Текст книги "Тайна замка Морунген (СИ)"
Автор книги: Варвара Корсарова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)
– Негодяй! Зачем тебе все это?
– Дорогая Майя, неужели не знаешь, что ты сейчас одна из самых завидных невест Ольденбурга? – спросил Лео издевательским тоном. – У твоего отца есть земельный надел, которым вы не пользуетесь. Он нужен железнодорожному концерну. Они дадут за него огромную сумму. Твой отец понял это и отказался продавать мне его. Но больше, чем денег, я жажду увидеть, как ты и твой гордый папаша будете ползать передо мной на коленях. Я всю жизнь мечтаю унизить вас.
– О, я это знаю!
– Теперь у тебя не будет другого выхода. Барон, твой покровитель, скоро женится. Говорят, он уже сегодня объявит о помолвке с Кариной Кальбек. Милая дама! Очень мне помогла. Она и ее отец успели задолжать мне немалую сумму. Надеюсь, полковник оплатит ее долги. Когда он женится, он захочет избавиться от тебя… – Лео опять гнусно хихикнул. – Так всегда поступают с надоевшими любовницами. Он будет рад отдать тебя за меня. Может, и на приданое раскошелится? Надеюсь на это. Уверен, он согласился бы на нашу свадьбу, подойди я к нему с этим предложением. Но так будет надежнее. Я скажу ему, что мы провели с тобой чудесную ночь. И я брал тебя раз за разом…
Он принялся описывать все, что собирался со мной сделать – мерзкие, противоестественные способы подчинить себе тело женщины! Мне хотелось заткнуть уши, но я продолжала держать в руках тяжелую табуретку.
– Замолчи немедленно! – крикнула я. – Ничего этого не будет. У тебя ничего не выйдет! Ты отправишься на каторгу за похищение.
– Нет, Майя. Все выйдет. В этот раз все будет по-моему. Закон на моей стороне. Наш наместник чтит законы. Он поступит так, как велит Кодекс и устав нашей общины. Кроме того, мы с ним сдружились в последнее время, – Лео расплылся в довольной улыбке. – А если наместник заартачится, на моей стороне община Ольденбурга. Многие горожане в неоплатном долгу у меня… они в моих руках.
Он пошевелил пальцами, словно перебирая души, которые заложили ему горожане Ольденбурга.
– Садись, Майя. Сейчас я оставлю тебя в покое. Ты умеешь постоять за себя! Но ничего, у нас впереди вся жизнь. Я еще возьму свое.
– Немедленно отдай ключ.
– Попробуй, отбери. Иди сюда…
Он поманил меня пальцем, потом похлопал ладонью по скамье, приглашая к себе.
Я замахнулась тяжелой табуреткой, но руки дрогнули.
Лео следил за моим замешательством с гнусной усмешкой.
Попробовать отобрать у него ключ? Не выйдет. Лео жилистый и все равно возьмет надо мной верх. Если я приближусь, он попробует вырвать табуретку. Но нападать первым, пожалуй, не посмеет. Лео трус, а я была готова дорого продать свою честь – и жизнь, если потребуется.
– Лео, – сказала я проникновенно. – Не будь глупцом. Ты задумал дурное дело, и все кончится для тебя плохо.
Он помотал головой.
– Я не идиот, Майя, и просчитываю шаги наперед. Дело, может, и дурное, но верное. Сядь и успокойся, – он зевнул, сложил руки на груди и откинулся к стене. – Смирись.
– Выпусти меня. Я отдам тебе этот земельный надел.
– Нет. Все зашло слишком далеко. Я получу и надел, и тебя.
Я со стуком поставила табуретку на пол и села на скамью как можно дальше от Лео. Я настороженно следила за каждым его движением. Но он казался спокойным и расслабленным, и даже прикрыл глаза, как будто собираясь спать, но я видела, как блестят его зрачки из-под ресниц.
Чем закончится эта история? Нет, планы Лео не осуществятся! Но его выходка будет иметь неприятные последствия. Для кого? Для него или для меня?
Что, если и правда барон прислушается к его словам, решит, что я опозорена, и меня нужно отдать замуж за Лео как можно скорее? Лео сказал, что он «сдружился» с бароном… что он имел в виду? Они вели какие-то дела вместе, и мне ужасно не нравилось, что Август использовал этого мерзкого человека в своих целях. Но полковник никому не позволит манипулировать собой. Насколько я дорога ему? Захочет ли он выслушать меня, защитить?
Время текло медленно. Мы и мой враг сидели друг напротив друга, напряженные, настороженные. Я каждую минуту ждала, что Лео решит возобновить свои притязания и выполнить то, что задумал.
Снаружи звенели цикады, трещало пламя в камине. У меня онемели спина и ноги, глаза смыкались от усталости, но я не позволяла себе потерять бдительность.
Лео время от времени менял положение, потягивался, крутил головой, и тогда я напрягалась, опасаясь повторного нападения. Он видел это и отпускал мерзкие замечания:
– Бедная Майя… не передумала? Иди ко мне, ну же! Мы прекрасно проведем время. Тебе лучше постараться и заслужить мое расположение. Иначе пожалеешь.
– Заткнись, – бросала я сквозь зубы.
Наверное, уже миновала полночь, когда вдруг снаружи послышались лай и шум шагов. В дверь ударил чей-то кулак.
– Майя, ты здесь? Открой немедленно! – прокричал взбешенный голос полковника.
– А вот и свидетели твоего позора прибыли, – сказал Лео, стараясь казаться беспечным. Но я видела, что он струхнул.
Наступил момент истины… момент его триумфа или поражения. Ситуация могла повернуться в любую сторону, но Лео, несмотря на опасения, казался полностью уверенным в том, что его затея выгорит.
Он поднялся, достал ключ и открыл замок слегка подрагивающими руками. Он торопливо отступил в сторону, когда дверь распахнулась со страшным треском. В комнату вошел полковник.
За его спиной я увидела обеспокоенное лицо Курта, за ним стояли и другие люди. Кажется, мой отец, Карина, бургомистр…
– Ваша милость! Пожалуйста, помогите! – я вскочила и сжала руки.
– Простите, ваша милость, – сказал Лео, изображая смущение. – Вы… несколько не вовремя. Я понимаю, что ситуация двусмысленная… но голос страсти не слушается здравого смысла. Дорогая Майя была такой пылкой, она так желала забыться в моих объятьях, что мы не могли ждать…
Полковник в упор посмотрел на меня, потом перевел взгляд на Лео. Я с замиранием сердца ждала, что он скажет, но Август не проронил ни слова. Он просто шагнул вперед, схватил Лео за лацканы сюртука и без малейших усилий отшвырнул к стене.
Лео ударился спиной о скамью с ужасным грохотом; доски проломились, рядом рухнула полка. Он беспомощно завозил ногами, пытаясь встать; его рука слепо искала опору. Август подошел к нему, рывком поднял на ноги и ударил в живот.
Лео издал сдавленный крик, но полковника это не остановило. Он избивал стоящего перед ним мужчину методично, неумолимо. Лео пытался закрыть голову и лицо руками, падал, но полковник не давал опуститься ему на землю.
Я зажмурилась, чтобы не видеть страшной сцены. До этого мне ни разу не доводилось присутствовать при избиении, наблюдать, чтобы человека молотили с такой яростной силой и без следа жалости. До меня доносились глухие звуки ударов, треск разорванной ткани, тяжелое дыхание полковника, стоны и всхлипывания Лео.
Потом истерично закричала женщина:
– Кто-нибудь, остановите его! Он же его убьет!
Я открыла глаза. Лицо Лео стало багровой маской; кровь текла у него из носа, рта, веки превратились в щелки. Я бросилась вперед и повисла на руке полковника:
– Август! Прекратите, прошу! Хватит! Он ничего мне не сделал!
Полковник, не глядя на меня, тряхнул локтем, я отлетела в сторону и чуть не упала.
Из толпы вынырнули Курт и князь, схватили полковника за локти и попытались оттащить.
– Август, ты с ума сошел? Что ты делаешь? – кричал князь.
– Эка вы разошлись, ваша милость, – хладнокровно вторил Курт. – Смотрите, все кулаки себе сбили. Придется забинтовать. Ну, ну, успокойтесь. Не стоит брать на себя убийство. По-моему, парень уже не дышит.
Полковник сплюнул на землю и сказал хриплым голосом:
– Дышит. У него сломан нос, может, пара ребер. Если бы я хотел убить его, убил бы. Отпустите меня, ну!
Курт и князь опасливо отошли назад. Август сжал кулаки и болезненно поморщился. Костяшки его пальцев были сбиты до мяса.
К Лео подбежал один из слуг и помог сесть. Ростовщик громко стонал.
– Боже, как больно! Я умираю… Вы видели, что со мной сделал наместник? Напал на меня, как зверь, – скулил он.
Но его хныканье меня успокоило. Если у него есть силы, чтобы жаловаться, значит, и правда будет жить.
В избушку вбежал местный доктор, который тоже присутствовал на празднике. Испуганно поглядывая на полковника, он принялся за осмотр пострадавшего.
– Не исключено, что у него сотрясение мозга, – мрачно констатировал он и сверкнул очками в сторону Августа. – Вам это с рук не сойдет, господин барон.
– Это все из-за нее, – негромко сказали в толпе. – Из-за этой девушки, дочки часовщика. Она уединилась с ростовщиком, и барон чуть его не убил.
– Какой позор, – пробормотал кто-то.
Бургомистр стоял со злорадным выражением на лице.
– Ужасный инцидент, просто ужасный, – повторял он. – Что вы наделали, господин барон? А если Цингер умрет?
– Нужно перенести его в замок, – предложил кто-то.
Слуги быстро соорудили импровизированные носилки из черенков от лопат и двух курток и, шаркая ногами, унесли стонущего Лео прочь. Полковник пошел следом, бросив на меня один-единственный взгляд – удостоверился, что со мной все в порядке. Что он думал о произошедшем, я не знала. Считал ли он меня виноватой или жертвой?
Я была потрясена до глубины души. Мне было не жалко Лео, но что, если он останется инвалидом? Наместника будут… судить? Возможно ли такое?
Пошатываясь, я вышла на холодный ночной воздух. Меня тотчас схватил за руку отец.
– Майя! Мы немедленно уезжаем отсюда. Идем!
Он дернул меня за руку так, что я чуть не упала. Он тянул меня вперед, мне пришлось бежать за ним, хватая воздух широко открытым ртом. Люди расступались на нашем пути, как будто мы были прокаженными.
– Папа, погоди! Постой! Я не могу пока поехать с тобой, я должна остаться!
– В карету. Быстро! Ты не останешься здесь ни на миг, – его голос был полон испуга и ярости.
– Она останется в замке, – с не меньшей яростью заявил полковник, который вдруг вырос у нас на пути. – Езжайте домой, господин Вайс.
– Нет! – крикнул в лицо ему отец. – Довольно вы причинили нам горя, господин барон! Прочь с дороги! Я забираю мою дочь. Завтра мы уедем в столицу.
– Вы не заберете ее, – сказал полковник с тихой угрозой. Его глаза сверкали в темноте, как у дикого зверя. – Я сказал, Майя остается в замке. Здесь она в большей безопасности, чем с вами. Вам ясно?
Август приблизил свое искаженное злобой лицо к отцу и заглянул ему в глаза, потом положил окровавленную руку отцу на плечо, сжал пальцы и легко тряхнул. Отец немедленно отпустил меня, несколько раз с шумом сглотнул и отступил.
– Майя… – он беспомощно повернулся ко мне.
– Езжай домой. Все будет хорошо, – сказала я деревянным голосом.
Но я вовсе не была уверена в том, что все будет хорошо.
– Идемте, барышня, – Луция набросила на мои плечи шаль, взяла под локоть и повела к замку. Мы прошли мимо Карины, которая отшатнулась от нас и прижала к лицу руки.
– Вот такое вышло романтическое свидание, госпожа Кальбек, – сказала я с горечью. – Чудесное завершение праздника.
– Простите… – прошептала она в ответ. – Я не думала, что… все так выйдет.
Глава 17 Пропавшая в лесу
Прошла неделя; обстановка в замке была похоронной.
Я не выходила из своей комнаты, последние слухи получала от госпожи Шварц, которая ненадолго заглядывала ко мне каждый вечер. Ей нравилось приносить дурные известия.
Остальные обитатели замка старались держаться от меня подальше. Кроме Курта; когда я ненадолго выглядывала в коридор, натыкалась на камердинера, который делал вид, что просто прогуливается или чистит светильники. А когда его не было, у дверей лежал Кербер. Видимо, им было приказано нести пост у моей комнаты и обеспечивать мою безопасность. Или сторожить.
От госпожи Шварц я узнала, что после происшествия Лео провел ночь в замке, у его постели сидел доктор. Но все обошлось: уже на следующий день ростовщика перевезли в Ольденбург, а через пару дней он настолько оправился, что уехал в столицу – подавать жалобу на наместника в королевский суд. Следом за ним уехал и князь, чтобы попытаться замять дело, а за ним и мой отец.
Лео был одним из уважаемых жителей города и не беден; кроме того, на его сторону встали бургомистр и другие именитые горожане. Они решили воспользоваться оказией, чтобы свести счеты с ненавистным наместником и убрать его из города.
Дело принимало дурной оборот; у барона фон Морунгена имелись недруги и в столице, при дворе, которые могли раздуть это событие и повернуть его к своей выгоде. Ему грозили серьезные неприятности.
«Ну, Август на них давно напрашивался», подытожила госпожа Шварц. Меня она ни в чем не обвиняла и в целом воздерживалась от расспросов.
К моему удивлению, прочие гости не покинули замок. Княгиня ждала благоприятного исхода этой истории и не желала отказываться от своих планов.
Пару раз ко мне стучалась Карина; я ее не пустила. Она жалобным голосом просила прощения сквозь замочную скважину и уверяла, что не имела ни малейшего представления о замыслах ростовщика. Ее саму ввели в заблуждение! Но ведь она первая забеспокоилась о моем отсутствии и предупредила господина барона, и он оценил ее помощь!
Возможно, так оно и было, но беседовать с ней не хотелось. И без того тошно.
Наконец, из города пришло письмо от князя. Используя свое влияние, он сумел погасить скандал. Дело даже не дошло до суда, не было ни слушаний, ни разбирательств. Барон фон Морунген заплатил штраф и компенсацию Лео Цингеру. Бог знает с какой суммой пришлось ему расстаться.
Но Август остался на посту наместника; здесь его враги потерпели поражение. Однако теперь и речи не могло быть о том, чтобы наладить хорошие отношения с горожанами… Наместника хулили и порицали на каждом углу Ольденбурга. Разумеется, мое имя тоже склоняли на все лады…
«Боюсь теперь вас ждет в Ольденбурге дурной прием», чопорно поджала губы госпожа Шварц, донеся до меня эти сведения.
Письмо стало сигналом для княгини, и в замке снова началась череда развлечений: охота, прогулки, пикники и игры на свежем воздухе. Меня, правда, на них больше не приглашали. Я сидела почти что пленницей в своей комнате. Я превратилась в изгоя. Даже на общие обеды и ужины не выходила.
Но мне нужно было поговорить с Августом. Мы не обмолвились с ним ни словом после той ужасной ночи; да его в замке-то почти не видели. Он предоставил гостей самим себе и пропадал целые дни в Ольденбурге.
Я понятия не имела, что Август думает о моей роли в несчастливом происшествии. Лео твердил свою версию событий, я рассказала бургомистру и князю свою, но они были заинтересованы лишь в том, чтобы поскорее замять скандал. Истина и мои чувства их ни капли не интересовали.
Однажды я собралась с духом, выскользнула из своей комнаты и отправилась в библиотеку. За мной поплелся Кербер, но на полпути отстал.
Я не нашла полковника в библиотеке; не было его и в покоях.
– Майя! – окликнул меня Гаспар, заметив в коридоре. – Наконец-то вышли из своего убежища! Я собирался зайти к вам, да госпожа Шварц отговорила. Сказала, вас лучше сейчас не тревожить. Вы как, в порядке? Ужасное дело с вами произошло. Черт побери, я рад, что не родился женщиной. Сложно вам живется, однако, когда вокруг бродят такие мерзавцы, как этот ростовщик.
Он предложил мне руку и повел по лестнице вниз.
– Хотите прогуляться? Или давайте обследуем западное крыло? Я тут нашел в библиотеке кое-какие заметки Жакемара с планом здания, и там указана дверь. По-моему, я видел за доспехами панель, за которой спрятан потайной ход.
– Нет там никакого хода, – мрачно сказала я и забрала у него пачку пожелтевших исписанных листов. – Я проверяла. Вы не знаете, где полковник? Хочу с ним поговорить.
– Знаю. Опять уехал по делам. Взяв камердинера и пистолеты. Он теперь не выезжает один и без оружия. Местные сильно ополчились на него. Кто мог подумать, что ростовщик пользуется такой любовью! Однако барон опасный человек. Так легко пускает в ход кулаки. Бешеный нрав. Неудивительно, что у него много врагов.
Я поежилась; вспоминать искаженное бешенством лицо Августа и его окровавленные кулаки было неприятно. В момент избиения Лео я испытала ужас и отвращение, хотя и сама была не прочь расправиться с подлецом. Но думать о том, что ты хочешь убить кого-то – это одно, а наблюдать убийство – совсем другое… особенно если убийцей чуть не стал близкий тебе человек.
Это была та сторона Августа, которую я еще не видела и больше не хотела видеть.
Но я горячо встала на его защиту.
– Ростовщика тоже не любят в Ольденбурге. Его боятся, потому что у него в руках долговые расписки. И он может напакостить исподтишка. Но Цингер свой, а фон Морунген – чужак. И его ненавидят больше, чем Цингера. Так оно всегда бывает в глубинке. Жители могут грызться между собой, но легко объединяются против общего врага. Недругов у наместника немало, это верно. Вот они и воспользовались случаем…
Я была глубоко обеспокоена. Ругала себя последними словами: дура, глупая, наивная идиотка! Поддалась чувствам, не разглядела опасность! Августу теперь приходится нелегко. Моя неосмотрительность дорого стоила и ему, и мне.
Но я переживу. Пусть мое имя смешивают с грязью – не страшно. Поболтают, забудут и успокоятся. У меня в городе много друзей. А на сторону наместника не встанет никто. Он едва не покалечил уважаемого горожанина. Сам нарушил закон, соблюдение которого так неустанно и жестко требовал от подопечных.
– Майя, не переживайте, – мягко сказал Гаспар. – Все будет хорошо. Хотите, заберу вас с собой в столицу? Зачем вам оставаться здесь? Вы утонченная и умная девушка. Что вам делать в замке этого солдафона?
Я отрицательно покачала головой.
– Не знаю, какие отношения связывают вас с фон Морунгеном, но, по-моему, он плохо с вами обходится. Говорят, он запретил вам уезжать и держит вас тут против воли.
– Это не так. Он добр ко мне.
– Странное у вас определение доброты, – в голосе Тейфеля звучало неодобрение. – Хорошо, что полковник отметелил этого ростовщика – тот заслужил каждый тумак. С такими иначе нельзя. Выбить из них все дерьм… дурь. Только это на них и действует. Но вы уверены, что однажды фон Морунген не захочет и вас проучить кулаками? Я знаю таких людей, как он. Они привыкли к насилию. Под тонким слоем манер у них скрывается дикий нрав. Не стоит так говорить о человеке, чьим гостеприимством я пользуюсь, но мне не нравится наш хозяин, барон фон Морунген. И я много слышал о нем… нехорошего. У него полно тайн за душой, и – готов съесть свою шляпу – все мерзкие.
– Еще одно подобное высказывание о бароне, и мы поссоримся, – отрезала я и ушла.
Настроение было хуже некуда. Я вернулась к себе и от нечего делать стала листать заметки, которые добыл Тейфель. Ничего интересного в них не нашла: кое-какие записки Жакемара, обрывочные, непонятные, частично зашифрованные, да примечания Кланца, из которых тоже ничего полезного узнать не удалось.
Впрочем, один рисунок меня заинтересовал. Его выполнил своей рукой Жакемар – внизу стояли его инициалы. Вероятно, он рисовал барельеф, которым хотел украсить замок. Лист покрывали изображения уродливых кобольдов, стоящих на страже врат в подземное царство.
Я пригляделась и увидела кое-что любопытное. Под вязью рисунка была начерчена ломаная линия. Она почти скрывалась в завитушках, и рассмотреть ее было непросто. Я провела по линии пальцем, размышляя, зачем старый мастер провел ее, но так ничего и не придумала.
Рисунок был отвратительным, безумным, и пробудил во мне смутные воспоминания. Где-то я уже видела этих кобольдов… вероятно, на одной из стен замка. Но где? Нет, не таких кобольдов. Похожих, но не совсем. И там, кажется, еще были скелеты…
Память ничего не подсказала, но всколыхнулось ни с того ни с сего чувство опасности.
Дурных мыслей мне и без того хватало, поэтому я сердито отложила записи и решила пораньше лечь спать.
И как же я теперь буду проводить свои дни в замке Морунген? Вот так, неприкаянно слоняясь по его коридорам, где меня все избегают? Сидеть у себя в комнате? Думать о том, что из-за меня у полковника начались неприятности, а сам он так сердит на меня, что и видеть меня не желает?
* * *
…Я проснулась среди ночи от того, что кто-то тряс меня за плечо. Я открыла глаза и зажмурилась от яркого света свечи у себя под носом.
– Барышня, вставайте! Скорее! – прошипела Луция.
Черт, кажется, я забыла запереть дверь, и служанка зачем-то явилась в мою комнату!
– Что случилось? – я покосилась на часы на столике: половина второго. Тревога в душе вспыхнула, как пожар. Что-то случилось с Августом? Его механическое сердце остановилось?
– К вам гость из Ольденбурга. Прискакал на лошади. С ума сойти, не побоялся ехать один по ночной дороге, через лес! Я хотела отправить его восвояси – ишь чего выдумал, господ будить ради всякой ерунды! – но он плачет и требует, чтобы я позвала вас. От него не избавиться, как от клопа! Простите, что разбудила вас, испугалась, что он господ потревожит, подлец!
– Да кто же это?
– Не знаю, какой-то мальчишка! Вот такой, – Луция провела рукой на уровне пояса. Да, маловат! – Но наглый, как вороненок! Грязный как свинья!
– Что ему надо? – я торопливо запахивала халат и приглаживала волосы.
– Твердит, что его сестра попала в беду. Рита, что ли…
Рита? Дочь возчика?
Я поспешила вниз и на кухне возле очага нашла рыжего оборванного мальчишку. Он сидел на табурете и грыз вытащенную из помойного ведра корку. При виде меня он вскочил и вытер нос рукавом.
Лицо мальчишки показалось знакомым.
– Айко? – спросила я неуверенно. – Ты брат Риты? Что случилось? Почему ты приехал ночью?
– Рита пропала, – сказал он и вдруг насупился, тоненько всхлипнул и заревел. По его чумазым щекам горохом катились слезы. Я вспомнила, что ему всего семь; и этот ребенок скакал сюда один по ночной лесной дороге!
– Не плачь, ну! – я уселась у очага и посадила его на колени, невольно морщась от кислого запаха немытого тела. – Луция, налей ему чаю и дай что-нибудь вкусное! Наверняка от ужина немало осталось.
Луция, ворча, открыла буфет.
– Рассказывай. Как Рита пропала? Куда она делась?
– Барышня Майя, вы знаете, мы с мамкой и Ритой втроем остались. Виго в тюрьме, папаша тоже в тюрьме – наместник их туда засадил. Вилли, другой мой брат, сбежал. А нам жрать нечего. Рита и сказала, что пойдет в старую серебряную шахту, что в Буром лесу, чтобы поискать там чего на продажу. Железяки старые, или даже серебряные камни. И не вернулась.
Он опять заревел.
– Когда она туда ушла? – я помертвела. Вот глупая девчонка!
– Да уж третий день пошел.
– Третий день?! Что же за ней никто не отправился, не пытался разыскать?
– Да кто искать-то будет? Всем на нас наплевать. В старый серебряный рудник люди боятся ходить, там нечисто. Рита, наверное, померла. Ее забрали кобольды или Хозяин Леса великан Ганс… Мамка говорила, что, может, ее Железный Полковник поймал и отправил в каталажку. Я и приехал узнать. Ты же тут живешь с ним.
– Нет, – ответила я. – Если бы он ее арестовал, вам сообщили бы первым делом. Погоди. Сиди тут. Луция! Позаботься о нем, пожалуйста!
Брести по коридорам замка было неприятно; по ночам они всегда были полны сквозняков и странных поскрипываний, а тени от свечи рождали в углах монстров и оживляли каменных скелетов. Но сейчас я не обращала внимания на неуютную обстановку. Встреться мне призрак самого Жакемара или Безголового Кадавра, я бы вежливо попросила их посторониться и двинулась к своей цели.
Наконец, я остановилась перед дверью в покои Августа и постучала. Дверь не открылась. Поднимать шум не хотелось, и поэтому я выудила из кармана халата связку ключей от всех замков в доме, которую мне не вручил полковник, назначив «комендантом замка Морунген», и недрогнувшей рукой открыла дверь.
Вошла в темную комнату и остановилась, прислушиваясь. Август ровно дышал, мерно постукивало его механическое сердце.
Слава богу, он один…
Я подошла к его кровати и поставила свечу на столик. Секунду я любовалась его лицом. Сейчас во сне он выглядел моложе, спокойным, но между бровей залегла горькая морщинка. Я скользнула глазами ниже и вздрогнула, осознав, что он спит обнаженным под одеялом – я увидела его широкую грудь, на металлической пластине с левой стороны отражались отблески света.
Я зачарованно изучала его. Как же он красив! Так и тянуло провести пальцами по его щеке, груди… Коснуться его губами. Мое лицо пылало, мысли убежали далеко, и я даже забыла на миг, зачем сюда явилась.
И тут я услышала, как стук механического сердца участился, но Август продолжал мерно дышать. Возможно ли, что он чувствует мое присутствие даже во сне? Или ему снится другая женщина? Зрелая, пышнотелая рыжеволосая красотка…
– Ваша милость! Август! Вставайте! – я легко тронула его за плечо. Какая у него горячая кожа!
Порывисто вздохнула и потрясла его сильнее.
Поначалу я даже не поняла, что произошло; резкое движение, толчок – и я лежу на спине на кровати, а мое горло крепко сдавливает сильная рука, не давая глотнуть воздуха. Я пискнула и беспомощно вцепилась пальцами в мускулистое предплечье.
– Майя? – удивленно сказал Август и отпустил меня. – Что ты тут делаешь? Черт побери! Прости… Ты в порядке? Я не понял спросонья, что это ты. Думал, враги. Старые инстинкты сработали…
Он помог мне подняться и сел рядом. Осторожно откинул волосы с моего лица; я все еще тяжело дышала, вздрагивая от пережитого испуга.
– Прости, – повторил он. На его лице было раскаяние, недоумение, смущение и… взволнованное ожидание.
– Мне пришлось прийти к вам… разбудить, – я закашлялась, и он протянул мне стакан воды. – Кое-что стряслось. Нужна ваша помощь.
Я сбивчиво рассказала ему о ночном визитере. Август выслушал молча, хмурился, морщился.
– Пожалуйста, помогите найти Риту. Ее надо спасти. С ней могло случиться что-то ужасное…
Мое чувство вины усилилось стократ. Если бы я выполнила давнюю просьбу Риты… Если бы я не отмахнулась от нее… Если бы я не побоялась просить полковника за ее брата и отца, она была бы с семьей, она бы не отправилась в заброшенный рудник, полный опасностей!
Август не говорил ни слова. Его молчание обескураживало.
– Пожалуйста, пошлите Курта… напишите записку бургомистру… лесникам… кому-нибудь! Пусть организуют поиски!
Сейчас он скажет: «Еще чего! Пропала чертовка – и поделом ей».
И выставит меня вон. Что я тогда буду делать? К кому обратиться? Я сама поеду в Ольденбург. Поговорю с жителями, заставлю их действовать!
– Погоди. Дай одеться.
Август отбросил одеяло и встал. Я быстро отвела глаза, но все же не удержалась и украдкой глянула на него. Он натягивал штаны, рубашку безо всякого стеснения передо мной, как будто я была его женой и прожила с ним много лет.
Подошел к умывальнику и несколько раз плеснул холодной водой в лицо, а затем и полностью опустил голову в таз. Распрямился, фыркая и ругаясь вполголоса.
– Подай полотенце, – приказал он.
Я вскочила, сорвала полотенце с крючка и сунула ему. Август вытирал руки и задумчиво смотрел на меня. Колеблющиеся отблески свечи обострили черты его лица, и теперь оно казалось свирепым.
Он накинул куртку и поманил меня за собой.
– Где этот мальчишка?
– Сидит на кухне.
– Пойду к нему и допрошу. А ты иди разбуди Курта. Только тихо. Не нужно тревожить остальных. Впрочем, нет: скажи Курту, пусть поднимет генерала Вундерлиха. И его дочь. А, черт, Зебальд с Розой отправились вчера в Шваленберг и там остались ночевать. Ладно, обойдемся без них.
Он шел быстрым шагом, я едва поспевала за ним. У лестницы мы расстались: Август отправился вниз, я в покои слуг. Оказалось, что Курт уже поднялся, оделся и был в курсе; его разбудила Луция.
– Ну вот и дельце назревает, – сказал он азартно и подкрутил ус. – А то я уж было заскучал.
– Пропала моя подруга, – ответила я мрачно. – Как вы думаете, полковник поможет ее найти?
– Из-под земли достанет, – успокоил меня Курт.
Мы спустились на кухню и обнаружили барона в людской. Там было полно народу: полусонные и растрепанные лакеи и слуги сидели на скамье или подпирали плечами стены, Гаспар Тейфель отчаянно зевал у стола, кухарка Росвита с суровым видом подавала присутствующим кружки с дымящимся чаем. Судя по запаху, она добавила в чай немало джина. Господин Отмар деловито заправлял маслом фонари, выставляя их один за одним на полку.
– Я еду в Ольденбург поднимать жителей, – размеренно говорил Август зычным командирским голосом. – Курт, берешь лошадей, повозку, и вместе со слугами отправляешься к Бурому Лесу. Туда, где отвал и проходит старая дорога, понял?
– Так точно!
– Начнете поиски. Пока обыщете самый простой участок до конца дороги. Еще темно. Глубоко в лес не суйтесь. Возьми побольше факелов, веревок. Не забудь ружья – могут встретиться волки или бродяги. Ты знаешь, что делать.
– Так точно!
– Я приведу добровольцев из дружины. Отправлю гонца к егерям. Они тоже помогут.
– Все из-за какой-то девчонки! – недовольно заметил лакей Ройтлингера. Как и его господин, он был толст и одышлив.
– Эта девчонка – жительница города, за который я несу ответственность. Мы найдем ее, – голос Августа был так суров, что никто не больше не осмелился ему возразить.
Я смотрела на него, затаив дыхание. Август не ошибся, выбрав жизненный путь! Он был настоящим военачальником, умел четко донести до людей задачу и легко подчинял их своей воле, заставлял делать то, что ему требовалось. Никому даже не пришло в голову его ослушаться. И теперь мужчины молча встали и отправились в ночной лес. Август заставит их повиноваться и не отступит, пока не добьется своего. Наверное, он точно также вел солдат в бой, под пули, на смерть, но не бросал никого и заботился о каждом, забывая о себе.
В руках у меня был плащ; я накинула его и поспешила за Августом, но он остановился и схватил меня за плечо.
– А ты куда? – резко спросил он.
– С вами! Поеду в Ольденбург. Помогу вам поднять людей, говорить с ними.
– Ничего подобного. Ты останешься тут. Тейфель! Вы тоже. Нужно, чтобы в замке был кто-то толковый, если случится что-то непредвиденное. На Ройтлингера положиться нельзя, генерала нет, князя тоже.
– Но я могу вам помочь в поисках! – недовольно воскликнул Гаспар.
– Вы поможете, оставшись в замке. С моим комендантом, – он криво улыбнулся и кивнул в мою сторону. – Когда остальные проснутся, они будут беспокоиться. Вы должны за ними приглядеть. Ты тоже останешься, – Август ткнул пальцем в садовника Эмиля, который угрюмо стоял в дверях, сунув руки в карманы. – Двое дееспособных мужчин в замке. Если понадобитесь, я за вами пошлю. А ты… – Август опять положил руку мне на плечо, заглянул в глаза и сказал вполголоса: – Не делай глупостей, Майя. Я найду твою подругу. И выпорю, как давно хотел. Чтобы неповадно было соваться, куда запрещено.
