Текст книги "Английский для миллионеров (СИ)"

Автор книги: Варвара Корсарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 27 страниц)

– Ах, Даша просила… – ворчливо откликнулась Марианна, испытав, однако облегчение.

– И вот еще: я нашел для Илоны вакансию в московском офисе и настоятельно попросил ее перевестись. С хорошим повышением в окладе и должности. Она немного поломалась и согласилась.

– Как же ты теперь без своей помощницы! – ядовито посетовала Марианна.

– Легко. Но не уходи от темы. Если ты любишь меня, то почему считаешь, что не сможешь быть со мной?

– Потому что ты – это ты! Рядом с тобой я всегда буду чувствовать себя подчиненной. Виноватой не пойми в чем. Буду следить за каждым своим словом и понимать… что мы из разного теста. Из разных миров! Ты из мира, где все идет по плану и по расписанию. Где нет места шалости, глупости, безрассудству и спонтанности. А я живу в другом мире, я не могу измениться! И ты не можешь измениться. Люди не меняются!

– Господи, опять это странное утверждение! Конечно, люди меняются! Еще как меняются. Это закон природы. Если бы люди не менялись, они до сих пор бы жили в пещерах, жрали сырое мясо и владели рабами.

– Это совсем другое!

– Нет, не другое. Люди меняются, когда у них есть для этого мощный стимул. Внешний или внутренний. А у меня он есть. Это ты. Ради тебя… я сделаю все.

– Ну да, – иронически отозвалась Марианна. – Изменишь свою натуру? Характер? Это нереально.

– Марианна, – он помолчал, подыскивая слова, вздохнул, и когда заговорил, его голос звучал непривычно уязвимо, – возможно, мне вообще не нужно… меняться. Тот Петр, которого ты знаешь, не всегда был таким. Таким я сделал себя за десятилетия. Но в твои годы я мог быть нежным, порывистым… любил дикие выходки, мог отчебучить глупый и романтичный поступок. Мечтал о путешествиях и чудесах. Думаешь, только девчонки мечтают о волшебстве? Ничего подобного. Парни те еще фантазеры. И тот Петр все еще здесь. Он никуда не делся. Просто я запретил себе быть таким. Но пожалуйста… дай мне время. Понимаешь, когда я встретил тебя, я опять испытал то чувство… ожидание чуда. Чего-то значительного. Удивительного. Радостного. И уже давно забыл его, и вот – опять!

Марианна слушала его, открыв рот. Надо же, как он умеет говорить! И видно, что ему тяжело даются эти слова…

– Марианна, мы знакомы не так уж давно. Мы только-только начинаем притираться друг к другу. Над отношениями надо работать, ничто не дается просто так. Особенно когда партнер – такое дубовое полено, как я, – он криво усмехнулся. – Которое привыкло командовать и распоряжаться.

Марианна невольно улыбнулась, хотя вовсе не хотела этого делать. Зачем она его вообще слушает? Нужно поставить точку и уйти.

– Уж я-то знаю, что над отношениями надо работать, – веско сказала она.

– Знаешь, безусловно. Но на практике эти знания не применяешь. Чуть что – сдаешься и убегаешь. Как всегда.

– Ну вот, опять ты меня обвиняешь!

– Я не обвиняю. Я хочу помочь тебе. Я буду… твоей опорой. Твоим гидом. А ты моей опорой и гидом. Пожалуйста, просто не бойся. Дай мне шанс. Я люблю тебя. И никого так не любил как тебя.

Последние слова он выговорил с трудом и даже болезненно поморщился, но Марианна не обратила на это внимания – мужчинам непросто выдавать такие признания, она знала, а он сказал! Он сказал ей это!

Он всегда говорит правду. Он не будет лгать ради выгоды или красного словца!

Ей показалось, что качели сделали полный оборот, и голова у нее пошла кругом.

– Знаю, я не идеал. Я тебя недостоин. Тут твоя бабушка права. Но я учусь на своих ошибках. Я умею это делать, ты же знаешь!

– И ты готов принять меня такой, какая я есть? Не верится. Ты не простил мне того, что я ввела тебя в заблуждение.

– Нечего было прощать, потому что я знал это сразу. Мне было жаль тебя. Я видел, как ты переживала, но хотел, чтобы ты преодолела себя и все рассказала мне сама. Если тебе показалось иначе – это не так. Иногда ты придумываешь то, чего нет. Прости, но это правда.

– Да, я такая, – сердито подтвердила Марианна. – Мнительная. Неуверенная в себе. И ты готов принять мои недостатки и не выговаривать мне за них?

– Я люблю тебя со всеми твоими недостатками. Они делают тебя неповторимой.

– Но помнишь, когда мы были с тобой в арт-кафе – где танцевали – ты сказал, что не увлекся мной, будь я простой танцовщицей. Если бы я скакала на сцене в полуголом виде.

– Тебе стоило меня дослушать. Конечно, я не увлекся бы тобой. Потому что не смог бы узнать тебя как человека. Будь ты танцовщицей, вряд ли мы смогли бы спорить с тобой по вопросам педагогики, воспитания и обо всем на свете. Конечно, я обратил бы внимание на тебя, на твою внешность… но обстоятельства не свели бы нас близко. Вот что я имел в виду.

Марианна посмотрела на него внимательнее. На его виске отчаянно билась жилка, бледные щеки стали еще бледнее, а глаза горели прямо-таки нестерпимым блеском. От Петра шла такая мощная волна силы, желания убедить, присвоить, что Марианны в животе все сжалось, не то от восторга, не то от ужаса.

Но в то же время она сильно разозлилась. Он верит в то, что говорит. Но слова – это лишь слова.

– Докажи, – бросила она яростно. – Сделай что-нибудь, чтобы я поверила. Во все, что ты сказал.

– Что сделать? – растерялся Петр.

– Не знаю. Что-нибудь. Чтобы я поняла, что ты готов не только брать, но и отдавать. Что ты готов выглядеть идиотом, чтобы только порадовать меня. Что ты готов выйти за свои рамки. Что ты не полено бесчувственное, которое живет по строгим правилам.

– А… чего бы тебе хотелось?

Марианна подумала, ничего не придумала и сказала наобум:

– Ну, не знаю… какой-нибудь романтический поступок. Красивый, но неправильный с твоей точки зрения.

– Я забыл, как быть романтиком. Черт, я к тебе даже без цветов пришел… Хочешь цветы?

– Не знаю… – растерялась Марианна. – Постой, что ты делаешь?

Какие цветы, где он их возьмет? Что за ерунда? Побежит искать цветочный киоск, а она будет тут сидеть на качелях и ждать? Куда вообще зашел их разговор?

Но Петра было уже не остановить. Он деловито огляделся и направился прямо к палисаднику, где сосед бабы Сони по подъезду, вредный пенсионер Адольфыч, выращивал тюльпаны и ирисы. Адольфыч берег свой цветник и огородил его от хулиганов двумя рядами колючей проволоки.

Петр перепрыгнул препятствие и принялся рвать цветы.

К несчастью, в этот момент Адольфыч возвращался из продуктового и как раз вошел во двор.

– Ты чего творишь, паразит! – заорал Адольфыч лихо подбегая к грабителю и замахиваясь кошелкой. – Ах ты фашист недоделанный! Для тебя, что ли, сажено было! Сколько труда, сколько денег в луковицы вбухано! Ишь, сволочь, а еще в галстуке! Щас в полицию позвоню, пусть тебя по этапу отправят, гаденыша!

Марианна схватилась за голову.

Адольфыч умел и любил затевать скандалы и всегда выходил из них победителем, особенно если дело касалось его имущества. И не важно, что сам он не тратил на луковицы ни копейки – он выкапывал их по ночам из городских клумб, потому что твердо верил в примету, что ворованные растения лучше приживаются.

Петр выпрямился, сжимая в руке букет тюльпанов, и посмотрел на Адольфыча взглядом укротителя тигров.

– Простите, – сказал он размеренно и весомо. – Я понимаю, что нарушаю закон, но у меня есть важная причина так поступить. Готов компенсировать ваши потери. Вот, возьмите… – он полез во внутренний карман пиджака, вытащил бумажник и выругался: – Черт, налички, нет… вот, возьмите карту. Пин-код один-четыре-два-ноль. Там я держу деньги на повседневные расходы, но, думаю, должно хватить. Или вот, лучше возьмите часы. Это Ролекс.

Петр начал расстегивать браслет, Адольфыч мигом выхватил и карту, и часы и деловито посоветовал:

– Парень, там у стены еще примулы и незабудки. Хорошие, крепкие. Может, тебе герань из дома принести? В горшке.

Пацаны возле турника оживились. Поставили на землю бутылки с пивом, поднялись с корточек, достали телефоны и начали снимать, матерно и весело комментируя.

Завтра Петр Аркадьевич проснется звездой ютуба.

Ролики в топе, миллионы просмотров!

“Беспредел в наших дворах!”

“Известный бизнесмен украл у пенсионера тюльпаны!”

Марианна не выдержала. Теряя тапочки, она сорвалась с места, подбежала к Адольфычу, отобрала у него часы и карту и сунула Петру в карман.

– Валерий Адольфыч, извините, пожалуйста! Я вам потом занесу деньги за цветы. Или привезу рассаду из дома, и сама посажу. Вы идите, идите себе, пожалуйста!

Она зверски оскалилась в лицо Адольфычу, изображая улыбку, и Адольфыч, глянув через ее плечо на грозного Петра, вдруг оробел, попятился, и нырнул в подъезд.

– Молодой человек, вы с ума сошли? Что это за хулиганская выходка? – раздался сверху бабушкин голос. Марианна подняла голову и застонала. На балконе бабы-Сониной квартиры было столпотворение: там стояли, свесив головы, все члены ее семьи, квартирная хозяйка, а сзади мельтешили чернявые шевелюры жильцов. Спектакль удался на славу!

Петр стоял посреди истерзанного садика, с полными руками ирисов и цветов, и лицо у него было такое решительное и ожесточенное, что сразу становилось ясно – он еще и не на такое способен.

Куда только подевалась его респектабельность и принципы! Он смотрел на Марианну в упор и был готов усыпать ее цветами с ног до головы.

– Петр, не надо, пожалуйста, – попросила она. – Это уж слишком.

Петр упрямо выдвинул челюсть и медленно опустился на одно колено, прямо на чернозем.

– Марианна… – начал он хриплым голосом.

О боже, кажется, он сейчас начнет изъясняться в вечной любви и делать ей предложение!

Марианна медленно попятилась, готовясь пуститься наутек. Она оказалась не готова видеть Петра таким. Это какая-то неправильная романтика!

– Маша, немедленно домой! С кем ты вообще связалась! Он же хулиган натуральный, бандит! Что он вообще вытворяет, вы только посмотрите! – возмущалась бабушка.

А Алла рассмеялась и захлопала, жильцы восторженно залопотали что-то по-своему.

– Немедленно встань! – Марианна топнула ногой, потом схватила Петра за лацканы пиджака и потянула вверх. Когда он поднялся, она вырвала из его рук цветы и бросила на землю, а потом взяла его за руку и потащила прочь со двора – подальше от зрителей!

Она затащила его за угол дома, взяла за плечи и поставила у стены.

Петр покорно встал, вытянув руки по швам. Он тяжело дышал и вид у него был дурацкий.

– Ну, и что это было? – отчитывала его Марианна сквозь зубы. – Что за гусарский жест – оборвать клумбу? И что за барская выходка – разбрасываться кредитными картами и часами? Позорище!

Петр покорно кивнул.

– Прости. Не знаю, что на меня нашло. Когда ты со мной говорила, у тебя был такой вид… как будто ты меня ненавидишь. И я представил, что возвращаюсь домой без тебя и больше никогда тебя не увижу. У меня в голове что-то щелкнуло…

Он устало провел тыльной стороной кисти по лбу, оставив грязный след.

– Да у тебя истерика, что ли! На кого ты похож… – она всплеснула руками. – Шпана натуральная. У тебя руки грязные, и лицо. Есть платок?

Петр пошарил по карманам – платка не нашел – рассеянно сорвал галстук, вытер руки, попытался сунуть галстук в карман.

Марианна отобрала испорченную фирменную вещь и аккуратно вытерла ему лоб.

– Ну? – спросила она суровым учительским голосом. – Успокоился? Больше не будешь куролесить?

– Не буду, – он кашлянул и выпрямился, и стал самим собой – потрепанным, немного грязным, но вполне представительным Петром Аркадьевичем. – Продолжим разговор?

– Что еще ты хочешь мне сказать? – она скрестила руки на груди и нахмурилась.

Она ругала его, но испытывала не столько гнев, сколько восхищение.

Ух он какой, оказывается, ее Петя!

Вместо ответа он схватил ее за плечи, моментально развернул, как в вальсе, и прижал к стене. Потом приблизил к ней лицо вплотную и попросил охрипшим голосом:

– Марианна, поехали домой? Пожалуйста. Я обещаю, что буду хорошо себя вести. Я не знаю, что еще тебе пообещать. Ну хочешь, я продам свою компанию и устроюсь в школу учителем труда? Помнишь, как ты меня представляла? Тогда мы будем на равных. А хочешь, открою для тебя частную школу, и ты будешь директором? Прости, что обещаю тебе такие… материальные вещи. Я пока не умею создавать сказку, как ты. Я ведь не волшебник, я… – он запнулся, не зная, как закончить.

– …Я только учусь, – подсказала Марианна. От его близости у нее начала кружиться голова, но она не сбилась с учительского тона и продолжила его отчитывать.

– Попробую говорить с тобой твоим языком. Давай-ка установим кое-какие правила, раз ты их так любишь. Первое: ты никогда не пытаешься показать свое превосходство. Не говоришь со мной пренебрежительно. Учишься говорить с другой интонацией. Прислушиваешься к моему мнению. Как ты думаешь, это у тебя это получится?

– Конечно, – кивнул он, пожирая ее глазами. – Я и так стараюсь. Но надо записать все по пунктам. На каждый день. Если нарушу какой-то пункт, ты сделаешь мне строгий выговор. И прямо укажешь, что я делаю не так. А не будешь себе придумывать про меня разные страшные вещи. Как думаешь, это у тебя получится? Когда дело касалось Даши, у тебя получалось.

– Я что, должна тебя все время контролировать? Воспитывать? Еще скажи, зонтиком лупить? – она попробовала отцепить его руки и освободиться. – Ты сам не сможешь быть чуточку мягче и нежнее?

– Именно так. Воспитывать. Партнеры всегда друг друга воспитывают, а как же иначе?

– Ты взрослый человек! Как воспитывать взрослого?

– Хорошо, не воспитывать. Назовем это иначе. Подсказывать. Определять границы. Помогать становиться лучше. Ты поможешь мне, а я помогу тебе. Как равные. Так пойдет?

– Как равные не получится. Воспитание – это всегда отношения между взрослым и ребенком. А значит, ты опять начнешь играть со мной в строгого начальника.

– Не начну. Каждый взрослый бывает иногда ребенком. Я вот сегодня попробовал и мне понравилось.

– Да уж. Ты точно вел себя как дитя неразумное.

– Ты тоже умеешь делать выговоры, как строгая начальница. Делай это почаще. Буду только рад. Думаю, ты быстро войдешь во вкус.

– Но… – у Марианны были еще возражения, но озвучить она их не успела. Петр обхватил ее лицо ладонями и поцеловал. Поцелуй был и нежный, и властный, и умоляющий…

Петр оторвался на миг и легко прошептал ее имя, и Марианна не смогла сопротивляться. Она обняла его за шею и приоткрыла губы, принимая его поцелуй.

…Но спустя секунду решительно оттолкнула его.

– Все же как-то не очень радостно выглядит эта картина, – сказала она, переводя дыхание. – То, что ты описал, похоже на какой-то план учебно-воспитательной работы с целями и задачами.

– Мы включим в этот план еще несколько пунктов, – сказал Петр, касаясь ее подбородка, чтобы она не отвернулась. – Как насчет свадьбы в Будапеште? Или в Вене? Или предпочитаешь тропическую страну? Дополнительным пунктом – планы на ближайшие годы. Кофе в постель, прогулки на лыжах по лесу вокруг усадьбы, чтение вслух перед сном, танцы по выходным, посиделки у камина с глинтвейном, и столько поцелуев в день, сколько получится. Можешь добавить все, что хочешь, по своему усмотрению. На свете столько чудесных вещей, которые мы будем исследовать вместе! А, чуть не забыл. Еще пункт: брат и сестра для Даши. С локонами-спиральками и кожей цвета кофе с молоком.

– Однако умеете вы вести переговоры, Петр Аркадьевич… – пробормотала Марианна, мысленно улыбаясь до ушей. – И какие же штрафы полагаются за невыполнение условий договора?

– Самые строгие. Например, такие…

И он покрепче прижал ее к стене и поцеловал так, что Марианна поверила – по правилам или без, но все у них сбудется, и даже больше того, что было обещано.

Эпилог

Год и два месяца спустя

Марианна внимательно смотрела на телевизионную панель, где полуголая блондинка раскачивала бедрами и извивалась, как уж на сковородке. Перед блондинкой стоял стул, с которым она выделывала бесстыдные вещи. Из динамиков лилась сладострастная музыка.

Повторять движения за блондинкой было непросто. Несмотря на обманчивую легкость движений, инструкторша была неутомимой и безжалостной к своим виртуальным ученикам. А Марианна была не в лучшей форме и никак не могла ухватить ритм и драйв. Ее нынешнее состояние сбило у нее все настройки.

После десяти минут бестолковых вихляний, она попробовала повторить особо заковыристый изгиб в полуприседе со взмахом ноги, но у нее закружилась голова, а под ложечкой засосало. Она пошатнулась и потеряла равновесие. Ножка антикварного стула стиля «шератон» крякнула и переломилась, Марианна по инерции сделала несколько шагов в угол комнаты и со всего размаха налетела на столик. Где, к несчастью, стояла фарфоровая Коломбина девятнадцатого века. Статуэтка упала на пол и рассыпалась осколками.

– Shit, shit, shit! – выругалась Марианна, поставила видео на паузу и хотела было метнуться на кухню за совком, но услышала в коридоре знакомые шаги. Тогда она торопливо приподняла край ковра, замела под него ногой осколки и выпрямилась, как ни в чем не бывало.

В гостиную зашел Петр, глянул на экран, где застыла блондинка враскоряку, и вздохнул.

– Марианна, опять твои танцы? Побереглась бы. В твоем состоянии это опасно.

– Неопасно, – огрызнулась Марианна – она стала ужасно раздражительной в последнее время. – Мне лучше знать, какое у меня состояние! Пока я не стала толстая как бочка, я буду танцевать. Да и потом тоже буду. На девятом месяце. Только попробуй мне запретить.

– Даже пробовать не буду! – Петр поднял обе руки, сдаваясь. – Танцуй на здоровье. Только поосторожнее. Без прыжков. Что это за танец, кстати?

– Эротический танец со стулом. Сам спасибо скажешь, когда я его освою.

– Хм, – Петр критически изучил экранную блондинку, потом перевел взгляд на трехногий антиквариат на полу – четвертая ножка торчала обломком. – Может, тебе лучше взять офисный стул? Он хотя бы крутится и ездит на колесиках. Хотя нет, забудь. Это куда более травмоопасно.

Он подошел к Марианне, стиснул ее и поцеловал – сначала в щеку, потом в губы, а потом в шею. Марианна сердито выкрутилась из его объятий – ее все сильнее подташнивало, и нежностей совсем не хотелось. Нужно позавтракать и принять витамины. Тогда станет легче.

Петр покорно отпустил ее отошел на шаг. Недоуменно вздернул брови, прислушиваясь к хрусту, потом озадаченно потопал ногой по ковру. Нагнулся, приподнял край ковра и печально присвистнул:

– Мне нравилась эта статуэтка, – заметил он с грустью. – Лучше бы ты расколошматила вон того синего космонавта. Он улыбается, как идиот. Меня это раздражает.

– Космонавта в следующий раз, ладно? Я падала, мне некогда было выбирать, кого колошматить.

– Аргумент принят. Схожу за веником и совком.

Марианна устыдилась.

– Я сама, Петя, не надо… прости, мне правда жаль. Больше не буду танцевать в гостиной.

– Я установлю панель внизу, в тренажерном зале. И давай ты будешь звать меня, когда захочешь танцевать. Чтобы я подстраховал.

– Ладно, – не стала спорить Марианна. – А это у тебя что?

Она заметила баночку, которую он поставил на столик у двери.

– Набрал тебе первой смородины. Будешь?

– Давай! Ммм, кисленькая! – Марианна кидала ягоды в рот одну за другой, хрумкала и не могла остановиться. Сок брызгал во все стороны. Петр смотрел на нее с умилением.

– Тебе оставить? – опомнилась Марианна.

Петр мотнул головой.

– Ешь. Тебе нужны витамины. Слушай, хотел с тобой посоветоваться… на следующей неделе приезжает Даша, я вот думаю, какой ей подарок сделать.

– Ты с ней говорил вчера по телефону? Она точно не хочет остаться в Англии на следующий год?

– Точно не хочет. Сказала, ее тошнит от английского бекона и вареного горошка. И от английской системы обучения. И от английского языка тоже. Хотя катание на лошадях ей понравилось, и английский спорт тоже.

– Я рада, что она решила вернуться! – заявила Марианна.

– Я тоже рад, – кивнул Петр и улыбнулся. – Ужасно соскучился. Хоть и ездил к ней месяц назад.

– Надо еще сходить в местную школу, узнать, какие документы нужны для обучения, все собрать…

– Я как-то сомневаюсь насчет местной школы. Может, лучше частная школа в городе?

– Пусть Даша решает. Учителя здесь, кстати, ничем не хуже. Я как-никак год проработала в их коллективе и знаю точно!

– Ладно, пусть решает, – вздохнул Петр. – Но я все же попробую ее переубедить.

– А насчет подарка – у меня есть идея. Котенок. Или собака. Или все вместе. Она давно хотела домашнего зверя.

– Котенок – это как-то несолидно, – усомнился Петр. – Ладно, поищу у заводчиков породистого.

– Не надо породистого. У местного ветеринара Колодина всегда в клинике есть куча бесхозяйных. Мы сделаем счастливым одно хвостатое существо.

– Одно хвостатое блохастое и лишайное существо, – уточнил Петр, поморщившись.

– Подумаешь, блохи! – махнула рукой Марианна. – Есть вещи пострашнее блох.

Она немного смутилась, потому что ей предстояло сказать неприятную новость.

– Завтра к нам в гости приедет бабушка, – выпалила она, чтобы поскорее с этим покончить. И перейти к другой новости…

К чести Петра, он попытался изобразить на лице радость.

– Хорошо! – сказал он с фальшивым энтузиазмом. – Попрошу Катерину приготовить праздничный обед. А Валентину попрошу держать себя в руках.

– Не расстраивайся. Бабушка не останется на ночь. И сильно ругать тебя не будет… наверное. В прошлый раз она так много тебе высказала, что сейчас должна немного успокоиться.

– Или наоборот – еще больше распалится за неделю, – усомнился Петр.

– Да не переживай ты так! Я тебя в обиду не дам. Буду тебя защищать.

– Я очень люблю, когда ты меня защищаешь, – он изловчился и поцеловал ее в висок.

Она положила руки ему на плечи и заглянула в глаза.

– Петя, у меня есть для тебя еще один сюрприз, – она закусила губу, не зная, как начать.

– Какой? – поинтересовался он чуточку настороженно.

– Думаю, приятный. Я в последнее время много думала о том твоем наставнике, бывшем директоре музея.

– Вот как? – удивился Петр. – И что?

– И вот что… я немного посидела в интернете, списалась с кое-какими людьми… не хотела говорить тебе, пока не узнаю точно. В доме престарелых под Оренбургом живет некий Людвиг Александрович Байер. Ему за восемьдесят, но он в здравом уме и твердой памяти, и не так уж плох здоровьем, учитывая его годы.

– И? – щеки у Петра слегка порозовели, а губы побелели.

– Это он, – сказала Марианна, волнуясь так же сильно, как и Петр. – Я ему написала, и он ответил. Он… будет счастлив, если ты приедешь его навестить. Он тебя хорошо помнит.

Петр молчал несколько секунд. Лицо у него было совершенно ошарашенное.

– Марианна… у меня нет слов, – он помотал головой и широко улыбнулся. – Вот так сюрприз! Ты… ты прелесть. Я был уверен, что он давно умер. Я ведь пытался его разыскать, лет пятнадцать назад, но не смог. А ты смогла!

– А я смогла, – скромно подтвердила Марианна. – Видишь, я тоже умею ставить цели и упорно их добиваться. Даже там, где ты сдался, – не удержалась она.

Петр поймал ее за подбородок и нежно поцеловал.

– Как легко тебе даются чудеса. Как будто ты – настоящая волшебница. А я вот так и не научился творить чудеса.

– Тебе и не надо, – снисходительно сказала Марианна. – Ты – мое чудо. Самый главный волшебник.

И поцеловала его в ответ.

Примечания

1. СНиП – строительные нормы и правила.

2. Анжела Дэвис – афро-американская правозащитница и марксистка, ее узнаваемое лицо в очках часто появлялось на экранах советского телевидения, а лозунг «Свободу Анжеле Дэвис!» был в СССР мемом.

3. Билингв – человек, с детства владеющий двумя языками.

4. Это подлинная история молокозаводчика Бландова, его помощницы Ирины Сахаровой и кисловодского князя Бек-Мирзы Байчорова, который был вынужден заплатить за свою страсть кефирной закваской.

5. Имеется в виду уровень B1 по Общеевропейской шкале языковой компетенции – общепринятой классификации уровней владения европейскими языками.

6. Марианна вспоминает известную сцену из книги Ч. Диккенса «Приключения Оливера Твиста».

7. Russian mafia – русская мафия, Bratva – «братва», так называют в Англии и США организованные преступные группировки русских эмигрантов.

8. Песталоцци и Макаренко – знаменитые педагоги.

9. ФГОС – Федеральные государственные образовательные стандарты.

10. Edutainment – метод, в котором обучение (education) безотрывно от развлечения (entertainment).

11. Например, приложение Google Lens (Гугл Объектив).

12. Даша имеет в виду актера Бенедикта Камбербэтча, исполнителя роли Холмса в известном британском сериале.

13. Крипово (сленг) – жутко, от английского слова «creepy».