Текст книги "Английский для миллионеров (СИ)"
Автор книги: Варвара Корсарова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц)
На полдник Петр Аркадьевич не явился – его опять настигли дела. Даша с Марианной сидели в столовой вдвоем. Даша с гордостью угощала учительницу остывшей яичницей, которую приготовила под руководством поварихи Катерины. Марианна ела и нахваливала.
– Папе тоже понравилось! – сообщила Даша, и Марианна вздохнула с облегчением, потому что яичница была пересоленной, подгорела с одного края, а желтки затвердели, как резина. Хорошо, у придирчивого папы хватило ума не заметить эти недочеты.
– Свекольный смузи ему тоже в прошлый раз понравился, он весь стакан выпил, – доложила Даша. – Я хотела сегодня опять для него приготовить, но папа сказал, что уже сыт. Он предложил вас угостить! Хотите, Марианна Георгиевна? У тети Кати и кефир позавчерашний остался!
– Жаль, я уже тоже сыта! – быстро отказалась Марианна. – Ты умница, Даша! Потом расскажешь, как ты яичницу приготовила. А то у меня вечно желтки растекаются.
После полдника настало время проводить сдвоенный урок английского. Когда они вошли в кабинет, то обнаружили, что Петр Аркадьевич уже устроился в кресле возле стола с ноутбуком. Он кивнул и сделал снисходительный жест рукой, который значил: «Начинайте, не обращайте на меня внимания».
Как будто это было легко сделать!
Первые десять минут урока Марианна сбивалась и краснела. Хотя Петр Аркадьевич вовсе на нее не смотрел и занимался своими архиважными миллионерскими делами. Листал бумаги, энергично перечеркивал строки, ставил подписи. Задумывался, крутил карандаш в пальцах. Читал с экрана планшета, отвечал на письма. Его телефон тихонько гудел – всем был нужен Петр Аркадьевич, его не оставляли в покое даже в выходной день.
Марианна ничего не могла с собой поделать. Она вела урок, но ее так и тянуло глянуть на гостя украдкой. Чуть не заработала косоглазие, зато поняла, что Аракчеев, при всей его видимой занятости, не упускает ничего. Иногда он бросал на учительницу внимательный взгляд. Когда он прислушивался, карандаш замирал в его руке.
Один раз они случайно встретились взглядами. Марианна мигом уткнулась в учебник и дрогнувшим голосом прочитала для Даши задание.
К счастью, ее ученица работать не отказывалась. Поначалу сидела напряженная, скованная, но мало-помалу ожила. Марианна описывала животное по-английски, Даша рисовала по описанию, потом они менялись ролями. Марианна загадала курицу, а Даша – льва. У обоих получились неведомые зверушки, и они всласть похохотали над результатом.
Когда их разобрало веселье (немного нервное), Аракчеев выпрямился в кресле, сцепил руки на животе и подался вперед. Теперь все его внимание было приковано к дочери и ее учительнице. Марианне сразу расхотелось смеяться. Она смущенно прокашлялась и стала разбирать с Дашей новое правило. Даше не любила грамматику, и начала ныть и отлынивать. Марианна из кожи вон лезла, чтобы добиться результата. Петр Аркадьевич загадочно прищурил глаза, взял блокнот и принялся делать пометки.
Марианне казалось, что в комнате сгущается напряжение, как перед грозой. В воздухе словно потрескивало от разности потенциалов. Добром это кончиться не могло. Что-то должно было произойти!
Она бросила взгляд на часы. Вот так сюрприз! Занятие подошло к концу. Из-за переживаний она неправильно рассчитала время и не успела пройти все запланированное. Но ее больше волновал предстоящий разбор полетов с Петром Аркадьевичем.
– Урок окончен, – с улыбкой сказала она Даше. К ее огорчению, девочка, измученная грамматикой, проворчала:
– Ну, наконец-то!
Это было обидно, но Марианна улыбнулась еще шире.
– Вечером повтори, пожалуйста, эти слова. Пусть Дракулетта расскажет Монстерине про приключения у дедушки-вампира, – предложила она заговорщицким тоном и подмигнула. – Завтра мы отрепетируем эту сценку, запишем ее на видео и попробуем смонтировать первый ролик.
Даша подобрела и кивнула. Встала, покосилась на отца, аккуратно собрала все учебники и тетради и только потом пошла к двери.
– Ты забыла поблагодарить Марианну Георгиевну за урок, – ровным тоном напомнил из угла Петр Аркадьевич и поднялся с кресла.
– Спасибо, Мариангеоргиевна, – скороговоркой сказала Даша.
– И тебе спасибо за хорошую работу – улыбнулась ей Марианна. – До завтра!
Даша улыбнулась в ответ и вышла, они с Петром Аркадьевичем остались одни.
19
Петр Аркадьевич уселся на стул напротив. Положил руки перед собой, сцепил пальцы и внимательно посмотрел на Марианну.
– Вам понравился наш урок? – поинтересовалась она угодливым голосом.
Он помолчал еще секунду, и Марианна заробела. Она совершенно не знала, как с ним разговаривать.
– Да, – сказал он, наконец. – Урок мне понравился. Вы старались, Даша тоже. Вы сумели заинтересовать ее и развлечь. Марианна Георгиевна, у вас есть план занятия? Дайте посмотреть.
– Вот, пожалуйста.
«Зачем ему это нужно? Он же ни бельмеса не поймет, там все по-английски… Но все равно как-то неприятно!»
Он раскрыл тетрадь и стал с умным видом перелистывать страницы. Его глаза неторопливо перебегали со строки на строку, иногда замирали и делались сосредоточенными.
Выходит, ошиблась. Все-то ее работодатель понимает, все-то он знает!
В эту минуту Аракчеев казался Марианне инопланетянином. Роботом, у которого внутри железяки, чипы и уйма разных программ. Возможно, он и мыслит исключительно алгоритмами. И поэтому, как все роботы, любит планы и инструкции, и не выносит, когда от них отклоняются. А она отклонилась, еще как отклонилась!
Марианна крепко стиснула челюсти и стала готовиться к схватке. Ничего, она так просто не дастся! Она готова отстаивать свою точку зрения.
Такими мыслями она пыталась довести себя до нужной боевой кондиции. Но получалось плохо. Она видела, как Петр Аркадьевич все сильнее хмурит брови, и крепче сжимает губы, и поигрывает желваками.
Марианна пыталась угадать, что это значит, и решила: недоволен. Сейчас дочитает до конца и начнет придираться. Вот тоска смертная!
Сиди и слушай его занудства. А ведь голос у него красивый, глубокий, хрипловатый… наверное, любовное признание или слова страсти из его уст звучали бы очень чувственно…
– Разве вы не должны указывать в плане цели и задачи урока? Воспитательную, содержательную и тому подобное?
Марианна вздрогнула. Она так углубилась в свои фривольные мысли, что не сразу поняла, что он обратился к ней с вопросом.
– Да, мы должны это указывать.
– Но вы не указываете.
– Нет. Я держу их в голове.
Мистер Всезнайка кивнул, и в его молчании ей почудилось неодобрительное «Так и знал!»
– Это недочет, – заметил он. – И тип урока у вас не указан.
И тут Марианну осенило. Этот зануда получает удовольствие, когда к ней придирается! Ему нравится ей указывать!
Так вот почему он выбрал ее из всех кандидатов! У матерой гувернантки не только дети, но и родители по струнке ходят. Аракчееву такая учительница ни к чему. А вот она, Марианна, молодая, неопытная, не может достойно ответить. Он рассчитывал, что она будет во всем ему подчиняться. Своими мелочными замечаниями он пытается поставить ее на место, показать, кто тут хозяин положения!
Вот ведь деспот! А временами нормальным кажется…
– Петр Аркадьевич, позвольте вопрос.
– Разумеется, – он поднял на нее глаза. Его немигающий взгляд ее смущал, и она не сразу нашла нужные слова, но Аракчеев терпеливо ждал, когда она соберется с мыслями.
– У вас есть педагогическое образование? Или вы просто читали ФГОС[9]? Вас интересуют специфические вещи…
– Педагогического образования у меня нет, – он отложил тетрадь. – Но я всегда стараюсь разобраться с технической стороной проблемы, которую предстоит решить. Это многое упрощает.
– Проблема – это я? – спросила Марианна c вызовом.
– Проблема – образование моей дочери и воспитание ее характера, – ответил он с легкой насмешкой, а потом проницательно добавил: – Вы сейчас думаете, что я придира и критикан, верно? Который рассуждает о том, в чем не разбирается.
– Я не…
– Конечно, думаете. Поймите меня правильно, Марианна Георгиевна… я привык заставлять людей делать работу эффективно и в соответствии с требованиями. Возьмем ваш план. Запомните на будущее: всегда нужно иметь письменное подтверждение того, что вы делали. Вы никому ничего не докажете, если будете все держать в голове.
– Хорошо, учту. Спасибо. Какие еще у вас будут критические замечания?
Он с упреком покачал головой.
– Почему вы так уверены, что я собираюсь вас критиковать? Мне действительно понравилось, как вы работали. Необычно, с огоньком. Но вот цели занятия у вас все же были расплывчатые. Вы слишком увлеклись играми. По моим подсчетам они заняли у вас процентов семьдесят от урока. Для вас был важен процесс, а не результат.
Марианна изначально настроила себя на битву, и все ждала, когда же придется затеять неприятный спор, поэтому нейтральное замечание заставило ее мигом вспыхнуть.
Сердце в груди Марианны отбивало чечетку, голос тоже норовил пуститься в пляс. Пальцы мелко дрожали. Тогда она обхватила руками талию и прижала кисти локтями.
– Это не просто игра. Это такой метод. Обучение через игру, обучение через развлечение. Даже слово есть в английском… edutainment[10]. И результат был! Даша узнала новое правило, научилась использовать новые слова…
– Да, – он сделал нетерпеливый жест рукой. – Что-то она узнала, но запомнила ли? И сможет ли заниматься, если с ней не играть? Игра хороша, когда нужно вызвать интерес. Моя дочь любит играть, однако не умеет усидчиво работать. Не умеет ставить цели и добиваться их. Вы должны ее этому научить. Прошу вас обратить на это внимание. Образование – да и жизнь – не может быть сплошной игрой.
– Почему нет?! От нас самих зависит, как мы ее видим… жизнь то есть! – запальчиво возразила Марианна. – Почему вам обязательно нужна борьба с собой и обстоятельствами? Терпеть, преодолевать, заставлять себя? Без этого вполне можно обойтись. А цели можно достичь разными способами! И игрой тоже! Детям нужно волшебство, а не борьба.
– Давайте не будем философствовать, – попросил Петр Аркадьевич, поморщился и потер висок, как будто у него заболела голова. – Речь сейчас о другом. Еще один момент: вы очень много хвалите свою ученицу. Хотя она этого совершенно не заслужила.
– Это похвала авансом. Если Дашу не хвалить, ее самооценка упадет очень низко! Как вы не понимаете, Петр Аркадьевич?
Его губы твердо сжались на миг, и Марианна поняла, что он начинает раздражаться. Она его задела за живое! А Марианна запылала безрассудным задором. Она раскраснелась и подалась вперед, крепко ухватив края стола, как будто приготовилась выстоять удар цунами.
– Неужели вы никогда не хвалите своих сотрудников?
Петр Аркадьевич тоже наклонился вперед, скрестив руки на груди. Его лицо оказалось близко, и Марианна почувствовала аромат одеколона – холодный и остро-пряный, как ветер, что несет в Северном море бурю.
– Разумеется, я хвалю сотрудников, – его голос тоже нес арктический холод. – Но у меня работают взрослые, разумные люди. Они знают свои возможности, и поэтому адекватно воспринимают и похвалу, и критику. Даша еще ребенок. Если ее непрестанно хвалить, она загордится и не захочет расти дальше.
– Дети разные, как вы не понимаете! Есть такие, что, если их не хвалить, они доказывать ничего никому не будут! Таким ставишь трояк, а они думают: «Ну и ставь, и плевать!» Их нужно постоянно поддерживать, их нужно…
– Вы неправы. Детей нужно учить работать качественно вне зависимости от похвалы.
– Петр Аркадьевич, вы сами создаете своей дочери трудности! Растите для себя удобную девочку. Слушайте, вы ведь ничего не смыслите в детях!
Он наклонился еще ближе и прищурил глаза.
– А вы смыслите? Вы работаете в школе всего год после вуза, и своих детей у вас нет.
Какая мерзкая самоуверенность! Марианна крепче сжала края стола и часто задышала.
– Это нечестный аргумент. Зато я ближе к Даше по возрасту и хорошо ее понимаю. А вы, кстати, тоже отец-молодец без году неделя! Вы же жили раздельно, и…
– Это тоже нечестный аргумент. И свою дочь я знаю неплохо. Вы сейчас ведете себя не как профессионал, Марианна Георгиевна. Еще обзываться начали…
– Ну так увольте меня!
Ей было очень жарко. Обычный спор распалил ее до невозможности! Марианне было стыдно за свою несдержанность, но справиться с возмущением никак не получалось. И верно, она ведет себя ужасно непрофессионально. Она превратилась в грубиянку.
Да еще локон выбился из прически! Упал на разгоряченную щеку и щекочет кожу. Марианна яростно мотнула головой, чтобы отбросить прядь. Не помогло. Тогда она вытянула нижнюю губу и подула, чтобы избавиться от раздражающей помехи. Потом еще раз, и еще. Ее руки были заняты: она все еще крепко держалась за край стола и как-то не догадалась разжать пальцы – так она была взволнована.
Петр Аркадьевич смотрел на ее манипуляции, а потом не выдержал:
– Слушайте, хватит! Что вы все время… дергаетесь и дуете!
Он досадливо цокнул языком, а потом внезапно простер руку, подцепил непокорный локон, потянул, глянул на него с некоторым изумлением, и ловко заправил его за ухо Марианне.
– Порядок, – отметил он с удовлетворением. – У вас прическа растрепалась, Марианна Георгиевна.
Это случилось так быстро и неожиданно, что Марианна обомлела. Она сидела и хлопала глазами. Что он себе позволяет! Там, где его пальцы коснулись ее виска, горела кожа.
Опомнившись, она откинулась назад и лихорадочно пригладила волосы.
Ужас, как неловко, как унизительно!
– Простите, не удержался, – сказал Петр Аркадьевич неожиданно веселым голосом. – У вас локон такой… забавный. Как пружинка. Он вам сильно мешал. Ну, продолжим спорить?
Марианна медленно выдохнула. Она продолжала таращиться на Аракчеева, не понимая, что за веселье на него нашло, и как ей теперь поступить.
– Извините, Петр Аркадьевич, – сказала она медленно. – Я погорячилась. Ситуация с Дашей задела меня за живое. Я переживаю за нее.
– Я это вижу и ценю, – сказал Петр Аркадьевич сочувствующим тоном. – И поэтому не буду вас увольнять. Если вы подумаете немного, поймете, что я прав. И будете поступать так, как я вам советую.
Его тон подразумевал, что ослушаться было нельзя.
– Вы тоже поймете, что я права, – храбро возразила Марианна. – Дайте нам немного времени. И будет результат.
– Очень на это надеюсь.
Марианна вздохнула и промолчала. Вовсе она не была уверена, что будет результат! Ей было стыдно, и она была огорчена. Как будто она допустила непростительную ошибку и скоро наступит расплата.
Да еще этот барин и деспот сидит и смотрит на нее непонятным взглядом! Что ему нужно?
– Занятия с Дашей на сегодня окончены. Думаю, наш разговор тоже. Может, останетесь на ужин? – вдруг спросил он очень вежливо. – Мы будем втроем: вы, я и Даша. Валентина уехала в город к подруге. Посидим, побеседуем… Даша будет рада.
Марианна удивилась. Это что, предложение совместной трапезы в знак примирения? В другой раз она, может, и согласилась бы – но не сейчас. Слишком она была взволнована и расстроена. И недовольна собой, Петром Аркадьевичем, его дочерью и жизнью в целом. Нет, нужно бежать отсюда скорее… домой, домой!
– Спасибо за приглашение… но я поеду. День был тяжелым. Нужно подготовиться к урокам на завтра. Цели там прописать в плане, задачи, – добавила она обиженным тоном.
Петр Аркадьевич снисходительно кивнул и поднялся.
– Хорошо, идемте. Уберите телефон. Не вызывайте такси. Я отвезу вас.
– Вы? Сами меня отвезете?!
У Марианны челюсть отвисла от удивления.
– Ну да, сам, – иронично подтвердил Петр Аркадьевич. Что-то в его поведении неуловимо изменилось, и она не могла понять, что именно. – Буду сам сидеть за рулем, своими ногами давить педали и руками крутить баранку. Шофера я не держу.
– Зачем, не нужно! Что вы, я и так… – залепетала Марианна.
– Поспешите, Марианна Георгиевна. Не заставляйте вас уговаривать. Хочу успеть вернуться к ужину. Даша решила приготовить какой-то сногсшибательный смузи по собственному рецепту из полезных овощей. Пожалуй, вы правильно решили сбежать. Так и быть, пострадаю за нас двоих. Будет за вами должок.
Аракчеев отправился за ключами, велев Марианне одеться и ждать у гаража.
Марианна вышла на крыльцо и сразу озябла в тонкой куртке. К вечеру непогода разыгралась. Задувал северный ветер, с неба сыпались ледяные капли вперемешку с колючими снежинками. Из-за плотных облаков стемнело рано, кругом стояла непроглядная серость.
Да когда уже настоящая весна придет!
Марианна прошла по каменной дорожке и завернула за угол. Там уже ждал и едва слышно рокотал угловатый, тяжелый автомобиль. «Мерседес»– внедорожник, излюбленная модель состоятельных людей без фантазии.
Петр Аркадьевич стоял рядом, сунув руки в карманы, и исподлобья смотрел, как подходит Марианна. Она сразу же поскользнулась на мокром бетоне и нелепо взмахнула руками.
К автомобилю подошла с напряженной от неловкости спиной. Аракчеев предупредительно распахнул дверцу. Марианна стушевалась, потому что не могла вспомнить: нужно в таком случае благодарить мужчину за учтивость, или нет? Все-таки пробормотала:
– Спасибо.
– Не за что, Марианна Георгиевна, – торжественно сказал Аракчеев. Определенно с долей иронии.
Она плюхнулась на сиденье и осмотрелась. После улицы в салоне было тепло, уютно. Пахло кожей и немного бензином и мужским одеколоном. Приборы светились неоновым светом. Играла тихая музыка – что-то слегка джазовое, с электронными нотками, из плейлиста, что искушенные бармены включают для гостей в европейских барах после полуночи.
Марианна тихонько вздохнула. Ей показалось, что она попала в фантастический мир. Где все богаты и красивы, где завтракают в Лондоне, обедают в Берлине, а потом летят на собственном джете в Макао провести вечер в казино. А тут, в Лопухово, снаружи сгущалась темень, дождь барабанил по крыше, к стеклам лип мокрый снег…
Аракчеев сел за руль. Марианна глянула на него искоса. Она все еще была взволнована после спора и обижена тем, как оппонент его завершил. Это был нечестный прием! Петр Аркадьевич, можно сказать, щелкнул ее по носу. Возмутительно вторгся в ее личное пространство. Дернул за прядку, подумать только! Это было унизительно. Он словно показал, что ее аргументы гроша ломаного не стоят, а она в его глазах никакой не специалист, а растрепа, растяпа и зеленая девчонка.
Марианна надулась с новой силой.
– Не забудьте пристегнуться, – приказал Петр Аркадьевич, заводя мотор. Марианна спохватилась, начала шарить в поисках замка и запуталась в непривычном устройстве. Петр Аркадьевич наклонился помочь, их руки на миг столкнулись.
Марианна поняла, что поездка будет напряженной. Потому что придется не меньше получаса сидеть в замкнутом пространстве, в тревожной близости с невыносимым Аракчеевым и о чем-то с ним говорить.
Она опять бросила на него быстрый взгляд. Пока Петр Аркадьевич бегал за ключами, он успел натянуть черную водолазку и накинуть кашемировое пальто. В этом наряде он смотрелся интеллигентно и загадочно. А еще ей почудилось, что лицо у него было самодовольное.
Радуется, поди, что теперь-то он уж точно хозяин положения. Оказывает бедной училке услугу – везет ее до дому, сварливо подумала Марианна. Настроение у нее было мерзкое.
Автоматические ворота бесшумно уползли вбок, автомобиль выбрался на дорогу. Аракчеев лихо вывернул руль и наддал газу, в сумерках замелькали пятна фонарей и горящих окон. Когда выехали в старое Лопухово, Аракчееву пришлось снизить скорость и красться, объезжая выбоины.
– Следующим летом отремонтируем, – пояснил он, как будто извиняясь.
– Екатерина Вячеславовна рассказала, что вы многое делаете для поселка, – заметила Марианна, ее голос для нее самой прозвучал как-то фальшиво.
Аракчеев молча кивнул, но дальше тему развивать не пожелал. Ишь ты, скромный…
Выехали на трассу. И тут Марианну ждал сюрприз. Она предполагала, что Петр Аркадьевич, в соответствии со своим занудным характером, будет вести машину медленно, соблюдая все правила. Не тут-то было. За рулем он был чертовски самоуверен. Обгонял, подрезал, мчался как ветер. В его манере вождения присутствовала четко выверенная лихость, какая бывает у матерых шоферюг-профессионалов.
Ей вдруг стало ужасно интересно, у кого и когда он учился водить. Он ходил в автошколу или у него был частный инструктор? После этого ее любопытство забралось еще дальше.
А вот каким он был в школьные годы? Да что гадать – наверняка из породы тех мерзких отличников, которые любят подмечать ошибки учителей и поправлять их при всем классе. Вот что, значит, вырастает из таких умников.
Как он отдыхает? И отдыхает ли вообще? Что он будет делать, когда вернется домой? Ляжет на диван и включит телевизор? Как он разговаривает с дочерью, когда нет посторонних? Он с ней шутит? А шутил ли он со своей бывшей женой? Какие шутки заставляют его смеяться? Какие фильмы он любит? Наверное, что-то заумное и скучное…
– Устали, Марианна Георгиевна? Вы на удивление молчаливы, – вдруг заметил Петр Аркадьевич. – Это меня почему-то тревожит.
Марианна густо покраснела, как будто он подслушал ее мысли.
Наверное, он ожидает, что она должна развлекать его болтовней. Ну уж нет. Она будет говорить с ним только на безопасные и правильные темы. В рамках их отношений.
– Я привезла вам распечатанные рекомендации, Петр Аркадьевич. Простите, забыла отдать днем.
– Сказал ведь, не нужно уже. С директором вашего языкового центра я пообщался, все что хотел – выяснил.
– А… вы, кажется, еще собирались директрисе школы звонить, где я работала?
– Да, собирался, – рассеянно сказал Петр Аркадьевич и сердито посигналил какому-то раззяве, который никак не решался проехать на желтый свет.
Пожалуй, больше не стоит напоминать о звонке в школу! Может, Аракчеев забудет…
– Я хотела бы свозить Дашу на занятие в тот центр, «Лингва Плюс». Ей там будет интересно. Вы разрешите?
– Зачем вам это нужно?
– Даше не помешает общение с другими детьми. Занятия в группе приносят много пользы.
– Не думаю, что из этого выйдет толк. Она недружелюбная, неконтактная девочка. Постоянно ссорилась с одноклассниками.
– Она не такая, но не буду сейчас спорить. Значит, не разрешите?
– Не знаю. Нужно подумать. Что за дети там занимаются?
– Хорошие и веселые. Там очень здорово, честно-честно, Петр Аркадьевич!
– Как вы собираетесь ее туда везти?
– На такси. Или вы…
– Окей. Или я.
– Почему бы вам не остаться на урок вместе с ней? Там можно, чтобы родители с детьми.
– Нет уж, увольте.
– А Дашу отпустите?
– Эта идея мне не нравится, но я подумаю. Адрес ваш напомните.
– Адрес?
– Мы въехали в город. Куда вас теперь везти?
Она сказала, и через минуту автомобиль остановился у подъезда замурзанной пятиэтажки.
– Здесь?
– Да. Спасибо, Петр Аркадьевич.
Пока она расстегивала ремень, Аракчеев вылез, обошел машину и распахнул для нее дверцу. Когда Марианна выбиралась, он подал ей руку, и она машинально ухватилась за его ладонь. Рука была жесткая и теплая.
– До свидания. Еще раз спасибо, – кивнула Марианна, но Аракчеев и не думал уходить.
– Провожу вас до квартиры. У вас тут… – он огляделся, зацепившись взором за шпану, кучкующуюся у соседнего подъезда, – … небезопасно.
– Ой, нет, Петр Аркадьевич, спасибо, не надо! – перепугалась Марианна. – Квартирная хозяйка ругаться будет, если она увидит, что я… что я… с мужчиной приехала, – закончила она шепотом.
– О! – с уважением откликнулся Петр Аркадьевич. – Строгая у вас хозяйка. Но все же провожу вас. Объясню ей, в чем дело. Она поймет.
Вот настырный!
Марианна внутренне ежилась, пока они поднимались по лестнице. Сейчас этот холеный барин увидит бабу Соню в грязном халате и ободранные обои. И тут ее ударила мысль: а может, Аракчеев рассчитывает, что она пригласит его на чашечку кофе, раз он привез ее домой? Ой-ой-ой, еще чего не хватало!
Она сердито повертела ключами в замке – безуспешно, хозяйка заперлась изнутри – и два раза отрывисто ударила по звонку. Дверь распахнулась, баба Соня посмотрела сначала на Марианну, потом на невозмутимого Петра Аркадьевича. Мигом оценила и кашемировое пальто, и зажатые в руке автомобильные ключи, и общую респектабельность сопровождающего. На ее морщинистой физиономии появилось ехидное выражение.
– Добрый вечер, – вежливо произнес Петр Аркадьевич.
– Добрый, добрый – закивала баба Соня. – Вижу, Марьяша, ты гостя привезла? – голос квартирной хозяйки сочился приторным ядом.
– Я не гость, – обстоятельно разъяснил Петр Аркадьевич. – Я ее работодатель. Подвез ее до дома и проводил до двери, потому как час поздний. До свидания, Марианна Георгиевна. Жду вас завтра к девяти, как обычно.
Он шагнул назад и совсем уже собрался уходить, но бросил на Марианну последний взгляд – и посмотрел ей не в глаза, а на локон-спиральку, который выбился из-под шапочки и упал на Марианнину щеку. И тут Петр Аркадьевич усмехнулся, как будто представил себе что-то очень пикантное.
Марианна вспыхнула, а он усмехнулся еще раз и легко побежал вниз по лестнице.
Марианна закрыла за собой дверь и устало плюхнулась на банкетку, чтобы снять кроссовки.
– Работодатель значит? И много он тебе платит… за работу в поздний час?
Вопрос в исполнении квартирной хозяйки прозвучал ужасно гадко.
– Нормально, – сдержанно ответила Марианна, не желая новой ссоры.
– Марьяшка, я тебя предупреждала – никаких мужиков. Выгоню!
– Выгоняйте! Да я сама от вас скоро уйду! – внезапно вскипела Марианна. – Я уже и квартиру новую себе присмотрела. А вы… селите тут у себя кого хотите! Хоть Теймура с гастарбайтерами, хоть Али Бабу с разбойниками.
– Ну и поселю, – грубым голосом ответила квартирная хозяйка и засопела. – Не нужны мне такие цацы. Я к ней со всей душой, во всем навстречу иду, а она… ишь какая! Неблагодарная! – закончила она с драматическим надрывом и ушла, пыхтя как чайник.
Марианна прекрасно знала, что она думает. Хозяйке нравилось придираться, ворчать и строить из себя владычицу морскую, а Марианна должна была это покорно терпеть. Такие у них были роли. А тут на тебе – взбрыкнула жиличка! Нарушила традиции! Она ей этого так не оставит. Ох, придется, видимо, и правда к ветеринару перебираться… Решено: со следующей зарплаты она переедет.
20
Когда Марианна выключила свет и забралась под одеяло на жестком диване, она от души порадовалась, что богатый на события день закончился. Ей казалось, что все пережитое, сделанное и сказанное было не зря, и назавтра обязательно должны наступить какие-то глобальные перемены.
К хорошему или к плохому эти перемены – она не предсказать не могла, поэтому утром отправилась на работу в легком волнении. Какой еще сюрприз приготовит ей Петр Аркадьевич?
Однако день прошел безо всяких сюрпризов. С непредсказуемым отцом своей ученицы она увиделась лишь мельком. Когда Марианна выгрузилась из такси, он как раз выезжал со двора на своем тяжелом «Мерседесе». Аракчеев отрывисто бибикнул, приветственно помахал рукой, и был таков.
…к концу недели стало ясно, что Марианна угадала лишь наполовину: перемены были, но никакие не глобальные. На первый взгляд, ничегошеньки не изменилось в доме-усадьбе Аракчеевых.
Марианна приезжала к девяти утра, проводила уроки. Гуляла с Дашей, играла. По мере сил старалась следовать плану, который Дашин папа с упорством маньяка оставлял каждое утро на столе в кабинете.
Изменилось лишь то, что самим господином Аракчеевым она не сталкивалась. Он уезжал рано утром и возвращался поздно вечером.
– Папа новый объект строит, какие-то там у него трубы, компрессоры, технологические линии… он бегает, следит за всем. Как будто ему заняться больше нечем. Он ведь босс, всем этим владеет. Мог бы просто в кабинете сидеть и в потолок плевать. Это так тетя Валя говорит, – простодушно объяснила Даша. – Хотя это хорошо, наверное, что он нам не мешает, правда же, Марианна Георгиевна?
Марианна пробормотала что-то неразборчивое.
Да, наверное, хорошо, что Петр Аркадьевич предпочитает носиться по стройке в каске, кирзачах и оранжевом жилете поверх английского костюма, а не сидеть на уроках дочери. Но все же она не была довольна. Чувствовала, что спор между ними не закончен. Она боялась и ждала новой стычки.
Тогда Марианна поставила себе цель: когда Аракчееву вновь приспичит заявиться с проверкой, нужно предъявить ему хоть какой-то результат. И она все силы бросила на то, чтобы этого результата достичь.
Пришлось запастись терпением. Марианна ощутила все радости работы гувернанткой: образовывать, развлекать, ненавязчиво поучать, следить, чтобы Даша не забывала надеть чистую футболку и расчесать волосы… Девочка была далеко не подарок. Были у нее и «светлые» дни, когда Даша шутила, смеялась и строила разные наивные планы. Но бывали и «серые» дни, когда она ныла, ленилась и вела себя как противная свинка. Но Марианна не обижалась. Она все понимала. Бывает ведь, что человек чувствует себя несчастным, обделенным, и весь мир его раздражает… В такие дни Марианна старалась показать, что все пучком и ничего особенного не происходит. И какой бы вредной ни была ее ученица, ей, Марианне, с ней все равно интересно и она уважает ее право кукситься.
Занятия у них шли ни шатко ни валко.
Марианна радовалась, что ее ученица больше не боялась говорить по-английски. Более того: бывало, так заболтается, что и не заткнешь! Вот только она совсем не старалась говорить правильно. Мешала английскую и русскую речь, замечания Марианны игнорировала. Разбирать ошибки Даша не любила, от выполнения тренировочных упражнений отлынивала под разными предлогами. А грамматику Даша ненавидела с той же силой, что и морковную запеканку.
Тогда учительнице приходилось проявлять чудеса изобретательности.
«Аракчеев должен мне доплачивать за работу массовика-затейника. И Оскар присудить за лучшую роль первого плана», думала Марианна, поочередно изображая певицу Леди Гага, актера Тома Круза и футболиста Криштиану Роналду, когда Даше нужно было составить диалог на тему «Интервью со знаменитостью».
Память у Даши была никудышная, поэтому запланированные тридцать слов в день выучить никак не удавалось. С десятью еле-еле управлялись. Они обклеили напоминалками весь дом. Марианна заставляла Дашу писать диктанты, проговаривать слова вслух. И обязательно использовать их в историях собственного сочинения. Но к утру следующего дня Даша от силы помнила половину. Марианна не сдавалась. Они повторяли изученное и во время завтраков-обедов, и во время прогулок.
А гуляли они много! Выяснилось, что до появления Марианны Даша из дома выходила редко, а если и выходила, то за пределы двора не выбиралась.
Они с удовольствием исследовали бор. Несколько дней подряд жарило весеннее солнце, снег таял на глазах, среди сосен гремели ручьи и заходились гвалтом птицы.
