Текст книги "Логофет. Убить скуку (СИ)"

Автор книги: Вад Ветров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 30 страниц)

-Что случится если уничтожить твое родное тело?

– Я не смогу вернуться и, по-видимому, буду очень зол. Но не погибну, если ты это имел в виду. Просто придется постоянно менять носителей.

– А что происходит с тем, чье тело ты забираешь?

Норис очень внимательно меня слушал. Со стороны казалось, что отец разговаривает с сыном– подростком.

– Я помещаю его душу в безвременье, а разум усыпляю. Он просто спит. Если тело погибает – обеспечиваю хорошим посмертием.

Норис задумался я, тоже молчал, выбирая мелкие кости из рыбешки. Рыба была очень вкусная, но жутко костлявая.

– Я знаю о сущностях, которых ты называешь Великими. Мой народ зовет их Надбоги. Это они создали мир, в котором мы живем и послали для его защиты Многоликого. Ну, что же ты честно ответил на мой вопрос. Теперь моя очередь. Мы вымираем. Не только вампиры. Все мы. Нелюди этого мира постепенно исчезают, несмотря на нашу продолжительную жизнь, у нас рожается совсем мало детей. Когда Многоликий покинул нас мы так и не смогли найти себе покровителя среди богов. А этот мир слишком зависит от божественной энергии. – Он вздохнул. – Но восемьдесят циклов назад у нас появилась надежда...

То, что мне рассказал Норис можно коротко описать, как «полная задница». Земли нелюдей – ныне ИшГорша, находятся на северо-востоке континента Ородор и занимают полуостров и ту часть континента, на которой раскинулся горный массив с красивым названием Большие Аметистовые Горы. Единственная граница с людскими землями проходит по горному кряжу и соединяет ИшГорша с Лазурной Империей перевалом Скалистый Горец, который охраняют воинственные гномы. Их крепость Железный Лоб неприступной твердыней высится среди скал, а величина таможенных пошлин отбивает охоту у любопытных соваться на территорию нелюдей. На юге государства протекает река ЯрГ-ша отделяя ИшГорша от Пустых Земель. Когда-то большая часть ныне мертвой земли принадлежала эльфийским кланам и семьям ашга, а Закрытый город был жемчужиной эльфийского анклава. И назывался он тогда Город Тысячи Цветов – на языке ашга – Ашуштавар. Нелюди не воевали между собой, но и не испытывали особой любви друг к другу. Каждый клан хранил свои секреты и держался обособленно от других. Эльфы и ашга – жили в лесах, гномы и вампиры делили с драконами горы, урашхи – предпочитали побережье, их всегда манили морские просторы. Еще было множество мелких народностей, но на данный момент они или вымерли или ушли в такие дебри, что о них почти забыли. Шли столетия, погруженные в собственные проблемы, старшие расы прозевали тот момент, когда люди стали слишком сильны и независимы, чтобы оставаться силой, с которой можно не считаться. Вспыхнула война. После развоплощения Многоликого, кстати, думаю, что настоящая причина его исчезновения была более прозаичная, чем та версия, которую мне выдал Норис. Тем более что появляться в собственном теле могут только сверхсильные сущности, владеющие магией очень высокого уровня – Старшие или даже Высшие боги и демоны. Я уверен, что бога распылил на кусочки откат от сильнейших заклинаний примененных им для перемещения драконов и отделения магии, а не тривиальная тоска и горе. Через двести циклов после исчезновения божественной сущности, поняв, что вымирают, остатки некогда многочисленных рас решили объединиться в единое государство, названное ИшГорша, что в переводе с языка драконов означает «земля предков». Единогласным решением на трон сел высший вампир – пятисотлетний красавец Вратек из клана Спящего Дракона. В нем текла древняя кровь орков и драконов, что сыграло немаловажную роль при выборе предводителя. А чтобы правитель сильно не возвышался, ему в нагрузку придали «Совет» – ежегодно собирающийся конклав старейшин, который и определяет политику государства. Наученные прошлыми ошибками жители ИшГорша больше не оставляли человечество без присмотра, активно используя разведку и шпионаж. Прошли столетия после появления государства нелюдей, прежде чем случилось невозможное. Вампир полюбил эльфийскую деву, и она ответила ему взаимностью. Это эпохальное событие не сильно радовало представителей обоих видов, но никто не посмел открыто выражать свое недовольство, хотя за спиной влюбленного правителя раздавались шепотки о поспешности его брака, который возможно не сможет принести престолу наследника. На протяжении веков межвидовые пары чаще всего оставались бездетны. Однако через пятьдесят циклов у счастливых родителей родилась дочь – первый ребенок королевских кровей и впервые за последние столетия в смешанной семье. На девочку возлагали огромные надежды, как на дитя чистой любви, которое принесет возрождение ИшГорша. Но семьдесят восемь циклов назад ребенок пропал. Нелюди прочесали весь Этаон мелкой гребенкой, однако принцесса, словно растворилась в воздухе. Были принесены множественные жертвы и лучшая ведунья ИшГорша – старейшина ашги Нутка Знающая, предсказала, что ребенок жив, но находится вне времени и пространства, а найдется принцесса, когда на небе взойдет Элен Агар и в мир придет Посланник Многоликого. Почти через век после исчезновения девочки, засияла кроваво-красная звезда на небосклоне Этаона и Ивазий объявил себя Посланником, поэтому уже месяц как все разведчики кланов ищут принцессу. Никто не знает, как нынче выглядит наследница престола и сколько ей лет. Возможно, что ей до сих пор два цикла, а может быть, она уже перешагнула восьмидесятилетний рубеж. Вся надежда разведчиков на зов крови и некоторые приметы выданные им отцом ребенка.

– А как ты попался? – Задал я мучающий мое любопытство вопрос, разрезая кинжалом мясо. Вилок здесь не подавали, пришлось, есть с ножа. Ох, злым стану!

– Как глупый вампиреныш! – Норис в сердцах стукнул кулаком с зажатой в нем костью по столу. – Я, как безклыкастый младенец, пришел в Храм, чтобы узнать у настоятеля догмы новой веры. Мне было интересно, тот ли посланник из предсказания их новый святой.

– Сколько же тебе лет? – Иронично поинтересовался я.

– Сто пятьдесят.

– Пацан! И как, узнал?

– Узнал, что такое «путы магии» и «оковы страха». За путы нужно будет сказать спасибо яру Доврику. Представляешь, они не только блокируют магию, но и лишают нас возможности перемещаться. Гадость.

– Ты– вампир, но я не вижу твоей зависимости от кровавого рациона.

-Мы нуждаемся в крови для регенерации и восстановления потраченной энергии, а в обычном состоянии вполне можем обходиться человеческой пищей. Просто ее нужно намного больше, чем другим разумным. – Норис помолчал, раздумывая открывать ли мне свой секрет, но потом решился, – И если нужно поставить метку и подчинить жертву, или еще что.... Кровь для нас, как для людей хорошее вино. Изысканное удовольствие, без которого вполне можно прожить.

– А крылья? Превращения?

– Если прижмет, могу летать. Превращаться ни в кого не умею, могу лишь трансформироваться в боевую ипостась. После первой сотни лет наш народ получает в дар возможность мгновенного перемещения на небольшие расстояния. Как и все вампиры владею магией разума и немножко магией крови. Есть еще несколько незначительных секретов. А ты? Как питаешься? – Норис улыбнулся и потер глаза, точнее глаза были только на личине, на самом деле он тер веки, под которыми заканчивалось формирование новых глазных яблок, взамен вырванных инквизом-садистом. – Сильно чешутся, – пожаловался он.

– Я питаюсь преображенной энергией эмоций – радость, горе, страсть, боль... Не имеет значения, главное чтобы эмоции были сильными и направленными на меня. Могу их произвольно провоцировать и усиливать. Предпочитаю сексуальную энергию, как самую для меня приятную. – Я улыбнулся, облизываясь.

– Я слышал о таких как ты, но не верил, что это возможно, – восторженно произнес Норис, – Но ты – вампир, не демон?

– В мире, где я обрел носителя самоназвание нашей расы – энлар. В нас течет кровь вампиров и младших демонов.

– Ух, ты! И как твое имя, повелитель?

– Птромзашшвиллос-Мишас-Соха-Шмиронак -ВадЛоук-Шшинахрош-Шихаш из Сада Черной Розы к вашим услугам яр, – У меня получилось поклониться не вставая с места, – Но я бы попросил держать наш разговор в секрете, мне не нужна лишняя популярность.

– Повелитель, ты так и не сказал, зачем ты здесь. – Не спросил, а констатировал Норис, сыто откидываясь на стену и с сожалением принюхиваясь к недоеденному мясу.

Да уж, заговорить ему зубы не удалось. Может оно и к лучшему. Мне нужен проводник, а этот парень мне нравится. Да и интересы наши где-то пересекаются.

– Похоже, что я – Посланник.

Это стоило сказать хотя бы ради того, чтобы увидеть выражение лица стопятидесятилетнего вампира. Я специально перешел на истинное зрение. Недоверчивое удивление сменилось восторгом, перешедшим в благоговейное восхищение, последним на почти восстановившемся лице вампира растеклось безмерное счастье. Он выскочил из-за стола и бухнулся передо мной на одно колено.

– Повелитель! Отныне моя жизнь принадлежит только тебе, если ты скажешь умереть, единственный вопрос, который я задам, это каким образом мне оборвать свое никчемное существование. Позволь мне принести клятву" Крови на закате" и следовать за тобой! – Он склонил голову и застыл в полной неподвижности.

Насколько я помнил из рассказа Доврика, клятва закатной крови у этой расы является чем-то вроде добровольного рабства. Произнесший ее вампир полностью переходит в подчинение того, кому эта клятва дана. На всю жизнь. Обратного пути нет. Сказав один раз слова клятвы повернуть ее вспять нельзя. Такую клятву вампиры дают очень редко, и я их понимаю.

– Встань. Никаких клятв. Если предашь, я просто убью тебя. – Норис возмущенно вскинулся, но промолчал, – Мне нужен проводник в этом мире и если ты...

– Я согласен! – Он просто не дал мне закончить.

– Это будет весьма опасно. Нам постараются помешать, – честно предупредил я, пытаясь остудить пыл юного вампира. – Это будет смертельно опасно!

Если я хотел еще больше увлечь Нориса предстоящим путешествием, мне это удалось. Он просто засиял при моих словах.

– Мне нужно вооружиться. – Мой новый проводник завертел головой, принюхиваясь, словно вынюхивая оружие в этой забегаловке.

– С этим проблем не возникнет. У меня в безвременье хранится несколько отличных игрушек.

В этот момент к нам присоединились остальные. Точнее только мужская часть нашей небольшой компании. Алаина предпочла заказать ужин в комнату. Не уважает она нас! Ну и ладно. Не очень– то и хотелось. Доврик заказал себе мясо и вино, а Скваш со скучающим видом ковырял в столешнице кинжалом.

– Ты чего сидишь? Не голоден? – Поинтересовался я, с аппетитом отправляя в рот полную ложку грибочков в сметане.

– У меня нет денег. – Скваш гордо вскинул голову и независимо посмотрел в мою сторону.

– Ну и что? Вон у Нориса тоже нет, однако это не помешало ему объесть доблестного хозяина, – Я кивнул в сторону довольно лыбящегося вампира.

– Ты не прав, повелитель, – промурлыкал он, – Пока вы развлекались, я раздобыл немного металлических кругляшек.

Он кивнул на скамью рядом с собой, где лежала пара кожаных кошелей.

– Украл, что ли? – Поинтересовался Скваш, с интересом рассматривая довольного вампира.

– Почему же сразу – украл? Честно взял, как добычу. Когда я спустился в зал двое наемников, слишком больших и слишком глупых, высказались непочтительно о моем хрупком телосложении, пришлось доказать им что и человеческий подросток, коим я нынче представлен, тоже может быть быстрым и весьма сильным.

Было заметно, что Норис гордится произошедшей дракой. Я и сам бы помахал кулаками, чтобы снять напряжение последних дней.

– И что, они смирились с поражением и ушли без скандала? – Недоверчиво спросил Скваш.

– А как же было не смириться, когда их выбросили из зала без чувств? – С деланным безразличием пожал плечами вампир.

Глаза Скваша заблестели, он явно завидовал товарищу. Мальчишки! Я достал из кармана золотой и протянул графу.

– Возьми, – заметив, что он собирается протестовать, добавил, – я решил взять тебя в ученики. Временно, до тех пор, пока у меня на это будут время и желание. А раз ты теперь мой ученик, будь добр одеваться и вести себя подобающим образом. Я хочу, чтобы вы с Норисом быстро поели и сходили за покупками. – На вопросительный взгляд графа пояснил, – Одежду для путешествия, а вампиру еще и сапоги. Хватит выглядеть как голодранцы. – Слово парням понравилось, Герат даже прошептал его, видно для лучшего запоминания. – Узнаете у хозяина, где здесь ближайшая лавка готовой одежды и вперед! В авантюры не влезать, в разборки со святошами не вступать, девиц не щупать.

Парни засияли, переглядываясь.

– Повелитель! – Воскликнул Норис, – отмени хотя бы третье распоряжение!

– Никаких девиц! Не хватало мне вас по борделям выискивать!

Скваш быстро покидал в рот кашу с мясом и, весело переговариваясь, они покинули харчевню.

– А юноши сдружились, – заметил Доврик, – кто бы мог подумать, вампир и благородный.

Он покачал головой, а я так и не понял, одобряет магистр эту дружбу или осуждает. Лично я был доволен, видя в этой парочке огромный потенциал и хороший задел на будущие отношения между такими разными расами. Что-то мне подсказывало, что эти двое еще оставят свой след в истории. Мы с магистром не спеша, набивали желудки, думая каждый о своем.

Народа в харчевне добавилось, появились продажные девки. Одна из них виляя бедрами, подошла к нам. Мамзель щеголяла укороченным платьем, открывающим лодыжки, оголенными плечами и сколотыми вверх, как у благородной дамы волосами неопределенного цвета. Море косметики не скрывало истинного возраста представительницы самой древней профессии. Да и душок от нее шел еще тот... Амбре, которое источал до помывки с мылом Норис, было воистину нежным ароматом французских духов по сравнению с запахом, нахлынувшим на нас от потаскухи.

– Не шелают яры рашвлечься с девушками?

О, Великие, она еще и шепелявая!

– Где это ты, шмара, видишь девушек? – Поинтересовался я, краем глаза замечая, как за соседним столом невзрачный человечишка ткнул в бок одного из двух сидящих рядом с ним амбалов с большими бицепсами и квадратными подбородками, посаженными сразу на плечи.

– Что означает слово шмара? – Заинтересованно повернулся в мою сторону Доврик.

– Сегодня это означает грязная, вонючая баба, продающая свое тело за деньги. – Я брезгливо ткнул пальцем в путану. – Исчезни, несчастная, не порти воздух.

– Вшего пять шеребряных монет за ночь. Яр не пошалеет! – В этот раз она обратилась к Доврику.

Маг, молча, достал нож, девка визжа бросилась под защиту здоровых детин за соседний столик. Все-таки я не ошибся, и этот плюгавенький мужичок оказался местным сутенером. Вот повезло! Будет драчка! Всеми фибрами своей бессмертной сущности чувствую – сейчас прольется чья-то кровь. В корчме на мгновение повисла тишина, а затем разом загомонили все присутствующие. Я заметил, как несколько человек торопливо рассчитавшись, быстро ретировались на улицу. Другие наоборот судорожно допивали вино и снимали верхнюю одежду, дабы ничто не сковывало движений в предстоящем веселье. Как я и ожидал, плюгавый выступил соло.

– Эй ты, чернявый!

Это он мне?

– Ты оскорбил мою подругу и должен за это заплатить звонкой монетой, если не хочешь остатки жизни работать на костоправа и сиделок!

Амбалы дружно загоготали, найдя высказывания босса очень смешными, их поддержали кое-кто из клиентов. Я, безразлично, доедал грибы, не реагируя на выкрики.

– Да он еще и глухой! Али от страха решил притвориться мышкой, чтобы мы тебя не заметили? Эй, я с тобой разговариваю!

Мимо меня пролетела и разбилась о стену глиняная кружка. Один из осколков звучно булькнул в кубок Доврика. Маг не спеша, выловил его со дна, покрутил в пальцах и, прошептав пару слов, положил на стол. Тем временем представитель местных братков продолжил митинг:

– Эти приезжие совершенно обнаглели. Сегодня они оскорбляют наших подруг, а завтра они займут наши дома? Между прочим, эта женщина отдает половину своего заработка немощным и больным!

Ага, по мордоворотам заметно, что они бедные недоедают и недопивают с самого раннего детства.

– Такое поведение благородных подрывает моральный дух наших жителей! Этак мы не успеем оглянуться, как наши дети начнут плевать на родительский авторитет! Наши женщины потребуют равных прав с мужчинами, а там и рабы поднимут головы! Молодежь научится оскорблять старших, народ перестанет ходить в церковь, а потом и до бунта недалеко!

Ого! Это же попахивает политикой! А я рассчитывал всего-то на вульгарный мордобой. Куда только смотрит тайная полиция? Тем временем электорат с тихим одобрением внимал, кое-кто выражал эмоции выкриками типа: « А ты вообще не из нашего района!». Обстановка начинала приближаться к точке кипения. Мы с Довриком с интересом следили за развитием событий. Когда оратор перечислил все беды континента, в которых мы были виноваты, магистр не выдержал – он щелкнул пальцами и глиняный осколок превратился в большого ярко-желтого шершня. С тихим гулом он, повинуясь кивку создателя, полетел по харчевне. Я встал.

– Что за кипиш на болоте, что за шухер на бану? Ша, бакланы, запахнули клювы! Это, кто тут на пахана пасть разевает? Ты, фраер плюгавый фильтруй базар и биксе своей хлебальник закрой! Хочешь, чтобы я устроил тебе торжественную мичуринскую прививку – выходи на линию пока вертухаи не набежали.

Я скрутил две козы и вальяжной походкой направился в сторону плюгавого. В зале наступила оглушающая тишина, прерванная диким женским визгом. Насекомое Доврика добралось до вожделенных филеев девушек легкого поведения.

– Да он нас не уважает! – Прозвучал клич всех миров и параллелей.

И понеслась душа в рай. От пола были отодраны и подняты в воздух скамьи и табуреты, на пальцы рук быстро надевались кольца кастетов, по залу полетела посуда и предметы интерьера. Ганз нырнул под стойку, прихватив с собой кусок пергамента, изредка он высовывал озабоченное лицо, окидывал быстрым взглядом побоище и шустро строчил в пергаменте. Ремесленники, до сих пор тихонько потягивающие брагу в углу, с кряканьем подхватили за руки и ноги налетевшего на них представителя крестьянства и запустили его тушку в сторону компании молодых женщин вооруженных короткими мечами. Либо крестьянин оказался слишком тяжел, либо ремесленники не достаточно сильны, но тело несчастного не долетело до цели, а с громким воплем упало на стол, за которым угощались вином бородатые лесорубы. Те с трудовым вдохновением пролетариата включились в потасовку. Девушки, оставшиеся не у дел, перевернули стол и, соорудив из него некое подобие баррикады, начали с азартом юных артиллеристов обстреливать всех подряд посудой и остатками еды, выкрикивая обидные ругательства. Ко мне подлетели гориллоподобные подручные революционера-сутенера и я перестал глазеть по сторонам. На их лицах явно читалось желание устроить одному типу показательные похороны с торжественным выносом тела. Первого я встретил ударом колена в пах, пока мужик, согнувшись, выл, успел увернуться от летящей в спину скамьи и принять на предплечье удар маленькой дубинки обшитой кожей, которая казалась в руках амбала номер два погремушкой. Больно, черт побери! Вот теперь он меня разозлил! Я провел серию ударов в лицо и корпус и напоследок джеб в солнечное сплетение. Парень выпучил глаза, а я уже крутился, пытаясь в наклоне уйти от летящего мне в висок стула. В этот момент поднялся с пола его дружок, и веселье приобрело более интенсивный характер. Я вертелся волчком раздавая удары, перепрыгивая через валяющуюся мебель, уклоняясь от летающих по харчевне предметов. Внутри меня клокотал коктейль из азарта и восторга от примитивной возможности выплеснуть энергию в вечной как сам мир мужской забаве кулачного боя. Отовсюду раздавались крики, глухие звуки ударов, звон бьющейся посуды, женский визг. На моих глазах одна из подавальщиц подняв юбку, со всего размаху ткнула ногой в зад толстого господина махающего доской выдранной из обшивки зала. Ни с чем несравнимая эйфория разлилась в воздухе, переплетаясь с первобытным желанием бить, ломать, крушить и побеждать. В самый разгар веселья на пороге харчевни нарисовались наши юные друзья. Откинув в сторону упакованные вещи, они, переглянувшись, подхватили с двух сторон длинную скамью и с боевым кличем апачей прошли тараном почти до середины зала, где с азартом горячих южных парней включились в драку. Причем Норис не испытывал похоже никакого дискомфорта от отсутствия глаз. Он махал кулаками и ногами с азартом щенка ловящего собственный хвост. Еще через полчаса все затихло. Я, тяжело дыша, стоял в центре, вокруг валялись тела, некоторые не подавали признаков жизни, некоторые тихо постанывали. Один из амбалов раскачивался из стороны в сторону баюкая сломанную руку. В полумраке помещения бродили немногочисленные способные передвигаться без посторонней помощи. Среди них я заметил юного графа деловито срезающего кошельки у поверженных противников. Он почувствовал мой взгляд, виновато пожал плечами и прекратил это неблагородное занятие, однако, не стал возвращать на место то, что уже успел засунуть за пазуху. Сзади шумно матерился Доврик, рассматривая порванную рубаху.

– Славная была драчка, давно я так не разминался. – Рядом со мною из-под поломанного стола кряхтя выполз плюгавый. – Ну, ты, яр не дурак кулаками помахать, – уважительно добавил он и потер распухшую синевой скулу. – Эй, хозяин! Вина за мой счет всем кто стоит на ногах.

Со всех сторон послышался одобрительный гул.

Нас утро встречает прохладой...

Какой идиот трясет меня за плечо. Сейчас встану и накостыляю по шее.

– Повелитель, вставай! Все уже готовы, ждем только тебя.

Нет, я убью этого малолетнего вампира! Открывать глаза не хотелось. Я прислушался к ощущениям. Тело звенело от переполняющей его энергии. После давешних развлечений даже голова почти не трещала.

– Ну, ты и даешь, повелитель!

В веселом и бодром голосе Нориса явно слышались нотки восхищения. Я наконец-то смог оторвать голову от подушки. Вампир, сверкая клыкастой улыбкой, сиял большими жутковатыми лавандовыми глазами без белков, в обрамлении длинных черных ресниц. На голове смешно торчали во все стороны первые волосы – волосок белый, волосок черный, что давало эффект цвета соль с перцем .Был у меня когда-то в детстве пес породы миттельшнауцер с таким окрасом. Так что парень у нас красавчик, если не обращать внимания на слегка сероватый оттенок кожи и меняющиеся в зависимости от освещения зрачки. Сейчас, например, они были горизонтальные. Я поймал себя на мысли, что словосочетание «жуткий красавец» идеально подходит к внешности вампира. Норис красовался в новых черных кожаных штанах, заправленных в короткие мягкие сапоги. На поясе висел кинжал с костяной ручкой. Раньше я его видел в руках Скваша. Рубашки на нем не было. Сложенные крылья слегка возвышались над плечами наподобие бурки.

– Интересно, как ты с такой примечательной рожей инкогнито путешествовал по континенту?

– Мы умеем отводить глаза и рассеивать внимание. Обычный человек не замечает меня, если я этого не хочу, а, пообщавшись, забывает, как я выглядел.

– А где твоя рубашка? – Спросил я, откидывая одеяло. Оба-на! Так вот что развеселило моего юного друга. Под обе стороны от меня спали обнаженные девы. Еще одна обняв подругу за плечи, мирно сопела римским носиком у самой стенки. В одной из девушек я узнал бойкую служанку, с которой познакомился днем, вторая была той самой воинственной подавальщицей, что так активно принимала участие во вчерашней драке, а вот третья была мне совершенно не знакома. Вроде бы одна из наемниц, из тех, кто азартно бомбардировали всех вокруг из-за перевернутого стола. Я аккуратно перебрался через спящих красавиц, накрыл их одеялом и обвел взглядом комнату. Все вокруг кричало о бурно проведенной ночи – на столе стояли многочисленные кувшины с вином, блюда с мясом и фруктами. Одежда была разбросана по всей комнате. Мои штаны почему-то свисали с обода деревянной люстры, рубашку я вытащил из кучи женских юбок. Естественно вид у нее был весьма плачевный. Бурча себе под нос, всякие гадости, я быстро оделся под непрекращающееся хихиканье вампира. Оставил девушкам по золотому, как плату за слабость и сонливость, что будут их преследовать три следующих дня. На лестнице наложил на Нориса личину, и мы спустились в зал. Здесь кипела работа. Плотники под чутким руководством Ганза восстанавливали столы, служанки подметали пол, сам Ганз носился по залу, раздавая тумаки и указания. Заметив меня, он расплылся в угодливой улыбке и раскланялся.

– Чего это он? – Поинтересовался я у вампира.

– Так ты вчера после третьего кувшина вина, перед тем как подняться к себе заплатил за учиненное безобразие. – Просветил меня довольный Норис.

– И много?

– Три золотых!

Мдя. Ни черта не помню.

Мои попутчики восседали в седлах. Скваш довольно щурился, освещая мир вокруг огромным фонарем под глазом. Доврик смотрел на меня с легкой укоризной. Алаина вообще сделала вид, что не замечает нашего присутствия. Я взгромоздился на Розочку, Норису подвели купленную вчера невысокую изящную кобылку палевой окраски. Он легко, не касаясь луки, взлетел в седло, чем вызвал зависть у Герата и мы отправились в путь.