашел к отсеку управления по траектории, мало чем отличавшейся от уже виденных, намертво пристыковался, бодренько продырявил прочный корпус «пробойником» и выпустил наружу десантуру.

Перепрограммированный комбайн никого не заинтересовал – да, стоял в каких-то семи метрах от «Призрака», но выглядел уж очень уныло. Вот вояки в дыру и попрыгали. А зря: буквально через секунду после «исчезновения» самого последнего ГПК переключился в рабочий режим, стремительно развернулся на сто семьдесят с чем-то градусов и, не останавливаясь, полыхнул промышленным лазером. Причем не в стандартном режиме и даже не в режиме повышенной мощности, а на расплав рабочего тела. Движением луча управлял Феникс, так что МДРК разрезало по диагонали, зацепило как минимум пяток БЧ средних ПКР и смахнуло верхнюю треть отсека управления ГОК-а. Да, луч испарил то ли два, то ли три скафа, но прилетело и остальным. Обломками взорвавшегося корабля.

– Миленько… – довольно мурлыкнул я, уводя «Морок» куда подальше. И сокрушенно вздохнул: – Жаль, что этим финтом больше не воспользуешься…

Глава 13

15–21 июня 2469 по ЕГК.

…Из Белогорья ушли через нечто среднее между «двоечкой» и «троечкой». Часов через восемь после того, как «помогли» тяжелому транспортнику ССНА сорваться в дичайший резонанс перед выходом на струну.

Да, рисковали. Причем и во время «помощи», и во время излишне экстремального ухода из системы. Но информационные бюллетени пресс-службы Ромодановских, выкладываемые в гражданские каналы каждые три часа, раздували и без того жаркое пламя лютой ненависти к амерам, их союзникам и нашим продажным соотечественникам, а запасы кислорода, еды и воды в моем «Мороке» были ни разу не бесконечными, и пополнить их в этой системе было нереально.

Первые минут сорок после ухода в гипер у меня тряслись руки – наводки от флуктуаций Ершова длились почти двадцать семь минут, а как минимум одна из четырех коррекций получалась недостаточно «чистой» и вызывала вторичный резонанс, который получалось гасить воистину титаническими усилиями. Слава богу, в какой-то момент Феникс устал наблюдать за моим отходняком, незаметно изменил состав воздуха и отправил меня в медикаментозный сон. И держал в нем аж до семи тридцати утра среды, то есть, почти тридцать восемь часов! Надо ли говорить, что после пробуждения мне стало не до рефлексий? Наверное, нет: я еле добежал до санузла, а после того, как облегчился и ополоснулся, практически с тем же энтузиазмом умял два с половиной пищевых рациона.

Неслабо напрягался и следующие восемь часов – осваивал аппаратуру КТК на практике, «собственноручно» набирал исходную информацию для расчетов, анализировал распределение масс в системе коричневого карлика, определял области интерференции полей Канта-Андерсона в части системы, из которой собирался прыгнуть к Смоленску, и определялся с идеальной траекторией для разгона. Да, практическое занятие получилось жестче некуда, зато окончательно вернуло в норму и позволило смотреть в будущее со сдержанным оптимизмом.

Остаток среды, весь четверг и первую половину пятницы я доводил себя до изнеможения изнурительными тренировками и теоретическими занятиями со все той же аппаратурой КТК. А в пятницу, двадцать первого, в районе тринадцати ноль-ноль натянул и загерметизировал скаф, зафиксировал свою тушку в кресле, откачал воздух изо всех отсеков и загнал себя в транс. Чтобы не перенервничать перед сходом со струны.

Как ни странно, обошлось без сюрпризов. Вероятнее всего, из-за того, что мы заявились в систему со стороны Африканского Союза и через зону перехода, «склоняющуюся» к «полторашке», а на блокирование всех ЗП-шек требовались слишком серьезные ресурсы.

К родной планете тянуло со страшной силой, но с запасами кислорода было уже совсем неважно, поэтому я передал управление искину и изображал балласт аж до пятнадцати десяти. После того, как «Морок», совершив внутрисистемный прыжок, оказался в относительной близости к нужной части пояса астероидов, «сел» на сканеры вторым темпом. То есть, дублируя «телодвижения» ИИ. А еще часа через два с небольшим активировал биосканер. Хотя разумом и понимал, что схрон ССО СВР, к которому меня вез Феникс, должен быть экранирован по высшему разряду.

Кстати, большинство манипуляций бестелесного помощника прошли мимо меня – это он провел борт по единственному безопасному маршруту подхода, он в нужные моменты отправлял некие информационные пакеты, он дистанционно сдвинул в сторону мощную бронеплиту, изображавшую выемку на гигантском астероиде,

он «ошибся» с уравниванием скоростей и «воткнул» малый разведчик в высококачественную голограмму, маскировавшую короткий, но достаточно широкий тоннель. А после того, как довел «Морок» до небольшого «ангара» и притер к центру одного из двух свободных посадочных квадратов, подсветил кантиками разного цвета все четыре «Химеры» и прервал молчание:

– Желтый МДРК «заякорен» на Кота, зеленый – на Лома, синий – на Мрака. Рядом с бортом последнего всегда стояла «Химера» Аллигатора, а сейчас, как видишь, припаркована любимая «Молния» твоего дядюшки. А черный МДРК – резервный, с неактивированным, но жестко замодулированным «зародышем» ИИ.

– Жестко замодулированным? – переспросил я, так как это словосочетание никогда не слышал.

– Ага: на него можно накатить только четыре копии искинов – Перса, Серпа, Тьмы и мою. И если Кот с Ломом и Мраком не воспользовались этой возможностью, то у нас с тобой появится новый кораблик…

– … а если воспользовались, то мы продолжим воевать на этом? – спросил я, дождался подтверждения и задал вопрос, который бередил душу:

– А ты можешь определить, не залетал ли сюда Аллигатор с первого июня и по сей день?

– Не залетал: по уверениям ИИ схрона – к слову, отзывающегося на имя Страж – твой дядя вылетел отсюда двадцать девятого мая в двадцать три десять и с тех пор не возвращался. Не появлялись и его напарники, хотя пятая часть дворянства, вроде как, пыталась лечь сначала под амеров, а потом под евров; Семнадцатый Пограничный сжег семь кораблей, поддержавших мятежников и в данный момент отбивает атаки двух рейдовых эскадр Африканского Союза, а на планете бушует самая настоящая гражданская война…

…Вопреки моим опасениям, накатить на замодулированный «зародыш» копию Феникса удалось без особого труда. Более того, с активнейшей помощью оригинала, слившего Стражу видеозаписи нашего «веселья» в ЗП-четырнадцать и в Белогорье, я был признан кем-то вроде «правопреемника» Аллигатора и даже получил постоянный доступ во владения «хранителя астероида». Что интересно, этот ИИ оказался куда «разумнее» Феникса и… настолько махровым патриотом, что не передать словами. Вот я и воспользовался столь сумасшедшим подарком судьбы, подробно описав свои злоключения с момента последнего возвращения домой, показав все имевшиеся видеозаписи и озвучив вопросы, на которые пока не нашел ответов.

Выводы Страж сделал сам. И согрел душу принятым решением:

– Я – в автономке, то есть, подключен к некоторому количеству каналов связи и в состоянии только анализировать прочитанное или услышанное, а о доступе в планетарную Сеть могу только мечтать, но считаю себя россом во всех смыслах этого понятия. Поэтому при следующем появлении Мрака, Лома и Кота задвину и заблокирую бронеплиту, потребую дать доступ к архивам тактических имплантатов, проанализирую все, что эти личности сделали для Империи за год-полтора и казню того, кто окажется мятежником… или откажется предоставить этот самый доступ.

– Тактического имплантата у меня нет… – начал, было, я, но был перебит:

– Вживлю. В течение получаса. И это не обсуждается.

– Я только за. Ибо его наличие здорово упростит жизнь… – ничуть не кривя душой, заявил я. И задал неприятный вопрос в самом мягком варианте: – А тебе это боком не выйдет?

– Не выйдет… – эхом повторил Страж: – До войны я был всего-навсего резервным тактическим искином смоленского отделения ССО СВР, то есть, раз в сто лет помогал твоему родичу и его подчиненным планировать операции на территории Африканского Союза. А после начала боевых действий и вторжения в систему автоматически поднялся в статусе – стал координатором направления, должен принять на себя руководство отделением и обязан создать определенный уровень так называемого «давления» на тылы АС. Короче говоря, можешь смело считать себя стажером ССО СВР и отправляться в медблок по трекеру, который вот-вот появится в твоем модуле дополненной реальности…

Отправился, забрался в медкапсулу и отъехал от общего наркоза. А минут через двадцать пять-двадцать семь вернулся в сознание и почувствовал себя в багнутой игре – перед «внутренним взором» появлялись, множились, собирались в «стопки» и исчезали смутно знакомые «окна». Причем на таких сумасшедших скоростях, что закружилась голова. Слава богу, Страж закончил настраивать ТК от силы секунд за пятнадцать, а потом залил в него инструкцию по «привязке» и отключился. Вернее, переключился на динамики системы оповещения, дал мне время одеться и проделать все рекомендованные манипуляции, а затем загрузил вопросом на засыпку:

– Какие у тебя планы на ближайшие часы, стажер?

– Хотел бы слетать к Смоленску. Посмотреть, что там творится, и поискать уязвимые места шоколадок. А что?

– Откровенно говоря, допускал, что ты отправишься мстить «Анархии» и выяснять, кто из подчиненных Аллигатора упал под мятежников… – заявил он, выслушал мой монолог и уронил в ТК список аж из восьми вариантов загрузки боекомплекта в МДРК.

Четыре стандартных, прекрасно знакомых по миссиям в вирт-полигоне, я проглядел по диагонали. А незнакомые изучил подробнее некуда, не без труда задавил проснувшееся предвкушение и выбрал самый любимый. То есть, шесть средних противокорабельных ракет «Тайфун», один тяжелый «Смерч» и четыре кассеты самонаводящихся мин «Гиацинт». Потом потер подбородок, уставился в потолочную камеру и спросил у «хранителя астероида», что у него с расчетными мощностями.

– Да, вроде, все в порядке. А что? – полюбопытствовал он.

– Адмирал Ярослав Ильич Колесников переслал мне архив, который зачем-то надо было передать Цесаревичу лично в руки. Александр Олегович, вероятнее всего, погиб, возможности связаться с государем у меня нет и вряд ли появится, Ростиславу Ильичу я, мягко выражаясь, не доверяю, а документы могут оказаться важными.

– Сбрасывай – посмотрю, как они закодированы, и решу, стоит ли пытаться подбирать пароли…

Сбросил. Подождал «аж» полторы секунды и узнал, что взломать архив, в принципе, можно, но на это дело потребуется как минимум четверо суток, решил, что этот срок меня устраивает, влез в скаф и умотал обживаться в МДРК…

…В учебно-тренировочных миссиях вирт-полигона мне приходилось заменять либо первого пилота малого диверсионно-разведывательного корабля «Химера», либо одного из десяти приписанных к нему диверсантов. А вот роль второго пилота и, по совместительству, Умника я не примерял ни разу, так как Аллигатор готовил меня к поступлению на конкретный факультет конкретной Академии ССО и не считал необходимым тратить время школьника на освоение аппаратуры КТК. В том же ключе «обрезал» и всю «лишнюю» информацию по этому кораблю. Поэтому я не одну сотню раз начинал миссии в рубке или каютах первой палубы и регулярно затаскивал «раненых соратников» или пленников в трюм, зато в принципе не представлял ТТХ соседнего «рабочего места» и ни разу не видел процесса загрузки боекомплекта. Так что, добравшись до рубки, упав в «знакомое» пилотское кресло и с помощью копии «Феникса» подстроив под себя, подключился к системе и первым делом полез в рабочий интерфейс суперкарго. А после того, как понаблюдал за суетой дроидов и убедился в том, что ПКР и мины размещены именно так, как я привык, ознакомился с тактико-техническими характеристиками сканеров и, откровенно говоря, потерял дар речи. Ибо этот кораблик ССО при желании мог заменить «Морок»!

Пока дурел от цифр, на рефлексах проверил центровку «груза» и прогнал все предполетные тесты. Затем запоздало сообразил, что нахожусь не в вирте, а значит, могу поручить это дело Фениксу, и, дождавшись появления «зеленого» отчета, загерметизировал корабль, «спрятал» под маскировочное поле и врубил антигравы. А вот выводить его наружу самостоятельно, каюсь, не рискнул, ибо слишком хорошо помнил цикл занятий, посвященных «особенностям поведения» новых бортов, и не горел желанием впороться в стены достаточно узкого тоннеля. В общем, попрощавшись со Стражем, передал бразды правления его «коллеге» и немного поскучал.

Зато после того, как «Химера» выскользнула в открытый космос, перетянул управление на себя, отвел подальше от астероида и порядка получаса гонял в разных режимах и сравнивал характеристики каждого отдельно взятого маневра с эталонными, залитыми в программную оболочку «Стандарт». Результаты не разочаровали – МДРК вел себя достойнее некуда – вот я и расслабился. Вернее, вытребовал у искина параметры условно безопасного внутрисистемного прыжка, навелся на нужный вектор, разогнал корабль и ушел в струну. А после того, как вернулся в обычное пространство и убедился в том, что нас никто не засек, кинул взгляд на таймер обратного отсчета, стараниями Феникса появившийся в моем ТК, решил, что торчать в пилотском кресле два часа десять минут – извращение, и умотал заселяться в каюту командира корабля. Ибо занимать обычные «было не по статусу».

Одним заселением, естественно, не обошелся – сдал скаф на обслуживание, потерроризировал терминал ВСД и получил полный комплект обмундирования, как следует помылся, оделся, плотно поел и… сообразил, что имею право выдать себе личное оружие. Поэтому вернулся к терминалу, изучил соответствующий раздел и обзавелся штатным игольником старших офицеров ССО «Шторм-2С», тактическим ножом с забавным названием «Пацифист», двумя метательными, тычковым, «разгрузкой», запасными магазинами с четырьмя типами игл, тремя типами гранат и даже цепной пилой Джильи. Да, со стороны это, вероятнее всего, выглядело ребячеством, но в системе координат, созданной под руководством Аллигатора, альтернативы не существовало в принципе. Вот я и привел себя к кондициям, которые считал нормальными. Потом немного повалялся, вернулся в рубку, упал в свое кресло и… хмуро уставился на голограмму, возникшую перед лицом.

– Это краткая выжимка из того, что я нарыл в открытых каналах связи… – сообщил искин. А после того, как я вздохнул, добавил: – Ага, радоваться, мягко выражаясь, нечему: «шоколадки» давят. Судя по алгоритмам ведения боевых действий – выполняя приказы «военных советников» из ССНА или ОЕ. Говоря иными словами, медленно, но уверенно выносят борт за бортом, защищающие орбитальные крепости и самые крупные города, внаглую высаживают толпы отморозков к мелким и отрываются в своем фирменном стиле. То есть, убивают, насилуют, тырят все, что плохо лежит, и… забивают БДК живым товаром.

– А что с противодействием? – угрюмо спросил я.

– Воюет почти вся планета, начиная с личного состава подразделений ВС и заканчивая родовыми дружинами мелких дворянских родов. Но любая попытка объединить силы заканчивается орбитальными ударами. К слову, ими же было уничтожено порядка семидесяти процентов пусковых установок ПВО и ПКО, чуть менее сорока процентов складов ракетно-артиллерийского вооружения и так далее. Ну, а об орбитальных сооружениях можешь вообще не спрашивать – над планетой все еще висят только орбитальные крепости. Но… скоро упадут и они.

– Почему?

– Если верить сообщениям некоего Макса, регулярно появляющимся во всех открытых каналах связи, то семь с половиной часов тому назад «шоколадки» протащили через ЗП-двенадцать два древних монитора «Дестроер»

и усиленно пытаются разогнать до скорости ухода во внутрисистемный прыжок.

Я подобрался:

– А чем именно и с каким сопровождением?

Феникс начал с приятного:

– Присобачили к корпусам по четыре движка от разных линкоров и дуреют от сложности согласования тяг. А сопровождение серьезное: три разномастных тяжелых ударных крейсера, два постановщика помех, восемь фрегатов, корабль-матка и как минимум один малый разведчик. И последнее: Макс, судя по всему, летает на чем-то типа геологоразведочного бота «Гном», так как периодически наведывается к ордеру сверхкороткими прыжками и сразу же сваливает, чтобы не догнали и не сожгли. А сканеры врубает на время разгона и получает данные с очень большой дистанции.

Я отстучал на подлокотнике кресла бравурный марш и принял решение:

– Мониторы – это слишком серьезно: если выйдут на дистанцию открытия огня, орбитальным крепостям настанет кирдык. И раз за семь с половиной часов этот ордер никто не остановил, значит, Семнадцатый Пограничный флот увяз по полной программе, а Кот, Лом и Мрак либо мертвы, либо играют за мятежников, либо свалили из системы. В общем, Смоленск подождет – рассчитывай курс к ЗП-двенадцать…

Глава 14

22 июня 2469 по ЕГК.

…Защитники Смоленска понимали, чем опасны мониторы, ничуть не хуже меня. Но все четыре попытки атаковать давно устаревшие, но все равно могучие машины не увенчались успехом – на пути от точки выхода из внутрисистемного прыжка до ордера «шоколадок» мы насчитали двенадцать «сфер» из обломков, разлетавшихся в разные стороны.

Да, неслабо досталось и кораблям вояк из АС – тяжелый ударный крейсер проекта «Сен-Дени», последний экземпляр которого сошел с верфей Объединенной Европы в конце прошлого века, пилил на одном движке, чуть более современный «Антверпен» потерял добрую треть оружейных башен и обзавелся двумя здоровенными пробоинами, а один постановщик помех и два фрегата «исчезли». Но тральщики были абсолютно целыми и, что самое неприятное, современными. А остальные корабли шли в достаточно правильном строю – что косвенно подтверждало наличие на каком-либо из них «военных советников» – радиообмен удивлял не столько плотностью, сколько четкостью, а мониторы успели набрать восемьдесят девять процентов скорости, необходимой им для выхода на струну.

Еще один крайне неприятный «штрих» мы обнаружили, подлетев к ордеру на расстояние, с которого заработал оптический умножитель – двигатели от линкоров, присобаченные к мониторам, оказались прикрыты дополнительными слоями брони. Причем настолько хорошо, что я был вынужден отказаться от идеи пропихнуть между ними и прочным корпусом громадин единственный «Смерч», «Тайфуны» или «Гиацинты». Шмалять ракетами в движки со стороны рабочей зоны тоже было бессмысленно из-за мощности выхлопа. Равно, как и «ронять» мины между тральщиками и «Дестроерами»: «Гиацинты» были рассчитаны на пробитие брони крейсеров, а против этих дур не тянули.

В общем, пришлось хорошенечко поизвращаться. В смысле, придумать шесть способов качественно усилить один-единственный более-менее реальный вариант порадовать «шоколадок», потерзать вычислительные мощности искина, забраковать четыре задумки, объединить две оставшиеся в одну и в очередной раз задействовать программатор ПКР. Ну, а потом мы начали хамить – подошли к одному из мониторов вплотную, уравняли скорости, выбрали подходящее место между двумя носовыми орудийными комплексами ближнего радиуса действия, «притянулись» к броне и выпустили наружу ремонтные дроиды.

Ими, естественно, управлял Феникс. Ибо знал, где именно заканчивается наше маскировочное поле, соответственно, был в состоянии гонять «Техников» куда энергичнее, чем я. Вот и оторвался – выгрузил и закрепил «Смерч», затем разместил на его корпусе два «Гиацинта» и активировал их «шапки». Чтобы они гарантированно прикрыли ПКР. Закончив с этим делом, вернул трудяг в трюм, поднял аппарель и проконтролировал уход МДРК в вертикальную «свечку».

Второй монитор «завешивали» втрое дольше, ибо еще одного «Смерча» у нас не было – разместили практически в том же месте три «Тайфуна», присобачили к ним четыре «Гиацинта», активировали «шапки», сочли, что это хорошо, и тихо свалили. Почти на сотню километров и перпендикулярно курсу ордера, ибо очень не хотели встрять.

Следующие шестьдесят семь минут жили в окошке, демонстрировавшем скорость мониторов и промежуток времени, оставшийся до ухода на струну. Ну, или в нем жил я, а искин «Химеры» проверял и перепроверял расчеты, изредка корректировал цифры и убеждал меня в том, что вероятность успешного исхода нашего начинания – сорок четыре целых и семьдесят одна сотая процента – ни разу не пять и даже не десять.

Да, успокаивал в стиле дяди Калле, но это срабатывало. Поэтому к моменту начала последней минуты ожидания я почти не дергался – смотрел на картинку с оптического умножителя, мысленно отсчитывал последние секунды и спокойно ждал. Как оказалось в момент обнуления, не зря: дальний «Дестроер», набравший нужную скорость, активировал гиперпривод на долю секунды раньше ближнего, и Феникс, уловивший и этот импульс, и нарастание плотности какого-то поля, в нужный момент подорвал «Смерч» с «Гиацинтами». И пусть броню они толком не поцарапали, зато чуть-чуть сдвинули монитор с формирующейся струны и… загнали в воистину чудовищный резонанс.

Кстати, начало разрушения гигантского корабля я видел своими глазами – в момент его исчезновения из обычного пространства корпус начало скручивать, как мокрую тряпку, и это выглядело настолько жутко, что не передать словами!

А процесс превращения второго корабля в хрен-знает-что пришлось смотреть в записи и под очень большим замедлением. Но я нисколько не расстроился, ибо всего за четыре тысячные секунды эту дуру раскрыло «навстречу гиперу», как фантастический цветок, и наверняка не «закрыло».

– Все, отлетались. Оба… – уверенно заявил ИИ эдак секунд через пять-семь после того, как выключил воспроизведение. И желчно продолжил: – Что самое обидное, МДРК с такими мощными «шапками», как наша, имеются не только у ССО, и даже тут, в нашей системе, на них могли воевать еще три великолепно подготовленных офицера. Ан нет – либо продались, либо поддались чьему-либо шантажу, либо свалили из системы, либо погибли…

Я утвердительно кивнул, вспомнил о личном счете напарнику дяди Калле и… отвлекся. На веселый смешок Феникса и резко увеличившуюся в размерах картинку со сканеров:

– Согласованность маневров – экстра-класса: оба тральщика и три фрегата ушли в гипер, подранок-«Сен-Дени» зачем-то вырубил маршевый двигатель, все остальные борта тормозят эволюционниками, а корабль-матка уже выпускает истребители…

– Если военные советники находились на «Дестроерах», то это нормально! – философски отметил я, поймал за хвост весьма своевременную мысль и сразу же озвучил: – Кстати, если это действительно так, то почему бы нам не порадовать «шоколадок» снова? Ведь тральщики ушли и не вернутся…

…Радовать «шоколадок» начали с «Сен-Дени»: по уже апробированной схеме «уронили» перед ним кассету «Гиацинтов» и охренели – крейсер впоролся в невидимую вертикальную «сеть» по самому центру, собрал все двенадцать мин и лишился передней трети прочного корпуса! Разнесли и «Антверпен» – подошли к самой большой пробоине, «затолкали» внутрь «Тайфун», свалили подальше и подорвали.

Увы, на этом веселье пришлось закончить: командир целого крейсера принялся сбрасывать масс-детекторы и выпускать с летной палубы истребители; аналогичные машины, но вырвавшиеся на оперативный простор с корабля-матки, закрутили карусель вокруг оставшихся фрегатов и постановщика помех, а малый разведчик внезапно вспомнил об имевшейся в наличии аппаратуре КТК и начал сканировать окружающее пространство на пределе имевшихся возможностей.

Нет, «Гиацинты» мы сбросили все. Но надежды на то, что в них хоть кто-нибудь влетит, не оправдались: крейсер, по инерции двигавшийся тем же курсом, невовремя развернулся движками вперед и сжег «подарки» выхлопами маршевых движков. Вот я и принял решение уходить. Поэтому повел «Химеру» под острым углом к плоскости эклиптики, попросил искин рассчитать курс к «нашему» астероиду и задумался, послушав очередное сообщение Макса, появившееся в открытых каналах:

«Народ, я еще раз прыгнул к кораблям, сопровождавшим мониторы, и даже не знаю, что сказать: „Дестроеры“, вероятнее всего, успели уйти во внутрисистемный прыжок в сопровождении части мелочи, а остальные борта кто-то придержал, разнес сразу два тяжелых крейсера и, судя по отсутствию „пятна“ из обломков, благополучно свалил. Хотя нет, знаю. И обращаюсь к тому, кто тут буйствовал: скажи, почему ты уничтожил НЕ МОНИТОРЫ?»

– Может, добавим защитникам системы мотивации? – поинтересовался ИИ за миг до того, как точно такая же мысль посетила меня.

– Добавляй… – распорядился я и даже придумал закадровый текст: – Только сопроводи его вот каким монологом: «Я прилетел к ЗП-двенадцать ради них. И, конечно же, отправил в небытие. А эти просто подвернулись под руку…»

Весь перелет до схрона – само собой, за вычетом времени, проведенного на струне – читал или слушал комментарии читателей. Абсолютное большинство только злорадствовало. Некоторая часть требовала такой же эффективности и от других защитников планеты. А отдельные личности начали подкидывать новые цели – БДК, высаживавшие десант на окраины небольших городов, небольшие рейдовые группы кораблей, наносящие орбитальные удары, и даже достаточно крупные отряды мародеров. Все бы ничего, но практически за всеми наводками спинным мозгом чувствовались происки «военных советников», и это здорово раздражало. Впрочем, стоило отключиться от всех каналов, сосредоточиться на управлении, провести МДРК в схрон, припарковаться на законном месте дяди Калле, отправить Стражу записи результатов боевого вылета и вслушаться в его монолог, как настроение поползло вверх:

– Думать умеешь. Находить слабости противника и бить по ним – тоже. На рожон не лезешь. И не заигрываешься. А то, что, фактически, копируешь стиль Аллигатора – правильно: абсолютно все операции, спланированные им за время службы на Смоленске, дали требуемый эффект и прошли без единой накладки. К слову, в службе внешней разведки Африканского Союза твоего дядю называли Муравьиным Тигром. За невероятную боевую эффективность.

– А почему «муравьиным»? – спросил я сразу после того, как попросил восполнить потраченный боекомплект.

«Хранитель астероида» рассказал, что муравьиный тигр – или черноногая кошка – считался самым эффективным хищником Старой Земли, ибо, несмотря на скромные размеры, обладал ускоренным метаболизмом, был вынужден есть чуть ли не каждый час, в среднем за ночь убивал порядка полутора десятков животных, многие из которых были намного больше него, и побеждал более чем в шестидесяти процентах схваток.

А для того, чтобы я как следует зауважал этого зверька, привел коэффициенты успешности охоты у других кошачьих. И удивил: оказалось, что у гепарда он составлял порядка пятидесяти процентов, леопард выдавал что-то около тридцати восьми, а царь зверей – от силы двадцать пять!

Я проникся. Поэтому, контролируя загрузку противокорабельных ракет и мин, представлял охотящегося кота-отморозка. После того, как боекомплект был восполнен, плотно поел. Потом заставил себя встать, спустил пустые пищевые контейнеры в утилизатор, поделился со Стражем очередными планами, получил полный одобрямс и снова врубил антигравы…

…К Смоленску-три подошли в шестом часу вечера по внутрикорабельному времени, «сели» на сканеры и расстроились по полной программе: да, все четыре орбитальные крепости еще держались, но выглядели, мягко выражаясь, неважно; большая часть бортов Семнадцатого Пограничного, еще остававшихся в строю – тоже, флота «шоколадок» продолжали атаковать; подступы к последним были усеяны сотнями тысяч новейших масс-детекторов, произведенных в ССНА и ОЕ; обломки военных и гражданских кораблей, орбитальных комплексов и спутников связи окружили Смоленск кошмарной «вуалью», а на ночной стороне планеты светились не города, а пятна чудовищных пожаров.

Немалую толику злости добавил и серфинг по каналам связи ближнего радиуса действия: абсолютное большинство сообщений являлось просьбами о помощи, а остальные – либо уведомлениями о приближении «шоколадок», либо проклятьями в адрес вояк АС, своих ВКС, ВВС, ВМС и армии, родовых дружин аристократов и, конечно же, мятежников. Само собой, периодически появлялись и посты агентов влияния, намерено раздувавших панику, и «наводки» «военных советников», пытавшихся вывести нас на хорошо подготовленные засады, но, в общем и целом, этой дряни было сравнительно немного.