Текст книги "Полукровка (СИ)"

Автор книги: Василий Горъ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

– После обнуления вот этого таймера мы в течение полутора минут будем двигаться по прямой с терпимым ускорением. Ваша задача – успеть добраться до своих скафов, облачиться в них и принайтоваться к переборкам. О «тяжелом» и пленниках не беспокойтесь – мои «Голиафы» доставят первого к медкапсуле, а вторых упакуют в резервные скафы и надежно закрепят. Всем внимание… время пошло!

Пока мы неслись над каким-то проспектом на высоте пятидесяти метров, мужики рвали жилы, перевыполняя нормативы. И ведь успели – в тот момент, когда я, перетянувший на себя управление, вписался в левый поворот и повел МДРК по линии в пилотском интерфейсе, все здоровые и легкораненые вояки «висели» на переборках. Вот мне самую чуточку и полегчало. Нет, я все так же продолжал «держать» маршрут и рекомендованную скорость, косить глазом на сканеры, демонстрирующие жуткий бардак в задней полусфере, и наблюдать за метками кораблей ВКС Эсватини, висевших в дрейфе на высоких орбитах, но внутреннее напряжение почти пропало. Поэтому в какой-то момент я догадался успокоить и «пассажиров»:

– В принципе, можете расслабиться: ни одна из сорока четырех попыток нас протаранить гражданскими флаерами не увенчалась успехом; «шапку» мы не теряли, соответственно, полевыми метками не обзавелись; искин дворцовой СБ ищет нас заметно южнее; корабли, болтающиеся в космосе, физически не успеют завесить масс-детекторами ту область, через которую мы уйдем с планеты; ваш товарищ уже в медикаментозном сне и оперируется «Авиценной», а пленники… грустят. Наверное. Ибо их скафы переведены в режим «Кокон», а находиться в нем – крайне некомфортно.

– Ничего, этим тварям – самое оно! – мстительно процедил Ясень, а Пырей поблагодарил меня от имени всей группы, заявил, что с них причитается, причем «по полной программе», и поинтересовался, когда им можно будет отцепляться от переборок.

– Ориентировочно минут через двадцать-двадцать пять: да, вероятность того, что нас засекут до выхода из атмосферы, исчезающе мала, но я предпочту перестраховаться.

– И правильно… – буркнул старший «Ландыш» и мрачно вздохнул: – Тем более, что сегодняшней «дозы» неприятных случайностей нам хватило за глаза…

…Задавать дурацкие вопросы типа «А вы выполнили задание?», «А кто эти типы такие?» и «А кому их надо доставить?» я, естественно, не стал. Прекрасно понимая, что мне не ответят. Но Феникса, конечно же, поэксплуатировал. Благо, возможность подключиться к местной планетарной Сети исчезла только после ухода во внутрисистемный прыжок, а в этой информационной помойке можно было найти все что угодно. Вот ответ на один из вопросов нашелся «сам собой»: после сравнения изображений реальных физиономий пленников с парадными портретами самых важных обитателей дворцового комплекса выяснилось, что «Ландыши» умыкнули Вождя Вождей и его младшего сына, являвшегося – ни много ни мало – руководителем аналога нашей ИСБ!

Зачем и кому понадобились эти личности, я даже не задумывался. Просто отметил, что эта акция, вероятнее всего, нарушила не одну и не две негласные договоренности между сильными мира сего, а значит, у государя была для этого чрезвычайно веская причина. Потом выбросил мысли о пленниках из головы и после схода со струны возле зоны перехода второй категории, заблаговременно найденной с помощью Феникса, хмуро уставился на метки патрульной группы, уже начавшей засеивать ее масс-детекторами.

– Не успели… – буркнул ИИ, сняв эту мысль с кончика моего языка.

– Угу: эта группа наверняка подошла сюда от Эсватини-два, ибо до нее почти в два раза ближе… – пробормотал я, задумчиво потер подбородок и принял неоднозначное решение: – Значит, уйдем через ту слабую «троечку», на которую наткнулись во время сканирования.

– С коэффициентом сопряжения три двенадцать? – зачем-то уточнил искин, дождался утвердительного кивка и, как ни странно, согласился с этим решением. Хотя, по логике, должен был начать отговаривать: – Раз ты удержал «Химеру» на струне с коэффициентом сопряжения два-девяносто восемь, значит, однозначно справишься и с такой дохлой «троечкой». А оставаться в системе не вариант: «Ландыши» умыкнули главу племенного союза, значит, поиски будут вестись с привлечением всех имеющихся сил. И еще: с уходом лучше не тянуть: местные «шоколадки» однозначно не дураки, следовательно, засеяв масс-детекторами все «двоечки», переключатся на зоны перехода пожестче…

Я был такого же мнения, вот и зашевелился. То есть, «поймал» новый курс разгона, вывел на него МДРК, плавненько набрал нужную скорость и увел борт во внутрисистемный прыжок. Все время пребывания в гипере настраивался на действо. А после того, как мы вывалились в обычное пространство, подключился к динамикам системы оповещения и «обрадовал» народ последними новостями:

– Господа, минуточку внимания! Разведанная нами «двоечка» оказалась закрыта. С вероятностью, стремящейся к ста процентам, аборигены засеяли масс-детекторами и все остальные зоны перехода этой категории. Поэтому мы вот-вот уйдем в слабенькую «троечку». Удовольствие будет сомнительным, но все под контролем, поэтому держите себя в руках и все такое. Кстати, патрульной группы тут нет. Что уже радует. На этом пока все. До связи…

Не успел договорить и отключить микрофон, как на месте основного окна ТК появилось девять маленьких окошек, а в динамиках шлема раздался веселый смешок искина:

– Ты посмотри на этих героев: шестеро просто напряглось, а трое последних – в самой настоящей панике! Кстати, почти уверен, что первые закончили второй факультет ИАССН, из-за чего не представляют, что такое уход на струну через «троечку», а побледневшая троица, вероятнее всего, начинала учебу на первом, но слилась в тестовой зоне перехода и не забыла испытанного «удовольствия», поэтому мысленно возвела его в третью степень и уже вибрирует!

– Удовольствие действительно сомнительное… – признал я, начиная разгон. – И будь у нас хоть какой-нибудь выбор, свалили бы отсюда как-нибудь иначе.

Тут Феникс посерьезнел:

– Выбора действительно нет. Поэтому выводи нас через эту «дырку». И не напрягайся: я анализировал записи твоих манипуляций во время прыжков и могу заявить со всей ответственностью, что у тебя редкий талант. В общем, верь своим ощущениям и работай, как в вирт-полигоне…

Я счел этот совет попыткой помочь справиться со страхами и пропустил мимо ушей. В результате первые минут пятнадцать-семнадцать компенсировал наводки от флуктуаций Ершова микросмещениями рабочего тела гиперпривода так, как учили. Да, периодически обмирал от мощи резонансов, но как-то успевал их сглаживать. До тех пор, пока не почувствовал, что два разных вот-вот усилят друг друга, не допер, что «наука» тут не поможет, и не рискнул, доверившись наитию. В результате «изначально неправильное» микросмещение не только погасило обе «волны», но и загнало процесс в рамки, привычные по струнам с коэффициентами сопряжения под две единицы. Тут-то меня и накрыло: вместо того, чтобы вернуться к прежней технике гиперкомпенсации, я начал творить «полнейшую дичь». И в какой-то момент почувствовал, что «режу» мощность наводок перед «накатом» пиков!

Ощущение власти над… хм… стихией шарахнуло по перетянутым нервам, как крепостной таран, но внутренней уверенности в себе не лишило и углубило транс как бы не в разы. Поэтому последние четверть часа я не воевал с наводками, а спокойно подстраивался под них и не пробивал «потенциальный барьер» гипера дурной мощью, а словно просачивался сквозь него через лабиринт узеньких, невидимых, но реально существующих проходов! В общем, внезапное завершение процесса даже расстроило. Но я задвинул куда подальше эту эмоцию, врубил ИИ, скинул ему на анализ запись этого ухода на струну, выслушал сумасшедшее заключение, развеселился и поделился радостью с «пассажирами»:

– Господа, как вы, наверное, почувствовали, мы с «троечкой» нашли общий язык. Поэтому она на редкость благожелательно вывела «Химеру» на струну и попросила не пропадать. Может, стоит вернуться и порадовать ее еще раз?

Глава 32

25 августа 2469 по ЕГК.

…Семь дней добровольного заточения в рубке вымотали меня до предела. Нет, с двигательной активностью было все в порядке – я грыз гранит наук только по утрам. А после обеда «упирался» в базовую технику карате и примитивную, но действенную физуху вроде отжиманий, приседаний и скручиваний, так что задолбался исключительно морально. Но светить перед «Ландышами» реальный возраст я считал нецелесообразным, поэтому терпел. И находил успокоение во фронтовых сводках, в докладах директора ЧОП-а «Илья Муромец» и сообщениях Синицыных. Хотя нет, не так: по-настоящему радовали только доклады: вояки Муромовых обнаружили аппаратную слежку за Мариной Валерьевной и команду доморощенных топтунов еще девятнадцатого августа. А двадцатого утром взяли новую смену дуроломов с одной извилиной на всю компанию, добросовестно допросили, обсудили со мной нюансы «превентивного вмешательства», слетали в штаб-квартиру «Анархии» и популярно объяснили охамевшим бандитам, что госпожа Синицина и члены ее семьи находятся под защитой одного из самых влиятельных дворянских родов планеты, и что игнорировать этот факт чревато не самыми приятными последствиями. Особенно во время войны, позволяющей многое.

Судя по тому, что на счет «госпожи Синициной» упала приличная вира с извинениями в графе «Назначение платежа», объясняли с огоньком… и побоями. И пусть «после того, как» мне пришлось долго успокаивать Марину Валерьевну в сообщениях, зато проблема с ее безопасностью если не исчезла полностью, то стала не такой острой.

Увы, общение с Костяном и, опосредованно, его батюшкой радовало в разы меньше. Почему? Да хотя бы потому, что уже в первом послании парень, никогда не отличавшийся особой впечатлительностью, озвучил два утверждения, напрочь испортившие настроение:

– Спасибо за деньги, Тор: они удержали нас на краю пропасти. И подарили неплохие шансы выжить.

Я, конечно же, попытался выяснить, что происходит на Твери, но Синичка молчал, как пленный партизан. Вернее, либо отшучивался, либо съезжал с темы. Но общий настрой и один из абзацев фронтовой сводки позволили допереть, что у этой планеты осталась одна-единственная орбитальная крепость, прикрывающая столичную агломерацию, флот почти сточился, а евры продолжают давить.

Ну, а обстановка в других воюющих системах бесила до сумасшествия: да, и наши ВКС, и ССО делали все, что могли, но коалиция четырех крупнейших государственных образований потомков выходцев со Старой Земли медленно, но уверенно передавливала одно-единственное. Как я понял, за счет превосходства в совокупной экономической мощи, «помощи» агентуры и великолепной работы «коллег» из аналогов нашей ССО. И пусть за две последние недели эти твари захватили всего одну новую планету, а сотрудники моего ведомства вынудили выйти из войны еще шесть племенных союзов АС, общей картины эти точечные успехи не меняли.

Короче говоря, я жаждал продолжения личной войны, как заблудившийся в пустыне – глотка воды,

но вводная Переверзева, полученная через сутки после ухода на струну через ту самую «троечку», вынудила вывалиться из гипера в первой попавшейся мертвой системе, найти зону перехода, ведущую в сторону Белогорья, и с горя провести следственный эксперимент – еще одну проверку своих «талантов». Да, результат на какое-то время прилично поднял настроение – я чувствовал себя на струне с коэффициентом сопряжения в два и шесть почти так же комфортно, как на «плотных» «единичках», но… мне до безумия хотелось к «шоколадкам». Или, на худой конец, на Тверь. Чтобы забрать Синициных. А я был вынужден изображать курьера службы доставки!

Надо ли говорить, что в Белогорье я вывалился, пребывая не в настроении? Наверное, нет. Вот и задурил. В смысле, обнаружив на сканерах сигнатуры ПП, легкого крейсера, корабля-матки и эскадренного миноносца ССНА в невероятно дискретном облаке масс-детекторов, обрадовался со страшной силой и изыскал возможность «потерять» все четыре кластера «Гиацинтов». Причем «потерять» в непосредственной близости к этим бортам. А потом отошел подальше, немного подумал и счел возможным порадовать «пассажиров», одуревших от ежедневных тренировок на износ ничуть не меньше меня. Вот и обратился к ним через динамики системы оповещения:

– Господа, можете расслабиться: мы благополучно вернулись в обычное пространство в системе Белогорье и… даже успели обидеться. На патрульную группу ВКС Новой Америки, болтающуюся под «шапками» рядом с областью схода со струны. В общем, если есть желание увидеть честно заслуженное ими наказание, то посмотрите на голограммы, которые сейчас появятся в каждой каюте и в трюме…

Как и следовало ожидать, на картинки уставились все до единого. Так что я распорядился подрывать мины, Феникс отправил на блоки управления минами инициирующий сигнал, а амеровские лоханки синхронно превратились в сферы из разнокалиберных обломков, разлетавшихся в разные стороны.

Рядовые «Ландыши» повеселили меня аплодисментами, а Пырей спросил, что именно мы разнесли. Я перечислил все борта, полюбовался на озадаченное лицо вояки и сменил тему беседы. В смысле, сообщил, что мы начинаем разгон на внутрисистемный прыжок, и отправил на ТК-шки таймеры обратного отсчета, показывающие расчетное время прибытия на Белогорье. После чего отключился от камер, потерялся в пилотском интерфейсе и сосредоточился на управлении МДРК…

…Возле Белогорья оказалось грустно: рейдовое соединение из пяти-шести флотов ССНА наседало на орбитальные крепости и поддерживавшие их корабли наших ВКС, а еще один флот, только принадлежавший Объединенной Европе, пытался прорваться на дистанцию нанесения орбитального удара по планете.

Тут я тоже не смог остаться безучастным – догнал два тяжелых транспорта с боеприпасами, как-то уж очень нагло выбравшихся из облака масс-детекторов и помчавшихся пополнять боекомплекты линкорам и крейсерам евров, «потерял» перед каждым грузовиком по «Тайфуну» и дал команду Фениксу активировать системы самонаведения. ПКР, внезапно возникшие «из ниоткуда» на дистанции пистолетного выстрела, мгновенно засекли цели, врубили маршевые движки, уже на второй секунде вышли на дистанцию разделения боеголовок и разнесли оба борта вдребезги. А менее чем через полминуты случилась еще одна нечаянная радость – кто-то из защитников Белогорья «подкрался» к флагману флота евров и всадил в него что-то очень мощное!

Чудовищный взрыв в середине атакующего ордера на несколько мгновений сбил командиров остальных кораблей с панталыку, и наши этим воспользовались с фантастическим КПД: с оружейных пилонов двенадцати МДРК, одновременно «вскрывшихся» в непосредственной близости от тяжелых ударных крейсеров «Сен-Дени», сошли «Смерчи» и «Тайфуны», уже через долю секунды разделили боеголовки и продавили заградительный огонь скорострелок ближнего радиуса действия! И пусть четыре «Химеры» обзавелись полевыми метками, из-за чего поймали по средней ПКР после того, как снова спрятались под маскировочными полями, этот размен получился в нашу пользу и подорвал решимость остального флота ОЕ. Вот он и начал отходить. Причем «ссыпая» облака масс-детекторов и сбиваясь в кучу.

– Все, эта попытка сжечь орбитальные крепости Белогорья провалилась… – уверенно заявил Феникс и изобразил Кумскую Сивиллу: – Сейчас наши ударят по остаткам флота Объединенной Европы, и командиры его кораблей потребуют немедленной помощи у амеров. А те – в цугцванге: откажутся помочь – потеряют этот флот и ухудшат отношения с еврами, отправят на помощь хотя бы один свой – позволят нашим контратаковать и с вероятностью процентов за девяносто пять начнут гореть сами. Да, теоретически они могут совместить помощь с временным отступлением, но толку от этого будет немного. Ведь наши наверняка вызвали на помощь несколько флотов, и они уже на подходе. Остается одно – уходить. А уход – это потери. От преследователей. И будь у нас полный боекомплект…

– … и успей мы избавиться от «пассажиров» и их пленников… – продолжил я.

– … смогли бы принять активнейшее участие в этом веселье! – закончил ИИ и перестал валять дурака: – А если серьезно, то нам пора просачиваться к планете: пленники наверняка нужны живыми, а мы рискуем ими без особой нужды…

Просочились. Причем без какого-либо труда: ситуация вокруг Белогорья менялась в точном соответствии с предсказаниями моего личного пророка, а мы шли под «шапкой» и по свободному вектору. Но ломиться сквозь масс-детекторы в обычном режиме – то есть, используя идентификатор-«вездеход» – я счел слишком рискованным, поэтому набрал Переверзева.

Полковник принял вызов после первого же гудка, выслушал мой монолог, попросил повисеть на линии, связался с оперативным дежурным по системе, в темпе организовал надежный коридор и, «вернувшись ко мне», отдал несколько распоряжений.

Я их выполнил – принял вызов оперативного дежурного, связал свой ИИ с ИИ орбитальной крепости, получил новый курс и временное окно для прохода в атмосферу,

успел уйти в нее до «схлопывания» коридора, пересел на антигравы, долго и упорно снижался до полутора километров, а потом пошел на Вороново.

Пилил с черепашьей скоростью, зато за четыре с четвертью часа добрался до космодрома, проскользнул под бронеплиту «своего» подземного ангара, вывесил МДРК на посадочные опоры, заглушил двигатели и переключил внимание на биосканеры, показывавшие три солидные группы человеческих силуэтов, судя по взаимному положению, находившиеся в тяжелых ботах огневой поддержки типа «Витязей» или аналогичных боевых машинах.

Не постучись ко мне Переверзев, я бы, наверное, напрягся. А так выслушал очередную пачку особо ценных указаний, кивнул, сбросил вызов, подключился к системе оповещения и обратился к «пассажирам»:

– Господа, «Химера» стоит в подземном ангаре космодрома Вороново, а флаер, отправленный за вашей группой, вот-вот сядет возле аппарели. Согласно последним вводным, вам надлежит выйти из МДРК только со своей снарягой, а клиентами займутся специально обученные люди, прибывшие тем же кортежем. На этом наше путешествие закончено. До новых встреч…

«Ландыши», сидевшие возле переборок, мгновенно оказались на ногах, повернулись к потолочной камере и почти одновременно прижали правые кулаки к нагрудным бронепластинам, а потом Пырей толкнул благодарственную речь:

– Спасибо за доставку, своевременный подбор и возможность подлечиться в «Авиценне». Мы должны тебе по одной жизни и когда-нибудь воздадим добром за добро. Желаем удачи во всех начинаниях и до встречи!

– Ну что, элитный свободный оперативник, работающий под прикрытием… – ехидно начал Феникс, как только вояки подхватили баулы со снарягой и пошли на выход. – Первая совместная операция с не самой худшей ОГСН нашей службы обошлась без каких-либо эксцессов, а значит, твой алгоритм наведения мостов с ветеранами выдержал первую проверку. Кстати, о ветеранах: к нам на борт может подняться и полковник Переверзев. Встречать будешь, или как?

– Или как… – твердо сказал я, покосился на картинку с внешней камеры, на которой куратор общался с «Ландышами», и объяснился: – К тому времени, как он ломанется к аппарели, в трюме будут тусоваться мужики, прибывшие забирать пленников. Светить свое личико перед всеми подряд я не хочу, поэтому пусть эти типы занимаются порученным делом, а ты подними Владимира Михайловича на первую палубу или в рубку…

Начальник шестого отдела беседовал с бойцами ОГСН порядка пяти минут, а дяденьки в гражданке, но с повадками опытных волчар развлекались в трюме – быстренько отправили «шоколадок» в медикаментозные сны, раздели, упаковали в навороченные морф-комбезы и морф-маски, натянули на новоявленных белых летнее шмотье и обувь, обрызгали спреями, создающими стойкий запах перегара, и деловито утащили в «самые обычные» семейные «Орионы». Само собой, не забыли и свои пожитки, так что на борту моей «Химеры» не осталось ни одного постороннего. Как вскоре выяснилось, временно: как только флаера с пленными поднялись с посадочных опор, развернулись на месте и полетели к выходу из ангара, Переверзев перестал терроризировать «Ландышей», взбежал по аппарели и вопросительно уставился в объектив потолочной камеры. А через несколько мгновений, увидев открывшуюся кабинку лифта, понимающе кивнул и принял приглашение.

Поднявшись на первую палубу, поздоровался, пожал мне руку и перешел к делу:

– Со временем у меня не ахти, поэтому буду краток. Этих… узнали?

Я утвердительно кивнул, и полковник хищно усмехнулся:

– Так вот, на последней ассамблее глав Союзов Племен старший толкнул речь, в которой высмеял особо осторожных коллег и заявил, что в течение месяца возьмет штурмом Императорский дворец, посадит на кол всех Ромодановских мужского пола, а женщин заберет в свой гарем и заставит рожать, как крольчих. Ну, а младший получил приказ подготовить спецгруппу для реализации планов по захвату дворца Его Императорского Величества, радостно принял под козырек и начал проявлять самые-разные инициативы. В общем, государь обиделся. Так что в ближайшие несколько дней эти мечтатели оценят всю прелесть зеркального исполнения желаний. Далее, я изучил видеоотчеты по вашим сегодняшним акциям и пребываю в раздрае: да, по уверениям моего аналитического искина, ни у патрульной группы ССНА, ни у военных транспортов ОЕ не было ни единого шанса вас засечь, да, уничтожение последних существенно упростило боевую задачу МДРК наших ВКС, что, в свою очередь, помогло выжить большей части экипажей, но… вы не должны были рисковать жизнями столь важных пленников.

– Был неправ… – покаянно вздохнул я и ляпнул: – Но не могу обещать, что такого больше не повторится: фронтовые сводки не радуют от слова «совсем», а с седьмого августа и по сегодняшнее «утро» я не взорвал ни одного вражеского корабля…

– Зато вытащили «Ландышей» из безвыходной ситуации и умудрились уйти из закрытой системы через зону перехода третьей категории… – усмехнулся он, вспомнил, что торопится, и посерьезнел: – Ближайшие несколько дней мне будет не до вас. Поэтому до девяти ноль-ноль среды по времени Новомосковска можете считать себя в увольнении. Вопросы? Пожелания? Просьбы?

– Есть просьба. Не самая стандартная… – ответил я, дождался разрешения излагать, и изложил: – Перед началом войны мой одноклассник и самый близкий друг улетел с отцом на Тверь. Отдыхать перед поступлением в вуз. Там они и застряли. И если через двое-трое суток вы планируете отправить меня все в тот же Африканский Союз, то я прошу разрешения вместо отдыха тут, на Белогорье, прыгнуть к Твери, забрать этих двух человек и доставить на Смоленск. Если что, готов оплатить топливо из своих средств.

Владимир Михайлович задумчиво потер переносицу и задал уточняющий вопрос:

– Как я понимаю, речь идет о Петре Игоревиче и Константине Петровиче Синицыных?

– Так точно!

– Они – гражданские. А режим секретности никто не отменял… – начал он, немного потомил меня неизвестностью и выдал готовое решение: – … поэтому мы поступим так: ориентировочно через час я пришлю сюда группу офицеров ВКС, которых вам надо будет доставить на Тверь, и моего порученца. Этот, последний, свяжется с Синициными от вашего имени, уговорит воспользоваться оказией, сообщит время и место подбора, встретит у аппарели, поселит в свободную каюту и так далее. Ну, а вам придется изображать призрак в том самом ключе, в котором вы «общались» с «Ландышами». Справитесь?

– Конечно!!! – радостно выдохнул я и задал напрашивавшийся вопрос: – А как ваш порученец вернется на Белогорье?

– Об этом можете не задумываться: вариантов, слава богу, предостаточно… – отмахнулся полковник, на миг поплыл взглядом, видимо, посмотрев на часы, и мрачно вздохнул:

– Так, меня начинает поджимать время. Поэтому… офицерам ВКС себя светить не надо; на своей «Химере» вы – царь и бог, а они, несмотря на очень высокие чины – всего-навсего пассажиры, и… огромнейшее вам спасибо за спасение «Ландышей» – таких групп у нас намного меньше, чем хотелось бы, поэтому ее потеря была бы серьезнейшим ударом по возможностям ведомства…

Глава 33

25–27 августа 2469 по ЕГК.

…За время ожидания «группы офицеров ВКС» и порученца Переверзева мы с Фениксом успели заказать и получить стратегический запас расходников для медкапсулы, полтора центнера пищевых рационов для высшего командного состава ССО и две сотни «лент» грузовых антигравов, пополнили боекомплект, заправились под завязочку и наслушались репортажей об отражении последнего нападения вражеской коалиции на Белогорье. Результаты нашей деятельности, конечно же, порадовали. А вот часть новостей оставила неприятное послевкусие – да, наши «проводили» амеров и евров до зоны перехода, да, по дороге сожгли какое-то количество вражеских кораблей, что называется, в одну калитку, но… это количество могло восхитить только дилетантов. Почему? Да потому, что две трети уничтоженных бортов были корветами, минными заградителями и тому подобной мелочью, а остальные – кораблями-заправщиками, грузовиками и т.д.! Говоря иными словами, наши почему-то не смогли развалить или, хотя бы, замедлить ни один крейсер, не говоря уже о линкорах!

В общем, к моменту прилета новенького «Авантюриста» и бронированного «Дредноута» я пребывал в легком раздражении, поэтому, услышав доклад ИИ, вывесил перед собой картинку с нужной внешней камеры и оглядел очередных «пассажиров».

Седовласый адмирал лет пятидесяти, выбравшийся из салона «броневика» самым первым, и выглядел, и ощущался воякой до мозга костей – держал спину, был спокоен, как удав, и фонил привычкой повелевать. Приблизительно такое же впечатление произвел и рослый каперанг с фигурой профессионального борца. Зато каплей, сопровождавший Большое Начальство, сходу вызвал отвращение – он слишком много суетился и заискивал перед адмиралом, а на второго офицера реагировал по-разному: когда оказывался в поле его зрения, мягко улыбался. Но стоило тому отвернуться, как темнел взглядом или играл желваками.

Успел оценить и порученца Переверзева – этот сотрудник ССО косил под гражданское лицо, но однозначно понюхал пороха, не видел ничего особенного в «случайных встречах» с адмиралами и их свитами, знал себе цену и однозначно не собирался ни перед кем прогибаться. Нет, поздоровался он первым и вежливо.

Но после того, как выслушал ответные приветствия, заступил дорогу флотским и напомнил, что перед тем, как подняться на борт военного корабля, надо получить разрешение командира.

– Разуйте гла– … – начал, было, каплей, но наткнулся на бешеный взгляд «гражданского» и охолонул. А через мгновение был отчитан адмиралом: – Раков, вы забываетесь! Закройте рот и не открывайте его без моего приказа! Вопросы⁈

Вопросов у «поборника справедливости» не оказалось, так что я через ИИ разрешил этой четверке подняться на борт и сходу описал правила поведения на моей «Химере»:

– Господа офицеры, напоминаю, что вы обретаетесь на военном корабле ССО СВР, находящемся вне вашей вертикали власти. Соответственно, доступа в рубку и к блоку МС-связи у вас нет и не будет, желающие поддерживать физическую форму смогут тренироваться в трюме с шестнадцати ноль-ноль и до двадцати ноль-ноль по внутрикорабельному времени, а четыре раза в сутки – в полночь, в шесть утра, в двенадцать дня и в восемнадцать ноль-ноль двери ваших кают и лифт будут блокироваться на тридцать минут. Далее, о сходах со струны я буду сообщать за десять минут, и за это время вы должны будете облачиться в скафы и принайтовать себя к переборкам, ибо противоперегрузочные кресла для пассажиров тут отсутствуют. Доступы к первой палубе и «гостевому блоку» ВСД уже разблокированы; третья и четвертая каюты – в вашем распоряжении; программное обеспечение «Рукопашников», принайтованных к переборкам на половине второго от вас, в одну целую и восемь десятых раза жестче стандартного. И последнее: большую часть внутрикорабельного дня я, Перун, занят своими делами. Так что не особо важные проблемы решайте с помощью моего искина – Феникса. На этом у меня все, так что можете отправляться на первую палубу и заселяться. А вы, Павел Анатольевич, немного подождите и поднимитесь в рубку – ваши доступы намного «шире».

Адмирал и каперанг сочли этот монолог более чем нормальным, поэтому кивнули, поудобнее перехватили стандартные флотские баулы и пошли к лифту. А каплей поиграл желваками, кинул неприязненный взгляд на ССО-шника, гордо вскинул голову и «поплыл» следом за начальством.

– Почти уверен, адмирал – новый командующий для флота, базирующегося в Твери, капитан первого ранга летит заменять либо выбывшего, либо чем-то провинившегося командира одного из крейсеров, а этот, третий – всего-навсего адъютант, получивший столь теплое место по чьей-то протекции… – сообщил искин после того, как эта троица загрузилась в кабинку и ткнула в единственный активный сенсор.

Я пожал плечами:

– Раз Тверь почти сдали, значит, новый командующий флота теоретически может выправить ситуацию. И нормальный командир тяжелого корабля тоже не будет лишним. А на адъютанта, да еще и с мохнатой спиной, мне плевать. Кстати, подними-ка кресло оператора систем КТК…

…Переступив через комингс рубки, порученец Переверзева поздоровался, представился, пожал мне руку, принял предложение устраиваться поудобнее, сел в кресло Умника и выдал занимательный монолог:

– Владимир Михайлович показал мне нарезку из фрагментов ваших акций, назвал коэффициент боевой эффективности и сообщил, что вы ушли из системы Эсватини через зону перехода третьей категории… после того, как «вытащили» «Ландышей». В свое время я поступил на первый факультет ИАССН, но оказался бесталанным пилотом, поэтому после третьего курса перевелся на второй, а после окончания Академии несколько лет проработал в поле. И эта служба научила меня ценить не слова, а поступки; с двумя парнями из этой ОГСН я дружу до сих пор, а ощущение беспомощности, накатившее в тот момент, когда мой учебно-тренировочный малый разведчик начало мотылять под наводками от флуктуаций Ершова, изредка приходит в кошмарах. В общем, я для вас – Павел Анатольевич или Багор, по умолчанию на вашей стороне и все такое…

– Тор или Перун… – в том же ключе представился я, как-то почувствовав, что он говорит именно то, что думает. Потом отвлекся, выслушал лаконичный доклад Феникса, попросил майора Юрченко немного подождать, подключился к системе оповещения, предупредил флотских, что мы стартуем, и вывел МДРК из ангара. Амерами и еврами у планеты уже не пахло, поэтому я повел «Химеру» по вертикали, но на антигравах и достаточно спокойно. Поэтому, переговорив с оперативным дежурным и сбросив вызов, передал управление искину, вышел из пилотского интерфейса и снова повернулся к Павлу Анатольевичу: