Текст книги "Полукровка (СИ)"

Автор книги: Василий Горъ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

…В систему голубого гиганта вывалились в шестом часу «утра». Большая часть «пассажиров» в это время спала, тем не менее, я вывел на информационные табло уведомление о смене режима с желтого на оранжевый и занялся делом. В смысле, вывел «Морок» из зоны перехода на антигравах, затем врубил сканеры, «огляделся», убедился в отсутствии сигнатур других кораблей и переключился на маршевые движки. Пока Феникс набирал исходную информацию для расчетов в этой части системы и радовал красивыми картинками,

я ни с того ни с сего влез в архив ответчика системы «свой-чужой», изучил историю запросов, задумчиво потер подбородок и… получил ответ на незаданный вопрос. От искина, отслеживавшего мои манипуляции:

– Тор, этот корабль принадлежал старшему офицеру ССО, соответственно, до сих пор перемещается по Империи в режиме инкогнито. То есть, опознаваться – опознается. В каждой зоне перехода, засеянной масс-детекторами повышенной чувствительности. Но информация о его появлении никуда не передается. Ибо это ведомство очень не любит делиться своими секретами с кем-либо еще.

– Понял… – буркнул я, немного пострадал о том, что в ближайшем будущем потеряю возможность пользования столь эффективной программной «шапкой», полюбовался очередным «шедевром» виртуального помощника, понял, что тяну время, решительно отстыковал скаф от кресла, разделся догола, натянул шорты на голое тело и начал разминаться. Хотя от базовой техники и тренировок в рубке уже тошнило.

За то время, пока разогревался, успел загнать себя в рабочий режим, так что в первую тысячу ударов кулаком в средний уровень из хейко-дачи вкладывался без дураков. Не менее добросовестно «накидал» и двести семьдесят один удар в нижний. А на двести семьдесят втором перед моим лицом вдруг развернулась голограмма «Контакта» и тревожно замигала алым флагом. Само собой, я тут же переключился в боевой режим, приказал ИИ включить воспроизведение и на миг потерял дар речи – голограмма «сгустилась» не в наследника престола, а в его отца – Императора Олега Николаевича Ромодановского!

Выглядел он… неважно: лицо заметно похудело и осунулось, под нижними веками возникли тяжелые мешки, а во взгляде появилась боль, что ли? Не лезло ни в какие ворота и все остальное – самодержец сидел в расстегнутом пиджаке, на рукаве темнело небольшое пятно, а рубашка выглядела несвежей. Впрочем, поставленный голос главы государства все равно заставил вытянуться в струнку:

– Здравствуйте, Тор Ульфович. Я вот уже четыре с половиной часа не могу связаться с личным искином сына: не проходит даже тестовый сигнал. Скажите, пожалуйста, вы с ним, случайно, не списывались? И, если вас не затруднит, то попробуйте, пожалуйста, отправить тестовый сигнал с вашего искина и сообщите мне результат. Заранее большое спасибо за понимание…

– Тестовый сигнал не проходит! – доложил Феникс буквально через минуту и угрюмо добавил: – Искины военных кораблей и блоков МС-связи выключаются по одному-единственному протоколу – перед уходом на струну — а включаются автоматически при деактивации гиперпривода. И даже если линкор наследника престола сунулся в «пятерку» – во что я, откровенно говоря, не верю – то «молчание» продлилось бы всего час с небольшим. Выводы напрашиваются сами собой – личный искин Цесаревича либо взломан и перепрошит, либо взорван вместе с кораблем. Ибо находится в несъемной и невскрываемой бронекапсуле с интегрированной системой самоуничтожения.

Я основательно расстроился, попросил ИИ сделать еще один цикл попыток достучаться до «коллеги», дождался результатов, наговорил ответ на сообщение государя и… спросил у искина, сможет ли он отправить мое послание искину первого лица государства.

Феникс обошелся без ерничанья:

– Конечно: ты получил само письмо, а я – одноразовый алгоритм установки связи.

– Понял… – буркнул я, свернул уже ненужную программную оболочку и дал волю паранойе: – Если линкор наследника престола действительно взорвали, то не в Белогорье, а в одной из «смежных» систем. Знать, куда именно вывалится корабль Александра Олеговича перед последним прямым прыжком, мятежники не могли…

– Могли. Но были обязаны перестраховаться. То есть, учесть, что их агента раскроют и сломают… – уточнил ИИ.

– Ну да, ты прав. А значит, и мы находимся в зоне риска. Короче говоря, уходи во внутрисистемные прыжки, не снимая «шапки» и «раздувая» сигнатуру по самому минимуму…

…Озвученный мною приказ существенно замедлил процесс сбора данных, требующихся для расчета координат зон переходов второй категории, поэтому к полудню мы набрали всего порядка восьмидесяти процентов от нужного объема. К этому времени я успел умотать себя до дрожи в конечностях, поэтому сходил ополоснуться, вернулся обратно и решил пообедать раньше, чем обычно. Забрав контейнер с пищевым рационом из приемного лотка ВСД, плюхнулся в кресло, вскрыл упаковку и собрался, было, попросить ИИ врубить какую-нибудь музыку, но, увидев алую вспышку по периметру тактического экрана МДР, мгновенно оказался на ногах и метнулся к скафу. Так что в монолог Феникса вслушался уже после того, как вдел ногу в правую штанину:

– Тор, я засек шестнадцать «сдутых» сигнатур. Возле «единички», ведущей в Белогорье. Восемь штук соответствуют сигнатурам «Алабам», а оставшиеся – линкорам проекта «Джордж Вашингтон»!

– Линкоры – и под «шапками»⁈ – изумленно переспросил я, дотянул скаф до плеч и засунул руку в правый рукав.

– Сам в шоке. Но факты – упрямая вещь…

– Что ж, тогда ускоряемся. Иначе рискуем проспать начало полноценного вторжения.

– Менять режим на красный будем? – деловито поинтересовался искин.

Я отрицательно помотал головой:

– Нет – не вижу смысла.

– Как скажешь… – покладисто согласился он и продолжил сканировать систему. Недостающие данные собрал к тринадцати двадцати, в четырнадцать сорок семь вывел «Морок» из сверхкороткого прыжка в двух световых минутах от зоны перехода второй категории, активировал антигравы и начал составлять точную карту распределения пиков полей Канта-Андерсона в этой области, а в пятнадцать пятьдесят две предоставил мне готовую траекторию разгона и слегка напряг: – Как видишь, он в два с четвертью раза длиннее обычного: если амеры висят тут достаточно долго, то могли и найти эту ЗП-шку, и вывесить возле нее несколько мелких кораблей. В общем, уходи из системы на минималках и будь готов к сбросу «обманок»!

Я поиграл желваками, развернул кораблик носом к точке старта, дал малую тягу на антигравы и подключился к системе оповещения:

– Дамы и господа, в системе, в которой мы сейчас находимся, обнаружился флот ССНА, прячущийся под маскировочными полями. Эти корабли висят рядом с зоной перехода первой категории, а мы вот-вот начнем разгон к «двоечке». Тем не менее, я не исключаю возможности попытки нашего перехвата, поэтому у вас пять минут на облачение в скафы и их мертвую фиксацию к переборкам. Время пошло…

Флотские включились в работу без раскачки: в темпе облачились в скафы сами, затем упаковали в них пленника и арестанта, добросовестно закрепили на передней переборке трюма, помогли медикам перевести МРК в нужные режимы и правильно занайтовать, спустились «к себе» и тоже «повисли» на переборке. Так что ровно через пять минут я со спокойным сердцем перевел борт в красный режим, откачал воздух из всех отсеков и врубил маршевые движки.

Пока разгонялся, жил в картинке со сканеров. Одновременно с активацией гиперпривода вырубил искин. И первые четыре секунды «накачки» рабочего тела не сводил взгляда с картинки в левом окне пилотского интерфейса. Поэтому при появлении «из ниоткуда» фрегата «Гурон»,

постановщика помех «Миссури»

и четырех пар «Awl»-ов дал полную тягу, сбросил «обманку» и активировал все средства активного противодействия захвату цели.

Да, по космическим меркам эта группа висела на расстоянии пистолетного выстрела. Но обнаружила мою сигнатуру за одну целую и семьдесят шесть сотых секунды до ухода «Морока» на струну, поэтому успела только вскрыться. Вот я и расплылся в довольной улыбке, а через мгновение взвыл от мощности первой же наводки от флуктуаций Ершова! Да, компенсировал ее вовремя, но с легкой «шероховатостью», поэтому вторая… хм… просто усилилась, а третья ушла в оранжевую зону! Будь у меня время испугаться – умер бы от страха. А так каким-то образом «сбил» усиливающийся резонанс, загнал процесс в нормальное русло и все девятнадцать минут «веселья» держал его в норме. Зато после того, как корабль прорвался в гипер, почувствовал дичайшее опустошение. Из-за чего не сразу среагировал на «возвращение» Феникса, а к «пассажирам» обратился аж минут через десять:

– Дамы и господа, нас попытались остановить, но не успели. В гипере мы пробудем четыре часа и семнадцать минут, а в Белогорье выйдем по-боевому, так как появление амеров в центре Империи ни разу не случайность. На этом пока все. Спасибо за внимание…

…В Белогорье вывалились между орбитами четвертой и пятой планеты, в темпе «огляделись», выпали в осадок от количества сигнатур военных кораблей, обнаруженных сканерами, и «слили» во все доступные каналы связи заранее подготовленные информационные пакеты. В двух нас попытались заткнуть, но без толку: уже через минуту и две секунды эскадра, болтавшаяся в двух световых минутах от нас, «раздула» сигнатуры как бы не втрое и начала перестраиваться в походный ордер, а через две десять ко мне «постучался» оперативный дежурный по системе, представился и потребовал подробностей.

Я их, конечно же, предоставил. То есть, слил логи сканирования «смежной» системы и видеозапись, демонстрирующую вскрывшиеся корабли. Само собой, воспользовавшись так называемым «режимом подтверждения», чтобы упростить анализ данных тактическим искинам ВКС. Выходить из режима «инкогнито» и не подумал – был уверен, что айдишки корабля, приписанного к ССО, хватит за глаза. И не ошибся – приняв информационный пакет, флотский рассыпался в благодарностях и отключился. А еще через две с небольшим минуты система словно проснулась – военные корабли получили боевые приказы, пассажирские начали спешно менять курс, а в гражданских каналах связи прозвучало первое уведомление о возможном вторжении.

Да, я «видел» далеко не все. Из-за того, что в какой-то момент увел борт во внутрисистемный прыжок и «выпал» из реальности. Зато после схода со струны в семи световых минутах от Белогорья-два увидел самый настоящий «звездопад» – плазменные «шары» вокруг сотен мелких кораблей, врывающихся в атмосферу, выхлопы маршевых движков военных и отблески светила на корпусах десятков транспортников, поднимающих дополнительный боекомплект к орбитальным крепостям.

Не успел порадоваться оперативности флотских, как искин, мониторивший все доступные каналы связи, сбил меня с мысли гневным восклицанием:

– Все, началось: флоты амеров вторгаются в систему как минимум через девять зон перехода!

– С-суки… – процедил я и как-то резко передумал подлетать к планете. Ибо допер, что сеть высокочувствительных масс-детекторов на высоких орбитах сто процентов переведена в параноидальный режим работы, и решил, что ломиться сквозь нее под «шапкой» чревато не самыми приятными последствиями.

Пришлось использовать план «Б». То есть, открывать «Контакт», забивать в соответствующее поле личный контакт старшего брата адмирала Колесникова, наговаривать сообщение, приаттачивать рекомендательное письмо и видеозапись последнего боя «Сварога», активировать флаг «Исключительная важность» и отправлять.

Следующие двенадцать минут я наблюдал за суетой вокруг Белогорья, тихо дурел от паники, начавшейся в большинстве гражданских каналов, и злился от неразберихи в одном из военных. А потом Феникс доложил о запросе на прямое подключение по спецпротоколу МС-связи от начальника особого отдела Первого Ударного флота ИР, и я, коротко кивнув, прикипел взглядом к развернувшейся голограмме.

– Контр-адмирал Колесников. Ростислав Ильич… – в стиле младшего брата представился особист, усиленно пытавшийся задавить отчаяние и жажду мести, оглядел мою аватарку и заставил себя перейди к делу: – Соваться на Белогорье вам не вариант – если я правильно понял объяснения Ярослава, то вы не сможете подтвердить право управления «Мороком» ССО, и вас, вероятнее всего, собьют. Тем же самым закончится и попытка подойти к орбитальным крепостям. Поэтому через сорок минут вот в эту точку подойдет госпитальное судно проекта «Ведун», впустит ваш «Морок» на летную палубу и примет раненых. А штатный особист борта – лейтенант Светлов – заберет военнопленного. Далее, рекомендательное письмо брата – однозначно не подделка. Но вызвало слишком много вопросов, требующих тщательной проверки, а мы, по сути, уже вступили в войну. Так что к ним я смогу вернуться… нескоро. И последнее: задерживать вас и отбирать корабль не стану, ибо он принадлежит другому ведомству. Но летать на нем в зоне боевых действий не позволю. Соответственно, уже отдал приказ повесить на него полевую метку и начать отслеживать перемещения. На этом, пожалуй, все. А у вас?

Последнее утверждение монолога было логичным, но могло слишком уж серьезно осложнить жизнь, поэтому я скрипнул зубами и криво усмехнулся:

– А у меня – нет. Примите, пожалуйста, еще две видеозаписи и ознакомьтесь с ними в приватном режиме.

Принял. Ознакомился. Потемнел взглядом, секунды три-четыре обдумывал новую проблему, а затем испытующе уставился на меня:

– Судя по тому, что вы перекладываете бремя принятия решения по этому вопросу на мои плечи…

– Вы угадали… – буркнул я, устав от витиеватости вступления. – Я знаю, что Его Императорское Высочество пропал без вести, и продолжаю считать, что трусость лейтенанта Меншикова позволит всяким уродам «аргументированно» поливать грязью личный состав эскадры вашего брата. Да, вопрос можно решить радикально – выбросив Алексея Андреевича за борт и забыв о его существовании – но это могут вменить в вину мне. Ибо это нарушение Закона – в отличие от всех остальных – нельзя объяснить государственной необходимостью.

Особист согласно кивнул и распорядился передать дворянчика все тому же лейтенанту Светлову. Потом скосил взгляд в сторону, счел, что может потратить на общение со мной еще какое-то время, и дал волю чувствам. Вернее, какой-то их части:

– Тор Ульфович, как я уже говорил, сомнений в том, что рекомендательное письмо наговорил Ярослав, у меня нет. Но профдеформация… и надежда на то, что он еще жив, не позволяют принять на веру ни большую часть того, что он наговорил, ни запись последнего боя «Сварога». Тем не менее, я от всей души благодарю вас за целеуказания, позволившие эскадре моего брата сжечь две амеровские в абсолютно безвыходной ситуации, и даю слово, что воздам вам добром за добро сразу после того, как получу убедительные подтверждения истинности всего того, в чем жажду обмануться. На этом пока все – меня зовет Долг…

…Позволять Колесникову-старшему превращать меня в загонную дичь я не собирался. Поэтому, закончив разговор, вызвал к себе Федорова и озадачил по полной программе. В смысле, сообщил, что их вот-вот заберут, честно сказал, что не хочу обзаводиться полевой меткой, и объяснил, как именно собираюсь решить наклевывающуюся проблему. Каплей криво усмехнулся и выдал занимательный монолог:

– Соперничество между ведомствами неискоренимо. Но мы сыграем на вашей стороне. Так как обязаны вам слишком многим и скорее удавимся, чем подставим. В общем, задачу понял, сцепку организую и буду на связи…

Потом немного поколебался и добавил:

– Тор, ловите мой личный контакт: да, я всего-навсего капитан-лейтенант, но человек благодарный. Так что если вам когда-нибудь потребуется помощь, то набирайте, не задумываясь – сделаю для вас все, что в моих силах.

Поймал. Поблагодарил. Выпустил из рубки. И проследил за процессом создания сцепки через камеры в трюме. Вернее, «заглядывал» туда раз в три-пять минут, убеждался в том, что Федоров и его парни делают то, что должно, и рулил «Мороком». После того, как засек сканерами «Ведун», висящий в дрейфе,

описал небольшую дугу, уравнял скорости и подождал, пока госпитальное судно откроет летную палубу. Потом связался с каплеем, выслушал его доклад о готовности, откачал воздух из трюма, опустил аппарель и спустил Феникса с поводка. То есть, передал ему управление кораблем, а сам разделил внимание между картинками сразу с двух камер – трюмной и одной из внешних. Поэтому отслеживал и сцепку, и «приближение» угловатой громадины размером со средний фрегат, дождался начала «ее» смещения «влево», переключил внимание на «пассажиров» и затаил дух. Вовремя: практически уравняв наши относительные скорости, искин вдруг дал достаточно сильный импульс нужными эволюционниками, благодаря чему сцепку из скафов и мобильных реанимационных комплексов вынесло из трюма и отправило в о-о-очень медленный полет к створу летной палубы. Ну, а «Морок», совершив еще одну эволюцию, начал набирать скорость.

– Красавчик! – восхищенно выдохнул я сразу после того, как сцепка исчезла из поля зрения. И весело добавил: – «Пассажиры», считай, на госпитальном судне. А мы – без метки, ибо «шапку» так и не сняли. Но подставляться под эту дрянь я никому не обещал, так что с нас и взятки гладки…

Глава 12

14–15 июня 2469 по ЕГК.

…Первый «всесокрушающий» удар ВКС ССНА сжег в общей сложности кораблей десять-пятнадцать, большая часть из которых была автоматическими грузовиками, курсировавшими между горно-обогатительными комбинатами в поясе астероидов, и орбитальными заводами. Да, не повезло и одному рейсовику, невовремя сошедшему со струны,

и группе фрегатов, отправленных к ЗП для его прикрытия, но, в общем и целом, итоговый результат этой операции получился смехотворным. Однако радоваться этому как-то не получалось – дюжина флотов, вломившаяся в систему через «двоечки», перегруппировалась в три мощнейших атакующих ордера, по очереди ушла в сверхкороткие прыжки и практически одновременно вернулась в обычное пространство возле обитаемых планет.

Группировке, переместившейся к Белогорью-два, не повезло – флотские успели закрыть область выхода из межпространственных прыжков несколькими минными кластерами, и их подрыв разнес вдребезги штук шесть корветов и один крейсер. Но амеры этот «укус» даже не заметили – перестроились в защитный ордер, выпустили вперед тральщики и начали планомерную зачистку подступов к орбитальным крепостям.

Тем же самым занялись и две другие группировки. Только у Белогорья-три и четыре. Кроме того, засеивали подступы к своим формациям масс-детекторами и мощнейшими залпами противокорабельных ракет «гасили» контратаки наших флотов. Впрочем, самым неприятным было другое – во всех гражданских каналах связи началась информационная война. То есть, некие «неравнодушные жители системы» сообщали соотечественникам о скором прибытии умопомрачительно мощных флотов Объединенной Европы, Арабского Халифата и Африканского Союза, вроде как, уже вступивших в войну на стороне Новой Америки, писали о захвате планет Золотого Кольца Империи, о переговорах между президентом ССНА и Поднебесной Империи, об отраве в системах водоснабжения и так далее, а дурные обыватели верили и усиливали панику.

Не все ладно было и в военных – адмиралы «мирного времени» разводили суету, перекладывали ответственность друг на друга, давили инициативу более-менее толковых подчиненных и ждали высочайших решений, а агенты влияния, коих во флоте, как оказалось, было предостаточно, усиленно подливали в огонь даже не масло, а целые цистерны ГСМ.

В общем, знакомиться с реакциями населения системы на начало войны мне очень быстро расхотелось, и я дал волю той части сознания, которая жаждала мести. В смысле, представил, что решаю очередную тренировочную задачу дяди Калле, проанализировал картинку со сканеров, демонстрировавшую сигнатуры группировки, висящей у Белогорья-три, раскидал метки, соответствующие типам кораблей, понаблюдал за движущимися и выделил зеленым «пачку» «Сеятелей», прикрывавших минными кластерами фланги ордера.

– У нас – всего два «Одуванчика» и три скорострелки… – сообщил Феникс и язвительно добавил: – Впрочем, тут всего четыре ударных флота, верно?

– Угу… – буркнул я, поймал за хвост в разы более перспективную идею, чем ту, которую обдумывал, и активировал оптический умножитель. А после того, как понял, что он не тянет из-за слишком уж большого расстояния до нужных бортов, активировал антигравы и повел «Морок» к ним.

Пилил на малой тяге, поэтому на требующуюся дистанцию вышел аж через пятьдесят с лишним минут. И убедился в том, что моя идея реализуема: линкоры и ударные крейсера ВКС ССНА тратили боезапас так, как будто играли в режиме бога, а тяжелые транспортники пополняли его, не задуряясь такой ерундой, как требования безопасности!

– Ты решил обменять свою жизнь на линкор и два корабля обеспечения? – хмуро поинтересовался искин, проанализировав мои манипуляции.

Я отрицательно помотал головой:

– Нет: моя жизнь мне еще пригодится. Поэтому я ограничусь обнулением этой связки.

– Да, но старт «Одуванчика» сорвет «шапку», и мы обзаведемся меткой, по кото– … – начал, было, он, но, выслушав мои объяснения, сменил полярность отношения к проблеме – произвел необходимые расчеты, уверенно заявил, что все получится, и «завел» программатор.

Ну, а я тем временем скорректировал курс, дождался появления идеальной траектории подхода, «встал» на нее и попилил дальше. А где-то на трети пути приятно удивился возникновению дополнительной «петли».

Следующие двадцать две минуты управлял кораблем сам. А на последней передал управление Фениксу, изменил разрешение картинки с носовой камеры и прикипел взглядом к алой метке на телескопическом элеваторе, соединявшем две «крайние» громадины. На пятидесяти с небольшим километрах «приблизил» ее оптическим умножителем и уловил колебания демпферов, погасивших смещение корпуса «Джорджа Вашингтона» в момент выстрела главным калибром. Потом немного поскучал. А все время прохода между кораблями, кажется, не дышал. Но все обошлось – мы благополучно просвистели мимо, «просто потеряв» «Одуванчик» в стиле сцепки из «пассажиров», после одного-единственного маневра навелись на соседнее «трио» и чуть-чуть ускорились. Благодаря чему юркнули в аналогичную «щель» за долю секунды до срабатывания таймера.

Взрыв этого нашего подарка, инициировавшего детонацию то ли боевых частей тяжелых ПКР, то ли снарядов, перемещаемых по элеватору, прошел мимо меня. Зато я увидел результаты цепочки вторичных детонаций – «исчезновение» первого транспортника, чудовищный взрыв в правой кормовой части линкора и превращение в облако из осколков второго транспортника.

Пока любовался этой картинкой, рванул второй «Одуванчик» и порадовал в том же самом ключе. Ибо законы физики никто не отменял, а о том, что уставы пишутся кровью, амеры почему-то забыли. В общем, к самой большой лакуне в сплошной стене из минных кластеров я подлетел счастливым до невозможности, забрал управление, направил «Морок» под углом градусов в сорок к плоскости эклиптики и… приказал Фениксу отослать запись результатов нашей диверсии контр-адмиралу Колесникову…

…Не знаю, кто командовал флотом, противостоящим амерам у Белогорья-три, но эта личность воспользовалась шоком амеров от почти одновременной потери двух линкоров с впечатляющим КПД – спустила с поводка «Молнии», под их прикрытием выдвинула вперед тяжелые корабли, сфокусировала огонь на ударных крейсерах и по очереди вынесла четыре «Техаса»,

две «Алабамы» и аж семь «Орегонов»! Неслабо порезвилась и мелочь, спалив постановщик помех, два корвета, минный заградитель и добрых полтора десятка истребителей. Что самое приятное – все корабли, участвовавшие в этом «накате», вернулись на исходные позиции целыми и невредимыми. Поэтому контрудар амеровской группировки пришелся в пустоту. Что, конечно же, тоже добавило настроения. А потом ко мне «постучался» Колесников, и я был вынужден отлипнуть от картинки со сканеров.

Вторая беседа с контр-адмиралом разочаровала: если Ярослав Ильич умел ценить чужую здоровую инициативу, проявленную в экстремальных ситуациях, то Ростислав Ильич был особистом на всю голову. То есть, искренне считал, что я, гражданский, не имел права брать в руки оружие даже для защиты Родины. Но больше всего напрягла оговорка, позволившая понять, что ставить полевую метку на мой «Морок» никто не собирался: его планировалось забрать, а меня, вероятнее всего, засадить в следственный изолятор и хорошенечко допросить!

В общем, требование немедленно отправляться к рейдовой группе Первого Ударного, буйствующей в поясе астероидов в районе самых крупных ГОК-ов, и сдать командиру крейсера «Ослябя» свой «Морок», я проигнорировал. А после того, как обозленный Колесников начал перечислять статьи уголовного кодекса, которые я нарушил, оборвал связь и переместил этот контакт в черный список. Не ответил и на следующие шесть с идентификаторами того же флота, а минут через пять-семь после последнего отправил все в тот же черный список четырех адресатов с идентификаторами планетарного управления ССО. И… сделал гадость. Причем как флотским и «разведчикам», так и амерам. То есть, залил во все доступные каналы связи запись уничтожения линкоров с транспортниками и коротенький текстовый комментарий:

«Горят, как мотыльки в пламени костра. Само собой, у тех, кто способен Думать и Правильно использовать имеющиеся возможности…»

А вот зависать в каналах, в которых сразу же начался жуткий бардак, не стал. Нет, не из-за проснувшейся скромности, а из-за недостатка времени – именно в этот момент искин вывесил передо мной видеозапись официального обращения Императора к подданным, и мне стало не до всякой ерунды.

Не вернулся к обсуждениям и после того, как прослушал чертовски долгую, информативную и неприятную речь – скопировал трехмерную карту Империи, с помощью которой самодержец иллюстрировал озвучиваемые тезисы, как следует обдумал сложившуюся ситуацию, отрешенно отметил, что Ромодановскому не до меня, и угрюмо вздохнул:

– История повторяется: мы сражаемся против большей части человечества и начинаем войну с потери территорий…

– Потеряли не так уж и много… – отозвался искин. – Четыре приграничные системы…

– … в первые часы войны! – уточнил я, поймал за хвост ужасно неприятную мысль и добавил: – Кстати, не исключено, что нам, обывателям, скормили более-менее терпимую картинку, а на самом деле ситуация гораздо хуже.

– Может быть и такое… – покладисто согласился Феникс и «успокоил»: – Но отношения к проблеме это не меняет. А значит, рвать амеров надо и в хвост, и в гриву.

Тут я, каюсь, разозлился:

– Я бы и рад. Но ублюдочный Колесников-старший не позволит обменять «Морок» на «Химеру» и не подкинет «Одуванчиков»!

– А ты знаком и с МДРК⁈

Лгать искину, «заякоренному» на меня, не было никакого смысла, так что я сказал чистую правду:

– Аллигатор считал «Мороки» беззубыми и не любил. Но на начальном этапе дрессировал меня именно на них. Дабы я привык выдавать максимальный КПД при минимуме возможностей. А после того, как счел готовым к переходу на следующий уровень подготовки, пересадил на «Химеру» и начал затачивать под нее.

– Собирался загнать тебя в Академию ССО на Индигирке? – прозрел ИИ.

Я утвердительно кивнул:

– Ага. И начнись война на три месяца позже, я бы встретил ее курсантом…

…Не принять предложение, озвученное Фениксом после изучения списка изученных мною дисциплин, было бы редким идиотизмом, поэтому я вдумчиво ознакомился с исходниками, скачанными из Сети, согласился с логикой идеи и собственноручно повел «Морок» по рекомендованному курсу. На нужный вектор вышел через два десять, долго и упорно разгонялся, совершил внутрисистемный прыжок и снова «пополз». Но на этот раз не от воюющих флотов, а «вдоль» пояса астероидов. Причем от места нынешней дислокации самых крупных ГОК-ов ко всякой мелочи.

Первые признаки того, что амеры системно уничтожают инфраструктуру, обнаружил уже минут через двадцать пять-тридцать – засек сигнатуры группы из четырех кораблей, неспешно двигавшейся в том же направлении. Хотя нет, не так: средний транспорт и корвет проекта «Гонолулу», явно игравший роль борта огневой поддержки, летели малым ходом по прямой, один МДРК «Призрак» носился широченной змейкой,

а второй был пристыкован к отсеку управления сравнительно небольшого горно-обогатительного комбината и ждал резвящуюся десантуру.

Мы приблизились к последнему на расстояние, позволявшее использовать не только оптический умножитель, но и биосканер, и понаблюдали за процессом. Полюбовались на дыру, появившуюся в прочном корпусе ГОК-а от попадания амеровского аналога «Пробойника», затем пересчитали вояк, как-то уж очень расслабленно слонявшихся по отсеку управления, перенесли на его трехмерную схему, позаимствованную из планетарной Сети Белогорья-три до начала разгона, траектории перемещений и пришли к выводу, что эти деятели взламывают искин, дабы выяснить, что именно добывается с этого конкретного астероида.

Так оно, собственно, и оказалось – на одиннадцатой минуте наблюдения Феникс засек активацию систем связи ближнего радиуса действия, а еще через две транспортник отработал эволюционниками и полетел тырить чужое добро.

Будь в моем распоряжении хотя бы один «Одуванчик», я бы однозначно сжег эту лоханку и свалил от остальных кораблей. А так отошел подальше, чуть-чуть подождал и отправился ко второму МДРК, зависшему в одной точке.

Десантура этого повела себя в уже продемонстрированном ключе. То есть, пробила альтернативный вход в отсек управления, зачем-то загнала внутрь два тяжелых штурмовых бота – хотя не могла не располагать данными с биосканера – и разделилась: одна пара потопала хакать искин, а остальной народ отправился в жилой отсек. Обыскивать спешно брошенные каюты.

Три следующих ГОК-а были обобраны в том же самом стиле: амеры на редкость дисциплинированно отрабатывали стыковку, создание альтернативного входа и первичную проверку помещений, а потом превращались в мародеров. И тащили в свои корабли все, что плохо лежало. Последнее, естественно, бесило, зато первое радовало до невозможности. Все время, пока мы носились по этой части пояса астероидов и искали подходящий ГОК.

Кстати, два первых забраковали из-за того, что они находились слишком близко к уже обнаруженным амерами. Третий оказался малым и не того проекта, который был нужен. Зато к четвертому – среднему комбинату проекта «Сизиф» – рванули на всех парусах, быстренько просканировали по полной программе и пристыковались вплотную к самому мелкому горнопроходческому комбайну, забытому включенным.