Текст книги "Английский для миллионеров (СИ)"

Автор книги: Варвара Корсарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 27 страниц)

Дашиному отцу это вряд ли понравится… он из тех людей, которые считают, что между учеником и учителем должна быть дистанция. Но Марианна решила, что не станет ничего менять. Куда больше, чем толковая учительница, Даше нужна подруга. А лучше – старшая сестра. Может, даже больше чем мать – без матери девочка научилась прекрасно обходиться.

Вместо старшей сестры у Марианны была тетя Зоя. Она жила на Дальнем Востоке и приезжала навестить бабушку и племянницу чаще, чем мать Марианны. Тетя Зоя была озорная и заводная. Это она научила Марианну не бояться парней, пользоваться косметикой и танцевать.

Хм, а что если и ей научить Дашу танцевать? Это занятие дисциплинирует, заряжает хорошим настроением и дает уверенность в себе. Но сначала надо испросить дозволения у господина Аракчеева.

Она взяла блузку и юбку и ушла за дверь шкафа переодеваться.

– Маргеоргина, это для пляжа?

Марианна выглянула из-за дверцы и увидела, что Даша расправила на руках яркое шелковое парео с этническим узором.

– Это часть карнавального костюма. Помнишь, я показывала тебе фотографии спектакля, где играла Пятницу? А еще был костюм русалки…

Марианна прикусила язык, не желая вспоминать вечеринку в клубе, которая стоила ей работы в школе.

– В косметичке украшения к костюму. Открой, посмотри. Браслеты для рук и для ног. Кольца для шеи, кольцо для носа. Зажимы для волос – чтобы делать много косичек.

Даша перебирала бижутерию и пищала от восторга.

– Вы это все надевали?

– Да, надевала, и танцевала африканский танец. Хочешь, покажу?

– Да, да, покажите! И эту пляжную штуку намотайте, ладно? Я ведь тоже буду скоро играть в спектакле. Может, сделаю похожий костюм?

Марианна вздохнула; участие в спектакле теперь было под вопросом.

– Хорошо, – улыбнулась она. – Только недолго. У нас еще уроки сегодня.

– В выходной день можно бы и без уроков, – проворчала Даша.

Марианна решила выполнить ее просьбу, чтобы порадовать. Спряталась за дверцей шкафа, стянула платье и художественно завернулась в парео, завязав концы на плече узлом.

Она выскользнула из-за шкафа змеиным движением, положила руки на бедра и начала похлопывать.

– Вставай напротив и повторяй за мной. Это называется «Танец на часах». Мы выучим африканский танцевальный шаг. Представь, что стоишь в центре циферблата. А теперь – поехали! Шаг правой ногой на двенадцать! На три! На шесть! Плечи вперед – плечи назад! Взмах вперед – взмах назад! Here we go! One, two, three, four! Step forward! Step back! Step forward! Step back! (Поехали! Раз-два-три-четыре! Шаг вперед, шаг назад!)

Даша смеялась и неуклюже топала ногами, как ей приказывали. Отросшая челка упала ей на глаза, щеки раскраснелись. Доски пола постанывали под ее прыжками, на бюро позвякивала фарфоровая пастушка.

Марианна качала бедрами, размахивала руками, а потом стала щелкать языком, подражая рокоту барабана. Даша закатилась от смеха и захлопала.

– Это мумба-юмба какая-то! Или хип-хоп.

– Все вместе! Понравилось? Давай так танцевать вместо зарядки по утрам!

– А давайте! Вместо пробежек с папой по лесу! Марианна Георгиевна, а можно я вам африканские косички заплету? У вас такие волосы классные! Я умею, честное слово. Меня мама научила.

Запыхавшаяся Марианна покорно села на пол у кровати и позволила Даше возиться с ее волосами. Такое занятие располагает к задушевным разговорам – может, получится продолжить обсуждение вчерашнего происшествия.

Даша осторожно разбирала пряди, с азартом скручивала, заплетала, и болтала без умолку. Хорошо, конечно, что у детей такая эластичная психика. Неприятное приключение в магазине, казалось, полностью выветрилось из Дашиной памяти.

Марианна слушала ее болтовню и наслаждалась покоем. Временно проблемы отодвинулись далеко-далеко, и все было как в детстве, когда они собирались с подружками дома у одной из них и проводили время вот так…

Идиллию прервал требовательный стук в дверь. Марианна сразу поняла, кто явился. Она вскочила на ноги, бижутерия рассыпалась по полу. Но Даша оказалась быстрее…

– Даша, стой! – крикнула она. Но беспечный и бесцеремонный ребенок мигом очутился у двери и приглашающе ее распахнул.

В комнату шагнул Петр Аркадьевич с коробкой в руках, да так и застыл на пороге. Его взгляд медленно скользил от головы Марианны с десятком косичек вниз, к ее обнаженным плечам, потом к ее ногам, которые были прикрыты тканью лишь до середины бедра.

Лицо у него было совершенно обалдевшее. На миг в груди у Марианны вспыхнуло удовольствие – все же приятно, когда мужчина смотрит на тебя с открытым ртом! Но в следующую же секунду Аракчеев подобрался и сделался мрачен.

– Вижу, вы уже освоились на новом месте. Опять во что-то играете? – сказал он, старательно отводя взгляд от ее голых ног и плеч.

– Делаем зарядку! – пришла на помощь Даша. Она поняла свою оплошность, чуточку смутилась и оттого начала тараторить: – Марианна Георгиевна показывает мне карнавальный костюм. Правда, она как африканская принцесса?

Гремя браслетами, Марианна цапнула халат, накинула и запахнула, стыдливо придерживая ворот у подбородка.

Елки-палки, опять попала!

– Понятно, – сухо сказал Петр Аркадьевич. – Марианна Георгиевна, это вам.

Он поставил на стол коробку.

– Сходил в поселковый магазин и купил для вас новый телефон. Выбор тут маленький, на время сойдет и такой. Потом поменяете на модель, которая вам нравится.

– Спасибо, но…

– Давайте обойдемся без ваших «спасибо, не надо», – сказал он очень резко. – Переставьте карту и пользуйтесь.

А потом повернулся и ушел, хлопнув дверью.

– Ну вот, опять он все испортил, – сердито заметила Даша.

Марианне захотелось одновременно застонать и рассмеяться.

«Наверное, он уже жалеет, что дал мне приют. Вечно он мной недоволен! – думала она с веселой досадой. – Все делаю неправильно, все не так, как ему нужно! Но сейчас, когда он застал меня полуголой… – она вспыхнула, представив, какой он увидел ее, – … он отреагировал… отреагировал, как мужчина. Да-да, точно! И это его рассердило. И правильно. И молодец, что рассердился. Нечего гувернантке скакать нагишом. Подумал, поди: только переехала, и уже собираюсь его соблазнять, как горничная Олечка. Возьмет и выставит взашей – запросто!»

Марианна горестно цокнула языком и ушла за дверцу шкафа переодеваться. В самую скучную, в самую скромную одежду, какая только у нее была.

Даша ушла завтракать, а Марианна с некоторой опаской достала из коробки новый сотовый. Облегченно вздохнула: она боялась, что Аракчееву вздумается купить ей дорогущую модель, но он принес почти такую же, что у нее была, только поновее. Однако все равно неловко – ведь он ей и деньги перевел. Надо не забыть ему напомнить, чтобы удержал из зарплаты.

Заботливость и деликатность работодателя ее приятно поразили. Аракчеев постарался сделать так, чтобы она не чувствовала себя стесненной. Насколько мог, он давал ей понять, что она его гостья, а не нищая бродяжка, которую приютили из милости.

Стоило переставить карту, как на телефон одно за другим стали сыпаться уведомления о пропущенных звонках. За вчерашний день до Марианны не дозвонилась бабушка (два раза), Виола (один раз), два незнакомых номера и мама из Москвы (целых четыре раза). Это ее удивило; поколебавшись, она решила перезвонить.

Разговаривая с матерью, она всегда испытывала замешательство. Однажды Марианна посчитала, что за двадцать три года ее жизни она провела со своей родительницей примерно пятьсот дней. Алла Попова приезжала в гости трижды в год, ее визиты продолжались не больше недели. Когда Марианна была маленькой, она каждый раз привыкала к матери заново. Поначалу стеснялась и дичилась чужой тети и даже мамой не могла называть, а называла по имени.

Алла была высокой, черноволосой, серьезной, имела степень кандидата биологических наук и подумывала о докторской. Она много курила и мало разговаривала, одевалась элегантно, носила узкие очки, стриглась коротко, а манерами с каждым годом все больше походила на суровую Нинель Владимировну – свою мать, от которой сбежала в восемнадцать лет… Сейчас Алла занимала хорошую должность в столичном научно-исследовательском институте, но была ли она довольна жизнью – Марианна не знала. С мужчинами она не встречалась, жила одна. Приглашала дочь переехать к ней, или хотя бы чаще навещать, но ее приглашения звучали настолько неубедительно, что не обманули даже наивную Марианну.

И тут – четыре пропущенных вызова за одни сутки!

– Мама? – сказала Марианна с обычной неловкостью, когда услышала ее голос. – Как твои дела? Что-то случилось? Ты звонила…

– Маша… – голос Аллы показался Марианне смущенным. – Скажи, пожалуйста… тебе… никто в эти дни не звонил? Никто не приходил?

– Кто? – удивилась Марианна. – Ты о ком? Кто должен мне звонить?

– Да никто! Не звонил, и ладно. Так… я просто спросила, – поторопилась ответить Алла, и это было очень странно. Как и то, что затем она начала подробно расспрашивать Марианну о ее жизни, о том, как ей работается в школе, не ссорится ли она с бабушкой и есть ли у нее молодой человек.

Марианна отвечала туманно: сообщила лишь, что сменила работу и переехала на другую квартиру, с бабушкой не ссорится и все у нее хорошо и просто замечательно, молодых людей на горизонте нет (когда она это говорила, ее щеки обдало жаром, и она почему-то вспомнила взгляд Аракчеева, когда он вошел к ней в комнату этим утром. Ух, какой был взгляд! Пробрал ее до самых косточек…).

– Я скоро приеду, – сказала Алла за прощание. – Возьму отпуск и приеду. Нам… нужно поговорить. Не по телефону. Нет-нет, я здорова как бык, не беспокойся! Йогой вот занялась… Просто вдруг поняла, что соскучилась по тебе. Мы так редко видимся, а ты уже совсем взрослая. Ладно, Маша, потом поболтаем. Извини, мне тут аспиранты звонят на второй номер.

В трубке запикали гудки. Марианна еще несколько секунд смотрела на темный экран телефона и строила разные догадки. Что хотела сказать ей мать? О чем умолчала? Что за сумбурный разговор у них вышел? Ничего не понятно!

А потом ей стало стыдно. Она мысленно упрекала Дашу в том, что ей не интересен собственный отец. А сама-то! Родная мать ей как чужая. Не то, чтобы в этом была лишь ее вина, но все же…

Она перезвонила бабушке, и опять уворачивалась и уходила от ответов, потому что не знала, как рассказать обо всех переменах, которые произошли в ее жизни. Пообещав приехать в гости на днях, она отключила звук на телефоне и начала готовиться к занятиям. Но то и дело замирала над открытой страницей, хмурила лоб и задумывалась, как жить дальше.

Как ни добр Петр Аркадьевич, как ни прекрасен его дом, надолго оставаться ей здесь нельзя. В любом случае, она будет учить Дашу еще месяц, а там отец ее отправит в Англию, и нужно искать вакансию. При мысли об Аракчееве она опять разволновалась – такое стало с ней происходить все чаще.

Ладно, сегодня она об этом думать не будет, сегодня она будет обживаться и решать насущные задачи.

Настало время уроков: в выходной день их было по плану всего два, после обеда Марианна могла быть свободной.

Даша зашла в класс с торжественным и серьезным видом. Аккуратно разложила тетради, учебники, села за стол и заявила:

– Марианна Георгиевна, давайте заниматься побольше. Я подумала и решила, что папа прав. Мне лучше уехать в школу в Англии.

Марианна подняла брови. Определенно, сегодня день сюрпризов и удивительных заявлений! Какая муха ее укусила?

– Это взрослое решение, – кивнула она. – Хвалю. Но почему ты его приняла? Мне казалось, ты не хочешь уезжать, и тебе не нравится жить за границей.

– Вчера в центре я рассказала о пансионе и все мне стали завидовать, – призналась Даша. – Я поняла, что это и правда круто – учиться в Англии, в настоящем замке. Это мне с мамой не нравилось жить за границей… потому что я всегда была сама по себе и без друзей. А в пансионе… там будут другие девчонки. И они, наверное, будут не такие, как в моих прежних школах. И я тоже буду вести себя иначе. Хочу начать жизнь с чистого листа, – с потрясающей важностью закончила Даша.

– Даша, если бы ты могла выбирать, как жить, как бы жила? С кем, где?

Даша растерялась. Она подумала-подумала, покусала кончик карандаша и призналась:

– Не знаю. Но хочется, чтобы было весело.

– А еще?

– Чтобы у меня что-то получалось… хорошо получалось. Чтобы папа это понял. И мама. И другие. Вот, а у меня даже видюшки не получается интересные для ютуба снять.

– Обязательно получится со временем. Мы же только начали! Завтра сделаем еще одно видео. С приключениями на тему «Мое путешествие». Открывай учебник…

25

Сегодня Марианне не хотелось работать. Неделя выдалась тяжелая, а уроки в воскресенье не для слабых духом. Но Петр Аркадьевич настаивал – не хотел терять времени. Погружение так погружение. И они погружались в английский семь дней в неделю.

Во время урока Марианна то и дело ловила себя на том, что прислушивается: не слышен ли голос Аракчеева в доме? Или его шаги? Может, он придет посмотреть, как у них идут дела?

Но Дашиного отца не было ни видно и не слышно, на обед он не явился.

– Петр Аркадьевич не дома? – спросила Марианна у Олечки и покраснела. Она отчего-то конфузилась, когда ей приходилось произносить его имя.

– Он в офис уехал, – удивилась Олечка.

Даша обрадовалась, а Марианна немного огорчилась.

После обеда ее работа закончилась. Но, конечно, потратить свободное время на себя не получилось. Язык не поворачивался попросить Дашу уйти. Впрочем, Марианне и не хотелось оставаться одной.

– Давай устроим пикник, – предложила она. – Мы давно собирались. Сегодня солнечно. Прохладно, но без ветра. Самая подходящая погода! Погуляем по лесу, а потом сядем перекусить во дворе. Костер у вас устроить можно?

– В конце участка есть мангал и специальное место для костра. Но его при мне ни разу еще не разжигали.

– А мы разожжем, – решила Марианна. – Попросим у садовника Иваныча угля или дров. Хотя, наверное, надо сначала папе твоему позвонить… спросить разрешения…

– Да не надо! Если Иваныч разрешит, то и ладно. Или тетя Валя.

И тетя Валя, и Иваныч отнеслись к идее благосклонно. Садовник пообещал принести к костровой яме угля, Валентина посоветовала взять у поварихи сосисок, чтобы жарить на огне. Марианна и Валентину позвала на прогулку, но та отказалась – ей нужно было в город к косметологу.

Марианна сунула в пакет сосиски, хлеб, большой помидор и пяток сырых картошек. Заставила Дашу одеться потеплее, и они отправились.

Они ушли в бор – далеко за пределы участка, прочь от поселка. Сворачивали на незнакомые тропинки, спускались в овраги. Видели белок и пожалели, что не принесли для них орешков. Белки были наглые и прикормленные: одна долго бежала за Дашей и громко возмущалась, когда не получила угощения.

Даша их сфотографировала, и видео сняла, чтобы выложить на ютуб. Потом она попыталась было уткнуться в телефон, но Марианна это дело пресекла. Ее осенила блестящая педагогическая идея:

– Знаешь, что это за дерево? – она показала на полуголый дрын, на котором едва-едва появились первые лепестки.

– Понятия не имею! Береза?

– Да ты что, ну какая береза! Вот ты темная. У тебя в телефоне есть специальное приложение[11]. Наведи объектив, нажми кнопку, и поисковик тебе скажет, что перед тобой. Вот, попробуй… ха, это, оказывается, черемуха! По английски, между прочим, bird cherry. Давай теперь определим, что за цветок… ну-ка, что нам пишет гугл? Эрантис или весенник! Прикольно! Я и сама не знала, что этот желтенький лютик так красиво называется.

Даша мигом увлеклась игрой. Как и все дети, она любила крутые гаджеты, но и понятия не имела о всех их полезных возможностях. Теперь она старательно наводила камеру на каждую былинку и вслух читала описания, пока не села батарея.

Они шли долго, и забеспокоились, когда решили, что заблудились и не найдут дорогу назад. Но потом услышали шум шоссе, и поняли, куда нужно идти. Солнце уже клонилось к горизонту, между сосен протянулись длинные тени, а верхушки стали золотыми.

Вскоре показались стены усадьбы. Они подошли к костровой яме, где заботливый Иваныч уже приготовил для них уголь и дрова для розжига – осталось только спичкой чиркнуть. Что Даша и сделала с большим удовольствием. Получилось у нее не с первой попытки. Даша была очень городской девочкой, и даже ни разу сама спички не зажигала.

Они насадили сосиски на прутики и уселись на каменную скамью перед костром.

На Лопухово тем временем опустились сумерки, небо стало синим и глубоким, с рассыпанными редкими звездами. Кругом была уютная вечерняя тишина. Дом Аракчеевых стоял на отшибе, лес глушил звуки цивилизации. Шелестело в бору, да лишь изредка доносился лай собаки и лошадиное ржание из дома ветеринара Колодина. Было легко представить, что еще на дворе стоит девятнадцатый век, а из дверей усадьбы вот-вот выйдет важный и элегантный граф. Натянет перчатки, нахлобучит цилиндр, велит кучеру Ванюшке запрягать и отправится к уездному предводителю дворянства зажигать на балу до утра.

Костер потихоньку прогорел, Марианна закопала в золу картошку. Даша, хоть и наелась, ждала с нетерпением – она никогда в жизни не пробовала печеной в золе картошки. Бедный ребенок!

Потянул свежий ветерок, верхушки сосен таинственно зашумели. За границей участка было темно и страшно, но дрова в костре потрескивали, оранжевое пламя весело плясало и переливалась на углях. Марианна взялась рассказывать страшилки из детства и на ходу придуманные легенды про шаманов вуду, Даша слушала с превеликим удовольствием. Бояться в сумраке, возле костра, в двух шагах от дома с его уютом и яркими огнями в гостиной было приятно.

Само собой, вспомнили и привидение убиенной век назад хозяйки дома.

– А что, если ее призрак по ночам обходит усадьбу? – прошептала Даша, жмурясь от веселого ужаса. – И ищет новую жертву. Вы не боитесь, Марианна Георгиевна? Вы же молодая и красивая женщина, а она именно таких и не любит. А вдруг она сейчас подкрадется? Слышите? Шаги…

Даша замерла с озадаченным и чуточку испуганным выражением на лице, потому что к костру из темноты действительно приближались шаги. Но не женские и не призрачные. Уверенные, мужские. Марианна уловила аромат морского бриза и смолы и ее вдруг вдруг обожгло жаром – конечно, от костра, от чего же еще!

– Это папа, – с облегчением и досадой сказала Даша. – Привет! Ты уже приехал? А мы гуляли!

– Гуляли? Молодцы, девчонки. А чем это у вас так вкусно пахнет? – спросил Петр Аркадьевич, появляясь из темноты.

Хозяин дома успел переодеться, и был не в офисном, а в джинсах, высоких ботинках и куртке-бомбере. В таком наряде он выглядел лихо, как американский летчик, и ужасно понравился Марианне. На Петра Аркадьевича легко ложились любые образы из ее фантазий.

Он встал у костра и сунул руки в карманы.

– Прогулки – это хорошо, но в лесу сейчас нужно быть осторожнее, – строго заметил он.

Марианна улыбнулась: он неисправим. Вот тебе и «молодцы, девчонки»!

– Да, помним, сезон опасных кровососов. Мы были внимательны и смотрели в оба. Садитесь к нам, Петр Аркадьевич!

Он послушался и сел – рядом с Марианной, бок о бок.

Это чтобы лучше видеть дочь напротив, убедила себя Марианна. Но это предположение не объясняло, почему для этого Аракчееву пришлось сесть настолько близко, что Марианна чувствовала тепло его бедра сквозь джинсы. Отодвинуться она не могла. Ее внезапно парализовало, как в детстве, когда мальчик, по которому она тайно вздыхала, ни с того ни с сего подсел к ней за парту в классе.

– Вы картошку печете? И сосиски жарите? Угостите?

– Сосиски мы съели… а картошка, наверное, готова!

Марианна сорвалась с места, присела у костра и прутом выкатила пять картофелин – седых от золы, с обугленной шкуркой в аппетитных трещинках.

– Осторожно, Даша, горячо! Петр Аркадьевич, сейчас и вам очищу…

– Дайте сюда, я сам.

Аракчеев взял обугленный клубень голыми руками и даже не зашипел – лишь перекинул пару раз из ладони в ладонь, подул и начал сдирать шелуху.

– Соль есть?

– Вот, – Марианна вернулась на скамью и передала ему коробок.

– Папа, ну ни фига себе! Тебе не горячо?

– У меня кожа на ладонях грубая. Хочешь кусок? А вы, Марианна Георгиевна? Потом не просите. Я голодный.

Он ел, и, кажется, даже урчал от удовольствия. Ловко разламывал клубни длинными пальцами, крепко солил дымящуюся нежную мякоть, с аппетитом вгрызался. И выглядел довольным и расслабленным, а глаза его как будто усмехались каким-то веселым мыслям.

– Что вы так смотрите? – спросил он и бросил на Марианну косой взгляд.

– У вас щека в саже, – сказала она. – Вот тут.

Он достал платок, тщательно протер щеку, потом руки, улыбнулся чему-то. И неожиданно сделался словоохотлив: то ли от вкусной еды, то ли от тепла костра, то ли от особой атмосферы весеннего вечера.

– Лет пятнадцать не ел печеного картофеля, – признался он. – В детстве это было для меня лакомство. Девяностые, голодуха. Думал: вот вырасту, разбогатею, буду каждый день жечь на пустыре костер и печь картошку.

– Даже сникерсов не было? – изумилась Даша.

– Были. В ларьке на остановке продавались. Денег купить не было. Однажды ночью мы с пацанами… кхм… достали целую коробку, наелись так, что животы болели. С тех пор я шоколад видеть не могу.

– Ты что, был бедный? Как в фильме «Миллионер из трущоб»? – Даша широко открыла глаза. Она была не менее изумлена, чем Марианна. Но девочка не догадалась, каким образом ее папа с пацанами «достали» коробку из киоска. А вот Марианна догадалась – вспомнила «Петьку-бандита»…

– Да, жили мы небогато.

– А твои мама и папа кем работали?

– Твои бабушка и дедушка не могли меня содержать. И умерли рано. Я тебе рассказывал, забыла? Мы с тетей Валей вдвоем жили.

– И как же вы жили? Когда денег не было? На пособие? – Даше было так интересно, что она положила недоеденную картошку и подалась вперед. – И что ели?

– Ну, я работать рано начал, – Петр Аркадьевич поворошил прутом угли и нахмурился. – Стекла протирал у машин на стоянке. Мне было одиннадцать, как тебе. Сигареты на вокзале поштучно продавал. Ну и по-другому тоже… зарабатывал. А когда делать было нечего, мы с пацанами гуляли с утра до ночи. Ели, что найдем. Черемуху, ранетки. Побеги крапивы, заячью капусту. Рыбу ловили.

– Как Том Сойер? Мы с Марианной сегодня читали.

– Типа того. Картошку копали в огородах, яблоки обрывали.

– У фермеров просили?

– Иногда просили… – Аракчеев смутился, кашлянул, неловко повел плечами. – Однако холодно становится. Может, в дом пойдем?

– Нет, подожди! Расскажи еще про детство. Что такое заячья капуста? Ты все съедобные растения знаешь? А мы с Марианной сегодня тоже много растений нашли!

– С Марианной Георгиевной, – поправил он ее. – Даша, ты не замерзла? Ну-ка иди сюда… – он похлопал по скамье рядом, Даша пересела. Он взял ее руку в свою и заметил:

– Ледяная. Суй ко мне в карман. Марианна Георгиевна, а вы не замерзли?

– Нет!

И тут он быстро взял ее за кисть и упрекнул:

– Врете. И у вас рука ледяная.

Он уверенно разжал ее кулак, сплел ее пальцы со своими и сунул ее руку глубоко к себе в карман куртки.

Марианна замерла, не зная, что делать. Вырваться и отодвинуться с оскорбленным видом? А чего оскорбляться-то? Прикосновение было невинным, и цели Аракчеева были самые благородные – согреть!

… однако этот жест оказался ужасно интимным. Теперь они сидели, прижавшись друг к другу, плечо в плечо, рука в руке, и ее локоть притиснут к его боку! Она чувствовала, как бьется на его запястье жилка, и что кожа на его ладони жесткая и горячая. И как расширяется на вдохе его грудная клетка, и как напрягаются мышцы на его бедре, когда он меняет положение.

Она облизала пересохшие губы и попыталась смотреть прямо перед собой, но ее так и тянуло повернуть голову налево, туда, где было близко его лицо.

На другой стороне скамьи завозилась Даша.

– Ух, ты теплый, – сказала она довольно. – Папа, это жесть какая-то, как ты жил.

– Нормально я жил. Было весело. Развлечений у нас было побольше, чем у вас.

– А как вы развлекались? Компьютеров у вас тогда не было, да?

– Были, но не у всех, – он помолчал, как бы не решаясь продолжить, но потом признался с довольной от воспоминаний улыбкой:

– Мы делали дымовухи.

– А это еще что такое?

– Дымовая шашка из целлулоида. Жгли расчески, линейки. Довольно опасное развлечение.

Аракчееву явно было неловко рассказывать о таком, и Марианна не удержалась:

– А вы шифер в костер кидали? – спросила она с видом знатока.

Аракчеев глянул на нее с подозрением:

– Неужели ваше поколение это тоже делало?

– Пацаны делали, а я смотрела. И однажды тоже… бросила. Мне понравилось.

– Что будет, если бросить шифер в костер? – жадно полюбопытствовала Даша.

– Он будет стрелять и разлетаться кусками! – радостно сообщила Марианна.

– Пап, у нас есть шифер? Давай найдем и зафигачим в костер?

– Я тебе зафигачу! – пригрозил ее папа, повернулся и упрекнул: – Это очень глупая и опасная забава. Не ожидал от вас, Марианна Георгиевна, такого хулиганства.

– Кто бы говорил! – не сдавалась Марианна. Ей теперь было жарко, весело и чуточку пьяно. – Моя тетя Зоя рассказывала, что они в детстве доставали у сварщиков карбид, а потом кидали его в лужу или делали бомбочки и пушки. Вы знаете, как из карбида сделать пушку?

– Конечно.

– Супер! – восхитилась Даша. – Наверное, но ютубе есть инструкция, я поищу!

– Марианна Георгиевна, помните, вы отвечаете за безопасность вашей ученицы. Никаких пушек!

– Можно сделать простую, из прищепки, канцелярской резинки и карандаша. Вы ей лучше сами покажите, так безопаснее будет! – коварно предложила Марианна.

– Пап, покажешь?

– Покажу, – Петр Аркадьевич тяжело вздохнул, а потом повернулся к Марианне и зловеще прошептал ей на ухо:

– Я вам это припомню.

Он угрожающе сжал ее кисть, а потом медленно, с нажимом потер чувствительную ложбинку между большим и указательным пальцем. Марианну словно током пронзило. Она замерла, не дыша, с бьющимся сердцем. Что он творит, ее строгий работодатель? Что у него на уме?

– Ты в Лопухово тогда жил? А где? В каком доме? – тараторила Даша.

– Этого дома уже нет. Снесли.

– Вот бы кто тебе сказал, что ты будешь жить в этой усадьбе! Ты бы удивился, да? А ты ходил сюда, когда тут был музей?

– Очень часто. Здесь же тетя Валя работала. А директором был один хороший человек… мой взрослый друг. Он мне здорово помог потом. От большой беды спас…

– Жаль, от музея ничего не осталось, – сказала Марианна, пытаясь говорить нейтральным тоном. – Интересно, куда все делось? Все коллекции? Что тут выставлялось, вы не помните?

– Помню. Если интересно, могу показать старые проспекты, у меня сохранились.

– Их можно использовать на уроке истории для Даши.

– Настоящий учительский подход, – похвалил Аракчеев.

Марианна покачала головой. Ее мысли разбегались, и были тревожными и приятными. Сейчас ей не хотелось быть учительницей. Она даже была бы рада, если бы Даша ушла домой… а она осталась у костра с ее отцом наедине. Он вызывал у нее острый интерес. Она бы задала ему много других вопросов, о его жизни, о его детстве… А потом, когда костер погас, они бы… молчали, а потом, быть может он…

Ой нет, глупости все это! Она приписывает ему разную романтическую чепуху, которой у него и в мыслях нет. Ей стало стыдно за свои фантазии. Она спросила:

– А у вас есть детские фотографии?

От этого вопроса Петр Аркадьевич даже как будто вздрогнул. Он повернулся и удивленно посмотрел ей прямо в лицо. В его зрачках плясал костер, и кожа была залита золотистым цветом, а тени под скулами подчеркивали худобу щек. В этот момент Аракчеев показался Марианне дьявольски притягательным. Она даже забыла, что спросила, и встрепенулась, когда он ответил:

– Есть одна. Может, у Валентины еще найдется, не спрашивал.

– А Даша видела… каким вы были… в детстве? Фотографии ее бабушки, дедушки? – она говорила медленно, потому что никак не могла сосредоточиться.

– Даша не видела! – завопила Даша из-за плеча ее отца. – Пап, покажи! Какой ты был маленький!

– Ладно, – он отвернулся и разжал пальцы; Марианна помедлила и вытащила руку из чужого кармана. Ей сразу стало очень холодно. Петр Аркадьевич встал.

– Идемте в дом, покажу.

В прихожей Петр Аркадьевич помог Марианне снять куртку и поинтересовался:

– Может, сначала горячего чаю на кухне?

– Мы не хотим! – весело сказала Даша. – Сначала покажи фотографию, а потом можно и чаю. С пирожными и миндальными конфетами.

Марианна ее поддержала – нужно пользоваться моментом, пока Даше интересно узнать про жизнь и прошлое ее отца. Это хороший шанс дать им узнать друг друга ближе, променять его на сладости нельзя.

Они гуськом пошли за Петром Аркадьевичем. С загадочным выражением лица он повел их к лестнице наверх. Марианна предположила, что альбом с дорогими его сердцу фотографиями хранится в спальне, но Аракчеев прошел к коридорчику, который вел во флигель, и остановился у заветной двери.

Марианна замерла от волнительного предвкушения. Неужели сейчас они заглянут в его тайное логово? Она не имела ни малейшего представления, что они там увидят!

Петр Аркадьевич достал ключ, сунул в скважину и повернул. Марианна только теперь заметила, что замок в двери был простой, старый. Да и сама дверь выбивалась из стиля дома. В царапинах, сколах, трещинах, застывших потеках краски. Непрезентабельная на первый взгляд, но не хлипкая, из крепкого деревянного бруса. Когда в такую дверь стучит настырный посетитель, звук выходит гулкий, солидный. А также Марианна углядела дырки от старых шпингалетов, и точки, какие оставляют канцелярские кнопки. Одним словом, заслуженная дверь, повидавшая на своем веку многое.

Любопытство разрослось до невиданных размеров.

Петр Аркадьевич все возился: ключ поворачивался туго.

– Смазать надо, – заметил он досадливо, сильно потянув за ручку, чтобы заставить замок подчиниться.

– Пап, давай скорее! – проныла Даша. – Ноги устали стоять, сесть хочется.

Наконец, дверь распахнулась. Хозяин кабинета вошел первым и повернул выключатель. Под потолком с лепниной неярко вспыхнула люстра с бахромой и висюльками. Несколько висюлек не хватало.

– Заходите, – сказал Аракчеев, и Марианне почудилась в его голосе неловкость.

В кабинете пахло стариной. Тяжелые темно-зеленые портьеры были задернуты, и от этого комната казалась тесной.

Марианна огляделась с открытым ртом. Она ожидала чего угодно, но только не этого.

Кабинет очень ей понравился. Он был совершенно необыкновенный. Она словно шагнула в машину времени и перенеслась… на пятьдесят лет назад? Семьдесят? Сто?

Аракчеев не пустил в эту комнату ремонтников и дизайнеров. Он оставил этот уголок дома нетронутым. Вероятно, здесь всегда располагался кабинет – сначала личный, хозяина усадьбы, а потом кого-то из музейного начальства. И потому в комнате царил особый старинный уют с легким привкусом бюрократии.