Текст книги "Девушка без репутации (СИ)"

Автор книги: Василиса Усова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)

– Укройся пока одеялом. – отозвался сидевший за столом мужчина, и взял в руки очередную бумагу. – У нас впереди еще целая ночь.

– Ага… Но-о-очь. – девица поправила сорочку так, чтобы вырез едва прикрывал грудь. – Ну скажи, что интересного во всех этих расписках? Стоят ли они того, чтобы заставлять меня ждать?

Взгляд голубых глаз метнулся от стола в сторону кровати. Сидевшая там девушка, в тонкой полупрозрачной сорочке, и впрямь была хороша. Кто-то бы назвал ее вульгарной. Крашеные волнистые волосы, искусственная родинка над губой, щеки тронуты румянами. Но Карису, почему-то, именно такие и нравились.

Сантия казалась глотком крепкого вина, на фоне пресных благовоспитанных дам. Самой пресной из которых, была его супруга.

Девица закусила губу и игриво повела плечами.

– Раз ты такой занятой, то я ложусь спать. – она демонстративно рухнула на подушки, но так, чтобы из-под сорочки показалась часть ноги.

Мужчина усмехнулся, чувствуя, как пальцы сами тянутся к пуговицам на рубашке. В конце концов, расписки могут и подождать. Заботы заботами, но даже ему требуется отдых.

– Ах ты мелкая бесстыдница! – он шагнул к кровати, – Еще смеешь меня дразнить?

Однако в этот самый момент, их прервали самым бесцеремонным образом. В дверь кто-то постучал.

– Я занят! – бросил Карис, не отводя взгляда от любовницы.

– Господин, вам письмо!

Чертыхнувшись, мужчина запахнул рубашку. Не раньше и не позже. Однако он все же распахнул дверь. Слуга с низким поклоном вручил ему запечатанный свиток.

– Это все? А теперь – проваливай!

Сорвав печать, Карис углубился в чтение.

– До-оро-огой… – потянулась Сантия, – Что там?

Мужчина лишь нетерпеливо мотнул головой и продолжил чтение. Наконец, лицо его прояснилось, а губы растянулись в довольной улыбке.

– Я богат! – выдохнул он, бросая свиток на стол. – Все мои проблемы решены, я баснословно богат!

– Ммм? – девица подалась вперед, а в ее глазах мелькнул жадный блеск.

– Эта старая развалина, наконец отдал Всевышнему душу! Понимаешь? Отец моей жены, старик Бартон. Он так долго болел, мне пришлось ждать несколько лет. И все не зря.

– Постой, разве у него нет других детей?

– Сын погиб десять лет назад от сухой лихорадки. Так что единственная наследница – моя жена.

Сантия разочарованно выдохнула.

– Не ты… Она…

Карис хмыкнул.

– Ты слишком глупа, чтобы понять. Разумеется, при отсутствии других наследников – состояние получает моя жена. Но она всего лишь женщина, а потому, не имеет права чем-либо распоряжаться. Так что все дела буду вести я. А если что-то случится с этой бессловесной клушей, догадываешься, кто наследует за ней?

В глазах рыжеволосой девицы мелькнуло понимание.

– Но разве ты сможешь хоть что-то получить, если у вас вдруг появятся дети?

В ответ на это замечание, мужчина расхохотался.

– Радость моя, по-твоему я так глуп? Уж поверь, я давно обо всем позаботился. И вообще, хватит разговоров. Лучше вспомни, зачем ты тут.

Девица хихикнула и, отбросив подушку, нырнула в его объятия.

Глава 3
«…хорошую религию придумали индусы»

Отдергивая шторку, Ира примерно представляла, что может увидеть. Какую-нибудь захудалую деревню. Поле с пятнами палаток. На худой конец – лес. Однако, к ее полной неожиданности, за окном оказался город.

И ладно бы просто город. Но чтобы такой⁈

Девушка крепко ущипнула себя за бок, и тут же взвилась от боли. Увы, глюк никуда не делся.

С высоты второго этажа, открывался вид на средневековую улицу. То, что это не современность, Ира поняла сразу. Насколько хватало обзора, впереди тянулись унылые каменные дома, с живописными лужами нечистот под окнами. И ни одной антенны. Чего уж говорить, нигде не было даже проводов. Как не было и порядка, свойственного европейским улицам, рассчитанным на туристов. Серость, грязь и ароматы скотного двора.

Создать такое, никакой шайке реконструкторов не под силу. Девушка медленно попятилась от окна.

– Госпожа! – на пороге вновь возник «старый добрый слуга» Ронал, удерживающий перед собой деревянный поднос. – Я вам тут принес бульончику, как вы и просили. И перечный травянок. Подкрепитесь, и вам сразу же полегчает.

– А… эм… спасибо. – выдавила из себя Ира.

Уж не провалилась ли она в какой-нибудь дурной сон?

– Может чего еще желаете? – поинтересовался мужичок, поставив поднос на круглый столик у кровати.

– Больше ничего, спасибо.

– Ну отдыхайте. – еще раз поклонившись, Ронал ушел.

Двигаясь будто во сне, девушка сделала шаг, и опасливо оглядела содержимое подноса. Кто знает, какие сюрпризы ее еще ждут?

Самый центр гордо занимала металлическая миска, в которой дымился жидкий суп. Рядом кусок сероватого хлеба. Из пузатой кружки поднимается пар.

Даже на таком расстоянии, Ира смогла уловить терпкий запах мяты, и чего-то еще… Сладковатый, нежный, мелисса? Или ромашка? Должно быть, загадочный «травянок», всего лишь травяной чай.

Однако ей сейчас нужен не чай, а лошадиная доза успокоительного. Или стопка чего-то покрепче, если это поможет понять – что происходит? В какие неведомые дали ее вынесла та река⁈

Девушка обхватила себя руками, пытаясь по кусочкам восстановить цепь недавних событий.

Вот она застает Данила с другой, бежит по лестнице, дергает на себя дверь машины… Скорость и ночная дорога, которая плывет перед глазами из-за слез. Затем авария. Ну тут сама виновата, нельзя же в таком состоянии за руль. Авария…

От одного воспоминания, как крутило машину, внутри все похолодело. А если на этом все и закончилось? И не было потом никакой реки?

В голове неожиданно зазвучали полузабытые строчки из песни, которую она слышала еще на магнитофонной кассете.

'…хорошую религию придумали индусы:

Что мы, отдав концы, не умираем насовсем'.

Бред?

Бред.

Ира села на кровать и зажмурилась. А средневековый город за окном – не бред? Странные люди, считающие ее своей госпожой, тоже вписываются в границы нормального? Могла ли она умереть и переродиться в другом времени?

Чисто теоретически – однозначно нет! А на практике?

Девушка открыла глаза. Комната никуда не делась, тот же камин, город за окном. Хорошо, допустим, это реинкарнация. Но почему она не переродилась в младенца? Прошла бы заново все стадии развития, забыла бы прошлую жизнь. Похоже, в ее случае, вселенная определенно дала где-то сбой.

Ира была уверена, переродись она в далеком будущем, где летающие машины, а люди давно освоили телепорты, она бы и слова против не сказала. Но средневековье…

За что?

Увы, давать ответ никто не торопился. Не спустилась с небес и подробная инструкция, как тут жить. Зато в животе вдруг заурчало от голода. Девушка еще раз взглянула на похлебку. В голове же, по-прежнему тянулось:

'…а если туп, как дерево, родишься баобабом.

И будешь баобабом тыщу лет, пока помрешь*'.

(«Песенка про переселение душ» Владимир Высоцкий).

* * *

После еды Ира почувствовала себя бодрее. Насколько это вообще было возможно в такой ситуации. Вернулась к ней и способность спокойно рассуждать.

Переселение в тело средневековой баронессы – штука, конечно, неприятная. Но главное – она жива. Да и дальше тоже хочется жить. А для этого, надо максимально слиться с местностью, и не привлекать к себе внимание. Узнать как-то страну, и хотя бы приблизительно – век.

На ее стороне – неплохое знание мировой истории. А также искусство, литература, ну и всякая психология по мелочи. Все те ненужные предметы, которые их заставляли учить в рамках классического высшего образования.

Даже латынью приложить может, если потребуется (правда исключительно изречениями древних философов), но вдруг это поможет делу. Жаль интернет еще не изобрели, но должны же тут быть другие источники информации. Например… книги?

Заглянувшая спустя четверть часа служанка косилась так, будто опасалась Иру не меньше, чем та ее. Но на осторожный вопрос послушно закивала.

Книги есть. Правда стоят они больших денег, так что господин барон никогда не стал бы тратиться на такую глупость. Да и зачем благородной даме читать? Если скучно, то в корзине для рукоделия целый ворох незаконченных вышивок. Стоит только приказать…

Ира «приказала», чтобы не вызывать подозрений. Хотя шить она не любила. Верхом ее мастерства была пришитая еще в младших классах пуговица. Но если вспомнить, сколько она уже наговорила местным, лучше пока затаиться и не отсвечивать.

* * *

крепость Квардес, за один год и пять месяцев до…

Когда впереди показалась таверна, Кэрин была уже сильно не в духе. Плечо ломило от веса парня, а другой рукой приходилось удерживать книгу, чтобы не потерять. Благо, что прохожие на них не косились. Впрочем, предлагать свою помощь тоже никто не спешил.

– Вы в состоянии снять себе комнату, чтобы проспаться?

Задавая этот вопрос, девушка ожидала услышать – «нет». Но парень, покачнувшись, кивнул.

– Кон-нечно. У меня в кошеле хват-тит монет. – он сунул руку в карман, едва устояв при этом на ногах. Но, судя по всему, кошеля не обнаружил. – Где-то же б-был.

– Все ясно. – поморщилась Кэрин. – Видимо ваши сбережения остались в трактире.

– Т-тогда, я в-вернусь.

– Угу, насколько помню, вас там очень ждали. Да стойте же ровно! – она выдохнула, призывая терпение. – У меня тоже нет денег, чтобы за вас заплатить.

– Я бы не…

– А оставить вас на улице, мне не позволит совесть. Но учтите, то, что я собираюсь сделать – большой риск. И если вы опорочите мое имя, я буду каждый день молиться, чтобы небеса ниспослали на вашу голову всевозможные кары.

Парень опять икнул. Кэрин оглядела его безо всякой симпатии. Велико было желание развернуться и просто уйти, но простит ли она себе, если завтра в грязном переулке обнаружат его изувеченное тело?

Насколько она разбиралась в людях, юноша вроде был неплохой. Просто совершил глупость, попытавшись утопить в алкоголе горе.

– Я сняла тут комнату, до завтра. И готова угол в ней уступить вам. Только никто не должен увидеть вас, или услышать. Ясно?

Молодой человек кивнул.

– Зайдете сразу за мной, но держитесь в нескольких шагах. Я отвлеку служку разговором, вы же подниметесь по лестнице, и будете меня ждать. Только ничего не напутайте. И ни с кем не говорите.

Стиснув пальцы на книге, Кэрин первой направилась к двери. Это была глупость… Совершенная глупость. Однако в глубине души девушка чувствовала, что поступает правильно. Будто возвращает добро… те две монеты, которые простил ей Питер.

На удивление, все прошло гладко. Пока служка объяснял, где поблизости бакалейная лавка, незнакомец успел подняться наверх. Кэрин же, не собираясь полагаться на чужое благородство, одолжила большие ножницы. Объяснив это тем, что хочет заняться шитьем, а свои забыла в монастыре.

Парень, конечно, едва держится на ногах. Но мало ли что взбредет ему в голову, когда он протрезвеет. Так что девушка собиралась быть настороже.

– Вы бы хоть назвали ваше имя. – не удержалась она, отделяя ширмой угол, в котором устроился «гость».

– Ла… Лайон, добросердечная леди. Лайон Осберт Бартон. – юноша не то вздохнул, не то всхлипнул. – Второе имя в честь дядюшки… жаль, что он так и не смог простить моего отца.

– Каждый отвечает только за свои грехи, Лайон Бартон. – Кэрин коснулась двумя пальцами его лба. Наверное, следовало прочитать утешающую молитву, но в таком настроении, это было бы лицемерием. – Отдыхайте. И ради всего святого, ведите себя тихо.

* * *

Передвинув табурет к подоконнику, Кэрин раскрыла книгу. Раз уж притащила незваного гостя – придется не спать. Ножницы она положила рядом. Милосердие еще не повод забывать об осторожности.

Девушка вдохнула горьковатый аромат страниц, и ощутила, как в груди поднимается смесь счастья с предвкушением. Пусть вокруг обшарпанные стены, следующие несколько часов она проведет не здесь.

«…На восход от жемчужного моря, где сейчас проходит караванный путь, лежало королевство Альтимор. В свое время, гордые альтиморцы обнесли его тремя защитными стенами. В основе первой лежала глина и мокрый песок…»

Разбивая тишину, в дверь заколотили с такой силой, будто надеялись снести ее с петель.

– Эйса Кэрин, будьте добры, откройте!

Кэрин насторожилась, но все же подошла к двери. На пороге, собственной персоной, возвышался хозяин таверны.

– Чем обязана? – холодно поинтересовалась девушка, скрещивая руки на груди.

– Не сочтите за оскорбление, эйса Кэрин. Но одной из служанок показалось, будто вы привели мужчину.

– Я… что⁈ – в лицо ей бросилась краска. – Простите, Альверт, можете ли вы повторить?

Мужчина смутился.

– Ну… сами понимаете. Я ведь должен проверить.

Кэрин напустила на себя маску спокойствия.

– Понимаю. Очень хорошо все понимаю. После службы в чужом городе, преодолев с полсотни верст, в нескольких часах от родного монастыря, я буду думать исключительно о мужчинах. Так?

Хозяин таверны переступил с ноги на ногу. Но девушка не дала вставить ему и слово.

– Останавливаясь у вас, я смела надеяться, что мой покой не потревожат беспутные соседи. Но и подумать не могла, что в беспутстве обвинят меня… – она понизила голос и теперь глядела в упор на собеседника. – Но раз вы настаиваете, то войдите сами и проверьте. Я одна.

Она посторонилась, ни на миг не выдав своего беспокойства. Только бы Лайон лежал в своем углу тихо.

Альверт потупился.

– Эйса Кэрин, я не смею подозревать вас.

– Я настаиваю, чтобы вы осмотрели комнату. А когда закончите, жду извинений.

Девушка не пыталась заступить путь, только смотрела так, что хозяину таверны стало неловко. Он сам в свое время посещал школу при монастыре, и помнил царившую там строгость. Ему даже в голову бы не пришло, что монастырская учительница может врать. Зато мужчина прекрасно видел возмущение, скрытое за маской ледяного спокойствия.

– Простите, эйса Кэрин. Служанке должно быть показалось.

– Она видела, как мужчина входил ко мне?

– Она просто заметила, как в таверну входит посторонний, но не видела, как тот выходил.

Девушка чуть склонила голову. Она отдавала себе отчет, что поступает дурно, но это будет лишь на ее совести.

– Что ж, я прощаю вам это недоразумение, Альверт. И благодарю за беспокойство.

Закрыв дверь, Кэрин прислонилась к ней спиной. Глупо. И чудовищно неосторожно. Остается только утешать себя тем, что этой ложью она возможно спасла чью-то жизнь.

* * *

Отпустив служанку, Ира заглянула в корзинку для рукоделия. Там обнаружился ворох ниток разных цветов, кусок ткани с вышитым узором и пугающего вида ножницы.

На взгляд девушки – ничего полезного. Вышивать, конечно, придется, но исключительно при посторонних. Так сказать, чтобы пустить пыль в глаза. А наедине с собой, заниматься показухой бессмысленно. Лучше потратить это время на то, чтобы собрать мысли в кучку.

Если верить обмолвкам окружающих – она баронесса. Нижняя планка в иерархии аристократов. Зато не нищенка, и не крестьянка. Уже можно благодарить судьбу. И отдельное спасибо, что не баобаб, как в известной песне.

У нее есть муж – барон. С которым она, судя по всему, не в самых теплых отношениях. И причина, скорее всего в ней, раз супруг пытается организовать развод, а не устроил несчастный случай, или не отправил в монастырь.

Либо так любит, либо где-то у нее имеются очень влиятельные родственники, ссориться с которыми себе дороже. Неплохо бы, кстати, выяснить – в чем же заключается ее «страшная» вина. Может поймали на измене? Раз предшественница аж на реку побежала – топиться.

Это она, конечно, зря.

Ира глубоко вздохнула. Слишком мало информации, чтобы делать выводы. Но как выяснить остальное, не привлекая внимания? Если на дворе средние века, то подозрительное поведение вполне может привести к знакомству со «святой» инквизицией, которая особенно зверствовала в Испании, и во Франции.

А бароны, если верить школьным учебникам, водились почти везде.

От нечего делать, девушка обошла комнату. Заглянула она и за ширму. Там, помимо сундука, стоял еще ночной горшок. Мило. Очень мило. Однако тут просто такой быт, так что привыкай, милая. И нечего кривиться. Или изобретай унитаз.

В сундуке, скрученные валиками, лежали платья. А под ними… Ира чуть не взвизгнула от восторга, обнаружив круглое зеркальце. Не очень большое, размером с ладонь. Зато тяжелое, да еще и в потемневшей оправе. Серебро?

Но уже через минуту, проблема драгоценных металлов перестала ее волновать. Потому что девушка успела изучить свое отражение, и теперь хотела только одного. Упасть на грязный ковер и представить, что ничего не видела.

Чисто внешне, баронесса Алесия оказалась очень мила. Светло-русые волосы, симпатичное наивное личико, и неожиданно – темно-карие глаза. В комплекте шли и черные ресницы с темными бровями. Такой вот выразительный контраст, цепляющий взгляд.

И это было плохо. Даже не так.

В этом заключалась самая настоящая засада. Потому что в средневековом мире лучше быть матерой бабой, с лицом профессиональной грымзы. Чтобы даже собаки в ее сторону лаять боялись. А не нежной фиалкой, которую любой сможет растоптать.

Чем дольше Ира смотрела на себя, тем меньше себе нравилась. Хрупкая. Невесомая. Нежная. Однозначно не из тех, кто на коне через горящие избы перескакивает.

В своем мире она, конечно, была не уродиной. Даже считалась симпатичной. Но со стильной стрижкой и в правильно подобранной одежде – это не сложно. Ее не портил даже с легкой горбинкой нос (получила в свое время качелей).

А у этой девицы, нос цел. Еще и ровные здоровые зубы – вот счастье. Хотя, в местных реалиях, действительно счастье. К стоматологам и в двадцать первом веке страшно идти, а тут тем более, лучше не попадаться.

И даже такая красотка чем-то не угодила своему мужу. Ира нервно хихикнула. А потом расплакалась, и долго не могла остановиться. Стресс… Чтоб его.

* * *

Когда дверь отворилась снова, Ира сидела на кровати и мрачно царапала ткань иглой. Думала она теперь о том, что близкие, должно быть, уже узнали об аварии. И от этого, на душе становилось особенно тошно.

Вошедшая служанка оказалась другой. Если у предыдущей было доброе лицо и круглые щеки, то эта, своими острыми чертами, смутно напоминала хорька. Она прошла, игнорируя хозяйку, и взглянула на поднос.

– … неужели такой большой труд, быстро поесть? Делать мне нечего, только бегать и менять остывший чай. – девица бурчала себе под нос, однако слова ее звучали вполне отчетливо. – И шторы… кто только просил трогать?

– Что? – Ира подняла голову. – Что ты сказала?

– Ничего, госпожа. Я молчу. – огрызнулась девица и скрылась за ширмой. – Фи. Хоть и благородная, а воняет.

Ира вскинула брови. Неужели раньше, вызывающее поведение слуг считалось нормой? Вроде бы нет. Может провести эксперимент и попытаться поставить нахалку на место? Заодно узнает границы своей власти.

– … пусть Агнета старается. А я выносить это не буду. – сморщив нос, девица гордо прошествовала к двери.

– Стоять! – рыкнула Ира. Хотя звук больше походил на крик. Будто новый голос не слишком подходил для приказов.

– Чего еще? – служанка развернулась, совершенно не скрывая недовольного вида. – У меня, между прочим, работы до самой головы.

– Как-то незаметно, чтобы ты работала. – Ира прищурилась. – Почему не забрала поднос?

– Заберу, когда посчитаю нужным. – девица и не думала смущаться. – А вы, госпожа, вышивали? Вот и вышивайте дальше.

– Кто позволил тебе, такое поведение? – поняв, что на громкие ноты этот голос не рассчитан, Ира перешла на шипение. – Позови сюда Ронала.

Глаза служанки забегали, и девушка поняла, что взяла верный тон.

– Ну зачем, госпожа…

– Ронал!

Мужичок появился через пару минут. Выглядел он явно запыхавшимся.

– Что такое, госпожа? Остыл травянок? Так вмиг его сейчас поменяем.

– Скажи, ты ведь тут старший над слугами? – забыв про осторожность, Ира двинулась напролом.

Мужчина почтительно поклонился.

– Да, ваша милость. И над слугами, и по хозяйству…

– Эта девица осмелилась меня оскорбить. Приказываю, всыпать ей десять плетей.

Глаза Ронала едва не вылезли из орбит. Он смотрел на Иру так, будто с ним заговорил стол.

– Д-десять плетей, госпожа? Лари, конечно, несдержана на язык… Но ведь дура-девка.

Служанка заморгала, но еще пыталась храбриться.

– Пфе! Если меня накажут, господин барон будет очень недоволен.

– С господином бароном я как-нибудь разберусь. – пообещала Ира. – А твоя поротая задница, думаешь, быстрее заживет, если супруг на меня разозлится? Ронал, пятнадцать плетей.

Мужчина потоптался на месте. Повздыхал. А затем крикнул в сторону дверей.

– Дион, Стебан!

На пороге возникли два сутулых парня в грязной одежде. У одного в волосах запуталась солома. При виде их, у служанки с лица слетела вся спесь. Ронал кивнул на провинившуюся.

– Уведите на нижний двор. Я сейчас спущусь.

Лари всхлипнула и бросилась на колени.

– Госпожа, простите меня, госпожа! Я все поняла! Я все осознала! Они же мне всю кожу посекут.

Прежде чем Ира успела отскочить, подрагивающие пальцы вцепились в грязную ночнушку.

– Я предупреждал, что болтовня когда-нибудь выйдет тебе боком. – Ронал перехватил девицу за волосы, с явным намерением отцепить ту от госпожи.

Парни на пороге не шевелились, наблюдая за зрелищем. Не часто, видимо, им перепадает такое развлечение.

– Госпожа-а-а… – девчонка натурально зарыдала. И Ира сжалилась.

Если уж совсем честно, начинать новую жизнь с избиения прислуги, ей не хотелось. Все, что требовалось – припугнуть нахалку.

– Ронал, погоди! – выдернув подол из непослушных пальцев, девушка присела. Теперь она смотрела служанке прямо в глаза. – Может ты и правда, немного не в себе? Разве здравомыслящий человек будет говорить гадости другому?

Лари, мало вникая в ее слова, закивала.

– Сейчас проверим. Я задам тебе несколько вопросов. Ответишь верно – твое счастье, отменю порку. Если нет. – она выдержала звучную паузу. – Значит, ты намеренно надо мной издеваешься, и в качестве воспитательной меры получишь пятнадцать плетей.

– Я-я… я все расскажу, госпожа… В-все, что знаю. – девица поспешно вытерла рукавом нос.

Выпрямившись, Ира сложила руки за спину. Чувствовала она себя при этом, как прокурор, ведущий допрос. Но раз уж выдался шанс, им необходимо воспользоваться.

– Кто наш король? В состоянии ли ты назвать его имя?

– Д-да, госпожа. Его величество: Теодор Робет Ладвик Сьюзер Двенадцатый.

– Очень хорошо. – имя монарха ни о чем не говорило, но показывать этого явно не стоило. – В каком королевстве мы живем?

– Телмор, госпожа. А наш дом находится в самой столице. Вирмут – один из лучших городов. – служанка начинала постепенно успокаиваться, а вот Ира подвисла.

Такого королевства она не помнила. С другой стороны, мало ли их было в средние века? Но Ронал утвердительно кивает, стало быть, девица не врет.

– А год у нас сейчас какой?

– Тридцать девятый год правления его величества короля Теодора Робета Ладвика Сьюзера Двенадцатого. – отрапортовала Лари, ни разу не запнувшись.

– Это я знаю, – нашлась Ира. – Но я хочу услышать, какой у нас на дворе год!

– Тридцать девятый год правления…

– Ваша милость, – вмешался Ронал, – Осмелюсь сказать, все верно. Тридцать девятый год правления нашего всемилостивого государя.

Девушка моргнула. Этого ей еще не хватало.

– А в каком году его величество взошел на престол?

– На шестьдесят четвертом году правления, почившего короля, его величества Гериха Атгуста Ромала Четвертого. – тут же отозвался мужчина.

– Ронал… Я хотела, чтобы ответила Лари.

– Ох. Простите, госпожа!

– Так уж и быть. Последний вопрос. Ответишь на него верно – и можешь идти. Только не попадайся мне больше на глаза. – Ира сжала пальцы с такой силой, что ногти впились в ладони. – Перечисли хотя бы три соседних королевства. Так я пойму, что ты в своем уме и не представляешь опасности.

– Я… госпожа… – Лари икнула, а губы ее опять задрожали. – Я не знаю… правда не знаю!

– Ваша милость. – Ронал умоляюще протянул руки. – Откуда дуре-служанке это знать? С севера мы граничим с Героном и Сатией. За горной западной грядой – Мембон. А на востоке много мелких государств, я даже половины не перечислю.

– Благодарю. – Ира чуть склонила голову, стараясь не поддаваться отчаянию. – Рада, что не разочаровал. – затем она метнула взгляд в сторону служанки. – Вот именно поэтому, Ронал стоит над вами, а ты вынуждена выносить горшки. От наказания освобождаю, но больше не попадайся мне на глаза. Иди!

Комната опустела в мгновение ока. А Ронал, прежде чем улетучиться, еще и поднос успел прихватить. В совершенном изнеможении, Ира рухнула на кровать. Она чувствовала себя так, будто разгрузила вагон угля в одни руки.

Служанка боялась наказания, Ронал боялся гнева, а она сама – боялась их всех. Зато выяснилось, что в своем доме ей можно миловать и наказывать. Интересно, как к этому отнесется «господин» барон?

Плевать! Есть вещи гораздо хуже. Ира стиснула зубы. Знание мировой истории ей никак не поможет. Тут не только эпоха, но еще и мир – совершенно чужой!