Текст книги "Три Мира Надежды"

Автор книги: В. Рыжов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

– Да, Этан, я понимаю тебя, – серьезно сказала Кали. – Старое, как мир, утверждение, что дорога к счастью лежит через добрые дела и самосовершенствование. Все слышали об этом Пути. Многие признают его за истинный. И почти никто не решается ступить на него. Но и это неправда. Как и все другие, этот Мир принадлежит Тьме, и Свет в нем – лишь случайный и нечастый гость. Преуспевают исключительно подлецы и мерзавцы, абсолютно честный и порядочный человек почти всегда обречен на страдания и не имеет шансов добиться успеха.

– К сожалению, ты права, богиня. При равных условиях, возможностях и способностях в соревновании победит человек, который хочет и может идти по головам. Но подавляющее большинство людей все же соблюдают хоть какие-то правила.

– А можно ли считать добрым поступком действие, за которое человек обязательно получит вознаграждение? Хотя бы моральное? Это же сделка, не более того. А если кто-то решил стать добрым за чужой счет? Вот начальник-самодур заставляет подчиненных, зависимых от него людей, жертвовать на храм или сиротский приют. От чьего имени он действует, кого представляет – Свет или Тьму?

– Ты знаешь людей гораздо лучше меня, Кали, – вздохнула Этан. – Мне очень трудно спорить с тобой. Но не может все быть вот так беспросветно. Бывают исключения. Не может не быть.

– Да, бывают. И за каждый бескорыстный и добрый поступок немедленно следует наказание. Если человек, посмевший отступить от этих жестких правил, не наказан – значит его деяние не такое уж и доброе. Либо это деяние настолько незначительно, что не привлекло внимания истинных владык Мира. Исключения только подтверждают правило. Настоящее воздаяние за все возможно получить лишь в следующей жизни.

– Значит, я, без всякого удовольствия убивающая и карающая незнакомых мне людей и несчастливая здесь, буду еще более несчастна и в следующей жизни?

– Не все так просто, Этан, – погладила ее по голове Кали. – Не всем же наслаждаться ароматом цветов или сочинять волшебную музыку. Кому-то надо вскрывать гнойники и убирать мусор, разбросанный по дороге. Но ты не решаешься назвать еще один Путь. Любовь. Да, Этан? Путь, который пока приносит тебе лишь тоску

и тревогу?

Девушка слегка покраснела и отвернулась.

– Ты напрасно считаешь себя недостойной любви, Этан. Но опять ошибаешься, как и многие до тебя.

– Тогда что же такое счастье? Хоть ты знаешь правду о нем? Ответь мне, богиня!

– Человек чувствует себя счастливым, когда получает гораздо больше, чем надеялся получить. Счастье – это краткий миг осознания своей неожиданной победы, какого-то невероятного достижения, либо – незаслуженного подарка судьбы. И счастливому человеку абсолютно неважно в этот миг, что его победа, его успех – это чье-то поражение, несчастье и горькие слезы. А потом он привыкает к богатству и власти, разочаровывается в любимой или возлюбленном, осознавая, что представлял себе все совершенно иначе, его слава тускнеет и совершенно теряется в лучах достижений новых счастливчиков. И все возвращается к исходной точке, человек снова несчастлив и снова мечтает о невозможном и несбывшемся.

– А зачем же тогда мы приходим сюда? – глядя ей прямо в глаза, спросила Этан.

– Все мы, и боги, и люди, лишь ученики, которым, чтобы идти дальше, нужно осознать, найти и решить свою, предназначенную лишь нам и только нам, задачу. И каждому дается испытание по силам, поверь мне. Кто-то должен написать несколько гениальных стихотворений, кто-то – найти лекарство от смертельной болезни, а кому-то, чтобы сделать следующий шаг, в этой жизни нужно, хотя бы, спасти котенка. А будет он при этом счастлив или нет – совершенно не важно. К сожалению, люди ленивы и подвержены соблазнам, хорошие ученики – большая редкость. И очень многие проходят мимо своей судьбы, живут чужой жизнью. И остаются

в одном классе на второй, третий, десятый сроки. Ты понимаешь меня? Твой Учитель и воспитатель, Лодин, пришел сюда, чтобы встретить маленькую несчастную девочку, неожиданно для себя получившую великий и страшный дар. Пройти это испытание, не бросить ее одну в этом беспощадном и жестоком Мире. Бесконечно усталый, мечтающий о смерти, разочарованный в себе и в людях, ради тебя он сумел найти в себе силы жить дальше. Защитить тебя, заслонить собой, спрятать и оградить от всех, научить всему, что ты сейчас знаешь. Обретенная тобой сила была слишком велика, она бы не помогла тебе, напротив – погубила. Ты бы слишком рано проявила себя, наделала бы глупостей, не прожила и года, погибла без его помощи. Все остальное, что случилось в жизни Лодина до тебя, у него уже было, много раз. Он очень близок к тому, чтобы стать бодхисатвой.

– Я знаю, что Лодин – святой, догадывалась об этом, – прошептала Этан. – Но никогда не думала, и не верю до сих пор, что моя жизнь и судьба имеют такое значение.

– Человек приходит в Мир, чтобы осознать и выполнить свой долг. И оставить потомство. Все остальное – иллюзия и обман. Царство Мары и Майи. Не верь и не желай – и ты не будешь чувствовать себя несчастной.

И Этан проснулась с сухими глазами и искусанными до крови губами.

– Я исполню все, что должно, но детей у меня не будет. Ты уж извини, богиня, – тихо прошептала она.

Этан теперь избегала встреч не только с Рутом, но и с другими людьми, которые, как чудилось ей, насмешливо и с брезгливой жалостью смотрели на нее, словно осуждая за нелепые мечты и бессмысленные фантазии. И не было больше бешеной страсти и жажды мести, с которыми ушла она из Ленаарского монастыря. Были чувство долга и осознанная необходимость карать и восстанавливать справедливость – так, как она понимала ее, и как подсказывала ей Кали. Не было желания убивать, но с этим в случае необходимости прекрасно справлялись переданные ей в подчинение маги и рыцари Ордена и слуги Кали. И лишь иногда, в самых сложных

и тяжелых случаях, в почти безнадежных и безвыходных ситуациях появлялась сама Этан. Словно нехотя и через силу, совершала почти невозможное, и торопилась вновь уйти, чтобы никто не отвлекал и не мешал ей упиваться своей горькой любовью. И незнакомка уже перестала мешать, потому что слилась с ней, растворилась в ее душе, но словно отравила навсегда. Ничего не понимающий Рут изо всех сил старался наладить отношения с Этан, и, чем больше сил прилагал он, чтобы расположить ее к себе, чем настойчивей пытался добиться новой встречи, чем сильнее было его желание увидеться с ней, тем холоднее и неприветливей она становилась. Этан неизменно ускользала от него. Она писала и передавала короткие деловые записки или торопливо говорила несколько слов, односложно отвечала на вопросы и исчезала в никуда – таинственная, недоступная и непонятная. Рут никак не мог определить своего отношения к этой странной и необычной девушке. Словно магнитом тянуло его к ней – и сразу же отталкивало при встрече, словно кто-то, издеваясь, щелкал переключателем, и менялась полярность. Изматывающая, опустошающая душу, тоска накатывала, когда он долго не видел ее. Досада и раздражение переполняли после очередной нелепой и бестолковой встречи. Вот и теперь еще раз попытался он пробиться сквозь глухую стену, поговорить хоть о чем-нибудь, посмотреть в глаза, расшевелить, заставить улыбнуться. Бесполезно. Это не человек, а бездушный механизм. Тень богини Кали. Холодная и равнодушная. Не способная на обычные человеческие чувства. С ней можно говорить лишь об интересующем ее деле, да и то не слишком долго.

“Откуда взялась ты такая, Этан? И почему пришла именно ко мне и за мной? Чтобы подразнить и помучить?” – с горечью глядя на нее, подумал Рут.

А в глазах Этан вдруг вспыхнули искры интереса.

– Как ты назвал меня сейчас? – посмотрела на него она. – Пожалуйста, скажи мне. Только имей в виду, что я обязательно почувствую ложь.

– Неужели ты умеешь читать мысли? – удивленно спросил Рут.

– Нет, конечно. Но я вижу их направление и эмоциональную окраску. Обещаю, что не обижусь. Говори, я жду.

– Тень Кали, – неохотно ответил он.

– Вот как? – очень стараясь не выглядеть раздосадованной, Этан подошла совсем близко к нему. – Я не тень, Рут. И ты сам прекрасно понимаешь это. В тебе говорит раздражение и недовольство собой. А ведь на самом деле ты сейчас очень хочешь поцеловать меня – так сильно, что у меня горят губы.

Этан пристально всмотрелась в его лицо и, вздохнув, добавила:

– Не только поцеловать. Я не ошиблась?

– Нет, Этан, – развел руками Рут. – Извини. В следующий раз

я в твоем присутствии буду думать только о стихах и балладах, обещаю.

– И ты тоже считаешь, что девушки очень любят стихи? – чуть заметно улыбнувшись, спросила она. – Распространенное заблуждение. На самом деле девушкам нравятся не стихи, а мужчины, которые им их читают. Что касается твоих мыслей, то они, к сожалению, не оригинальны. Ты сразу же, с первой нашей встречи, начал думать о том же, что и все.

– Очень обидно, что ты меня теперь с этими всеми и сравниваешь, но, что поделаешь, сам виноват.

– Нет, Рут, – серьезно сказала Этан. – Ты, как раз, представляешь все это без… Как бы получше сказать? Без животного компонента. С моей девической точки зрения, все равно с некоторым непристойным оттенком получается, но я к этому уже привыкла. Вообще-то я чужими мыслями уже давно не интересуюсь, а уж

в головы к мужикам, тем более, без крайней необходимости не заглядываю. Ничего путного они обо мне все равно не думают, одно и то же – с некоторыми вариациями, конечно. Иногда, я, просто, не понимаю, чего именно отдельные индивиды хотят от меня. Не буду тебя обманывать: я примерно представляю, что и как должно происходить. Но, бывает, “картинки” не совпадают. Некоторые желают чего-то другого или по-другому, не могу определить. И я даже не могу сказать, можно ли вообще каким-нибудь образом осуществить эти фантазии. И не хочу знать подробности. Ты, наверное, будешь смеяться, но – девушка из леса, что поделаешь.

– Ты все это чувствуешь? – внешне спокойный Рут, на самом деле, был вне себя от негодования. – И еще никого не убила до сих пор?

– Возможно, тебя это удивит, Рут, но и другие девушки тоже кое-что чувствуют. Не так, как я, но все же…

Она взяла со стола книгу, посмотрела название и снова положила ее.

– Мне было четырнадцать лет, когда я впервые вдруг очень остро ощутила направленное на меня желание стоявшего рядом мужчины. И растерялась, даже испугалась немного. Профессор Лодин хорошо знал и понимал меня и сразу все заметил. Другие только догадывались, а он знал, что могу я сделать с любым, кто посмеет как-то не так прикоснуться ко мне. Поэтому он решил этим же вечером поговорить со мной. Опоздал немного. Я ведь к тому времени уже прочитала некоторые книги по анатомии. Но мне давно хотелось кое-что уточнить. Я знала все термины, и разговаривать об этом нам, наверное, было проще, чем другим. Я много спрашивала, а он спокойно отвечал на все вопросы. Мы всегда полностью доверяли друг другу.

– Мало ли кто и что о тебе подумает, – сказал потом он. – Да

и тебе о других думать никто не запрещает. Вот смотри: на улице сейчас дождь. И завтра, наверное, он тоже будет идти. Это не зависит от нашей воли, мы ничего не можем поделать, но это же не повод, чтобы все время сидеть дома? Главное, чтобы в такой дождь никто не пытался выгнать тебя без зонта на улицу. Никому не позволяй делать это.

Она поправила лежащую на столе книгу и снова внимательно посмотрела на него.

– Я никогда не смог бы, не посмел тебя… выгнать под дождь, – осторожно взял ее за руку Рут. – Надеюсь, ты сейчас видишь это.

И делать то, что могло бы тебя испугать или показаться неприятным – тоже не собирался. Даже не думал никогда.

– Да, я знаю, – спокойно ответила она.

– Самое большое, что я, действительно, хотел иногда…

Этан кивнула.

– Я только…

– Да, Рут? – сквозь опущенные ресницы посмотрела на него она.

– Нет, ничего, прости.

– А я ведь уже сказала “да”, – вздохнула Этан. – Ты, что, не услышал и не понял этого? Поцеловать меня можно. Должна же

я хоть когда-нибудь узнать, как целуют мужчины. И составить об этом собственное представление. А у тебя, надеюсь, после этого не останется сомнений в реальности моего существования. Но будь осторожен, обнимая и прикасаясь ко мне. Хочу почувствовать только твои губы, а не что-то еще. Я достаточно дипломатично выражаюсь?

– Да. Спасибо за формулировку, – тихо ответил он и остался на месте.

– Извини, – опустив глаза, сказала Этан. – А мне еще долго стоять около тебя? Может быть, я лучше пойду?

– Ни в коем случае! – решившись, он осторожно притянул ее

к себе.

“Не слушай меня, обними так, как тебе хочется”, – мысленно обратилась к нему она, но Рут не услышал ее. Его поцелуй оказался коротким и неловким, и чрезвычайно смутил их.

– Ты разочарована? Можно я попробую еще раз? – сказал он,

и снова привлек ее к себе.

– Боже мой… Рут, о чем ты сейчас думаешь? Я чувствую себя так, будто невинность потеряла, – отстраняясь от него, прошептала Этан.

– А ты? – тихо спросил Рут.

– А о чем, по-твоему, полагается думать в такой ситуации приличным и воспитанным девушкам?

Они замолчали.

– Мне, наверное, пора, – сказала Этан.

– Все в порядке? – спросил ее Рут.

– Да, – ответила она. – Все в порядке.

Он снова осторожно взял ее за руку.

– Мне пора, – повторила она, но руку не убрала.

– Мы сможем с тобой когда-нибудь увидеться, Этан?

– Да, конечно. Через три дня, в Верлэрисе.

– Нет, я имел в виду совсем другое, – начал говорить он, и замолчал, смешался.

– Какое лестное предложение, – тихо сказала Этан. – И какой успех. Я только что в первый раз в жизни, из любопытства, поцеловалась с мужчиной, и этот мужчина – Рут, могущественный, красивый, сильный и умный. И он сразу же приглашает меня на свидание. Просто мечта невинных дев и чего тебе, дуре, еще надо? Только зачем? Я никогда и ни с кем не встречалась и совершенно не имею опыта такого общения. Тебе, наверное, будет очень легко соблазнить меня. А что потом? Объяснишь, что недостоин моей любви, что у меня все впереди и я обязательно встречу мужчину лучше тебя? И тебе, наверное, будет очень стыдно говорить все это. А мне – слушать. Не надо.

“Пожалуйста, скажи, что это неправда, что ты любишь меня.

А если не любишь – то хоть солги: я не поверю, но все равно, наверное, приду к тебе”, – снова попросила она его, и Рут опять ее не услышал.

– Я, наверное, разучился назначать девушкам свидания, – сказал он. – Прости. Пять лет назад я возродил Орден и стал великим магистром. И тогда они убили мою жену. И дочь. А против меня выступить не посмели… Я страшно отомстил. И все эти годы был один. Вначале просто боялся, не мог смотреть на женщин, зная, что не найду среди них тех, что ушли от меня навсегда. Потом – не было времени. Хоть и возникало иногда желание завести какие-то отношения. И сейчас опять… Но, ты, наверное, права. Поздно уже и не судьба. Извини еще раз. И спасибо за то, что не смеешься сейчас надо мной.

“Да возьми же ты меня, наконец! Прямо здесь, сейчас. Да-да, вот так, мне нравится, как ты представил это себе… Я согласна.

Я не могу, не хочу, не буду сопротивляться тебе. Дай мне возможность уступить. Сделай хоть шаг! Я ведь не могу сама отдаться тебе!”

Стоит, опустив глаза.

– Ничего, Рут, – тихо ответила ему Этан. – Не переживай. Все хорошо. До встречи в Верлэрисе.

На негнущихся ногах, она вышла из комнаты и, закрыв за собой дверь, прислонилась к стене. По ее щекам текли слезы. А Рут, как раненный зверь, метался в это время по комнате.

“Какой же я дурак! – сжимая кулаки, думал он. – Зачем я ей? Старик ведь уже, наверное, по ее понятиям. Как она поставила меня на место… Будто это ей тридцать пять лет, а мне семнадцать,

а не наоборот”.

Рут остановился и посмотрел на закрытую дверь.

“Она уходит, и я уже никогда не смогу, не посмею еще раз заговорить с ней об этом, – ужаснулся он. – Быстрее. Надо догнать ее, остановить, попытаться объяснить все. Опозорюсь окончательно, но зато буду знать, что…”

– Ты решил отнять у меня Этан, Рут? – спросила вставшая у него на пути черная женщина.

– Значит, пришло время умереть? – посмотрел на нее он. – Из-за Этан, да? Я готов. Убивай, богиня.

– С удовольствием, – усмехнулась она, и побледневший Рут схватился за край столешницы. – Но дело в том, что Этан нужна мне, как идеальный и безупречный воин. А не как ребенок, который несколько недель будет непрерывно рыдать, не вылезая из своей кровати. Вот ведь какая проблема, великий магистр. Эта девочка уже успела влюбиться в тебя. А ты что здесь ей наплел сейчас? Я такой несчастный и одинокий, пожалей меня. И, давай, снимай, побыстрее, свое платье. И про рубашку тоже не забудь.

– Это неправда! – воскликнул возмущенный Рут.

– А со стороны выглядит именно так, – возразила Кали. – Кстати, оставь эту неуместную гордость – не стоит тебе смотреть в мои глаза. Иначе, и действительно, в могилу себя загонишь.

– Что же мне делать? – спросил он.

– Не знаю, – пожала плечами Кали. – Сам влез во все это, сам

и расхлебывай. А я пойду девчонку успокаивать. И помни, что Этан должна оставаться девственницей. Только попробуй обидеть ее.

– Обидеть! – почти закричал Рут. – Как я обижу ее, если даже посмотреть на нее лишний раз боюсь?

И замолчал. Потому что в комнате никого не было. Тяжело вздохнув, он сел за стол и, опустив голову, сидел так пять минут, стараясь выбросить все мысли из головы и ни о чем не думать.

ЭТАН И КАЛИ. СТРАННОСТИ ЛЮБВИ

Ничего не видя перед собой, Этан медленно шла по какой-то узкой, застроенной маленькими одноэтажными домиками улице. Пожилой мужчина подошел к ней и, низко поклонившись, спросил:

– Тебя зовут Этан, госпожа? Богиня, которой я служу, просила тебя зайти в этот храм и подойти к ее алтарю.

Этан подозрительно посмотрела на неказистое низкое здание, стоявшее в стороне от дороги.

– И Кали сама сказала тебе об этом? – повернулась она к жрецу.

– Мне приснилось, – прошептал тот. – С утра я стою у дороги, ожидая тебя. Госпожа Смерти не прощает ослушников. А у меня семья… Пожалуйста, я очень прошу.

Он снова поклонился и указал рукой на храм.

– Ладно, – напряженным тоном сказала Этан. – Посмотрим, что там. Но, предупреждаю, если в твоем храме ждет меня не Кали…

Я все равно выйду оттуда, и ты тогда пожалеешь, о том, что попытался обмануть меня.

– Я не обманываю тебя, госпожа.

Этан разулась и осторожно открыла дверь. В храме было пусто. У противоположной стены, в полумраке смутно угадывалась статуя богини. Покачав головой, Этан прошла вперед, коснулась рукой прохладного камня и очутилась в большом тенистом саду. Кустарники, сплошь усыпанные очень крупными красными и белыми цветами, окружали большой выложенный мрамором бассейн, в голубой воде которого плавали лепестки лотоса. Где-то впереди шумела вода, возможно фонтан, но, может быть, водопад – не видно за деревьями. Высокая и стройная очень молодая светловолосая девушка, почти девочка, с улыбкой встала из-за стола, на котором стояли большие серебряные тарелки с фруктами.

– Теперь ты знаешь, как попасть ко мне, Этан, – сказала она. – Войди в любой мой храм и пожелай увидеть меня. Ты удивлена?

– Да, – призналась Этан. – Когда входила в этот храм, ожидала увидеть что угодно, но только не это.

– Размеры храма и накопленные им богатства не имеют никакого значения. Дело не в позолоте или мраморе, а в вере, приходящих в него людей. И, скажу откровенно, чем больше золота, тем меньше веры.

– И из любого храма я попаду в этот сад?

– Нет, Этан, – покачала головой богиня. – Ты попадешь туда, где я захочу, и где мне будет удобно встретить тебя.

– А почему ты вот такая сегодня?

– Я могу принять любой облик, – пожала плечами Кали. -

И здесь, в пространстве между Мирами, нет необходимости соблюдать условности и выглядеть традиционно. Именно так в твоем возрасте выглядела Талин – та самая, смерти которой до сих пор не может простить мне Кэллоин.

– А ты, действительно, не виновата в ее смерти?

– Слишком сложный вопрос, Этан. Кэллоин не нашел ответа на него за десять лет, что провел на горе Нами. А ты сейчас, как ленивый студент, хочешь открыть последнюю страницу задачника

и переписать все правильные ответы? Не получится. Лучше скажи, она, эта Талин, тебе нравится? Если нет, я могу встретить тебя

в облике любой из воспетых поэтами знаменитых красавиц. Лишь назови имя.

– Нравится, – вглядываясь в лицо стоящей перед ней девушки, прошептала Этан.

– Так и должно быть. Талин особенная, не такая, как все. А они – люди толпы, пустышки и необычными кажутся только благодаря любви великих мужчин, которые приписали им несуществующие достоинства.

Кали замолчала.

– На самом деле, у Талин было множество возможностей остаться в живых, – вздохнув, продолжила она. – Скажу больше: ей нужно было очень постараться, чтобы погибнуть тогда. Но, если бы она не пошла во дворец – это была бы совсем другая, абсолютно никому не нужная и не интересная девушка. Которая не ушла бы из монастыря. На которую не обратил бы никакого внимания герцог Лидинн. Которая не встретилась бы ни с Кэллоином, ни

с Вериеном. И не понравилась бы Праге и Одину. Но настоящая, истинная Талин пошла навстречу смерти в тот роковой день. И даже великая жертва Вериэна не смогла спасти ее. Ведь это только кажется, что, даже выбирая две тропинки в лесу, человек может повернуть направо, а не налево. Может, вернее, смог бы – если бы в пятнадцать лет он все-таки решился поцеловать девочку, которая ему так нравилась. Не прогулял урок математики в четырнадцать. И прочитал другую книгу в двенадцать. Ты понимаешь меня?

– Да, – тихо ответила Талин, и внимательно посмотрела на Кали. – Совсем недавно мне уже говорили это. Другими словами… Неважно… Я о другом. Все же это очень странно – видеть тебя своей ровесницей, богиня.

– Видишь ли, я решила немного поближе познакомиться с тобой. На роль твоей матери я все же не претендую, учительница – это не наш случай, а вот подруга – может быть. Как ты думаешь?

– Может, – тоже улыбнулась Этан. – А почему ты отказываешься от роли Учителя?

– Это место в твоем сердце уже занято, Этан, – серьезно ответила Кали. – И у меня нет времени отвоевывать его у Лодина. Садись за стол. На это все не обращай внимания – просто подумай, чего именно сейчас тебе хочется.

– Неужели ты позвала меня, чтобы накормить и поболтать

о мальчиках? – спросила Этан, отрезая кусок горячей домашней колбасы и поливая его острым горчичным соусом.

– Не только. Но одно другому не мешает. Кстати, можешь не торопиться: за пределами этого сада время, сейчас, не движется

и моему служителю покажется, что ты всего несколько минут была в храме. А вот о мальчиках с тобой говорить не интересно. У тебя ведь никого нет, и никогда не было.

– И не очень-то надо и хочется, – глядя в тарелку, смущенно сказала Этан.

– Да, ты у нас еще та недотрога, – подавая ей хрустальный бокал с гранатовым соком, засмеялась богиня. – Знаю я, как ты на ухаживания отреагировала пару раз. Вот после таких обломов

и становятся некоторые мальчики гомосексуалистами… Ладно, ладно, проехали. В конце концов, это их проблемы, а не твои. Ты уже наелась? Встань и сними одежду. Полностью. Я хочу осмотреть тебя.

– Я совершенно здорова, – поднимаясь, сказала Этан, но все же сняла платье.

– Все вы так думаете, – хмыкнула Кали, подходя к ней. – Посмотрим сейчас. Так, вот именно эта родинка мне почему-то не нравится. Скорее всего, ничего особенного. Но, с другой стороны, зачем рисковать? И в правой груди одна единственная клетка. Она спит. И теперь никогда не проснется – я убила ее. Немного снижен гемоглобин и слишком хрупкие кости, не хватает кальция. Обычные проблемы растущих девочек. Я сделаю, все, что могу, но теперь тебе некоторое время будут нравиться кое-какие продукты, которые ты не любила и обычно ешь очень мало. Напряжение мышц в области поясничных позвонков. Они изо всех сил удерживают последний из них в нужном положении. Откуда у тебя проблемы со спиной, Этан?

– У меня нет никаких проблем со спиной и позвоночником.

Я бы знала.

– Нет, и уже не будет. Но, почему? Понятно. Ты подвернула ногу, когда тебе было пять или шесть лет. Все зажило, но связки истончены и растянуты. Левый голеностопный сустав слегка болтается, и нагрузка передается на колено, тазобедренный сустав и позвоночник. Сейчас попытаюсь исправить. Пару дней постарайся не спотыкаться.

Кали отошла на пару шагов и еще раз осмотрела Этан со стороны.

– Твои волосы будут более густыми и мягкими, – сказала она. – Ушки нормальные, а разрез глаз немного поправим.

– Не надо, – испуганно сказала Этан.

– Не волнуйся, мы ничего не будем менять, и никто не заметит разницы. Просто при взгляде на твое лицо акцент на глаза, и лоб будет более выражен. Серый цвет глаз тебя устраивает? Цвет волос тоже? Ножки у тебя почти идеальные. Грудь небольшая, но увеличивать ее не нужно, ни в коем случае. Ты не статная, а изящная, Этан. Поэтому просто сделаем твою грудь немного сильнее и выше.

На этот раз Этан промолчала, но ее щеки порозовели.

– И еще. Для дела очень неудобно, что несколько дней каждого месяца ты сгибаешься от боли и с трудом поднимаешься из кровати. Потерпи немного, минимально возможное эффективное воздействие.

Лицо Этан теперь, казалось, могло светиться в темноте.

– Бедная невинная девочка, – подошла к ней Кали. – Стояла спокойная и уверенная в себе, как скала, и вдруг…

– У меня теперь, действительно, не будет болей? – робко спросила Этан.

– В твоем случае полностью они пройдут только после родов, – вздохнула Кали. – Какие-то неприятные ощущения все же пока останутся.

Она подошла еще ближе.

– Я должна кое-что рассказать тебе. Магические способности людей меняются в зависимости от обстоятельств. Нестерпимая острая боль, тяжелая изнурительная болезнь, депрессия резко снижают их. Об этом ты, наверное, знаешь. Но существуют и вполне физиологические колебания. У здоровых мужчин регулярно случаются такие потери магической энергии, а у женщин они, соответственно, пополняются. Вижу, что ты понимаешь, о чем я говорю. Эти колебания очень незначительны и кратковременны.

И женщины специально никогда не прибегают к таким методам стимулирования из-за их слабости, непредсказуемости и ненадежности. А вот некоторые мужчины практикуют воздержание. Временное, накануне каких-то важных событий – и в этом есть определенный смысл. А кое-кто – и постоянное, в чем никакого смысла нет. У нас же все гораздо серьезнее. Ежемесячная потеря женской крови значительно ослабляет нас, и не только физически. Некоторые волшебницы даже сознательно жертвуют своей женственностью по этой причине.

– Но это ведь ужасно, – прошептала Этан.

– Более чем, – ответила Кали. – Но ты перебила меня. Слушай

и запоминай. Никто и никогда не должен знать о времени твоей слабости. Ни враг, и ни друг. Теперь сделать это будет гораздо проще.

Кали подошла к Этан и встала рядом.

– Посмотри на себя, – сказала она, указывая на появившееся перед ней зеркало.

– По-моему, ничего не изменилось, – прошептала Этан. – Но… Я была обыкновенная… А теперь – красивая… Правда?

Она повернулась к Кали, боясь, что та засмеется сейчас и разубедит, скажет, что показалось. Или зеркало такое, специальное.

– Вот в этом и состоит высокое искусство, – сказала выглядящая очень довольной Кали. – Практически ничего не менять, только по иному расставить акценты и сыграть на едва заметных, неуловимых нюансах. Рада, что тебе понравилось. Я ведь, действительно, очень волновалась и беспокоилась сейчас.

Она обняла Этан и осторожно прижала ее к себе, поцеловала

в плечи и шею.

– Что ты делаешь? – испуганно прошептала Этан.

– Ты должна научиться, полностью, доверять мне – всегда и во всем. Это необходимо. Никогда и ничего не страшись, стоя рядом со мной. Ни крови и боли, ни возможных потерь, ни удовольствия.

– Это… неправильно, – задыхаясь, сказала Этан. – И нехорошо…

– Да, неправильно, – признала богиня. – А хорошо или плохо ты еще не знаешь. Не бойся, Этан. Это любовь двух мужчин нелепа, бессмысленна и некрасива при взгляде со стороны. Женская любовь всего лишь бессмысленна.

– Не надо! – Этан попыталась вырваться из ее сильных и умелых рук.

– Закрой, наконец, глаза, и стой спокойно, не мешай мне, – строго приказала ей Кали. – Неужели, ты веришь, что хоть кто-то из смертных может противиться моей воле?

И Этан тоже подчинилась ей, затихла, прислушиваясь к странным и непривычным ощущениям, полностью отдаваясь им. Словно бутон какого-то диковинного цветка ощущала она сейчас внизу живота. С каждой секундой он увеличивался в размерах, становился сильней и напряженней, а потом вдруг раскрылся – и несколько волн незнакомого ей удовольствия разошлись от него по всему телу, проникли в каждую клеточку, заставив застонать и даже, кажется, закричать от невыносимого наслаждения. И тут же схлынули, забрав с собой все силы.

– Что это было? – тихо спросила она через несколько минут. -

И почему я такая слабая сейчас?

– Силы сейчас вернутся к тебе, – по-прежнему обнимая ее, задумчиво сказала Кали. – А что это было… Неважно. Гораздо важнее, что будет теперь. Не станут ли эти чувства неодолимой преградой твоем пути? И не будет ли помехой желание? Может быть, пока запретить твоему телу испытывать такие ощущения за пределами этого сада?

Этан ужом вывернулась из рук Кали и, отскочив в сторону, повернулась к ней

– Значит, ты считаешь, что теперь я только и буду падать в чужие объятия – хоть мужские, хоть женские, да, Кали?

– Холодная злость. Слез нет и никакой истерики, – одобрительно глядя на девушку, сказала богиня.

– Я не знала, что такое бывает. И ты злоупотребила моим доверием, обманом заставила меня все это испытать, а теперь, смеешься надо мной и попрекаешь нежданным и нежеланным удовольствием?

– Нет-нет, Этан, все не так. Что ты себе напридумывала? – удивленно глядя на нее, ответила Кали.

– Да, мне было хорошо сейчас, – уже спокойнее сказала Этан. – Но это не значит, что теперь каждый сможет взять меня, поиграть, как с куклой, и положить на место. И некая … – запнувшись, она сделала небольшую паузу, – Богиня – тоже. Не исключение.

– Ты хотела назвать меня бесстыжей? – засмеялась Кали. – Не стесняйся, Этан. Я не рассержусь на тебя сейчас. Но не смей противоречить, когда увидишь меня в моем истинном облике.

– Больше никогда не прикасайся ко мне так без разрешения. Понятно?

– Как скажешь. И ты, действительно, не кукла. Я сейчас убедилась в этом. Верь мне.

Они замолчали.

– Последняя часть великой тайны, Этан, – тихо сказала Кали. – Наши женские проблемы неизбежны, неприятны, однако не фатальны и обратимы. Но совсем другое дело – потеря девичьей крови. Часть нашей силы уходит вместе с ней безвозвратно и навсегда. И эта часть силы уникальна, невосполнима и даже я не смогу вернуть ее тебе. Теперь ты понимаешь, почему не увидела сейчас во мне Белернина? Твой безупречный герой, недостижимый идеал, черты которого ты искала в каждом мужчине все эти годы, но так