Текст книги "Пейзанизм"
Автор книги: В. Бирюк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)
Часть 11 Откаты и закаты
Глава 55
Меня по жизни давно развлекало выражения разницы в ощущениях цели. Именно «в ощущениях». Цели разные люди могут декларировать одни и те же. А вот «ощущение» у них разные.
Был такой фильм об очередной мексиканской революции: "Золотая пуля". Так вот, там нормальный чистенький, беленький, энергичный и деловитый янки сделал все, о чем мечтал мексиканец Чунча-барабанщик: спас от смерти, попарил в баньке, сводил в бордель, напоил-накормил, выдал чемодан с баксами. Ну или – "гринами". Для Чунчи – "сбылась мечта". Но – "мечта идиота". "Идиот" не понял – ощутил: "это неправильно". И благодетель-янки получил пулю в живот. Можно сказать: "чёрная неблагодарность", можно – "загадочная мексиканская душа". Или там: "неизбывная тоска латиноамериканского католицизма".
Просто в разных культурах – логика разная. Настолько, что иногда выглядит как отсутствие всякой логики. Как сказал Л.И.Брежнев своему давнему приятелю об "обществе развитого социализма": "Коля! Логики не ищи!".
Для меня, с моими мозгами "заточенными" под оптимизацию всего чего не попадя, эти, мягко выражаясь, "коллизии целей" – существенный элемент среды обитания. Не скажу что "как два пальца об асфальт", но просекать наловчился. Клиенты постоянно декларирует одно, предполагают другое, имеют ввиду третье, хотят четвёртого, а на самом деле нуждаются в пятом.
Для моих современников из двадцать первого века главной целью суда, рассматривающего дело об убийстве, является установление личности убийцы и его наказание в форме длительного тюремного заключения. Для судьи, если только он не куплен или иначе лично не заинтересован, главной целью является правильное исполнение предписанной в УПК РФ процедуры. А там уж "куда кривая вывезет" – соревновательность сторон при декларированной "презумпции невиновности" и – "каждое сомнение трактуется в пользу подсудимого".
Но это все не столь давняя логика. Были, например, варианты с – "тяжесть доказательства невиновности возлагается на подозреваемого". Хотя почему были? В европейских странах и в двадцать первом веке действует "презумпция виновности". Правда, исключительно в налоговом законодательстве.
"Налогоплательщик? – Да.
Давай не расставаться никогда!".
Куда же ты денешься от "доильного аппарата" типа "государственная налоговая служба"? Только отдай и – "спи спокойно". Как медведь в берлоге – посасывая лапу.
По логике "Русской Правды" главной целью суда является "явление воли божьей", которая и определит виноватого. Ибо – "правда – у бога". Поэтому и в качестве предпочтительных, наиболее авторитетных свидетелей рекомендуется брать убогих, нищих, раздавших состояние своё, калик перехожих и прочую... с точки зрения моих современников – рвань, дрянь, пьянь, шваль и нищебродь.
На основании чего определяется преступник. С последующим наказанием в форме ну совершенно неподъёмного штрафа. Размер штрафа, видимо, общая проблема для всех исконно-посконных юридических систем. Да и для половины из третьего тысячелетия – тоже. Даже в поправках к американской конституции – запрет на разорительные штрафы оговорён в одной из первых.
Для вирника, который этот штраф должен взыскать, самое главное – возможность взыскания. Потому что его долька от этого идет. При отсутствии килограммов серебра, именно ему, вирнику, придётся все активы осужденного реорганизовывать, отчуждать и реализовывать. А какие у смерда активы... Тут же счета в банке не имеют. Ну забрал корову... А дальше? Её надо кормить, доить, пасти, навоз убирать... И не известно, какой денежный эквивалент получишь в результате всей этой суеты.
Так постепенно декларированная главная цель – "яви, господи, нам мудрость свою", трансформируется в цель совсем иную – "у кого есть килограмм серебра?" У кого есть – тот и виноват. Что не ново: "наказание невиновных и награждение непричастных". Тоже – русская народная мудрость.
У Макухи изначально был вариант растрясти владетеля. Все-таки, землевладелец – жирненькая дичь. Может чего припрятано-закопано. А то и сам надел с постройками, скотом и холопами продать можно. Но дело о смерти Храбрита рассыпалось. При моем непосредственном участии.
Макуха снова, было, воспрянул, когда воз битых "пауков" выкатили. И снова скис – не пришивается Аким Рябина к этому делу. Точнее наоборот: не шьётся ему дело об убийстве "пауков". Опять же не ново:
"Ты не шей мне, вирник, "чёрный сарафан"
Не входи, чиновник, попосту в изъян"
А в "изъян"... Ну очень не хочется. "Висяк", да еще групповой, публично рассмотренный и проваленный... очень не способствует деловой репутации и карьерному росту. Проще – могут и пинка дать. Тут целую команду с железяками нагнали, "бригаду масштабного доения". С полным комплектом обоюдоострых "доильных аппаратов". А получается – "пшик". Ни "надоя", ни, соответственно, "навара". Опять же по Высоцкому:
"Но тут малец с поправкой влез:
– Ты спутал, дядя."
Снова – малец в исполнении меня, ублюдка Рябиновского.
Целеуказатель княжьего "дояра" перещёлкнул и захватил другую цель: "Паучья" весь. Наряду с богатенькими индивидуалами типа купцов и мелких землевладельцев – одна из самых лакомых дичин. Можно и откусить, и прожевать. "Круговая порука" – штраф накладывается на всю общину. А там уж они между собой... И в клювике принесут. "Победил колхозный строй". Все довольны. Кроме историков, которые знают как "круговая порука" завалила Византию при Юстиниане, а "колхозный строй" – Советский Союз при Брежневе.
И плевать Макухе, что исправно действующий и приносящий в казну кое-какой доход объект налогообложения, от такого штрафа сдохнет и по миру пойдёт. Вирник – функция. Он своё отработал, виру взыскал, а там... хоть трава не расти.
Но снова облом: весь платит в том случае, если не найден убийца. Или община его не выдаёт. А тут вот он, стоит на коленях, руки за спину вывернуты, рычит-матерится.
И уж который раз – сопляк в моем лице вирнику кайф поломал. "Вот – мертвяки, вот – душегуб, вот – обоснование". Понятно, что улики... Нету их. Ну, так и "каждое сомнение в пользу подсудимого" – тоже нету. Из всего, чего нету есть только "правда". Которая – "у бога". При таком подходе, Хохряк очень даже подходит. На роль козла. Отпущения.
Понятно, что с одного подворья, пусть и старосты, такую сумму не взыскать. По хорошему, надо бы Хохряка без спешки подвергнуть испытанием железом. Точнее – раскалённым железом. Если "божий суд" покажет его невиновность, то... То искать другого убийцу. И не найти. Поскольку при отсутствии конкретного и персонального козла – можно вывернуть дело в "круговую поруку". Но это же думать надо. А у нашего красномордого "священного дуба" уже "желуди гнева" – во все стороны веером. Слюни летят брызгами как у поливальной машины. У него уже и его собственная главная цель набок съехала. Уже не надо ему серебра килограммами. Ему теперь главное – свою "вятшесть" показать.
Тоже картинка по моему прежнему бизнесу знакомая: начинают с "права", "справедливости", "воли божьей" и "национальных интересов". А заканчивается – "у кого писька длиньше".
"Самое страшное – потеря темпа". Кто сказал? – Сталин. – Так вот, Сталин, бери власть в свои руки и держи ритм в две четверти. Не давай туземцам отдышаться, проморгаться, оглядеться. А также – покурить и оправиться.
– Батюшка! Вели коней седлать. Надо к "паукам" ехать. Пока все не растащили.
– Стоять! Сперва – княжья вира! Сам пойду.
Неважно – что растащили, неважно – кто. "Народишко-то – дрянь и сволочь". Это для каждого... "власть имущего" на Руси – аксиома. Куда крепче пятого постулата Евклида. Пока Аким от моего крика ухо прочищал, Макуха уже среагировал. Что русские люди, они же "народец подлый" – всякой чужой вещи применение найдут и концов не сыщешь – для вирника вполне очевидно.
Семерых связанных "пауков" быстренько покидали в поруб. Хоть сообразили пояса с ножами и топоры отобрать. Вирникова команда спешно выводила из конюшни лошадей. Общая суета действует заразительно: Аким тоже попытался вскочить на ноги – глянуть орлом, рыкнуть львом, побежать рыжей белкою... И осел назад на скамейку, держась за левый бок.
– Яков, твою мать! Ты чего стоишь! Седлай лошадей! Вон с этим... с сыночком моим... Мать его... Ехай в весь – смотри чтобы смерды наши вреда какого... Ну!
Удивительно, как быстро наши люди привыкают к хорошему. Особенно – к чужому. Вот десять лет стояли рядом "Паучья весь" и Рябиновская усадьба. И были друг другу чужие. А тут пару раз только и сказал насчёт межевых вёрст и вот уже: "смерды наши".
У конюшни – столпотворение. "И смешал господь языки человечков". У нас тут не строительство башни-столпа, а седлание коней и посадка на них же. Поэтому языки у здешних человечков не смешиваются, а так просто... узлами завязываются. А уши – в трубочки сворачиваются. От "великого и могучего".
Пока "княжьи" не ускакали – нам и подойти было нельзя. Наконец выметнулись толпой.
"Императрица Екатерина, О!
Поехала в Царское Село.
Дуй ей ветер в зад,
Чтобы скорее вернулась назад."
Тредиаковский. Придворный пиит Екатерины Второй. Насчёт «зада» это он правильно сказал – Макуха проводника не взял. Сейчас назад возвращаться будет. Нет, Ванюша, недооцениваешь ты предков – ломанули через луг в лес как на пожар. Или – от пожара. Галопом по бездорожью. Когда «вятшестью» меряются – дороги не разбирают, лошадей и людей – не жалеют. «Честь – дороже». Особенно – дурню при власти. «Письками мерятся» – поспешать надо.
"И жить торопится
И мерятся – спешит".
А мы вот заседлались спокойно и следом двинулись. Аким все уши мне оттоптал и отжевал. Чего делать, куда смотреть. Отжевал, потому что половину наставлений – на ухо шёпотом. Всю правую половину лица вытирать пришлось – слюни не только у Макухи летят. Почуял владетель серьёзную прибыль – и ушёл в экзальтаз.
"Два мужика в экзальтазу
Пустились по морю в грозу.
Будь послабее экзальтаз
Длиннее был бы мой рассказ"
Тут Потаня появился с Любавой. Ну, девку-то я сразу завернул: у её бати еще не все постирано. Сказал бы просто «нельзя» – получил бы кучу проблем. А так – неисполнение прямых должностных обязанностей из традиционного женского круга. Скривилась, но ушла. А Потаню я с собой взял – нужен кто-то, кто о местных заморочках представление имеет. Да и на Шарку его посмотреть. Своих всех четверых погнал оружие взять. И Николая тоже: ожидаются споры хозяйствующих субъектов – потребуются экспертные оценки стоимости. Рейтинговых агентств здесь нет, да и фиг с ними, с рейтингами. Что я, Греция с Португалией? Но хоть представление иметь что почём...
Аким уловил смысл – велел и Доману ехать. А коней-то на всех не хватает, а я-то верхом ездить не умею. Совместим одно с другим, "минус на минус даёт плюс" – Ноготок меня в седло вздёрнул. Ивашко сразу ревновать начал. Не в смысле секса, а в смысле к господину приближённости.
И мы поехали, спокойно, вдоль речки. Той дорогой, что недавно раков тащили. Вроде бы вот оно было, только что, а уже сколько всего. Может, это из-за меня? От детскости моей? У ребенка каждый день куча событий происходит. Все важные, значимые, знаковые. Потом проходит лет двадцать и вдруг выросшее дитятко выдаёт:
– Когда у папы борода – он страшный.
– Да когда ж ты меня в бороде видела? Один раз когда тебе три годика было.
– Ага. Но я помню.
Дети – они такие. Сколько не учишь – все забывают. А вот что мимо летело... Влетело и застряло. Отсюда главное правило: веди себя при детях всегда прилично. А то они потом такое про тебя вспомнят... Причём – в самый неподходящий момент.
Только как-то события эти, "хеппинсы" – не детского круга. "Пауки" битые возами – как-то не по-детски.
Или это эффект "попадизма"? "Свинья грязи всегда найдёт, а попаданец – приключений". Попадун вляпывается в течение исторического процесса как камень в болото. Рвёт верхний слой, разбрызгивает грязь. Все вокруг хлюпают и булькают, пока этот чуждый данному месту-времени булыжник не взбаламутит ил на самом дне и не затихнет там в придонной мути.
И хоть бы такая каменюка только исторический процесс рвала – она ж судьбы человеческие рвёт и ломает. Кое-какие – целенаправленно. Но в основном – просто не замечая. Как муравьёв давит. Верно древние китайцы говорили: "Не дай бог жить в эпоху перемен". Всякое изменение для человека, который под это "колесо истории" попал – катастрофа. Мои современники любили слово "стресс". Так это – для экзалтизированных дамочек с таблетками. А вот когда
"Враги сожгли родную хату,
Убили всю мою семью".
Это что? Тоже стресс? А если не враги? А если соседи-родственники? Соотечественники и единоверцы, сослуживцы и сотрапезники?
Рвутся отношения между людьми, имущественные, социальные, личные. "Кто был ничем – тот станет всем". А кто чем-то был? Станет "пылью лагерной"? Это уже не про попаданцев – вообще про революционеров и реформаторов. Всякие изменения в обществе – боль конкретных людей. Только треть особей хомосапиенсов склонна воспринимать инновации. Хоть какие. Получается что идеал истинно демократического общества, которое работает на большинство, на оставшиеся две трети – полный застой и стагнация. А всякий прогресс – не дерьмократично и не либерастично. И – не просриатично. Как у здешних, у предков: по старине, от дедов – прадедов. Вот с этим они татаро-монгол и встретили. И на триста лет всем народом под степняков легли. Ханскую туфлю смоктали и причмокивали. Просриоты, факеншит. Баяны "преданий старины глубокой". Вот в чем просриоты с дерьмократами сходятся – в консервации. Мечта славянофила выглядит как мудрость царя Соломона: "И что было – то и будет. И нет ничего нового под луной". И не надо. Им.
Лошадь под нами прыгнула через канаву. Ноготок поймал меня уже в полете и крепко прижал к себе. Ух как больно! У него же боевой пояс надет. А там шипы сантиметровые по всему периметру. Хорошо – безрукавку овчинную успел накинуть, а то была бы у меня сплошная перфорация по спине. Наша компания снова спустилась к реке и подъехала к воротам в весь. Ворота – распахнуты, возле лежали двое мужиков. Рубленных-колотых-резанных – не видно. Боя вроде бы не было. Но голова у одного в крови. И над ним уже баба воет. А второй тихо лежит – только ножками сучит. Не хорошо как-то сучит. Я такое подёргивание уже наблюдал. И в этой, и в прошлой жизни. Называется – предсмертные судороги.
Да что он, вирник, сдурел что ли? Наших смердов резать... Не позволю! Команда въехала в селище.
"И ужас народа при слове «побор»
Подобен был ужасу казни".
«Побор», «набор», «разбор»... как не назови, а на Руси всякое явление «мужей государственных» – либо ужас до тошноты, либо тошнота ужасная, до рвоты. Либо – «два в одном». Герцен описывает появление землемеров в удмуртском селе: «С криками „межимерия!“ крестьяне бежали в лес подобно жителям западных губерний при наполеоновом нашествии».
Понятно, что всякое государство – организованное насилие. Но что ж оно так коряво "организовано". Если уж снимаете шкуру с подведомственного стада, то хоть делайте это как-то... задорно, весело, с доброжелательностью, в атмосфере праздника и искреннего сочувствия. "Весело подняли и весело понесли". Вон как евродемократы – врут в глаза. Но при этом так душевно, так искренне сочувствуют. Аж и самому думать не хочется. Чувствуешь, что поимели. И уходишь удовлетворённый. Хотя бы морально. И облегчённый. Не только финансово. А у нас ...
У нас Макуха творил суд и расправу. Как понимал, так и творил. Его люди сгоняли "пауков" в середину селения, прямо к воротам. Сгоняли резво и резко. Плетями. Здесь, на пятачке перед воротами, ставили на колени. Кто медленно соображал – плеть, кто вякал – плеть. Впрочем, народ не возражал. Как электорат на президентских выборах. Единственные, кто осмелился иметь собственное мнение, были собаки. Их рубили с седла. Между делом стражники заскакивали в дома и прихватывали "что плохо лежит". Как всегда, "плохо лежало" особо ценное и наиболее компактное. Попутно выгоняли из домов попрятавшихся обитателей. Вой, крик, плач...
Слева во все это орущее многоголосие вдруг врезался... даже не крик, а какой-то... визг уходящей в разнос турбины. Я такое только в первый день слышал. В свой первый день в этом мире. Когда на зимнем льду речки Волчанки княжии гридни рубили головы повстанцам. А я сам стоял в общем ряду кандидатов. Господи, как давно это было! Полгода назад.
На перекрёстке носом вниз лежала бабёнка, а стражник, упёршись ей в спину коленом, что-то делал с её головой. Звук и ему не понравился. Он хорошенько ахнул её кулаком по затылку. Выгибающаяся молодка воткнулась подбородком в плотную утрамбованную землю. Прикусила язык. Ныть не прекратила, но мощность сбросила сразу децибел на 80. По логарифмической шкале. Тут стражник как-то махнул кинжалом у её головы и удовлетворённый поднялся. У него в руке качались две небольшие гирлянды.
А называется это... височные кольца. Точно. Совершенно специфическое славянское украшение. Скандинавские, к примеру, дамы много чего из ювелирки от наших баб переняли. До 10 века все эти викинги женского рода ни ушных, ни шейных украшений не носили. Ну, наши как-то потихонечку их к цивилизации приучили. Объяснили, показали, дали поносить. Но вот височные кольца... это уже высший пилотаж. Больше всего славянская дева так украшенная, похоже на правоверного еврея с пейсами. Причём в пейсы вплетены металлические колечки. Бывает, девушки косички такие на висках заплетают, бывает кожаный ремешок к волосам привязывают, а уж на него эти самые... позвякивающие поблёскивающие приманки для самцов. Ловля богом суженного на блесну. По выходным и праздничным дням.
Что интересно: все может поменяться, перениматься, заимствоваться. Но вот эти кольца у каждого славянского племени – только свои. Как автоответчик "я – свой" в каждых национальных ВВС. У радимичей на Соже – только семилучевые. А вот тут... Точно, серповидные бронзовые висюльки. Как у кривичей и положено быть. Столько крика из-за нескольких медяшек. Поршневые кольца куда как импозантнее смотрятся. Можно сказать – гламурнее. Хотя откуда тут гламур? Или – поршневые кольца?
Хватит этнографировать и ювелировать – переходим к мордобою с отягчающими. Ох как я не люблю "власть пердержащих". И по жизни не люблю, и притормаживать их не люблю. "Не тронь дерьмо – вонять не будет" – русская народная мудрость. Но надо:
– Господине! Вирник! Останови людей своих!
Не слышит. Или вид делает, что не слышит. Реальность от имитации отличается просто. Путём теста на беременность. Ну, или русского мата. Желательно громко и складно.
– Макуха! Е...ть тебя в ухо. Не остановишь людей – вые...у всех как бл...дей.
Услышал. Скорость смены цвета на морде – как у хамелеона на спинке. Но вот рисунок задника не воспроизводит. Тебе бы только на фоне большевистского знамени... мимикрией заниматься.
– Собери людей, наконец. А то всем устрою п...дец.
И не надувайся так. Я еще на первом курсе многоэтажные конструкции строить наловчился. У меня их однокурсники списывали и на память заучивали. Рифмованные, в двенадцать этажей, со словообразованием и неожиданными поворотами сюжета. А то развели здесь, понимаешь, зародыш русского языка из трёх слов.
Эх, прав был Владимир Владимирович. Я не про того ВВ, который на букву "П", а про того, который на букву "М". Вот именно – Маяковский. Он так и сказал: "Покайтесь во всех отглагольных рифмах". Ну, "не согрешишь – не покаешься". А ну-ка согрешу-ка.
– Ты тут виру берёшь или му-му е...ёшь?
А вот это я зря. Как-то я такого оттенка зоофилии в восприятии слушателей не предусматривал. Не читали тут еще про Герасима и Муму. Поскольку не написано. Хотя все равно – оба варианта... с нестандартной ориентацией. А вот железяки из ножен тащить – это не надо. Главное – моим не надо. Вынул меч из ножен для "попугать" – плати князю гривну виры. Эти-то "княжии" – могут и помахать железками. Мы-де помехи разгоняли. Ага, перед антенной радиолокатора, который здесь будет через 800 лет. Им можно – они "при исполнении". А нам нельзя. А вот что именно конкретно нам нельзя...
– Чарджи! Охрим! Савас ицин оклар. Тарафлар реддетти! (Стрелы к бою. Разойдись по сторонам.)
Чарджи понял. Принял в сторону, вытягивая из тула лук. У него и тетива натянута. Принц-принцем, а ко всяким неожиданным осложнениям... как пионер – всегда готов. Охрим не понял, но навык работы в команде у него есть. Чарджи ему только рукой махнул – поехал на другой фланг лёгким шагом. Ну что, ребятишки, стражники-нужники-кольчужники – поиграем? Под "кинжальным и перекрёстным"?
И закон... "Я не херувим, но чту уголовный кодекс". Здесь же свободное ношение оружие не ограниченно. И "Русская Правда" только о мечах говорит. Ну как, вирник, переваришь калёную, гранёную, бронебойную между четвёртым и пятым рёбрами? Потом, правда,... Но это будут уже мои проблемы – для покойников "потома" нет. "Блаженны павшие за правду". В том числе и за "Русскую Правду" в "Пространной редакции" в варианте "Устав Мономахов". Хочешь быть блаженным – счас будешь.
Мне по жизни приходилось несколько раз вот так "безбашенно" лезть на рожон. "Рогом переть". Не единственная, но очень важная вещь – полная уверенность в своей готовности пойти до конца. Без деталей "конца" или "пойти" – по полному "гамбургскому" счету. Сыграть такую... "отмороженность" – у меня не получалось. Не играется. Нужно в эту свою готовность поверить самому. Есть, поймал, ничего кроме места боя и врага на нем не видишь и видеть не хочешь – победил. "Берксерк" это не дурень, возомнивший себя оборотнем, наевшись мухоморов. Это кураж до звона в голове и мышцах, смены контрастности и цветоощущения в глазах. Поймал кураж – враг отступает. И не только двуногие – милицейские овчарки со скулежом убегали.
Макуха выдохнул. И начал бледнеть. Как интересно видеть, когда красномордый брат на глазах становится братом бледнолицым. Пятнами по лицу и усыханием по фигуре. Точно: то был такой... надутый. А тут раз и... сдулся. Паренёк возле его коня, сунул пальцы в рот и свистнул. В обоих концах селения раздался новый взрыв звуков. Что-то хлопало, что-то вопило, что-то гавкало и ругалось. Но стража стянулась к воротам в пол-минуты. Я же говорю: волки. И отнюдь не "позорные".
– Потаня! Покажи господину вирнику подворье душегуба Хохряка. А то опять заблудится.
Нормально. Прошло. Не смотря на недоуменные взгляды стражников, Макуха, пожевав бороду, поехал за Потаней. Ну и как же без Ивашки? Ему же по-выпендриваться не дали, так он сам. Только вирников отрок подхватил узел с награбленным, лежавший у ног господского коня, а Ивашка уже тут как тут. Типа: "А что это здеся наше обронилось?". Даже и за гурду хвататься не пришлось – отрок с полувзгляда все понял и растворился безо всякого сухого остатка в форме уношения тяжестей и ценностей.
Местных я разогнал, Якова с Суханом и Доманом отправил присматривать за "исполнением правосудия". А главное – за исполнителями. Ворье, ёшкин кот, как всегда. Русские власти – плоть от плоти такого же народа. А сами мы переехали пятачок у ворот и вошли на общинный двор.
С этого места весь и начиналась. Не "Паучья" – прежняя, еще до Своякового похода. Я это место несколько дней назад с того берега, с сосны разглядывал. Вспомнилось – оглянулся. Где ж это я тогда сидел? А вон на том суку. Я – тогда, а вот кто-то – сейчас. На сосне человек сидит. Далековато и одет в тёмное. Если бы не дёрнулся, когда я разглядывать начал – и не заметил бы. Вроде здоровый мужик. Показал Чарджи – у него глаза лучше всех. Тот лук было ухватил – куда там. Далеко. Но древолаз движение понял, съехал сходу вниз по стволу и исчез. Ну и кому мы нужны на этот раз? Кто ж это озаботился живой "камерой видеонаблюдения"? У нас тут что – избирательный пункт по выборам президента РФ? Нехорошо это, непонятно и тревожно.
Надо бы было послать кого-нибудь посмотреть. Но "камера" уже убежала. А тут из-за забора справа раздался такой ор... Ну чего же они так все орут. Будто их режут. Хотя... С Макухи станется. Пошли посмотреть. Соседний двор – Хохряково подворье. Мог бы и сам сообразить – староста на окраине жить не будет. Полный двор народу. Вирниковы – орут для испуга, местные – орут от испуга. У ворот конюшни телега, на телеге мужичок мордой вниз – он орёт от боли. Ему пальцы между палками зажали и ломают. Не испанская инквизиция с "Молотом ведьм", но тоже – очень... деловито. Над пыточным натюрмортом – Макуха на коне. Аж трясётся от удовольствия. Разберёт он мужичка по косточкам. И не за его дела-вины, а за-ради "вятшести" своей, мною публично поруганной.
– Об чем крик, люди добрые?
– Захоронку Хохрякову не отдаёт.
– Так, может, не знает где?
Тут на меня хором закричали со всех сторон: пять-шесть баб, которые здесь же во дворе, дети, которые у них на руках и которые за подолы держаться, сам Макуха, люди его. Из моих – Доман с Потаней влезли с комментариями и разъяснениями. Тут еще и местный петух решил что солнце ясное взошло. В моем лице. Дурдом. Даже "Голос Америки" под советскими глушилками был более информативен.
Постепенно выясняется: мужичок – не мужичок, а парень – старший сын Хохряка. Двое других вместе с отцом пошли. Я так понимаю – они у нас в Рябиновке в порубе сидят. А этот дома остался. В своём. А сюда к матушке в гости зашёл – на отцовское подворье. Поскольку отделился по весне, вот баба его на сносях. А тут понаехали всякие. И сразу в морду. А потом – руки ломать. Ну, естественно, раз старший сын – должен быть в курсе отцовых дел. Конкретно – куда батя кису, мошну, скрыню, заначку, клад, основные активы, накопления, стабилизационный и он же резервный... Вообщем: "где, гад, серебро спрятал?!".
Хохрякович божится и клянётся. Макуха уже ломанье пальцев отставил, бабу эту беременную велел к поднятым оглоблям привязать.
– Не хочешь серебро нам показать? Так сейчас на дитё своё наглядишься. Мы те его покажем. Во всей красе. Посмотришь как оно из жениного брюха под плетями выскочит.
Вот хоть убей, при всем моем гуманизме, демократизме и рыцарстве с благородством... Не полезу. Ну какое может быть рыцарство по отношению к удойно-вьючной скотинке? Если это люди, то я не-людь. И переть против "княжьих", заморачиваться их смердяче-дружинскими разборками...
Как сказал Михаил Юрьевич – великий русский поэт и прекрасный офицер российской армии:
"Привет, немытая Россия.
Страна рабов, страна господ".
Но Макуха продолжал рассказывать страсти. И выдал красочное описание того, как он конкретно этого Хохряковича погонит с его молодой женой на рынок рабов в Елно. И что по дороге его люди с ними конкретно сделают. А вот это уже превышение полномочий и нарушение прав собственности. Моей собственности.
– Прости господине. Не понял я насчёт "продать в холопы". Просвети, сделай милость.
Ух как он... воспарил. То ему целый день от меня обломы и препоны, а тут я сам в невежестве признаюсь и об учении прошу.
– По "Правде" душегуб и семья его, а равно и имение, кое надобно для покрытия виры, взыскивается в пользу князя. Сам же душегуб с чадами и домочадцами обращается в холопы. Кои после наказания княжеского, обычно плетями, продаются с торгов. А вырученное идет в казну. Понял, неук?
Чего тут не понять – власть всегда свою дольку выжмет. Как алкаш кошку, попавшую в бочку с вином, выкрутит. Но...
– В законе сказано о домочадцах. То есть о людях живущих с душегубом в одном доме. Так?
– Ну... так...
– А отделившийся сын в число домочадцев не входит. Так?
– Эта... Ну... Ты к чему дело-то ведёшь?
– Ни Хохряковича этого, ни бабу его ты похолопить не можешь. Они по Хохрякову делу не ответчики. И более того – если тут есть их добро, то они могут его забрать и спокойно уйти.
Макуха снова вошёл в режим "ты же с нашим знаменем цвета одного". Хохрякович воспользовался растерянностью стражников и пополз ко мне на коленях. А баба его начала рожать. В положении "стоя", со связанными над головой руками. "Есть женщины в русских селениях...". Подтверждаю – есть. Их даже слышно. Вроде и не велика бабёнка, а озвучка – как на рок-концерте. Хотя... если всякие хеви-металлики на сцене рожать начнут, то и им усилки будут без надобности.
А баба еще и телегу за оглобли набок своротила. И сама завалилась. Остальные... дамы смердячьего происхождения резко подняли мощность и частоту своих собственных акустических сигналов, все детишки их поддержали. Вой стоит... зубы разламывает. И хоть бы кто с места сдвинулся. Пришлось самому идти – ножичком вязки у неё от оглоблей отвязывать. А у неё уже весь подол мокрый. Воет так... приступами. Господи, так она же девчонка почти. Глаза по кулаку, кулаки на рубахе на животе сцепила. Аж до синевы пальцев. И тужится явно не умеет. И дышать правильно – тоже.
Да что я им тут – акушер-гинеколог? Вот тут прямо во дворе и роды принимать? Была одно время модной такая тема: "роды в воду". Говорят что ребёнок не получает при рождении мощного стресса от первого соприкосновения с воздухом, что вожди древних инков так себе процесс воспроизводства себя любимых обеспечивали. Дельфинов вспоминали. А еще говорят что в древности финки прямо в снег рожали. Одна папа римская, которая на самом деле мамой оказалась, в соборе Святого Петра во время литургии девочку родила. Но вот чтобы не "в воду", не "в собор", не "в снег", а прямо во двор рожали... Во двор полный людей, детей, коней, мух и мужиков... Не слышал. Может это настолько общепринято, что и упоминания не заслуживает?
А девочка-то "поплыла". Глазки закатываются, кричать уже не может – воздуха не хватает. Только жилка на шее бьётся бешено. Нехорошо однако. Пришлось дать ей пару оплеух. Под плечи ногу подсунуть и голову приподнять.
– Живая?
– А... Ага...
Тут она как заорёт, как выгнется... Я аж испугался – может сделал что не так. Бабам рукой махнул – ну будете хоть что делать, или так этот бесплатный цирк продолжим? А эта орать прекратила и смотрит на меня во-от такими глазами. Вся потная, мокрая, дрожит. И... улыбается.
– Все. Вроде.
И правда – под подолом что-то шевелится. Тут, наконец, бабы подскочили, меня оттеснили, роженицу подолами закрыли. Ну и слава богу: приём родов в дворовых условиях – верный путь к импотенции. Как в следующий раз залезать буду да и представлю – чем дело кончится и как это "дело" наружу полезет... Богатое воображение в сочетании со способностью предвидеть последствия приводит к полному нежеланию заниматься любым видом деятельности.
