Текст книги "Проклятое искусство"

Автор книги: Вадим Козин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

С удовольствием дочитываю Блока и жду стука в дверь, неужели он обманет? Неужели это сходство останется только внешним сходством, а внутреннее содержание, как физическое, так и психологическое, не будет таким? Как мало я хочу. Одного лишь прикосновения к клавише звонкого, неразыгранного рояля. Вся ночь была посвящена этому музыкальному инструменту...

Никто не пришел, может быть, это к лучшему, в то же время грустно и обидно. Нет, кто-то все-таки приходил, какой-то мужчина, и сейчас – женщина средних лет, с длинным носом. Как все эти люди мне осточертели. Больше не буду тратить денег, разве только на хорошую книгу.

Так он и не пришел, ну, и х... с ним, а я хотел ему помочь абсолютно ничего с него не требуя, мне даже в голову это не приходило. Или они были очень заняты в театре. Сегодня утром шел «Князь Игорь», а вечером «Фауст».

Все ж таки, как он похож на Юрия.

14.11.55. 19.55

Заходили по очереди два студента, назвавшие себя братьями, одного звать Евгением, другого – Александром. Один проживает в Чкаловской области (ныне Оренбургской. – Б.С.), другой на ст. Кипель, у него отец – машинист. Евгений – балбес. Он зашел сразу же после ухода А., все это было сделано неумно. Я, продолжая игру, которую, очевидно, затеяли со мною, сделал вид, как будто ничего не замечаю и не понимаю. Евгения я попросил прийти несколько позднее, не знаю, придет или нет.

15.11.55. 18.25

Около 5 часов пришли трое парней с фотоаппаратом: Александр, Евгений и еще какой-то высокий. Но снимать себя я не дал и через несколько минут всех выпроводил. Кто из них окажется догадливым, так я им дал понять, чтобы они ко мне не заходили.

Просматривая несколько радиопрограмм, заметил, что в них больше не встречается имя Руслановой. Мне кажется, что она не участвовала и в праздничных программах. Что это означает? То ли наконец поняли, что это настоящий кабак и искажение русской песни, то ли ее вновь куда-нибудь законопатили, или на время прекратили насиловать эфир ее бардачным голосом? Во всяком случае, пускать ее записи наряду с песнями Ковалевой^[56] я считаю кощунством и профанацией. Место Руслановой в чайной, ресторане, в местах, пропитанных алкоголем. Ее пение приводит меня в бешенство, и мне всегда вспоминается лицо нар. артиста Качалова^[57], выражающее одновременно брезгливость и отвращение, – когда на одном из концертов, в котором мы все трое участвовали, конферансье назвал её фамилию, он моментально ушел из кулис в артистическую. Качалову хотелось послушать меня, но так как я шел через несколько номеров после Руслановой, он к моему номеру снова появился в кулисах, где ему поставили стул рядом с сидевшей Барсовой^[58]. Это был какой-то ноябрьский концерт в Прокуратуре СССР. Никогда я не был поклонником такой русской песни, а тем более из уст такой отвратной певицы, как Русланова. Изо всех артистов эстрады у меня до сей поры да и навечно останется самое глубокое уважение к Тамаре Семеновне Церетели^[59], как к человеку, так и мастеру-художнику, затем к Набатову, Утесову, Хенкину^[60], вот, кажется, и все. К остальным я отношусь, «не замечая их».

16.11.55. 16.35

Идет снег. Тротуары от массы проходящих людей превратились в слякотные катки.

Снялся в фотографии, заказал 22 карточки. Снимал одноногий фотограф. Приобрел Писарева «Тысяча душ», Достоевского «Униженные и оскорбленные». Уже накуплено столько книг, что из Куйбышева придется отослать бандеролей 15, не меньше. К чему? Зачем? Все равно чувствую, что скоро умру. Предлагают работать в Куйбышевской филармонии. Предлагают квартиру и все условия. Зачем? К чему? Скорее в Магадан и умереть где-нибудь под сопкой. То, что я делаю сейчас, не доставляет мне ни малейшей капли удовлетворения. Наоборот, начинаю себя презирать за то, что иду по пути наименьшего сопротивления, играю на оставшейся ко мне еще симпатии публики, симпатии народа.

Сегодня просмотрел фильм «Красное и черное». Картина далека от своего литературного оригинала, стендалевского романа того же названия. Весь сюжет сведен к любовным похождениям Жюльена Сореля. Любовная интрига заслонила социальную значимость романа. А так как французы большие мастера по части амурных утех, то в этой картине они и развернулись. Для большей массы нашего зрителя фильм своей нарочитой, чисто французской эротикой, так малопонятной советским людям, является своего рода щекотанием нервов и каким-то запретным соблазном и искусом. Я слышал, как открыто изливал свои ощущения сзади меня какой-то мужчина. Наивно сознавать, что раз это показывается для всех в кино, значит, это допустимо, Мужчина открыто выражал свое полное согласие с поступками героя:

«Молодчик! Так ее! Сама хочет!» Так и ты не стесняйся. Открытая эротика оказалась по сердцу русскому мужику в целом. Наблюдал я и такую картину. Пришла мать с 9-летней девочкой. Билетерша, пожилая женщина, не пускает. Мать спрашивает, почему? «Потому что на этот фильм дети не допускаются. От нее и взрослым-то делается не по себе. Неужели вы как мать поведете свою дочь глядеть всю эту мерзость?»

Конечно, детям, особенно мальчишкам старших классов, незачем ходить на этот фильм, ровно ничего им не дающий, кроме эротики и открытого пробуждения половых инстинктов. Я представляю, что будет с нашей молодежью, если согласно Совещанию в Женеве будет отрегулирована культурная связь с буржуазными государствами и к нам волей-неволей потекут фильмы всех стран, трактующие половую проблему. Получится Содом и Гоморра. К черту полетит спорт, а это для нас самое главное. Самое главное! Для обороны нам необходима молодежь в хорошей спортивной форме, которую можно обучить в самый кратчайший срок умению обращаться с оружием и только. Это отлично понимает Молотов, а Даллес и компания давно это знают, они таким маневром хотят отвлечь нашу молодежь, результаты уже имеются, пусть хотя и мизерные, пока как бы не опасные... Это распространение среди молодежи явления, именуемого стилягами. Это очень опасный симптом. Если не обратить на него внимания, он может вырасти в неприятную историю. Шайка юных бандитов-грабителей в Ленинграде, возглавляемая «активным комсомольцем» Соколовым, – вот один из симптомов. Комсомольская организация возводила к небу очи и всплескивала руками, узнав об аресте Соколова органами милиции.

17.11.55. 8.14

Вчера после концерта (№124) к Тернеру не пошел принципиально. Я подумаю, ехать ли мне в следующую поездку с этим тапером. Он мне постоянно срывает голос, только я его направлю. Я не ожидал, что он будет дубоват.

Сидел в ресторане за одним столиком с майором, которому оказался всего 31 год. Он приехал с Сахалина. Лысина очень старит его, но лицо молодое, свежее, пышет здоровьем. Сказал, что он женат, а я полагаю совершенно другое.

Вчера показал конверты анонимных писем Пименовым и Деревягиной. Мне показалось странным поведение Деревягиной, которая, едва взглянув на конверты, сразу же определила, что их подписывал Новицкий... Почему? Откуда она знает его почерк? Мне кажется, что вся эта гнусь исходит от Пименовых и Деревягиной. Пименовых я терпеть не могу. Мерзкая пара.

От ноября уже остается всего тринадцать дней, время так быстро несется, что делается страшно. Смерть приближается шагами скорохода. Не успеешь оглянуться, как она встанет у твоего изголовья и скажет: «Ну что же, готовьтесь в дорогу! Ваш час пришел. Я тороплюсь и задерживаться не намерена». Пройдет год, и все покроется пылью забвения. Что говорить обо мне, когда у всех на примере забвение более высоких людей. Так забыли, что вспоминают лишь из чувства показного такта. А то совсем бы не вспоминали, хотя фактически нечего и вспоминать-то. Человек сделал в свое время какое-то дело. Потом умер, мир из-за его смерти не остановился, жизнь продолжается и без него, значит, ничего особенного не случилось. Пришло время других. И так будет со всяким. Да, жизнь – неприятная штука, и чем скорее она пролетит, тем лучше. Кому достанутся эти записки, будут поражены и станут недоумевать, а к чему это он писал? Переживания улитки, записанные корявым, нелитературным языком. В голове столько мыслей и в душе столько переживаний, что я закрепляю на бумаге только то, что успеваю. Но если читатель более внимательно приглядится к этим запискам, он поймет совершенно другое, кажущийся сумбур исчезнет, и он очень многое почерпнет и узнает из этих записок, иногда именуемых дневником.

18.11.55. 9.09

Вайсберга (администратор Куйбышевской филармонии. – Б.С.) вчера оставили, по его же вине, на вокзале Чапаевска (где состоялся выездной концерт. – №125). Он направился в кассу за билетами, а нам сказал, что пошел садиться в поезд. Едва мы вошли в вагон, как состав тронулся, и, конечно, этот одноногий администратор не мог вскочить в уходящий поезд. Мы же оказались на положении вагонных «зайцев», но благодаря начальнику поезда нас не оштрафовали и не высадили. Приехали в Куйбышев благополучно в 10 минут второго.

19.11.55. 9.05

Предчувствую, что Кабалов снова «запьет», ну и черт с ним! Орефьев из филармонии передал по телефону, что со мной хочет переговорить Щепалин (очевидно, высокопоставленный чиновник из Управления культуры. – Б.С.). Что бы не просили и не говорили... как можно скорее, на восток и в Магадан. Опротивели окружающие меня лица.

Получил краткосрочный паспорт. Теперь у меня одна забота: отправить бандероли с книгами.

Как я буду сегодня петь и чем? Мои последние волосы поднимаются дыбом.

На два последних концерта придется провести около 8 человек, хотя бы на сцену.

Мармонтов, очевидно, собирается встретить нас в Ульяновске. Он, конечно, еще неопытен, а эти две пары действуют на него отрицательно.

После обеда лег отдыхать и проснулся в 3 часа дня. Сон был настолько реален, что я сразу не мог понять: не наяву ли это происходило? Я даже побоялся дотронуться до своей головы. Если во сне она была покрыта густой шевелюрой, то после пробуждения на моей лысине еле ощущались под пальцами остатки волос. Стало как-то горько и мучительно жаль невозвратной молодости и – страшно от подступающей уже старости. Смерть не за горами. Как мне хочется, чтобы она была безболезненно моментальной. Этаким скачком в «никуда». Это «никуда» еще никто не знает, хотя некоторые с многозначительным видом заявляют, что после смерти ничего не существует, а несогласные с этим утверждают, что жизнь принимает иную форму. Но доказать свою правоту ни та, ни другая стороны не могут. Медицина постепенно соглашается, что человек после момента физической смерти какое-то время еще слышит и чувствует происходящее вокруг него, но уже не может сделать ни малейшего движения, ни издать какой-то звук, хотя мозговые клетки его еще работают. В народе же издавна существует такое поверье (не должна ли современная наука согласиться с этим?), что душа человека является реальностью. Может быть, это правда?! Сегодняшний сон нагнал на меня мистическое настроение.

Во время отдыха заходили девушки и один парень, но я их не принял, хватит, надобно беречь себя и меньше говорить, а больше отдыхать.

20.11.55. 18.30

Сегодня концерт (№ 127) в ДСА. С Завадье (представитель филармонии. – Б.С.) ездили к профессору Фипку, на дом. Типичная квартира профессора-шарлатана. Состояние связок определил следующим образом: опасного ничего нет, несмыкание старое. Я сдержался, чтобы не сказать ему дерзость.

Взял в ателье фотографии – отвратительные из-за моей лысой головы и глупой бабьей морды, обрюзгшей и толстой.

21.11.55. 9.25

Вчера был последний в Куйбышеве концерт в Доме офицеров – здание огромное, несуразное. Зал на 1300 мест был забит до отказа. Сцена большая, малоосвещенная. Электротехник жаловался, что администрация не обращает внимания на оснащенность сцены. Рояль фирмы «Блютнер» – белый, нечисто настроенный наскоро халтурщиком из музпроката.

Вчера опять не обошлось без скандала. Фролов покрыл матом свою партнершу тут же на сцене. В уборной началась обыкновенная перебранка. Мармонтов попытался их остановить, назвал поступок Фролова хулиганством и предупредил, что, если так будет продолжаться, Фролов может пойти под суд. В ответ Фролов потребовал, чтобы его немедленно отправили в Магадан, и сказал, что Мармонтов сам подлец и хам и скорее за свою деятельность попадет за решетку, а он – Фролов – никогда не был судим и паспорт у него чистый. Деревягина начала его останавливать, но он продолжал повторять, что Мармонтов больше должен бояться возвращения в Магадан, чем он. Я в течение всей этой сцены не проронил ни слова. Когда балетная пара пошла танцевать танго, я заявил администратору, в присутствии Пименовых и Кабалова, что более не в силах сносить эти разговоры и принужден буду довести до сведения не только Магадана, но и Министерства культуры, для которого я все-таки представляю какую-то величину, о моей дискриминации. Мне надоело выслушивать эти реплики, которые не направлены прямо против меня, но которые, так как лишь я имею «одиозный» паспорт, естественно, относятся только ко мне.

С Фроловым по поводу скандала я не разговаривал, однако он ожидал моего приезда на втором этаже гостиницы, около ресторана. «Вадим Алексеевич, я хочу с вами переговорить». – «Сейчас я иду к Мармонтову, а затем хочу поужинать, и вообще я сегодня не в состоянии вторично тратить нервы по одному и тому же поводу». – «Хорошо! Но хочу предупредить, если вы будете писать в Магадан, то знайте, я говорил насчет паспорта не в том смысле, в каком вы поняли. Но также хочу предупредить, что если вы напишете, что сказанное относилось к вам, то мне на это наплевать! Наплевать!»

22.11.55. 17.30. Ульяновск

Прилетели в полдень. Едва зашли в аэровокзал, как к зданию подкатил автобус местной филармонии с молодой женщиной, очевидно, администратором. Остановились в гостинице «Москва». Мне выпала комната №49, но в ней не оказалось батареи. Ее сняли по прихоти супруги здешнего начальника коммунального хозяйства. Эта пара проживала в номере до меня, и им показалось жарко, они приказали убрать отопление, и директор гостиницы из подхалимажа убрал батарею, превратив комнату в холодильник. Я поднял шум, и меня перевели в теплый номер – комната №23.

В Ульяновске находятся: Никаноров, акробат Семенов и музыкант-трубач Маздон. Как-то я сегодня буду петь? Господи, дай мне силы.

24.11.55. 9.55

В самом начале войны я уже выступал в Ульяновском драмтеатре, где вчера пел концерт. Театр построен в 1880-х годах, зал вместимостью до 1500 человек с партером и четырьмя ярусами. Один из самых старых в Поволжье. Он дал русской культуре выдающегося артиста и писателя В.Н.Андреева-Бурлака. На сцене Симбирского театра играли М.И.Писарев^[61], П.А.Стрепетова^[62], А.Л.Вишневский^[63] и многие другие.

Ульяновск закончил благополучно. Самым запоминающимся событием в моей жизни этого периода останется посещение дома, в котором прошло детство В.И.Ленина. Я вышел из него, как из храма после исповеди: очистившимся от всех грехов. Незабываемое впечатление, исцеляющее, умиротворяющее. Мне кажется, я пел вчера лучше только благодаря посещению этой реликвии нашей советской страны, советского народа.

После обеда возвращаемся самолетом в Куйбышев.

25.11.55. Куйбышев.

Гостиница та же и номер тот же

Сейчас слушаю трансляцию оперы Леонкавалло «Паяцы» в концертном исполнении солистов Всесоюзного радио. Удивляюсь несправедливым нападкам Римского-Корсакова на эту оперу. Мне кажется, Корсаков был одним из завистливейших русских композиторов. Опера Леонкавалло появилась в одно время с его произведениями. Она сразу же стала пользоваться огромным успехом у русской публики, не говоря уже о европейской. Некоторое превосходство «Паяцев» над любой из опер Корсакова заключается в подлинном вдохновении Леонкавалло при создании своего детища. Композитор не думал, что он своим творчеством должен «послужить» своему Отечеству. Он не ломал мозгов над обязательной фольклорной канвой, он ничего не символизировал, ни на что не намекал. Он просто выхватил из реальной жизни драматический эпизод извечного любовного треугольника.

Композитор, чье творчество идет от ума, всегда будет менее волновать своими произведениями, чем тот, кто творит сердцем.

Возьмем, к примеру, «Снегурочку», полную чудесной музыки, но также переполненную символами, намеками, так что слушатель не успевает понять, что к чему, и воспринимает происходящее как красивую сказку и только.

«Паяцы» же трактуют нам подлинную человеческую жизнь, чувства и страсти, трепещущие и в настоящее время в душах людей: страдания, любовь, ревность, ненависть, какой бы одеждой они ни прикрывались. Все эти эмоции выражены взволнованной, драматической музыкой, которая уже первыми своими фразами будоражит и волнует сердца слушателей. Каждый в какой-то степени начинает ощущать свою причастность к происходящему на сцене. Вот почему, пока будет существовать на земле человек в истинном его значении, будут существовать и оперы «Евгений Онегин», «Кармен», «Паяцы», «Травиата», «Пиковая дама», «Фауст», «Тоска», «Чио-Чио-сан» и «Богема». Будут существовать и «Снегурочка», и «Петушок», но лишь как археологическая музейная редкость. Какому x... будет интересно знать, что «Петушок» был сатирой на последнего русского царя Николая II, о котором мир давно позабыл, следовательно, опера останется лишь сказкой, да и то не такой уж поэтичной и характерной.

Чайковский никого не ненавидел, никому не завидовал. Он делал то, что повелевало ему сердце. Но он любил свою Родину, свой народ, любил жизнь такой, какой она бушует в человеческих сердцах и страстях. Поэтому его музыка понятна всему человечеству.

А на улице бушует метель, которая засыпает снегом огромную очередь женщин, стоящих за мясом. Такая же очередь за сахаром.

Вчера, ужиная в ресторане, я на отказ официанта принести огурцов или капусты (за неимением!) заметил, что это более чем странно. Дескать, в Магадане эти овощи всегда имеются, а в Куйбышеве их нет. Сидящий за одним столом со мной мужчина вмешался в разговор: «Чего вы говорите неправду, в Магадане даже хлеба не хватает!» Тогда я ему ответил: «Гражданин, не занимайтесь лживой и вредной пропагандой. Да я только что оттуда!»

Сюда, в «Центральную», переезжают Незнамов и компания, ввиду того что в «Жигулях» им пойдет двойной тариф за номера.

26.11.55. 8.00

Утром по радио передали, что Московский метрополитен, который носил имя Кагановича, указом Ворошилова переименован и впредь будет называться именем В.И.Ленина. Лишь одна станция «Охотный ряд» будет имени Кагановича. Не покажется ли это обидным Кагановичу? Столько лет метро носило его имя и вдруг – переименовали! Опять чувствуется что-то в воздухе. Опять намечаются какие-то группировки. Может, я ошибаюсь, это было бы лучше.

27.11.55. 9.00

Вчера был концерт (№131) в санатории «Красная глинка», расположенном на берегу Волги. Клуб небольшой, сценка маленькая. Скромненькое пианино. Наши «артисты», по обыкновению, оставили после себя «конюшню», пришлось подбирать. Как они мне надоели! Вчера балет танцевал из-за малости сцены два номера («Танго» и «Поваров»).

По поводу переименования московского метро всюду шушукаются. Евреи жалеют Кагановича и говорят, что его обидел Ворошилов, воспользовавшись отсутствием Булганина и Хрущева. Парикмахер гостиницы привел по случаю этого события следующий анекдот. Один цирк вывесил афишу с таким объявлением: «Приглашаются зрители на программу, состоящую из 30 номеров. Те, кому не понравится последний номер программы, могут немедленно получить в кассе стоимость своего билета». Вечером цирк был набит битком. Каждый был уверен, что скажет о непонравившемся последнем номере и вернет свои деньги. Но не тут-то было! На заключительный номер программы на сцену вышел оркестр и исполнил «Интернационал». Никто, разумеется, не рискнул выразить свое недовольство финалом. «Так что сами понимаете, как обстоит дело, – закончил парикмахер и туг же спохватился: – А вообще это не наше дело. Лишь бы в магазинах были хлеб, сахар, мясо... А в остальном – хоть трава не расти».

У меня сегодня какое-то странное состояние. Или что-то должно случиться, или кто-то усиленно обо мне сплетничает. Как бы мне хотелось неожиданно и безболезненно умереть. Я боюсь своей старости, а старость меня ожидает такая, какая была у моей матери и моей бабушки. Смерть моя последует во время войны, может быть, это будет 3-я мировая война, а может быть, первая репетиция к большому сражению, которое решит участь мира.

Когда окончится пора лицемерия и обмана друг друга? Когда прекратятся обоюдные ханжеские улыбки? Не пора ли показать друг другу свои глубоко запрятанные клыки, рога и когти? Мне кажется, это было бы честнее и благороднее. Тут я не согласен с русской пословицей «Худой мир лучше доброй ссоры». Нет, я предпочитаю хорошую ссору, по крайней мере, очистилась бы атмосфера.

Сейчас проглядываю книгу Л. Фейхтвангера «Гойя». Вышел последний, 15-й том Бальзака. Итак, теперь у меня полный Бальзак, Островский, Толстой, Пушкин, Некрасов, Мамин-Сибиряк и т.д. Свои магаданские книги я почти забыл. Как я хочу приехать в Магадан и, может быть, уехать оттуда навсегда. Если я буду жить в Куйбышеве, мне здесь, я думаю, найдется работа. Здесь будет Жигулевское море, изменится к лучшему климат. Здесь будет телевизионный центр. Куйбышев должен развиваться.

Сейчас передают концерт после торжественного заседания по случаю национального албанского праздника 29 ноября (день освобождения Албании от фашистских захватчиков в 1944 году. —Б.С.). Выступает Ансамбль песни и пляски Албанской народной армии. Первые три вещи невыразимо скучны и монотонны. А публика аплодирует, лицемерно хлопая в ладоши. Почему так?! Почему непременно надобно притворяться?! Нет, мне необходимо как можно скорее отправляться в «могилевскую губернию», там тихо, чинно и благопристойно. Что за сумасшедший концерт с огромными перерывами и паузами. Оказывается, эта большая пауза произошла оттого, что освобождали сцену от певцов ансамбля, чтобы дать место плясунам. Завыли скрипки, дудки затянули какую-то тоскливую, ритмическую, подергивающую мелодию.

28.11.55. 8.10

К 10 утра надобно быть готовым к отъезду в Сызрань на один концерт и ночным поездом вернуться в Куйбышев. Вчера было ужаснейшее настроение. Во сне видел кошмары, видел Даллеса, разговаривал с библиотекарем Варварой Федоровной об Алле Николаевне. Она ответила, что у нее все в порядке.

Опять видел нагоняющий на меня беспредельную тоску сон. Опять я дома... мать... у меня денег нет, и я не знаю, на что она живет... отца нет... у меня нет никакой надежды на работу... Бедная, бедная мать. Прости меня, я тебя совсем забыл. Я так виноват перед тобой. Вот уже в течение 20 лет я беспрестанно страдаю и мучаюсь из-за этого. Поэтому и сны мне снятся, которые отравляют последующий день. Я не нахожу места.

Едем в 11 ч. утра. Все у меня уже сложено. Побрился, помылся.

29.11.55. 20.45

Вернулись из Сызрани в 8-м ч. утра. Ехали в жестком вагоне, набитом и прокуренном. Почему у нас кругом курят? В ресторане невозможно нормально поесть, кругом дымят. Вчера ушел, так толком и не пообедав.

В гостинице не успел заснуть, как кто-то постучал в дверь. Открываю... высокий мужчина... спрашиваю, что угодно... «Хочу на вас посмотреть»... Я захлопнул дверь. Через полчаса повторилось то же самое. Я взбесился и заснуть уже не смог.

Во время переезда «вокзал—гостиница» уполномоченной Куйбышевской филармонии по Сызрани оказалась женщина, бывшая, по ее словам, актриса опереточного театра. Она сказала, что на мой концерт весь партер разобрала сызранская «знать». Это меня взорвало донельзя. Вечером я пел для этой «знати», толстомордой, жирной, на все свысока глядящей, но кланялся лишь балкону, и балкон это ясно понял.

Сегодня в 8 часов утра пошел поглядеть норвежско-югославский фильм «Кровавая дорога» – эпизоды из жизни военнопленных сербов в норвежском лагере. Тяжелую лагерную жизнь пленников жители Норвегии пытаются, под угрозой наказания, как-то смягчить и чем можно помочь им. Много тяжелых натуралистических сцен, действующих на нервы. Я был удивлен, что зрительный зал был почти полон. Проглядел журнал «Новости дня», в котором показали прием в Кремле по случаю октябрьского праздника. Иностранных дипломатов с супругами принимал Булганин. И вот какая-то «кобыла в горностае», очевидно, из демократических побуждений, первая, изогнувшись, протянула руку Булганину. Кто бы Булганин ни был, он как хозяин обязан первым подавать руку дамам, но эта дама, вероятно, решила быть «сверхдипломатом». В зале произошло заметное оживление и шорох.

Сейчас пойду в ресторан и час посижу. Придут или нет, не знаю. Не уверен...

1.12.55. 8.10

Приехали из Комсомольска (городок строителей под Куйбышевом. – Б.С.) во втором часу ночи из-за задержки по вине директора клуба и филармонического администратора.

Пел отвратительно, звук сиплый, некрасивый, бестембровый, не льющийся. Публика это чувствует и также на это должным образом реагирует.

Сколько я всего упустил, даже сам на себя удивляюсь, как я мог быть таким зевакой. В особенности позавчера.

3.12.55

Едем поездом №32 «Куйбышев—Омск», ваг. №5, м. 19. Вагон отвратительный, холодный, наружное стекло разбито. На ночь пришлось законопатиться одеялом. Кабалов весь вечер пил в ресторане с какими-то моряком и танкистом.

Концерты в Омске начнутся 6 декабря. Я успею чуть подремонтировать свой голос. Кстати сказать.

4.12.55. Омск.

Гост. «Октябрь», комн.5

Прибыли с большим опозданием, к вечеру. Нас уже ожидали с машинами. Сейчас я чувствую некоторую усталость, возможно, оттого, что укачало в паршивом вагоне, где дуло во все щели.

Пришел какой-то речник, который никак не мог поверить, что это я.

На меня незабываемое впечатление произвел Б…*, но я никому не показал вида; наоборот, я держал себя так, как будто ничего не случилось. Так иногда можно любоваться хорошей картиной, и надобно это было сделать, чтобы сам объект не догадался. Я бы пошел на все унижения, чтобы стать обладателем этого пейзажа, только бы им любоваться, не прикасаясь руками. Так раньше обращались с иконами, на них молились и целовали, еле прикасаясь губами. Так мне хочется обращаться с ним.

В Омске гастролируют две ленинградские бригады: А.Блехмана^[64] и Т.Кравцовой, затем Буковинский хор, исполнительница еврейских песен Клара Вага, и, наконец, мы свалились им как снег на голову.

Михаил Иванович (Кабалов. —Б.С.), кажется, вновь запил. Кончится это для него очень плохо. Куйбышев его погубил, все эти полковники, подполковники и прочие лейтенанты всех родов войск. Что он, взбесился, что ли? Чувствую, что очутится в Маглаге.

Пришел здешний омчанин по имени Евгений, он, оказывается, сидел в ресторане «Иртыш» рядом с Кабаловым, а тот пьянствовал с какими-то студентами, напился вдрызг. Сейчас уже 10 минут второго, а он еще, по-моему, не вернулся в гостиницу.

Концерты начнутся, очевидно, числа 8—9-го. Ну что ж, придется подождать.

Кабалова все нет и нет. Мармонтов лежит и бесится, я позвонил в ресторан, но никто не отвечает. Очевидно, он пошел к кому-то спать, с каким-нибудь студентом или рабочим парнем. Это в его вкусе. Интересно, сойдет ему все это или нет? Как это выдержит его партийный билет?

5.12.55. 10.00

Спал хорошо, но долго не мог заснуть с вечера. Принял душ, выстирал носки.

Сегодня День конституции. Я вспоминаю, что делалось в этот день года три тому назад. Но культ личности («культ личности» – этот термин еще не фигурировал в печати, он войдет «в обиход» только в следующем году. – Б.С.) был ликвидирован. И все пошло по-другому. По справедливости, но несколько ударились в другую сторону. Если несколько лет назад имя Ленина как-то старались реже упоминать, то сейчас происходит то же самое с именем Сталина. Если его нельзя упоминать, то необходимо как-то разъяснить народу, он поймет, что это правда, если она и есть правда. Если зигзаг, который получился, удалось исправить, честь и хвала людям, вновь направившим путь советского народа по ленинскому компасу. Но ведь странно слушать, когда радио, разъясняя сущность конституции, преподносит все это в других тонах, чем несколько лет назад. Нам десятки лет твердили, что Сталин – великий творец и создатель конституции, он заботливый и мудрый отец, обеспечивающий счастье народов. Теперь же ни единым словом не упоминается о Сталине ни в газетах, ни по радио, ни на собраниях по случаю Дня конституции. Мне кажется, не мешало бы спокойно и честно разъяснить народу, что же все-таки произошло. Лучше знать правду, чем слушать досужие вымыслы и догадки^[65].

Которая же из двух – все колеблется, чаша весов перевешивает больше к В, чем к Е, потому что нужно порядочно времени для обработки целины (что за «В» и «Е»?! Это предложение я не в силах расшифровать, но полагаю, что подразумеваются какие-то приглянувшиеся молодые люди. – Б.С.). Оказывается, в Омской области имеются целинные земли, да еще какие.

О чем думал, о чем мечтал – все пригрезилось во сне. После пробуждения сделалось так грустно и не по себе, от неудовлетворенности жизнью, от непонятливости и нечуткости людей, от отсутствия какой-то снисходительности и сочувствия.

6.12.55. 1.35

Кабалов опять ушел куда-то, что он делает, никак не пойму. С другой стороны, пусть они все перессорятся, это будет лучше для меня. Пусть они сами наговорят друг про друга, чтобы в Магадане узнали, что они за штучки.

Меня пригласил к себе в гости Женя, вернее, мать его пришла ко мне в гостиницу, и я пошел к ним. Простая семья, квартира на центральной улице, одна комната – неряшливая и грязная. Если мать не в силах убрать, то две взрослые сестры-школьницы обязаны содержать единственную комнату в чистоте и порядке. Отец, бывший летчик, в настоящий момент опустившийся, постаревший и облысевший, невразумительно пытался доказать, что текст песни «Летят перелетные птицы» принадлежит ему и что Исаковский тут абсолютно ни при чем. Затем убеждал меня, что его сестра, отрекомендовавшаяся как директор какого-то гастронома, имеет отношение к цирковому артисту Николаю Жеребцову^[66]. В общем, я получил массу впечатлений от всей этой трущобной мещанственности. Как люди живут, на что надеются? Как живут две школьницы в такой ужасной обстановке и атмосфере, что они могут почерпнуть от своей тетушки, матери четырех детей, которая больше похожа на проститутку, чем на замужнюю женщину?

7.12.55. 10.35

Вчера у Кабалова было бурное объяснение со всей нашей «дрянью». Придя ко мне, он заявил, что они набросились на него из-за меня, конечно, это ложь. Но я эту всю «дрянь» предупрежу, чтобы меня оставили в покое; я к Кабалову не имею никакого отношения, его поведение меня не касается, он сам за себя отвечает, но меня примешивают ко всем его делам, я не позволю. Я никаких моральных и общественных правил не нарушаю.