Текст книги "ПРОКЛЯТЫЙ ДАР. (Наваждение)"
Автор книги: Валерия Чернованова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)
Испокон веков Батори заключали браки между членами семьи. Двоюродные братья становились мужьями своим кузинам. Кровь не обновлялась. Она циркулировала по замкнутому кругу. Эржебет была плодом такого брака. Цветком, взращенным на гнилой почве.
Говорят, она была одержима демонами. Демоны жили в ней, демоны следовали за ней повсюду. Ее служанки, Илона и Дора, никогда не расставались со своей госпожой. Они создавали для нее защитные амулеты, варили колдовские снадобья. Они же выбирали для Эржебет очередную жертву.
– Точно! – наконец-то удалось мне выудить из глубин памяти скудную информацию. – Это она погубила более шестисот девушек: служанок, фрейлин и крестьянок, которых доставляли в Чейте из окрестных деревень.
– И это только приблизительное число. Сколько на самом деле убийств на ее совести – нам неизвестно, – снова вступил в разговор отец. – Эржебет верила, что кровь юных девушек продлит ее молодость. Она боялась старости. Дерзкая и бесстрашная, она испытывала почти физические муки, понимая, что рано или поздно ее красота померкнет. Переломным моментом в ее жизни стала встреча с древней старухой.
Графиня любила конные прогулки. Она могла часами, не зная устали, как дикий ветер носиться по полям и лесам. В один из таких променадов, в котором ее сопровождал любовник, соседский помещик Ладислав Бенде, внимание Эржебет привлекла пожилая женщина отталкивающей наружности. Шутя, Батори предложила своему спутнику заключить старую каргу в объятия. Крестьянка услышала речь прекрасной пани и, исходя злобой, выкрикнула: "Графиня, помяни мое слово: пройдет совсем немного времени, и ты станешь такой же, как я!"
– Эржебет запомнила неугодное ей предсказание и постаралась сделать все возможное, чтобы оно не сбылось, – перехватила эстафету мама. – Однажды утром, как обычно сидя перед зеркалом и внимательно разглядывая свое отражение, графиня заметила, что ее волосы оказались плохо завиты. Эржебет набросилась на фрейлину, занимавшуюся ее прической, начала колотить и кусать перепуганную девушку. Брызнула кровь, заляпав платье и руки графини. Когда капли смыли, Эржебет заметила, что в тех местах, которых коснулась кровь, кожа стала нежной и шелковистой. Так она нашла свой источник молодости.
– Не стоит упускать и тот факт, что ей просто нравилось наблюдать за чужой агонией. Даже если бы разуверилась в действенности кровавого эликсира, все равно продолжала бы убивать, – в очередной раз перебил маму Виктор, за что получил от нее неодобрительный взгляд. – С годами ее рассудок окончательно помутился, она и дня не могла обходиться без новой жертвы. Куда бы ни отправлялась, графиня обязательно везла с собой орудия пыток.
– И вы хотите отыскать одно из них? – предположила я и поежилась, представив родителей в мрачных катакомбах замка среди ржавых крюков и заостренных кольев.
– Нет, – покачала головой мама. – Нам нужно нечто иное. Не так давно один наш знакомый-археолог, осведомленный о моей страстной любви к Индии, показал копию судебных материалов по делу Батори. Возможно, ты слышала, что за свои злодеяния Эржебет была заточена в подземелье Чейте, где прежде так изощренно глумилась над несчастными девушками.
Суд обвинил ее не только в многочисленных убийствах, но и в служении дьяволу. Неоспоримым доказательством того были рисунки на теле графини. В средние века церковь запрещала наносить на кожу любые начертания. Ослушников нарекали слугами сатаны и сжигали на кострах. Эржебет была своенравной, ей не было дела до тогдашних устоев. Вопреки всем запретам она рисовала хной на теле особые знаки, тоже якобы способствовавшие продлению молодости.
– Хной? – переспросила я. – Но разве в Европе в те времена знали о краске из листьев лавсонии?
Мы подошли к развалинам. Миновав въездные ворота, дугообразную арку, какое-то время постояли возле изображения Эржебет на стене. Ее черные беспокойные глаза, казалось, впились в мое лицо. Была ли эта женщина на самом деле такой кровожадной, как говорит история? Или все это выдумки? Однако дерзкий, безумный взгляд графини скорее подтверждал, чем опровергал все сказанное о ней. Рядом находились другие рисунки, например, женщины, купающейся в крови, и жутких орудий пыток. Тут же на словацком была приведена краткая информация о Чахтицкой пани. В левом верхнем углу заметила герб Батори: три звериных клыка на червленой пластине, обвитой жуткого вида драконом.
А мама тем временем частила:
– История умалчивает, откуда у графини появился сосуд с хной. По одной версии ей преподнес его в подарок супруг, Ференц Надашди, всю свою жизнь положивший на защиту Венгрии от турок. Возможно, сосуд попал к нему в руки в одном из многочисленных военных походов, и Ференц, пленившись его красотой, подарил диковинку любимой супруге. Сейчас...
Порывшись в сумке, Анна извлекла сложенный вдвое лист бумаги. На нем была изображена серебряная чаша. По ободку сосуда вились символы, от которых, вниз, будто оплетая его, разбегались цветочные узоры.
– Думала, в прежние времена хну хранили в глиняных горшках, а не в таких вот гламурных вазончиках.
– Этот, как ты выразилась, гламурный вазончик считается особенным, – улыбнулась мама. – По преданию сама богиня удачи и счастья Лакшми ниспослала сосуд своим преданным жрицам, чтобы чудодейственная сила хранящейся в нем хны помогала ее дочерям. Рисунки, наносимые на тела девушек, якобы исполняли их сокровенные желания, которые зачастую были весьма прозаичны: удачное замужество и долгая счастливая жизнь.
– Типа лампы Аладдина, что ли? – сразу подобрала я аналог для "волшебной" емкости.
Мама сделала вид, что не расслышала очередной подколки и как ни в чем не бывало продолжила:
– Другая легенда рассказывает, что необычный подарок графине преподнес странствующий художник, написавший портрет Эржебет, единственный, сохранившийся до наших дней. К сожалению, истины мы никогда не узнаем. Эту тайну графиня унесла с собой в могилу.
– А почему вы решили, что чаша находится в замке? – снова проявила я любопытство.
– В тех самых судебных документах вскользь упоминалось, что ее замуровали вместе с графиней, посчитав вместилищем злой силы.
– И вы в это верите? – скептически фыркнула я. – Даже если так и было, голову даю на отсечение, за столько веков индийская реликвия уже успела обрести другого хозяина и теперь пылится в какой-нибудь частной коллекции. До вас ведь в этих подземельях наверняка побывала уйма народу.
– Твоя мать убеждена, что сосуд по-прежнему находится здесь, – буркнул Виктор. – Я придерживаюсь иного мнения.
– Скоро оно у тебя поменяется, – безапелляционно заявила Анна, проводя рукой по бугристой кладке.
Я забралась на одну из полуразрушенных стен, чтобы полюбоваться панорамой. В долине раскинулась небольшая деревушка, носящая одноименное название Чахтице. Окна домов с черепичными крышами отблескивали золотыми огнями, из труб в темнеющее небо серыми кольцами уплывал дым. Завершали идиллическую картину горы, немые свидетели и вечные стражники мрачного замка.
Налюбовавшись на живописные руины, мама удовлетворенно заключила:
– С местностью мы ознакомились, завтра с утра пораньше приступим к работе.
Я, до этого устало таращившаяся по сторонам, встрепенулась и спросила:
– Погодите-ка, а мне что в это время прикажете делать?
Наивная! Почему-то была уверена, что сперва родители посмотрят со мной город, заглянут в местные сувенирные лавки, в общем хоть малую толику времени уделят своему чаду, а они, оказывается, и не думали пестовать любимую дочурку. И это называется совместный отпуск?!
– Можешь нам помогать, – простодушно предложил отец.
– Копаться в грязи?! – Я вытаращилась на него в неподдельном изумлении. – Нет уж, увольте!
Мама передернула плечами:
– Тогда сама займись своим досугом. Мы ведь тебя предупреждали...
"Нужно было с Изкой махнуть в Турцию, – с большим опозданием пришла здравая мысль. – Уже б три дня нежилась у бассейна. Но нет! Именно этим летом мне приспичило увязаться за родителями. А теперь придется маяться от скуки!"
Если бы я тогда знала, что это самая незначительная неприятность из всех, которые вскоре должны были со мной приключиться, оглашала бы Карпаты счастливыми криками.
* * *
Венгрия. Будапешт
– Девчонка чуть не расплавила мне мозги! Поразительно, как из обычных предметов ей удается извлекать такие звуки! – Если в первой фразе слышалась неприкрытая злость, то вторую Йолика произнесла с искренним восхищением.
– Рано или поздно Ясмин научится контролировать свой дар, – рассеянно ответила Цецилия. Мысли ее сейчас были сосредоточены на другом – на сыне.
– А пока что проклятый дар контролирует ее! – уже почти без гнева отметила вещунья.
Плеснув в бокал вина, Йолика подошла к окну и отодвинула тяжелую портьеру. Сад, окружавший фамильное гнездо Эчедов, захватили сумерки, увлекая расползающиеся очертания в ночь. Старый особняк, с раннего утра наполнявшийся гулом множества голосов, к вечеру погружался в безмолвие. Молодежь покидала дом, спеша затеряться в лабиринтах неспящей столицы. Большая часть клана Цецилии состояла из молодых, а они ох как не любили томиться по ночам взаперти.
– Йоли, думаешь, у нас есть шанс? – дрогнувшим голосом прошептала женщина. Глаза ведьмы снова наполнились слезами. – Ты ведь утверждала, что будущее переменчиво. Любое, даже незначительное событие может все изменить.
– Так и есть, – не слишком уверено отозвалась гадалка. Обернувшись, добавила: – Я не все тебе рассказала. Да и Керестей услышал только часть пророчества. В смерти твоего сына будет повинна девушка, – на выдохе закончила вещунья.
– Ясмин?!
Йолика поспешила заверить, что нет, пока обезумевшей от переживаний матери не взбрело в голову немедленно расквитаться с предполагаемой виновницей смерти сына.
– Я не знаю ее. Неясный образ появился лишь на мгновение. Как будто призрак из прошлого... – задумчиво пробормотала чародейка. Прогнав наваждение, торопливо проговорила: – Теперь тебе известно все.
– И что мне прикажешь делать? – заломила руки Цецилия. – Запереть его, ни под каким предлогом не выпускать из дому?
– Ну, вот еще! Тогда мысли о скорой гибели превратятся в паранойю. Пусть мальчик как можно больше времени проводит с друзьями, развлекается.
Йолика ласково обняла подругу. После кончины матери гадалка была единственной, кому Цецилия доверяла и к кому прислушивалась.
– Наши судьбы в наших руках, – прошептала вещунья. – Все еще может измениться.
В дверь тихонько поскреблись.
Цецилия смахнула непрошенную слезу и, взяв себя в руки, уже спокойным голосом распорядилась:
– Войдите.
На пороге показался темноволосый коренастый юноша, близкий друг Криса; талантливый, подающий надежды Ведающий.
– Госпожа, – с почтением заговорил ведьмак, – ночью произошел новый всплеск. Где-то в районе Малых Карпат.
– Артефакт или человек?
– Артефакт, – коротко уточнил Ведающий.
– Сможешь его описать?
Юноша покачал головой.
– Всплеск был мимолетным, но, думаю, там, на месте, мне удастся почувствовать источник силы.
– Хорошо, – удовлетворенно отметила предводительница клана. – Отправишься вместе с Этери.
– Керестею тоже не помешает развеяться, – с нажимом проговорила Йолика.
Цецилия недовольно поджала губы, всем своим видом показывая, как ей претит предложение гадалки, но спорить не стала.
– Если захочет, Кристиан может поехать с вами. Только прошу тебя, – остановила уже нацелившегося на дверь юношу колдунья, – не ищите приключений. Если поймете, что артефактом интересуемся не только мы, уходите.
Молодой человек безропотно кивнул и растворился в сумраке коридора.
– Даниэль – настоящая находка для нас, – проговорила Цецилия, когда шаги на лестнице стихли. – Дар открылся всего три года назад, а он уже превзошел своего наставника, Анталя. Чувствует силу за километры. Благодаря Даниэлю мы утащили несколько артефактов прямо из-под носа Габора, а его ищейки так ничего и не заметили, – закончила женщина с явным злорадством.
В ответ Йолика только тяжело вздохнула. Она была намного старше Цецилии и помнила причину раскола клана Батори, на протяжении многих веков правящего чародеями Центральной Европы. Если бы не тщеславие ее братьев, их потомки сейчас бы не уничтожали друг друга за обладание колдовскими реликвиями.
– Когда-нибудь эта вражда вас погубит, – тихо промолвила вещунья. – Выпьет все ваши соки, истерзает ваши души. Зависть и ненависть породили распад семьи и ничем хорошим ваше ожесточенное противостояние не закончится.
– Это предсказание или просто-напросто мысли вслух? – резко перебила ее хозяйка.
Йолика поставила на стол опустевший бокал и, больше не сказав ни слова, вышла.
– Скоро злодеяниям Габора придет конец! – гневно прошипела Цецилия.
Эти слова, словно молитву, она твердила последние тридцать лет.
Глава третья
ПРИЯТНАЯ НЕОЖИДАННОСТЬ
Словакия. Нове Место над Вагом
Признаюсь вам в еще одной скверной привычке: я люблю до позднего утра нежиться в постели. Именно поэтому в моем расписании зачастую отсутствовали первые, а порой и вторые пары, я их просто успешно просыпала.
Было около полудня, когда наконец-то продрала глаза и на автопилоте поплелась в душ. Холодная вода быстро вернула меня к жизни, а в памяти всплыли слова администратора, который заверял, что будет рад исполнить любые наши прихоти. Вот и проверим это, не откладывая в долгий ящик. Иначе до конца отпуска придется закаляться под ледяными струями. Может, это, конечно, и полезно, но не слишком приятно.
Больше часа ушло на сборы. Распотрошив чемодан, я оказалась перед мучительной дилеммой: что надеть? Любимые шорты и футболку или же поступиться своими привычками и обрядиться во что-нибудь более женственное и романтическое. В итоге желание выпендриться победило все сомнения, и я остановила свой выбор на мини-платье под цвет глаз и леггинсах. Отыскав в недрах бездонного кофра балетки с шелковыми тесемками, удовлетворенно оглядела себя в зеркале.
Родители еще рано утром умотали в замок. Благо, им хватило ума оставить мне деньги и карту города, на которой маркером были отмечены места, где я непременно должна побывать. Предки свято верили, что еще сумеют посеять в моем сердце зерно любви к шедеврам древнего зодчества. Как же жестоко они ошибались...
Еще вчера, возвращаясь с развалин и любуясь витринами, призывно сверкающими в свете неоновых ламп, я твердо решила первый день отдыха посвятить турне по местным торговым точкам.
Под картой обнаружилась короткая записка.
"Вернемся поздно. Наслаждайся отдыхом, не скучай. Ни с кем не заговаривай и будь умницей. Целую. Мама"
Как же! Заговоришь тут! С моим характером я обречена на вечное прозябание в одиночестве. Стоит молодому человеку обратить на меня внимание, как я теряю дар речи и только и могу, что хлопать ресницами да глупо улыбаться. В крайнем случае, мычать, как корова. Обычно после такой реакции кавалер быстро делает ноги, считая меня не вполне адекватной. И, наверное, в чем-то он прав. В девятнадцать лет не уметь ответить на банальное: "Разрешите с Вами познакомиться?" – это уже диагноз.
Разговор с администрацией гостиницы пришлось отложить до лучших времен. У рецепшен толпились понаехавшие туристы. Вокруг искусственного фикуса, пылящегося возле лестницы, носилась шумная детвора, стреляя друг в друга из водяных пистолетов. Пожилой мужчина, потеснив уже знакомого мне администратора с его законного места, что-то раздраженно выкрикивал в трубку телефона, стараясь заглушить визг малышни, а служащий гостиницы тем временем судорожно соображал, как навести маломальский порядок.
Ловко увернувшись от выпущенного в мою сторону водяного снаряда, погрозила пальцем малолетнему разбойнику и поспешила к выходу, пока дружная компания не посчитала меня объектом, подлежащим немедленной ликвидации.
Выйдя на улицу, чуть сходу не получила солнечный удар. Раскаленный диск плавил асфальт и затруднял дыхание. Самым правильным было, наверное, пойти обратно в номер и просидеть под кондиционером до самого вечера. Но даже коварное солнце не способно было помешать моим планам. Правда, прежде чем отправиться на штурм бутиков и сувенирных лавок, решила немного подкрепиться. Наша гостиница находилась в нескольких шагах от центра, поэтому уже через пару минут я сидела за столиком кафе на главной площади города и, поцеживая молочный коктейль, любовалась старинными зданиями, выстроенными в стиле барокко. Прямо напротив кафе находился чумной столб – колонна, на вершине которой была воздвигнута статуя Богородицы с младенцем на руках. Такие памятники в прежние времена воздвигали по завершению эпохальных событий, вроде войны или поголовного мора.
Обливаясь потом, пожалела, что не вняла голосу разума и не вернулась в гостиницу. Уже собиралась расплатиться за заказ и скрыться в прохладе ближайшего магазина, когда возле моего столика нарисовался молодой человек, по виду мой ровесник, и, растягивая губы в счастливой улыбке, что-то сказал по-словацки.
Я неуверенно оглянулась, посчитав, что он обращается к кому-то за моей спиной. Позади меня "изнывали" под солнцем припаркованные автомобили. Вряд ли ему захотелось пообщаться с грудой металла. Незнакомец повторил свою абракадабру, а я, оставаясь верной самой себе, замерла истуканом, не сводя с него испуганно-удивленного взгляда. Стоит отметить, посмотреть было на что. Высокий, статный, он был похож на картинку из глянцевого журнала, внезапно ожившую и вознамерившуюся меня обольстить. Курчавые каштановые волосы обрамляли красивое лицо с правильными чертами, медово-карие глаза смотрели на меня внимательно, будто пытаясь запомнить каждую деталь.
Незнакомец снова что-то протараторил. Затем, стукнув себя ладонью по лбу, плюхнулся на пластиковый стул и спросил уже по-венгерски:
– Не помешаю?
Я продолжала хранить молчание. Точнее пыталась изобразить приветливую улыбку и выдать что-нибудь эдакое, остроумное, но в горле будто застрял комок, мешающий говорить и даже дышать.
Парень расценил мое молчание по-своему. Понятливо кивнув, легко перешел на английский:
– Do you speak English? – прозвучала избитая фраза. Не дождавшись от меня никакой реакции, начал как заведенный: – Deutsch, FranГais, Italiano?
Ого! А он, оказывается, полиглот!
– Привет, – у меня наконец-то прорезался голос. Заставив себя собраться, продолжила по-венгерски: – Ты действительно знаешь столько языков?
Парень расслаблено откинулся на спинку стула и, взмахом руки подозвав официантку, что-то шепнул той на родном языке. Девушка поспешила исполнить заказ.
– Учусь на переводчика. Кстати, меня зовут Камил.
– Эрика, – чуть заикаясь, ответила я.
– Вот и познакомились, – весело заключил юноша. – Я уж было подумал, что ты немая.
Слово за слово, и общительному незнакомцу все-таки удалось меня растормошить. Кратко живописав ему свою биографию, выяснила, что Камил в следующем году оканчивает университет и намеревается отправиться покорять мир.
– Одного не пойму, – расплатившись по счету, поднялся словак. – Почему такая очаровательная девушка скучает в одиночестве?
Мне показалось постыдным признаться, что я здесь вместе с родителями, поэтому, гордо расправив плечи, объявила:
– Предпочитаю путешествовать одна.
Камил явно оживился.
– Надеюсь, прекрасная пани не откажет мне в удовольствии показать ей город?
– Она почтет это за честь, – подыгрывая Камилу, велеречиво ответила я и чуть ли не присела в реверансе.
В тот момент мне хотелось визжать и прыгать от счастья. Возможно, кому-то мое поведение покажется странным, но когда всю жизнь борешься со своими комплексами, одерживая поражение за поражением, неожиданное проявление внимания со стороны обалденно красивого парня становится настоящей победой в великой битве с самой собой.
Камил оказался очень внимательным собеседником и умело заполнял неловкие паузы шуткой или какой-нибудь занимательной историей.
– Неподалеку от города находится замок Бецков. Если хочешь, можем туда заглянуть, – предложил мой новый знакомый.
– Только не сегодня, – сразу отринула я эту идею. – Мне вполне хватило вчерашних впечатлений.
– И как тебе руины Чахтицкого замка? – сразу смекнул Камил, о какой крепости идет речь.
– Замшелые обвалившиеся стены и ничего больше, – равнодушно пожала я плечами. – Честно говоря, никогда не питала слабости к древним сооружениям.
– А призрак графини видела? – заговорщицки подмигнул мне парень. – Местные утверждают, что на закате она покидает свою темницу и до самого рассвета бродит по окрестностям в поисках новой жертвы.
– А еще там по склонам маршируют гномы и отплясывают лезгинку лесные эльфы, – рассмеялась я.
Камил, к сожалению, не оценил мой юмор.
– Зря ты так. Словаки чтят свою историю. Некоторые предания вполне правдивы.
– Например?
Юноша призадумался. Наверное, гадал, с какой байки лучше начать.
– Немногим известно, что со смертью Кровавой Графини история рода Батори не закончилась, – наконец сказал он. – Ее сын, Пал, унаследовал колдовскую силу матери и приумножил ее. Он сумел подчинить всех чародеев, обитавших в то время в Венгерском королевстве. Клан Батори стал самым могущественным, а впоследствии и единственным колдовским кланом в Центральной Европе. У тех, кто не желал покоряться, Пал отбирал силу и безжалостно уничтожал.
– Только не говори мне, что этот клан существует до сих пор, – примерила я образ закоренелого скептика.
– Не совсем, – качнул головой юноша. – Спустя два века после смерти великого колдуна его потомки, братья Изидор и Амадеус, сошлись в смертельном поединке за бразды правления наследием Батори. Изидор был первенцем и имел полное право претендовать на "трон" отца, но Амадеус, гордый и честолюбивый, не пожелал покоряться первому по старшинству.
Он вызвал Изидора на дуэль. По древнему обычаю победитель отбирал у проигравшего силу и мог всецело распоряжаться его судьбой. Оба брата обладали огромным магическим потенциалом, у обоих был сильный дар и в результате оба погибли.
Без железной руки клан был обречен на вымирание. Йоланда, сестра кровных соперников, пыталась сохранить единую семью, но не смогла. Подросшие наследники Амадеуса и Изидора предпочли миру вражду, начатую их родителями. Произошел раскол. Потомки Изидора сохранили имя Батори, приемники Амадеуса стали называться Эчедами.
Камил печально вздохнул, будто история рода Батори повлияла и на его судьбу.
– Грустная сказка, – промолвила я. – Для пущего трагизма не хватает молодых влюбленных из враждующих семей. Чтоб как в "Ромео и Джульетте": он выпил яд, она себя кинжалом заколола, тем самым примирив враждующие стороны. Только несчастным молодоженам было уже все до лампочки.
– Ну вот, так и знал, – состроил скорбную мину парень, – ты не поверила ни единому моему слову.
– А ты сам-то в это веришь?
– Мы выросли на этих легендах, можно сказать, впитали их с молоком матери. Они – неотъемлемая часть нашей жизни. – Камил потянул меня к церкви, башня которой, увенчанная шпилем, возвышалась над остальными зданиями: – Это костел святой Марии. С ним тоже связана одна история...
Как вы, наверное, уже успели понять, ни в какие магазины я так и не попала, с большим удовольствием променяв шопинг на прогулку по заповедным местам. Вот родители обрадуются, когда услышат, где я убила большую часть дня. Правда, про моего нового знакомого им знать вовсе необязательно.
До самого вечера мы гуляли по тихим улочкам города, ели мороженое, сидя на ступеньках лестницы возле фонтана, и болтали обо всем на свете. На удивление легко я поборола свою робость и взахлеб рассказывала Камилу о себе, своих родных и друзьях. О некоторых эпизодах из моей жизни не догадывалась даже Изольда, а словаку я доверилась сразу и считала в порядке вещей делиться с ним самым сокровенным. Мы с ним как будто были знакомы сто лет и теперь, держа его за руку, я задавалась вопросом, как жила до сих пор. Без него. Тихая боль, все эти годы терзавшая мое сердце, вдруг странным образом отступила. Я наконец-то начала забывать Светлова...
Прощаясь, Камил галантно коснулся губами моей руки, чем окончательно меня покорил. А потом неожиданно привлек к себе и нежно поцеловал. Лишь на мгновение наши уста соприкоснулись, после чего он отступил и, пожелав мне сладких снов, в которых надеялся занять первостепенное место, пообещал завтра заглянуть в гости. Пребывая в эйфорическом состоянии, я не шла, а летела на крыльях.
Администратор коротал время за разгадыванием ребусов и мог выслушать любую мою просьбу, но разве могла я сейчас думать о такой мелочи, как холодный душ? Все мои мысли принадлежали прекрасному незнакомцу, подобно принцу на белом коне ворвавшемуся в мою жизнь.
* * *
Нэла сидела за барной стойкой и, подперев подбородок рукой, со скучающим видом наблюдала за молодой парой, мило щебечущей у окна. Девушка кокетливо накручивала на палец светлую прядь и как бы невзначай носком туфли касалась щиколотки своего кавалера, полагая, что этого никто не замечает. Парень держал ее за руку и пожирал таким плотоядным взглядом, будто представлял на ее месте дымящегося на вертеле цыпленка. Не трудно догадаться, чем для этих двоих закончится сегодняшний вечер.
От въедливого воркования голубков на Нэлу накатывала дурнота, а в голове словно взрывались фейерверки. Девушка понимала, если не остановить этих юных нахалов, ей до самого утра придется мучиться мигренью.
Опорожнив бокал, ведьма развернулась на девяносто градусов и что-то негромко проговорила, выдыхая облачко пара. Туманная дорожка потянулась к столику у окна. В помещении повеяло холодом; стекла, несмотря на жару, заиндевели. Туман мертвой петлей опутал влюбленных, поглотив золотистый ореол взаимного влечения, окружавший их.
Блондинка резко отдернула руку и недоуменно огляделась, будто не понимая, где находится. Затем ее взгляд сфокусировался на собеседнике. Хорошенькое личико искривила гримаса отвращения. Парень резко подскочил, случайно опрокинув полный бокал вина. Бордовая жидкость расплескалась по столу, забрызгав платье девушки. Та что-то возмущенно выкрикнула и, сорвавшись с места, выскочила за дверь. Молодой человек, раздраженно ударив кулаком по деревянной столешнице, кинулся за ней следом. Яростные крики с улицы подтвердили, что на этом ссора не закончилась и быстро набирает обороты. Любовью там уже и не пахло.
– Так-то лучше, – удовлетворенно заключила ведьма.
Бармен укоризненно покачал головой:
– Нэл, ты мне так всех клиентов распугаешь.
Девушка равнодушно передернула плечиками и, приговорив очередную порцию виски с колой, блаженно зажмурилась. Стоило на ее горизонте показаться влюбленным, как Нэла чувствовала себя больной и подавленной. Единственной панацеей от необычного недуга являлось разрушение любых сердечных привязанностей, которые ей удавалось засечь.
– Наш анти-Валентин снова печален. – Камил чмокнул приятельницу в щеку и, примостившись рядом, речитативом завершил: – Твои жертвы уже дошли до точки кипения. Случайные зрители благодарят тебя за бесплатное представление.
На предплечье юноши проступил знак – три волчьих клыка, образовывающих букву "Э", тот же символ обозначился и на руке Нэлы.
– Я тебя уже битый час дожидаюсь! Где ты пропадал?!
– Придет Томаш, тогда и поговорим, – уклонился от объяснений Камил, являвшийся негласным лидером в их компании.
Не успел он упомянуть имя друга, как позади раздался тихий шорох. Ослепительная вспышка озарила помещение, и Томаш, довольный своим эффектным появлением, присоединился к друзьям.
– Ты идиот? – задал вполне закономерный вопрос бармен. – Перемещаться среди бела дня!
Парень беззаботно отмахнулся. Дар в нем открылся совсем недавно. Томаш никак не мог натешиться новообретенными способностями. Его б воля, он бы растрезвонил об этом по всему миру или как минимум по родному городу.
– Осмотрись вокруг. Кроме нас никого нет! – успокоил он приятеля.
– На твое счастье, – буркнул Петер, старательно натирая хрусталь. – Продолжите демонстрировать свою силу, и я буду вынужден доложить о вас Габору! Мне неприятности ни к чему!
– Может, хватит нас поучать? – окрысилась Нэла. Даже размолвка между недавними влюбленными не смогла улучшить ее настроения. Ей хотелось как можно скорее покончить с делами и рвануть в "Склеп". Уж там-то она оторвется по полной. Немало слез прольется сегодня в дамской комнате ночного клуба.
– Зачем ты нас позвал? – обратился к Камилу Томаш.
Юноша приник к горлышку бутылки и только потом соизволил проговорить:
– Я знаю, как нам извлечь из артефакта силу. Есть у меня кое-кто на примете. Идеальный вариант. Туристка. Одна путешествует по Словакии. Я уже ее обработал. Побежит, только пальцем поманю.
– Девственница? – поинтересовался Томаш.
В ответ кивок.
– Проверял?
У Камила появилось непреодолимое желание треснуть приятеля по голове. Насилу себя сдержав, сказал:
– Скоро наступит полнолуние. Грех не воспользоваться такой возможностью.
– Мы должны отдать камень Габору, – нравоучительно проговорил Петер. Он единственный не был в восторге от наполеоновских планов друзей. – Если глава узнает, что мы утаили от него артефакт...
– Ты сначала его найди! – хмыкнула Нэла.
– Уже, – кисло сообщил бармен, извлекая из кармана брюк речной камешек, каких на берегу Вага водилось великое множество. Никто бы и никогда не догадался, что в этом кусочке горной породы заключена колдовская сила.
– Какой же в нем дар? – Нэла с интересом повертела гальку в руках.
– Что-нибудь слышала об алхимии и превращении неблагородных металлов в золото? – вопросом на вопрос ответил Ведающий.
– Обалдеть! – констатировал Томаш, умостив свое грузное тело на высоком стуле. – Мы разбогатеем!
– Если прежде не станем кормом для прихвостней Габора, – мрачно изрек бармен и отчеканил: – Все артефакты должны быть переданы предводителю. Таков закон!
– Спасибо, что напомнил! – раздраженно хмыкнул Камил. – Габор обогащается, пичкает силой своих любимцев, а мы по-прежнему остаемся на нижней ступени колдовской иерархии. Если так пойдет и дальше, то ты, Нэла, будешь продолжать воровать любовь, Томаш мотаться по поручениям Габора, Петер находить для старика волшебные игрушки, а я гипнотизировать дурочек, вроде той, что повстречал сегодня утром. Нет! Вы как хотите, а я не намерен всю жизнь влачить ничтожное существование.
