Текст книги "Мир Приключений 1955 г. №1"

Автор книги: Валентин Иванов

Соавторы: Георгий Гуревич,Николай Томан,Александр Воинов,Кирилл Андреев,Говард Фаст,Владимир Попов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 59 страниц)

Глава девятнадцатая

Шел дождь. На растоптанной ногами земле, у пристани и в городке, стало скользко; мох наполнялся водой, стволы сосен почернели. В начале второй половины дня дозорные вновь заметили биарминов. Отступив перед викингами, биармины вернулись почти сразу.

Ярл решил повторить до мельчайших подробностей всё, что было только что проделано, и этим обмануть биарминов. Вновь Оттар руководил преследованием вдоль реки, а отряды Канута, Брэнда и Лодина пытались осуществить охват.

Ни один биармин не был отрезан и захвачен, хотя на этот раз три отряда викингов прошли лесом по знакомым местам. Отряды заметили, что биармины не только отступали перед ними, но и шли следом. Все викинги были хорошо защищены доспехами, ни один не бросил щита.

Потери уменьшились, четверо были убиты и один тяжело ранен в горло. Отряд Канута нашел два трупа биарминов, викинги принесли в доказательство кисти правых рук. Лодин слышал стук бубнов сверху – биармины прятали своих наблюдателей на высоких деревьях. В чаще было невозможно разобрать – где.

В последней части дня биармины предложили викингам и в третий раз ту же игру. И опять, изучая биарминов, ярл повторил те же приемы. Оттар не ждал, что биармины догадаются. Но на этот раз он послал кормчего «Черной акулы» Гатто с семьюдесятью викингами вслед за первыми тремя отрядами. Пока те, без большой надежды на успех, в третий раз проделают обходное движение, Гатто должен будет продвинуться глубже в лес и устроить засаду.

Гатто выполнил приказ, но вскоре был обнаружен. Засада сорвалась. Вместо того чтобы дождаться биарминов и захватить людей, ничего не ожидающих после прохода первых трех отрядов, Гатто был вынужден надавить на биарминов. Они так же легко отступили перед отрядом кормчего «Черной акулы», как перед другими. Но, отходя, биармины затянули викингов Гатто в болото, через которое они сами, конечно, знали проходы. А тяжело вооруженные викинги завязли и не сумели участвовать в охвате, который в третий раз ничего не дал Оттару.

Отряды Канута, Бранда и Лодина потеряли всего двух викингов, но Гатто лишился десяти воинов, из которых пятеро утонули в трясине. Биармины же остались неуловимыми.

Викинги были раздражены. В открытом поле они могли истребить тысячи биарминов, без хвастовства, в лесах же не было противника для удара могучей силой железного строя.

К концу дня биармины вынудили ярла ввести в бесплодную игру больше трехсот викингов. За день было разбросано около двух тысяч стрел, а собрано меньше тысячи. Биармины пользовались стрелами викингов, выкрикивали проклятья и угрожали местью Йомалы. Кто знал язык лапонов-гвеннов, понимал брань биарминов.

Летний день в устье Двин-о был не так длинен, как в Гологаланде, а ночь – темнее. В мглистых сумерках, сгущенных туманом, охрана драккаров заметила движение на реке выше пристани. Очертания были неопределенны, и только сразу вспыхнувший свет пожара открыл опасность. На пристань надвигались шесть больших лодок, нагруженных сучьями и сеном выше носа «Дракона» и охваченных жарким пламенем.

Наибольшая опасность грозила крайнему драккару – «Черной акуле». Викинги охраны в последнюю минуту успели поднять якоря. Вслед за ними течение медленно понесло «Синюю акулу», на которой обрубили якорные канаты.

Пловучие костры подходили к пристани, и «Дракону» грозила опасность. «Орел» был причален сзади «Дракона», и лучший драккар Нидароса не мог отойти, не навалившись на «Орла».

Викинги встретили пламя, ощетинившись веслами и абордажными баграми. Если бы ярл не удвоил на ночь охрану, «Дракон» бы не спасся. Викингам удалось удержать и оттолкнуть горящие лодки. Когда Оттар вскочил на борт, «Орел» отходил, освобождая «Дракону» отступление, в котором уже не было нужды.

Пламя попортило гордую голову «Дракона», его янтарные глаза лопнули, выпали белые зубы из моржовых клыков. По правому борту драккара выступила смола, но самое дерево не пострадало.

Горящие лодки, ярко освещая темные берега реки, медленно удалялись к морю, следуя за отливным течением полуночи. «Акулы» и «Орел» возвращались. Огонь уничтожил связывавшие лодки канаты, и они разделились.

Оттар был в ярости. Он никогда не простит биарминам покушения на его драккары! Ярл строго судил себя. Увеличив на ночь охрану, он спас драккары. Он поступил так, лишь следуя своему общему правилу – быть всегда зорким, всегда готовым ко всему. Но он не думал о подобной попытке биарминов, нет, не думал. Случай, а не сознательное действие ярла, спас «Дракона» и другие драккары. Оттар был унижен, создавалось какое-то подобие равенства между ним и каким-то биармином или хольмгардцем, сумевшим придумать и осуществить нападение, не предвиденное им, господином.

«Одно это – поражение, поражение, поражение!» – повторял про себя Оттар. Нет, он никогда не признает равенства.

Но холодный расчет короля моря, стремящегося к основанию Нового Нидароса, сменялся ненавистью к тем, кто осмеливался сопротивляться.

В серой мгле над городком замелькали желтые светлячки. Опускаясь, они – новая выдумка биарминов – вспыхивали огоньками.

То были стрелы, обмотанные под наконечником полосками пропитанной тюленьим жиром бересты и сухой травы. Многие огни гасли ещё в полете, другие стрелы падали во дворах. Огни потухали на тесе и даже в соломе кровли, не найдя пищи под затянувшим крышу мхом и в сыром после дневного дождя дереве. Но стрелков было много. Когда ярл прибежал в городок, пожары от стрел, проникших под застрехи крыш и в дымовые продухи, начались в нескольких местах.

В Усть-Двинце сгорели дворы Одинца, Карислава и нескольких других поморян. Сгорели вместе с добычей, доставшейся было Оттару и его дружине.

Дозорные поморянского старшины перехватили плывших сверху колмогорян и спрятали их расшивы в затоне, в заросшей двинской старице.

Колмогоряне прислали малую помощь – всего пятьдесят человек. Прибывшие рассказывали, как колмогоряне спешно укрепляют свой пригородок, собрав к себе всех новгородских посельников с Доброгиной заимки на Ваге и с реки. Извещая, что будут биться против нурманнов за земляными валами, колмогоряне просили:

– Чтобы все поморяне и биармины, которые себя не отстояли, шли к нам бороть нурманнов общей силой.

Колмогоряне звали к себе, а сами, как видно, больше всего боялись, как бы нурманны к ним не приплыли. Колмогоряне-то и посоветовали сжечь нурманнские лодьи. Для этого дела они отдали три расшивы, на которых пришли, а поморяне дали три своих – из запрятанных в речных тайниках.

На воде нурманнов не удалось сжечь, зато над ними попалили крыши – поморянам было не жаль ничего. С этой ночи почувствовали все поморяне и биармины, что переломилась на лучшее их горькая жизнь.

Утром же из тайного места – святилища Йомалы – пришли двое кудесников-хранителей и начали учить всех особому способу воевать с нурманнами. Кудесники принесли котлы вонючего жидкого студня, велели людям собирать пустые косточки и из них резать трубочки с затычками. В трубочки кудесники накладывали студня и учили:

– Сюда макай лишь самое острие стрелы. Уколотый такой стрелой нурманн заболеет и умрет. Но сам берегись: поцарапаешься – и тоже умрешь. И в рот не бери: умрешь. Стрелу же макай перед делом.

Что это за колдовское снадобье, кудесники никому не сказали. Приказали ещё, чтобы люди ловили красную рыбу, осетра и стерлядь, и приносили к ним в вежу.

День после ночного пожара прошел спокойно, биармины не показывались и не тревожили викингов. Но вечером они выступили с новым упорством. Биармины пытались выманить викингов в лес. В сумерках на всех подступах к полусгоревшему городку и к пристани появились лучники. Подпуская к себе викингов на полет стрелы, они убегали.

Оттар заметил, что у биарминов подходил к концу запас настоящих стрел. Ярл нашел в городке печи для выплавки железа и кузницы. Лишившись их, как думал Оттар, биармины потеряли возможность пополнять запасы своего оружия.

Биармины начали пользоваться стрелой с костяным наконечником, прикрепленным жилкой к тонкому и легкому древку, – стрелой охотника на птицу и мелкого зверя, но не стрелой воина. Изготовленная из чистой, ровной сосны, хорошо уравновешенная, с длинным и низким четырехсторонним оперением, стрела охотника обладала точным и дальним полетом. Острая кость хрупко ломалась о резьбу щита, шлем и латную перчатку и втыкалась лишь в подлатную кожаную рубаху. Удар по кольчуге не чувствовался, а настоящая стрела зачастую оставляла на теле пятно.

Оттар убедился в потере биарминами настоящих стрел. Отныне биармины могли поражать только незащищенное тело и на близком расстоянии. Но они боялись приближаться. И всё же не жалели стрел… В течение всей короткой ночи они дразнили викингов. Бесполезные стрелы ударяли в латы сторожевых викингов, падали в поселке. Изредка они, как укусы комаров, царапали кожу, задевали щеку или руку, шею, щиколотку, находили сочленение доспеха.

Так длилось и весь следующий день. Оттар не пытался выходить в лес. Биармины заметно смелели.

Иной удалец, презирая опасность от стрел и пращных ядер, подходил поближе. Рискуя жизнью, он натягивал длинный лук. Костяной наконечник царапал руку викинга, ловко хватавшего стрелу в полете, и биармин отбегал с криком:

– Смерть, смерть, смерть!

В глубине зеленой крепости биарминов вызывающе стучали бубны…

В туманных сумерках Оттар приказал готовиться, и с мглой, когда первая стрела невидимого ночного лучника-биармина упала у ног сторожевого викинга, из городка вышли два сильных отряда. Викинги – их пошло больше трехсот пятидесяти – надели легкие доспехи, оставили щиты и копья. Почти непроглядная темнота леса скрыла вспышки коротких, беспощадных схваток, слепых, призрачных и страшных, как во сне. Не разрываясь, две цепи викингов прочесали гребнем лес вблизи городка, стремясь наловить дерзких стрелков. Они добыли шесть или семь бесполезных трупов и привели двух пленников, застигнутых врасплох.

Оба пленника оказались знакомыми: их выдали руны «R» – ридер, подживавшие на опаленных клеймом Нидароса лбах.

Их пытали порознь и не спеша, с терпеливым уменьем викинга добиться от самого упрямого обитателя низких земель указания места, где он зарыл свои ценности при слухе о том, что черные драккары вестфольдингов вновь показались в море.

Клейменые молчали, что дало цену их показаниям после того, как Огтар победил упорство пленников. Оттар узнал, что лагерь биарминов – настоящий лагерь, с запасами и женщинами – расположился всего в половине дня ходьбы от городка. Ярл оставил своим клейменым траллсам достаточно жизни в теле, чтобы они могли провести его в лагерь биарминов.

Клейменые уверенно вели викингов.

«Даже когда жизнь больше ничего не обещает, кроме возможности дышать и умереть на один день позже, человек низкой крови все же цепляется за неё», – думал Оттар о своих проводниках.

Проводники знали дорогу, и ни один биармин не встречался в старом лесу, удобном для ходьбы. На стволах виднелись затески охотников, приметы зимних капканов. Клейменые объясняли, что вблизи протекает впадающая в Двин-о речка.

Неожиданно головной отряд Оттара наткнулся на трех или четырех биарминов, которые убежали в страхе, забыв о стрелах.

– Лагерь близко, – сказал один траллс.

Другой подтвердил, как эхо:

– Близко…

С руками, истерзанными утонченной пыткой, они безразлично глядели на повелителя.

– Сейчас, после ельника, будут поляны… – начал один.

– Да, лагерь там, – подтвердил другой.

Они не смотрели друг на друга, как чужие.

– Так близко? – спросил Эстольд.

– Да, это здесь, – сказал первый траллс.

– Еще тысяча шагов, – подтвердил второй.

Они не смотрели на Эстольда, они глядели только на господина. Клейменые не могли пошевелить изломанными пыткой руками. Они угодливо показывали направление движением головы.

– Чего ещё хочет господин?

– Ничего.

«Неужели они ещё думают о жизни и хотят жить?» – брезгливо подумал Оттар.

Викинги развернулись для широкого охвата. Будет много, много пленников. Викинги молча сужали кольцо в мелколесье, пока не встретили длинный завал из свежерубленного леса. Хвоя казалась живой, а листья берез и ольхи ещё не увяли. В завале были оставлены широкие проходы, рядом с которыми лежали горы сучьев и лохматых вершин, чтобы закрыть ход в случае надобности. Обо всём среди вызванных пыткой стонов рассказывали клейменые.

Лагерь здесь!

Из-за завала раздались тревожные крики, и викинги бросились в проходы.

Внезапно первые ряды исчезли в ямах, прикрытых сучьями и пластами мха. Такие ловушки, длинные, узкие, глубокие, устраивают на оленей и лосей. Изредка ловится медведь, а волки не попадаются – они слишком чутки и недоверчивы. Настоящие охотничьи ловушки устраиваются тщательнее. Но эти сделали своё дело. За каждым проходом было несколько рядов ям. Сколько – Оттар не мог определить.

Рядом с ярлом стоял клейменый траллс, измученный изощренной пыткой, с безразлично повисшей головой. Оттар ударил его кулаком в латной перчатке. Он отнял у этого траллса лицо и жизнь, а тот сумел взять плату викингами!

Через проходы завязалась перестрелка. Оттар не мог двинуться с места, пока не будут вытащены викинги, попавшие в биарминовскме западни. Биармины напали и сзади. Стычка длилась недолго. Викинги разметали завал, и биармины отошли. Никакого лагеря, даже его следов, не оказалось. Не нашлось и трупов. Биармины успели унести своих.

Напавшие с тыла были отброшены после беспорядочного боя. Среди биарминов был замечен небольшой отряд хорошо вооруженных латников. И всё же они не захотели упорного правильного боя. Они отступали, растягивали строй викингов, который было трудно соблюдать из-за деревьев. А бездоспешные биармины осыпали викингов и костяными и настоящими стрелами.

Поле боя осталось за Оттаром. В лесу же стучали и стучали сухие биарминовские бубны.

«Обманули, обманули, обманули!» – издевались бубны.

Оттар не решился рисковать, преследуя биарминов в лесах.

В дно земляных биарминовских западней были забиты частые крепкие колья с закаленными на огне остриями. Кольчуги и латы прикрывают тело от ударов с боков и сверху, но не снизу. Из ловушек извлекли больше трупов и умирающих, чем живых. Спаслись те викинги, которые падали сверху на своих товарищей. Ещё несколько вестфольдингов легли от стрел биарминов, и шесть викингов были зарублены биарминовскими латниками.

«Они взяли больше, чем один за одного», – думал Оттар.

Биармины второй раз устроили ему неожиданное. Он не разгромил лагеря биарминов и попрежнему не знал, где они прячут свои силы, припасы и женщин. Отныне придется относиться осторожнее к показаниям пленников. Кто бы мог подумать! Они вынесли такие пытки!..

Клейменый, которого ярл ударил латным кулаком, ещё дышал. Душа держится прочно в теле биармина…

– Добейте их, – приказал ярл, указывая на клейменых.

Больше их не к чему было пытать – и пытка не была властна над ними. Оттар не презирал их. Он молча оценил мужество людей низкого племени, сумевших совершить подвиг, достойный сына Вотана.

Медленно, опасаясь засад, викинги возвращались в городок. Их провожал удручающе-назойливый стук бубнов, вызывающие вопли и визг. Откуда-то скользили стрелы. И когда викинги втянулись в полусгоревший городок, на опушках и в кустах показались биармины. Они что-то кричали, неразборчивое на расстоянии. Они не боялись вестфольдингов – им, казалось, был приятен моросящий дождь. Они делали понятные жесты: звали к себе, в лес.

Глава двадцатая

В Усть-Двинце и пожарища и уцелевшие дворы были одинаково черны от дождя. Для топки очагов викинги ломали заборы и стены домов и надворных построек, попорченных огнем или целых – безразлично. Городок имел дикий, печальный вид места, осужденного на смерть безжалостной болезнью.

Викинг Канут, один из любимцев ярла, тяжело заболел, ослабел, не хотел есть. Могучая воля викингов побеждает болезни. Канут хотел пойти со своим ярлом и завладеть лагерем биарминов, чтобы кончить завоевание Нового Нидароса, и не смог. Не послушались ноги, боль во внутренностях согнула кольцом мускулистое тело. Пухлый, красноватый отек натянул кожу под светлой бородой Канута, спустился на шею и поднимался к глазу.

Опыт более чем тридцатилетних плаваний на драккарах научил многому кормчего «Дракона» Эстольда. Он разбирался в болезнях, умел врачевать опасные лихорадки, знал, что делать при кровотечении из кишок. Эстольд издали распознавал опасную белую проказу, оспу и черную чуму, умел ухаживать за ранами, извлекать стрелы, мог отделить, для спасения всего тела, раздробленную руку или ногу.

Эстольд чувствовал, что болезнь Канута связана с опухолью лица, и рассмотрел след укола или царапины. Он допрашивал больного. Канут вспоминал: да, кажется, третьего дня его уколола костяная стрела. Он забыл. Стоит ли помнить каждую царапину! Это недостойно викинга. Пусть Эстольд даст ему пить и оставит в покое. Пить! Его мучит жажда. Не воды – пива, чтоб тебя взял Локи! Почему пиво сладкое? Неужели же здесь больше нет настоящего, горького пива?..

К возвращению Оттара сознание оставило Канута. Ярл с грустью посмотрел на обезображенное лицо старого товарища. Глаза Канута провалились, нос заострился. Он ещё дышал, но его уже не было.

Не один Канут покидал своего ярла. Больше двадцати викингов проявляли ясные признаки той же убийственной болезни, все жаловались на такие же страдания, как Канут. И у каждого озабоченный кормчий «Дракона» находил одинаковые опухоли: на руке, на ноге, на шее, на затылке или на лице.

Эстольд молчал о своих подозрениях, приины болезни не понимал никто. Чума, встречавшаяся викингам на землях Запада, не походила на эту болезнь. Черная смерть выдавала себя большими опухолями подмышками и рождалась среди массы трупов. Мертвые франки и трупы жителей Валланда бывали для вестфольдингов страшнее живых…

Вскоре Канут успокоился и похолодел. Ночью умерли ещё девять викингов, и к утру число больных достигло пятидесяти. Захворали Лодин и Бранд.

После осмотра больных кормчий «Дракона» поспешил прийти к Оттару.

Эстольд не пытался скрывать тревогу:

– Биармины умеют отравлять свои стрелы, мой ярл. Я убежден в этом. Их стрелы отравлены. У каждого умершего и больного есть укол стрелой. И у каждого – опухоль в месте укола.

Купцы, греки и арабы, рассказывали о южных народах, умеющих посылать смерть на кончике стрелы. Но могут ли биармины быть способны на это? У Эстольда не было никаких сомнений.

Его самого вчера уколола стрела. Или ветка. Кормчий не мог вспомнить – в этом проклятом лесу не знаешь, на что наткнешься.

Поняв причину болезни викингов, Эстольд раскалил на огне очага нож и выжег свою ранку, трижды повторив болезненную операцию. Разговаривая с ярлом, кормчий «Дракона» не мог избавиться от навязчивотягостной мысли об отраве, которая, быть может, уже растёт и в его теле.

– Уверен ли ты, Эстольд?

– Да, клянусь тебе мужеством Рёкина, мой ярл! Не знаю, многие ли наши уже отравлены. Канут прав: какой викинг обращает внимание на укол или царапину!

Итак, внезапно наступил час платежей и размышлений о деле. Только трезвые подсчеты могли помочь нидаросскому ярлу понять значение происходящей борьбы за Новый Нидарос, сделать выводы и принять решение. Оттар не нуждался в усилии памяти или в подсказах – он обладал совершенной памятью полководца, знал каждого своего викинга не только по имени, но и по способностям.

Первая высадка в поселке Расту, когда клеймились биармины и по берегам Гандвика был пущен страх, стоила Оттару трех викингов – случайность и небрежность самих убитых. Трое были тяжело ранены стрелами на «Черной акуле» из засады на острове, и девять погибли в схватке, уничтожившей засаду. А сама засада биарминов оставила девятнадцать трупов. Девять за девятнадцать – невероятно дорого. Викинги были повинны в том, что сражались без строя, пренебрегая биарминами.

Эйнар отлично провел высадку с «Орла». Взятие пристани обошлось в одного викинга, а тел биарминов было найдено около восьмидесяти. Кормчий «Орла» заслужил великую славу настоящего воина.

Оттар сам встретился на морском берегу со всеми силами биарминов и хольмгардцев и вынудил их к правильному бою. Ярл потерял двадцать шесть викингов, а на поле боя было сосчитано около пяти сотен тел противника. Правильное соотношение: за одного почти двадцать.

Но в тот же день высадка с «Акул», закончившаяся схваткой в кустарниках, где погиб Галль, стоила двенадцати викингов, за которых биармины заплатили шестнадцатью телами! Повторилось то же, что произошло на острове: викинги сражались без строя.

Первый день появления биарминов после шестидневного перерыва, когда они начали войну по-своему, обошелся в сорок викингов, а чего он стоил биарминам, ярл не знал. Во всяком случае, не больших потерь, чем ему. За второй день войны по-биарминовски ярл расплатился восемью викингами.

Ночная вылазка и поимка клейменых обошлись в два викинга. Но клейменые отняли у Оттара сорок семь викингов. Сорок семь! Стычка в лесу, у ложного лагеря с западнями, обошлась почти вдвое дороже, чем настоящая, большая победа на морском берегу, а самим биарминам стоила, несомненно, совсем дешево.

Всего в боях и стычках потерян сто пятьдесят один викинг… Оттар считал, что большая часть викингов была у него не взята биарминами за настоящую цену (эта цена – победа), а украдена.

Сто пятьдесят один викинг… Дружина, прибывшая на четырех драккарах, уже уменьшилась с шестисот пятидесяти до пятисот воинов. Что будет дальше?

При каждой встрече в лесу биармины умели брать викингов дешевой ценой. И даже в лесу, как во время нападения на ложный лагерь, они отказывались от правильного боя. Они не повторят сражения на берегу, они сумели оценить свою ошибку, понять силу лат и непобедимость строя викингов.

Латы, спасая от удара, не всегда спасают от укола. Ярл вспомнил стрелу, которая поцарапала ему бедро шесть дней назад, и спросил Эстольда:

– Как скоро ты считаешь, начинает действовать яд биарминов?

– На следующий день или на третий, мой ярл, – ответил кормчий «Дракона».

Он сам думал, что ему придется ждать ещё два скверных дня, чтобы узнать свою судьбу.

Вслед за Канутом уже умерли, заболев от яда, девять викингов. Эстольд сообщил – есть ещё пятьдесят отравленных. После их гибели на румах четырех драккаров едва ли останутся полные смены гребцов. А кто знает, сколько викингов уже носят в своей крови яд биарминовской стрелы…

Шумел дождь. В лесу, казалось совсем близко, стучали бубны биарминов.