Текст книги "Фрагмент"

Автор книги: Уоррен Фейхи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)

Манипулятор опустил ловушку на линию конвейера, с негромким шипением закрылась герметичная крышка шлюзовой камеры. Конвейер переместил ловушку к центру желоба, где собрались ученые.

– Будем надеяться, что супчик наваристый, – сказал Квентин Бранкато, еще один биолог, присланный НАСА. Он натянул перчатки из бутиловой резины и через кевларовые обшлага просунул руки в обсервационную камеру. Дверцу ловушки он открыл вручную.

– Осторожнее, – предупредила Нелл.

– Не бойся, Нелл, эти перчатки очень прочные, – отозвался Квентин.

Еще несколько ученых стояли около других секторов желоба. Они приступили к работе с другими ловушками, поменьше. В каждую из них была положена разная приманка: кусочек сосиски, горстка нарезанных овощей, венерина мухоловка в горшке, мисочка с медом, горка соли, мисочка с пресной водой. Все это попало в лабораторию из кладовой «Энтерпрайза», за исключением венериной мухоловки. Квентин ухитрился протащить ее на борт самолета в качестве домашнего питомца. В наказание за нарушение правил Квентин был вынужден пожертвовать свою Одри науке.

Воодушевленная этой идеей, Нелл попросила прислать побольше разных растений, включая ростки африканского проса и пшеницы, карликовую сосну и кактусы, чтобы высадить их вокруг лаборатории для наблюдения.

Другие ученые, встав рядом с желобом, работали с видеокамерами, направляли их на ловушки.

Квентин открыл крышку ловушки, разгерметизировав ее. Два летающих насекомых, похожих на волчки, вылетели наружу.

Они поднялись вверх, словно вертолеты, и стали парить внутри желоба, отряхивая с крыльев синеватую слизь. Подвернув конец брюшка, словно скорпионий хвост, они направились прямиком к ловушке с куском сосиски.

Озирая окрестности несколькими глазами, расположенными на голове по кругу, насекомые вцепились лапками в сосиску и, отрывая от нее куски, принялись отправлять их в ротовое отверстие, расположенное на брюшке. Тельца их мгновенно начали разбухать.

После секундного шока ученый, приставленный к этой ловушке, вспомнил, что нужно закрыть ее и поймать насекомых.

– Есть! – воскликнул он.

– Молодец! – похвалила его Нелл.

Квентин перевернул пластиковый цилиндр и вытряхнул его содержимое на подсвеченное снизу белое дно желоба. В сине-голубой слизи плавало несколько тел животных.

Квентин снял с края желоба шланг с насадкой и облил то, что выпало из ловушки, струей воды. Голубая кровь и вода стекли в канавки по обе стороны от ловушки.

Из жижи выползли три крупных дисковидных муравья. Они покатились по желобу, оставляя синеватый след в виде фигурных скобок. Затем они шлепнулись на бок, поползли на манер подушечных клещей и стали болтать верхними лапками, стряхивая с них капельки крови, словно чернила из авторучки. Потом они перевернулись на другой бок и проделали то же самое, после чего снова встали на ребро, покатились и поднялись в воздух на глазах у изумленных ученых.

Некоторые муравьи налетели на пластиковую стенку желоба и отскочили от нее. При этом их лапки убрались внутрь диска, их заменили шипы, наверняка крепкие, как алмаз, поскольку на стенках желоба остались вмятинки. Муравьи бились о стенки желоба и при этом рассеивали в воздухе десятки муравьев поменьше. Оставляя светло-голубые следы, малютки покатились вдоль стенок.

Ученые, управляющие камерами, нацелили их на юных муравьев, стремящихся к начиненным приманками ловушкам. Катящиеся насекомые набросились на сахар и овощи и даже на венерину мухоловку. Мухоловку муравьи принялись выедать изнутри, и ее лепестки-ловушки начали закрываться один за другим.

– Прощай, Одри, – печально проговорил Квентин, и Нелл сочувственно погладила его по плечу.

Один крупный дисковидный муравей подкатился к ловушке, начиненной горкой соли, и лег на бок, чтобы поесть, но неожиданно, прежде чем ловушка захлопнулась, попятился назад и откатился.

– Если получится, молодняк закрывайте отдельно, – сказала Нелл. – И нам нужно получить ткани для исследования от других образцов, Отто, чтобы приготовить бактериальные культуры, провести жидкостную хроматографию высокого разрешения и масс-спектрометрический анализ. Кроме того, нужно провести вскрытие этих существ, чтобы узнать, нет ли у них внутри полостей с ядом. Это очень важно выяснить.

Несколько ученых по ее просьбе закрыли ловушки. Им удалось поймать несколько десятков муравьев. Надев на руки изолированные перчатки, они перенесли ловушки внутрь шлюзовых камер, расположенных внутри желоба. Видеокамеры передавали изображение на большие экраны крупным планом, и ученые видели, как крошечные существа запрыгивают к ним на перчатки.

– Похоже, они атакуют все, что движется, – заключила Нелл.

– Верно, независимо от размера, – подхватил Энди.

– Не бойтесь, бутиловую резину им не прокусить, – сказал Квентин.

– А ты «Штамм „Андромеда“» смотрел?

– А «Чужого»? – добавил Энди.

– Ну ладно, ребята, перестаньте.

Ученые переместили ловушки в шлюзовые камеры, где они были обработаны снаружи двуокисью хлора. Затем они открыли люки и перенесли ловушки в отдельные обсервационные камеры, внутри которых можно было выпустить живые экземпляры.

Другие существа из первой ловушки, судя по всему, были мертвы. Они стали жертвами отчаянной кровопролитной борьбы. Сосиска исчезла бесследно.

Два самых крупных животных были размером с ондатру без хвоста и имели по восемь лап. Одно из них сохранилось лучше, хотя соперник откусил ему бок. А оно ему откусило голову и, по всей видимости, погибло, поперхнувшись этой самой головой.

– Что… это такое? – оторопело проговорил Квентин.

– Боже, я никогда не видел ничего подобного, – прошептал один из ученых.

– Господи, – нервно хихикнул Энди.

– Ладно, давайте успокоимся, – предложил Отто, сам не на шутку взволнованный. – Я проведу вскрытие. Квентин, управляй камерой.

– С радостью.

Квентин с готовностью уступил Отто место у перчаточного бокса.

Отто сунул руки в перчатки и убрал в сторону останки других животных – несколько наполовину перекушенных дисковидных муравьев, полусъеденное двуногое существо, похожее на помесь кузнечика с жабой, обезглавленную «крысу», как ее окрестил Энди, и еще (что удивительно) несколько кусков, оставшихся от какого-то зверька размером с мышь.

Все материалы передавались дальше вдоль желоба для промывки и подготовки к сохранению. Останки обитателей острова выглядели настолько необычно, что ученым, работавшим на манер конвейера, стало здорово не по себе.

– Что это вообще такое? – ошарашенно спросил один из них.

– Мать твою, глазам своим не верю, – проговорил другой.

– Давайте не будем торопиться, – предложил Отто. – Итак, ребята, мы готовы приступить к вскрытию первого образца фауны острова Хендерс.

Отто уложил наиболее хорошо сохранившегося зверька на живот и смыл голубую кровь с его бархатной шкурки. Шкурка «крысы», имевшей длину около фута, оказалась кофейно-коричневой. На задних лапках располагались черные и белые полоски. На голове размером с мячик для софтбола кое-где торчали кисточки шерсти, переливавшейся всеми цветами радуги. В области глотки на шее «крысы» была видна выпуклость размером с бейсбольный мяч.

Когда были смыты последние остатки голубой жидкости, все ахнули при виде этого невероятного существа.

– Ладно, давайте посмотрим, с чем мы тут имеем дело, – проговорил Отто надтреснутым голосом.

У него дрожали руки.

– Спокойно, – сказала Нелл.

Квентин передвинул видеокамеру так, что она повисла прямо над мертвым зверьком, и показал его крупным планом на плазменных экранах над обсервационным желобом.

Отто занес руку в перчатке над головой и разбухшей шеей зверька.

Нелл села на один из высоких табуретов рядом с Отто, открыла блокнот для заметок и стала зарисовывать животное.

– Ты, главное, не волнуйся так, Отто, – сказала она. – Окраска шерсти задней части туловища напоминает окапи.

– Точно, – кивнул Энди. – Когда люди впервые увидели окапи, они решили, что это обман. Сочли, что это сшитые между собой жираф, зебра и бизон…

– А уж в эту жуткую зверушку никто бы никогда не поверил, – сказал Квентин, не спуская глаз с рыжей химеры.

– Полоски могут служить для обмана хищников, – предположила Нелл.

– Да ладно. Эта тварь сама хищник, – возразил Отто.

– Думаю, она и то и другое одновременно – и хищник, и жертва, – сказала Нелл. – Передняя часть этого зверька дает понять, что он свиреп, а задняя говорит примерно так: «Я лучше прикрою свою задницу камуфляжем, пока мчусь отсюда сломя голову».

– Охотники, на которых охотятся? – недоверчиво проговорил Энди.

– Вы на хвост поглядите, – сказал Квентин.

– А… оно точно мертвое? – спросил Энди.

– Давайте это выясним, – произнес Отто. – Начало отчета о вскрытии… – он посмотрел на часы, – в четырнадцать сорок две. Это первое вскрытие животного с острова Хендерс. Животное покрыто шерстью, имеет восемь лап. Длина животного – около тридцати пяти сантиметров, его задняя часть покрыта полосками, напоминающими полоски на крупе окапи. Структура шерсти на спине напоминает плюш или велюр. Заметны также яркие пучки шерсти вокруг мордочки животного, которые меняют цвет в зависимости от угла освещенности.

Отто осторожно повернул мордочку животного, и все увидели, как заиграли радужными красками шерстинки вокруг зубастой пасти.

– Боже милосердный! – воскликнул Энди. – Да у него на морде клешни!

– Судя по всему, четыре передние конечности животного выполняют хватательные функции, – продолжал Отто. – Первая пара конечностей соединяется с нижней челюстью и лишена шерстного покрова. Похоже, это хелицероподобные выросты. Они снабжены тонкими клешнями белого цвета… очень странно. Они торчат из широкой нижней челюсти. Рот по форме напоминает лягушачий или птичий. Длинные зубы стоят очень близко друг к другу и, судя по всему, очень острые. Они на редкость крепкие, темно-серого цвета. Темно-синие губы оттянуты назад и, по всей видимости, могут накрывать зубы.

– А это что, верхушка черепа? – спросила Нелл, оторвав карандаш от бумаги. – На макушке?

– Судя по всему, у животного имеется светло-коричневая, лишенная шерстного покрова костяная шапочка, – сказал Отто.

– Господи Иисусе, – прошептал Квентин. – Либо я сплю, либо мы тут творим историю, братцы.

– Ты не спишь, – сказала Нелл.

Ученые, наконец дав волю своему волнению, захлопали в ладоши и восторженно заахали.

Нелл, мрачно сдвинув брови, зарисовала в блокноте зубастую пасть зверька, его круглую голову. Это животное выглядело миниатюрной копией тех чудищ, которых она видела на берегу. Вот только пасть у него открывалась горизонтально, а не вертикально, как у тех, которые выбежали из расщелины.

– Он похож на глубоководного удильщика, – заметил Энди.

– А мне кажется – на кошку, скрещенную с пауком, – сказала Нелл, сильно надавив на карандаш.

– Точно. Совсем как те паукотигры, про которых ты рассказывала, – кивнул Отто.

– Верно, – согласилась Нелл.

– У исследуемого экземпляра имеется пара больших зелено-красно-синих глаз с тремя зрительными полушариями, – продолжал Отто. Он осторожно прикоснулся к глазу животного, чтобы проверить, насколько они подвижны. – Глаза закреплены на коротких стебельках, с помощью которых глаза выдвигаются вверх и опускаются в глазницы. Кроме того, судя по всему, глаза способны поворачиваться на стебельках. Следовательно, их движениями управляет очень сложный механизм.

– Я очень надеюсь, что эта тварь мертва, – сказал Энди.

Отто пошевелил лапки за головой животного, чтобы посмотреть, как они сгибаются.

– Крупные лапки, расположенные за головой, очень мускулистые и на концах снабжены костными выростами. Лапки покрыты шерстью, а прочные, похожие на шипы выросты на концах лишены шерстного покрова. Выросты прочные, твердые, черного цвета. Это либо панцирная, либо роговая ткань. Края у них, судя по всему, очень острые.

– Они похожи на лапки богомола, – заключил Энди.

– Да-да, вот так они складываются, – сказал Отто. – Они могут быть использованы как ножи или пилы.

– Или копья, – добавила Нелл, поежившись при мысли о том, с чем могли столкнуться участники поисковой партии в расщелине. – Паукотигры, пятясь от воды в глубь берега, протыкали лапами песок.

Отто продолжал:

– Эти субхелицеровые конечности, похожие на лапки богомола, соединены суставами с костным кольцом, которое прощупывается под кожей. К этому кольцу крепятся также мышцы шеи. Следующая пара конечностей, видимо, представляет собой настоящие лапки. Они похожи на передние конечности четвероногих… имеют на один сустав больше… и присоединяются, видимо, к широкому центральному костному кольцу. Оно прощупывается под кожей и формирует медиальной горб на дорсальной поверхности животного.

– Это же глаза! – воскликнула Нелл.

– А? Где? – спросил Энди.

– Вот, посмотрите, на этом горбике на спине. Отто, видишь?

– Ой-ой-ой! – вырвалось у Энди.

– На медиальном горбике имеются глаза, – подтвердил Отто, смыв со шкурки животного еще немного голубой крови. – Они похожи на глаза на голове.

– Как думаешь, у него еще один комплект зрительных центров мозга в спине? – спросила Нелл. – Я хочу сказать… Посмотрите, ведь это глаза, формирующие изображение, а не просто рецепторы интенсивности света.

– Либо под ними еще один мозг, либо они соединены с головным мозгом необычайно длинными зрительными нервами, – сказал Квентин.

– На центральном горбике имеется три глаза, напоминающих глаза паука-прыгунчика, – стараясь сохранять хладнокровие, продолжал Отто. – Один глаз направлен прямо назад, два – в обе стороны. Каждый из них может поворачиваться внутри глазницы. Думаю, ты права, Нелл, – сказал он. – Под этим горбиком может располагаться некая ганглионарная структура. Здесь имеется костная шапочка, похожая на ту, которую мы видим на голове животного.

Энди поморщился, а Отто осторожно постучал пальцем по коричневой хитиновой шапочке на горбике между глазами. Видимо, им руководило желание проверить, не проявятся ли какие-то остаточные рефлексы, но они не проявились.

Отто взял специальные ножницы для вскрытия и сделал осторожный надрез вдоль середины костяной шапочки на горбике, после чего пинцетом раздвинул края надреза.

– Точно, тут второй мозг, – сообщил он и посмотрел на Нелл. – Это не просто разросшиеся нервные узлы.

– У него глаза на затылке, – прокомментировал Квентин.

– И голова позади глаз, – добавил Энди.

– Видите эту пару нервных тяжей, тянущихся к голове? – Нелл указала на крупный план на экране.

– Да, а вот еще пара тяжей, и они тянутся к задней части туловища животного, – подхватил Квентин. – Вот, видите?

Он указал на два тонких белых шнурочка, похожих на соединительные провода.

– Вероятно, с помощью второго мозга это животное управляет движениями задних конечностей, – высказала предположение Нелл.

– Никогда ни о чем подобном не слышал, – возразил Отто. – Такое, черт побери, невозможно!

– Может быть, у этого зверя есть специализированные нервные узлы для ускорения рефлексов при атаке или бегстве либо для помощи пищеварению, как у некоторых ротоногих, – высказался Энди.

– Ну, при вскрытии мы этого не определим, – покачал головой Отто и нахмурился. – Придется проводить детальное нейрологическое исследование живых зверьков. А сейчас посмотрим, удастся ли нам проследить, куда ведут эти нервные тяжи. В задней части туловища животного мы видим очень мощные конечности, похожие на лапы кенгуру, с дополнительным суставом в том месте, где должна располагаться берцовая кость. Эти конечности подсоединены к широкой подкожной тазовой кости, которая имеет форму кольца или трубки. Хвост…

– Я не думаю, что это хвост, – вмешался Квентин.

– Это нога, – сказала Нелл.

Отто выругался.

– Вытяни эту конечность из-под туловища и распрями, – предложила Нелл.

Отто последовал ее совету.

– Так. Хвост имеет широкое основание. Он очень жесткий. Он длинный и широкий и почти наполовину загибается между задними конечностями животного вплоть до груди. Дорсальная поверхность хвоста, в сложенном состоянии становящаяся нижней, покрыта зубчатыми чешуйками, расположенными в геометрическом порядке.

– Тракционные подушечки, – сказала Нелл, указав на нижнюю поверхность хвоста. – И шпоры, как на подошве беговых шиповок!

– Вот это да! – воскликнул Квентин. – Видимо, этот зверек подгибает хвост под себя, чтобы подпрыгивать!

– Хвостообразный вырост, судя по всему, является чем-то вроде девятой ноги, – проговорил Отто и изумленно покачал головой. – Похоже, эта нога может использоваться для того, чтобы зверек мог прыгать выше и быстрее.

– Такое впечатление, что перед нами членистоногое, превратившееся в млекопитающее, – высказал предположение Квентин. – Правда?

– Да, похоже, – кивнул Энди. – Я как раз об этом подумал. Ведь пауки – это лохматые крабы или, по крайней мере, хелицеровые.

– Это не членистоногое, – поморщился Отто. – С такой-то пастью? И это настоящая шерсть, а не ворсинки, как у тарантула!

– Смотрите, снова началось кровотечение, – заметила Нелл.

– Из экземпляра вытекает светло-голубая жидкость. Вероятно, это кровь, – проговорил Отто.

– Наверняка это гемоцианин, – сказал Энди. – Кровь, в составе которой имеется медь, как у морских членистоногих. Видите? Она приобретает более темный синий оттенок при контакте с воздухом.

– Я беру пробу крови для анализа, – сказал Отто и взял шприцевую иглу из набора для вскрытия.

– Кровь, основанная на меди? – Нелл взглянула на Энди.

– Не исключено, что в ней и гемоглобин тоже присутствует, – сказал Энди. – Некоторые железистые пигменты крови имеют лиловый цвет.

– Эта кровь голубая, – заметил Квентин. – Или ты дальтоник?

– Никакой я не дальтоник! – обиженно зыркнул на Квентина Энди.

– А можно так подумать, вообще-то, – усмехнулся Квентин, взглянув на розово-желто-голубую гавайскую рубашку Энди.

– Давайте заглянем внутрь этого зверя, – предложила Нелл и ласково похлопала по плечу Квентина.

– В данный момент я запечатываю пробу крови, – продолжал свой отчет Отто.

– Возьми немного ткани для анализа, Отто, – попросил Квентин. – Тогда будет проще получить нуклеиновую кислоту для анализа, если в крови не окажется циркулирующих клеток.

– Да-да, точно. – Отто вылил голубую жидкость из шприца в пробирку, закрыл ее колпачком и поставил в штатив, после чего срезал немного мышечной ткани и поместил ее в маленькую чашку Петри, затем, закрыв ее крышкой, он перенес штатив в шлюзовую камеру. – Ну, Квентин, давай подвергнем это загадочное существо генетическому анализу.

Квентин обрызгал наружную поверхность контейнеров изопропиловым спиртом и пустил внутрь миниатюрной шлюзовой камеры желто-зеленый газ – двуокись хлора. Затем, когда газ был убран с помощью вакуумного отсоса, он вытащил из камеры контейнер с пробами и передал лаборантам, которые сразу же приготовили агаровые культуры для посева крови. Один лаборант приступил к обработке пробы мышечной ткани – начал измельчать ее в маленьком, размером с пробирку, блендере. Этот блендер, подсоединенный к высокоскоростному гомогенизатору ткани, находился внутри особой герметичной камеры. Никакие потенциально опасные аэрозоли из нее не могли попасть в воздух лаборатории.

– В этой пробе может присутствовать паразитарная ДНК, – сказала Нелл. – Вы сумеете ее отличить от истинной?

– Сумеем, не переживайте, – откликнулся один из лаборантов.

Лаборанты разместились вдоль другой стены первой секции. Они занялись обработкой проб внутри герметичных боксов. Пробы крови и мышечной ткани набирали в пипетки, гомогенизировали, добавляли различные реагенты, смешивали, отправляли в центрифугу, сливали с осадка, нагревали, охлаждали и наконец пипетками переносили обработанный материал в другие чашки Петри или в пробирки.

– Боже мой, это просто научный рай, Отто, – восхищенно проговорила Нелл, глядя на ряды аппаратуры у противоположной стены лаборатории. – Представляешь, сколько недель у меня ушло бы на эту работу в Калифорнийском технологическом?

– Да, в нашей малышке шикарных игрушек больше, чем может присниться любому руководителю лаборатории в самом сладком сне, – с улыбкой кивнул Квентин.

– До сих пор помню, как мне приходилось делать заливку электрофоретических гелей для проведения молекулярного анализа, – вздохнула Нелл. – А сейчас все просто – будто кусок хлеба в тостер сунуть.

– Скорее, это похоже на то, когда делаешь тост с корицей, – откликнулась одна из лаборанток.

Нелл рассмеялась.

– А нам даже приходилось самим изготавливать тест-полимеразу.

– Ох, не могу, – жалобно проговорил Энди.

– Я так тебя понимаю, Нелл, – сказал Квентин. – А вы, молодежь, просто не в силах оценить, насколько потрясающа эта аппаратура. Господи, Энди, ты когда собираешься хоть немного освоить молекулярную биологию, а? Ты в этом смысле динозавр еще хуже меня. Когда я учился в университете, еще даже не существовало полимеразной цепной реакции, но я уже видел, к чему все идет, и стал изучать все эти штуки, чтобы не отстать от жизни.

– Но кто-то же должен в грязи копаться, – огрызнулся Энди.

– Браво, – сказала Нелл. – Сейчас нам нужно и то и другое, Энди, – натуралисты, работающие в поле, и фокусники-генетики. Прибор, с которым работает Стив – привет, Стив! – это биоанализатор. Он через несколько секунд может сказать нам о том, какова чистота наших экстрактов РНК и сколько РНК мы имеем в каждой пробе. А это – устройство для микроскопического электрофореза, а рядом с ним – гель-сканер, в котором все пробы исследуются в виде пластинок, похожих на кости домино. Каждая из точек на поверхности этих пластинок – эквивалент целой порции электрофоретического геля из былых времен, когда я была подростком. – Она указала на следующий прибор. – А когда проба РНК помещается в термоциклер, она подвергается обратной расшифровке. Создается наша кДНК-библиотека, и в той же самой пробирке производится ПЦР. Это изготовление тысяч копий кДНК для того, чтобы мы затем могли произвести секвенцию генов вот в этом автосеквенсоре или тестировать их в устройстве для микроэррей-анализа.

– Я заблудился с того места, где ты говорила насчет парчизи, [25]25
  Современная азартная настольная игра, аналог японской игры го.


[Закрыть]– вздохнул Энди.

– Насчет домино, – уточнил Квентин.

– На самом деле все довольно просто, Энди, – сказала Нелл, ее глаза сияли от радостного волнения. – Все живые клетки имеют в своей структуре РНК – послание, списанное с генов, находящихся внутри ДНК. И когда мы проводим обратную реакцию с помощью фермента, называемого реверс-транскриптаза, мы получаем клоны ДНК – кДНК – из РНК! Затем, для того чтобы определить, с кем состоят в родстве эти зверьки, мы можем либо провести анализ кДНК на микроэррейных чипах, что делается довольно быстро, либо произвести секвенцию ДНК, либо изолировать, клонировать и произвести секвенцию отдельных генов из клеточной ДНК – на это уходит немного больше времени. После пары часов обучения ты сможешь все это проделывать сам, Энди.

– Теорию я изучал в рамках курса биологии, – сказал Энди. – Но такими приборами никогда не пользовался. Даже не думал, что на них могут работать нормальные люди.

– А кто тебе сказал, что ты нормальный? – хмыкнул Квентин.

– Энди, – поспешила вмешаться Нелл, чтобы предотвратить скандал, – эти ребята в белых халатах не отличили бы артропода от антропоида, если бы ты не выдал им секвенцию генов. Не ссорьтесь, ребята.

Отто кашлянул.

– Предлагаю продолжить вскрытие, пока наши коллеги проделывают свои генетические фокусы.

– Разделывай эту индюшку! – весело распорядился Квентин.

Нелл повернулась на табурете и открыла новую страничку в блокноте. А Отто перевернул зверька на спину и снова обмыл его водой из шланга.

– Шерсть на нижней поверхности туловища животного светло-рыжая. Посередине живота, между центральной парой конечностей, имеется отверстие, вероятно, оно предназначено для дефекации. Между задними конечностями располагаются, по всей видимости, половые органы… структура типа пениса, а также вагинальное отверстие.

– Они гермафродиты? – спросила Нелл.

– Если да, то прощай гипотеза насчет членистоногих, – сказал Отто. – Среди членистоногих гермафродитов нет…

– Точно, – подтвердил Квентин, – но во многих классах животных имеется хотя бы несколько групп гермафродитов. Черви и улитки, например.

– Усоногие рачки – гермафродиты, – встрял Энди. – Они членистоногие.

– Усоногие рачки членистоногие? – спросил Отто.

– Ага.

– Черт. Дикость какая-то. Усоногие членистоногие.

– Откуда нам знать, как долго эта экосистема пребывала в изолированном состоянии? – пожала плечами Нелл. – По крайней мере, теоретически возможно, что эволюция здесь происходила с достаточно давних времен. Я бы сказала, что это вполне вероятно, учитывая то, что мы видим перед собой, ребята. Давайте дальше.

– А как тут насчет радиоактивности? – спросил Энди.

– Никакой радиоактивности, – ответил Квентин. – Это не просто мутанты.

– Значит, дивергенция произошла очень давно, – согласился Отто. – Черт, это производное. Но оно произошло не от членистоногих.

– Ну хорошо, но как еще ты это объяснишь, Отто? – сердито спросил Квентин. – Думаешь, животные попали сюда с Марса?

– Да не знаю я, Квентин! – резко ответил Отто. – И ты пока ничего не понимаешь, правильно?

– Давайте посмотрим на внутренние органы, – предложила Нелл.

– Хорошо. – Отто взглянул на экран и опустил дрожащую руку со скальпелем. – Приступаю к надрезу от центрального отверстия к хвосту животного.

– Боже мой, я надеюсь, что оно мертво, – проговорил Энди.

– Хватит это повторять! – процедил сквозь зубы Отто, рассек скальпелем тонкую, но прочную кожу на животе животного и раздвинул ее края.

– Эй! – послышался вдруг чей-то голос.

Все вздрогнули и обернулись к лаборанту, который указывал на выпуклое окно в конце помещения лаборатории.

Но все увидели только опушку леса.

– Извините! Готов поклясться: я только что видел, как кто-то смотрел на нас оттуда. Что-то большое, размером с человека, оно висело на ветке дерева. Черт, это, наверное, было отражение или еще что-то. У него было множество рук, и, похоже, оно на нас смотрело. Прошу прощения. Но я клянусь! Правда!

– Господи, Тодд! – простонал Квентин. – Пей поменьше кофе!

– Я же извинился! Но господи, я его видел ясно, я от него глаз не отводил, а потом оно просто исчезло…

Отто вздохнул и вернулся к работе.

– Ладно. Продолжаю сечение. Под эпидермисом располагается толстый слой мышц. Это либо покровные мышцы, либо некая оболочка – прозрачная, серо-белая, с голубоватым оттенком. Произвожу сечение этой оболочки… По всей видимости, она состоит из микрогидростатических трубочек, которые при повреждении выделяют прозрачную жидкость. Под ней четко видны полосы мышц, тянущихся к различным участкам тела, и эти мышцы особенно плотны в области оснований конечностей. А вот здесь… здесь мы видим разветвляющиеся трахеальные трубочки, идущие ко всем группам мышц. – Он кашлянул. – И каждая из них соединена с оболочкой.

– Похоже на систему газообмена у насекомых и пауков, – протянул Энди.

Отто кивнул.

– И… да, точно – каждая из трахей имеет выход на наружную поверхность тела. Видимо, эти крошечные отверстия прикрываются шерстью.

– Слушайте, так значит, эти трахеи доставляют кислород непосредственно к мышцам из наружной среды, – восхитился Энди. – Если трахеальная сеть настолько развита, может быть, именно это и позволяет этим довольно крупным зверькам развивать такую активность?

– Вот, посмотрите, – проговорил Квентин. – Дыхательные отверстия расположены по бокам тельца аккуратными рядами. – Он указал на крупный план на экране над камерой с исследуемым животным. – И эти ряды тянутся вдоль лапок…

– Словом, кислород поступает прямо к мышцам, – подчеркнул свою мысль Энди.

Отто снова кашлянул.

– Так… Непосредственно под слоями мышц и трахеями располагаются две зеленоватые железы, и каждая из них соединена с мочевым пузырем светло-серого цвета.

– Похоже, у этого существа имеется мочеиспускательный канал, – сказал Энди, радуясь тому, что наконец увидел что-то знакомое.

– Да. Эти железы, судя по всему, опорожняются в области сустава в основании задних конечностей.

Отто закрепил на краях надреза расширители и отсосом удалил скопившуюся голубоватую кровь.

– Коксальные железы, совсем как у камчатского краба, – нараспев проговорил Энди.

– У пауков тоже есть коксальные железы, – вторя ему, произнес Квентин.

– Хорошо, хорошо, – немного раздраженно проговорил Отто. – Произвожу надрез в противоположную сторону от центрального отверстия. Обнажилось широкое и тонкое костное кольцо, которое можно также назвать цилиндром, имеющее сквозное отверстие в боковой стенке. К углублениям на обеих сторонах этой костной структуры крепятся выросты, похожие на передние лапки.

– Похоже на сегмент хвоста лангуста, – сказал Квентин.

– Но внутри? – нахмурился Отто. – Внутренний панцирь? Это бессмысленно…

– Разве тут хоть что-то наделено смыслом? – пожала плечами Нелл. – Мы, между прочим, тоже в некотором роде сегментарные существа, Отто. Ушли всего на несколько шагов вперед от членистоногих. В нас смысл есть?

– «На несколько шагов», – ворчливо проговорил Отто. – Не так уж их мало, этих шагов. – Он покачал головой. – Но как панцирь мог переместиться внутрь?

– Может быть, старый панцирь растворяется или всасывается внутрь, – сказала Нелл. – Хирурги применяют особые швы, которые рассасываются в мышцах. Может быть, у этих существ в организме имеется соответствующий раствор.

– Многие морские членистоногие поедают свой старый сброшенный панцирь, чтобы затем использовать содержащиеся в нем минералы, – вставил Энди.

– Ладно, возьму это на заметку, – проворчал Отто, но его явно не убедили доводы коллег. – Продолжаю вскрытие живота вверх от центрального отверстия. Так… тут много жидкости. Отсосав ее, мы видим несколько разветвленных желудков, наполненных, судя по всему, недавно съеденными кусками добычи. Каждый из желудков снабжен сегментированным костным механизмом для перетирания и измельчения пищи типа птичьего зоба…

– Или желудочной терки ракообразных, – добавил Энди.

– …и этот механизм производит измельчение пищи по мере прохождения через желудок. Каждый из желудков соединен с железистой массой…

– Которая похожа на гепатопанкреатическую железу ракообразных, – вставил Энди.

– …также каждый желудок подсоединен к собственному короткому кишечнику.

– То есть, если один из этих пищеварительных трактов поврежден, животное может забыть о нем и пользоваться остальными пятью, – заключила Нелл.

Она перестала делать зарисовки и с восторгом уставилась на удивительное создание.

– Да, похоже на то, – скептически проговорил Отто.

– И все кишечники сходятся к тому, что, судя по всему, является клоакой, – пробормотал Квентин.