Текст книги "Пейзанизм"
Автор книги: В. Бирюк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)
Глава 54
Поехали. Моление о ниспослании божьей милости участникам «соревновательного процесса». Вообще, ГБ, в смысле – Господь Бог, во всем этом местечковом судилище – обязательный соучастник. После всего того, что натворил Творец Всего Сущего, ему только и остаётся – «творить суд и расправу». Конкретно и исключительно в этой самой Рябиновке на Угре. Если дело дойдёт до «божьего суда» с ордалиями – испытанием водой или железом – будут жертвы среди мирного населения.
Все постояли на коленях, потыкались лбами в землю. Наконец, вирник уселся. Мы с Яковом подняли Акима на ноги. Могли бы и пожалеть старика – тяжело же ему туда-сюда скакать. Ладно, мне тут рот открывать не положено, сидеть – тоже. Так что поработаем в презренном жанре "наушника". Не в смысле электронного приспособления, а в смысле: "не ори в ухо". Зрители расселись на корточках вокруг двора. Ощущение от панорамы – массовый... сортир на свежем воздухе. "Чистая публика" расположилась на принесённых скамейках по обоим сторонам крыльца.
Ну и? Чего стоим, кого ждём? Мятельник с вирником шепчутся. Прямо по Пушкину:
«Тут на глазах перед народом...».
И ведь отнюдь не демонстрируют захватывающего зрелища типа «колдун несёт богатыря». Хорошо известная обычная история – вечно у судейских какой-то сговор в последний момент происходит. Ну вот, дядька в мантии вылез вперёд и провозгласил. Называется это «заклич». О чем речь идти будет. Типа «американский народ против Джона Смита». Ну, поглядим, порезвимся. Я, ребятки, и в России в судах бывал, и в других странах. Это Николаю «Русскую правду» вдолбили. На память – как сумму параграфов. А я – специалист по сложным системам. Юридические – среди прочих. Я её читал и думал. Сравнивал с известной мне юрис– пру– и не пру– денцией.
Только этот мятый "мятельник" закончил тараторить вступительную формулу, как влез, с моей подачи, уважаемый человек – местный владетель Аким Янович Рябина:
– Простите люди княжии старца убого, глазами и ушами слабого. Разумом не разумеющего, здоровьем хилого. Охо-хо, грехи мои тяжкие. Только не пойму я. О каком деле речь? В деле должен быть истец и ответчик. А где они? Истец-то кто? Совсем, что ли я слепой стал.
Так. Понеслось. "Дело об убиении мужа княжьего невинного Храбрита Смушковича" даёт первый перебой.
– Так вдова его, дочь твоя, Аким. Она истец.
– Не вижу. Да и лжа сие – Мария по мужу своему "головного" не искала, розыска не просила. Кто истец-то, Степан?
– Счас дочку твою приведут. Вот она и скажет – почему мужнего убийцу не ищет.
– Стоять! Не ищет потому что я так велел. Она мне дочь, ныне – вдовая, у меня на дворе живёт. Она – во власти моей, из воли моей не выйдет. А я не велю.
Аким явно завёлся. Степан – тоже. Мало того что публично, перед народом доказывается его профессиональная непригодность. В форме нарушения процессуальной подготовки процесса. Так ведь еще вирник получает пятую часть от виры. Да постой, да судебную пошлину. Одного овса четырём коням, да по паре кур каждый день, да овцу на неделю, да солода семь ведёр... А если дела нет – нет и навара.
– И об этом спрошу. Почему ты, Аким Янович, не велишь убийцу зятя искать. Какие у тебя причины-резоны убийцу доброго мужа покрывать.
Вона куда у дяди мысли побежали. Дела десятилетней давности, особые поручения Храбрита, поднадзорное положение Акима. Дед, пожалуй сдрейфит. Нет, ничего я в этих людях не понимаю – Аким только сильнее разъярился.
– Спроси Степушка, спроси. Коли есть у тебя такое право спрашивать. А дочку – не моги. Или ты, Степан, в попы подался? А ряса где? А? А коли нет, то не дело княжьему мужу в чужой дом лезть, меж отца с дочерью становиться.
Аким хоть и слаб нынче, а головы не теряет – дела семейные в юрисдикцию светских властей не попадают. Незамужняя дочь полностью принадлежит своему отцу. Если выходит замуж – мужу. Если вдова, и остаётся в доме мужа – свекру. Но она вернулась в Рябиновку – Аким ей господин, и в делах этих никому, кроме местного попа, отчёт давать не обязан.
А Степан сам... Мелочь, конечно, но сработала – в Святой Руси нет института общественного или государственного обвинителя, прокуроров тоже нет. Не может вирник или судья сам поддерживать обвинение по уголовным делам. Должен быть хоть кто-то, кто скажет: "мне – ущерб". А нет иска – нет дела. Четыре кило серебра пролетают у Макухи мимо носа. Тот так расстроился, что попробовал даже Ноготка с Чарджи в это дело втянуть. Все-таки слуги Храбритовы. Им-то и известно что-нибудь может быть, или там из имущества нанимателя покойного чего захотят.
Облом-с. Ноготок просто головой покачал: "Нет у меня претензий". А Чарджи выразился витиевато. В том смысле, что если бы была его обида, то он смыл бы её кровью обидчика. И закончил фразой на неизвестном мне языке. Полиглот таборный. Видимо, ругательство. Видимо, на аланском – торкский я знаю, грузинские ругательства тоже улавливаю.
Интересно, Храбрит говорил, что он в отпуске по поводу получения надела. А вот Макуха статью шьёт другую – убийство госслужащего. Двойная вира. Это от жадности или как? И еще – раз был донос, значит есть и доносчик. Есть такое понятие – "ябедник". Ещё не в негативно-ругательном смысле. Вполне юридически корректный термин, возможный участник процесса со стороны обвинения. Вот он может требовать наказания и возмещения. Его можно тоже выдернуть. На общее обозрение. Но Макуха этого не делает. Значит есть у нас еще один "стукачок" – действующий "человек системы". И коли его так берегут, то Аким все еще "под тайным надзором".
Они препирались еще с полчаса. Пришлось быть внимательным – чтобы никто не вздумал отвечать на хоть какие вопросы судейских. "Да мы... да вам... все что хошь расскажем, и покажем, и попробовать дадим. Но потом. В частной обстановке, за столом, под бражку... А зачем нам присяга?".
Правильно Разгон писал об энкаведешниках: "у следователя и допрашиваемого общих интересов нет. Даже когда дознаватель изображает сочувствие и готовность помочь". Конфликт интересов плюс конфликт субъектов. Сажаемая личность и сажающая её система – антагонисты.
Наконец Макуха понял, что "ваши не пляшут". Дядька в чёрном погнал новый "заклич" – дело об убийстве Корьки. Хорошо хоть заново молится не стали. Здесь пошло быстро, поскольку кратко, по древнеспартански. Хоть посмотрел как к присяге приводят. Яков клялся на Святом Писании – такая толстая засаленная книга из вещей вирника. Переплёт деревянный, с медными застёжками и уголками. Эдаким кирпичом... попадёшь по голове удачно – наповал.
С Яковом все просто: "Иду. Гляжу. Бежит. Стой. Он на меня. С ножом. Я его мечом. Голова в кусты. Отлетела". Крыть нечем – неотъемлемое право на необходимую самооборону. Куда и откуда бежал, откуда нож... К обсуждаемому факту перехода в мир иной – отношения не имеют.
Солнце уже к зениту, тень сдвинулась, народ сомлел. "Пауки" начинают потихоньку рассасываться. Наши их гоняют из всех построек – что б опять не спёрли чего. Скучно и жарко. Наконец вирник объявил перерыв.
И пошёл я делать неизбежное и неприятное – вынимать Потаню из поруба, как здесь говорят – "вырубать". Хорошо хоть Любаву догадался с собой взять – мужик почти все свои заранее заготовленные слова проглотил. Говорит как Черномырдин или генерал Лебедь в своё время: слово вслух сказал, два – про себя проговорил.
Извиняться... ну и кто это любит? Прости Потан, муж добрый и честный, за безвинное твоё заточение и сидение, за подозрения и наказания без основания и преступления. У Потани хватило ума не рвать горло: все-таки через него информация к "паукам" уходила. Сначала он мне не поверил, пришлось объяснять. Потом взвился: "как же так? Я же её столько лет любил, а она меня предала? И столько лет – предавала."
Так его это поразило, что и беспокойства о ней не проявил. Забьёт его отец его мачеху-любовницу или нет – уже без разницы. Если она его годами обманывала. И насчёт Светаны мимо ушей пропустил. "Поваляли – и ладно". Только когда я пообещал, что все, из его дома разграбленное, вернут, он дёрнулся: много взяли? Потом Любава его за руку подхватила и потащила домой. В пустую избу с еле двигающейся женой. Любаве теперь хозяйничать, порядок наводить, отца принимать, порты его после долгого в яме сидения – отстирывать. Так всегда – взрослые в свои игрушки играют, а дети проигрыши платят.
А меня уже ждут. Опять Долбонлав возник ниоткуда:
– Эта... Ну... Вот... Тама... Болялин...
Может, я в логопеды пойду? Бескрайнее поле деятельности. На этой Святой Руси сплошная дислалия. Кого же как не предков великорусских учить правильной русской речи? Тут связь прямая: как думаешь так и говоришь. И обратная. Поставлю я вот дедам-прадедам правильное произношение и артикуляцию, будут они сложносочинёнными и сложноподчинёнными общаться. Глядишь – и в мозгах порядок появится. Потому что для правильного построения речи нужно напрячь свои извилины. Извилины напрягаются, тренируются, в спиральки заворачиваются.
"И может собственных Платонов
И быстрых разумом Ньютонов
Российская земля рождать".
Будет не как у Ломоносова – «может», а в совершенной форме множественного числа: «И толпы собственных Ньютонов...». Глядишь, лет через семьсот и Эйнштейны не потребуются. Будут всю науку делать Ивановы с Петровыми. Только научите детей связно говорить. А мыслить связно они и сами научатся.
Не дадут. Именно поэтому. Ну зачем элите в любой стране во все времена толпы "ньютонов"? Да еще "быстрых разумом"...
"Наше образование направлено не на воспитание умных людей, а на создание добропорядочных, благонамеренных и законопослушных граждан". Это не Русь Средневековая – это кратко сформулированная концепция общенародного образования двадцать первого века в одной из процветающих стран Евросоюза. Мы тогда не о литературе или истории с местным "сеятелем разумного, доброго, вечного" сцепились – там вообще труба. Что дети путают Наполеона с Гитлером, а римского папу с "римской мамой" – волчицей, которая Ромула и Рема выкормила... Ладно, повторим как Герцен писал: "Человек не знающий истории подобен дереву без корней – всякий ветер его валит". Ну охота им готовить... площадку под "лесоповал" от какого-нибудь "восточного ветра"... Мне в мечеть не ходить, как, впрочем и в церковь, и в кирку, и в синагогу.
Нет, тема была вполне нейтральная – школьное преподавание математики. "Если бы законы математики затрагивали наше благосостояние – они доказывались бы с оружием в руках". Я в тот раз вот на это сослагательное "бы" в этой фразе Маркса и понадеялся. Выдал по Ломоносову: "Математику уже затем учить надобно, что она ум в порядок приводит". Ну и нарвался в ответ на категорическое противопоставление: либо "умный" – либо "законопослушный". Вообщем-то, правильно. "Или-или". Но в столь яркой форме, в той процветающей, глубоко, аж по самые гланды ушедшей в демократию, евро-стране...
Как-то глупость соотечественников легче переносится. Когда вроде бы серьёзные люди выдают слоган: "Русской школе – русские учителя" – понимаешь: " опять наши нацисты местных придурков собирают". Им не нужно умных, грамотных, профессиональных учителей. Не нужно добрых, заботливых, внимательных, отзывчивых... Снова "или-или". Или учитель – русский, или – хороший. Маразм. Уровень кретинизма в человеческих популяциях есть, по моим наблюдениям, величина постоянная. Вопрос лишь в том – на какой уровень социальной пирамиды это все... всплывёт и надолго ли там присохнет.
Ладно, Долбонлав, сделаю я из тебя Демосфена. А Демокритом ты и сам станешь. Но позже. Если не посадят.
Аким был в бешенстве.
– Ты... Тебя где носит? Ты что на суде говорить будешь?
– Ничего – мне слова не дадут.
– А люди твои? Ты меня разорить хочешь? Мертвяки на моем дворе, ты сам – сопляк. Отвечать мне за все твои бл...ские дела.
Дед прав, но только частично – люди у меня подготовлены. Но... "если хочешь, чтобы дело было сделано хорошо – сделай его сам". Многократно проверено. А как? А вот... редкий случай – коллега-попаданец в аналогичной ситуации нашёл действующий и непротиворечивый метод. Все-таки зря я так плохо к попадунам, можно и у них зерно найти. Разумное.
– Аким, а в вашем суде есть понятие "голос"?
– Какой такой "голос"? Чё ты несёшь?
– Ну, если человек сам говорить не может, может он от себя другого выставить? Отрока, например?
– Дурак! Нет, конечно. Негожий муж в суде не участник.
Облом. Хорошая была идея у моего коллеги. Но процессуально не реализуемая. А вот если...
– Дед, а если человек говорить может, а русского языка не знает – ему переводчика дают?
– Какого "перевозчика"? Через что перевозить? А... толоковника? Дают. А чего?
– А среди вирниковых людей есть толоковники с торкского?
– Да конечно! Ты чего крутишь! Тут нас сейчас разденут-разуют. Да еще плетями согреют.
– А с аланского?
– Хватит хренью заниматься! Дело говори! Как будем от мёртвых "пауков" уворачиваться?
– А с грузинского?
– Убью гадёныша! Яков! Давай сюда плётку мою. Чего там вирник решит – его дело. А я тебя родительской властью раньше обдеру!
– Значится так. На суде говорить будет Чарджи. На грузинском. Поскольку все остальные языки у него отшибло из-за волнения при виде лицезрения. Высокого, мудрого и бесконечно справедливого... Степана Макухи. Дед! Дослушай! А переводить буду я. Поскольку никто другой грузинского языка не знает.
Я предположил, что Аким все-таки спросит: "А ты знаешь?". Но дед надулся, сунул бороду в рот, пожевал под напряжёнными и ошалевшими взглядами присутствующих моих людей и его "верных". Все-таки, в средневековых отношениях есть положительные стороны: куча крутых мужиков, но на усадьбе поперёд владетеля, да еще старшего по возрасту... Молчат. Яков некоторое время крутил головой, будто примерял идею. Ивашка тоже крутит головушкой – не догоняет мужик. А вот Охрим с Чарджи и Николаем уже улыбаются. Наконец дед тяжко вздохнул, потом сам хитро и злорадно ухмыльнулся и произнёс:
– Индо ладно.
До кого дошло – заржали. Остальные начали спрашивать. Тут нас позвали. Чарджи выпятил грудь и мне на ухо заявил, давясь от смеха и форсируя акцент:
– Нэ правильно пэрэведешь – cасаклаоебис.
И чтобы это значило? Звучит... многообещающе. Особенно – окончание.
Снова крыльцо, снова "дуб ясеневый" в центре восседает. Чудак на букву "м" – "мятельник", провозглашает. Пошло рассмотрение дело "об убиении двух и более лиц". Телегу с мертвяками подкатили, "пауки" покойников официально опознали, возбудились, расшумелись. Но "княжии слуги" в полном боевом – это действует... успокаивающе. Уточнили применённые способы "нанесения несовместимых с жизнью"... Вот тут я задёргался – я ж не суд.мед. по части резанных-рубленных-колотых. Насколько местные могут идентифицировать орудие причинения и нанесения по причинённому и нанесённому. Но мы не зря по дороге останавливались – ребята кое-что подправили... В местах проникновения инородных предметов в тела пострадавших. А главное – времени-то сколько прошло. Да на солнышке летнем. От мертвяков уже и душок, и опухлость характерная.
Потом пошёл допрос. Каждого свидетеля привели к присяге. Тут-то и обнаружилось, что Чарджи... при лицезрении и от волнения. А также почтения, смущения и услужить хотения... Только по-грузински с картвельским акцентом. Понимать – понимает. А вот произнести... "В зобу дыханье спёрло". Макуха от... очередного осложнения в ходе ведения и судоговорения... так кровью налился – можно дрова от морды запаливать. А кто у нас тут по грузински говорит-понимает? – А вот мальчик Ванечка – полиглот-недоросль. От скуки – на все руки. Или – на все языки.
Чарджи – от смеха давится. Аж до слез. Он глаза утирает, бормочет что-то. Что-то очень нелицеприятное в адрес заседающих. А я перевожу:
– Его очи, ослеплённые дивным светом высшей мудрости, исходящей от лица господина вирника, пылающего неземным светом истины...
Тут уже и остальные отворачиваться стали и рты зажимать. А Чарджи на колени упал, за живот держится.
– И не только очи, но и все нутро его, освещённое и согретое мудростью проистекающей и распространяющейся по сим диким и прежде лишённым закона и порядка... Но в светлом лице обретшим наконец...
Макуха звереет. Чувствует что дурят, а крыть нечем. Я был прав – Макуха пытался хотя бы на аланском побеседовать. Был у него человек... Чарджи потом сказал:
– Сын коровы и ишака – знает два слова: "му" и "иа".
Деваться некуда, пошёл допрос. Аким немножко по-упирался насчёт нашего статуса: мы злодеи или видоки (свидетели)? Потом поспорили насчёт "полного видока" – это должно быть семь персон. Потом уточняли – а кто, собственно, претензию выставляет. Тут, наконец заговорил и Хохряк. Иск идет от вдов и детей убиенных. А вина клепается на меня. Я честно сделал во-от такие глаза. Даже Макуха взорвался;
– Ты, смерд смердячий, сдурел, что ли? Как может отрок малосильный четырёх здоровых мужей зарезать? Другого виноватого давай.
Хохряк кривился, хмыкал-гмыкал. Он-то знает и моем как-бы свидании с Пригодой, и о "внезапной замене в заявленном составе участников". Что я там был – знает. Но...
"Маловат я, маловат.
Тощ и очень строен.
И по весу своему
В убийстве не виновен"
Но домашние заготовки у него были. Обвинил подозреваемыми всех моих троих. Тут уже судейские задёргались: мертвецов четверо, обвиняемых трое – как вины распределять? А по вине и вира. С кого сколько? А они думали – легко будет. Чудаки. Легко, когда круговая порука идет. Когда есть истец, есть труп опознанный, который на общинной земле лежит. Тогда работает круговая порука – община виру платит или виновного выдаёт.
Мои все трое дружно вину отрицают. Чарджи головой мотает – как бы не отвалилась, Ивашко в крик кричит:
– На моей гурде крови нет. Твои люди смотрели. Она у меня чистенькая. Аки девица не целованная. А кто на меня поклёп ведёт пусть на божий суд выйдет. Я саблю в гадской крови умою.
Шалман, однако. Как бы нам и вправду до "ордалиев" не до играться. Раскалённое желез в руках держать... это не есть хорошо.
– Господин вирник, дозволь ханычу торкскому рассказать как дело было.
Пошёл рассказ. Все – правда. В моем переводе. Доман послал веток берёзовых еще нарезать. Зашли черте куда, поздно уже. Малёк (это я) по делу какому-то отпросился. Пока двое по роще тынялись ("А чего они там делали? – А за каким делом пошли, то и делали". А за каким делом пошли – у нас не спросили), Чарджи вышел из рощи, услышал крики, пошёл на шум, после на свет.
– Глядь – боярыч связанный. Стал вокруг смотреть – мертвые. Пошёл назад к остальным. Подогнали телегу, погрузили мёртвых, привезли. Тут вы.
Ни слова неправды. Правда из "правды" кое-что пропущено. Что между "глядь" и "стал смотреть" кое-чего было. Ну так никто и не требовал "всю правду".
– Значит душегубство на общинной земле свершилось? И что староста скажет? А кто из ваших – ваших же людей-то убил?
Макуха аж улыбаться начал. Ещё бы: мертвецы на земле "Паучьей веси". Убийца не найден – вся весь виру платит. Он сейчас вообще туда на постой переберётся. И взует "пауков" по полной программе – "по самое не хочу". Ишь губу раскатал. А Хохряк теперь бороду жуёт. В меня пальцем тыкать без толку – неправдоподобно. В кого-то из из моих? В кого? Чарджи еще и ханычем оказался. Если вирник общину в это дело втянет... 160 гривен виры... это цена всего скота в селище. Надо выручать... паучье племя.
– Дозволь сказать господине. Душегубство свершилось на земле господина Акима Яновича Рябины. Ибо согласно надельной грамоты, земли от сего места на пять межевых вёрст есть земля Акима Яновича.
– Чего?! Так весь здесь до Акима стояла. И всегда дань князю платила.
– Чего, говоришь? А ты на Хохряка глянь – ему-то эти слова не в новинку. Он-то знает, что "пауки" на Рябиновской земле живут.
Класс, у Макухи вообще ум за разум зашёл. Только он губу раскатал селян потрясти – опа, а они и не княжьи, а боярские. Значит, при отсутствии явного подозреваемого, виру придётся с владетеля взыскивать. Новый поворот. Но тут Хохряк додумал-таки свою мысль.
– Брехня. Кто-то из них душегуб. Или – купно. Железом пытать вели, господине.
Вот этого нам не надо. И не будет.
Мы с Чарджи переглянулись, как бы посовещались. "Мы посовещались, и я решил". И провозгласил:
– Господин вирник, В "Правде" сказано: "В случае отсутствия послухов при обвинении в убийстве даётся испытание железом." Или староста "пауков" вину на всех возлагает?
– Да! Вы все убийцы, душегубы, тати лесные!
Это уже выкрик из толпы "пауков". Не выдержали чистые христианские души перспективы частичного ограничения своих имущественных и общегражданских прав в части владения средством производства типа земля средне-свято-русская и таковая же, но скотинка. А вот беспорядок в ходе судебного делопроизводства и нарушение процессуальной строгости – власти сильно раздражают. Вплоть до "очистить зал от публики". До закрытого процесса мы не дошли. Просто Макуха велел всем заткнуться. Но там не захотели. Вирник в нормальных условиях идет вдвоём с отроком одвуконь. Но, видать, в Елно предусмотрительные люди сидят – послали целую команду. Команда перешла к исполнению предназначения: защита функции и наведения порядка. "Пауков" еще раз уполовинили. Часть из сельчан ушла еще во время перерыва – в деревне "всегда есть место подвигу". По крайней мере – трудовому. Теперь вот и половину остатка вышибли за ворота. И осталось пауков меньше десятка. "Меньше народу – больше кислороду". А нам и вовсе – дышать легче. Продолжим.
– Господин вирник, ханыч просит призвать в суд местного пастуха Хотена. Для дачи свидетельских показаний по рассматриваему делу. Поскольку он не холоп, а смерд вольный, то говорить в суде может.
Хотен сыскался тут же. Глазами лупает: "Я ни сном, ни духом....". Привели к присяге. Поставили перед Макухой.
– Ну и чего сказать можешь?
– Дык... Ничего.
– Ну и на что он нужен?
Это уже в мою сторону, в смысле – к Чарджи. Процессуально... некорректно, но рискнём. "Власть не дают, власть берут". Кто сказал? – Ленин. – Правильно. Бери, Ленин, власть в свои руки. В этой части допроса свидетелей.
– А скажи-ка, добрый человек, знал ли ты вчера утром о том, что боярыч к нижнему броду ночью побежит?
– Ну... эта... Ну знал.
– А зачем побежит? Знал?
– Не... ну... эта... вроде на свиданку...
– А с кем?
– Дык... ты ж, в смысле: он... не сказал... а вот по рассуждению моему... да к кому ему еще... и вроде обмолвился... вроде бы уговор с ней был... к Пригоде. Кудриной.
Тут уже и Макуха бороду к кулак собрал. Про наши игры, что третьего дня тут были, ему уже донесли. Крепче бороду держи, дядя. Сейчас я тебе еще одну... фенечку выкачу.
– А скажи, Хотен? С кем ты встречался вчера в лесу?
И не надо на меня так глазами хлопать. Сударь, ваше страстное желание соврать – написано аршинными буквами у вас на морде лица. И плевать, что здесь нет аршинов, а лицо в большей части поверхности заросло мелкой и кустистой растительностью.
– Ты не ври. Тут про тебя все знают.
– Дык... Я-то... да я ни с кем...
– Тебе эту бабу описать? Или саму её сюда притащить? Или рассказать как ты в березняке ей ноги задирал? Или еще чего?
Хохряк загрузился по полной. Аким – орлом глядит. Он-то в курсе. А вот Макуха медленно звереет. Сейчас как скомандует... А как железо раскалённое в руках носить – я не знаю. Не пробовал еще. Но если за это компенсация по размеру в полную виру – похоже, предполагается смертельный исход. Это хорошо, что у нас сумма иска большая. Было бы меньше – пошли бы на испытание водой. А там – до полного утопления.
– Давай Хотен, не тяни. Хочешь жить – говори правду. Ты вчера с этой бабой был? Кто она?
– Дык... Ну был. Служанка Хохрякова. Ходит на эту сторону травы для поросёнка нарвать вреда от неё нет а баба податливая а мне чего мне побаловаться сладко так на усадьбе баб-то уже и не осталось а ущерба от этого никакого...
– Замолчь. Ты ей, служанке Хохряковой, про мою... про свиданку боярича с Пригодой Кудриной говорил?
– Дык... а чего... а нельзя что ли... детишки там... поиграются... да у боярича еще и женилка не выросла... ой... ну в смысле... вреда никакого...
– Господин вирник! Я, Чарджи из Торческа, обвиняю Хохряка из "Паучьей веси". Узнав от служанки о предполагаемом месте свидания Ивана Рябины и Пригоды Кудри, Хохряк сообщил об этом самому Кудре и отправился, вместе с ним и его сыновьями, на место предполагаемого свидания. Где Кудря с сынами по его приказу и захватил и связал боярича. Желая порушить княжескую волю и не допустить власти Акима Рябины над землями Паучьей веси, решил он свершить злодеяние злодейское: представить будто драка была, убить своих четверых односельчан и боярича. Дабы и род Рябиновский подкосить, и вину за душегубство на Рябиновку возложить. Он знал о встрече, он в споре земельном – сторона противная. И, по силам своим, мог сие злодейство учинить. Ибо селяне ему верили, не опасались и спин своих от него не берегли. Однако же замысел свой диавольский успел исполнить лишь наполовину. А боярича – не успел, ибо, полагаю я, услышал моё приближение, испугался и убежал. Однако же ковы свои не оставил, собрал односельчан и привёл их сюда, в усадьбу, для расправы с Рябиновскими. Облыжно обвинив перед сельчанами Рябиновских в убиении Кудри с сынами. Дабы таким злодеянием решить вопрос о земле. Однако присутствие вашей милости здесь поломало планы злокозненные. И вот, злодей и душегуб, вынужденный, по ходу нежданного, но праведного суда, придумывать всякие кривизны, стал даже клепать на меня, инала из рода ябгу.
Вот теперь и для Степана Макухи, княжьего вирника из Елно, наступил "момент истины".
"Вдруг как в сказке скрипнула дверь
Все мне стало ясно теперь"
Он поднялся, всем видом демонстрируя ясность, очевидность, обоснованность и доказанность. А также непреложность, неизбежность и неотвратимость. Вытянул руку... Нет, не руку – десницу в сторону Хохряка и провозгласил:
– Взять!
Конец десятой части
