Текст книги "Пейзанизм"
Автор книги: В. Бирюк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)
Княгиня Ольга и сама полюдье собирала. Сбор дани проходил в форме похода по первому снегу. На местах, где она стоянки в этих зимних походах устраивала, города теперь поднялись. А общины – "примучивали". Убедили платить. Все земли стали княжескими. Вся Русь Святая стала собственностью корпорации "Рюрик энд санз". Как Роснефть или Газпром – на разных участках трубы разные начальники. А собственность у них – общая. Так и говорят – "национальное достояние". И гоняются по этому достоянию вооружённые отряды. Всю зиму. Так было при Рюрике, Олеге, Игоре.
Но Ольга начала ломать такую форму форму фискальной политики. Накладно это и неэффективно. Стала раздавать землю боярам в вотчины, а на все остальные земли ставить управителей. Тиуны, погостные бояре...
Свободных земель на Руси мало осталось. Только на окраинах да в глухих местах. А все веси, которые на княжеских землях стоят – платят князю подати. И повинности исполняют. То есть земля у них с одной стороны – общинная. Её община пашет, с неё живёт. А с другой стороны – княжеская. Община свою землю продать не может, наследования – нет. Каждый год – передел семейных долей. Обычно – по едокам. Пашни мало – работников – хватает. У общины на эту землю из прав – только пользование на условиях уплаты податей. Нет платежей – князь может похолопить всех. И продать. Или, что чаще бывает, отдать кусок земли с общиной боярину в вотчину. Снова условное владение.
И вотчинную землю и общинную – заложить нельзя. Ибо заимодавец не сможет такой заклад забрать. А вот доход с них – можно. По "Правде" – весь урожай ржи за год с семейного надела идет за пол-гривны. Можно еще и управление передать. На определённый срок с определёнными условиями.
Князь общинную землю не может продать. Потому, что не его. А вот подарить – можно. Но князь этой землёй тоже не владеет. Князь сидит на уделе. На правах управителя. Скажет великий князь – и погнали "светлого" удельного князя с удела. Снова владение условное. Условие – соответствовать верховной власти Великого Князя Киевского. Иначе – вполне по моей современности: "освободить от занимаемой должности в связи с утратой доверия". Но пока князь на уделе сидит – может кусок земли отдать боярину в вотчину. Навечно. Тоже знакомо: приватизация, тендеры и аукционы на федеральную и местную собственность. Бесконкурентные.
Если на этом куске община сидит – будут смерды не княжеские повинности и подати нести, а боярские.
Смерды лично свободные, ни к земле, ни к боярину не привязаны. Нет еще на Руси крепостного права. И смерды – не холопы, не "орудие говорящие" рабовладельца. Вроде бы – хорошо, не любо – встал да пошёл. А куда? А как? А труда столько в эту землю вбито... Получается баланс рисков: боярин хочет больше, но рискует остаться без смердов. Без их хлеба он, может, и проживёт. Но выставить бойцов не сможет. Перестанет быть боярином, следом вообще вотчины лишится.
Смерды и хотели бы владетеля послать куда подальше, но тогда нужно самим уходить. А это тяжко. И куда пойдёшь? Из под боярского кнута да под княжескую плеть?
Бояре хотят взять в вотчины по-больше. Князья не дают – с вотчин есть рати, но нет податей. Что князю важнее – иметь доход или собирать ополчение? Пока боярин сидит на своей вотчине – он за смердами присмотрит, всякого баловства, разбоя на своих землях не допустит. Владетель о вотчине заботится, рвать сильно не будет – там семейство его, родовое владение. Надо сохранить и приумножить, братьям-детям-внукам оставить. Тиун княжеский – наёмник. Временщик. У него и интерес другой, и спрос иной. Вот и прикидывай – что лучше.
А еще есть собственно княжеские поместья. Это аналог боярской вотчины. Только не отягчённой условием службы. Поскольку сам князь – всегда в службе. Эти княжеские земли малы. В Новгороде вообще запрещено и князю, и княгине, и людям его покупать землю в собственность. Там князю земли дают в "кормление" – вот тебе кусок, на котором не ты – мы сами соберём налоги и тебе отдадим, с них и живи.
Глава 51
Между боярами-вотчинниками, у которых «служба княжеская» и нет податей, и смердами, у которых службы нет, а есть подати и повинности – прослойка, «житьи люди». Это не смердовские общины – с места на место не бегают. Живут на своём наделе, выкручиваются. Мелкие землевладельцы, хуторяне, фермеры... По-разному можно называть. И сами они разные.
Кто-то из смердов – разбогател, выкупил у князя, а чаще у вотчинника, кусок земли. Построился, живёт. Часто не в собственность выкупил, а в долговременную аренду взял. Часто – с дополнительными условиями. Типа – "без права продажи". Или: "обеспечение стола господина свежей дичью".
Другие – из купцов. Они не сколько крестьянствовать землю покупают, а так... для диверсификации бизнеса. Берут лесные участки. Или с бортными деревьями, где пчелы живут – мед, воск промышлять. Либо смолу курят. Ещё промыслы есть. Возле городов и животину на продажу разводят.
Иные – из выслуживших своё попов и приказчиков. Они большое хозяйство не строят. Так, чтобы просто дожить спокойно, в сытости, в собственном домике.
И все это – отнюдь не частная собственность. В очевидном для моих современников смысле полного владения: "что хочу – то и ворочу".
Отдельная категория – отставники вроде Акима. Эти землю не покупают – князь даёт за службу. Но не на условиях службы. В безусловное и полное владение. Вот только это и похоже на частную собственность моего времени. Да еще и с освобождением от налогов. Но не долго. Обычно, лет восемь-десять. Это время чтобы хозяину подняться.
Срок оборачиваемости инвестиций в здешнем сельском хозяйстве – около трёх лет. С учётом размера стартового капитала и желаемого результата, вложенные силы и средства должны, обычно, обернуться трижды. И по сельскохозяйственным технологиям получается примерно так же. Простой пример: строить из сырого леса можно только времянки. Потом надо заменять. А лес должен в штабелях года три пролежать, прежде чем годным станет. И организационно правильно: за десять лет первый "починок", первые расчищенные "по горячему" под пашню участки точно сработаются. Если сможет владетель прожить дальше "первого хапка" – можно с ним дело иметь. Если нет – бестолочь, записать в смерды.
Вот приедет в этом году в Рябиновку по первопутку тиун княжеский, посмотрит хозяйство, опишет все и скажет – сколько надо князю платить. И будет каждый год наведываться, подать собирать и присматривать – а не появилось ли у Акима чего-нибудь новенького? Промыслы какие? Смерды-арендаторы? Потому что налог считается не с земли, не с площади, а с объектов налогообложения.
И будет Аким дёргаться и соображать: как лучше? Хоть бы понять – чего хотеть. В бояре? Тогда надо смердов на землю осаживать, селение им помочь построить, самому набрать и вооружить слуг. И кормить их. А вытянешь ли? Или – в податные, осмердячится? Отдал князю его дольку и спи спокойно. Нет нужды железо закупать. А железо – дорого. Полный доспех западного рыцаря – около двадцати килограмм. Эквивалент стада коров в шестьдесят голов. Боярские гридни столько на себе не таскают. Вообще, на Руси доспех легче. Но тоже – весьма накладно. А еще людей и коней содержать надо.
Так может просто вольным остаться? Не к чему держать дармоедов, обувать, кормить, учить их бою... Не прискачет вдруг посреди пахоты гонец с криком: все в седло, князь ждёт.
Дёргаться Акиму – только до первопутка. Потом... уже все по накатанному пойдет. Ещё одно податное имение в волости появилась. Будут доить. Как хорошая баба корову доит – досуха.
Сначала, когда Аким только пришёл сюда, он рвался в бояре. Сам рвался и людей своих заставлял пупок рвать. Усадьбу строить, лес под пашню для будущих смердов сводить. Потом жена умерла. Была у Акима мысль взять за себе девку молодую. Сыновей себе настругать. Не срослось. Марьяша очень против была. Потом Храбрит в гору пошёл. Стало ясно, что зять и сам в бояре метит. Тогда дочка внука заберёт. А для кого тогда рваться? Весной, когда Храбрит земельный надел на Черниговщине получил и Марьяша туда поехала – смысла добиваться для себя боярства вовсе не стало. Да и не вытянуть Акиму боярства – у вотчинника должно быть не менее полутора десятка бойцов. Значит, не менее сотни душ на собственной земле. Душа – это взрослый мужик. У баб души нет. Как там в теологии – не знаю. А вот в имущественно-налоговом... душа – это тягло. Ни ребёнок, ни дед, ни бобыль – не в счёт. А у Акима... Бойцов-то он, может, и выставит. Только надел его все равно за вотчину не посчитают. Так что – в податные. А такому уже подняться не дадут. Подати столько съедят, что на "бойцов выставить" уже и не хватит.
Вообщем – вагон несбывшихся надежд. С острым осознанием их невозможности, нереализуемости и бессмысленности потраченного времени и усилий...
Яков уходил проверить сторожей, посмотреть как там утихли не догулявшие мужики. Принёс еще пива с поварни. Аким продолжал свою повесть, а я все чётче понимал: "не мой монастырь", "не мой чемодан"... Короче – не моё. Надо уходить. Или – ломать ситуацию. Коренным образом. Как ёлочку новогоднюю: "под самый корешок".
Аким с перспективой бесперспективности уже смирился. Лишь бы не дёргали попусту, да людей, которых он сюда привёл – не обижали.
А вот меня участь смерда-хуторянина не прельщала ни в каком варианте. Марьяша еще тянет на "фермер'с дота" из Дипёпла. А я вот точно – нет. И дело даже не в глобальных целях и сверхзадачах. Ну не могу я не лезть... во все дырки. А делать эту лучше со страховочным тросом.
"Всякую общественную пирамиду хочется отрицать. Но удобнее делать это с её верха". Не помню кто сказал. Но – правильно.
Хочу в бояре. Звучит... Идиотски звучит. Не в первый раз такой... акцент наглеющего кретина в моих умозаключениях. Ничего – потерпим. Мне сторонние оценки звучания... не композитор я.
"Если не использовать наилучшим образом то что имеем сейчас...". А что имеем? Имеем сплошные "да, но...".
Имеем Акима Яновича Рябину. Боярин. "да, но..." – нет грамотки боярской, потому что нет вотчины.
Имеем землю. "да, но..." – земля без смердов вотчиной не является. Нужно весь поставить, заселить, предъявить успешное хозяйство немаленького размера.
Имеем... Целую весь смердов. Паучью весь. Вполне обустроенную, большую, процветающую. На нашей земле. "да, но..." – но они-то думают, что земля их, а не наша. И сама весь не боярская, а княжеская.
Юлька-лекарша, пересказывая истории про юность своего папаши, говорила, что тот одну весь разгромил и выжег. А селян похолопил. Другие веси тоже похолопил. Наверное, все-таки, не "похолопил", а "примучил" – убедил платить подати.
Может, в те времена когда Юлькин батя свой "гитлер-югенд" строил, в Туровских глухих лесных окраинах такая шутка и проходила. А здесь – точно не пройдёт.
Есть понятие – "дикая весь". Поселение, которое никому не платит и охранной грамоты ничьей не имеет. Только это большая редкость – как в вороньем гнезде найти алмаз.
Крестьяне в одиночку прожить не могут. Это же не охотники – ушли в лес и их не видно. Крестьянину и железа надо больше, и соль. А главное, из-за чего тайные земледельческие поселения не сохраняются в тайне долго – скотина. Ну не доится корова без быка. Как хочешь называй – случка, осеменение, покрытие, вязка. Но хоть раз в год корове нужен бык. Или – зоотехник. А до зоотехников здесь... восемьсот лет интенсивного исторического процесса.
Значит, только к быку. Иначе не будет от коровы молока. Нет молока – детская смертность удваивается. Если ребёнок между годом и шестью не получает достаточно молока – либо смерть, либо болезни. По всему спектру. Включая, например, нарушения психики в форме неспособности к речи. А что с костями детскими творится... А стремительно прогрессирующее число переломов у взрослых женщин... Не зря только у европеоидов в желудке даже и во взрослом возрасте сохраняется выработка фермента, позволяющего переваривать молочную лактозу. Вот неграм или монголам это не надо – и так живут. А нам без молока – никуда. Кто не мог молоко переварить– потомства не оставил.
А держать еще и быка к двум-трём коровам... А по восемь тонн сухого сена заготовить каждое лето на каждую рогатую голову? Накладно получается.
Хороший бык-производитель – большая ценность. Требующая специфического ухода и кормления. На большую весь держат одного, редко двух. Владелец хорошего быка может ничем другим не заниматься – бычья сперма прокормит. За каждую случку соседи платят. И не мало.
Спрятавшийся в лесу крестьянин идет к людям. Осеменить свою кормилицу. Заплатить хозяину за труды его бычары. А деревенские, кроме осеменения коровки, устраивают и самому отшельнику еще и налогообложение. Либо мужик вносит долю в подати большой веси. И всем остальным от этого легче. Либо его напрямую сдают сборщикам податей. Тогда бедняге еще и постой налоговой команды добавляется.
Это если отшельник на хуторе живёт. Дом-два можно спрятать. А большую весь в лесу не спрячешь – и поля, и покосы даже и под снегом видны. Стога сена, вырубки... А столбы дыма над печными трубами зимой, в безветренную погоду на сотню метров подымаются – можно и за десяток километров заметить.
Так что здесь – хозяйство натуральное, но отнюдь не хуторское. Даже натуральное хозяйство может функционировать только в приличном по размеру поселении. А там уже появляются дяди с железяками. Которые просто говорят – "дай".
"Всякое государство есть форма организованного насилия". Ну это классика – марксизм. А вот более древнее, итальянское: "Разница между шайкой разбойников и законным правительством состоит лишь в том, что разбойники следуют собственным сиюминутным желаниям, а правительство – писанным законам. Которые оно же само и пишет".
Вот почему так отмечаются и возвеличиваются в истории разных народов первые законодатели. А сами законы, кодексы часто вообще относят к делам божественным, а не человеческим. Ведь они переводят сущность "власть" из категории "душегубы проклятые" в категорию "богом данная".
Древние римляне, когда их бандиты-патриции сильно прижали, потребовали от племенного вождя-рекса записать законы. И Тарквиний Древний написал "Законы двенадцати железных таблиц". Моисей на горе Синай также перевёл власть бандитскую, свою и брата Аарона, в категорию "десяти заповедей" со статусом божественного дара. Почему бандитской? Это вы про Моисея-то спрашиваете, у которого самые мягкие статьи – убийство госслужащих при исполнении и мошенничество в особо крупном?
А на Руси почитают Ярослава Мудрого – создателя "Русской Правды". Он остановил откровенный бандитизм первых князей: Олега и Игоря, Святослава и Владимира. Ничем не ограниченный разбой руси, наведённой на Святую Русь княгиней Ольгой и её внуком. Ярослав дал людям права. "Прав-да" – права данные. Хотя по тексту речь идет о штрафах, о взысканиях и наказаниях. Почти все – в пользу власти – самих князей. Но это и важное право – не платить больше указанного. Надежда – хоть что-то останется после княжеского суда. "Правда" перевела разбой княжеских дружин из разового, спонтанного режима "полюдья", в режим грабежа планомерного – сбора податей, выплат виры, покрытия судебных издержек.
"Блаженны павшие за правду.
Ибо войдут они в царство божие".
Не об этой ли «правде» говорит Иисус в «Нагорной проповеди»? Если так, то всем мытарям, погибшим при исполнении должностных обязанностей на поприще «грабежа планомерного», гарантируется полное отпущение грехов и вечное блаженство. Посмертно.
Чтобы вся эта система работала необходимы объекты налогообложения. Веси на княжеской земле. Есть люди – мытыри, которые собирают эти подати. Дольку отдают наверх и с них живут. Поэтому найти бесхозную, ничейную, "дикую" весь значимого размера – практически невозможно. Сманить на свою землю чужую весь... теоретически возможно... Глад, мор, пожар... Но в наших условиях – нереально.
Подмять, "примучить" чужую весь – просто криминал. Попробуйте увести у действующей власти объект налогообложения... Есть конкретный чиновник, который должен привезти вот с этой территории столько-то гривен. Сумма известна заранее. Все налогоплательщики известны. Увеличить суммы налоговых платежей по своему усмотрению он не может. Да, за кое-какую мзду он может закрыть глаза на разросшуюся весь, на возникший новый промысел. На некоторое время. И все.
Ну, Ваня, специалист по поиску выходов из лабиринтов, взял и быстренько придумал: и где Акиму Рябине взять хотя бы полсотни душ смердов для поселения на своём наделе. Меньше – просто никто и разговаривать не будет.
Это раз. Где их расселить? В землянки? В шалаши? Тогда давай сразу и лес корчевать – под новое кладбище. Это два.
И чем кормить? До будущей весны, когда они смогут выйти на расчистку и раскорчёвку собственной пашни. Потом до следующей весны, когда они эту пашню вспашут и засеют. И до последующей осени, когда на их собственной пашне урожай созреет. Это три.
А Паучью весь? "Хочется. Но колется". Мне это... "не раскусить". Обзовём это "зелёным виноградом". И отложим до выяснения.
Теоретически я очень богатый человек. Могу просто купить нужное число холопов и посадить на эту землю. Лежат в дупле подарки княжны. Но их и не продать, и не показать. Лежит за Десной мой клад золотой. Но он там, а я здесь, а холопы... Назовём это "неразвитостью товарно-денежных отношений". И отложим для более подходящего времени.
Есть команда бойцов. Вышел на большую дорогу, наловил народу и... И нам этого не надо. Отдача будет... княжеская. Отложим вообще.
Мозги упорно пытались закипеть.
"Не решить нам в мире этом
Всех проблем, всех проблем".
Не надо всех. Дай бог – чисто личных. Из числа проблем расселения сельского населения в условиях древнерусского землевладения.
Аким уже тихонько посапывал. Заснул посреди фразы. В оконцах темнота сменилась серостью. Скоро светать начнёт. Пойду-ка я, может и вправду "утро вечера мудренее". Знать бы еще – утро какого дня.
Яков вышел вместе со мною на крыльцо. После тёплой комнаты, на дворе пробирала утренняя свежесть. И вправду – "сереет восток". Яков чуть придержал меня за плечо:
– Чего с мужиками делать?
Вона как. Уже у меня и приказа спрашивают. Статус Ваньки-ублюдка растёт прямо на глазах. Статус где? В стремительно смердеющей Рябиновке?
– Отпускать. Пусть дела делают.
– И Потаню?
Стоп. "Взялся за гуж – не говори что не дюж". Начал играть во все эти гебешные игры – доведи дело до конца. Ну-ка прикинем возможные оперативно-тактические комбинации. Имеются два вражеских канала передачи информации. Один, как известно противнику, мною засвечен. А вот второй... Для "пауков" выглядит вполне "чистым". Тогда надо толкнуть по нему дезу. Дезинформацию. Какую? Думай, Ванятка, думай. Времени – час. Потом стадо погонят на пастбище. "Стукачок" должен уйти с "горячей" новостью. И вывалить её на своего "подстилочного" связного. А чтоб ни у кого не возникло сомнений... Да, получается что Потан еще должен сидеть.
– Нет. Пусть посидит.
– Он не замазан. Не хорошо.
– Сам знаю. Ты лучше придумай: что б такое Хотен мог бы рассказать, что б "пауки" поверили и какую-нибудь глупость сделали. А мы бы их на этом поймали бы и... ну как-то... раком поставили.
В предрассветных сумерках дикий взгляд Якова выглядел особенно выразительно. Он не полез в затылок чесаться, не стал оглаживать или жевать бороду. Только руки на поясе резко сжались и разжались.
– Не знаю.
– Думай. Ведь есть же у тебя мозги. Ты ж их лучше меня знаешь. Или так и будешь Акимовым умом жить? Так ведь сам видишь какой нынче Аким. Думай. Или все в смерды пойдём.
Яков хмыкнул, оглядел пустой двор, снова хмыкнул.
– Раком, говоришь? Ага. Свиданка. С Пригодой. Твоя.
Я не сразу вспомнил кто такая Пригода. Потом медленно дошло и остальное.
– И?
– "И" – думай. Ты – боярыч.
"Как аукнется – так и откликнется". Народная мудрость широкого применения. Наехал на Якова со своим "думай". И тут же получил таковое же в ответ. Мда, слугой или холопом быть легче – не с чего мозги сушить. Я потянул Якова с крыльца к недостроенной башне, внимательно оглядел окрестности и внутренности "недостроя". Яков слабо сопротивлялся. Но, похоже, ему самому было очень интересно. Что ж это такое развлекательно-завлекательное я придумаю.
А придумалось вот что. Между делом сообщить Хотену, что в эту ночь у меня свидание с Пригодой. Место встречи, после нескольких хмыканий Якова, определилось как наша сторона реки в районе нижнего брода. Там где я вчера был. Это не наша земля и от поселения близко – девка может туда прийти. Правдоподобно. И можно Хотену правдоподобно толкнуть эту дезу, расспрашивая о путях туда. С многозначительной похотливой усмешкой и упоминанием девки. Без имени, но вполне идентифицируемо.
Информация дойдёт до "пауков". Девку, само собой, не пустят. А вот для задержания нарушителя свеженького соглашения о разделе территории в лице самого боярича – явится команда захвата. Которую мы и захватим. Предварительно заставив побегать по лесу и перебраться на нашу территорию. "Охотник превращается в добычу" – приём старый, но от этого не потерявший актуальности.
Тогда уже "паукам" придётся объяснять – почему они своих клятв не держат. Ну и как-то расплачиваться.
Солнце еще не встало, но на дворе уже было светло. Яков ушёл к господину в опочивальню – ему самому бы вздремнуть. На крыльцо поварни вышла Домна, широко зевнула и поманила меня пальцем. Организм растущий – интриганскими изысками не обманывается. Он хочет кушать всегда. И по режиму – особенно. Я ожидал каких-то упрёков или жалоб. Но вчерашнее изгнание Домана из окрестностей ложа владетеля произвело впечатление. Отчёт Домны о наведении порядка вокруг Светаны был краток:
– Курвы. Все растащили. Воды принести не в чем.
Потом появились из погреба вчерашние битые. Звяга, с замотанным ухом и ободранным об стену лицом, был весел и извинялся. Его напарник по имени Сухан – смотрел мрачно. Но, как обычно обильный завтрак из трёх блюд, несколько улучшил его самочувствие. Полных извинений я не услышал. Однако фраза: "Я как выпью – совсем дурной" означала признание битого "верного" в собственной неправоте.
Чуть не пропустил Хотена. Сперва он сильно задёргался после вопроса о путях к нижнему броду. Но моё объяснение принял. Заинтересовался. Вспомнил рассказы очевидцев о демонстрации Пригодиных прелестей на боярском крыльце. Сильно скорбел, что сам не присутствовал, не посмотрел, не подержался. Даже начал набиваться в проводники. Потом я уже и сам не мог остановить его "географические рассказы". А от длительного изображения "гнусной похотливой ухмылки" заболели все мышцы на лице.
Наконец, я и свою команду собрал. Взамен недоработанного мною комплекса упражнений общефизической подготовки, они получали на сегодня наряд на резку веников. Видимо, у меня был несколько взвинченный вид, так что даже Чарджи ограничился только недовольным хмыканьем. Доман построил весь мужской личный состав усадьбы во дворе, произнёс напутственное слово и колонна мужиков с четырьмя подводами отправилась на исполнение выборочного обрезания белокожих красавиц. А я – спать. Две ночи без сна – нормально. Но впереди еще и третья.
Однако сразу отрубиться не удалось. Все крутилась в голове ситуация, в которую попал Аким Рябина. И я с ним, что для меня куда как важнее.
Есть два разных подхода к процессам с собственным участием.
Один – "прыгательный".
"Пропасть нельзя перепрыгнуть за два прыжка". "Нельзя быть немножко беременной". Такой... двоичный подход. "Или все, или ничего". "Рубикон перейдён, жребий брошен".
Нормальный вариант, если прыжок подготовлен. Как было у Юлия Цезаря, как было у большевиков в семнадцатом. Все сделано, подготовлено, возможные варианты просчитаны, сценарии прописаны. "Скорая помощь" и страховка – наготове. Можно прыгать.
К сожалению, вот эта нудная подготовительная часть прыжка часто остаётся за кадром. Этим как-то не хвастаются. Поэтому многие "решальники" и "решуны", и по жизни, и из числа моих коллег-попаданцев, реализуют самый скверный вариант – прыжок "очертя голову". Не задумываясь о деталях. О том, какие слова нужно при этом "очерчивании" говорить, какому богу верить, хоть в какую сторону "чертить". Да и сам "инструмент черчения" в поле зрения не попадает. Получается авантюра. Не от "увлекательного приключения", а от – "глупое, необдуманное действие". Я таких кунштюков не люблю. У меня, как у французских поэтов девятнадцатого века: "Всякий экспромт должен быть хорошо подготовлен". Зануда я, ну что тут поделать.
Пропасть, канаву можно преодолеть только одним прыжком. Но никаким прыжком не одолеешь дорогу. "Дорогу осилит идущий". Шаг за шагом. Не останавливаясь и не меняя направления. "Даже дойдя до вершины – продолжайте идти".
Нельзя быть "немножко беременной". Но вот сам процесс, приводящий к такому состоянию – вполне может быть долгим и... многопозиционным. "Пролонгированный коитус" – слышали? А теперь сравните с "очертя голову". Ну и что приятнее?
Даже прыжок в стиле "очертя голову" при таком подходе становится несколько акробатическим, но вполне просто очередным шагом. После ряда предшествующих и перед рядом последующих.
Пошаговый подход мне ближе всего. На него хорошо ложатся и мои дискретные модели. И сети Петри, и принцип Беллмана. Здесь есть наиболее привлекательный для меня уровень свободы. Нет ни жёсткого ограничения двоичности, ни безграничного болота непрерывности. Вместо подкидывания простой монетки с заранее известным исходом в 50%, переходим к многогранному и многомерному игральному кубику. Да еще с возможностью по-разному взвесить грани и разместить разметку.
Для спасения Рябиновки можно было "прыгнуть очертя голову". Единственная видимая цель такого прыжка – Паучья весь. Прыгать можно. А вот как, каким прыжком превратить это паучье гнездо в спасательный круг... тут надо не "очертить" голову, а применять её. А она не применяется. Или я не все вижу? Или – вижу, но не понимаю?
Или вообще, вся эта затея с "золотой отмычкой" в форме Марьяши была ошибкой? В каморке папы Карло оказалась заветная дверца. За которой волшебный театр. В формате бесконечного коровника со мной в качестве скотника. Счастливая марионетка, дёргаясь на ниточках кукловода-мытаря, старательно убирает навоз всю оставшуюся жизнь. Я не против навоза. Коровьего, лошадиного, птичьего. Очень интересная группа материалов с еще не вполне раскрытыми свойствами. Но вся жизнь – это чересчур долго.
Может, надо развернуться в другую сторону и построить пошаговый план спасения из других кубиков? Каких? Что у меня вообще есть в этом мире? Я последовательно перебирал свои приключения. С самого начала, с мохнатых питекантропов на снежном склоне.
Кинуться в ноги к Укоротичам? Или к Гордею?
"И дорогая не узнает
Какой у дурня был конец".
Княжна? Учитывая характер нашего знакомства и её последние пожелания... «фифти-фифти».
А кто еще может помочь? Смоленский дядя Николая? Ага. Потом догонит и еще раз... "поможет".
Помощи ждать неоткуда. Собственные финансовые ресурсы... таки-да, но не здесь и не сейчас. Ни связей, ни денег, ни собственных сил и умений. Одни мозги. Которые просто закипают от перенапряжения, как вода в радиаторе автомобиля при долгом и крутом подъёме. Вот сейчас и крышку вышибет.
"Куда пойти, куда податься.
Кого побить и с кем надраться".
Прелести жизни попаданца. Сирота. Одиночество. Деклассированный элемент. Ни совета по-настоящему спросить, ни помощи получить. Сочувствие – невозможно. Ибо как можно сочувствовать такому выверту природы, человеку из другого мира, из другой эпохи? Как можно со-чувствовать не-понимаемому, чуждому, не-люди? Да и поможет ли мне сочувствие, помощь, совет людей, которые просто представить не могут, как я сам думаю, чувствую, мир вижу. Для здешних, например, атеист – что-то мерзко-пакостное. Дьявольское. Хотя какой может быть дьявол без веры в бога? Такому нельзя сочувствовать, его следует уничтожить или, хотя бы изгнать. Так что – «все – сам».
"И ни кто не подскажет
Где тропинка моя".
Самое скверное – даже не отсутствие помощи от туземцев. Отсутствие понимания. Они мне – не товарищи. Слуги, исполнители, защитники. Помощники и учителя. Ублажительницы и накормительницы. Но не равные. Нет и никогда не будет здесь такого кайфа, который бывает при «мозговом штурме» в сработавшейся команде. Удовольствия более сильного, более разнообразного, более яркого и острого, чем все остальное. Включая секс. Удовольствия взаимопонимания и со-мышления. Всякий человек – одинок. От рождения до смерти. Но когда эта скорлупа пожизненного одиночного заключения в собственной личности хоть на минуты, на мгновения разрывается... Здесь этого нет и никогда не будет – слишком разный бэкграунд.
Ладно, "необходимость – лучший учитель". Мне это еще и в прошлой жизни приходилось проверять и подтверждать. Личным опытом. Значит – будем учиться.
Вот Яков посоветовал: толкнуть дезу о свидании, заманить "пауков" в заранее известное место. Потом устроить "гонки за зайцем". Заманить в засаду и захватить. То, что он не все сказал – само собой. Невозможно сказать все. Да и вообще – Яков не говорун. Но не оставляет ощущение, что я не все понял из сказанного. И из подразумевающегося – особенно. То, что для него очевидно, то для меня... Даже в голову прийти не может. Элементарно – дело будет ночью в лесу. Фонарик с собой брать? Ага. "А что такое фонарик?".
Сон не приходил. А приступ меланхолии с мизантропией и само... Ну, наверное, это называется "самобичевание". Или – "самокопание"? Так вот, это не уходило.
"В здоровом теле – здоровый дух". Ещё проще: "Не бери в голову – бери в ноги. Толще будут". Намёк – понял. И я пошёл отрабатывать комплекс общефизических. Уже минут через пятнадцать, отдуваясь и обливаясь, я злорадно представлял физиономию Чарджи при отжимании по-японски. "Встаньте на носки ног и кулаки рук". А что, у самурая кулаки не на руках? А носки – на ушах? "Прикоснитесь кончиком носа к земле между носками". Это... как-то... очень неудобно... ну, предположим. "Не отрывая кончик носа от земли продвигайтесь вперёд, удерживая перед мысленным взором зрелище цветущей сакуры". И комментарий полного доброжелательности сенсея: "Центр сосредоточения энергии тела и духа должен следовать за вашим носом максимально близко к поверхности татами. Повторяйте упражнение пока цветки сакуры перед вашим внутренним взором не распустятся полностью. Как на священной горе Фудзияма при наступлении утра". Между прочим, центр сосредоточения энергии – это у них в солнечном сплетении. Прижимаемся животом к земле между носками ног и, не отрывая нос от земли, мед-е-е-е-дленно вытягиваемся вперёд... Хоть как она выглядит? Эта цветущая сакура на горе... какая-то яма...
