Текст книги "Вот придет кот"

Автор книги: Валерий Заворотный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

ПРЕЕМНИК

Не знаю, как тебе, а мне в детстве, на заре пионерской юности нашей, одно время очень хотелось стать шпионом. Вспомни: «Подвиг разведчика», красавец Кадочников, пароли, явки. «У вас продается славянский шкаф с тумбочкой?..» Крутняк, как сказали бы нынче.

Но еще раньше мне страсть как хотелось поймать шпиона. Хоть какого, хоть самого завалящего.

Быть может, помнишь, однажды (классе в третьем вроде) наша учительница принесла в класс старую, еще довоенную газету и прочитала вслух – как наказ для нас, неразумных, – душераздирающую статейку. Большой художественной силы произведение, запомнил на всю жизнь, не думал, что когда-нибудь снова что-то похожее удастся прочесть. И вот, надо ж тебе, недавно случайно наткнулся в интернете на точно такую же – в газетном архиве.

Там в интернете ребятишки-блогеры, конечно, потешаются над текстом. Какая у них бдительность, у нынешних-то? А я, поверь, будто снова галстук надел, даже слеза прошибла!

Цитирую дословно:

«На опушке ребята играли в футбол. Ловкий и стремительный Геня Суменков получил мяч. Он быстро провел его по краю, обманул защитника, резко ударил. Гол!..

Не останавливаясь, Геня побежал за мячом и… остановился. Ему послышались крадущиеся шаги.

Теперь он отчетливо видел двигающуюся навстречу сгорбленную фигуру. Еще минута – и перед Геней стоял старик в лохмотьях и с большой, до пояса, рыжей бородой.

– Вам, дедусь, куда?

– Я нищий. Хлеба, сыночек, прошу..

– А вы откуда?..

[Про «нищего» цензор не усек, думаю. Откуда нищие, если страна цветет буйным цветом?]

…Старик назвал деревню. Геня решил проверить и пошел на хитрость.

– Так вы сюда через мост перешли?

– Какой там мост! Разве не знаешь, нет там моста, – и старик двинулся дальше.

Геня стоял в раздумье. Старик сказал правду – моста, действительно, нет. Скоро Геня увидел бегущих к нему Юру Малькова и Володю Турчина.

– Иди играть! – кричали они.

Геня прижал ладонь к губам, жестом показывая: "Молчите!"

Потом указал на удаляющуюся фигуру. Ребята переглянулись и, ни слова не сказав, стали незаметно идти по пятам рыжебородого старика.

Нищий шел по направлению, где расположена Н-ская воинская часть, и вскоре, оглянувшись, скрылся в подъезде одного дома.

Геня, Юра и Володя остановились.

– Вы стойте и глядите в оба, я пойду, – сказал Геня и пошел следом за стариком…

Но тут старик заметил Геню. Его лицо перекосилось. Но, встретив глаза мальчика, он дребезжащим голосом сказал:

– Горе, сынок. Куда ни стучу, никто поесть не дает…

[Теперь – внимание! Этот момент пронзил меня тогда до глубины души.]

…Геня молчал. Он оторопел. Рыжая борода на правой щеке чуть-чуть отклеилась. Старик тоже это заметил и стал креститься, прикладывая три пальца к правой щеке, стараясь незаметно приклеить бороду…

Володя и Юра не спускали глаз с двери, куда вошли старик и Геня. По дороге, возвращаясь домой, шел Витя Суменков, брат Гени. Ребята подозвали его.

Первым показался старик. Прошло еще две-три минуты, и вышел Геня.

– Беги за командиром, – сказал он брату.

Рыжебородый, перепрыгивая кустарники, быстрыми шагами спешил к лесу. Следом, стараясь оставаться незамеченными, шли Геня, Юра и Володя. Скоро их нагнали командир Сапыгин и Витя.

"Нищего" задержали.

Так совсем недавно пионеры Геня и Витя Суменковы, Юра Мальков и Володя Турчин помогли задержать шпиона».

Всё. Можно выдохнуть.

Тебя, небось, эта статья не проняла – ты всё больше арифметикой увлекался. А я, помню, частенько, встретив нищего, приглядывался: не отклеилась ли у него борода?..

Потом, уже в пятом классе, если не ошибаюсь, приключилась одна история, о которой тебе не рассказывал – боялся, засмеешь. Особой бдительностью ты, в отличие от меня, не страдал, и открыть тебе сокровенное не решился. Теперь расскажу.

Излагаю всё точно, запомнил до мелочей.

Мы тогда жили на Петроградской стороне и гулять ходили к Петропавловской крепости – с Мишкой Сорокиным и Толькой Егоровым (никого из них уже сто лет не встречал).

Так вот. Однажды ты заболел и остался дома. Посему мы втроем отправились к Петропавловке без тебя.

И там, бродя вдоль Нарышкина бастиона, узрел я в невской воде странный предмет. То была стеклянная трубочка, заполненная какой-то блестящей жидкостью. Конечно, ее можно было принять за разбитый градусник. Но не зря же твой братец читал книжку про пограничника Карацупу и его собаку Ингуса. В трубочке этой сразу опознал он ампулу с ядом, оброненную иностранным агентом.

Остановился, выловил двумя пальцами, оглядел. Нет сомнений – оно самое.

Что делать? Скликаем друзей, собираем оперативный штаб. После короткого совещания решено как можно скорее – шпион не мог далеко уйти – обследовать всё пространство вокруг.

К сожалению, поиски агента удачи не принесли. Тогда, посовещавшись, решили оттащить находку в милицию.

Горячее сердце братишки твоего – как пишут в презираемых тобой детективах – ритмично билось, предвкушая неизбежную славу.

В отделении милиции выяснилось, правда, что заработать славу не так-то легко.

Сонный милиционер («мент» по-нынешнему) терпеливо выслушал рассказ про шпионскую ампулу. Затем покрутил ее в руках, встряхнул, как обычно встряхивают термометр, и положил на стол. Казалось, поиски врага его не слишком интересуют. На резонный вопрос: «Когда пойдем ловить?», пробурчал что-то невнятное.

Уразумев, что с этим каши не сваришь, мы вознамерились было пойти к его начальнику, но тот сам появился в комнате. Сержантик тут же вскочил и доложил обстановку. Доложил не совсем чтобы в деталях, но сносно. После чего начальник, окинув взглядом всю троицу, попросил еще раз повторить ему историю с агентом. Выслушав ее, он крепко пожал руку каждому из участников. «Молодцы! – сказал. – А теперь идите в школу. Мы сегодня же непременно его поймаем».

Нерасторопный мент при этом имел наглость стоять, отворотясь к окну и подозрительно фыркая.

Так вот закончилась эта шпионская сага.

Ухмыляешься, дорогой? А нам не до смеха было. Шпионов ловить – это тебе не задачки решать: «из пункта А в пункт Б вышел поезд…».

История же сия вспомнилась потому, что те времена, когда братец твой норовил шпиона поймать, в нашем городе, в Басковом переулке, возле улицы Некрасова жил мальчик по имени Володя. Обычная жизнь: питерский двор-колодец – вроде того, что был у нас, на Петроградке. Игры в «ножичек», в «пристеночек». Двор – школа – двор. Только мы с тобой во дворе мало времени проводили, а он, судя по его рассказам, практически там вырос. («Я хулиган был, а не пионер… Я на самом деле был шпаной…»). Сказано, может, не без кокетства, но, судя по книжкам биографов, коих нынче не сосчитать, драться и впрямь любил. Сам, впрочем, этого не отрицал, сравнивая тот двор с джунглями. («Очень похоже. Очень…»).

И вот теперь представь: невысокий, щуплый паренек в тех джунглях. Из других развлечений – кино, телевизор. А по телику крутят сериал под названием «Щит и меч», где, заметь, не красавец Штирлиц и не Кадочников, на которого все любовались, а такой же простой и неприметный «боец незримого фронта» (его Любшин играл) начинает с ефрейтора в разведшколе и вырастает в супергероя. Чем не образец?

Некоторые утверждают, что мальчик Володя, еще будучи школьником, приходил в Большой дом на Литейном, узнавать: как попасть в «органы»? Может, врут, может, нет.

Как бы там ни было, но после университета (окончил в 1975-м) поступает в Высшую школу КГБ. Заканчивает, служит, и его отправляют в «братскую ГДР». Сначала в Лейпциг, потом в Дрезден.

Чем он там занимался, не до конца ясно, тут желающих пофантазировать много. Я биографий писать не берусь. Сам он вроде бы утверждал, что «в КГБ его сделали специалистом по общению с людьми». И специальность эту, на мой взгляд, освоил прекрасно. Судить можно хотя бы потому, что Собчак, не шибко жаловавший гэбистов, взял его доверенным лицом на выборах, потом, в 1991-м, став мэром, предложил командовать Комитетом по внешним связям.

Должность свою наш герой каким-то не совсем понятным мне образом сочетал с работой в КГБ. Служба закончилась в 1992-м. «Переведен в действующий резерв в звании подполковника запаса». (Очень мне нравятся словечки «действующий резерв».)

Такое вот начало служебной карьеры.

Неуемные либералы, к коим ты часто относил своего братца, не могут простить гэбэшную службу нашему гаранту Конституции до сих пор. Но, я думаю, подход упрощенный. Ностальгия, возможно, осталась – на одном из приемов он как-то рискнул сесть к роялю и сыграть (одним пальцем, правда) песенку из того самого фильма «Щит и меч». Через год, натренировавшись (в упорстве не откажешь – что верно, то верно), музицировал уже двумя руками. Причем мелодия – та же самая. Детские мечты не забудешь.

Однако едва ли служба в Восточной Германии сильно напоминала приключения Джеймса Бонда. Скорее – канцелярская работа, вербовка, прослушка и прочая рутина. Ведь не резидентом же служил в стане врагов. Но взгляд на мир, где «свои и чужие», полагаю, остался.

Вообще по части восприятия внешнего мира разница с Ельциным была заметна. Тот проблем с «унешним врагом», похоже, вовсе не испытывал. Я думаю, он мнил себя не столько президентом, сколько отцом нации, фигурой изначально мирового масштаба. Искренне обнимался с «другом Биллом» и «другом Колем», не отказывал себе в удовольствии подирижировать берлинским оркестром или всхрапнуть в самолете, пропустив очередную встречу на высшем уровне. Стиль, более подходящий царю Всея Руси, нежели ее президенту. В этом смысле являл собой личность вполне самодостаточную и лишенную комплексов.

Для Путина же, смею думать, большую роль сыграл питерский двор. Не исключаю, что именно там возник некий комплекс – тот, что со временем выродится в ощущение «осажденной России», от которой враги норовят «откусить кусок пожирнее» (его собственное выражение). Хотя и служба в «органах», конечно, сказалась.

Но тут я немного вперед забежал. О том – чуть позже.

Извини, что экскурсия в психологический лес затянулась. Мне просто хочется в меру силенок описать тебе портрет человека, который теперь «наше всё». Думаешь, Пушкин? Ошибаешься, брат. Но если быть точным, то и не Путин Владимир Владимирович.

Здесь недавно такой конкурсик провели – назывался «Имя России». Предлагалось выбрать десять фигур, олицетворяющих любимую Родину. Как думаешь, кто первые места занял? Впереди – Александр Невский. Но ему, говорят, жюри в последний момент голосов подбросило. Почему? Потому, что на втором (а изначально, как шепчут, на первом) оказался кто? Ну, гадай, гадай… Иосиф Виссарионович!

Такие дела, брат. Зря ты на площадь ту приходил, а браток твой зря на тех баррикадах прыгал. Погорячились мы малость, похоже.

Ладно, что там дальше с карьерой? Дальше – после ухода Собчака – переезд в Москву и, выражаясь суконным языком, «стремительный взлет по служебной лестнице».

Взлетел и впрямь очень быстро. Перечисляя должности, просто хочется вскочить со стула и вытянуться во фрунт. Сначала – помощник управляющего делами при Ельцине, через год – начальник Главного контрольного управления. Еще через год – директор ФСБ, потом – секретарь Совета безопасности.

Звучит прямо как табель о рангах из гоголевской «Шинели». Но тут шинель, как видишь, далеко позади осталась.

Всё это на твоих глазах. А уже когда не стало тебя – в августе 99-го – Ельцин сделал его заместителем премьера. Затем – «исполняющим обязанности». В этой должности и объявил преемником в своей новогодней речи.

«Сейчас я решил назвать человека, который, по моему мнению, способен консолидировать общество… Он сможет сплотить вокруг себя тех, кому в новом, XXI веке предстоит обновлять великую Россию… Я в нем уверен».

Народ раскрыл варежку. Но быстро закрыл – воля царская. Либеральная интеллигенция слегка поволновалась (ФСБ, ФСБ…), а потом, как обычно, принялась себя успокаивать. Почему бы и нет? Молодой, непьющий. Говорят, либерализму не чужд. Да, да, представьте себе!.. Смущала лишь форма подачи, но и с этим смирились – всё ж не дворцовый переворот.

Здесь неплохо бы отметить, что вообще-то система «преемников», теперь ставшая нормой, – изобретение Ельцина. До того Генеральные секретари, вспомни, покидали Кремль либо вперед ногами (с последующей грызней соратничков под ковром), либо – как в хрущевские времена – отправлялись на пенсию. Сиди и читай газетки, где на тебя, бедолагу, всех собак вешают. Наблюдай, как без тебя под ковром грызутся.

Подход, конечно, вегетарианский, по сравнению с 1937-м, но любая подковерная возня народ все же слегка нервирует. Большинство, правда, взирают на коврик с апатией, поскольку им давно и внятно объяснили, что это не их – народа – собачье дело. Хотя и народу, в конце концов, приходится рассказать, отчего вдруг коврик задергался. Что именно рассказать – не важно.

Одним словом, такая система несовершенна.

Куда лучше, согласись, – если уж надумал уйти – обеспечить передачу власти в надежные руки, заранее объявив «дорогим россиянам», кто будет ими теперь править, и за кого надлежит им отдать свои голоса на «выборах». При этом желательно упомянуть благие мотивы такого назначения и описать достоинства преемника.

Из той же новогодней речи Ельцина:

«Мне на смену приходит новое поколение, поколение тех, кто может сделать больше и лучше. Я всегда был уверен в удивительной мудрости россиян. Поэтому не сомневаюсь, какой выбор вы сделаете».

Выбор, разумеется, сделали правильный. А кто б сомневался?..

Так в 2000 году обрели мы нового Президента.

По каким соображениям Ельцин предпочел именно Путина? О том исписано столько бумаги, что хватило бы на десять романов. Говорят, искать «преемника» он начал чуть ли не с первых дней. В кандидатах перебывали многие. Едва ли тебе что-то говорит фамилия Шумейко – когда-то возглавлял Совет Федерации, да и Совет этот вряд ли у тебя в памяти остался. Так вот, одно время прочили его. Елкин как-то, будучи с ним в Америке и отвечая на вопрос: «А кто Вас сменит, г-н Президент?» (бестактный вопрос задали америкашки – какой с них спрос?), ответил с ухмылкой: «Это будет молодой, высокий и красивый, можете не сомневаться…» Шумейко сим требованиям отвечал.

Потом, говорят, в качестве преемника рассматривался Немцов. Этого, надеюсь, помнишь. Тоже молод и красив, но тоже, видимо, не устроил.

А между тем пресловутый «рейтинг» папаши (вот тебе еще одно словечко из нового лексикона) сильно скукожился, и вопросы красоты постепенно отходили на задний план. Требовалась сила. Значит, выбирать надлежало из «силовиков». К тому же, надо полагать, и о личной безопасности думал – Никиту еще при нем снимали. Сидеть на скамеечке, играть в домино и с опаской на калитку поглядывать? Тусклая перспективка.

Впрочем, преемника искал не только (а быть может, и не столько) он сам, сколько, говорят, «семья». Ты этого термина не застал, его стали муссировать позже. Имелись в виду не ближайшие родственники, а, в первую очередь, «ближний круг». К тому времени возле престола сгрудились, в основном, семеро ребят-банкиров – Березовский, Гусинский и пр. «Семибанкирщина», как именовалась эта компания в политтусовке, – по аналогии с семибоярщиной. Они, видимо, и определили выбор.

Но все это теории господ политологов. Возможно, близкие к истине. Не знаю, меня там не было.

О взглядах самого преемника мало кто догадывался, хотя жаждущих понять, что за птица выпорхнула из гнезда, хватало. В том же 2000 году проходил очередной форум в Давосе. Есть такой городок в Швейцарии, где время от времени устраивают посиделки для «мировой элиты». Политика, бизнес, горный воздух, а в свободное время, для желающих – альпийская трасса. Посовещались, и на лыжах с горочки. Благодать!

Кстати, что было точно известно, так это, что новый гарант, в отличие от бывшего, предпочитает теннису слалом. Кроме того – дзюдо (или карате – тут я не силен).

Бедняги чиновнички. Только научились ракеткой махать, теперь лыжами обзаводись. А уж кимоно, «черный пояс» и прочее – страшно подумать!

Всех потянуло в слалом, даже пузатых. Старались, кто как мог, смотреть жалко. Он, с пузом своим, при повороте внешнюю лыжу загружает вместо внутренней, и несет его, родимого! Глаза – как тарелки. И материт он, поди, в душе барина. Только ничего не поделаешь – соответствовать надо…

Но вернемся в Давос. В этом самом Давосе на одной из пресс-конференций прозвучал вопрос, над которым ломают головы до сих пор: «Who is Mr. Putin?» Или «Кто есть ху?», – как говаривал Михаил Сергеевич Горбачев.

Вразумительного ответа не последовало.

И здесь опять же сильное отличие. Ельцин, казалось, – душа нараспашку (настолько, насколько они там вообще могут «распахиваться). Вначале – на танк и: «Вперед, ребята!» Потом: «Я тут, понимаешь, решил, понимаешь, такую, понимаешь, загогулину сделать…»

Преемник, напротив, был сдержан и суховат. Однако глаголы спрягал правильно. И вообще на моей памяти из столь высоких уст впервые грамотная речь зазвучала. Тоже немало, хотя, согласись, недостаточно, чтобы судить о взглядах. Насчет взглядов же поначалу – общие фразы, пусть и приятные: «конкуренция, модернизация, дебюрократизация» и прочее.

Затем произнес нечто новенькое. Запорхала в газетах высочайшая фраза о «равноудаленности олигархов». То есть, как было заявлено: «Бизнес бизнесом, а политика врозь». (Тут, конечно, «врозь» не очень к месту – хотел, видимо, сказать: «бизнес бизнесом, а политика политикой». Но не мне ж высочайшее лицо подправлять.)

Интересно, как «семья» эту фразу проглотила. Быть может, не придала значения? А зря.

Словом – краткость, четкость и сдержанность. Что было отмечено всеми, кто взялся за тяжкий труд выяснять: «Who is…» Одна из первых книг на эту тему называлась «Немец в Кремле». Автор – некто Александр Рар из Германии. Эпиграф выбрал такой:

«В году 1999 на месяце седьмом с небес спустится внушающий ужас король. Пробудит к жизни он великого правителя Ангольмуа и править преждевременно начнет и до, и после Марса. (Из пророчеств Нострадамуса, центурия X, стих 72)».

Во как!..

А начиналась книжка с того, что

«9 августа 1999 года Борис Ельцин назначил новым российским премьер-министром совершенно неизвестного широкой общественности Владимира Путина… Дальше последовало сенсационное заявление, поразившее мировую общественность: именно сорокашестилетнего Путина президент хотел бы видеть своим преемником. Неужели почти никому не известный человек за одиннадцать месяцев, оставшиеся до президентских выборов, сумеет набрать необходимое количество голосов? Может быть, Ельцин сошел с ума? А может быть, у него просто сдали нервы?»

Нет, всё же не понять этим немцам своим протестантским умом загадочную русскую душу…

И все-таки, если еще раз пофантазировать на тему: почему именно Путин? Других не было? Другие всегда есть. Важны критерии отбора.

Хорошо представляю, как суетились наши семеро бизнес-администраторов, ломали головы, раскладывая пасьянс. Судьба на кону, поди ж ты.

Меня всегда умиляла фраза: «Политики тоже люди». Ну, люди, люди… Когда там что-то заклинивает? Когда на смену всему приходят эти «критерии», разборки, разводки, подковерная возня? Когда смыслом жизни становятся, заменяя жизнь?

Вспомни эти фотографии отштампованных морд, что висели на красной доске у нашего класса в школьном коридоре. Ни черта же в глазах. Только кресло, политика, этого утопить, этому задницу облизать… А ведь были ж когда-то детишками, географию зубрили, мечтали, небось, в дальние страны, на парусном корабле. За девками бегали, ночами не спали, плакали в подушку. Героями стать хотели, чтоб длинноногая эта с косичками вздыхала, руки заламывала – кого я, дура, упустила! Нормальными же людьми были. А потом…

Любовь, мечты, страдания – всё под сукно.

Да ну их на фиг. Хочешь, я для разрядки о своей первой любви расскажу? Тоже ведь начал было, в палате, разоткровенничался, а потом опять что-то помешало.

Итак, значит, про любовь – для разрядки.

Техникум еще не забыл? Там всё и началось.

Я в ту пору, если помнишь, решил к стилягам примкнуть. Ты затею эту сильно не одобрял, но проповеди твои действа не возымели. Уже хрущевская оттепель грянула, и тлетворное влияние потихоньку размывало неокрепшие души. И время это, и первых стиляг, небось, в памяти сохранил. Я тут недавно посмотрел фильм с таким названием, сделанный в таком, знаешь, ретростиле. Ну, что тебе сказать? Стараются мальчики изобразить ту жизнь, усердно стараются. Но не шибко получается. Вроде того, как в фильмах нашего детства изображали американскую жизнь. И шляпы похожи, и сигары похожи, только шляпы носят, как кепки, а хабарики от сигар норовят в уголок закинуть. Или, как сказал однажды Жванецкий о советских фильмах про ковбоев: «Правильно скачут. Но даже морды у лошадей, и те – наши».

Оно, конечно, в чужую шкуру влезть трудно.

Ты «стильную» школу не прошел, да и я лишь чуть попробовал – терпения не хватило. Ибо быть настоящим стилягой, дорогой мой, – большое искусство. И большой труд. Для начала следовало обзавестись соответствующей прической, именуемой «кок». Не тот, что костюмеры нынешним ребятишкам накручивали, а истинный, настоящий! Тот, над которым ты, братец, всегда потешался и все пытался выяснить: как это мне удается? А делалось это так: начесываешь свои волосенки, поднимая их как можно выше. Если не хотят стоять – не проблема. Берешь кусок мыла, водишь по нему расческой, а намылив ее, сооружаешь «кок». Дабы не растрепался, включаешь на кухне газовую плиту и держишь башку на некотором расстоянии от духовки. Горячо, но потерпишь – искусство требует жертв. А уж про брюки-«дудочки», тобой осмеянные, не говорю. Смеяться легко, а ты попробуй надеть – ширина у лодыжки такая, чтобы только ступня пролезала. Не лезет – старайся пропихнуть, иначе стилягой тебе не быть.

Так что киношные эти подделки слабоваты. Нужно в ту эпоху пожить, тем воздухом подышать. А где ж его взять – тот воздух?

И, слава богу, что негде.

Хотя, знаешь, с другой стороны, мне иногда жаль те годы. Был в них всё же какой-то поманивший нас, дурачков, аромат первой свободы. Не свободы еще, конечно, – свободы еще не нюхнули. Теперь зато дышим всласть – со всеми ее прибамбасами. Многие уже надышались, просят прикрыть форточку…

Тогда же, вспомни, появились и первые «барды». Как их тогда называли? Я, убей бог, не помню. Никак не называли, должно быть.

Зато помню, как мы с тобой слушали у Тольки Егорова магнитофонную запись. Большущий магнитофон «Днепр», две свечи на маленьком столике – он приволок из Таллинна и решил зажечь по такому случаю. Почему-то считал, что так надо. Хорошо, костер не запалил – в тех песнях как раз что-то о кострах и походах пелось.

Еще помню «музыку на костях – в фильме, кстати, такой эпизодик имелся. Тоже впервые Егоров просветил. Приходит однажды (тебя не было), вытаскивает из портфеля какие-то рентгеновские снимки с черепами – посредине дырка. Достает, говорит: «Врубай проигрыватель!» Оказалось, на тех пленках местные умельцы навострились записывать джаз.

Так и развлекались, пока ты интегралы осваивал…

И вот на фоне всей этой красивой жизни шибанула братца твоего высокая страсть. Впервые!.. Потом, на глазах твоих, много чего освоил, но всё это, поверь, лишь бледная тень.

От всех скрывал. И от тебя тоже. Через много лет пытался как-то Даньке рассказать – когда он, втрескавшись в одноклассницу, чудить начал – однако воспитатель из меня вышел хреновый. А ведь старался. У англичан есть поговорка: «Старики так любят давать добрые советы, потому что уже не могут подавать дурных примеров».

Но Даниил в конце концов разобрался. А братец твой в тот момент увяз надолго.

Случай мало отличался от других. Она была красивой и пользовалась вниманием большого числа юных Ромео. Там такие ухажеры крутились! Все до одного – спортсмены и знойные мачо. Для преодоления комплекса неполноценности решил тоже прослыть спортсменом. Рубашки в цветочек, джаз, стиляги – побоку.

Норовя сравняться с одним из соперников – бегуном и легкоатлетом – поперся в секцию легкой атлетики, стал носиться по гаревой дорожке, прыгать через барьеры и в результате заработал даже какой-то спортивный разряд. А ты всё понять не мог – с чего это я вдруг?

Но тут образовался новый соперник. На сей раз – боксер. Рожа противная (а у кого из соперников рожа не противная?), шея – как у быка, мышцы – как у Шварценеггера, который тогда, правда, еще в детских штанишках ходил.

Ну, что? Пришлось заняться боксом. Потом – греблей на байдарках. Появился там один гребец-удалец – тоже, скажу тебе, изрядно гнусная рожа. Что делать? Записываемся в гребной клуб «Нева», гребем два раза в неделю, по средам и субботам, вкалываем, словно раб на галерах. Так пахал только один известный мне человек – наш теперешний президент (в чем сам однажды признался). Но тогда и он в детских штанишках бегал, если так допустимо говорить о президенте.

В общем, других любовь иссушает, а наш герой наоборот – поднакачался.

Не знаю уж, в результате ли спортивных достижений или по какой другой причине, но внимание на него, в конце концов, обратили.

А дальше…

Что дальше? Ты сам знаешь, что дальше. Дальше он начал потихоньку сходить с ума, которого и без того было немного. И с тех пор, боюсь, не слишком прибавилось.

Вот такой была она, эта первая любовь твоего братца. Хоть теперь узнаешь всю правду. А то мы всё о политике…

Ну ладно, давай продолжим о ней, родимой. Куды ж без нее?