Текст книги "Тайна замка Морунген (СИ)"
Автор книги: Варвара Корсарова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)
– Какого дьявола ты там делаешь? Как ты там оказалась?
– Прошла по подземному ходу! Он начинается в старой беседке! В «Пещере кобольдов»! Тут случился второй обвал!
– Я вытащу тебя! Вытащу, а потом придушу. Своими руками. И Гаспара тоже. И Эмиля. Чертовы идиоты!
Стук кирок стал оглушительным. Я изо всех сил ворочала тяжелые камни со свой стороны, пока меня не оттащил Гаспар.
– Нам не нужно второго обвала, – сказал он. – Сиди смирно. Они справятся.
Наконец, один из камней вывалился наружу, через образовавшуюся щель потянуло свежим воздухом. Через несколько минут в стене появилось отверстие, достаточно широкое для человека. Кряхтя и непрерывно ругаясь, в него протиснулся Август.
Я плакала навзрыд и не могла остановиться, даже когда он обнял меня, прижал к себе и гладил по спине, успокаивая.
– Ты пришел, – шептала я. – Ты спас меня. Ты никогда не оставляешь своих людей в беде.
– Тихо, тихо, – он обхватил грязной рукой мой подбородок, быстро поцеловал в губы и погладил мою щеку. – Все позади.
– А ты? Ты в порядке? Я чувствовала, что с тобой неладно. Слышала твое сердце. Думала, ты погиб.
– Как видишь, не погиб. Хотя был один момент – меня чуть не придавило. Но обошлось. Рита с вами?
– Да, мы отыскали ее. Вон она…
Я отстранилась от Августа и огляделась в поисках девчонки.
Рита сидела у каменной стены, сжавшись в комок, обхватив руками колени, и таращилась на полковника остекленевшими глазами.
Август тяжело задышал; я думала, что сейчас он подойдет к ней и отвесит ей затрещину, как грозился. Но он лишь прорычал что-то невразумительное и крепче прижал меня к себе. Я быстро заговорила, чтобы отвлечь его от Риты, причины наших несчастий:
– Август, мы нашли что-то ужасное. Ты должен посмотреть. Там, за той дверцей…
– Да, ваша милость, – вдруг отчетливо сказал Гаспар. – Вы обязательно должны на это посмотреть.
Дверь в страшную усыпальницу была присыпана каменной крошкой, но открылась без труда. Гаспар придержал ее рукой и смотрел на полковника, не отрываясь, тяжелым настороженным взглядом.
– Что там? – Август отошел от меня и двинулся к двери. Он зашел внутрь; следом зашел Гаспар.
Они вернулись через пару минут. Выражения их лиц были очень странные. Ничего удивительного. После такого зрелища сложно вести себя как ни в чем не бывало.
Но теперь Гаспар изучал полковника, как зверь, который загнал старого соперника в угол. С ненавистью, страхом и предвкушением. Впрочем, я могла ошибаться. Тени и отблески фонарей выделывали странные фокусы.
– Я потом с этим разберусь, – пообещал Август хриплым голосом. Он на секунду прикрыл глаза и помотал головой.
– Там есть и еще кое-что, – вдруг сказала Рита. – Еще двери. Дальше по коридору. Теперь к ним не попасть. Я заходила в них. И видела…
– Потом расскажешь, – оборвал ее полковник. – Выбирайтесь, живо! Здесь нельзя оставаться.
Глава 19 Тайна под ногами
Август помог нам пробраться сквозь тесное отверстие. На той стороне нас встретили радостными возгласами.
Кто-то обнял меня за плечи и повел к наскоро сооруженному подъемнику: пара веревок да деревянная дощечка между ними. Подъем я запомнила плохо. В памяти осталось, как я отталкивалась ногами от склизкой шершавой стены, обдирая колени, и очень боялась упасть.
И вот поверхность! Я зажмурилась от яркого света и закашлялась от свежего лесного воздуха.
Оказывается, стоял прекрасный день, тихий, жаркий. В соснах трещали птицы, качались цветы, шелестели листья… Мрачное подземелье с его тайнами и кошмарами, с его мертвецами и запахом смерти, осталось позади.
Господин Отмар, элегантный даже в рабочей одежде и криво надетой шапке с козырьком, немедленно закутал нас одеялами и вручил по кружке горячего чая. Я сидела у костра, пила обжигающий напиток и никак не могла согреться. Казалось, холод подземелья въелся в кости и превратил душу в ледяной комок.
– Садитесь в карету, – велел Август, подходя к костру. – Вас отвезут в Морунген. Майя, прошу… не рассказывай никому о том, что видела в подземелье. Это важно.
– Не буду, – я невольно содрогнулась. И без его просьбы я не стала бы делиться этими жуткими воспоминаниями. – Вы не вернетесь с нами?
– Я еще задержусь. Есть дела в Ольденбурге…
Он отдавал короткие распоряжения, приказывал людям шевелиться. К своему изумлению, я увидела, что ему подчиняются охотно. Ему улыбаются, с ним не спорят. Звучали поздравления, смех и соленые шутки. В голосах ольденбуржцев не было ни капли неприязни – лишь уважение и почтительность. Они разбирали временный лагерь, грузили пожитки на повозки. Дело сделано, пора возвращаться по домам.
Среди галдящей толпы я заметила генерала Вундерлиха и его дочь Розу. Вероятно, когда они возвращались из Шваленберга, узнали о случившемся в Ольденбурге и сразу приехали сюда. Август хотел, чтобы они были с ним; их опыт искателей приключений и расхитителей гробниц мог оказаться полезным. Зебальд и Роза бродили среди людей, время от времени затевали с ними разговоры. Они расспрашивали о чем-то с серьезными лицами; генерал делал пометки в блокноте. На плече Розы сидел ее горностай.
Поведение Вундерлихов показалось мне необычным, и уже в который раз я задалась вопросом – зачем их пригласили в замок? Что эта парочка авантюристов ищет здесь? И почему они пользуются безоговорочным доверием полковника?
Роза подняла голову, поймала мой взгляд и насмешливо улыбнулась. Я кивнула ей, раздумывая: подойти или нет? Но времени на решение мне не оставили.
Меня, Гаспара и Эмиля посадили в карету, Курт забрался на козлы. Я высунулась из окна, высматривая полковника, но его нигде не было видно.
– Где Рита? – Я вспомнила о главной причине нашего жуткого приключения. – Ее тоже нужно отвезти в замок.
– Полковник отправит ее в Ольденбург, – ответил господин Отмар и отвел взгляд.
Сил беспокоиться о Рите у меня уже не осталось. Надеюсь, Август вернет ее семье, где о ней позаботятся.
По дороге домой я немедленно уснула, привалившись головой к плечу Гаспара.
В поместье пришлось дать подробный отчет обо всем, что произошло. Но о самой жуткой части приключения и о находках ни я, ни Гаспар с Эмилем не сказали ни слова. Гости и слуги охали, недоумевали, бранили и восхищались.
Луция отвела меня в комнату, принесла несколько ведер горячей воды и плотный ужин.
Забравшись в ванну, я еще немного подремала, но и во сне на меня давила тяжесть подземных сводов и усмехались жуткой улыбкой черепа…
Луция потрясла меня за плечо и помогла помыться. Воду пришлось менять несколько раз; она была черной от грязи. Ссадины и ушибы отдавались едкой болью, но это ерунда, пустяки! Я легко отделалась. Ни одной сломанной кости, и главное – я вернулась живой.
Наконец, я вытерлась досуха и оделась.
Близилась ночь, но сна не было ни в одном глазу. Полковник еще не вернулся. Я решила во что бы то ни стало дождаться его.
На дворе стемнело, когда я углядела всадника на черном коне, въехавшего через ворота. Кербер разразился лаем.
Я метнулась в холл и притаилась в укромном уголке.
Но не я одна ждала хозяина дома…. Когда он распахнул дверь, шагая тяжелой походкой смертельно усталого человека, с потемневшим лицом, мрачный и неразговорчивый, вниз по лестнице метнулись наши гостьи. Они окружили его плотным кольцом; щебетали, ахали, восхищались и бранили его нежными голосами.
Карина деловито смахнула дорожную пыль с его сюртука, ласково похлопывая по его груди. Взяла его под руку и пошла с ним наверх, не замолкая ни на миг. Полковник коротко отвечал ей, Карина качала головой, и ее лицо было полно нежности и сострадания…
Я сжала кулаки так, что ногти врезались в ладонь. Подождала, пока в холле никого не останется, и пошла к себе.
О полковнике было кому позаботиться.
Часы пробили полночь, а я все мерила шагами комнату. Подходила к окну, вслушивалась в шелест листьев. Сердце сжималось, болело от смутной тревоги и томления.
И я не выдержала. Взяла свечу и отправилась знакомой дорогой в покои в другом конце коридора…
Август сразу же откликнулся на мой робкий стук – словно ждал.
– Войди, Майя, – пригласил он глуховатым голосом.
Я открыла дверь и скользнула в его комнату. Август сидел в кресле перед горящим очагом, широко расставив ноги, откинув затылок на изголовье.
Он не сразу поднялся; несколько секунд он изучал меня из-под прикрытых век. За этот нелегкий день его лицо осунулось. Черная щетина лежала тенью во впадинах под скулами и на подбородке. Он был бледен, собран и напряжен.
Август неторопливо встал и сунул руки в карманы. Нас разделяло пять шагов. Сейчас я сделаю их… и окажусь к нему лицом к лицу. Смогу обнять и поцеловать.
…Однако учитывая разницу в росте, я дотянусь лишь до его ключиц. Иначе мне придется подпрыгнуть, чтобы коснуться губами его губ. Я представила эту картину и горько усмехнулась. И если Август оттолкнет и отчитает меня? С него станется…
– Ты пришла, – он быстро улыбнулся, и от этой улыбки в груди стало горячо. – Думал, расспрошу тебя обо всем завтра. Не хотел тревожить сегодня. Был уверен, что ты уже спишь.
– Мне не спится. И я пришла не разговаривать.
– Что же ты хотела?
Он подошел ко мне. Я подняла голову и смело глянула в его глаза, которые блестели, как расплавленная ртуть.
– Позвольте осмотреть ваше сердце. Я давно этого не делала.
– Не было необходимости.
– Теперь есть. Вы много трудились сегодня, устали. Механизм может разладиться. Я помню о своих обязанностях…
Последние слова я пробормотала едва слышно, потому что от его взгляда – жадного и пронзительного – я забыла все, что хотела сказать.
Нужно было поблагодарить Августа за то, что он откликнулся на мою просьбу и не бросил Риту. За то, что вытащил меня из подземелья. За то, что спас от Лео. Но сейчас я только и могла думать о том, как близко он стоит ко мне, и о том, что я собиралась сделать.
Август расстегнул верхние пуговицы рубашки. Блеснула металлическая дверца в его груди. Мне не нужно было открывать ее, и не нужно было призывать свой дар, чтобы понять – все в порядке. Его сердце билось ровно, хоть и слегка учащенно.
Я смотрела ему в лицо, жадно и пристально, и видела каждую его морщинку у глаз, и чувствовала запах его мыла и его дыхания. И мне казалось, что я прикасаюсь к нему пальцами, и в душе крепло горячее, запретное чувство – сладкое и горькое, смешанное с болью. И вдруг я ощутила решимость и свободу, словно разом получила власть делать то, что захочу, не мучиться и не раздумывать – просто следовать своему желанию, слепо и безрассудно…
Я мягко отвела его руки от ворота, и сама принялась расстегивать рубашку дальше. Медленно расстегнула манжеты, освободила его руки. Рубашка упала на пол.
Август стоял спокойно и молча; но я слышала, как стало глубже его дыхание.
Я положила обе ладони ему на грудь. Сколько раз я представляла, как провожу пальцами по контурам его выпуклых мышц, по горячей коже, по жестким волоскам…
И я прикрыла глаза и скользнула ладонями выше, к его плечам. Гладила, привстала на цыпочки, прижалась, чтобы почувствовать как можно больше, всю его силу и его слабость, жар его кожи и холод металла, трепет его мышц и стук шестеренок…
К ударам его сердца добавился четвертый такт, его грудь вздымалась и опадала, его дыхание шевелило локон на моем лбу. Я постепенно теряла голову.
Он был тут, под моими руками, сильный, живой, знакомый и незнакомый. У меня дрожало сердце, и ноги, и спина, а в висках стучало так, что я ничего не слышала, лишь думала: «Еще немного. Еще миг. Пожалуйста, ничего не говори. Ни слова. И только не отталкивай меня. Если ты оттолкнешь меня сейчас, я умру».
Он не шевелился, и я осмелела. Крепко обняла его, распластав ладони на спине. Но мне было этого мало, и я обхватила его за шею и прижалась щекой к его груди, а потом осторожно, невесомо, коснулась губами ямки у ключиц.
– Майя… – его голос дрогнул. – Что ты делаешь?
Я боялась и ждала этого вопроса и все-таки растерялась и рассердилась, когда он его задал.
Немного отпрянула, подняла голову. Его взгляд обжигал, как раскаленное железо.
– Август, я не знаю, что будет потом, – начала я твердо. – Пусть будет так, как ты решишь. Может, ты прогонишь меня. Отошлешь прочь. Женишься на девушке, которая тебе подходит. Совершишь тысячу других ошибок. Или будешь прав во всем, что сделаешь. Но прошу… отдай эту ночь мне.
Август сглотнул раз, другой; я смотрела, как дернулся его кадык.
– Майя, не делай ошибки. Ты скоро начнешь новую жизнь. Ты добьешься всего, чего захочешь. Я в этом уверен. Ты встретишь другого мужчину…
Я мягко покачала головой.
– Может, и встречу. Но, скорее всего, нет. Ни один другой мужчина не сравнится с тобой. Август, я не знаю, какие мысли и прошлые поступки гнетут тебя. Но прошлое… оно уже было. В него легко верить. Верить в будущее трудней. Прошлое уже состоялось, его не изменить. Будущее полно возможностей. Но сейчас я не думаю ни о прошлом, ни о будущем. Прошу, не думай и ты. Пусть будет только настоящее. Эта ночь… я не хочу провести ее одна. Я хочу провести ее с тобой.
Он молча положил тяжелые ладони на мои плечи, легко провел пальцами по шее, коснулся подбородка, обвел линию моих губ.
Его пальцы были обжигающими, прикосновение трепетным. И я в очередной раз поразилась, каким он мог быть нежным – этот большой, сильный и яростный мужчина с железным сердцем.
От его холодности не осталось ни следа: лицо исказилось, в глазах горело исступленное и примитивное выражение, от которого мой пульс участился и отчаянно закружилась голова.
– Майя…
– Я ничего другого от тебя не прошу и не хочу, – торопливо сказала я. Конечно, я лгала. Я хотела от него многое, чего, наверное, никогда не смогу получить.
Но сейчас я больше всего хотела одного: чтобы его взгляд наполнился любовью, такой же, что раздирала мое сердце на части.
– Просто знай, Август – пусть судьба разведет нас далеко, но я всегда буду хранительницей твоего сердца. Я всегда буду слышать его и знать, что с тобой все в порядке. Большего мне и не нужно. Мне все равно, что ты обо мне думаешь… и как ко мне относишься.
Он покачал головой и вздохнул.
– Как отношусь? Майя… ты для меня как первые лучи весеннего солнца после зимы. Как прохладный ветерок в знойный день… – сказал он очень тихо, и я вздрогнула.
Эти же слова говорила мне Карина, когда объясняла чувства полковника… Но не она придумала их – это ясно. Могло ли быть, что она лишь повторяла то, что сказал ей Август, когда говорил обо мне? Но Карина сделала из его слов свои выводы. Но что вкладывал в эти слова Август? Он не был поэтом и не был романтиком. Ему сложно говорить о своих чувствах. Но он пытается… как может.
Я прерывисто вздохнула.
– Этих перемен не ждешь, но они приходят, и жизнь наполняется новым значением, – закончил Август, улыбнулся и покачал головой, как будто изумляясь тому, что говорил. Потом наклонился и поцеловал меня в губы. Его поцелуй был медленным, нежным, осторожным. Поцеловал в глаза, в висок, опять в уголок губ. И тогда я смело обняла его и вернула поцелуй, вложив в него всю боль и любовь последних недель. Я жадно впитывала каждый его вздох, каждое прикосновение, потому что знала, что они могут быть последними…
Но его руки стали тяжелее, поцелуи уверенными и яростными, словно и он теперь боялся, что я оттолкну его и уйду. Он сминал мою рубашку, гладил кожу. Я прижималась бедрами к его бедрам, животом к его животу, грудью к его груди, и поражалась тому, что делаю, и со страхом и нетерпением ждала, что будет дальше.
Он отстранился на миг, прошептал низким, хриплым голосом что-то невнятное, потом сказал громче:
– Идем.
Он повел меня в соседнюю комнату, где была его спальня. Он крепко держал меня за руку, давая понять, что не даст мне передумать. Но об этом я и не думала – я шла, и у меня трепетало сердце от предвкушения и восторга.
* * *
Утром проснулась от тишины. Протянула руку: постель рядом со мной была пуста. Не слышался стук механического сердца, под который я так крепко спала ночью и который давал мне ощущения покоя и востребованности.
Август ушел; его не было в замке, он уехал – это я чувствовала.
Я зарылась лицом в его подушку, вдыхая знакомый запах, и улыбалась, но вскоре улыбка сменилась слезами.
Эту ночь я не забуду никогда. Но если ждешь чего-то долго и отчаянно, если много раз представляешь, каким будет счастье, когда оно приходит, одновременно чувствуешь и грусть.
И что изменила эта ночь? Ничего. Август не давал никаких обещаний. И все время, пока он ласкал меня, когда он был тут, рядом, я знала, что его решение не переменилось. Он уверен, что мне не место подле него. Что существует нечто, что не даст нам быть счастливыми вместе.
И теперь он уехал, не разбудив меня, не сказав ласковых слов, которые помогли бы мне прожить этот день…
Но все же мои слезы не смыли надежду. И о своем решении и поступке я не жалела ни капли. Август все же сказал мне о любви – пусть не прямо, но я чувствовала ее в каждом его движении и каждом вздохе. А остальное – все призрачные преграды – они рухнут рано или поздно. Уж я об этом позабочусь, когда докопаюсь до истины.
Черт бы вас подрал, Железный Полковник, с вашими секретами и недомолвками, и непоколебимым упрямством!
Было очень рано, небо едва налилось бледными красками. Однако пора уходить к себе, пока никто не поднялся.
Я нашла сорочку и халат, осторожно приоткрыла дверь и быстро пошла по коридору. Внизу уже слышались голоса слуг и пронзительный говор Розы – эта авантюристка любила прокатиться верхом спозаранку.
Мой день прошел как обычно – в одиночестве. К гостям я не выходила, и Августа не было дома весь день, он появился лишь к вечеру и ко мне не зашел. Однако когда я вернулась с короткой прогулки у розария, обнаружила, что на столике возле кровати лежит букет хризантем и стоит лукошко с поздней малиной сорта, который выращивал мой отец.
Я улыбнулась: подарок мог быть только от Августа. Видимо, он ездил днем в Ольденбург, заглянул в наш дом и попросил кухарку набрать ягоды. Этот поступок тронул меня. Впрочем, подношение Августа могло ничего и не значить… так, маленький знак внимания. Замена слов, которые ожидает девушка от мужчины, с которым она провела ночь…
Я увидела Августа лишь на следующий день, когда решилась спуститься к общему завтраку.
Гости воззрились на меня с удивлением. Бианка тактично спросила, как я чувствую себя после вылазки в подземелье, Карина издала несколько взволнованных восклицаний, а княгиня вполголоса заметила, ни к кому конкретно не обращаясь, что некоторые девицы сами напрашиваются на неприятности и доставляют массу неприятностей другим.
Август опоздал к завтраку и когда увидел меня за столом, просветлел лицом. Он кивнул мне и поздоровался, вежливо, как полагается хозяину дома; я послала ему в ответ не менее вежливую улыбку. Но все же его взгляд был не таким, как всегда. Он был мягким, нежным и невеселым.
Ну а я жадно всматривалась в его лицо, и каждая клеточка в моем теле пела от радости.
После завтрака я замешкалась в коридоре. К Августу прилипла Карина с разговорами, но я надеялась дождаться ее ухода и остаться с полковником наедине.
Однако, ничего не вышло – Карина не отставала от хозяина дома. Впрочем, от ревности я больше не страдала. Она была совершенно бесполезной и ничего бы уже не изменила.
Ко мне подошел Тейфель и поинтересовался, не хочу ли я составить ему компанию на прогулке.
– Пройдемся до лабиринта? – предложил он, заговорщицки подмигивая. – Поищем еще страшных тайн.
Можно было ожидать, что пережитое приключение поможет нам сблизиться, но этого не произошло. Когда я вспоминала, как вел себя Гаспар в подземелье, начинала строить догадки и мучиться подозрениями.
Поведение Тейфеля было странным. Некоторым его поступкам и его словам сложно было найти объяснение.
– Ладно, – я решила согласиться на его предложение. – Утро прекрасное, отчего не прогуляться?
Само собой, во время прогулки мы начали обсуждать страшную тайну рудника.
– Барон перекрыл все входы в рудник и поставил охрану, – говорил Тейфель, щурясь на солнце. – Теперь туда не попасть. Жаль. Я просил разрешения походить по подземелью, но он ответил мне очень грубо. Заявил, что этим делом будут заниматься дознаватели. Скелеты вывезут, попробуют установить, кому они принадлежали и как они там очутились. Впрочем, это и так ясно.
– Мы нашли кладбище подопытных Жакемара? Значит, эти несчастные лежат там целое столетие. Ужасно…
– Дознаватели разберутся, но прошло три дня, и никто пока не прибыл. Полковник велел мне держать язык за замком и добавил, что, если я растреплю кому-то о нашей находке, мне не поздоровится. Наверное, то же велел и Эмилю. А тебе он не угрожал?
– Нет, барон не угрожал и ничего не говорил о нашей… находке… – озадаченно пробормотала я. – Но я и так никому не рассказывала и не расскажу. Барон это знает… А Рита? Она тоже заходила в те комнаты. Надо съездить в Ольденбург, проверить, как она.
– Ее нет в Ольденбурге, – неприятно усмехнулся Гаспар. – Мы обследовали лишь одну комнату, Рита побывала и в других. Вчера я хотел с ней поговорить. Но оказалось, что полковник не вернул ее семье. Он увез ее неизвестно куда, и никто ничего о ней знает.
Я невольно охнула. Август грозился посадить ее за решетку за нарушение запрета! Неужели он так и поступил? Бедная девочка! Она сделала много нехорошего, но ее подтолкнула к этому нужда!
– Кажется, барон желает, чтобы никто не узнал о тайне подземелья. И он принимает все меры, чтобы заткнуть болтливые рты. Не нравится мне все это…
Гаспар снял шляпу, сердито хлопнул ей по бедру. Ветер развевал его каштановые волосы. Проходившая мимо служанка загляделась на его красивое лицо и мило улыбнулась.
– Гаспар, а почему тебя все это интересует? И ты, как мне кажется, считаешь, что полковник несет ответственность за то, что… мы нашли в подземелье.
Уже в какой раз я попыталась выяснить мотивы Тейфеля и опять потерпела неудачу.
– Моя работа сродни работе дознавателя, помнишь? Это вошло в привычку – пытаться найти ответы на все вопросы. Плюс, мое увлечение Жакемаром. Подземное кладбище может пролить свет на некоторые туманные факты его биографии. Кроме того, рудник относится к поместью фон Морунгена. Что тоже наводит на ряд подозрений.
– Жакемар проделывал ужасные опыты с людьми… Но при этом хотел облегчить участь остальных, – я вспомнила рассуждения мастера Кланца. Следует написать ему обо всем, что произошло! Впрочем, нет. Сначала нужно спросить разрешения полковника…
Мы немного побродили по лабиринту и даже дошли до его центра. Когда Гаспар увидел огромное механическое сердце, он поцокал языком.
– Хотелось бы мне знать, что творилось в голове человека, который создал подобное.
– Он восхищался устройством человеческого организма. Видел в нем божественную механику… и поэзию. И сам пытался играть в Создателя.
– И не он один… – многозначительно закончил Тейфель. – Такие игры интересны, но их результат может иметь непредвиденные последствия.
После прогулки я опять принялась бродить по замку. И вздыхала так тоскливо, что привидениям замка Морунгена было чему у меня поучиться. Я вспоминала подземное приключение, хотя с радостью выбросила бы его из головы. Однако оно прибавило уйму загадок, и каждую следовало хорошенько обдумать.
Жакемар не мог спрятать на руднике свои записи: в его мемуарах говорилось, что они в замке. Что ж, хорошо. Повторно спуститься в царство кобольдов и скелетов я смогу ни за что на свете.
Пожалуй, стоит еще раз заглянуть в старые журналы. Может, я что-то пропустила. Может, подсказка зашифрована в них так же хитро, как в том рисунке, что открыл нам подземный ход.
Я отправилась в библиотеку; за мной увязался Кербер.
По пути смотрела под ноги. Глаза скользили по узору на плитках пола. Узор занимал меня уже долгое время. Уж больно странным было переплетение линий, которые словно жили своей жизнью. Если смотреть на них долго, виньетки начинали двигаться, особенно на границе света и тени. Не раз я вздрагивала, решив, что под ногами у меня пробегает насекомое, крыса или горностай Розы. Но присмотревшись, понимала: это лишь оптическая иллюзия или игра теней.
Но в замке Морунген все вещи имели двойное предназначение, скрытую изнанку: наверняка и плитка тоже была с подвохом. Но ее тайна, как и многие другие, не поддавалась мне.
Я вставила ключ в замок; ключ не повернулся, но от толчка дверь распахнулась.
Странно. Теперь, когда в доме были посторонние, Август всегда закрывал библиотеку. Неужто забыл?
Я вошла в библиотеку; Кербер подумал и решил остаться в коридоре.
Чудесная комната. Мне нравился привычный запах книг, бумаги и чернил, отблески огня на корешках и яркие краски витража. Хотя мрачные приметы замка были и здесь: механический скорпион, так похожий на того, что украшал кабинет мастера Кланца, и доспехи с черепом вместо головы.
Поскорее повернулась к доспехам спиной. И замерла, услышав легкий шорох. Медленно огляделась: никого. Однако по спине пробежала дрожь. После приключений в подземелье мне постоянно мерещилось что-нибудь эдакое.
И тут глаз зацепила еще одна странность. За письменным столом в стене матово блестела дверца встроенного сейфа, где полковник хранил важные бумаги и ларец с драгоценностями, включая знаменитое ожерелье Ашрафа. Замок на сейфе был безумно сложным. Чтобы его открыть, нужно в особом порядке переместить подвижные планки, повернуть с полудюжины рычагов, и только потом воспользоваться ключом.
Один из рычагов был повернут налево, а не направо, как обычно.
Август никогда не оставил бы его в таком положении.
Я подошла к сейфу. Потрогала рычаги, планки, замочную скважину: на вид все в порядке.
Нет, не все в порядке! Тут кто-то был. Один из гостей пытался открыть тайник? Или слуга? Наглость какая!
И опять послышался шорох. На этот раз меня охватила нешуточная тревога. Я не одна; здесь прячется посторонний.
– Кто здесь? – строго спросила я. Само собой, никто не ответил.
Первым решением стало обойти библиотеку, заглянуть за каждый шкаф и найти того, кто вздумал поиграть со мной в прятки. Однако потом пришло решение получше.
– Выходите! Иначе я сейчас уйду, запру дверь и вернусь с Кербером, – пригрозила я в пространство.
А когда и на эту угрозу ответа не последовало, я решительно зашагала к двери. Для этого пришлось пройти мимо доспехов с черепом. И в тот миг, когда я уже миновала их, уловила движение сзади. Мелькнула дикая мысль: доспехи ожили! Но повернуться не успела: голова взорвалась болью, а перед глазами все потемнело…
…Пришла в себя оттого, что на меня лился дождь. Ледяной, противный. Я лежала спиной на чем-то мягком.
«Какой дождь? Откуда? – смутно подумала я. – Я что, не дома? В лесу?! И что у меня под спиной? Мох?»
– Майя! Открой глаза, черт побери! – приказал откуда-то сверху Август, а потом ущипнул меня за мочку уха.
Я ойкнула и возмущенно помотала головой, чтобы увернуться. Приподнялась на локтях, тут же меня подхватили за плечи и помогли сесть.
Перед глазами все плыло и двоилось: и огонь в камине, и книжный шкаф, и лицо Августа. К горлу подступила сильная тошнота, затылок отчаянно болел. Я часто задышала, мне поднесли к губам стакан с водой – из которого, видимо, меня щедро поливали минуту назад, чтобы я пришла в себя.
– Ей нужен доктор! – взволнованно выкрикнул голос княгини. Ее контральто отдалось колоколом у меня в висках.
– Возможно, – ответил Август озабоченно.
Его рука крепко взяла меня за подбородок, а палец на миг оттянул нижнее веко.
– Говорить можешь?
– Кх. кха… да, – говорить было трудно, и вместо слов порой выходило кряхтенье.
– Как тебя зовут?
– Майя… Вайс.
– Где ты находишься?
– У тебя… у вас дома. В замке Морунген, – отвечать получалось все лучше. Я также вовремя осознала, что не стоит фамильярничать, потому что кроме меня и Августа в комнате были другие.
– А я кто?
– Его милость барон фон Морунген, господин Железный Полковник, – я вцепилась в его запястье и попыталась встать. – Видите, у меня нет сотрясения. Я помню, кто я и где я. А уж вас бы я и закрытыми глазами узнала. Стук вашего сердца ни с чем не перепутаешь.
– Это точно, – ворчливо заметил Август и помог мне подняться. Он тихо добавил, чтобы услышала только я: – Слава Создателю, ты в порядке! Никогда в жизни так не пугался.
– Но что случилось?
– Это я у тебя хочу спросить.
– Я зашла в библиотеку. Мне показалось, тут кто-то прятался. А потом… – я замолчала, восстанавливая события. Мысли путались. – Что-то ударило меня по голове.
– Ты уверена? – резко спросил Август. – Кого ты видела?
– Никого!
– Август, неужели непонятно – на нее упал этот рыцарь! – воскликнула княгиня, которая стояла неподалеку. – Он свалился со своего пьедестала. Наверное, она его задела. Ее могло ударить вот этой штукой. Как его, ошейником?
Княгиня показала вниз, и я увидела, что на полу валяются части доспехов, которые совсем недавно стояли на подставке.
– Бувигером? Возможно. Тяжелая штука. Однако странно…
Полковник задумчиво изучил детали. Среди них валялся расколотый череп.
– Давно пора было избавиться от этого украшения, – подвела итог княгиня. – Виновата неловкость этой особы. Ну кто станет поджидать ее в библиотеке, и потом бить по голове? Еще один отвергнутый поклонник? Как тот ростовщик, из-за которого у вас было столько неприятностей? – она фыркнула.
– Вспомните, что еще странного вы заметили? – отрывисто спросил генерал Вундерлих. До этого момента он тихо стоял у дверей, и я не сразу его заметила.
– Мне показалось, что замок на сейфе был не в порядке, как будто кто-то пытался его открыть. Рычаг был сдвинут.
– Ага! – удовлетворенно заметил генерал. Они обменялись понимающими взглядами с полковником. – Ну-ка, Август, проверь, все ли на месте.
Август подвел меня к креслу и усадил, и лишь затем пошел к сейфу.
– Рычаги в порядке. Так, посмотрим… Внутри тоже все на месте.
– И ожерелье?
– Да, – он вытащил из футляра ожерелье и покачал его на ладони. Кроваво-красные камни вспыхнули на солнце. Август убрал украшение обратно в сейф и тщательно его запер.
– Значит, ограбления не было.
– Майя могла спугнуть грабителя. И поплатилась за это, – полковник обеспокоенно глянул на меня.
– Или же все-таки несчастный случай, – пожал плечами Вундерлих. – Скорее всего, так. Эти доспехи кого угодно могут отправить на тот свет. Они сделаны на великана, а закреплены на подставке были плохо. Они опрокинулись и оглоушили госпожу Вайс.
– Конечно! Какое может быть ограбление? Тут все свои! Ваш пес залаял бы, появись в замке посторонний! А он спокойно разгуливает по коридору! – княгиня принялась нервно обмахиваться веером.
– Верно, – полковник еще больше нахмурился. – Идем, Майя, отведу тебя в комнату.
