Текст книги "Эдера (СИ)"
Автор книги: В. Гридасова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)
Глава 30
У инспектора полиции были все основания арестовать Андреа по подозрению в убийстве, поскольку алиби подозреваемый не имел. Весь день он бродил по городу один и теперь не мог вспомнить, чтобы хоть кто-нибудь из знакомых видел его. Все, что ни говорил Андреа в своё оправдание, оборачивалось только против него.
Состоял в любовной связи с Мелоди? Значит, убийство произошло на почве ревности. Ах, связь эта прекратилась раньше? Значит, покинутая любовница пыталась восстановить отношения, а рассерженный Андреа нечаянно убил её во время ссоры. Отрицать это было бы неразумно, потому что убийство в таком случае квалифицировалось бы как непреднамеренное.
Андреа же продолжал твердить, что он не убивал Мелоди, что он ей даже многим обязан: в частности, она организовала его выставку…
Ухватившись за эту зацепку, инспектор допросил Вискалки и выяснил, что Мелоди также оплатила «покупку» двенадцати картин.
– Теперь всё понятно, – инспектор сформулировал мотив убийства несколько иначе: – Разрыв отношений с синьорой де ля Фуэнте означал для вас, в том числе и значительные финансовые потери. Не так ли?
– Да нет же! – в отчаянии воскликнул Андреа. – Я не знал, с какой целью она устроила выставку и купила картины! А когда всё понял, то возненавидел её! Мне ничего от неё не надо было!
– Так вы не отрицаете, что ненавидели покойную? – тотчас же подловил его инспектор. – Вы раскрыли её план и заманили к себе, чтобы поквитаться с нею.
– Она сама приехала! Я же говорил вам: она требовала, чтобы я подписал контракт о продаже моей фирмы.
– Кстати, не объясните ли вы, куда исчез этот документ? Мы не нашли его, так же как и не обнаружили орудия убийства. Вероятно, в действительности всё было так: вы не хотели подписывать контракт, синьора же на этом настаивала, тогда вы убили её и ушли из дома, чтобы избавиться от документа и орудия убийства. Затем вернулись обратно и позвонили в полицию…
– Я не знаю, как ещё объяснить вам, что я не убивал! – теряя выдержку, закричал Андреа.
– Ладно, прекратим пока наш разговор, – примирительно сказал инспектор. – У вас будет время всё обдумать и вспомнить важные подробности. А сейчас взгляните на это кольцо. Мы нашли его у вас в мастерской под диваном. Оно принадлежало графине де ля Фуэнте?
Андреа похолодел, увидев кольцо, которое он узнал бы из тысячи подобных, потому что помнил его с детства. Это было обручальное кольцо его матери, подаренное ей Серджио Сатти!
– Нет… Н-не знаю, – постарался произнести он как можно спокойнее, но от инспектора не укрылась истинная реакция подозреваемого на это кольцо.
– Мелоди де ля Фуэнте потеряла его во время схватки?
– Я не помню, было ли у неё такое кольцо.
– То есть вы хотите сказать, что оно принадлежало третьему лицу? Вам известно имя владелицы кольца? Вспомните! Это очень важно. Если допустить, что вы действительно ушли из дома, оставив гостью одну, а кто-то пришёл туда в ваше отсутствие и убил её… Чьё это кольцо? Отвечайте! Оно принадлежит убийце? Женщине, которая вам не безразлична, и потому вы её покрываете? Это кольцо… вашей жены?
– Нет! Нет! – воскликнул Андреа. – У моей жены никогда не было такого кольца!
– Тогда назовите имя этой третьей персоны! Я жду! – требовательно произнёс инспектор.
– Не было никакой третьей персоны, – обречённо выдавил из себя Андреа. – Мелоди де ля Фуэнте убил я…
Чинция, вернувшись в дом Эдеры, не сказала никому о происшедшем в мастерской. Она надеялась, что Андреа как-нибудь удастся выпутаться из этой истории.
– Наверное, он уже уехал в Париж, – предположила Матильда, услышав от Чинции, что та не застала Андреа дома. – Надо было нам раньше не послушаться синьора Валерио!
Чинция с тревогой ждала, как повернутся события, и тревога эта оказалась не напрасной. Как гром среди ясного неба, прозвучало для обитателей дома Сатти телевизионное сообщение, в котором говорилось, что «бизнесмен и художник Андреа Давила из ревности убил свою любовницу – графиню Мелоди де ля Фуэнте».
– Боже мой! – воскликнула в испуге Матильда. – У синьоры Эдеры тоже включён телевизор!
Все бросились в её комнату, питая слабую надежду на то, что Эдера смотрела какую-нибудь другую программу. Однако надежда их, увы, не оправдалась.
– Доченька моя, не надо плакать, – стал успокаивать Эдеру Валерио. – Мы должны пережить и это горе.
– Ты, кажется, всему поверил? – Эдера с возмущением посмотрела на отца.
– Но… ты же слышала… – неуверенно произнёс Валерио.
– Андреа не убийца! Он просто попал в беду! Надо помочь ему! – волновалась Эдера.
– В любом случае суд разберётся, – сказал Валерио и тем вызвал неожиданный гнев дочери.
– Ты прекрасно знаешь, что Андреа не виновен! – воскликнула она. – Но обида на него берёт в тебе верх! Ты не должен этого допускать, папа! Помоги ему хотя бы ради меня и Лало. Да, я уже потеряла Андреа, однако не забывай: он – отец моего ребёнка!
– Я сделаю всё возможное, – пообещал Валерио.
Чинция не стала больше скрывать то, что ей было известно, и, выслушав её, Эдера ещё увереннее стала защищать Андреа.
– Папа, звони адвокату, – попросила она.
– Да, я сейчас это сделаю, – сказал Валерио и отправился к себе в кабинет.
Немного погодя он поделился своими переживаниями с Матильдой:
– Ты не представляешь, чего мне стоило видеть, как Эдера защищает это ничтожество!
– И молодец, что защищает! – не поддержала Валерио Матильда. – А вот вы, кажется, уже забыли того бедного грустного малыша, который поселился когда-то у нас в доме. Сколько сил нам всем пришлось положить, чтобы он понемногу начал улыбаться! Этот мальчик любил вас! И если бы жив был синьор Серджио, то он бился бы за Андреа, как лев! А вы!..
В это время в доме появился Джулио и сообщил, что к ним вот-вот должен поступить донор.
Но Эдера стала отказываться ехать в клинику:
– Я не могу сейчас думать о себе. Надо спасать Андреа!
– Синьор Валерио уже связался с адвокатом, – сказал Джулио. – А ты всё равно ничем не можешь помочь Андреа. Поедем! Тебе надо лечиться.
– Джулио, сходи к нему, – попросила Эдера. – Скажи, что мы все не верим в его виновность. Он в этом очень нуждается.
– Хорошо, я повидаюсь с Андреа, – пообещал Джулио. – Но прежде отвезу тебя в клинику.
Адвокат Веньери, которого Валерио пригласил для защиты Андреа, оказался в весьма сложной ситуации. С одной стороны, его подзащитный клялся, что не убивал Мелоди де ля Фуэте, а с другой – не мог объяснить, почему во время допроса сознался в убийстве.
– Вероятно, я был очень расстроен случившимся, – сказал он. – Устал от этого дознания, вот и согласился с обвинением.
– А не было ли тут иной причины? – спросил адвокат. – Возможно, вы кого-то подозреваете, но не хотите выдавать этого человека правосудию?
– Нет! Никого я не подозреваю и никого не покрываю! – раздражённо заявил Андреа.
– Но, вы же, понимаете, что ваше признание может серьёзно вам повредить? Вы должны немедленно заявить прокурору о давлении на вас со стороны следователя.
– Ах, адвокат, мне всё равно, что случится со мной, – устало произнёс Андреа. – Моя жизнь окончена. Я сам разрушил своё счастье, свою семью. У меня нет будущего.
– Знаете, при таком вашем отношении к собственной судьбе… – рассердился адвокат, – мне лучше было бы отказаться от вас. Но я очень уважаю синьора Сатти и потому вынужден буду защищать вас даже против вашей воли!
Манетти сказал Матильде, что ему хотелось бы каким-то образом проникнуть в мастерскую Андреа, чтобы внимательно осмотреть место убийства.
– Я могу дать вам ключ синьоры Эдеры, но скажите, что вы задумали? – спросила Матильда.
– Ничего. Просто я допускаю, что полицейские могли упустить какую-нибудь деталь, – заявил Манетти.
– А, по-моему, вы слишком о себе возомнили, – ответила Матильда.
– Грех вам такое говорить, – обиделся Манетти. – Вспомните лучше, какие безнадёжные дела мне удавалось раскрыть. А я ещё хотел предложить вам поехать в мастерскую со мной… Так, на всякий случай. Чтобы меня не поймали там как вора.
Матильда, конечно же, не смогла отказать Манетти в его просьбе, и вдвоём они проникли в помещение студии, сорвав пломбу с двери.
– Ну вот, – сказал Манетти, тщательно обследовав каждый уголок мастерской. – Видите этот столик? Здесь остались следы крови. Вероятно, графиня, падая, ударилась головой об угол стола. А затем либо сама в предсмертных конвульсиях отодвинулась от него, либо синьор Андреа неосторожно сдвинул труп с места.
– И что это означает? – не поняла Матильда.
– А то, что орудия убийства, которое ищет полиция, попросту не было!
– И?.. – потребовала более подробных разъяснений Матильда.
– И, стало быть, убийство это непреднамеренное!
– Манетти, вы и в самом деле гениальный сыщик! – восторженно воскликнула Матильда. – Простите меня, я была к вам несправедлива.
– Ладно, мне не привыкать к вашим насмешкам, – сказал Манетти. – А теперь найдите телефон адвоката Веньери – и никому ни слова о том, что мы здесь были!
Набрав номер Веньери, Манетти оставил на автоответчике следующее сообщение: «Адвокат, если вы внимательно обследуете столик с баром в студии синьора Давила, вам станет ясна причина смерти графини де ля Фуэнте».
Веньери, прослушав запись с этой информацией, потребовал от прокурора повторной экспертизы в мастерской Андреа.
– Но откуда у вас такие сведения? – строго спросил прокурор. – Если кто-то проник в мастерскую Давила, то это преступление!
– Разумеется, – не стал возражать адвокат. – Только сейчас для нас важнее установить истину, не так ли?
Экспертиза подтвердила предположение Манетти, и Веньери выдвинул версию, по которой графиня могла упасть и сама. Попросту споткнулась и упала.
– Ах, бросьте, адвокат, – с досадой ответил ему прокурор. – Не станете же вы всерьёз цепляться за этот смехотворный тезис.
– А вам известно, сколько смертей от банальных падений в домашних условиях случается каждый день? – парировал адвокат.
На повторном допросе Андреа сказал, что не только не толкал Мелоди, но даже и не прикасался к ней.
– Однако вы видели, как она упала и ударилась о столик? – подсказывал ему Веньери.
– Нет, этого я не видел, – честно ответил Андреа.
Уже всё было готово к операции Эдеры, когда выяснилось, что погибшая женщина, у которой предполагалось взять для трансплантации печень, ещё при жизни завещала свои органы какому-то исследовательскому центру.
Эдере не говорили, какая именно операция её предстоит, но она не слишком верила в то, что сможет поправиться.
– У меня нет страха, – сказала она Марте, вернувшейся из Африки и теперь не отходившей от Эдеры ни на минуту. – Я лишь чувствую, как силы постепенно покидают меня.
– Доченька, ты не должна сдаваться раньше времени, – внушала ей Марта. – Я уверена, Господь поможет тебе.
– Матушка, мне жаль расставаться со всеми вами, с моим сыночком, но я спокойно вверяю Господу мою душу. Единственно, о чём я иногда думаю: мне не следовало уходить из монастыря.
– Нет, девочка моя! – горячо возразила Марта. – Я правильно поступила, отпустив тебя в мир. Судьба приготовила для тебя суровые испытания, но они лишь укрепили твой дух. Ты стала матерью… Эдера, тебе надо помнить о Лало! Он нуждается в тебе.
– Возможно, Лало только и держит меня ещё на этом свете, – грустно произнесла Эдера. – Андреа больше нет со мной, и я его никогда не увижу.
– Доченька, Андреа раскаялся. Он уже осознал всё, то зло, которое причинил тебе. Когда с него снимут обвинение в преступлении, он непременно придёт к тебе. Ведь он любил тебя! Такая любовь не могла пройти вот так сразу. Андреа любит тебя, Эдера.
Джулио попросил свидания с Андреа и прямо сказал ему, что Эдера умирает.
– Если донора не удастся найти в течение двух-трёх дней, то никакая трансплантация уже не поможет.
– Но неужели ничего нельзя сделать? – в отчаянии спросил Андреа. – Джулио, скажи! Что я могу сделать для Эдеры? Я должен спасти её!
– Ты ещё многое можешь, но сначала ответь мне прямо… – Джулио пристально посмотрел на Андреа. – Это ты убил Мелоди?
– Джулио, ты же знаешь меня с детства. Скажи, я способен убить человека?.. – Андреа осёкся и добавил: – Конечно, я убил Эдеру, ты прав. Но сейчас я готов отдать всё, только бы спасти её! Мне не нужна моя жизнь!
– Прости, если обидел тебя, – сказал Джулио. – Надеюсь, донора мы всё же успеем найти, а вот твоё присутствие очень помогло бы Эдере.
– Ты забываешь, что я в тюрьме, будь она проклята! – в отчаянии воскликнул Андреа. – Есть только один способ выйти отсюда…
– Оставь эти мысли! – строго произнёс Джулио. – Ты нужен Эдере живым! А у меня есть другое предложение. Я пришёл, чтобы несколько освежить твою память…
Из тюрьмы Джулио отправился прямо к прокурору и заявил, что может засвидетельствовать алиби подозреваемого Андреа Давила.
– Я возвращался из клиники, – рассказывал он, – когда увидел идущего мне навстречу Андреа Давила. В первую минуту я, признаюсь, хотел пройти мимо – наши отношения с некоторых пор были весьма напряжёнными… Но как врач я понял, что Андреа находится в каком-то странном, ненормальном состоянии. Поравнявшись со мною, он посмотрел на меня так, словно не знал, кто перед ним… Я обеспокоился: ведь в прошлом Андреа перенёс тяжёлую амнезию.
– Пожалуйста, опустите подробности, которые нам уже известны, – попросил прокурор.
– Мне казалось важным воссоздать психическое состояние пациента… Простите, подозреваемого.
– Да, разумеется, это важно. Продолжайте, – не стал спорить прокурор.
– Мы находились неподалёку от моего жилища, и мне удалось уговорить Андреа зайти туда со мной. Я пытался выведать у него, что случилось, но он был заторможенным и отвечал с большим трудом. Кое-как я сумел понять, что та синьора, которой он так увлёкся, дожидалась его в студии. А он не хотел её больше видеть и потому не мог пойти домой.
– Очень интересная история, – сказал прокурор. – А не могли бы вы ответить, доктор, почему решили рассказать её нам только сейчас?
– Я думал, что Андреа всё это и сам сообщил, и ждал вызова от вас, чтобы подтвердить его рассказ.
– Если я не ошибаюсь, вы просили разрешения на свидание с вашим другом и получили его, – напомнил прокурор. – Полагаю, вам нужно было с ним сговориться?
– Нет! – возразил Джулио. – Но если хотите знать правду, то я действительно пришёл спросить Андреа, почему он не сообщил вам, что провёл у меня три утомительных часа. Так вот: он начисто об этом забыл! Лишь после того, как я подробно изложил ему всё, что с ним было в эти три часа, он кое-что вспомнил.
– Я должен принять это свидетельство, – прокурор пристально посмотрел на Джулио, – но вы, надеюсь, понимаете, насколько закон суров к тем, кто лжесвидетельствует?
Сообщение о смерти Мелоди привело Ральфа в бешенство. Гром и молнии сыпались на головы профессиональных убийц, стоявших перед Кариотисом навытяжку.
– Вы не выполнили мой приказ! Оставили убийцу Мелоди на свободе! Подонки! Мразь! Вас всех надо пустить в расход! И я сделаю это с каждым из вас, если Франц де Марки не будет доставлен сюда в течение суток! Живым или мёртвым!
– Но… Давила признал свою вину… – робко вставил Соммер.
– Молчать! – гневно оборвал его Кариотис. – Я не нуждаюсь в подсказках идиотов! Разве этот пустой манекен мог кого-нибудь убить? Подумай, пошевели своими куриными мозгами! Нет! С Мелоди расправился Франц де Марки, а потом подставил недотёпу-художника…
В указанный срок Франц, едва держащийся на ногах от побоев, предстал перед Ральфом.
– Ты вздумал от меня скрываться? – угрожающе начал Ральф. – Да я раздавлю тебя как червяка! Скажи, зачем ты убил графиню де ля Фуэнте? Хотел бросить мне вызов?
– Я не убивал её! Клянусь!
– Ганс, вправь ему мозги, – приказал Ральф. – У него неладно с памятью.
Ганс сильно ударил Франца по голове, и тот, потеряв равновесие, упал. С трудом пытаясь подняться, он продолжал твердить своё:
– Я не убивал!
Следующий пинок в спину не дал ему встать на ноги, и Франц оказался перед Ральфом на коленях.
– О, я вижу, ты учишься хорошим манерам, – поощрительно произнёс Кариотис. – Молодец! Ты должен стоять на коленях, когда говоришь со мной. Итак?..
– Графиню убил не я! – Франц ещё раз попытался подняться с коленей, но Ганс был начеку и нанёс очередной удар.
– А кто же? – язвительно спросил Кариотис, не поверивший клятвам Франца.
– Мать Андреа Давила! Она сумасшедшая. Её держат в клинике для душевнобольных… Эта женщина испугалась за своего сына… Она ревновала его к Мелоди…
– Мелоди? – грозно спросил Ральф. – Ты называешь так графиню?
– Я оговорился, – поспешил исправить свою ошибку Франц.
– У тебя всё? – Ральфу надоело вести этот бесполезный допрос, не открывший ему практически ничего ранее не известного.
– А теперь я расскажу тебе, как всё было. Сперва ты пытался обработать этого идиота Давила, но вышла осечка. И тогда ты отправился к его сумасшедшей матери и натравил её на Мелоди. Так?
– Но я не мог предположить, что она убьёт графиню! – воскликнул в отчаянии Франц.
– Перестань корчить из себя невинность! – прикрикнул на него Кариотис. – Ты всё предусмотрел! Это одно и то же, как если бы ты убил графиню своими руками. Довольно! – Ральф перевёл взгляд с Франца на Соммера. – Завтра мы сбрасываем цемент в пилоны моста Альменды…
– Нет! – истошно закричал Франц.
– Но прежде чем один из пилонов станет его гробом, – продолжил Ральф, не обращая внимания на Франца, – дайте понять этому ничтожеству, что никто не смеет становиться поперёк моей дороги!
– Нет! Нет! – кричал Франц, из последних сил сопротивляясь дюжим головорезам Кариотиса. – Н-не-е-ет!..
Манетти продолжал неустанно биться над загадкой смерти Мелоди де ля Фуэнте и пришёл к выводу, что Андреа, безусловно, известен убийца, которого он почему-то покрывает. Почему? Боится возмездия? Не похоже. Ведь он соглашается с обвинением не в каком-нибудь мелком преступлении, а в убийстве! Нет, тут что-то другое… Так может вести себя человек только в одной ситуации: когда убийца ему очень дорог. Да, именно в этом дело! Но, кто же, настолько дорог Андреа, что он готов понести страшное наказание, взяв вину на себя? Эдера? Нет, это абсурдное предположение. К тому же у неё – бесспорное алиби. Мелоди тоже отпадает – она мертва. Матильда, Валерио? Нет, это и вовсе чушь. Неужели Леона? Да, больше некого защищать бедному Андреа. Однако Леона заперта в сумасшедшем доме…
Своими размышлениями Манетти поделился с Матильдой и неожиданно получил ответ на мучивший его вопрос.
– Ну и ну! – воскликнула Матильда, кое-что припомнив. – На следующий день после убийства синьору Валерио звонил доктор, который лечит послиху. Кажется, она, то ли пыталась убежать из больницы, то ли даже ненадолго убегала. А потом у неё был тяжёлый приступ. Манетти, нам надо немедленно ехать к ней! Наверняка она не знает, что Андреа в тюрьме.
Однако приехав в клинику, Леоны они там уже не застали. Врачи и медсестры сбились с ног, разыскивая её повсюду. Лечащий врач принёс посетителям свои извинения:
– Это наша вина. Одна из медсестёр нечаянно оставила в её палате газету, в которой сообщалось об аресте Андреа Давилы… Но вы не волнуйтесь. Мы сделаем всё, чтобы найти синьору Сатти. Я уже позвонил в полицию…
Когда Манетти рассказал обо всём Валерио, тот произнёс:
– Бедная Леона!
– Да уж, совсем бедняжка! – не разделила его мнения Матильда. – Сначала укокошила графиню, а теперь, когда узнала, что Андреа арестован, и вовсе скрылась.
– Мы не знаем, куда она отправилась и в каком состоянии её рассудок, – продолжал защищать Леону Валерио. – К тому же синьор Манетти доказал, что убийство было непреднамеренным, случайным, – напомнил он Матильде. – Безусловно, Леону можно только пожалеть.
– А Андреа вам не жалко? – с укоризной спросила Матильда.
– Андреа будет отпущен из тюрьмы завтра утром, – сказал Валерио. – Мне только что звонил Веньери. Джулио засвидетельствовал, что Андреа в момент убийства был в доме Джиральди. А вот с Эдерой – беда! Донора по-прежнему найти не могут, и моя девочка гибнет на глазах. А я ничем не могу ей помочь!
– Ладно, успокойтесь, – засуетилась Матильда. – Где ваши таблетки? Нельзя так себя распускать. Надо надеяться на лучшее.
Глава 31
Полицейские разыскивали Леону по всему городу, а она в это время находилась у прокурора и пыталась его убедить в том, что убийство графини совершено именно ею, Леоной Сатти.
– Я повторяю, – раздражённо говорила она: – под конец эта недостойная женщина оскорбила моего сына, и я схватила её… А она вырвалась из моих рук и упала, сильно ударившись головой. Конечно, я и подумать не могла, что она умерла. Мне показалось это обычным обмороком…
– Всё, достаточно, – не выдержал прокурор. – Закончим комедию, синьора. Я уже отдал приказ об освобождении вашего сына. С меня довольно лжи! Но некий синьор Джиральди лишь вчера вспомнил, что в день убийства провёл вместе с вашим сыном три часа, то теперь вы приходите с самообвинением…
– Я не позволю вам так обращаться со мной! – возмутилась Леона. – Если вы не верите моим словам, то фактам, надеюсь, поверите? – и она предъявила прокурору исчезнувший контракт о купле-продаже «Недвижимости Сатти».
– Ах, оставьте, – рассмеялся прокурор. – Это уже слишком. Вашему адвокату не стоило большого труда раздобыть ещё один экземпляр контракта. Думаю, синьора Веньери нет с вами здесь только потому, что он хочет остаться в стороне от данной фальсификации.
– Я не знаю никакого синьора Веньери! – заявила Леона. – А вы с предубеждением относитесь не только ко мне, но и к моему сыну!
– Вы называете это предубеждением? – спросил оскорблённый прокурор. – А как прикажете назвать все странные свидетельства, исходящие от родственников и друзей детства? А как расценивать тот анонимный звонок?
– Какой звонок? – не поняла Леона.
– Ах, вы ничего не знаете? – не поверил ей прокурор. – Вот, у меня здесь имеется запись с автоответчика. Может, вы случайно вспомните этот голос?
Прокурор раскрыл папку с вещественными доказательствами и вынул оттуда кассету.
– Но, это же моё кольцо! – воскликнула Леона, увидев его в той же папке.
– Ваше? – обескураженно спросил прокурор.
– Да, – подтвердила Леона. – Как оно к вам попало?
– Мы нашли его на месте преступления.
– Ну конечно, я, вероятно, там его потеряла, – обрадовалась Леона. – Теперь вы мне поверите?
– Надо еще доказать, что это ваше кольцо, – сказал прокурор.
– Да кто угодно может подтвердить, что я носила его с тех пор, как вышла замуж за Серджио Сатти. В Африке я сильно похудела, и оно стало спадать с пальца. Я уже не раз его теряла, а потом находила…
– Теперь мне, наконец, стали понятны мотивы поведения вашего сына, – после некоторого раздумья произнёс прокурор. – Я принимаю ваше признание, синьора. Сейчас мы составим протокол, и вы его подпишите.
– А могу я повидать моего сына? – Леона умоляюще посмотрела на прокурора.
– Да, но несколько позже, – пообещал он.
В это время из приёмной сообщили, что адвокат Веньери настаивает на немедленной встрече с прокурором.
– Разрешите ему войти, – распорядился хозяин кабинета.
– Синьора Сатти? – растерянно спросил Веньери, увидев Леону. – Вы здесь? А вас ищет полиция!
– Андреа больше не понадобится ваша помощь, – обратилась к адвокату Леона. – Спасибо, что поддерживали его.
– Теперь я буду защищать вас, – ответил Веньери. – Синьор Валерио Сатти уже дал мне это поручение.
– Мама, мамочка моя! – воскликнул Андреа, вбежав в комнату для свиданий.
– Сыночек! – обняла его Леона, крепко прижав к себе. – Тебя отпустили? Наконец-то я могу быть спокойна.
– Мамочка, адвокат Веньери сделает всё, чтобы квалифицировать смерть Мелоди как несчастный случай, – сообщил ей Андреа. – Мне горько оставлять тебя здесь одну, но я надеюсь, скоро и ты будешь на свободе.
– Сынок, спасибо тебе за то, что защитил меня, не хотел выдать, – вытирая слёзы, сказала Леона. – Я лишь сейчас поняла, насколько дорога тебе. И ты за меня не волнуйся. Сейчас у меня в душе мир и спокойствие. Я, хотя и поздно, осознала все свои ошибки. Прости меня. Я пыталась разлучить тебя с Эдерой… Но она простила меня. Я была у неё не так давно. Это чистейшее создание, добрая, нежная душа. Люби её, Андреа, береги. Теперь я понимаю, что только с Эдерой ты можешь быть счастлив.
– Мама, Эдера тяжело больна, – с горечью произнёс Андреа. – Если ей не найдут донора в течение двух дней – она умрёт. Ей необходима срочная пересадка печени. Если бы я мог!.. Я без колебаний отдал бы свою жизнь, только бы Эдера выздоровела!
– Сынок, не отчаивайся. Мы спасём Эдеру! Это говорю тебе я, твоя мать. Поверь мне!
Крепко поцеловав сына и легонько оттолкнув его от себя, Леона сказала:
– А теперь иди к ней! Она сейчас нуждается в тебе больше всего на свете. Иди, сыночек, иди. Я люблю тебя.
И вот он вошёл в больничную палату, и Эдера увидела его…
– Андреа! – воскликнула она радостно, но голос её был слабым, едва слышным.
Сердце Андреа сжалось от боли при виде исхудавшего, пожелтевшего от болезни лица. Только глаза, неповторимые глаза его милой, светились прежней любовью.
– Эдера, дорогая, прости меня! – припал к ней Андреа. – Я был как одержимый… Заставил тебя страдать… Но потом внезапно увидел свет – чистый, ровный свет, и понял, что он исходит от тебя, что это твоя любовь хранит меня.
– Я уже забыла все горести, – сказала Эдера, – и помню только те счастливые мгновения, которые мы прожили вместе. Жаль, что впереди их осталось, совсем немного.
– Эдера, ты не должна заранее сдаваться, – едва сдерживая слёзы, сказал Андреа. – Когда я балансировал на грани между жизнью и смертью, то ты своей любовью спасла меня. И я тоже тебя спасу!
– Ах, Андреа, любимый, силы оставляют меня, – вздохнула Эдера. – Я чувствую, что мой конец близок… Ты можешь привезти сюда Лало? Я бы так хотела, чтобы мы побыли хоть немного вместе, всей семьёй…
– Да, конечно. Матильда привезёт его. А я буду с тобой, моя самая дорогая на свете!
Когда Эдера забылась в тяжёлом горячечном сне, Андреа вышел из палаты и, поцеловав Лало, сказал ему:
– Сыночек, твою маму спасут. Она выздоровеет! А ты пообещай мне, что всегда будешь рядом с нею.
Затем, передав ребёнка Матильде, он обнял свою старую няню:
– Прошу тебя, позаботься о Лало, как ты всегда заботилась обо мне. И прости за всё, что я натворил.
Слёзы навернулись на глаза Андреа, и он поспешил уйти, но появившийся в этот момент Джулио остановил его:
– Постой, Андреа! Куда ты?
– Оставь меня, Джулио, – Андреа просто помчался по коридору и вбежал в пустой кабинет Джулио.
– Не трогай его, Джулио, – посоветовала Матильда. – Горе нуждается в одиночестве.
– Нет, мне всё это не нравится, – обеспокоился Джулио и последовал за Андреа.
Войдя к себе в кабинет, он увидел, как Андреа полоснул лезвием бритвы по вене, и в то же мгновение кровь хлынула из раны…
– Ты с ума сошёл! – кинулся к нему Джулио, не позволяя то же самое сделать с веной на другой руке.
– Пусти меня! – пытался вырваться Андреа, но Джулио оказался сильнее.
Он отобрал у Андреа бритву, и стал накладывать жгут на его раненую руку.
– Думаешь, Эдера сможет жить, зная, что ты покончил с собой? – с досадой произнёс Джулио.
– Но я не могу видеть, как она умирает! Не могу, бездействовать!
– Андреа, твоё горе так велико, что я вполне могу тебя понять. Но своей смертью ты не поможешь Эдере!..
– Доктор, вас приглашают в операционную, – сказала, войдя, медсестра. – К нам поступил донор!
– Откуда? – на ходу спросил Джулио. – Я только что был в компьютерном зале и не получил там никаких сведений о доноре.
– Контейнер привезли полицейские, – ответила медсестра. – Очевидно, дорожное происшествие…
Оперировал Эдеру доктор Манфреди, а Джулио и Антонио Джиральди ассистировали ему.
Когда Эдера под воздействием анестезии уснула, Манфреди стал готовить орган умершей для трансплантации.
– Боже мой! Это же Леона Сатти! – воскликнул профессор Джиральди, впервые взглянув на донора. – Она покончила с собой…
– Да, – подтвердил Манфреди, – полиция передала также письмо, адресованное Андреа Давиле.
Операция проходила сложно. Несколько раз у Эдеры останавливалось дыхание, прекращало биться сердце.
– Эдера, помоги мне! Ты слышишь меня? Помоги! – обращался к ней Джулио, подключая аппарат искусственного дыхания и, всеми, возможными средствами, стимулируя работу её сердца.
Борьба за жизнь Эдеры длилась несколько часов, и всё это время Марта истово молилась, призывая на помощь Господа и святую Мадонну дель Джильо.
Матильда не спускала глаз с Валерио, опасаясь, что у него может в любой момент начаться сердечный приступ.
– Держитесь! Не распускайте себя, – приговаривала она, подсовывая Валерио лекарство.
– Но время словно остановилось, – объяснял он своё беспокойство.
– Джулио же сказал, что операция будет долгой, – сердилась Матильда. – Надо набраться терпения и молить Бога, чтобы всё кончилось благополучно.
– Валерио, ты сможешь когда-нибудь меня простить? – подошёл к нему Андреа. – Я так виноват перед тобой и перед Эдерой! Всё время думаю о том, что она и заболела по моей вине.
– Не нужно казнить себя за то, в чем ты не виноват, – сказал Валерио. – А я тебя простил.
– Спасибо, Валерио. Но если бы я был рядом с Эдерой, если бы заботился о ней, то она не запустила бы настолько свою болезнь. Вот чего я не могу себе простить!
– Сейчас главное – надеяться, – вмешался в их разговор Манетти. – Вспомните, как синьора Эдера надеялась, что к вам вернётся память… И ведь всё так и случилось! Вам тоже нельзя падать духом, синьор Андреа.
– Спасибо, – растроганно ответил Андреа. – Я был так груб с вами, синьор Манетти. Мне очень стыдно. Спасибо за всё, что вы сделали и для Эдеры, и для её семьи, и для меня.
– Вы говорите так, потому что, наверное, не знаете, насколько встреча с синьором Валерио, с добрейшей синьорой Матильдой перевернула мою жизнь! – взволнованно произнёс Манетти. – Они поверили в меня, и тогда я впервые поверил в себя сам.
Время, однако, тянулось крайне медленно. В томительном ожидании Андреа бродил по коридору, повторяя про себя слова единственной молитвы, которую он знал: «Пресвятая Богородица…»
– Папа! – позвал его Лало, находящийся здесь же под присмотром подруг Эдеры – Чинции, Дальмы и Клаудии.
Андреа взял сына на руки и, нежно поцеловав его, сказал:
– Как ты вырос, Валерио!
– А ты больше не уедешь так далеко? – спросил Лало. – Бабушка Матильда сказала мне, что ты теперь всегда будешь жить вместе с нами. Это правда?
– Конечно, мой дорогой! – ответил Андреа. – Мы будем жить большой, дружной семьёй. Мама, дедушка… И бабушка Леона тоже поселится у нас. Ты увидишь: она очень добрая и ласковая. А я буду обо всех вас заботиться, буду беречь вас!
