Текст книги "ПРОКЛЯТЫЙ ДАР. (Наваждение)"
Автор книги: Валерия Чернованова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)
Наваждение
ПРОКЛЯТЫЙ ДАР.
НАВАЖДЕНИЕ
Часть первая
ОПАСНОЕ КОЛДОВСТВО
Глава первая
НАДЕЖДЫ И РАЗОЧАРОВАНИЯ
Ночь сомкнулась надо мной неожиданно, будто незримый фонарщик погасил разом все звезды. Я неуверенно шагнула вперед, вглядываясь в пугающую черноту. Ощетинившаяся тьма в такт моему движению зашевелилась. Хищным зверем метнулась следом, готовая наброситься в любую минуту.
Сердце замедлило ритм. Я обернулась и тут же зажмурилась, ослепленная резким пронзительным светом. В одно мгновение огромный зал полыхнул жарким костром. Языки пламени стелились по полу, взбирались на стены. Под натиском огня трещали карнизы, тяжелая ткань портьер горящими ошметками опадала на плиты, сотрясая тягучий воздух. Густой ядовитый дым разъедал пространство, проникал в легкие, не давал дышать. Звенели и плавились стекла.
Закрыв руками лицо, я бросилась прочь. Бежала наугад, отчаянно желая выбраться из этого кромешного ада. Здание рушилось, стены одна за другой, как фигурки домино, падали за моей спиной. Очередной треск, и передо мной, взметнув сизый слой пыли, рухнула балка. Дерево быстро чернело, пожираемое ненасытным пламенем.
Путь к отступлению был отрезан. Огонь подбирался все ближе, сжимая кольцо. Пыталась кричать, но изнутри вырвался лишь приглушенный хрип. Бежать было некуда. Я стояла, не в состоянии пошевелиться, и чувствовала, как вокруг сгущается опасная, неведомая сила, готовая меня раздавить.
От исходящего отовсюду жара немело тело. Словно завороженная наблюдала, как ко мне приближается пламя, как по рукам от ладоней растекается жидкая лава, обжигая и оставляя на коже странный узор...
...Оглушительный звон заставил проснуться. Истошно вопил будильник, подскакивая на прикроватной тумбочке. Нашарив кнопку, я в изнеможении рухнула на постель и с облегчением поняла, что это был только сон.
Сама виновата! Начиталась жуткой бредятины на ночь, вот и пригрезилась чушь.
Глотнув полной грудью свежий утренний воздух, заставила сердце биться ровнее. Перевернулась на бок в надежде успеть просмотреть более приятное сновиденье, но, видно, не судьба. Дверь тихо скрипнула, и в проем просунулась взлохмаченная голова младшего брата, этакого шестилетнего карапуза с подозрительно раздувшимися щеками. Мысли о пережитом кошмаре сменились более насущной проблемой: как проскочить мимо Яцинта и не быть обрызганной. Оттолкнув негодника, я понеслась в ванную и предусмотрительно заперлась на ключ, потому как только первой попыткой обойдется навряд ли. Энергию бы брата да в мирных целях!
Малыш возмущенно затарабанил в дверь и, то ли проглотив, то ли попросту выплюнув воду на пол, закричал:
– Мама сказала, что если не хочешь выглядеть на экзамене зеленой кикиморой, то должна поторопиться.
Насчет зеленой кикиморы это уже была явная отсебятина, но к совету братца стоило прислушаться, поэтому принялась за сборы. Надраивая суперотбеливающей пастой зубы, я бессмысленно пялилась в зеркало. Вернуть меня к действительности помог случайно обнаруженный на подбородке прыщик. Этого еще не хватало! Я стала уже внимательнее разглядывать свое отражение.
Результатом осмотра осталась в общем и целом довольна. Светлая шелковистая кожа, если не считать это временное недоразумение на подбородке; большие серо-голубые глаза в опушке густых ресниц, длинные золотисто-пшеничные волосы с легкой волной кудрей. Отбросив ложный стыд, смело могу сказать, что к своим девятнадцати годам я неплохо сохранилась, а все благодаря здоровому образу жизни: я не курю, не злоупотребляю алкоголем, время от времени, поборов лень, занимаюсь спортом. Единственное, что могу себе иногда позволить, – это бутылочку хорошего пива под псевдоитальянскую пиццу.
Яцинт снова заколотил в дверь, отвлекая от созерцания и размышлений. Пришлось открывать. Отвесив на ходу ему дружеский подзатыльник, сбежала по лестнице на первый этаж, где за накрытым белоснежной скатертью столом восседало старшее поколение нашего немногочисленного семейства: родители и бабушка. Именно ее фирменный пирог с орехами сейчас красовался на самом видном месте.
– Всем доброго утра! Чего празднуем? – бодро завела я и, прежде чем сесть, внимательно оглядела свой стул и столовые приборы на предмет обнаружения канцелярской кнопки на сиденье или резиновой мухи в стакане. Фантазия малолетнего брата не знала границ.
– Надежду на окончание сессии, – лучезарно улыбнулась мама.
"Это еще бабушка надвое сказала", – мысленно позволила себе усомниться в родительском прогнозе.
– Надеюсь, бессонная ночь над учебниками не прошла даром? – Отец посмотрел на меня долгим изучающим взглядом.
Будто просвечивает рентгеновскими лучами.
– Обещаю, папочка, на этот раз твоя непутевая дочь тебя не подведет, – ничтоже сумняшеся, заверила я, положив в тарелку огромный кусок пирога и вооружившись вилкой.
– Хотелось бы верить, – с сомнением покосился на меня Виктор.
И чего так париться? Ну не сдала сессию вовремя. Так это же не конец света! Конечно, отца можно было где-то понять. Будучи деканом Исторического факультета, на котором я имела несчастье мучиться, он хотел гордиться своим чадом, а я, нерадивая, не давала для этого оснований.
И даже, если взять во внимание, что большинство преподавателей из уважения к Виктору Кальману закрывали глаза на маленькие, но частые промахи студентки Эрики, нельзя было с уверенностью сказать, что я "дохромаю" до пятого курса. А учитывая, что каждый препод со своим прибамбасом, это и вовсе становится нереальным. Взять хотя бы Петра Сергеевича, преподавателя культурологии, нагло завалившего меня на экзамене. Честно говоря, ни я, ни папа от него такой подлянки не ожидали. И теперь вместо того чтобы красоваться в новом бикини на озере, я была вынуждена зубрить окаянную и совсем мне без надобности науку.
Ну держитесь, Петр Сергеевич, сегодня вам придется нарисовать свой автограф в моей зачетке! Иначе буду вынуждена воздействовать на отца, а он, очень надеюсь, повоздействует на вас.
Осторожный взгляд на родителя, и мои иллюзии лопнули, словно мыльный пузырь. Жалостно вздохнула, однако ожидаемой реакции не последовало. Обидно, досадно, но ладно. Сама как-нибудь разберусь, хотя это вряд ли...
– После экзамена сразу в мой кабинет, – диктаторским тоном скомандовал папочка. – Расскажешь, как все прошло.
– И мне не забудь позвонить, – подала голос мама. – Не успокоюсь, пока не буду уверена, что ты закрыла сессию.
Ну что у меня за родители?! Экзамен для них самое грандиозное событие года. И угораздило же родиться в семье педагогов!
– Я говорил с Петром Сергеевичем, – тем временем продолжал зудеть папик. – Он будет ждать тебя только до десяти. Так что лучше не опаздывай.
Мельком глянула на настенные часы. Половина десятого. Черт, черт, черт! С минуты на минуту явится Иза, моя лучшая подруга, милостиво согласившаяся составить мне компанию и прошвырнуться до университета.
– Буду ждать звонка, – в сотый раз повторила мама.
– А я твоего подробнейшего отчета, – поддакнул папа.
Нет, в этом доме невозможно спокойно поесть!
Запихнув в рот остатки пирога и допивая на ходу чай, послушно кивнула своим сверх меры заботливым родителям, обняла бабушку и, пожелав всем удачного дня, понеслась в комнату переодеваться.
Натянув джинсы и первую попавшуюся футболку, почему-то отыскавшуюся в корзине с журналами, еще раз "полюбовалась" выскочившим не вовремя прыщиком и выглянула в окно. На подъездной дорожке уже маячила фигура моей закадычной подружки, счастливой обладательницы редкого имени Изольда. Девушка им очень гордилась и свято верила в неизбежную встречу с мачо "Тристаном", в поисках которого пребывала большую часть свободного времени, свободного от вояжей по бутикам и модным салонам.
Иза с остервенением жала на кнопку звонка, а тот истошно вопил одну и ту же строчку из известной багатели "К Элизе".
– Изольда уже пришла, – донеслось с лестницы.
– Бегу! – крикнула я, наспех подводя второй глаз, так, чтобы оба выглядели более-менее одинаковыми.
Стянув волосы в хвост, схватила сумку, выудила из кучи учебников, неряшливо сваленных на столе, зачетку и побежала к бабушке, чтобы чмокнуть ее на прощанье.
Подставляя щеку для поцелуя, Тереза протянула мне небольшой пучок засушенной травы со словами:
– Этот оберег поможет справиться с сегодняшним испытанием.
Вечно бабушка пытается обвесить меня своими амулетами, словно новогоднюю елку шарами!
– Интересно, как же? Заставит препода заткнуть уши, закрыть глаза, а потом вывести мне "уд." в зачетке?
– Не ерничай! – одернула меня Тереза.
Послушно сунув пахучий веник в карман джинсов, спустилась к Изе, нетерпеливо поглядывающей на часы. И чего все такие нервные? Мне же сейчас на экзамене отдуваться...
– Ну вот, ты опять опоздаешь! – мрачно констатировала девушка.
– Если не будем шевелить ногами, – закончила я ее мудрую речь.
Благо, пророчеству подруги не суждено было сбыться. Нужный нам автобус уже маячил на горизонте. Втиснувшись в небольшое пространство между полнотелой дамой и тощим мужичком, вокруг которого витало стойкое амбре пота и перегара, мы замерли, затаив дыхание. Вот бы где противогаз пригодился!
– Князева устраивает вечеринку, – уткнувшись в рукав собственной футболки, прогнусавила Изольда. – Очень некстати, если ты сегодня провалишься, и родители снова посадят тебя под домашний арест. Придется мне тогда веселиться за нас обеих.
Я в отчаянии закусила губу. В тот момент желание расквитаться с ненавистной культурологией превратилось почти в навязчивую идею. Пропустить самую эпатажную вечеринку, устраиваемую дочерью местного олигарха, я не могла. Золотым ключиком, открывавшим мне заветную дверь помпезной усадьбы, была моя Изка. Она училась с Вероникой в одной группе, вместе с ней штудировала иностранные языки и быстро сдружилась с нашей избалованной принцессой, удостоившись привилегии являться в святая святых без приглашения, да еще и с кем ей заблагорассудится.
– Между прочим, Светлов тоже там будет, – наступила на больную мозоль Иза.
Это оказалось решающим аргументом в пользу того, что сегодня я должна костьми лечь, но сдать окаянную науку. Я себе не прощу, если прошляплю такую замечательную возможность наконец-то захомутать Лешку. Правда, за минувшие годы их у меня было несчетное множество, и все я успешно упустила. С первого класса мы со Светловым учились вместе, а во втором даже сидели за одной партой. Я по-братски (или по-сестрински) делилась с ним принесенными из дома завтраками, а он в благодарность за это дергал меня за косички. Наверное, именно поэтому я воспылала к нему неземной любовью и глупую припевку насчет жениха и невесты, непонятно каким боком имеющим отношение к тесту, воспринимала как сладостный марш Мендельсона. А воспылав однажды, так до сих пор и не смогла остыть. По-видимому, я однолюбка. Очень печальный факт.
Надо отметить, в последнее время мы редко пересекались. Став президентом студенческого совета, Алексей зазнался и позабыл о прежней компании. Теперь он тусовался со "сливками", такими, как Ника и ей подобными. Я же вынуждена была караулить свою любовь по подворотням, радоваться, когда меня удостаивали мимолетным взглядом, и тщетно продолжать набираться храбрости объявить ему о своих чувствах.
– Эй! – настырный голос Изольды электродрелью просверливал мозги. – Что передать Князевой? Придешь?
Выбравшись из набитого пассажирами транспорта, я полной грудью вдохнула свежий воздух. Несмотря на то, что на календаре стояло тридцатое июня, по утрам было еще довольно прохладно, а всю прошлую неделю моросил дождь.
– Скажи, я в списке. И пожелай мне удачи.
– Буду держать за тебя кулаки! – пообещала подруга.
Отсалютовав мне, легкой походкой от бедра направилась к городскому парку, очень смахивающему на джунгли средней полосы России. Я, как обычно, перебежав дорогу на красный свет и получив короткую, но очень емкую отповедь от водителя такси, помчалась в противоположную сторону, к серой громаде университета.
Здание Исторического факультета утопало в зелени и цветах, на которые время от времени совершали набеги неизвестные вандалы, чем приводили нашего завхоза в исступление. Вот и сейчас любезная Мария Николаевна юлой вилась вокруг лысой клубы, которую этой ночью умудрились лишить последней растительности. Прошмыгнув мимо завхоза, обещающего скальпировать негодяев, стремглав понеслась на второй этаж.
В коридорах было непривычно тихо. Нормальные студенты уже сдали экзамены, только такие тунеядцы, как я, вынуждены были отдуваться за целый семестр и пытаться в пятидневку расквитаться со всеми долгами. Подбегая к кабинету культурологии, в сотый раз дала себе слово осенью взяться за ум. Хотя помнится, в прошлом году я тоже что-то подобное обещала. Что ж, не срослось. Бывает! Но ведь всегда стоит надеяться на лучшее, а худшее, как известно, само придет.
Мне повезло, Петр Сергеевич только начал приглашать должников в аудиторию. Спрятавшись за широкой спиной студента, лениво перекатывающего во рту жвачку, незаметно прошмыгнула внутрь и заняла последнюю парту в амфитеатре. На всякий случай пощупала карманы. Шпаргалки были на месте, так же, как и бабушкин оберег, сейчас источающий легкий сладковатый запах.
Раздав вопросы, профессор проковылял к кафедре, демонстративно водрузил на нос очки с толстыми линзами и уткнулся в книгу, изображая крайнее безразличие. Хотя хитрые подслеповатые глазки то и дело внимательно сканировали помещение, мечтая поймать на горячем и с позором выдворить неудачника.
Я огляделась. Шестеро друзей по несчастью уже ознакомились с заданиями и теперь активно "скрипели пером" по бумаге, выжимая из глубин памяти скудные знания.
Последовав их примеру, раскрыла листок и прочла:
"Культура Древней Индии".
Пока что удача на моей стороне. Это был первый пункт в списке экзаменационных вопросов. С него я начала, на нем же и закончила подготовку к пересдаче.
Так-с, идем дальше...
Зачитала вслух:
– Сторонники и противники контрацепции...
Сбоку послышался ехидный смешок:
– Концепции, Эрика. Концепции локальных цивилизаций, – просветил меня, неразумную, парень с параллельного курса. – Контрацепция тебе понадобится в другом месте.
– Если такой умный, что же тут забыл?! – огрызнулась я.
Потом еще раз заглянула в список и призадумалась. С этим могли возникнуть сложности. Хотя, если не ошибаюсь, данная тема освещалась на последнем семинаре, на котором я имела счастье поприсутствовать в качестве зрителя. Если хорошо постараться, что-нибудь да всплывет.
Насчет третьего вопроса – "Эволюционистские теории культур" – в голове не шевельнулась ни одна извилина. Но я решила не отчаиваться и сосредоточилась на первом пункте экзаменационного билета. Накатав две страницы ответа, ужасно довольная собой, стала медитировать над следующим заданием.
Один за другим студенты спускались к кафедре и начинали вкрадчиво нашептывать педагогу ответы, делясь с ним своими сокровенными знаниями в области интересующей его науки.
Наконец настал мой черед. Культуролог окинул меня тяжелым взглядом, выхватил из моих дрожащих рук зачетку и, излишне громко рявкнув:
– Начинайте! – принялся что-то скрупулезно в ней выискивать.
Собравшись с мыслями, я негромко заговорила:
– Республика Индия – государство в Южной Азии...
Петр Сергеевич вскинул на меня глаза, будто я уже успела сморозить чушь. Но так просто сбить Эрику с толку не удалось, и он снова вынужден был уткнуться в зачетку. Перелистывая ее замызганные странички, удовлетворенно кивал и пока, кажется, не думал перебивать. Что не могло не порадовать.
Когда настал черед второго вопроса, я запнулась. В такие моменты откровенно завидовала студентам, у которых язык, как помело, и, даже плохо ориентируясь в предмете, они ухитряются его сдать. Я же подобными талантами не обладала и сейчас, нервно теребя крестик на браслете, испуганно таращилась на профессора, а он в свою очередь выжидательно таращился на меня. И неизвестно, кто бы кого переглядел и чем бы закончилась сцена обоюдного гипноза, но культуролог неожиданно чихнул. Что-то бормоча себе под нос, потянулся за салфеткой.
– Продолжайте, – громко высморкался он.
Хотела честно признаться, что продолжать-то мне больше нечего и слезно молить о снисхождении, но Петр Сергеевич снова чихнул. Из глаз профессора фонтаном брызнули слезы.
И понеслось... Старик только и успевал менять салфетки, в корзине для мусора уже образовалась внушительных размеров гора. Очень скоро его лицо и шея покрылись бурыми пятнами. Такие же отметины, словно горошины, рассыпались по жилистым рукам, коими Петр Сергеевич тщетно пытался вывести в моей зачетке свои инициалы и оценку. С горем пополам ему это удалось. Всучив мне документ, культуролог на удивление резво вскочил со стула и помчался в коридор, не переставая чихать и кашлять. Немногочисленная публика провожала его гробовым молчанием.
Решив не забивать себе голову такими мелочами, как неожиданный приступ аллергии у зловредного профессора, на крыльях удачи я полетела к отцу. Меланхоличная секретарша сообщила, что Виктор Александрович сегодня еще не появлялся, а когда будет, она не в курсе. Набрав его номер, я услышала, что абонент в данный момент недоступен. Телефон мамы вещал то же самое. Вот, значит, с каким нетерпением они ждут от меня вестей!
Дома тоже не поднимали трубку, поэтому я поехала к матери на работу, дабы поделиться радостной новостью, а заодно заглянуть в расположенный неподалеку от музея сток-центр, где можно было разжиться неплохими вещами по довольно сносной цене. Завтра я должна быть на высоте!
Музей, где работала мама, уже давно стал для меня вторым домом. Здесь я знала каждый закоулок, могла с закрытыми глазами отыскать ту или иную реликвию и в подробностях живописать ее историю. На прошлой неделе здание закрыли на реставрацию, поэтому сейчас кроме сторожа, приземистого старичка с интеллигентным лицом и добрым взглядом, и нескольких особо ретивых сотрудников, в число которых входила и моя мама, в музее никого не было. Рабочие не спешили приступать к облагораживанию здания.
За последние годы музей значительно обогатился. Анна, устав от преподавательской деятельности, с головой окунулась в новую для нее сферу и постепенно заразила энтузиазмом своих коллег. Под ее чутким руководством храм истории преобразился, стал гордостью нашего города. Города, в который двадцать лет назад переехала молодая супружеская пара и с тех пор принимала активное участие в его судьбе.
Что подвигло родителей покинуть родную Венгрию, я не знала. Они неохотно говорили на эту тему. Сколько ни спрашивала, предпочитали отмалчиваться либо долдонили одно и то же:
– Получили выгодное предложение из Виленского университета и решили перебраться в Россию.
Вот и все, что мне известно о молодости моих предков. Согласитесь, не густо. Но более подробную информацию из них и клещами не вытянешь. Уже пробовала.
– Аня, мне не по душе эта затея, – звучал встревоженный голос отца.
Занятая своими размышлениями, я не заметила, как оказалась возле маминого кабинета, на котором висела сверкающая фальшивым серебром табличка: "Директор Виленского исторического музея Анна Гавриловна Кальман".
– Ехать туда – безумие! – восклицал родитель.
Я приникла к замочной скважине и затаила дыхание. Скверную привычку подслушивать пока никак не удавалось искоренить.
– Прошло столько лет! О нас уже все забыли!
– Позволь мне с тобой не согласиться, – пробормотал отец и, обойдя стол, встал напротив жены. – Здесь спокойная, безмятежная жизнь, так не будем же нарушать ее ход и нарываться на неприятности. Да и сомнительно, что после стольких столетий там что-нибудь могло сохраниться. Мы просто потратим время впустую.
– Он должен быть там! – в запальчивости выкрикнула мама и тише добавила: – Если Эржебет действительно похоронили вместе с ним...
Родители перешли на шепот, и я перестала что-либо понимать. Нехотя оторвалась от замочной скважины. Суть разговора осталась мне неясной. Наверное, стоило спросить в лоб, чего так опасается отец, но заранее знала, что мне не ответят. Да еще и упрекнут в чрезмерном любопытстве. В нашей семье существовали тайны, истоки которых были мне неизвестны. Такой уклад устраивал всех. Всех, кроме меня. Но до чувств Эрики никому не было дела.
Желая сохранить очередной их разговор в тайне, я на цыпочках зашла за угол, а затем, громко стуча каблуками, прокричала:
– Принимаю поздравления и подарки!
Дверь сразу распахнулась, и счастливая родительница раскрыла мне свои объятия. Подставляя отцу щеку для поцелуя, скосила взгляд на монитор, на котором высвечивались названия страны и города: Словакия, Нове Место над Вагом. Не нужно быть ясновидящим, чтобы понять, куда намылились мои предки. Подтвердил догадку и клочок бумаги, обнаруженный возле телефона. На нем крупным каллиграфическим почерком матери было выведено название гостиницы в вышеупомянутом городе.
Наверное, в тот момент во мне взбунтовались детские обиды. Все эти годы меня воспитывала бабушка. Родители вечно пропадали на международных конференциях, рылись в гробницах фараонов, выступали на различных симпозиумах и, казалось, позабыли о существовании девочки по имени Эрика, их дочери. Всякий раз, увещевая взять меня с собой, получала в ответ дюжину нелепых отговорок.
– Кажется, кто-то говорил о подарке, – подмигнул мне папаша, доставая из кармана бумажник.
– Я не то имела в виду, – отказалась от новехонькой купюры, с сожалением наблюдая, как та возвращается в портмоне.
Родители выжидающе уставились на меня, а я без обиняков выдала:
– Знаю, что собираетесь в Словакию. Хочу поехать с вами.
Как и следовало ожидать, мое заявление было воспринято в штыки. Мама недовольно цокнула, сообразив, что я стала свидетельницей их спора, отец нахмурился.
Не дожидаясь, пока мне популярно объяснят, почему не могу поучаствовать в экспедиции, зачастила:
– Только не говорите, что это будет скучная поездка по работе! Обещаю, не буду вертеться у вас под ногами. Вы будете раскапывать свои древности, я – наслаждаться отпуском в незнакомой стране. Никто никому не мешает, все довольны и безумно счастливы, – закончила страстную тираду и молитвенно возвела руки.
Родители колебались. Но сообразив, что на этот раз им так просто не отвертеться, были вынуждены согласиться.
– И, папочка, – вскинула на Виктора ангельский взор, – предложенную валюту я милостиво решила принять.
Окрыленная маленькой победой, поспешила на соседнюю улицу, где в тени зеленой аллеи процветал крохотный магазинчик, гордо именующийся сток-центр. Остановив свой выбор на шелковом платье с восточным орнаментом, жутко модным в этом сезоне, с сожалением поняла, что выданных отцом денег хватит разве что на поясок гламурного прикида. Пришлось ехать домой с твердым намерением (правда, пришла я к нему после мучительных раздумий) расстаться с большей частью своих кровных сбережений. Распотрошив Баксика, симпатичного розового хрюшу, внутри которого хранилась моя годовая заначка, снова отправилась в магазин.
До позднего вечера вертелась перед зеркалом, подбирая под наряд обувь и аксессуары, и, уже засыпая, продолжала грезить о завтрашней вечеринке.
* * *
Венгрия. Будапешт
Взбежав на третий этаж, Ясмин в нерешительности замерла возле двери. В правом верхнем углу, незаметный для постороннего взгляда, начал проступать символ – свернувшийся кольцом дракон – не оставляющий сомнений, к какому клану принадлежит хозяйка квартиры. Такой же узор темным ручейком заструился по запястью девушки, а спустя несколько мгновений исчез.
"Глупая затея!" – в который раз отругала себя молодая особа, но, тем не менее, с силой вдавила кнопку звонка.
Дверь отворилась.
– Проходи! – послышалось из дальней комнаты.
Девушка направилась по длинному коридору, вдоль которого высились книжные стеллажи, забитые пыльными томами и уродливыми статуэтками, собранными Йоликой за много лет. Некоторые куклы уже справили не одно столетие, впрочем, и сама колдунья была ненамного моложе своих игрушек.
Вход в комнату закрывали шторки из мелких бусин. Раздвинув их, Ясмин услышала тихий перезвон. Стройная светловолосая женщина, по виду только справившая тридцатилетие, сидела за письменным столом и сосредоточенно что-то писала.
– У тебя еще остались ко мне вопросы? – не оборачиваясь, спросила она. Звонкий девичий голос никак не вязался с мрачной обстановкой огромного помещения, будто сошедшего с полотен позапрошлого века.
Каждый раз, встречаясь с Йоликой, Ясмин задавалась вопросом, каково это обладать даром вечной молодости? Был ли он для гадалки благословением или же она, устав от бренного существования, расценивала его как проклятие.
– Мне нужна ваша помощь, – несмело проговорила девушка. – Речь идет о Кристиане, – еще больше засмущалась она и замолчала.
Спрятав письменные принадлежности в секретер, женщина повернулась к гостье.
– Надумала его приворожить? – лукаво усмехнулась она.
Ясмин непроизвольно скривилась:
– И в мыслях не держала! В его чувствах я не сомневаюсь.
– Тогда что же тебя ко мне привело? – допытывалась хозяйка.
Девушка не спешила с ответом, подбирая слова:
– Цецилия просила вас заглянуть в его будущее...
– Главенствующее место в котором отведено, конечно же, тебе, – перебила Йолика. – Именно это я должна буду ему сообщить?
– Будь уверена, он в курсе! – вскинулась гостья. Ироничный тон гадалки начал раздражать и снова заставил усомниться в правильности своего поступка. Может, ей не стоило сюда возвращаться? – Я лишь хочу рассеять его сомнения.
– А если они небеспочвенны? – в упор посмотрела на девушку провидица. – Ясмин, твоя дорога поведет тебя далеко за пределы Венгрии. Последует ли за тобой Керестей? Цецилия ни за что его не отпустит.
Девушка закусила губу. Предсказание гадалки вот уже несколько дней не давало ей покоя. Ясмин ни минуты не сомневалась, что ее место рядом с избранным ею человеком, да и сам Кристиан, кажется, не мыслил без нее жизни. И плевать на то, что наговорила вещунья! Если потребуется, она отречется от своего предназначения, только бы оставаться с любимым! С любимым, который уже давно должен был сделать следующий шаг, но почему-то медлил. Хотя и Ясмин, и все остальные ожидали от него окончательного решения. Одна Йолика посмела усомниться в их совместном будущем.
– Хорошо, – неожиданно легко согласилась женщина. – Я не хочу брать грех на душу и обманывать наследника клана, но обещаю напомнить ему, что ваши судьбы связаны. К сожалению, это чистая правда, – с оттенком грусти промолвила гадалка, всколыхнув в душе Ясмин непрошенные опасения.
Допытываться, что имела в виду ведунья, не имело смысла. Йолика не любила изъясняться доходчиво, предпочитая говорить загадками.
"Главное, она согласилась помочь", – успокоила себя девушка. К Йолике прислушивались. Предрекая грядущее, она никогда не ошибалась. Ее слов будет достаточно, чтобы развеять сомнения Криса. Тогда их отношения подойдут к закономерному финалу – венчанию.
– Взамен ты должна будешь кое-что мне отдать, – неторопливо проговорила Йоланда.
– Все, что потребуется! – порывисто воскликнула девушка. Обычно сдержанная в проявлении своих эмоций, сейчас Ясмин действительно готова была расстаться с чем угодно. Даже продать душу дьяволу, которая без любимого была ей без надобности. Кристиан уже давно стал средоточием ее жизни.
Гадалка задернула шторы и предложила гостье устраиваться на подушках, небрежно разбросанных по ковру. Громоздкую старинную мебель поглотил сумрак.
Ясмин скользнула на пол, приняла привычную позу, скрестив ноги и положив ладони на колени. Йолика на мгновение залюбовалась сидящей перед ней девушкой. Темные каштановые волосы рассыпались по плечам. Густая челка скрывала высокий лоб и тонкие брови. Серые, чуть прищуренные глаза смотрели на мир с враждебностью, будто собираясь кинуть вызов всему мирозданью. Ясмин напоминала волчонка, испуганного и бесстрашного одновременно. Такой она попала в клан. Девчонкой-подростком, застигнутой врасплох перед внезапно пробудившейся в ней силой. Такой она осталась и по сей день, и единственным, кому удавалось ее укрощать, подавлять неконтролируемые вспышки колдовской энергии, был Керестей. Наверное, без него и его любви Ясмин уже давно бы себя погубила.
– Закрой глаза, – велела гадалка, и девушка послушно исполнила указание.
Женщина подошла к ларцу и взяла кинжал с рукоятью, украшенной золотыми вензелями. Сейчас Ясмин была полностью в ее власти. Это юное создание, обладающее бесценным даром, – настоящей, живой красотой. Йолика же носила маску. Прекрасную холодную маску. А в душе она уже давно была дряхлой старухой и в такие минуты, как сейчас, люто ненавидела всех этих глупеньких дурочек, наивно вверяющих ей свои судьбы.
Колдунья приблизилась к девушке и опустилась перед ней на колени. В свете полыхнувших свечей блеснуло лезвие. Взмах руки, и длинная темная прядь легким перышком скользнула гадалке на ладонь. Йолика недобро усмехнулась. Теперь ее коллекция пополнилась еще одной живой красотой.
* * *
Россия, Виленск
– Ну что, готова пройтись по осколкам мужских сердец? – любовно оглядела себя в зеркале машины Изольда. «Нарисовав» губы ярким блеском, взбила и без того пышные перманентные локоны, вернула на место скользнувшую по плечу бретельку до неприличия тесной маечки, облепившей ее соблазнительные формы, и самодовольно произнесла: – Лично я готова на все сто.
В отличие от Изы я не могла похвастаться бюстом четвертого размера и ростом топ-модели. При моих метр шестидесяти приходилось постоянно таскать высоченные шпильки или платформу и покупать особое нижнее белье, добавляющее вожделенные сантиметры в тех местах, где они были жизненно необходимы.
Ухватив длинными ноготками сумочку, больше похожую на наперсток, Иза вытащила ключ из замка зажигания, еще раз удостоверилась, что выглядит как всегда безупречно, и велела мне вытряхиваться из "кареты".
– Пока не пробило полночь и мы не превратились в тыквы, – намеренно или по незнанию исказила сказку подруга.
Подходя к вычурным воротам, железные прутья которых изгибались в немыслимом орнаменте, я увидела, что возле дома уже толпится народ. Значит, мы вовремя.
