Текст книги "Полукровка (СИ)"

Автор книги: Василий Горъ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

Почему? Потому, что этот маршрут скрытого проникновения на космодром «Марьино» был создан не моим дядей, а силовиками одной из самых сильных криминальных структур планеты – «Ангелов Смерти» – соответственно, по нему мотался ни разу не законопослушный люд, для которого я был врагом. Впрочем, морф-маску камере все-таки засветил. Ибо без этого «идентификатора» был бы отловлен ИИ этой системы доставки. А так благополучно добежал до аналога самого обычного «окошка» для крупногабаритных грузов ЦСД, в темпе сдвинул в сторону защитную створку, влез в капсулу размером с салон «Лилии» и ткнул в единственный сенсор, обнаружившийся в поле зрения.

Комфорт пассажиров создателей этой «тропинки» видимо, нисколько не волновал, поэтому стартовое ускорение вдавило меня в спинку кресла как-то уж очень жестко. Потом позволило понаслаждаться движением по инерции, и снова прижало. Слава богу, после плавного разворота сидения на сто восемьдесят градусов, иначе я бы точно протаранил собой переднюю стенку. А так пережил буйное торможение, дождался остановки капсулы, выбрался наружу и метнулся к стеллажу с самыми обыкновенными гравиками. Ибо не располагал допуском к «шаттлам», припаркованным у дальней стенки приемного бокса.

В сеть подземных тоннелей вынесся уже на «доске», увеличил масштаб маршрута, выведенного на экран МДР, и втопил на расплав антигравов. Летел… хм… быстро. Поэтому до нужного тупичка в юго-западной части космодрома добрался за каких-то четырнадцать минут, засветил личико перед сканером СКД, прижал правую ладонь к контактной пластине, «сдал кровь», озвучил нужную скороговорку, шагнул в распахнувшийся дверной проем и уставился на малый разведчик «Морок», стоящий на посадочных опорах. А через миг услышал сначала еле слышный шелест, затем восхищенный присвист и матерную тираду, обращенную ко мне.

Микродроны сошли с базы «сами собой» и показали двух мужичков чуть повыше и шире меня, противоположный бокс и видавший виды «Посвист».

На лоханку из категории «Мечта контрабандиста» я залипать и не подумал. А вот дяденек оценил. И пришел к выводу, что они намного опаснее «Бродяг». Увы, игнорировать вопрос было нельзя, поэтому я равнодушно пожал плечами и выдал тираду в том же стиле, в которой недвусмысленно дал понять, что этот МР – мой, а все, кому это чем-то не нравится, могут идти по известному адресу. При этом не хамил. То есть, выражался в соответствии с неписанными законами Бурелома. Но мужички явно были не последними людьми в «Ангелах Смерти» и жаждали наложить лапы на Армейскую Игрушку, в принципе не продающуюся гражданским. Вот берега и потеряли – тот, который пониже, бесшумно вытащил нож, а второй расстегнул «молнию» на куртке и потянулся за игольником.

Само собой, среагировали и на движение створки, начавшей закрываться. Но, вероятнее всего, сочли, что откроют ее после того, как разберутся со мной. И шагнули не наружу, а внутрь.

Я задумчиво поскреб подбородок, дождался щелчка запирающегося замка и ударил. Ногой. Под правую руку, начинающуюся разгоняться. И, естественно, попал. Аккурат в область печени. Потом упал. Плашмя. Подкинув в воздух СШГ. И, вжав лицо в сгиб левого локтя, ушел в боковой перекат.

Да, временно оглох. Зато не ослеп. Поэтому, снова оказавшись на ногах и стремительно развернувшись с боковым смещением, рванул на половину пятого, «забрал» из ручищи, покрытой густым черным волосом, дорогущий «Ураган», посмотрел на тактические экраны, показывавшие «белый шум», и решительно всадил по две иглы в каждую тушку…

…Поднимать в воздух «Морок» было страшновато. Нет, дядя Калле учил меня системно, благодаря чему на виртуальных копиях этого конкретного малого разведчика я налетал часов, эдак, шестьсот и выполнил не один десяток тренировочных миссий, однако официально пилотом не являлся. Кроме того, не являлся и военнослужащим, а значит, не имел права находиться на борту военного корабля, забивать на правила полетов в атмосфере, летая под маскировочным полем, покидать планету без соответствующих отметок в айдишке и так далее. И пусть нарушать Закон я тоже умел, и достаточно неплохо, но предыдущие разы плевал на него в разы менее… хм… масштабно. Вот и напрягался. Все время, пока натягивал и герметизировал скаф, наводил мосты с искином малого разведчика, прогонял предполетные тесты, прятал машину под «шапкой» и разбирался в алгоритме выхода на оперативный простор. А после того, как ИИ, назвавшийся Фениксом, по моему приказу активировал маскировочное поле над бронеплитой, отделявшей личный бокс Аллигатора от окружавшего мира, и сдвинул ее в сторону, я привычно загнал себя в транс, дал самую малую тягу на антигравы и осторожно «высунул нос» в Большой Мир.

В Большом Мире оказалось тихо и спокойно. В смысле, в зените сиял факел маршевого движка чего-то вроде прогулочной яхты «Амазонка», километрах, эдак, в трех от «меня» остывал орбитальный буксир, а в семи-восьми готовился к взлету средний заправщик «Баклан». Я пробежал «взглядом» по левой «панели» пилотского интерфейса, еще раз убедился в том, что мой борт «не фонит», поднял его на сто метров и повел в сторону ремонтной зоны. Не стал хамить и над ней – плавно добавил тяги на антигравы, встал на вектор, рекомендованный Фениксом, минут за двадцать добрался до границы области, в которой теоретически можно было столкнуться с каким-нибудь «контрабандистом», и ускорился. Чуть-чуть. Да, в результате до экзосферы добирался целую вечность, зато протиснулся в «игольное ушко» одной из ячеек сети масс-детекторов, защищающей Смоленск от визитов незваных гостей, не выдал себя факелом маршевого двигателя и не посадил на хвост патрульную двойку истребителей-перехватчиков Семнадцатого Пограничного флота, тренирующуюся на высоких орбитах.

Перпендикулярно плоскости эклиптики двигался порядка полутора часов. Потом почувствовал, что вот-вот вырублюсь, поставил искину боевую задачу и отъехал. Прямо в пилотском кресле и, как выяснилось после пробуждения, аж на двадцать семь часов. Первые несколько мгновений после возвращения в сознание никак не мог сообразить, где нахожусь. Увы, стоило памяти включиться, как меня накрыло осознанием обеих потерь и ввергло в бездну отчаяния – перед глазами замелькали картинки из счастливого прошлого, по щекам покатились слезы, а сердце заныло так, что медблок скафа ввел мне успокоительное. К сожалению, оно не помогло. Не помогли и попытки сосредоточиться на текущих проблемах – я жил в прошлом и просто не мог вернуться в настоящее.

Слава богу, в какой-то момент в шлеме зазвучал голос Феникса и загрузил первым же утверждением:

– Тор, у нас наклевываются серьезнейшие проблемы…

– Что за проблемы?

– Я вывел «Морок» из короткого гиперпрыжка в двух световых минутах от ЗП-четырнадцать и врубил сканирующую аппаратуру. Первые час с четвертью в зоне было спокойно, как на погосте. Потом из гипера вывалился рейсовик и ушел к Смоленску. А ровно через тридцать минут после начала его разгона – то есть, в тот момент, когда наводки от факела маршевика с гарантией заглушили кормовой сканер – в зоне перехода вскрылся амеровский «Sower»,

вывесил и перевел в режим ожидания мины «Spike». Я, конечно же, считал сигнатуры последних и изменил режим сканирования. Результат, мягко выражаясь, не радует: на векторе разгона, ведущем к «АНИК-22», уже болтается порядка восьми тысяч «Шипов», а мои масс-детекторы засекли четыре борта, прячущиеся под «шапкой».

Фраза, намеренно выделенная интонацией, заставила включить голову и задать три уточняющих вопроса:

– Помнится, твои масс-детекторы засекают только борта тяжелее крейсера «Орегон», верно?

– Верно.

– … восемь тысяч «Шипов» – это четыре «Сеятеля», которых ты не видишь, так?

– Так.

– … а амеровские крейсера в одиночку не летают. Тем более – по чужим системам. Зато летают в сопровождении десяти-двенадцати кораблей помельче.

– Угу…

– Получается, что тут реализовывается что-то вроде плана, описанного в шестом варианте предположений моего дядюшки.

Феникс мрачно вздохнул:

– Похоже на то. Что будем делать?

Я криво усмехнулся:

– Воевать не вариант – сожгут. А умывать руки не в моих привычках…

Глава 8

8–9 июня 2469 по ЕГК.

…К семи утра по внутрикорабельному времени стало понятно, что амерам плевать не только на рейсовики и грузовики, но и на одиночные военные корабли – эскадра, висевшая под «шапками» рядом с ЗП-четырнадцать, игнорировала как борта, подходившие со стороны Смоленска, так и появлявшиеся в зоне перехода. Увы, этот вывод подтверждал версию моего покойного дядюшки, поэтому в пять минут восьмого я развернул «Морок» и «на цыпочках» повел к области выхода из внутрисистемных прыжков, а уже в двенадцать минут десятого Феникс поймал системой захвата цели роскошную яхту, вернувшуюся в обычное пространство, и «постучался» в рубку, используя армейские частоты связи ближнего радиуса действия.

Как и следовало ожидать, вызов был принят, и в одном из окон пилотского интерфейса возникло хмурое лицо аристократа лет сорока с военной выправкой. Еще через миг в соседнем окне появилась текстовая справка по этой личности, так что я – вернее, мой голографический образ, состряпанный искином «Морока» – начал беседу с представителем рода Антоновых с обращения по имени-отчеству:

– Доброго времени суток, Борис Львович. Начните, пожалуйста, обычные эволюции, то есть, наведитесь на ЗП и разгоняйтесь в привычном режиме. А я вас кое о чем настоятельно попрошу.

Аристократ прищурился, не сразу, но кивнул и совершил все положенные телодвижения. Вот я паузу и прервал:

– Судя по вектору разгона, вы летите на Белогорье. Так вот, я вам сейчас скину запароленный архив, который жизненно необходимо передать как можно более высокопоставленным патриотам из Конвоя, ИСБ, СВР, контрразведки и министерства обороны.

Антонов подобрался еще на первой фразе, выделенной интонацией. А как только услышал слово «патриот», поиграл желваками и спросил, не связана ли, часом, эта информация с бардаком, творящимся в Радонеже.

– Она объясняет не только его… – сообщил я, снова подчеркнув интонацией самое важное.

– Передам. Патриотам. Даю слово… – твердо пообещал он, «поймал» архив и деловито поинтересовался, в каком ведомстве и по каким исходным данным искать пароль.

– Ни в каком… – честно признался я. – Архив может быть вскрыт кластером искинов класса А-плюс и выше ориентировочно за полчаса…

– Толково… – уважительно сказал Антонов, задумчиво потер переносицу и пожелал мне удачной охоты.

Я поблагодарил за пожелание, сбросил вызов и, конечно же, проводил яхту «взглядом» до момента ухода в гипер. А после того, как она «исчезла», угрюмо вздохнул:

– Он вывалится в систему Белогорье только через пятьдесят два часа. Еще девять-десять убьет на перелет до планеты. Значит, в самом лучшем случае мы дождемся реакции на наш доклад аж через пять суток!

– Не факт… – возразил Феникс и объяснил, почему. А после того, как я согласился с его мнением, ответил на еще толком не сформировавшийся вопрос: – Кстати, возвращаться к Смоленску я бы не советовал. Во-первых, судя по тому, что амеры развернули минные поля, их операция вот-вот войдет в острую фазу, и ее желательно хотя бы задокументировать. Чего с планеты, увы, не сделать. Во-вторых, союзникам амеров в Радонеже невыгодно противопоставлять себя всему дворянству, так что они, вероятнее всего, создали виртуальные «дубли» коммов Матвея, его друга и всех, к кому ты, в принципе, можешь обратиться за помощью, и спокойно ждут. И, в-третьих, если с амерами сотрудничает хоть кто-нибудь из коллег Аллигатора, то исчезновение достаточно высокопоставленных «Ангелов Смерти» с космодрома «Марьино» не осталось незамеченным и было проверено. Соответственно, теперь тебя ищут в том числе и в ближнем космосе.

– Ну да… – мрачно согласился я. – Марк знает, чему меня учил дядя Калле, а значит, уже принял меры для моей скорейшей нейтрализации. Что, с учетом почти безграничных возможностей действующего сотрудника ССО, основательно напрягает. Впрочем, в данный момент он до меня не дотянется даже при очень большом желании, поэтому я, пожалуй, позавтракаю. А потом займу голову тренировками…

…Тренировался с половины одиннадцатого до двадцати трех семнадцати – выполнял «боевые» миссии в эмуляции пилотского интерфейса. Само собой, с перерывами на обед и ужин. Убивался бы и дальше – благо, в этом режиме было не до воспоминаний – но в какой-то момент линия терминатора, разделявшая виртуальный диск Смоленска на две почти равные части, вдруг исчезла вместе с планетой, орбитальными комплексами, звездами и россыпью вспомогательных меток над кораблями Семнадцатого Пограничного, на месте сгенерированной картинки появилась реальная, а по ушам ударил встревоженный голос Феникса:

– Тор, амеры зашевелились: сигнатуры уже засеченных бортов «раздулись» в полтора раза плюс «проявились» еще четыре!

Цифра «полтора» заставила включить голову и задать уточняющий вопрос:

– Эскадра завела маневровые движки и начала выводить в рабочий режим маршевые?

– Ага.

– Значит, можно подлететь поближе. Эдак на полминуты… – заключил я и повел «Морок» к засаде. Все так же, то есть, на скорости, на которой нас нельзя было засечь аппаратурой аналогичных машин. А секунд через сорок вдумался в следующее утверждение искина и подобрался:

– Амеры начинают движение! Судя по траекториям перемещения сигнатур, собираются охватить зону перехода ордером, соответствующим нашему Неводу!

– … и оставляют возможность уйти на минные кластеры? – продолжил я, сообразив, к чему эти перестроения.

– Вероятнее всего, да… – ответил ИИ и получил первый боевой приказ:

– Дождись завершения маневров и постарайся рассчитать координаты всех «узлов» ордера, используя восемь известных!

– Принято! – молодцевато отозвался Феникс и затих. А я прикипел взглядом к тактическому экрану, показывавшему перемещения меток и минные кластеры.

Само собой, не забыл и «оглядеться». Но других бортов в зоне покрытия сканеров «Морока» не наблюдалось, поэтому я сосредоточился на наблюдении за амерами. И уже минуты через три с половиной-четыре определился с наиболее вероятным местонахождением как минимум двух «невидимых» бортов.

Не успел сдвинуть взгляд на область, в которой должен был находиться третий, как к восьми ярким меткам добавилось еще восемнадцать тусклых, а по сознанию долбануло выводом ИИ:

– Почти уверен, что тут не меньше двух рейдовых эскадр. То есть, четыре тяжелых ударных крейсера, четыре средних, четыре фрегата или корвета, четыре «Сеятеля», два корабля-матки, два корабля РЭБ, от двух до четырех кораблей обеспечения и еще какая-нибудь мелочь!

– Это кого же они такого… – начал, было, я и в этот момент в центре зоны перехода начали «возникать» наши военные корабли – линкор проекта «Сварог»,

четыре тяжелых ударных крейсера «Пересвет», два фрегата «Семаргл», тральщик проекта «Чистильщик» и что-то там еще.

Само собой, был в состоянии идентифицировать все борта. Благо, учился добросовестнее некуда и имел в распоряжении новейшую аппаратуру КТК. Но уже на третьей секунде с момента возвращения линкора в обычное пространство «Чистильщик» полыхнул маршевыми движками, развернулся боком к минным кластерам, которые точно не видел, и отстрелил электромагнитные тралы. А еще через мгновение рядом с метками тяжелых кораблей начали появляться метки истребителей, ТКР и СКР.

Мысль о том, что ИИ «Морока» оказался прав – то есть, Антонов отправил мой архив в Новомосковск сразу после ухода в гипер – промелькнула на самом краю сознания и пропала. Ибо амеры «вскрыли» аж четыре постановщика помех, практически мгновенно задавили системы целеуказания абсолютно всех наших кораблей, отключили маскировочные поля и атаковали. Вернее, запустили все те же тяжелые и средние противокорабельные ракеты.

– Феникс, дай связь с флагманом!!! – взвыл я, понимая, что счет пошел на секунды.

– Устанавливаю… – флегматично доложил он, через считанные мгновения «подмигнул» кантиком тактического экрана и вывел на него физиономию какого-то флотского офицера в чине капитана третьего ранга.

– Здесь – малый разведчик «Морок». Тот самый, который сообщил о засаде! – протараторил я, не дожидаясь реакции на свое появление. – Вишу под «шапкой» в трех минутах хода от ЗП. Кинете закрытый канал передачи данных в СОУФ – заменю ваших Умников! И еще: амеры начали перестроения незадолго до вашего схода со струны. Следовательно, у вас течет!!!

Удивительно, но факт: канал связи с системой оперативного управления флотом прилетел чуть ли не раньше, чем я договорил. Мой искин тоже не тупил – раскидал координаты амеровских лоханок, успевших вскрыться, всем тяжелым кораблям И пусть самый первый залп по реальным, а не сгенерированным целям, дали только крейсера, зато шарахнули главными калибрами по одной и той же «Алабаме». А так как били, что называется, в упор – само собой, по космическим меркам – этот тяжелый крейсер разнесло вдребезги.

Увы, буквально секунды через две с половиной-три взорвались «Семаргл» и сразу два корвета «Борей», что взбесило до зубовного скрежета. И бесило до удара главным калибром «Сварога» – его канониры раскололи пополам «Орегон» и сожгли два амеровских истребителя, как раз сходивших с его летной палубы. Еще через пару секунд удачно отстрелялись все те же «Пересветы». Только в этот раз – по одному из двух кораблей-маток и по ближайшему постановщику помех.

Уничтожение первого порадовало постольку-поскольку, так как большая часть истребителей успела выйти в открытый космос и уже сцепилась с нашими в собачьей свалке. Зато «исчезновение» второго чуть-чуть снизило нагрузку на наших Умников, так что приблизительно четверть кораблей ИР, наконец, увидела врага «своими глазами» и заработала с куда большим КПД. Кстати, эффективнее всего воевала «мелочь» – истребители-перехватчики «Молния» жгли не только «коллег», но и противокорабельные ракеты, пролетавшие мимо. Причем делали это настолько легко и быстро, как будто играли в режиме бога!

Вот я на их мельтешение и засмотрелся. Вернее, засматривался. На протяжении секунд, эдак, десяти. А потом взвыл. Ибо амеры достали «Пересвет», оба постановщика помех «Макошь» и «Стрибог». Тот самый, с которого только-только начал работать наш Умник!

Да, через считанные мгновения «Сварог» развалил еще один «Орегон», а «Пересветы» – «Алабаму», но без ПП и «полноценного» Умника эскадра была обречена.

– «Стрибога» больше нет… – глухо сообщил кап-три, продолжавший висеть на связи, посмотрел куда-то за пределы экрана, снова поймал мой взгляд и криво усмехнулся: – Я понимаю, что «Морок» заточен под другое, соответственно, не потянет раздачу целеуказаний для такого количества бортов, но вы выжмите из его ИИ максимум возможного, ладно?

Я кивнул, но «перетягивать» на себя интерфейс специалиста комплексного технического контроля и не подумал. Ибо знал, что в этом деле ни в зуб ногой. Тем не менее, внимание рассеял. Как вскоре оказалось, не зря – в какой-то момент амеровские Умники все-таки засекли канал передачи данных и отправили в мою сторону два звена истребителей «Awl». Нечто подобное я уже проходил. Так что дал полную тягу на движки и на протяжении двух с четвертью минут разгонялся под углом градусов в сорок к их курсу. При этом «шапка», конечно же, слетела, но на таком расстоянии всадить в меня полевую метку было нереально, вот я и не напрягался. Потом ушел. В сверхкороткий гиперпрыжок. И, сойдя со струны по другую сторону от ЗП, снова «исчез».

– Толково, однако… – уважительно хмыкнул кап-три, опять появившись на экране. Потом заметил, что я смотрю не на него, и мрачно вздохнул: – Держимся. Но амеров слишком много. А Смоленск и Семнадцатый Пограничный, вероятнее всего, кто-то очень качественно глушит.

– Хорошо, если это именно так… – желчно буркнул я, уставился еще на две пары «Awl»-ов, разворачивающихся в мою сторону,

и не удержался от злорадной улыбки – звено «Молний», буйствовавшее относительно недалеко от них, чуть-чуть изменило курс и «разобрало» ближнюю пару!

К сожалению, одновременно с этой маленькой радостью случилось сразу две большие неприятности – амеры сожгли второй «Семаргл» и единственный «Чистильщик»! И пусть последний успел протралить большую часть минных кластеров, легче от этого не стало. А вот гибель второй пары «Шил» чуть-чуть подняла настроение и сподобило похвалить пилотов «Молний»:

– А парни-то хороши…

– Тут кап-три изумленно выгнул бровь, понял, что я не шучу, и насмешливо фыркнул:

– Ага! Впрочем, в летный отряд «Буревестник» абы кого не набирают.

– Так, стоп: раз «Буревестник», значит, ваша эскадра…

– … сопровождала линкор Его Императорского Высочества Александра Олеговича.

«Раз „сопровождала“, значит, он сошел со струны чуть раньше и в данный момент либо разгоняется для прыжка к Белогорью, либо уже ушел в гипер…» – мысленно продолжил я, облегченно перевел дух и… скрипнул зубами, увидев, как взрываются второй «Пересвет», прикрывавший своим корпусом линкор, и два «Орегона». Два оставшихся наших крейсера полыхнули эволюционниками и двинулись на защиту «Сварога», а озверевшие «Буревестники» походя развалили на части второй корабль-матку, затем сожгли два корвета и снова переключились на запаниковавшие «Awl»-ы.

– Где-то рядом с вами должны прятаться четыре «Сеятеля» и как минимум два корабля обеспечения… – буркнул я, еще раз оглядев поле боя и решив, что ситуация выправляется.

Кап-три поморщился:

– Должны. И прячутся. Вернее, наверняка уходят на ЗП-девять, ибо амеры не умеют драться до последнего. Но мы беглецов не вскроем – нечем.

– Зато могу попробовать я… – подхватил я и на всякий случай уточнил: – Антигравы и маршевые двигатели, работающие на минималках, естественно, не засеку даже в упор, но если амеры запаникуют и «раздуют» сигнатуры…

– Работайте! – хищно оскалился флотский. И успокоил: – Этих мы добьем сами…

…Нам с Фениксом повезло – слепой сверхкороткий гиперпрыжок к вектору ухода на ЗП-девять выбросил нас «прямо перед» раздутой сигнатурой корабля-заправщика, спешно улепетывавшего от места боя. И пусть пилот этой лоханки успел отреагировать на появление «Морока» и сбросить тягу, но сигнатура гасла ни разу не мгновенно, поэтому ИИ моего кораблика вычислил и курс этого амера, и область, в которую он мог уйти за время нашего сближения, а я разогнался на форсаже, за минуту пятьдесят четыре секунды долетел до точки сброса ракет, выпустил сразу две и немного подождал. Да, взрывы пятнадцати из шестнадцати БЧ ничего не зацепили, зато часть осколков шестнадцатой внезапно остановилась и, тем самым, подсказала, куда шарашить третьим «Одуванчиком».

Траекторию полета и оптимальное место подрыва, естественно, рассчитал все тот же Феникс, но я тоже поучаствовал в процессе. В смысле, прикоснулся к сенсору сброса, а после того, как ракета сошла, увел свой борт в сторону. Не зря: ни разу не пустой заправщик рванул настолько мощно,

что один из фрагментов маневрового движка чуть было не догнал разгоняющийся «Морок». Впрочем, я нисколько не расстроился. Ибо буквально через секунду после взрыва нам снова улыбнулась госпожа Удача – на экране ТК «сама собой» появилась еще одна приближающаяся сигнатура. Вот мы отработали и по ней.

Попали с первого раза, срубив «Сеятелю» нос и открыв свободный доступ в пустые трюмы. Увы, ходовая рубка подранка находилась ближе к корме и не пострадала, поэтому пришлось тратить еще один «Одуванчик», а через некоторое время сближаться со спасательной капсулой, отстрелившейся за пару мгновений до взрыва маршевого двигателя.

Строить из себя особо героического абордажника я не собирался. Плюс продолжал наблюдать за эскадренным боем, поэтому пребывал в омерзительном настроении. В общем, всадил в корпус зеркальной сферы несколько снарядов из носовой скорострелки и, как выяснилось чуть позже, отправил тело в пилотском скафе в тяжелейший нокаут. Поэтому со вскрытием «емкости», извлечением бессознательной тушки, перемещением ее в трюм «Морока», избавлением от «подарочной упаковки» и иммобилизацией пленника справился без каких-либо проблем. Затем вернулся в рубку, упал в свое кресло, заблокировал замки, вошел в пилотский интерфейс, хмуро оглядел метки на тактическом экране и невольно сглотнул: да, наших «зеленело» достаточно много, а все амеровские погасли. Но условно целыми можно было считать только «Сварог» и тринадцать «Молний», а от остальных бортов остались одни обломки!

– Да уж, бой получился… сложным… – вздохнул кап-три, догадавшийся, о чем я думаю. Потом сообщил, что их линкор практически «ослеп», и спросил, как дела у меня.

– Сжег корабль-заправщик и «Сеятель». Поднял на борт пилота последнего. И потратил пять из восьми «Одуванчиков». Оставшиеся машины искать не буду – если их пилоты не полные идиоты, то уже переключились на антигравы или вообще летят по инерции…

Не успел я договорить это предложение, как в поле зрения возникло еще одно лицо. И представилось:

– Адмирал Колесников Ярослав Ильич. С кем имею честь?

Я мысленно усмехнулся и сказал чистую правду:

– Йенсен. Тор Ульфович. Выпускник девятой общеобразовательной школы Елового Бора, Смоленск.

– Шутите? – гневно сверкнув взглядом, пророкотал он.

– Если бы… – вздохнул я и все-таки закончил объяснения: – Мой дядя, Калле Нильсович Йенсен, являлся действующим сотрудником ССО СВР. Но погиб. При попытке предотвратить государственный переворот, одним из этапов подготовки которого – судя по количеству постановщиков помех – должен был стать захват Его Императорского Высочества либо тут, в ЗП-четырнадцать, либо на объекте «АНИК-22». Далее, никакого прорыва в исследованиях, ведущихся на нем, не было: выгодоприобретатели этой акции просто-напросто придумали весомый предлог, позволивший заманить наследника престола в заранее «заряженную» систему. Кроме того, подкупили кого-то из старших офицеров вашей эскадры, благодаря чему получили по МС-связи точное время ее выхода из гипера. И последнее: на этих же самых выгодоприобретателей работает и руководство ряда силовых структур Смоленска. И это отнюдь не голословное утверждение: могу прислать вам своего рода видеоотчет о некоторых «странностях», происходящих на моей родной планете…

Глава 9

9 июня 2469 по ЕГК.

…Мое предложение, конечно же, было принято, и «видеоотчет» улетел к адмиралу. Увы, на третьей минуте просмотра Колесников отвлекся первый раз и, явно выслушав чей-то монолог, потемнел взглядом. На четвертой отвлекся снова и, судя по кое-каким нюансам реакции на очередной доклад, узнал что-то еще более неприятное. А на шестой нам всем стало не до «странностей»: в области выхода из внутрисистемных прыжков начали возникать амеровские корабли!

– Это эскадра, болтавшаяся возле научно-исследовательского комплекса «Аник-22»! – уверенно сообщил Феникс, оценив угол выхода первых бортов в обычное пространство. – Получила сообщение о разгроме двух рейдовых, побила все рекорды по подготовке к началу движения, перестроилась в походный ордер, уравняла скорости, разогналась и прыгнула…

Я протараторил его выводы Ярославу Ильичу, произвел нехитрые расчеты и добавил:

– Буду возле створа вашей летной палубы через сто четырнадцать секунд. Заберу всех раненых, медиков, связистов, безлошадных пилотов и так далее. Организуйте погрузку, пожалуйста!

Адмирал отдал несколько приказов, прервал чьи-то возражения гневным рыком, снова повернулся ко мне, немного поколебался и раскололся по полной программе:

– Тор Ульфович, по утверждениям моих безопасников, хакать искин вашего «Морока» бесполезно, ибо он намертво «заякорен» на вашу биометрию. Поэтому вы не сможете передать управление моим пилотам даже при очень большом желании. А вам надо улетать из системы через зоны перехода второй-третьей категории…

– Почему? – спросил я и параллельно отметил, что изрядно потрепанный «Сварог» медленно разворачивается на месте, «пряча» створ летной палубы от амеровской эскадры.

Колесников с хрустом сжал кулаки и поделился информацией из категории «для служебного пользования»:

– Единственный адресат, до которого я смог достучаться по МС-связи с момента выхода из гипера – искин линкора Цесаревича Александра Олеговича, а все остальные адресаты, включая искин штаба Семнадцатого Пограничного, мои вызовы словно не видят. Что, конечно же, не случайность. Далее, Смоленск – система второго круга и не граничит с ССНА, а системы безопасности Империи создавали профессионалы, соответственно, амеровские эскадры могли добраться до Смоленска только при помощи самых высокопоставленных офицеров ВКС и всего руководства местных спецслужб. И последнее: де-юре мы с амерами не воюем, значит, их попытка захвата наследника престола – акт агрессии. Выводы напрашиваются сами собой: все зоны перехода первой категории, кроме этой, изначально отданной на откуп амерам, должны контролироваться мятежниками, а информация, поступающая из Смоленска по МС-связи, обязана программно фильтроваться на Белогорье искинами спецслужб, перепрограммированными сообщниками мятежников.

– Дальше можете не объяснять… – буркнул я, скинул скорость, «обошел» страшно изуродованный линкор «впритирку» к борту и аж онемел от размеров пролома, обнаружившегося чуть выше маршевого движка. Тем не менее, тупить – не тупил: завел «Морок» на летную палубу, мазнул взглядом по спасательным «Крабам», сиротливо застывшим возле дальнего шлюза, подлетел к ним, притер корабль к полу и скинул «шапку». Закончив с этим делом, приказал Фениксу открыть трюм, разблокировал замки, фиксирующие скаф в кресле, и ответил на вопрос, зависший в воздухе: – Ярослав Ильич, уход через ЗП второй категории я гарантированно потяну. А в «троечку» совался всего пять раз. На тренировочных миссиях вирт-полигона. И выжил только в последней попытке.

Адмирал недоверчиво нахмурился, открыл рот, собираясь что-то сказать, но расфокусировал взгляд, подобрался, посмотрел за пределы экрана и закаменел лицом:

– Со струны сошел тяжелый рейсовый межсистемник,

амеры отправили к нему две тяжелые противокорабельные ракеты, а мои парни не успеют их сжечь, ибо уже сцепились с истребителями и параллельно режут ракеты, летящие к «Сварогу»!

– С-суки… – процедил я, вваливаясь в лифт. А уже через несколько секунд вылетел из него в трюм, добежал до аппарели, почти опустившейся на летную палубу, и уставился на внутренний шлюз, только-только начавший подниматься. В этот момент линкор тряхнуло. Да так, что «Морок» чуть было не завалился набок!

– Попали. Из главных калибров двух «Алабам» и «Орегона». Первая волна ракет уничтожена. Зато остатки второй вышли на дистанцию разделения БЧ… – более-менее спокойно сообщил кап-три, потом извинился за то, что адмирал был вынужден вернуться к СОУФ, и мстительно оскалился: – А вот и наши ответочки: «Девятка» протаранила постановщик помех, а «Пятерка» вот-вот влетит в движок «Алабамы»! Есть!!!