Текст книги "Аллоды (СИ)"

Автор книги: Ваня Рисовалкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 31 страниц)

      – Поднимайся, начальник, хватит дрыхнуть, когда подчиненные уже на ногах!

      Орел без зазрения совести скинул меня с кровати.

      – Как ты разговариваешь с офицером? – проворчал я с пола, пытаясь спросонок выпутаться из одеяла.

      – Вставай, офицер! Мы погулять хотим!

      – И что, вы без меня боитесь? Думаете, на вас дикие постояльцы нападать начнут?

      – А вдруг.

      – Уверен, они все привитые, – ответил я, залезая обратно на кровать, чтобы досмотреть сон.

      – Встава-а-ай! – Кузьма начал меня тормошить. – Мы же здесь явно из-за тебя. Надо осмотреться!

      – Давай я его в ручье искупаю? – послышался голос Лба. – Тогда он точно проснется.

      Смирившись, что поспать мне уже не дадут, я оторвал голову от подушки.

      – Я вас всех под трибунал отдам...

      За завтраком я сидел с напускной суровостью, хотя на самом деле чувствовал себя отдохнувшим и выспавшимся. Из-за сумерек на улице казалось, что уже вечер, а не раннее утро. Работников в санатории находилось немного, а отдыхающих еще меньше, и можно было гулять по аллеям, вообще никого не встретив. Больше всех радовалась Лиза, снявшая, наконец, плащ, скрывавший крылья. Если кто и удивлялся присутствию в санатории эльфийки, то не подавал виду.

      – Смотрите, портал! – воскликнул Орел, разглядев за деревьями знакомую площадку.

      Хранитель портала – восставшая Зэм – читала сидя на лавочке рядом с порталом.

      – Зачем нужно тащиться по пустыне в такую даль, если сюда можно просто телепортироваться?

      – Что вы, – Зэм отложила книгу, – это же секретный объект, местным порталом мы пользуемся только в экстренных случаях. Большинство проводников даже не знает о его существовании! Мы уже подали заявку на древнего Стража, который охранял бы этот портал...

      – Древнего Стража? – заинтересовался Михаил.

      – Да. Раньше порталы охраняли могущественные Стражи, и воспользоваться порталом можно было только утолив голод Стража живыми существами. Но не столь давно Историки обнаружили древние записи...

      – Я слышала об этом, – вставила Лиза. – Кажется, записи были даже не джунские – эльфийские!

      – Именно! Знания, записанные на заре этого мира, позабытые самими эльфами. Большинство манускриптов оказалось ценно исключительно с исторической точки зрения, но несколько свитков содержали записи о создании порталов и управлении Стражами, так что теперь Стражи исполняют свои изначальные обязанности – хранят порталы от разрушения. И без всяких жертв!

      Хранительница портала, Михаил и Лиза пустились в обсуждение найденных манускриптов, их принадлежности и ценности. Постояв немного рядом, мы оставили их втроем дискутировать на тему последних научных достижений и степени участия в них эльфов.

      – Миша и Зизи такие разные, но при этом у них так много общего... Странно, как это бывает, да? – произнесла Матрена чему-то улыбаясь.

      – Маги всегда странные, – пожал плечами я, и по выражению ее лица сразу понял, что опять сказал что-то не то.

      Бесцельно гуляя по извилистыми тропинкам, мы набрели до места охоты на змей, оборудованного под тир. Здесь можно было взять напрокат луки и стрелы, и стоя у специального ограждения, вдоволь пострелять в ползающих среди кустов змей. Мы устроили небольшое соревнование, в котором Кузьма предсказуемо лидировал с гигантским отрывом. Он мог убить двух, а то и больше, змей одной стрелой, и пытаться его обыграть было бесполезно. Когда нам наскучило стрелять (и проигрывать), я, Лоб и Матрена пошли дальше, оставив Орла тренировать меткость в одиночестве.

      – Привет! Отдыхаете, прохлаждаетесь? – орк-охранник, несший в руках целую охапку каких-то приборов, остановился, с подозрением глядя на нас.

      – Отдыхаем...

      – А в карманах посторонние предметы имеются?

      Мы переглянулись.

      – Что вы имеете ввиду? – спросил я недоуменно.

      – Яйца змей, например!

      – Да вроде нет...

      – Вроде! – орк свалил приборы из своих рук на лавочку. – Как же я не люблю эту всенародную безалаберность!

      – А в чем, собственно, дело?

      – В змеях, будь они неладны! Может их отдыхающие в карманах приносят? А шумиху-то подняли!

      – Э-э-э...

      – Да вы не пугайтесь, это я так, ворчу потихоньку... Я Щит Кочевников, начальник охраны. Вообще-то моя задача – следить за куполом, его исправностью и, в целом, наличием. Тут подходит ко мне Саранг Еше и заявляет: змеи, видите ли, проползают извне внутрь купола! А мое какое дело? Купол есть? Есть! Исправен? Исправен! А почему змеи проползают – это инженера надо спросить, который этот купол проектировал. Не знаю, кто был этот халтурщик, но его еще, небось, к государственной премии представили. Тьфу ты!.. В одном убежден: это был человек. Уж орк бы змей точно предусмотрел, а Зэм – даже и кротов.

      Я усомнился в том, что орк смог бы спроектировать хоть что-то, но вслух, конечно, этого не сказал.

      – Короче, проносить змей или их яйца в санаторий строго настрого запрещено! Если ситуация не улучшится, придется обыскивать отдыхающих. Я бы еще жалобу на инженера в столицу накатал. Но мое дело – сторона.

      Мы клятвенно заверили начальника охраны, что никакие живые организмы носить в санаторий не будем.

      – А ты, малой, не из Буйных ли? – спросил Щит Кочевников, глядя на Лба.

      Я невольно ухмыльнулся от определения «малой», примененного к здоровому орку.

      – Из Буйных.

      – Храмовник... уважаю! Мой помощник – тоже из ваших. Хороший парнишка. Учу его генераторы купола подзаряжать самостоятельно, – Щит кивнул на искрящиеся приборы на лавке. – Если генераторы вовремя не подзарядить, купол исчезнет, и тогда не только песок сюда снаружи попадет, но и нечто похуже: скорпионы, змеи, шушера всякая местная. Накроется тогда наш рай медным тазом или еще чем-нибудь. Боюсь пока помощнику это дело доверять, силушки в руках у него много, а мозгов в черепной коробке – не очень. Но воин умелый. Айда, познакомлю...

      Когда они вдвоем ушли, я остался с Матреной наедине и вдруг почувствовал дискомфорт. Мы двинулись вперед по аллее, закручивающейся спиралью. Повисло тягостное молчание.

      – Э-э-эм... Ну как тебе тут? – спросил я просто для того, чтобы хоть что-то сказать.

      – О, здесь очень здорово! – улыбнулась она. – Никогда не была в таких местах... хотя в церковной обители мне тоже нравилось.

      – Ты была жрицей Триединой Церкви?

      – Конечно. Я же лекарь. Магия света – основа врачевания.

      – Но ты ведь не маг...

      – Нет. Жрецы не могут сами творить магию как настоящие маги, но могут ею пользоваться.

      – Непонятно, – честно сказал я.

      – Сарнаут переполнен магией и ее могут использовать даже те, кто ей не обладает сам, – принялась объяснять Матрена. – Это как... приборы Зэм, ты не можешь их создать, но пользоваться ими умеешь. Мы лечим пациентов магией света. Или, например, шаманы орков – они ведь не маги, но способны проводить магические ритуалы.

      – Тоже магия света?

      – Нет, они пользуются магией природы.

      – Как все сложно...

      – На самом деле нет, если начать разбираться, – засмеялась она.

      – А в церкви ты... хм... воскрешала кого-нибудь?

      – Конечно. Воскрешение погибших входит в базовый курс.

      – Это сложно?

      – Это... страшно немного.

      Тропинка привела нас к центру купола, где раскинулось огромное, развесистое дерево. Под ним стояла восставшая Зэм и что-то старательно соскребала со ствола.

      – Устроились тут по-райски, понимаешь. Под надежным куполом, в зелени и прохладе. Ох уж мне этот эгоизм живых! Наш долг – создать подходящие условия для существования всего: и живого, и мертвого. Но, по-моему, это одну меня заботит...

      – Что вы делаете?

      – Я хочу победить здешний соленый зной. И вся надежда на этого малыша. Все выгадают, если мы превратим Мертвое Море в цветущий сад!

      – Это что... Великое Древо? – округлила глаза Матрена.

      Восставшая кивнула.

      – Что за Великое Древо? – заинтересовался я.

      – Древо, способное удерживать аллоды от разрушения! – восторженно ответила Матрена.

      – Как маги? – я с уважением посмотрел на дерево.

      – Да, – подтвердила Зэм. – Но оно еще небольшое. И каково ему расти в тонюсеньком искусственном слое чернозема, в окружении песка и соли? Совсем даже не рай, если хотите знать мое мнение.

      – Может запустить в землю у его корней дождевых червей? – сказала Матрена, присев возле дерева и водя рукой по его коре. – Они разрыхлят почву, что облегчит дереву рост.

      – Я тоже об этом думала. Где-то у меня была банка с червями, никак не могу найти... Вы садовница?

      – Нет, я лекарь. Матрена Коновалова.

      – О, тогда может вы подскажете... Я Саранг Еше, ученый из НИИ, очень приятно! Посмотрите вот тут... я заметила на коже... то есть на коре, странные соляные наросты – участки, куда въелась соль. А что если она будет проникать все дальше и дальше, прямо ему в сердце... Как моя сердцевина неспокойна! Ой, то есть, ему в сердцевину, а неспокойно мое мертвое сердце. Не знаю, что и делать, местные лекари только разводят руками...

      – Э-э-э... ну я вообще-то тоже не очень умею лечить растения. Сюда бы шамана... Вы пробовали просто удалять эти наросты?

      – Да, я как раз сейчас этим занимаюсь. Ствол малыша я уже почти обработала. Но где гарантия, что эта напасть не повторится?

      Женщины начали увлеченно ощупывать ствол дерева и я почувствовал себя лишним. Моего ухода они не заметили. После того, как все разбрелись по своим интересам, я решил было вернуться в номер и еще поспать, но ноги сами несли дальше по аллее. На улице было не жарко, в лицо дул приятный ветерок, пахло зеленью и несуществующим морем. Впрочем, вскоре я набрел на небольшое озеро, на берегу которого сидел рыбак с удочкой – хадаганец в возрасте, но хорошо следящий за собой. Крепкий и подтянутый, даже в потертых штанах и выцветшей матроске он походил на военного.

      – Капитан, капитан, улыбнитесь... Ведь улыбка – это флаг корабля...

      – Рыбу не боитесь распугать песнями?

      – Здорово, Санников!

      – Знакомы?

      – Наслышан я о тебе. Это ведь ты лигийскому адмиралу уши надрал? Я капитан Алексей Зеницын, командир «Неотразимого», в газетах про мои подвиги писали. Не доводилось читать? Или ты только про себя читаешь? – хохотнул капитан, обменявшись со мной рукопожатием. – Сейчас вот как и ты, заслуженную награду вкушаю. Вот это заварушка была, как вспомню – так вздрогну! Ну, ты скажи, чем эти канийские генералы думали? На Игш замахнулись, болваны! Конечно, мы им накостыляли по самое «не хочу». Один только корабль ускользнул... «Рука Тенсеса», хитер адмирал...

      Я уселся рядом с говорливым капитаном и, разувшись, опустил ноги в воду.

      – Хорошо здесь клюет?

      – Угу. Одно слово – рай. Вот только наживка закончилась. Тут у меня банка с червями, я ее... нашел. Но их там только на дне было, все уже вышли. Слушай, а ты не собираешься наружу? Говорят, здешний карп неплохо ловится на лапки сороконожек. Хотя они и тощие в этой пустыне. Попробуем?

      Я не считал себя большим любителем рыбалки, но капитану Зеницыну удалось заразить меня своим энтузиазмом. Удочку можно было взять напрокат в санатории, а вот за наживкой пришлось выйти за пределы купола. Окрестности кишели ядовитыми сороконожками, но собирать их все равно было сложно. Однажды именно такая тварь цапнула меня за руку и я провалялся в военном госпитале ИВО всю боевую подготовку, так что теперь я решил соблюдать осторожность. Правда, когда мы по очереди отпили из фляги капитана, где был отнюдь не компот, дело пошло веселей и мы в кратчайшие сроки и даже без потерь для собственного здоровья насобирали полную банку.

      – Поразительно! Идет карп на сороконожку, как миленький, – радовался Зеницын. – Жалко только, что здесь всего-то одно это озерцо. Ах, какая рыба водилась в море! Что вы, сухопутные крысы, в этом понимаете! В Мертвом, кстати, пока оно еще было живое, тоже очень интересные экземпляры водились. Я набрел как-то на остов огромной кистеперой рыбины, но, увы, вокруг змей кишмя кишело, а одна была, не поверишь, точь-в-точь из моего кошмарного сна. Я ж их с детства до дрожи боюсь!

      Рыбачить с капитаном было интересно, тем более, что наша рыбалка сдабривалась приличной порцией алкоголя. Ничего спиртного в санатории не продавалось, но у Зеницына оказались припрятаны свои заначки. Он травил бородатые байки, причем некоторые по нескольку раз, и с каждым новым пересказом истории обрастали все более невероятными подробностями. Рыба ловилась, мы хмелели и настроение было прекрасным.

      В конце концов мы предсказуемо дошли до той кондиции, когда сидеть на одном месте становится невозможно. Нас потянуло на подвиги. Поразмыслив, каких приключений нам не хватает, мы вспомнили, что находимся на дне моря, и тут же решили отправиться на поиски жемчуга.

      – Морской жемчуг... – говорил заплетающимся языком Зеницын, когда мы вышли в пустыню, на которую уже опускалась ночь. – Сейчас, когда в мире осталось так мало... этих... как их... морей – во! – эта драгоценность особо ценится! Здесь, на дне, до сих пор можно найти скелеты ныряльщиков за жемчугом.

      – Да ладно!

      – Угу! Эти бесстрашные люди добывали его. Прям вот тут... Спускались на дно моря без хитроумных приспособлений ученых Зэм. На поверхность возвращались не все... и жемчужины, добытые ими, так и остались с ними...

      Ночью в пустыне становилось очень холодно, да и в темноте не было видно ни зги. Но нас, уже хорошенько поддатых, это нисколько не смущало. К тому же вскоре мы забыли, зачем собственно шли, и теперь просто восхищались пейзажами, которые на трезвую голову и при дневном свете казались мне невзрачными и унылыми. Под парами алкоголя даже темнота выглядела восхитительно.

      – Мертвое море... красиво звучит, правда, товарищ? – сказал Зеницын, по-отечески обняв меня за плечи и уставившись в черную пелену перед нами, в которой смутно угадывались очертания окаменевших кораллов. – Пропитанная солью пустыня, образовавшаяся на дне высохшего моря, иначе называться и не может. Жизнь здесь нелегка – суровый климат и агрессивные обитатели отобьют любое желание узнать эту местность поближе...

      – Не-не-не... не отобьют... – возразил я.

      – Не отобьют? – удивленно переспросил капитан и вдруг пожал мне руку. – Похвально, похвально...

      По пустыне мы шатались долго, восхваляли Империю и пугали местную живность. В какой-то момент я обнаружил себя в обнимку с гигантскими костями, которые мы с Зеницыным куда-то упрямо тащили. Объяснение этому факту я вспомнить не мог, поэтому спросил у капитана прямо:

      – Что это?

      – Голова кистеперой рыбы!

      – И куда мы ее несем?

      – В санаторий! Вернусь на корабль, украшу ей капитанский мостик, весь имперский флот до последнего ботика обзавидуется. Рассказывают, что у капитана «Незеба» в рубке тоже висела голова кистеперой рыбины, но однажды по пьяни в нее табуреткой запустили – так она возьми и расколись! Из гипса оказалась! Каналья этот капитан! А я настоящую раздобыл.

      – Вот это образина...

      – Ага. Мы с тобой первые разумные существа на аллодах, которые так близко ее видят. Это точно.

      Дальше память снова выключилась и судьба головы кистеперой рыбы так и осталась для меня загадкой, равно как и то, как мы с Зеницыным добрались до санатория. Проснулся я в своей кровати, с раскладывающейся головой и дикой жаждой.

      – Ты серьезно где-то надрался без меня? – было первое, что я услышал.

      – У тебя теперь традиция – каждое утро заваливаться ко мне в номер? – проворчал я, разыскивая глазами графин с водой. – Ты не блондинка с пышной грудью, так что оставь это дело, Орел.

      – Утро? – усмехнулся Кузьма. – Уже обед закончился, алкоголик! Поднимайся, у нас созрел план...

Глава 23. Белая смерть

      – Ну и что вы тут нарешали? – я устало плюхнулся на лавку в уютной беседке, сплошь увитой плющом, и приложился к бутылке с минеральной водой. Голова дико трещала после вчерашней попойки.

      – Смотри! – Кузьма с готовностью развернул где-то добытую карту Мертвого моря. – Вот здесь, к югу, тот самый Баладурский порт, который изучают археологи. Корнилин советовал нам туда наведаться.

      – Ну и что?

      – Как что? А вдруг это есть то самое... ну... из-за чего мы здесь! – сказал Лоб.

      – Не зря же директор санатория упомянул это место, мы должны там все разузнать! – добавил Кузьма и выжидательно уставился на меня.

      Я наморщил лоб, пытаясь собрать в кучу расползающиеся мысли.

      – Откуда карта?

      – Из местной библиотеки...

      – Тебя Миша своим посохом по голове сильно огрел, да? – спросил я и одним глотком допил всю воду из бутылки. Надо бы сходить до буфета и взять еще одну, потому что в горле было суше, чем в пустыне за куполом.

      – Нет! – сердито сдвинул брови Орел. – Это он ее там нашел и мне передал!

      – А где он, кстати? – я уже начал немного приходить в себя и наконец-то заметил, что мы не в полном составе.

      – Ушел изучать принцип работы местных механизмов жизнеобеспечения.

      – Пойду, поищу его, – я встал, твердо вознамерившись пройти мимо буфета.

      – Они с Лизой вместе ушли, – осторожно произнесла Матрена.

      – Понятно. Тогда не пойду, – я уселся обратно, с тоской поглядев на пустую бутылку.

      – Вот правильно, – усмехнулся Орел, – не надо мешать людям... изучать механизмы.

      – Лиза – эльф, а не человек, – поправила Матрена.

      – Неважно!

      – А правда что эльфы сами... того... крылья себе приштопали? – спросил вдруг Лоб.

      – Вот именно! – поддержал Орел. – Крыльев же раньше у них не было? Не было! А значит они тоже...

      – Так, тихо! – рявкнул я, потому что от их галдежа у меня засверлило в висках. – Дай сюда карту.

      Орел передал мне потрепанный лист и я начал водить по нему пальцем, читая названия.

      – Баладурский порт... Гремучий дол... а это... Шахты! Совсем рядом...

      – Хочешь отправиться на поиски мага орков? – подняла на меня глаза Матрена.

      – Коловрат, в отличие от Комитета, четко обозначил задачу. Я не собираюсь играть с Рысиной в угадайку...

      – Ш-ш-ш... ты что, давай потише! – шикнул Кузьма и все заозирались, как будто ожидая увидеть в кустах подслушивающего агента Комитета. Но вокруг только мягко шелестели листья плюща... Впрочем, и у плюща могли быть уши.

      – Ладно, доберемся до Баладурского порта, а на обратном пути заскочим в шахты, – решил я.

      Мишу и Лизу мы искать не стали, пусть хотя бы для кого-то отпуск будет полноценным. На выходе из санатория мы встретили начальника охраны Щита Кочевников с очередной партией искрящихся аккумуляторов для купола.

      – А-а-а, к археологам решили? Добро-добро... – покивал он, оскалившись в клыкастой улыбке. – Вы только знаете что... Не в службу, а в дружбу... В Гремучем доле, неподалеку, манапровод строится, и там охранником работает мой кореш старый – Сапог. Сам он из Кровожадных, а наши кланы издавна соседствовали – вот мы и сдружились. Давненько я от него весточки не получал... Если вы в ту сторону собрались, заглянули бы к Сапогу, да узнали, как он, а? Может, помощь ему какая нужна. А то он, между нами говоря, бестолковый слегка. Волнуюсь я за него!

      – Заглянем, – кивнул я.

      – Вот и лады! – обрадовался Щит.

      День был в самом разгаре, на небе ни облачка, и привыкшие к полусумраку санатория глаза заслезились от белизны песка. Навещать археологов мне не слишком хотелось, я даже подумывал разделиться с Орлом, Лбом и Матреной и направиться сразу к шахтам, и только близость Баладурского порта заставила меня отказаться от этой идеи. Я решил, что взгляну одним глазком на древний порт, а дальше...

      – Откуда посторонние на раскопках?! Стоять! Не двигаться! Что вы здесь делаете? – Зэм, которого мы видели в «Сухих водах», внезапно выскочил из-за кораллового рифа и преградил нам дорогу.

      – С инспекцией к вам едем! – гаркнул Орел не растерявшись.

      – А... Хранители... Империя заботится о своих гражданах даже на дне морском. Это похвально, но... не могли вы оставить животных здесь? Под каждой песчинкой может залегать древний черепок...

      Мне совершенно не нравилась идея идти по пустыне пешком, но Матрена, понимающе закивав, уже спрыгнула со своей крошечной лошади, а за ней нехотя слезли и все остальные. Привязывать Старика я не стал, уверенный, что тот и так никуда не уйдет без меня.

      – Я быстро, дружище, – сказал я, похлопав животное по загривку. Старик фыркнул, но доверительно ткнулся мне лбом в плечо.

      – Значит, вы нашли свои документы? – участливо поинтересовалась Матрена, обратившись к ученому.

      – О, да! Даже не представляете, как я рад, иначе бы мне пришлось покинуть Игш.

      – Почему? – не понял Орел. – Обратились бы в милицию и вам выдали бы новый паспорт, это же так...

      – Но я не гражданин Империи!

      Мы все вчетвером замерли, как вкопанные, уставившись на археолога. Моя рука потянулась к мечу.

      – Кто вы такой? – строго спросил я, глядя на него в упор.

      – Я Иавер Чензира, историк, – растерялся ученый, слегка попятившись. – Мы вне политики и никому не причиняем вреда... мы просто изучаем наследие предков... ва... ваше правительство разрешает нам...

      – Ник, подожди, он прав, – придержала меня Матрена, потому что я продолжал наступать на Зэма, сжимая рукоятку меча. – Гильдия историков не принимает ничье гражданство, я знаю об этом, нас учили... Они ведут научные исследования на разных территориях и не вмешиваются в государственные дела.

      Я недоверчиво посмотрел на археолога – тот яростно закивал, подтверждая каждое слово Матрены.

      – Вот, пожалуйста, удостоверение историка, а это разрешение вести раскопки в Баладурском порту, все как положено! – с готовностью отчитался Чензира.

      Протянутые им документы выглядели правдоподобно, но я видел их впервые, поэтому не мог ручаться, что это не подделка.

      – Ну, допустим... Кто у вас тут главный?

      – Иавер Акана, он как раз сейчас...

      – Веди.

      Небольшой палаточный городок историков находился возле самого порта. Отсюда хорошо был виден край аллода, похожий на зону боевых действий: засыпанные песком остовы истлевших кораблей производили удручающие впечатление. По этим обломкам трудно было понять, как выглядели судна, ходившие по настоящим морям... по воде... Я видел реки и озера, но все они были слишком малы, чтобы пересекать их на кораблях, а ведь когда-то в Сарнауте были не только моря, но и океаны! От этой мысли даже немного закружилось голова. Как это – когда вокруг вода до самого горизонта, что не видно даже берегов? Разве такое возможно? Я родился спустя тысячу лет после Катаклизма и не застал настоящих океанов, но при виде останков древних кораблей меня вдруг поразило щемящее чувство утраты.

      – Как хорошо, что вы здесь! – начальник археологической экспедиции приветливо стал пожимать нам руки, представляясь каждому в отдельности. – Иавер Акана, очень рад знакомству!

      Я пока смутно представлял, что собираюсь делать. Проверить у всех документы? Это бы имело смысл, если б я представлял, как они должны выглядеть на самом деле. Посмотреть на результаты работы археологов? Я не ученый и все равно ничего не пойму, сюда бы Михаила. Бездумно водя взглядом вдоль берега, ощетинившегося сгнившими балками, я заметил какое-то шевеление, будто маленький лучик солнца вдруг обрел самостоятельность и заметался по песку.

      – Что это там? – я указал пальцем на странное мерцание.

      – Моряки. Повсюду эти призраки! – вздохнул Иавер Акана. – По ночам глаз не сомкнуть: крики, ругань, звон пустых бутылок из-под рома!

      Словно в подтверждение его слов от ближайшего корабля вдруг раздался на удивление громкий крик, похожий на завывание ветра. Но слова, тем не менее, различались довольно отчетливо:

      – Земля-а-а-а! Вижу землю!

      – Глазастый какой, лучше б он воду увидел... – проворчал Акана, в то время как мы рефлекторно шарахнулись друг к другу и схватились за оружие.

      – Они опасны? – спросил Орел. – Призраки?

      – От порта они не отходят, но настроены враждебно и не подпускают нас к кораблям. К счастью, до прямых стычек дело не доходило – мы же ученые, а не воины. Но все застопорилось. Я уверен, мы здесь первая экспедиция и есть шанс отыскать судовые журналы. Они лягут в основу моей докторской диссертации. Зачем призракам эти записи?

      – Думаете, тут еще можно что-то отыскать? – Матрена с сомнением посмотрела на сиротливые обломки.

      – Да, вон там, видите? Тот корабль неплохо сохранился. Мы все пытаемся пробраться внутрь, но... эти призраки так и кишат вокруг!

      Я вспомнил, как в ИВО нас учили бороться с призраками, тогда я сумел развеять противника всего лишь взмахом меча. Кроме суеверного страха вряд ли они представляли реальную опасность.

      – Развеять? Что вы! – вскричала какая-то женщина, когда я произнес вслух свои мысли.

      – Лара Лопатина, моя коллега, – если бы не металлическая маска, я бы подумал, что Иавер Акана нахмурился.

      – Я не считаю, что призраки моряков – помеха в наших исследованиях! – строго произнесла Лопатина, скрестив руки на груди. – Они сами – живая история. Эти люди видели наш мир таким, каким он был тысячу лет назад! Представляете? Голова идет кругом от одной мысли об этом! Изучать обломки кораблей или глиняные черепки, конечно, увлекательно, но ведь перед нами живые души. В первую очередь заняться нужно ими.

      – И что вас останавливает? Почему бы вам просто не пообщаться с ними?

      Лопатина сразу сникла.

      – Мы пытались, что только не пробовали, но они не идут на контакт. Они нас видят и слышат, но понимают ли? Как найти к ним подход? Вот в чем вопрос.

      Если сначала я не горел желанием идти в Баладурский порт, то теперь во мне уже взыграло любопытство и я решил взглянуть на призраков поближе.

      – Судя по всему, призраками они стали в эпоху Катаклизма. Но ведь «во время» не значит «в результате»... – рассказывала по дороге Лопатина. – Астрал не добрался до порта, он не мог стать причиной их гибели... Очень любопытно.

      – Отчего ж они померли? – заинтересовался Лоб.

      – В двух случаях душа, которая, согласно последним научным открытиям, является совмещением эфирного тела и Искры, может покинуть своего носителя. Когда ее носитель погибает в расцвете лет: во время катастрофы, в схватке, в пьяной драке... и так далее. Или когда некромант вырывает душу из тела силой своих черных заклинаний.

      – Вы думаете, это дело рук некроманта? – спросил Орел, слегка поежившись.

      Не смотря на жару, по моей коже тоже прошел холодок. Мы подошли к иссохшейся глыбе, которая когда-то очевидно была носом корабля. В борту зияла пробоина, и в тонких лучах света, проливавшихся внутрь сквозь щели в корпусе, то и дело мерцали силуеты. Мне стало не по себе.

      – Ну что, заходим? – спросил Акана, оставаясь, впрочем, на месте.

      Я собрался духом и сделал шаг вперед, но меня остановил Лоб.

      – Дай-ка сначала я, – сказал он и залез внутрь корабля. Оглядевшись по сторонам, доложил: – Ничего так. Все раскурочено. Сухо. Песочек...

      Следом залезли и все остальные. Начальник экспедиции зажег фонарь, осветивший внутренности корабля желтым, дрожащим светом, из-за чего казалось, что все вокруг шевелится.

      – Я не уверена.

      – Что?

      – Я не уверена, что это дело рук некроманта, – пояснила Лопатина, продолжив прерванный разговор. – Мы провели некромантский ритуал, называется «Оскал смерти», пробовали подчинить призраков...

      – Подчинить?

      Я так резко развернулся к Лопатиной, что она едва не врезалась в меня.

      – Только ради научного эксперимента, мы не собирались делать с ними ничего дурного! – залепетала она. – Но ни один призрак не подчинился. Значит, я ошиблась и дело не в некромантии.

      – Вот и очень хорошо, – буркнул я и снова последовал за Аканой, замершим в проеме, когда наша процессия остановилась.

      – Но что же тогда произошло здесь тысячу лет назад и погубило всех этих моряков? – произнесла Матрена.

      – Тихо!

      Сначала я слышал лишь гул, который все усиливался. Он не был похож на человеческий голос, но чем громче становился, тем четче стали слышаться отдельные слова:

      – Уходите... убирайтесь...

      Звук был глухим и каким-то жутким. Он не мог принадлежать живому существу. Я почувствовал, как мои волосы становятся дыбом и мышцы сводит судорогой.

      – УБИРАЙТЕСЬ!

      Из угла прямо на меня понесся полупрозрачный, светящейся силует. Я даже сумел различить его перекошенное от злости лицо.

      – Никита! – взвизгнула Матрена.

      Но я остался стоять на месте. Ударить его мечом? Перед глазами всплыло суровое лицо Лопатиной, когда я предложил развеять призраков. Что с ними случается? Их Искры наконец обретают покой... или погибают? Почему-то на полигоне в ИВО эта мысль меня не посещала. Возможно потому, что там был лишь какой-то обезличенный сгусток, а здесь передо мной не просто существо – это человек, хадаганский моряк. Он не был моим врагом, я вижу его лицо, я стою на месте, которое он, наверное, считал своим домом, и которое все еще пытается защитить даже спустя тысячу лет после своей смерти. Мне хотелось ему что-то сказать, но призрак приблизился очень быстро и я не успел открыть и рта. Меч я так и поднял. Моряк замахнулся, но буквально в миллиметре от меня вдруг рассыпался и исчез, не причинив никакого вреда. Да и могут ли призраки хоть как-то навредить живым?

      – Д-давайте поскорее... отыщем журнал... – дрожащим голосом произнес Акана в наступившей тишине.

      Я с удивлением посмотрел в его сторону. Оказывается, даже мертвые боятся призраков. Дальше мы продвигались молча и быстро. Вокруг были одни лишь развалины и я не представлял, для чего служили все эти помещения и как среди них искать ту, где мог храниться судовой журнал. Однако археологи довольно уверенно выбирали направление и у меня сложилось впечатление, что они точно знают, куда идти.

      – Вот здесь! Он должен быть где-то здесь! – Акана, пихнув мне в руки фонарь, начал перебирать кучу какого-то хлама, покрытого толстым слоем песка.

      Погибшие моряки вновь дали о себе знать. Они не нападали на нас, но выли и шипели со всех сторон, в темных углах то и дело скользили их мерцающие тела, заставляя нас жаться поближе друг к другу и поторапливать копошащихся ученых. Поиски затягивались. Призраки вели себя все наглей, приближаясь почти вплотную. Возможно, они не могли нам ничего сделать, но помутнившейся от страха рассудок уже плохо соображал. Сердце колотилось у самого горла, темные стены все время как будто сжимались, давили на нервы, и дышать становилось все тяжелей. Я решил, что выволоку ученых наружу пинками, если они сейчас не пойдут самостоятельно, потому что сил оставаться внутри уже не было никаких.