Текст книги "Логофет. Убить скуку (СИ)"

Автор книги: Вад Ветров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 30 страниц)

– Холодно, – пожаловался он и затих.

– Это регенерация. – Я стащил с себя плащ и протянул озябшему вампиру. – Алаина, мы будем ужинать? – Мой желудок жалобно всхлипнул.

– Я помогу, – метнулся к девушке Герат.

Зря он старается. Я просто физически ощущал отвращение испытываемое ученицей мага к графу. Улучив момент, когда Скваш обжаривал на огне нанизанные на прутики кусочки сала и хлеба я отвел Алаину в сторону и без обиняков спросил:

– Чем тебе парень не угодил? Благородный, симпатичный, не дурак и маг сильный, чего тебе не хватает?

– Он – убийца! – Зашипела мне в ответ девушка, делая страшные глаза. – Он убивает людей! Просто за то, что они служат другому богу! – Она раскраснелась, глаза заблестели.

– Алаина, детка, – я взял ее холодные ладошки в свои лапищи, – Это не люди, они хуже зверей. Зверь никогда не мучает себе подобных ради удовольствия и не обрекает других на муки и боль ради удовлетворения собственного больного эго. Будучи на месте жертвы разве ты думала не так?

– Я смирилась с наказанием, ведь принять муки во имя своего бога – счастье. Это очистительная боль. Пройдя через нее, мы доказываем верность избранному пути, готовность пожертвовать ради высшего блага своею жизнью!

– А как ты думаешь, богу нужна такая жертва? Если он любит своих чад, разве ему доставляет удовольствие видеть их страдания? Если ты любишь человека, разве тебе понравится смотреть, как его заживо сжигают? – Вкрадчиво спросил я, нежно водя кончиками пальцев по маленькой ладони.

Алаина смутилась, стремительно покраснела, попробовала вытащить ладонь из моей руки, но я не отпустил и девушка сдалась.

– Не знаю! А как же доказать любовь и преданность? Как доказать готовность идти за богом даже на смерть?

– А зачем?

– Как зачем? Чтобы после смерти вкушать небесный нектар в божьей обители!

– Алаина! Ты же магиня! Ты знаешь, что такое некромантия и после этого ты веришь в райские кущи?

– Не знаю что такое райские кущи, яр Сохо, но ведь после смерти душа куда-то должна попадать.

– После смерти душа перерождается. -"...И если туп как дерево родишься баобабом и будешь баобабом триста лет пока помрешь" – промурлыкал я про себя, а вслух сказал:

-Кстати, а какому богу ты поклоняешься?

Мне на самом дела стало интересно, уж очень это напоминает раннее христианство, но ученица мага не ответила. Она все больше распалялась. Глаза блестели фанатичным огнем. Я прямо залюбовался девушкой. Эту бы энергию, да в нужное мне русло....

– Человек от рождения зол и греховен! В мире должен существовать лишь один закон– закон всепрощения и любви! И только жертва во имя своего бога может дать надежду на милосердие его и спасти душу погрязшую во зле! – Алаина выдернула свою ладошку из моей руки и бурно зажестикулировала. – И никто кроме бога и его ближайших слуг не имеет право карать и миловать! Только они решают, кому послать очищающие страдания, а кому так и жить в незнании и без веры! И не высокомерному мальчишке это решать!

– А может быть он и есть меч карающий?

– Нет! В нем нет веры, только злость. Почему яр Скваш не мстит тем, кто сжег его отца, почему он убивает всех священников? Что плохого они ему сделали? Ведь не все такие..., такие...

– Уроды? – Помог я ей.

– Да! И среди них встречаются хорошие люди! Например, те святые отцы, что помогали бедным женщинам после бичевания!

– Но сначала они отправили этих несчастных на муки и тебя тоже, кстати. А твоего учителя на костер, только потому, что Ивазий захотел получить силу его ригута, – жестко ответил я. Мне уже надоел этот разговор. Никогда не понимал желания подставить вторую щеку. Мне больше импонирует ветхозаветная заповедь: «Око за око и зуб за зуб». – Алаина, я считаю, что между совершенным преступлением и понесенным наказанием должно быть равновесие. А какое преступление совершил Норис, кроме того, что родился нелюдью? А ты? В чем твоя вина? В том, что ты учишься помогать людям? А женщина, которая умерла под плетьми? В чем ее вина? В том, что она обратилась за помощью к целителю?

Алаина молчала. По ее щекам текли крупные слезинки.

– А может быть магия – это тоже зло? Может быть, мы на самом деле виновны и должны быть наказаны? Ведь если бы бог не хотел нашего наказания, он не допустил бы его. – Шепотом спросила она, оглядываясь на Доврика.

– А он и не допустил, прислав на помощь меня. – Я улыбнулся, представив, как некая божественная сущность пытается отправить меня спасать своих прихожан. Да плевать богам на людишек, одним больше, одним меньше. Как я сам доказал несколько часов назад от страданий тоже можно получать энергию. – Малышка, пи... подлецы должны быть наказаны.

– Но кто вы такие чтобы решать, кому жить, а кому умирать? Кто вам дал такое право? Если святые отцы виновны, пусть их судит королевский или церковный суд! Но не озлобленные на весь мир дети! Чем этот граф лучше инквиза, которого ты, яр Сохо, убил? И зачем ты убил его так жестоко?

– Ты видела, что он сделал с Норисом?

– Но ведь это вампир! Он не человек! Он питается такими как мы!

– Я тоже не человек, если ты забыла.

Алаина вздохнула.

– Яр Сохо, я не знаю, во что мне верить! Меня учили спасать людей, а не убивать их! И я никогда не смогу понять тех, кто так легко проливает кровь безвинных! Разве хоть что-нибудь оправдывает убийство?

– Так ли они безвинны? Алаина, ты противоречишь сама себе. Инквизы – мучающие, убивающие и пытающие, в твоем понятии безвинные овечки, а их жертвы сами виновны в том, что произошло. Ты ратуешь за любовь, но готова простить убийство разумного только за то, что он не похож на тебя. Девочка, определись, в конце концов, с кем ты. – Я протянул руки и, ухватив Алаину за запястья, притянул к себе, вынуждая сесть мне на колени. – Ты устала, у тебя стресс, ты запуталась. Нужно поспать. Утром все будет казаться другим.

Девушка уткнулась мне в плечо и разрыдалась. Никогда не умел и не любил утешать, особенно истеричных девиц нахватавшихся обрывочных знаний и не особенно нуждающихся в утешении, в такие моменты у меня из головы вылетают все приличные слова и остаются только те которые в обществе юных дев произносить категорически не рекомендуется. И что ей говорить? Все что хотел, я уже сказал, но она не слушает моих слов, зациклившись на своей правде. Я нежно баюкал всхлипывающую Алаину на руках и постепенно девчонка притихла, пригревшись на моем плече и наконец-то заснула. Осторожно встав, отнес ее под навес и уложил на мягкие ветки. Ни я, ни Герат никогда не станем такими, как Алаина. К сожалению, мы не умеем прощать, да, и не видим в этом смысла. Месть дает свободу и оправдывает действия, поэтому для таких как мы следовать тропой мести, намного легче, чем проявить хоть крупицу милосердия. Меня не мучают по ночам кошмары и не преследуют толпы призраков. Я точно знаю, что происходит с душой разумного после смерти, и поэтому поступаю так, как считаю правильным. Наша правда – убей первым. Я такой, какой есть, и менять ничего в себе не собираюсь, как бы ни пыталась светлая часть научить меня доброте и состраданию. Не буду врать, иногда у нее это получается. Но! Только тогда когда это выгодно мне.

– Она не права, – раздался глухой голос у меня за спиной.

Мои чуткие уши давно уловили осторожные шаги графа.

– Да? И в чем же?

Я полез в мешок с провизией и начал сооружать огромный бутерброд из лепешки, вяленого мяса и козьего сыра, прислушался к воплям желудка, разрезал и добавил сверху несколько помидор. Второй такой же бутер, но без овощей соорудил для вампира.

– Нет среди инквизов хороших людей. Нам не попадались. Прежде чем прибить эту мразь, мы с ними разговаривали. Нет. Ни одного! – Скваш, обиженно засопел и последовал моему примеру, накидывая на кусок лепешки сыр с зеленью. – Магистр, ты не желаешь перекусить?

Целитель о чем-то тихо разговаривал с Норисом, водя небольшим камешком-амулетом над расправленными крыльями вампира. Мы, прихватив с собой весьма полегчавший мешок с запасами, подошли к костру. Я с удовольствием вытянул ноги к огню и, перейдя на истинное зрение, наблюдал, как от амулета к крыльям тянется зеленое сияние. Там, где оно соприкасалось с плотью, ничего не происходило, но там, где сияние наталкивалось на рваную рану, начинало клубиться облако зеленоватого света, постепенно заполняя собой разрыв. В тех местах, где уже поработал зеленый туман, появилась тонкая, словно паутина сетка-основа, соединяющая края ран. Вскоре на сетке появятся первые островки кожи и через некоторое время все дыры в крыльях закроют новые заплатки.

– Здорово, уважаемый магистр! – Скваш подал Доврику бутерброд. – Вы не смогли бы и меня научить такому? – Он неопределенно покрутил в воздухе свободной рукой.

– Яр Сохо? – Целитель повернулся ко мне, пряча амулет в мешочек на поясе. – Я не вижу силу молодого человека. В каком направлении ему нужно развиваться?

– Боевик. Огонь и воздух. Потенциальный архимаг. Весьма силен.

С набитым ртом разговаривать было неудобно, я судорожным движением с трудом проглотил кусок лепешки и вручил вампиру его бутерброд. Норис поблагодарил кивком головы и с жадностью впился отросшими клыками в пищевую конструкцию. Глядя, с какой голодной алчностью, он ест, я подумал, что на утро припасов нам может не хватить.

-Что касается твоей просьбы, яр Скваш, – Доврик повернулся к ожидающему ответ графу, – вынужден отказать. Во-первых. Боюсь, на сегодняшний день в мире осталось всего десяток сильных магов огненной стихии, кто смог бы развить твои способности до уровня хотя бы магистра. Но все они странствуют по миру и не занимаются преподавательской деятельностью. Я конечно с радостью возьму тебя на остров, но вот только там остались лишь ученики Сортча, самый сильный из которых всего лишь маг средней категории. Сам магистр боевой магии, к сожалению погиб. Остается еще Ивазий, он весьма недурственный огневик, но в силу множества причин ему лучше не знать о твоем существовании. Во-вторых – это твоя магия. Я слышал о таком, но никогда не сталкивался.

– А мне вот что интересно, магистр, – влез я в разговор, – Ведь ты владеешь истинным зрением, которое позволяет манипулировать с заклинаниями, опять же при создании амулетов тебе просто необходимо видеть линии силы и плетения которые ты вкладываешь в свои поделки?

Доврик кивнул, внимательно меня слушая.

– Значит, ты должен видеть магический потенциал Герата и мои игры с плетениями, хотя бы те из них, которые строятся на тех же принципах магии, что и твои.

– Не знаю, яр. – Целитель задумчиво пожал плечами. – Когда я использую магическое зрение, я словно вижу через ригута, иногда у меня возникает ощущение, что я смотрю чужими глазами. Но твои манипуляции с магией я рассмотреть могу, правда, не все, только те, что связаны с целительством.

Ущербные здесь какие-то маги.

– Я могу сделать амулет, квинтэссенцию тонких энергий, который позволит тебе видеть этот вид магии. – Не подумав, ляпнул я, откусывая огромный кусок от бутера.

Доврик подскочил на ноги и, размахивая лепешкой с которой во все стороны посыпался сыр, кинулся к своей сумке. Порывшись там, он выволок на свет очередной лист пергамента, зачарованную палочку, которая здесь исполняла роль карандаша, и уселся напротив меня, поджав под себя ноги. Глаза его алчно блестели. Фанатик от магии. Даже про еду забыл.

– Поем и сделаю, – предупредил я, предпочитая работать на полный желудок. – Не спеши. Ночь длинная. Вина у тебя в баклажке нет?

– К сожалению нет. – Доврик поспешно засунул в рот остатки лепешки и разочарованно развел руками.

Дите, честное слово! А ведь живет на свете больше ста лет! Я покосился на хмыкнувшего вампира. Норис слизал с изящной ладони крошки, оставшиеся от бутерброда, задумчиво пошевелил тонкими пальцами, явно раздумывая, стоит ли их облизывать, но решил воздержаться от сего антигигиеничного действия. Как выяснилось, в клетке он провел восемь дней, восемь дней в крови и собственных испражнениях. Мы с Гератом помыли его в ручье, но этого оказалось недостаточно, здесь необходима горячая вода и ароматное мыло, так что пахло от него не розами. Норис плотно закутался в плащ и улегся, скрутившись калачиком рядом с костром. Вид у него при этом был настолько жалким, что я не выдержал, встал и, наклонившись над вампиром, провел повторный ритуал исцеления, под любопытными взглядами целителя и графа.

– Яр Сохо, ты бы не мог показать мне плетение, которое используешь для лечения нелюди, – в голосе магистра проскакивали тщательно скрываемые любопытные нотки. – Я не вижу никаких линий силы, когда ты обращаешься к магии.

– Видишь ли, магистр, сие таинство происходит на совершенно другом уровне магических манипуляций, чем те к которым привык обращаться ты. Насколько я заметил в основе вашего искусства лежит рунная магия. Я же лечу Нориса родственной ему энергией, чуждой для тебя и остальных людей, просто делюсь с ним собственной жизненной силой, забирая ее из своей ауры. Если ты посмотришь на ауру в момент наложения заклинания истинным зрением, то увидишь, как потоки уходят к вампиру и распределяются по его физическому телу, в момент активации ключа-заклятия. Все остальное его организм делает сам. Я только чуть-чуть помогаю.

Доврик прищурился, переходя на магическое зрение и с интересом начал наблюдать за моими действиями. Граф же сидел с таким выражением лица, что я не удержался от вопроса:

– Что случилось, Герат?

– Яр Сохо, я тоже вижу сияние вокруг ваших тел! Нелюдь светится оранжевым, магистр – зеленым!

– А я?

– А ты... ты... черный с красными и синими пятнами и твое свечение огромное по сравнению с другими.

Все правильно. Мощь ауры моего носителя переменна. Такого в природе быть не может в принципе, но благодаря тому, что я занял на время это тело, иногда случается.

– Ты видишь ауру. – Сразу стало видно, что Доврик привык читать лекции студентам, его голос окреп, появились поучительные нотки. – Аура, иначе – астральное тело, присуща любой сущности. Это составная личности разумного – его чувства,знания, переживания, эмоции, представления об окружающем мире – всё это составляет суть ауры. Размер ауры зависит от внутреннего мира разумного и уровня его духовного развития. Обычно аура выступает за границы физического тела от одного пальца до трех ладоней. У магов эта величина может быть значительно больше. У богов и высших сущностей еще больше. Доминирующие цвета зависят от типа испытываемых человеком эмоций и связаны с рядом факторов. В практиках целительства аура используют для ранней диагностики, предупреждения и лечения заболеваний. Также на ней хорошо заметны скрытые патологии и психические отклонения. Однако мы – целители – редко подвергаем ауру разумного прямому энергетическому воздействию. Чаще всего используется «астральная проекция», которая применяется во многих магических практиках. Тебе все ясно?

Скваш со слегка растерянным видом кивнул.

– Считай, что твое обучение началось. И вот тебе первое задание. Медитация. Необходимо закрепить успех, полученный при помощи заклинания яра Сохо. Прими удобную позу, закрой глаза, опустоши голову и попытайся вызвать у себя магическое зрение. Тренируйся. А мы с яром Сохо займемся амулетом.

Доврик повернулся ко мне. Я вздохнул. Сам напросился, за язык меня никто не тянул. Порывшись в кармане, вытащил завалявшийся из какого-то техногенного мира жетончик для проезда в метро. Заложить в него плетение «заклинания опознавания» было делом пяти секунд.

– Помести амулет на теле и напитай силой. Он будет нагреваться, как только в радиусе десяти метров появится носитель магии.

Я с удовлетворением откинулся на мягкую траву, рассчитывая хорошенько выспаться. Однако магистр потребовал показать и рассказать ему всю технологию изготовления амулета. Он все очень тщательно зарисовал, затем несколько раз воспроизвел плетение, поместив его в плоский камушек, и остался доволен только тогда, когда, добавив к моему плетению несколько рун смог при помощи своего камня-артефакта увидеть магическую силу Скваша. При этом он до последнего не верил, что граф обладает магическим потенциалом. А после началась каторга. Для меня, любимого. Доврик вцепился в меня словно голодный пес в сахарную косточку. И до рассвета я рассказывал, показывал, выплетал все известные мне целительские заклинания. Уже и Герат сладко сопел пуская тонкую струйку из уголка губ в позе для медитаций, которая у него совпала с позой «на боку, рука под щекою», а мы продолжали хрипло обсуждать преимущества и недостатки рунных целительных заклинаний различных магических школ. Как итог мы оба не выспались, и пришлось воспользоваться тонизирующим плетением, но все равно я постоянно зевал, рискуя вывихнуть челюсть и вполголоса материл абсолютно счастливого Доврика, который с радостью ребенка получившего долгожданный велосипед, при помощи нового амулета изучал магические потенциалы Герата и Нориса.

Глава 10. В пути

Парень за рощей грибы собирал,

На минное поле случайно попал...

Долго по минам бродил, не спеша,

И не случилось с ним ни... шиша.

Весь день мы скакали по пустынной дороге. Остановились только один раз возле мелкой, но чистой речки, напоили лошадей и перекусили остатками мяса и сыра. Скваш порывался сходить на охоту, но мы с Довриком хотели попасть дотемна в небольшой городок Нюхачи, где рассчитывали найти крышу над головой и хорошую еду. Заодно узнать последние новости.

Утром Скваш исчез на час и вернулся в сопровождении своей малолетней армии. Доврик с видимым удовольствием при помощи амулета проверил всех детей на наличие магии и нашел еще четверых с очень неплохими задатками. Теперь вся эта братия под предводительством самого старшего парня двигалась к ближайшим воротам перемещения. Магистру очень понравилась моя идея создания первого на Этаоне детского дома, и он пообещал всем детям переселение на остров Магов, как только заработают порталы. Вот детишки и отправились к ближайшим, ждать победы нас хороших, над теми плохими. То, что мы победим, никто не сомневался. Самый мелкий из пацанов – пятилетний Курташ, будущий целитель, серьезно пожелал нам на прощание: «Вы там хорошенько вдарьте по проклятой роже и быстрее заберите нас отсюда, а то очень помыться хочется. Вши заедают». Оказывается, он был младшим сыном какого-то барона и не привык к антисанитарии кочевой жизни. Я сжалился над детьми и внедрил каждому в ауру плетение против кровососущих паразитов. Пожизненное. Как говорится – радости было полные штаны. Доврик тут же потребовал и себе такое счастье, надоело, мол, каждый раз в коконе спать и алхимическими порошками пользоваться. Но я просто научил его менять запах тела, чем вызвал настоящий эмоциональный шок. Целитель пребывал в прострации несколько часов. Он даже не подозревал, что такое можно делать. А я лишний раз убедился, что магия здесь на очень низком уровне. Плюс два по моей десятибалльной шкале. Не выше.

Алаина с утра ни с кем не общалась, глаза у нее были на мокром месте и после нескольких попыток разговорить девушку, мы оставили ее в покое. Зато Норис нас порадовал маленьким, хрупким носом «а ля Майкл Джексон», полностью затянувшимися дырами на крыльях и практически исчезнувшими шрамами от ожогов. Глаз пока не было, как и волос, зато выросли все зубы, и он постоянно скалился в клыкастой улыбке, вызывая на лице Алаины гримасу отвращения. Ему бы нормальное питание и регенерация пошла бы еще быстрее, но даже эти результаты обнадеживали. После осмотра Доврик остался весьма доволен восстановлением вампира и теперь Норис отбивал свой афедрон сидя позади меня на Розочке. Веса в нем было совсем ничего, поэтому кобыла не возражала, посчитав вампира за еще одну сумку. Доврик, как и раньше ехал под личиной, ригута мы спрятали за пологом невидимости. Ревсса я тоже на всякий случай замаскировал под ребенка, заодно прикрыв те обноски, в которые мы его совместными усилиями обрядили – запасные штаны Герата, которые на хрупком вампире висели мешком и женская цветастая рубаха с рюшками и оборочками, надетая задом наперед, чтобы высвободить крылья, все это было подпоясано огрызком веревки. На ноги ничего не нашлось и Норис щеголял босиком, впрочем, ему это абсолютно не мешало. Он и без одежды прекрасно себя чувствовал.

В Нюхачи мы въехали, когда Бож склонился к горизонту, а доблестная местная стража, состоящая из двух помятых, полупьяных толстяков с ржавыми алебардами, но в надраенных до блеска шапелях, собиралась закрывать невзрачные деревянные въездные ворота. С нас содрали пять медяшек за проезд и, указав направление в котором находилась лучшая в городе харчевня, потеряли интерес к нашей разношерстной компании. Городишко был еще меньше и грязнее ГаЦиржа. Пыльные дороги, вонь от сточных канав, горы мусора и мрачные лица редких прохожих. Весь город – это двести пятьдесят домов, городская управа, грязный рыночек, кладбище, желтые стены храма и пара забегаловок, в самую большую из которых мы и направлялись.

Харчевня « У Толстяка» находилась недалеко от центра. Это оказалось большое двухэтажное деревянное здание под красной крашенной соломенной крышей, что выделяло его из остального серого уныния. К нам подбежал мальчишка-конюх и, ухватив за поводья лошадей, повел их в стоящий рядом сарай. Доврик кинул ему мелкую монетку и теперь за наших лошадок можно быть спокойными. Мы же прошли в широко распахнутые двери харчевни. Нас встретил тусклый свет многочисленных чадящих факелов, гул голосов, ароматы жареной рыбы и немытых тел. Пока все озирались по сторонам я прошел к прилавку, за которым стоял тощий длинноносый мужик с сальными волосами.

– Что желает благородный яр? – Морда мужика услужливо вытянулась.

– Ты здесь хозяин?

– Я, благородный яр. Ганз к вашим услугам, – он поклонился.

– Мне нужны четыре комнаты.

Так как постояльцев здесь было мало, разместились мы с комфортом. Я, Доврик и Алаина заняли по отдельному «номеру», парни – Норис и Герат получили одну комнату на двоих, но с двумя кроватями. Я заказал всем по бадье с горячей водой. Получив четыре огромных ключа мы, в сопровождении фигуристой служанки, поднялись по узкой полутемной лестнице наверх. Всего в коридор выходило восемь дверей. В одной из комнат, как успел разузнать Герат, разместилась супружеская пара некоего барона. Длинный коридор одним краем упирался в небольшое мутное окно, вторым в кладовку, заваленную всякими хозяйственными принадлежностями, там же стояла стопка больших глиняных «ночных ваз». Герат тут же выглянул в окно.

– Во двор. Можно спрыгнуть на крышу сарая. – Ответил он на мой невысказанный вопрос.

«Номер» оказался стандартным – деревянная кровать с соломенным тюфяком и льняными застиранными простынями, грубый стол, два табурета и сундук, по совместительству сейф, запирающийся на большой замок. На полу плетенный из тряпочных полосок коврик. Алаина обошла наши «апартаменты» и посыпала на пол ароматные травы, вместо освежителя воздуха. Пока мы ходили туда-сюда, двое дюжих парней принесли четыре деревянных корыта и расставили их прямо в номерах. Следующими ходками они приволокли в каждую комнату по два ведра холодной и ведру горячей воды. Холодную воду вылили в корыта, а горячую, накрыв полотенцем, оставили стоять в изголовье. Да уж не «Хилтон», но как говорится: «На безрыбье и рак рыба». Больше всех горячей воде и той пасте, что заменяла здесь мыло, радовался Норис. Как мало надо для счастья человеку, ну вампиру – ведро воды, кусок мыла и полный желудок. В предвкушении водных процедур мы разошлись по комнатам.

Только я снял с себя пропыленную одежду, как раздался решительный стук в дверь. На пороге стояла и весело скалилась давешняя служанка.

– Хозяин прислал меня помочь яру мыться, – задорно сообщила она.

– Ну что же заходи, красавица. – Выглянув в коридор, я заметил кончик юбки, мелькнувший в закрывающейся двери комнаты Доврика. Магистр тоже не отказался от приятных услуг.

Я окинул взглядом ладную фигурку девушки, пышные бедра, высокую грудь, перейдя на истинное зрение, проверил ауру, не хватало мне еще заразу какую подхватить. Но зря оказалось, волновался.

Через час чистый, умиротворенный и полный сил я спустился вниз. Желудок громко требовал пищи физической и побольше, побольше. В темном углу сидя спиной к стене насыщался Норис. Я подошел и, окинув стол удивленным взглядом, уселся рядом.

– Завидный метаболизм! – Одобрительно похлопав вампира по плечу, я попробовал вино из его кувшина и кивком головы подозвал разносчицу. – Мяса хорошо прожаренного, каши гречневой, рыбы, грибов в сметане и кувшин вина.

Норис под личиной подростка молча кивнул, продолжая обгрызать баранью ногу. Судя по костям, пирамидой громоздящимся на большой глиняной тарелке, эта нога была не первая. Я лениво окинул взглядом помещение. Типичное средневековье. Бородатые рожи, вонь, пьяные крики.

– Норис, хотел у тебя спросить, что означает название твоего клана?

– Когда-то на Этаоне жили только драконы, вампиры и ашга. Они поклонялись Многоликому – дракону с шестью ликами. Одна сущность и шесть образов. Сейчас его называют Забытыми Богами. Вторыми одновременно появились эльфы и орки. Первые пришли по звездному пути, а вторых выбросило в наш мир сильнейшей пространственной бурей. Между этими двумя тут же вспыхнула война, в которой победили эльфы, почти полностью истребив воинственных соседей. Остатки некогда гордого и многочисленного племени прекратили свое существование, погибнув под развалинами городов Пустых земель во время последней войны. Затем появились другие разумные, последними пришли люди, которые переняли у старших рас их религию. Магия тех времен ничем не отличалась от магии, которой владеет Герат. Каждый пятый из людей имел магический потенциал, а каждая из старших рас практиковала собственное искусство. Постепенно люди отделились от остальных разумных, начали вспыхивать войны, появляться и гибнуть государства. Мы не вмешивались в человеческие разборки и пропустили тот момент, когда раса людей выросла и начала представлять реальную угрозу. И вот пятьсот сорок циклов назад разразилась катастрофа. Человеческие маги, достигнув небывалых высот в искусстве, возжелали единовластия над всеми разумными. Началась война. Война между магами людей и драконами. Как первые дети Многоликого драконы осуществили сложный ритуал призыва и пригласили в этот мир физическое воплощение нашего бога. Многоликий услышал их и явился на зов. Но он не стал воевать на стороне драконов, как они самонадеянно рассчитывали, потому, что люди тоже были его дети, вместо этого бог попытался вернуть единство в некогда процветающий мир. Но и люди и драконы остались глухи к его призывам. Они сошлись в бою и ненависть их была настолько сильна, что обе стороны применили запрещенные на протяжении веков заклинания. От столкновения столь разрушительных магических субстанций четыре государства обратились в пустыню. Погибли миллионы разумных. А те, кто выжил после взрыва, превратились в чудовищ мало чем напоминающих людей. Увидев это Многоликий в ярости выбросил драконов из этого мира, а человеческих магов отделил от магии, лишив их большей части силы. Так появились ригуты. Не вынеся горя, бог развоплотился, предварительно пообещав вернуть магию Этаону, когда на престол взойдет дитя чистой любви, несущее в себе частицы старших рас. Тогда и Многоликий вернется в этот мир. Оставшиеся в живых маги общими усилиями ограничили Пустые земли заклинанием «Водный страж», отныне никто из живущих по ту сторону барьера не может пересечь водяную границу.

Мои предки в память о безумной войне и о провинившихся перед богом братьях приняли имя Драконы – вампиры, помнящие о прошлом. Всего у нас четыре клана . Клан Призрачного Дракона специализируется на шпионаже и разведке, клан Разящего Дракона – каратели, тайные убийцы, клан Летящего Дракона – воины, клан Спящего Дракона – политики, дипломаты и советники. Кланы не зависят от принадлежности к Семье. Это скорее профессиональные сообщества.

– И отсюда вытекает вопрос, что искал разведчик и шпион так далеко от дома?

– Я отвечу, повелитель после того, как ты скажешь мне, кто ты? Только не рассказывай мне сказки о демоне, призванном целителем. – Норис отложил мясо и повернул голову в мою сторону.

К столу подошла разносчица и начала споро выставлять тарелки, последним свое законное место занял пузатый глиняный кувшин с вином. Я дождался пока она отойдет и, отхлебнув прямо из кувшина, пододвинул к себе тарелку с жареной рыбой.

– Ты истинный сын своего клана, наблюдательности тебе не занимать, – Я слегка склонил голову, – Как ты понял, перед тобой не человек. – Норис кивнул, и я продолжил. – Когда-то много веков или несколько лет, это смотря как считать, назад я был почти обычным молодым парнем, немногим старше Скваша. По своей глупости помноженной на самоуверенность я влез в одну игру и имел несчастье в ней выжить. В наказание за победу, я обрел знания, могущество, бессмертие и власть, но потерял душу и свободу.

– Разве можно потерять душу?

– Можно, друг, поверь. Это очень долгая история и сейчас не время и не место рассказывать ее. Как итог моего опрометчивого поступка я имел счастье получить «хлебную» должность хранителя и блюстителя.

– Кто тебя осчастливил?

– Великие. Демиурги, Властители миров, Высшие, Хозяева... каждый народ называет их по-своему. Они – сама сущность мироздания, его душа и тело, свет и тьма, хаос и порядок. Они – это бесконечность, помноженная на силу разума и желания. Великие создают и разрушают галактики, тасуют по своей прихоти вселенные. Но и им бывает скучно. Поэтому они придумали Игру, а я один из тех, кто следит за ее ходом, тот, кто поддерживает хрупкий баланс равновесия, не давая игрокам разрушить мироздание, а заодно и сам участвует в процессе. Этакий независимый играющий тренер с огромными полномочиями. Великие наградили меня силой почти равной им, но так сказать во избежание, поставили ряд ограничений. В своем истинной облике я всесилен и легко могу уничтожить все живое на планете, да и саму планету тоже. Но в истинном облике я не имею тела и не могу посещать реальные миры, поэтому мне приходится каждый раз выбирать вместилище для своей сущности более-менее подходящее для выполнения очередной задачи. Мое могущество в проявленных мирах ограничено возможностями носителя, чье тело я использую. Единственное что мне не грозит – это смерть. Как только я погибаю в этом теле, я тут же оказываюсь в том, которое получил при рождении и которое привязано к определенному месту.