Текст книги "Девушка без репутации (СИ)"

Автор книги: Василиса Усова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)

Алес встряхнула головой, возвращаясь в реальность. Пожалуй, больше не стоит так надолго из нее выпадать. А то крестьяне что-то уж слишком активно суетятся, под отсутствующим хозяйским взором. Хватит им присмотра и одного графа.

А ведь одно готовое изобретение у нее уже есть. Если, конечно, у Евресия получилось сделать шкаф. Надо бы съездить, проверить. Девушка поискала глазами Рглора. Тот, был занят на постройке бани, но с кем-то другим она просто не отважилась поехать бы через лес.

Рыжебородый спорить не стал. Но всю дорогу подтрунивал над Алесией, припоминая первую встречу.

– Никак снова захворавшую матушку решила навестить? Ну дело, дело. – зубоскалил мужчина. – Только если на медведя наткнемся, ты уж не выдавай меня, что охотился в господском лесу. Не то хозяйка меня опять покусает.

– Да ну тебя. – отмахнулась девушка. Замечания Рглора ее скорее забавляли, чем трогали.

Рыжебородый не унимался.

– А чего ж ты кабана слезами разжалобить не попыталась? Авось бы внял?

Алес хмыкнула.

– Не успела. Ты напал на него раньше, чем я успела заплакать.

Рглор захохотал.

– Ну долго бы плакать тебе не пришлось. – он вдруг посерьезнел. – Эти зверюги вообще не выносят резких звуков. И пугать их тоже бесполезно. Лучше тихо-тихо отойти в сторону и лезть на ближайшее дерево.

– В длинной юбке?

– Думаешь, он окопался бы внизу, чтобы получше рассмотреть твои ноги? Тут главное сидеть спокойно и не пытаться его отогнать. Сам уйдет, когда выжидать наскучит. А всякими желудями его только больше разозлишь.

Алесия серьезно кивнула.

– Постараюсь запомнить. А ты, значит, раньше охотился на кабанов?

– Еще спрашиваешь!

У каждого мужчины, наверное, найдется тема, о которой он может говорить бесконечно. Для Рглора такой темой была охота и свежевание дичи. Когда впереди показались крайние дома, девушка уже знала, почему так важно сразу обескровить добычу, и как по внутренностям понять, больной ли был зверь.

– Вот, взять к примеру печенку. Вынул я как-то раз из нее вот такого червя… – увлеченно рассказывал мужчина, но увидев, как позеленела спутница, только махнул рукой. – Мясо мы в итоге отдали собакам. А вот шкура вышла хоть куда. Я сапожнику ее потом одному продал. Знаешь, какие тот сделал из нее сапоги? Мехом внутрь. Это ж надо было додуматься.

Алес насторожилась. Какой необходимый человек, оказывается, был у нее буквально под рукой.

– Так ты умеешь выделывать кожу?

– О чем тебе и толкую. Хотя и не слишком люблю это занятие. Больно вони много. Выскребать-мять еще ладно. А вот вымачивать приходится в такой дряни… Видела в столице кожевников?

– Нет…

– Потому и не видела, что их отселяют куда подальше. И над их поселением стоит такой смрад, что даже подходить близко боязно. Девица вроде тебя, без чувств хлопнется еще за версту.

Девушка немного скисла. О таких деталях она и не подозревала. Значит выделка кожи на своей территории отменяется. Тут либо покупать готовую, либо подыскивать менее пахучий материал.

* * *

Едва Алесия успела смириться с первым разочарованием, как ее постигло второе. Когда девушка увидела «шкаф»…

Евресий слишком буквально воспринял описание, и действительно создал нечто, напоминающее одновременно гроб и деревенский туалет. Выглядела эта конструкция, как узкая трапеция перевернутая вверх ногами. Глубиной она оказалась почти метр, а сверху покрывалась короткими досками, выступавшими почти на ладонь.

– Я только полочки приладить не успел. – суетился мужичок.

– Оно и к лучшему. – выдохнула Алес.

Полки это сооружение явно бы не спасли… Девушка покусала губы. Что ж, первый блин оказался комом. Хотя в конкретном случае мутантом-скворечником. Попробуем еще раз?

Услышав, что работу придется переделать, крестьянин сник. Но спорить с госпожой не решился. Не по чину. Правда на этот раз объяснения получились более наглядными. Все же на неудачном примере.

– Глубина должна быть вдвое меньше, а вот здесь наоборот – пошире. – Алесия очертила рукой нужные пропорции. – И к верху он не должен расширяться. Шкаф, это же по сути объемный прямоугольник.

Про параллелепипед она даже заикаться не стала. Вряд ли средневековый мужик такое поймет. Однако все оказалось еще печальнее.

– Объемный прямоугольник? – Евресий моргнул.

– Вытянутый квадрат. Чтобы все углы были прямыми.

Алес поискала глазами какую-нибудь табуретку, чтобы объяснить наглядно. И мысленно чертыхнулась, обнаружив искомое. Углы у трехного табурета были закруглены, а сама форма выглядела не сказать, чтобы ровной.

Неожиданно, мужичок сам пришел на помощь. Почесав затылок, он произнес:

– Углы? Как у избы чтоль?

Девушка выдохнула. Хотя углы в избе были тоже далеки от идеала, но это уже что-то. На этот раз, Евресий вроде бы понял, что от него требуется. По крайней мере, Алесии очень хотелось в это верить. А ведь казалось, что может быть проще шкафа?

Невольно вспомнилось, как кто-то из одноклассников громко возмущался после контрольной: «Мол, зачем ему сдалась эта геометрия? Да никому в жизни она еще не пригодилась». Алес хмыкнула.

Отправить бы того крикуна сюда. И посмотреть, как он будет на пальцах объяснять средневековому крестьянину, что такое квадрат. Насколько проще жить в мире, где у большинства имеются хотя бы базовые знания. А тут, геометрию знают наверное только какие-нибудь строители-архитекторы. И математику тоже.

Затем девушка отправилась в Костоломицу, где потратила часа два, объясняя кузнецу устройство банной печи. Той самой, которая с котлом. Алес помнила такую из своего детства. И решила, что ее обязательно нужно воплотить здесь.

Тем более полноценных бань тут еще не придумали. Летом мылись в реке или в сарае. А зимой в печи. Места там хватало даже взрослому человеку. Залезть, хорошенько прогреться, обтереться жесткой тканью над тазиком. А потом, в закутке за избой, наспех ополоснуться чуть теплой водой. Когда семья большая, мытье затягивалось почти на сутки.

Не слишком экономно с точки зрения ресурсов и времени. Пожалуй, стоит и в деревнях поставить пару общественных бань. Но это потом.

Результатов с первого раза Алесия теперь не просто не ждала. Она знала, что печь придется переделывать. К тому же не раз. Но Крист был так уверен в своих силах, что даже готов был заключить с хозяйкой пари.

– Устройство вроде нехитро. – мужчина хмыкнул. – Я и не такое могу сковать.

– Вот как? – Алес прищурилась. Неудача со шкафом неплохо ее отрезвила, но ведь и кузнеца никто не тянул за язык. – Сделаешь с первого раза, заплачу пять гронов вместо двух.

Мужчина замер. Алесии даже показалось, что она видит воочию, как мотивация в его глазах уверенно пошла вверх. И где-то со средних значений уползла в максимально высокую красную зону.

– Сделаю. – выдохнул он решительно. – Только объясните еще раз?

Объяснить пришлось еще раза четыре. Кузнец даже достал уголек и законспектировал каждое ее слово на стене кузницы. Рисунками. Выглядело это, как первобытная хроника в доисторической пещере.

Но Алес честно старалась не хихикать. Столь серьезный подход даже подкупал. Если кузнец хорошо покажет себя в деле, то и другие идеи можно будет воплотить его руками. Тот же утюг… Но это потом.

А вот разговор о селекции, девушка решила пока отложить. На это у нее просто не осталось моральных сил. Да и самый конец весны, поля все равно засеяны. Вот и не будем пока старосте голову забивать. Хотя от небольшой просьбы Алесия все же не удержалась.

Старшая дочь Фенела – Фредика, кажется хорошо шьет? Может она согласится сшить для госпожи несколько платьев? Только не из грубой, а из хорошей дорогой ткани? Не модный, но и не крестьянский фасон?

Расчет Алесии был довольно прост. Ехать к столичным модисткам она не хотела. И на то было множество причин. Во-первых, платья нужны были полностью по ее вкусу. Без глубокого выреза, но с укороченными рукавами. Приталенные. Потому что талия у этого тела настолько тонкая, что грех ее не подчеркнуть. Можно даже соорудить импровизированный корсет, но без фанатизма, чисто для красоты.

Но здесь так не ходят. Поэтому местные модистки наверняка будут кривиться. А ехать несколько дней, чтобы смотреть на недовольные физиономии? Увольте. Еще и посещать примерки, а это как минимум несколько раз.

Пусть лучше эти деньги уйдут в деревню. Надо же повышать благосостояние своих крестьян. А заодно наращивать популярность. Хотя после отмены в этом году налога и оплачиваемых работ, уровень симпатий и так заметно подрос.

Фредика, конечно, в своих силах очень сомневалась. Она, мол, обычная крестьянская девка. Разве по ее грубым рукам благородные ткани?

Однако Алесия настояла на своем. Пообещала подсказывать каждый шаг, слишком строго не судить, да и вообще. Разве дочь старосты не хочет подзаработать несколько лишних монет к приданному? Как никак, замуж выходит осенью.

С последним аргументом было сложно поспорить. Поэтому девица согласилась. И обещала прибыть сразу, как только закончит с прополкой грядок. То есть через три-четыре дня.

Алесия кивнула. Да, ей хотелось бы побыстрее, но она хорошо понимала, что крестьянам нужно оставлять время и для своих дел. Урожай сам себя не вырастит. А покупать припасы на ярмарках – тут никаких денег не хватит.

* * *

Возвращаясь домой, девушка только угукала на насмешливые замечания Рглора. У нее просто не осталось сил говорить. Голова гудела словно растревоженный улей. День получился вроде бы насыщенным, но в то же время не было сделано еще ничего. Сплошная раздача инструкций. С чего же она тогда так устала?

Хотя ответ был. Прежняя владелица тела ведь не привыкла к таким физическим, моральным и эмоциональным нагрузкам. Поэтому еще какое-то время будет тяжело. Правда физически все уже не так плохо. Ноги и спина больше не болят, а значит ежедневная зарядка и постоянная беготня идут на пользу.

Родной холм порадовал баней, построенной уже на пятьдесят процентов, сердитым Лайоном и парой разбитых крестьянских лиц. Алесия смерила брата суровым взглядом, и по растерянному выражению заподозрила, что он тут вроде бы ни при чем. Если и виноват, то больше в том, что не уследил. Хотя стоит обязательно прояснить вопрос.

– Что здесь произошло? – строго спросила она, спрыгивая с телеги.

Крестьяне потупились, бросая друг на друга угрюмые взгляды. Алес повернулась к брату. Он, конечно, производит впечатление приличного человека, но если будет распускать руки, то вылетит вон. Граф он там, или опекун – плевать. Бить своих людей она никому не позволит.

Лайон нахмурился и нехотя пояснил:

– Ребята тут подрались.

Его слова были встречены глухим ропотом. Возражать вслух его сиятельству никто не осмеливался, но среди бурчания смутно звучало что-то про доску, которая мол полетела сама.

– Какая же избирательная доска. – съехидничала девушка. – Это же надо было так ловко попасть, чтобы один пострадавший был из Рубайки, а второй из Паводы.

Оба пострадавших запыхтели покрасневшими носами. Один из мужиков рискнул подать голос.

– Дык вы же пристрожили, что драться нельзя, покуда строим школу. По бане распоряжений не было.

Крестьяне утвердительно закивали, пряча взгляды. Алес изогнула бровь.

– Значит, драка все-таки была?

Мужики переглянулись и загудели, как рой пчел:

– Не было!

Девушка почувствовала, что проводить более тщательное дознание у нее просто нет сил. С братом разберется отдельно, не на глазах. А пока надо построить своих ребят построже.

– Хорошо, я вам верю. – (ее слова были встречены облегченными вздохами), – Но хочу предупредить. Еще один подобный инцидент… – она взглянула на своих работников и поправилась. – Еще одна перелетная доска, и в деревню без оплаты отправятся не только зачинщики, но и те, кто их покрывает. Так что соблюдаем не только свою технику безопасности, но и присматриваем за теми, кто рядом. Ясно?

– Ясно… – отозвался нестройный хор.

Крестьяне принялись расползаться по рабочим местам, мрачно поглядывая на побитых собратьев. Сейчас среди них царило несвойственное им единение. Однако ограничиваться одними работниками Алесия не стала. Взглянув на брата, она кивнула в сторону дома.

– Надо поговорить.

Лайон последовал за ней без лишних вопросов. И только когда девушка попросила показать руки, удивленно вскинул голову.

– Ты решила, что это я? – секунду помедлив, он протянул руки. – Что ж, смотри.

Алес едва сдержала вздох зависти, на секунду забывая прежние мысли. Кожа у молодого графа была на порядок лучше, чем ее собственная. Более чистая, мягкая. Да, с легким загаром, но без мозолей и царапин.

Она невольно сжала ладони, решив, что ей срочно нужно продумать уход за собой. Интересно, можно ли заменить крем жиром? Или отваром трав? Пусть ее занесло в средневековье, но это же не повод забивать на себя?

Одновременно она видела, что крови или прочих следов на костяшках у брата нет. Это, конечно, еще не доказательство, но…

– Просто подумай, зачем мне бить крестьян? Меня в этот момент даже рядом не было.

– И где же ты был?

Лайон слегка смутился.

– Эйса Кэрин искала тебя, чтобы сказать несколько слов… Я подумал… Вдруг смогу быть ей полезен.

Судя по огорченному виду, стать полезным для одной скромной учительницы он не смог. Алесия вздохнула.

– Ладно. Извини по поводу крестьян. Просто их некому защитить кроме меня. А тебя я знаю еще так мало…

Парень посмотрел на нее долгим взглядом. У него явно что-то сейчас происходило в голове. Алес видела, что молодой граф над чем-то напряженно размышляет. Наконец он произнес.

– Ты судишь меня по своему бывшему мужу, да?

Такого вопроса Алесия ожидала меньше всего. Но ее замешательство Лайон понял по-своему. Между его бровей залегла глубокая складка.

– Так вот, не надо. Мне бы и в голову не пришло, поднять руку на того, кто слабее. Надеюсь, со временем ты меня лучше поймешь.

Чтобы принять решение, девушке хватило доли секунды. Она не будет подтверждать подозрения брата, или опровергать. На тему барона лучше всего реагировать печальным молчанием.

Пусть Лайон надумает себе сам все что захочет. Но при этом держится в стороне. Потому что месть должна исходить от нее. И Карис обязательно будет об этом знать.

Так что она трепетно опустила ресницы.

– Постараюсь… А сейчас мне стоит заглянуть к эйсе Кэрин. Я и так заставила ее ждать.

Глава 18
Смутные подозрения

Учительница была у себя. Постучав в дверь и дождавшись приглашения, Алесия переступила через порог. Первое, на что она обратила внимание – дорожный сундук еще не был разобран. А это говорило о том, что Кэрин пока сомневается, оставаться тут или нет. Надо бы ненавязчиво подтолкнуть ее к верному решению. Дети все равно уже собраны, так что учительница ой как нужна.

– Эйса Кэрин, Лайон сказал, что вы меня искали?

– Да, ээм…

– Алесия. Можете называть меня просто по имени. – Алес улыбнулась.

Кэрин помедлила. Обращаться к нанимательнице по имени, было жуткой фамильярностью. С другой стороны, хозяйка дома имеет право диктовать свои правила.

– Да, Алесия. Я хотела узнать больше про своих учеников. Его сиятельство… – она чуть запнулась, – его сиятельство упомянул, что вы набрали крестьянских детей?

– Так и есть. – девушка бросила на собеседницу быстрый взгляд, пытаясь понять, как учительница воспримет ее слова.

Однако лицо Кэрин осталось непроницаемым. Алесия невольно восхитилась. С таким выражением только в покер играть.

– Мне еще не доводилось учить крестьян. – задумчиво произнесла Кэрин. – В монастырские школы их не берут. Но, полагаю, они мало отличаются от детей ремесленников и мастеров?

Алес утвердительно кивнула.

– Больше скажу. Некоторые из них вполне могут оказаться умнее иных аристократов.

В глазах Кэрин на миг промелькнула улыбка, удивительным образом озарив все лицо. И хотя уголки губ при этом остались совершенно неподвижными, Алесия вдруг ощутила симпатию. Было в новой знакомой какое-то внутреннее обаяние, которое пока пряталось глубоко внутри. И все же, оно чувствовалось даже в наклоне головы, и во взгляде.

Пожалуй, если бы учительница пожелала, то самые завидные женихи столицы ходили бы за ней хвостом. Как же вышло, что такая девушка вдруг оказалась в монастыре?

– Алесия? – голос донесся словно издалека, и Алес усилием воли вернулась в реальность.

Теперь Кэрин смотрела на нее, чуть изогнув бровь. Внутренний огонек успел куда-то пропасть, и вместо него появилось более «учительское» выражение лица. Так в родной школе смотрели учителя старой закалки, когда кто-то из учеников забывал выучить урок.

– Простите, я… Вы что-то спросили?

– Сколько всего детей мне предстоит обучать?

Девушка на миг задумалась, вспоминая. На язык так и просилось – «орду», но перед лицом Кэрин совершенно не тянуло на неуместные шутки.

– Человек десять, или двенадцать. Часть – сироты, часть – из очень больших семей. – ее вдруг посетила неплохая идея. Вдруг возникнут вопросы, зачем ей понадобилось обучать крестьян. – Видите ли… я всегда хотела собственных детей, чтобы было о ком проявлять заботу. Однако ничего не вышло. Конечно, этим ребятам я не смогу заменить мать, но если удастся вырастить их достойными людьми, значит, я живу не зря…

* * *

Уже позже, вернувшись к себе, Алесия решила, что разговор в целом прошел неплохо. Кэрин, конечно, сомневалась, однако ни слова не сказала про отъезд. Зато выразила желание познакомиться с учениками. Но это уже завтра, на свежую голову.

А пока…

Девушка придвинула к себе тяжелый письменный прибор. Тот самый, что некогда принадлежал ее отцу. До этого момента просто времени не хватало рассмотреть его поближе. Хотя он уже дня два стоит на столе.

То, что в этом мире не пишут пером, Алесия уже знала. Вместо него была заостренная кисточка из жесткой щетины. Отдаленно она напоминала те, что используются для рисования. Только выглядела более дорогой. Красное дерево и золотой обжим.

Сама чернильница из красноватого стекла. Брусок с выемками, чтобы класть кисть. И круглая штука, похожая на пудреницу, наполненная мелким песком. Все это хранилось в массивной шкатулке, покрытой весьма затейливой резьбой.

Алес покрутила кисть в руках. Та оказалась весьма тяжелой. И вот как такой писать? Передались ли ей вообще навыки письма? Однако сколько девушка не прислушивалась к себе, ответ пока не приходил.

Ладно, это можно выяснить только опытным путем, посетив пару раз школу. Но хотелось верить в лучшее. Иначе хороша же она будет, если окажется безграмотнее крестьян. Такое уже не скроешь, а подозрения вызывать совсем не хочется. Особенно сейчас, когда она только начала разворачиваться в полную силу.

* * *

Новый день мало отличался от предыдущих. Работа кипела как в доме, так и вокруг него. Ирена, с нанятой в помощь женщиной, трудилась на кухне. Агнета шуршала по хозяйству, успевая наводить чистоту и одновременно информировать Алесию, что и где происходит.

Крестьяне возводили баню. Причем двое вчерашних, с побитыми лицами, трудились бок о бок, демонстрируя взаимное дружелюбие, стоило только хозяйке показаться на крыльце. Дети, оставив свои нехитрые игры, послушно последовали за Кэрин в класс. И теперь из школьного окна доносился гул голосов. Словом, все были при деле.

Алес невольно почувствовала, что может с полным правом гордиться собой. Сумела же она организовать все это благолепие, без малейшего опыта. Да еще и в средневековом мире. И отсутствие репутации, чем ее так пугал Карис, ровным счетом ни на что не повлияло. По крайней мере здесь, за пределами столицы.

– Госпожа? – Агнета появилась словно из ниоткуда, держа в руках воздушную шаль. – Вы же стоите на самом солнце. Вам бы укрыться.

Загар Алесию волновал мало, тем не менее, она с благодарностью приняла заботу и накинула на плечи тонкую ткань.

– Вы просто необычайно хороши. – тут же похвалила служанка. – Совсем как… – девица на миг задумалась, однако подходящее сравнение в голову никак не шло. – Лучше, чем кто-либо.

– Какой, однако, изящный комплимент. – заметил подошедший Лайон.

Агнета, смутившись, тут же юркнула в дом. Парень улыбался.

– Но соглашусь. Шаль действительно очень тебе идет. И если хочешь, можешь заказать к ней новые платья.

– А мои, значит, недостаточно хороши? – фыркнула Алесия, чуть изогнув бровь.

Лайон внезапно заинтересовался жучком, ползущим по перилам.

– Молчание знак согласия, да?

– Что? – парень не сразу нашелся с ответом. – Ну… Я просто сказал, что если захочешь, можешь заказать другие.

– Боюсь, у меня пока не так много денег. А учитывая, что в этом году я освободила от налога своих крестьян…

На лице Лайона появилось такое выражение, будто он очень хотел закатить глаза. И останавливало его только то, что мужчинам такие жесты не полагаются.

– Ты опять?

Алес состроила невинное личико. Впрочем, с ее внешностью это было совсем несложно. В родном мире девушка всегда платила за себя сама. Даже когда «Данечка» приглашал ее в кафе или кино, они честно делили счет пополам. Потому и сложно привыкнуть, что кто-то готов оплачивать ее «хотелки». Хотя в какой-то степени это было даже приятно.

– Ладно. По поводу моего гардероба можешь не переживать. Я уже попросила дочку Фенела сшить мне пару платьев. И она возьмется за них, как только закончит с прополкой своего огорода.

– Ээм… Думаешь ей это под силу? – Лайон наморщил нос, – Я бы мог подыскать тебе хорошую модистку…

У Алесии вдруг шевельнулось нехорошее подозрение. С чего это брату вообще пришло в голову ее принаряжать? Ему, как мужчине, не должно быть дела до всяких тряпок. А тут такой интерес. Уж не хочет ли он представить ее перед кем-то в максимально выгодном свете?

Под внезапно посуровевшим взглядом, молодой граф вдруг почувствовал себя неуютно. Умеет же его милая сестрица так посмотреть, что невольно хочется слиться со стеной, или затеряться среди крестьян, перекладывающих доски.

– Что-то не так?

– Если что-то задумал, лучше скажи об этом прямо. Я выгляжу не так, как должна?

Парень растерянно моргнул, явно не улавливая причинно-следственной связи.

– Вовсе нет. Просто… Ммм… – он выдохнул. – Дядюшка очень хотел, чтобы я проявил о тебе заботу. А я совершенно не представляю, как это сделать. Крестьян ты построила сама, в родовой замок переехать отказалась, модные платья тебе не нужны. Выдать тебя замуж я не в силах. Ты даже питаешься скромнее самых нищих жителей королевства…

– Вот только горькую пшеницу трогать не надо. – возмутилась девушка. – Я ее люблю.

Комментировать это замечание Лайон не стал. На его взгляд, горькая пшеница была просто омерзительна. Даже хуже, чем какой-нибудь овес, которым кормят лошадей. Однако если сказать об этом вслух, то Алес, чего доброго, прикажет подавать себе еще и овес. На завтрак. Раз уж горькая пшеница отвоевала для себя ужин.

Девушка же поняла, что немного перегнула палку. Мда. Пожалуй, надо чуть больше доверять людям. Ведь брат действительно держится молодцом, и пока не сделал ничего такого, чтобы изменить мнение о себе к худшему.

– Извини. – она опустила взгляд. – Просто я совсем отвыкла от того, чтобы обо мне заботились. Но то, что ты делаешь, я очень ценю. Все эти предметы из отцовского дома – о многом говорят. И крестьяне такие смирные, лишь потому что боятся тебя.

Лайон смутился, и Алесия поняла, что брат целиком и полностью в ее руках. А его стоило приручить. Хотя бы для того, чтобы и дальше он был на ее стороне. Особенно, если разбираясь с Карисом, она ненароком нарушит закон.

Ладно. Последнее – только в самом крайнем случае. Лучше добиться своего так, чтобы никто не подкопался. Но мало ли, как вывернутся обстоятельства.

– И модные платья мне не нужны. С таким прошлым, разве я могу теперь кого-то очаровать? – вздох ее был полон печали. – Пусть лучше деньги пойдут на крестьян. Им, в отличие от меня, нужно растить детей…

У парня загорелись уши. А внутри шевельнулось желание притопить барона в каком-нибудь болотце. Просто потому, что этот гад испортил жизнь его сестре. И несмотря на это, живет себе припеваючи в столице. А та, что гораздо выше по происхождению, трудится на благо крестьян.

– Но если тебе что-то понадобится…

– Я обязательно об этом сообщу. – улыбнулась девушка, восстанавливая мир. И тут же не удержалась. – Скажи, а сложно ли раздобыть шоколад?

Такого вопроса Лайон не ожидал. Шоколад, в принципе, раздобыть было несложно. Его ввозили через Мембон, но исключительно для столичных храмов. Потому что никто, кроме церковников, не стал бы его пить. По слухам, эта черная жижа была еще более горькой, чем человеческие грехи.

В Мембоне даже существовала смертная казнь, несопоставимая с иными по своей жестокости. Государственных преступников лишали всякой еды, давая только неразведенный шоколад. От одной мысли об этом, во рту собиралась горечь.

– Ну если ты так хочешь… – он вдруг замолчал, осененный неожиданной мыслью.

Разрозненные детали внезапно сложились в связную картинку. И Лайон совсем другими глазами взглянул на сестру. Ее странные пристрастия в пище. Желание уехать подальше в глушь. Отказ от услуг модистки, которая могла бы заподозрить лишнее при замерах…

Граф не считал себя особым знатоком женщин, однако он рос среди довольно простых людей. И его обрывочных знаний было достаточно, чтобы сделать определенные выводы. К тому же, времени после развода прошло совсем немного…

Однако спросить напрямую он не мог. Беременность – слишком уж личный вопрос для женщины. Особенно, если та решила ее от всех скрыть. Что логично. Развод невозможно повернуть вспять. Но забрать своего ребенка, Карис может со всем правом. Если, конечно, узнает про него.

Мимолетное желание устроить барону несчастный случай, приняло более осязаемую форму.

– Я завтра же отправлюсь в город и привезу для тебя шоколад. – Лайон даже взглядом не выдал своих подозрений.

Алесия захлопала в ладоши. Вот так, одним ударом удалось поразить сразу двух зайцев. Граф, как сам того желает – проявит заботу. А у нее появится шоколад. Об умозаключениях брата она и не подозревала.

– А он горький?

– Еще хуже твоей горькой пшеницы.

Алес просияла. Еще в родном мире, горький шоколад она любила больше остальных. И перед экзаменом спокойно могла съесть целую плитку, когда однокурсницы только морщили нос.

– А он очень дорог… Если получится, можешь купить его чуть больше? Я хочу еще угостить Глена и крестьянских детей. – (хотя для этого придется его растопить и смешать с молоком и медом).

Лайон покорно кивнул. Внезапная забота о чужих детях, полностью укладывалась в его предположение.

Глядя на повеселевшую сестру, молодой человек думал, что Алесия все же слишком наивна. И в силу воспитания совершенно не знает жизни. Как долго она сможет скрывать свой секрет? В лучшем случае – до конца лета. А потом?

Парень взъерошил волосы. К тому времени, он обязательно что-нибудь придумает. Барон Кьярти никогда не узнает о своем ребенке.

* * *

Рглор деловито обтачивал доску, роняя в траву длинные стружки. Он, конечно, ни разу не плотник, но какой мужчина не умеет обращаться с простым инструментом? Рглор умел. И хотя постройка отдельного сарая для мытья казалась нелепостью, мужчина с охотой окунулся в непривычную для себя работу.

Солнце припекало спину. Мокрая от пота рубашка липла к телу со всех сторон. Так и тянуло скинуть ее, чтобы ветер обдувал разгоряченную кожу. Но… Рглор покосился в сторону окон, за которыми, как он знал, была кухня. И ограничился тем, что повыше закатал рукава и расстегнул несколько верхних пуговиц.

Манеры, чтоб их. Как-то не хотелось выставлять себя совсем уж неотесанным мужиком. Без малейшего усилия он перекинул в сторону доску. Взял следующую. Стряхнул с лица пот. И вдруг почувствовал, что на него кто-то смотрит.

Рглор невольно расправил плечи, но почти сразу понял, что можно было этого и не делать. Заинтересованный взгляд исходил вовсе не из кухонных окон. Мужчина чуть повернул голову и не удержался от короткого смешка.

– Кого выслеживаешь, малец?

Шагах в двадцати от него, уцепившись за ветки раскидистого куста, стоял Глен. Лицо у мальчишки было на редкость сосредоточенным. Он еще ни разу не пробирался так далеко от крыльца, без посторонней помощи. Правда часть пути пришлось преодолеть ползком, однако ребенок всей душой надеялся, что этого никто не видел.

– А я как раз замаялся без помощников, – прогудел Рглор. – Думаю, пришел бы кто, подсобил. Так что ты вовремя. Давай-ка, иди сюда. – он протянул мальчишке широкую ладонь.

Но Глен никак не мог отпустить спасительную ветку. Он никогда не полагался на свои ноги, зная, что те могут подвести его в любой момент. А ползти на глазах у постороннего человека было стыдно.

– Я лучше тут… – тихо произнес мальчишка, чувствуя, что начинает уставать.

Рглор кашлянул. А потом без долгих размышлений перетащил инструменты и часть досок к кусту.

– Действительно, чего поджариваться на солнце, когда можно работать в тени? Знаком с рубанком?

Глен, опустившись на корточки, помотал головой.

– Э-ка. – не слишком огорчился мужчина. – Я тоже когда-то не умел. А когда прижало, пришлось учиться.

– Чем прижало? – заинтересовался мальчик.

– Знамо чем, жизнью. В семье одни девки, не давать же им инструмент? Вот и научился понемногу, тут перехвачу, там. А сейчас, малец, держи рубанок, будем с тобой доски ровнять.

Ровнять доски у Глена получалось плохо. А если говорить совсем честно – не получалось вообще. Грубый рубанок был слишком тяжелым для тонких рук. Поэтому, после ряда неудачных попыток, мальчишка стал собирать древесную стружку и складывать в отдельную кучку.

Одобрив его новое занятие, Рглор продолжил обтесывать доски, то и дело отпуская замечания, которые смешили Глена до слез. Стопка досок постепенно росла, а тень становилась все меньше, незаметно переползая на другую сторону.

– Ты как, не притомился еще? – поинтересовался мужчина, отряхиваясь от мелких щепок.

Глен мотнул головой. За время проведенное здесь он успел перепачкаться в смоле и посадить несколько заноз, однако такие мелочи едва ли заслуживали внимания. Мальчишке было интересно. А еще так весело, как никогда прежде. Потому что для каждой щепки, которая хоть немного отличалась от других, тут же придумывалась забавная история.

– Эта похожа на солому. – замечал он, поднимая особо тонкую стружку.

– Не, – басил Рглор. – Солома такой тонкой не бывает. Это же натуральные волосы. Волосы… из носа медведя!

Весело переглянувшись, оба хрюкнули от смеха.

– А что, у медведя в носу бывают волосы?

– Чего же им не быть? Вон мне как-то сказали, что я натуральный медведь. А знаешь, сколько у меня тех волос в носу?

– И сколько? – любознательно поинтересовался Глен.

– Да столько, что… – бодро начал Рглор, но подняв голову осекся на полуслове.

В нескольких шагах от них стояла Ирена. Лицо ее, как всегда, было непроницаемым, однако мужчина почувствовал, что его скудные попытки продемонстрировать манеры, пошли прахом.