Текст книги "Эскапада"

Автор книги: Уолтер Саттертуэйт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

Глава пятнадцатая

Когда я вернулся в наши апартаменты, Великого человека в его комнате не оказалось. Я взглянул на часы. Половина четвертого. Чай в четыре. Я разделся и быстренько принял душ. Надел чистое белье и чистую рубашку.

Мой костюм весь день собирал урожай в лесу – веточки, листья, разные колючки. Я смахнул их и снова влез в него. «Кольт» калибра 32 все еще лежал в кармане пиджака. Там он и останется до моего отъезда из Мейплуайта.

Я вышел из комнаты. И оказался как раз напротив двери, ведущей в апартаменты госпожи Аллардайс и мисс Тернер, когда из-за угла впереди выплыла Сесилия Фицуильям. Она шла ко мне, правда, сегодня на ней была кое-какая одежда – красное платье с длинными рукавами. Я остановился.

– Господин Бомон! – улыбнулась она. – Какое прекрасное совпадение. Я как раз шла к вам. – Она остановилась и слегка передернула плечами, затем сложила руки чуть ниже живота, положив левую ладонь на правую. – Как поживаете? – Она мило взглянула на меня, будто ждала, что я поцелую ее в надутые губки. Я попытался припомнить пресыщенную девицу, которая накануне говорила со мной, растягивая слова.

– Принесли ключ от наручников? – спросил я.

Она удивленно нахмурилась.

– Но разве… У вас есть ключ. Я его положила… – Она быстро огляделась и понизила голос. – Я положила его на вашу кровать.

Я покачал головой.

Она почти топнула ногой.

– Но я положила, – сказала она. – Когда вы ушли, я нашла его под кроватью и положила на середину матраса. Где бы вы его непременно нашли.

– Но я не нашел.

– Не может быть. Вы смотрели?

– Посмотрел. Как вы умудрились добраться до своей комнаты, не попавшись никому на глаза?

– По парадной лестнице. – Кивком головы она показала в конец коридора за моей спиной. – Господин Бомон, клянусь, я оставила ключ на кровати. Я бы никогда не бросила вас… – Она пожала плечами и улыбнулась. – Ну… сами понимаете… связанным.

– Пусть так, – сказал я, – вы положили ключ на кровать.

Улыбка исчезла с ее лица, зато губки надулись.

– Положила.

– Ладно, – снова сказал я. Она не спросила, каким образом я избавился от наручников. Возможно, ее голова была слишком занята тем, что привело ее сюда.

Она снова оглянулась и слегка прислонилась ко мне. Несколько раз похлопала ресницами и улыбнулась. Довольно кокетливо.

– Вы ведь никому не рассказывали о прошлой ночи, правда? – спросила она. Вот зачем она пришла – узнать, не проболтался ли я.

– Я рассказал господину Гудини, – сказал я.

Она выпрямилась, лицо покраснело и напряглось.

– Как вы могли? – возмутилась она.

– Надо же было снять наручники.

Ее брови поднялись, рот приоткрылся.

– Но я оставила вам ключ. – Еще немного, и она заплачет.

– Я его не нашел, – сказал я. – Слушайте. Не беспокойтесь. Я сказал, что вы хотели с ним поговорить. И принесли наручники, решив, что ему захочется на них взглянуть.

– Но вы сказали ему, что я была у вас!

– Он никому не скажет.

По ее лицу я понял, что она начала кое-что соображать.

– Так он поэтому меня избегает? – сказала она. – Вот и сейчас. Стоит мне приблизиться, как он начинает моргать глазами, как сумасшедший. И поспешно уходит. – Ее глаза расширились от ужаса. – Он считает меня нимфоманкой!

Я улыбнулся.

– Он вовсе не думает…

– Я не нимфоманка!

В это мгновение открылась дверь слева. В дверях стояла мисс Тернер. Уголки ее губ с укором опустились. Волосы снова забраны в пучок. На ней было новое бесформенное платье. На этот раз коричневое.

Секунду или две она стояла на пороге, молча уставившись на нас широко расставленными синими глазами. Затем поморщилась и резко подалась вперед, как будто ее толкнули в спину. Раздался визгливый голос госпожи Аллардайс:

– Очнись, Джейн, да пошевеливайся. – Тут они обе оказались в коридоре, и госпожа Аллардайс обошла мисс Тернер, напомнив мне голодного краба, обнюхивающего раковину-жемчужницу. К животу она прижимала сумку, как будто это был щит. Ее круглое, пухлое лицо расплылось в заискивающей улыбке. – Сесилия! Как замечательно ты выглядишь. – Улыбка почти исчезла, когда она повернулась ко мне. – Еще раз доброе утро, господин Бомон.

Я кивнул. Вежливо.

– Вы не собираетесь пить чай, дорогая? – спросила госпожа Аллардайс Сесилию и положила ладонь ей на руку. Сесилия чуть отшатнулась, но госпожа Аллардайс не заметила или не обратила внимания на ее реакцию. – Передать не могу, как мне не терпится познакомиться с сэром Артуром, – продолжала она. – Я обожаю его рассказы и романы, просто обожаю. Я видела господина Джиллета в той прекрасной пьесе про Шерлока Холмса в «Лицее», так он был просто великолепен! Он невероятно красив, правда? До того блистателен! – Она переместила свое массивное тело поближе к Сесилии. – Скажите мне, дорогая. Сэр Артур привез этого своего медиума?

– Да, – сказала Сесилия. – Все уже в гостиной. – К ней вернулась ее аристократическая протяжность, но теперь на фоне напряженности в голосе она сама казалась лишь первым слоем краски, тонким и прозрачным. – Господин Бомон попросил меня показать ему Мейплуайт. – Она была слишком молода, чтобы знать, что не следует врать, когда тебя не спрашивают. Или была слишком расстроена, чтобы помнить об этом.

Но госпожа Аллардайс снова ничего не заметила.

– Как ему повезло с провожатой, – сказала она. И похлопала Сесилию по руке. – Что же, дорогая, не буду мешать вашей прогулке. Увидимся позже. С вами тоже, господин Бомон. Пошли, Джейн.

– Господин Бомон? – Мисс Тернер сделала шаг ко мне.

Я повернулся. Госпожа Аллардайс в изумлении замерла у нас за спиной.

Потрясающие глаза мисс Тернер заглянули в мои. Взгляд открытый и решительный. Она держалась прямо, спина напряжена.

– Я плохо помню, что случилось, – сказала она. И сжала губы. – Мой сегодняшний обморок. Но госпожа Корнель сказала, что, если бы вы не поспешили мне на помощь, я могла бы разбиться. Мне бы хотелось вас поблагодарить.

– Не стоит, – сказал я.

– Очень даже стоит, – возразила она. – Еще раз простите за доставленное беспокойство.

– Ничего страшного, я рад, что вы пришли в себя. Госпожа Корнель сказала, что лошадь увидела змею.

– Да. И перепуталась. Так или иначе, благодарю за помощь. – Она кивнула, будто порадовалась, что разделалась с неприятной обязанностью, потом кивнула Сесилии. – Мисс Фицуильям.

– Пойдемте, дорогая, пойдемте, – сказала госпожа Аллардайс, схватив своей пухлой рукой мисс Тернер под руку. Она снова слегка улыбнулась Сесилии и поволокла мисс Тернер к лестнице.

Когда они скрылись за поворотом, Сесилия сказала:

– На редкость стервозная бабенка!

Я улыбнулся.

– Мисс Тернер?

– Какой же вы недогадливый. Эта ужасная Аллардайс. Она мамина кузина. От этого просто тошнит. – Сесилия повернулась ко мне. – Она ведь не слышала, что я говорила?

– Госпожа Аллардайс?

– Мисс Тернер. Что я сказала… – Она подняла брови и глубоко вздохнула. – Ну, сами знаете…

– Что вы нимфоманка?

– Я не… – Она сама услышала свой крик, оглянулась и наклонилась поближе ко мне. – Я не нимфоманка, – процедила она сквозь зубы и стукнула меня кулачком в грудь.

– Знаю, – сказал я. – Не думаю, что она слышала. И еще раз нет. Господин Гудини тоже не считает вас нимфоманкой. Никто не считает вас нимфоманкой. Разве что вы сами.

Она подозрительно взглянула на меня.

– Что вы хотите этим сказать?

– Ничего. Послушайте, Сесилия. Мне надо идти. И не волнуйтесь насчет господина Гудини. Он никому не скажет.

Она задумчиво склонила голову набок.

– Как вы думаете, она симпатичнее меня?

– Кто, госпожа Аллардайс?

Она чуть не топнула ногой.

– Нет. Мисс Тернер.

– Она себя ведет уже лучше, – сказал я.

Сесилия попыталась снова меня стукнуть, но я поймал ее за запястье и удержал.

– Поняли, что я имел в виду? – спросил я.

Она посмотрела на мою руку сузившимися глазами.

– Отпустите, – прошипела она. Голос низкий, угрожающий. Правила игры изменились, и это ей не понравилось.

– Только без рук, – предупредил я.

Она откинула голову назад и презрительно взглянула на меня.

– Или что?

– Или придется поговорить с папочкой.

– Он не поверит ни одному вашему слову.

– Что же, проверим.

Она гневно смотрела на меня, потом ее плечи поникли. Я отпустил запястье. Страшно морщась, скривив полуоткрытые губы, она принялась тереть запястье с таким усердием, будто была пожизненно прикована к потолочной балке.

– Не знаю, почему мне не безразлично, что вы думаете, – витиевато выразилась она, мрачно глядя на меня. И подняла голову. – Думаю, мне и правда безразлично. Ведь, по сути, вы всего лишь слуга, не так ли?

Я кивнул.

– Совершенно верно.

– А почему, черт возьми, меня должно беспокоить, что думает слуга?

– На то нет никакой причины.

– Значит, мне наплевать, – заявила она, развернулась и пошла прочь. Свернула за угол, и я услышал, как она стала спускаться по лестнице.

Я немного подождал, давая ей время снова обрести протяжность в голосе.

По стенам на выцветших гобеленах изысканно голые пузаны все так же гонялись друг за другом по лесу. В комнате уже собрались нарядные гости – они держались кучками. Никого, казалось, не волновала мысль о том, что снайпер мог сегодня кого-нибудь пристрелить. Может быть, они все выше этого. Типично английское поведение.

– Господин Бомон, – сказал Дойл, с трудом поднимаясь со стула у кофейного столика справа от меня. – Вот и вы. Пожалуйста, присоединяйтесь к нам. Идите сюда и познакомьтесь с моими друзьями.

На столике стояли тарелки с едой, фарфоровые блюдца и чашки, фарфоровый заварочный чайник, серебряный кофейник, маленький серебряный молочник и серебряная же небольшая сахарница. За столом сидели шестеро. Четверых я знал: леди Перли, Сесилию Фицуильям, госпожу Аллардайс и мисс Тернер. Я не был знаком только с женщиной в инвалидной коляске и мужчиной рядом с ней.

– Господин Фил Бомон, – объявил Дойл и указал рукой в сторону женщины, – это мой хороший друг, несравненная мадам Созострис.

Это он верно сказал – несравненная. Рядом с ней госпожа Аллардайс казалась лесной нимфой. Хотя весила она, наверное, столько же, сколько Дойл, вот только была раза в два ниже ростом. Ее тело было закутано в шелковое красное с золотом платье, на манер таблетки в подарочной обертке. Ее огромная копна седых волос была зачесана с высокого лба наверх, образуя башенку размером с декоративный куст. По бокам волосы густыми прядями спускались вниз, обрамляя ее белое одутловатое лицо. Густые брови и длинные ресницы были жгуче черного цвета, равно как и маленькие хитрые глазки, выглядывающие из-под них. Черным было и родимое пятно на щеке в форме звезды, напоминавшее муху на рисовом пудинге.

Она кивнула мне с видом королевы, приветствующей своего верноподданного.

– Так пгиятно вас встгетить, – сказала она. Она говорила с акцентом, но с каким именно – не разберешь.

– А это, – продолжал Дойл, – муж мадам, очень добрый и щедрый человек. Господин Демпси.

Господин Демпси был костляв, угловат и вместе с одеждой весил навскидку меньше, чем одно бедро его жены. Ему было за пятьдесят, щеки и глаза ввалившиеся, рот тонкий, с горькой складкой губ. На нем были свободный серый костюм, белая рубашка, черная бабочка и узкий парик, который выглядел так, будто его обильно смазали маслом и положили под колесо грузовика.

Он, как складная линейка плотника, вынул себя по частям из кресла и протянул мне горсть узловатых костей.

– Как поживаете? – спросил он и натужно улыбнулся. Говорил он с американским акцентом.

– Не угодно ли к нам присоединиться? – предложила леди Перли, глядя на меня снизу вверх из своего кресла. Сидящая рядом Сесилия подняла голову и демонстративно отвернулась.

– Спасибо, – сказал я, – но мне сначала надо поговорить с господином Гудини.

Леди Перли вежливо улыбнулась. Она снова выглядела прекрасно. Стройная, элегантная, в длинном белом шелковом платье, на фоне которого ее светлые волосы с проседью выглядели еще светлее.

– Вы слишком дотошны, господин Бомон. Я в восторге от вашей энергии, но все же сейчас выходные, и я надеюсь, вы найдете время для отдыха и развлечений.

Я тоже улыбнулся.

– Непременно. Спасибо. – Я кивнул мадам Созострис, господину Демпси и, наконец, Дойлу.

Он тоже кивнул и вернулся к своему столику. Я прошел через комнату к столу, за которым в одиночестве сидел Великий человек. Он что-то писал в блокноте – возможно, очередное письмо жене.

– Грустите в одиночестве, Гарри?

– Просто не хочу сидеть с той женщиной. Вы видели ее волосы?

– Трудно не заметить.

– Она может спрятать в этом чудище все, что угодно. Трубу, колокола, несколько фунтов эктоплазмы. – Он вдруг усмехнулся. – Знаете, она – физический медиум. Вызывает аппорты.

– Аппорты?

– Физические проявления, – объяснил он. – Из духовного мира. Хотя, как ни странно, если приглядеться, свойства у них самые что ни на есть земные. – Он потер ладони. – Ах, Фил, я жду этого сеанса с нетерпением. Ее посредник – краснокожий, индеец, представляете?

– Посредник?

– Ее духовный проводник. – Он снова усмехнулся и потер руки.

– Вы уже видели лорда Перли? Он нетерпеливо покачал головой.

– После разговора в библиотеке нет.

– Я разговаривал с сэром Артуром насчет лондонской затеи. С полицией. Думаю, неплохая мысль.

– Простите. – Женский голос слева, легкое касание руки, запах вековых цветов.

– Простите, что перебиваю, – сказала госпожа Корнель, улыбнувшись сначала мне, а потом Великому человеку. – Я возвращалась за свой стол и решила пригласить вас в наше общество.

Великий человек взглянул за столик, где уже сидели сэр Дэвид и доктор Ауэрбах. Видимо, Гарри все еще считал их паразитами, потому что, когда он повернулся к госпоже Корнель, его улыбка была натянутой и холодно вежливой.

– Спасибо, – сказал он. – Возможно, немного погодя.

Она взглянула на меня:

– Господин Бомон?

– Непременно, – сказал я. – Спасибо. – Я кивнул на прощание Великому человеку и пошел к столику вместе с госпожой Корнель и ее духами. Доктор Ауэрбах вскочил на ноги, сверкая зубами и пенсне. И коротко мне кивнул.

– Господин Бомон, очень рад снова вас видеть.

Сэр Дэвид едва заметно кивнул, не двинувшись с места, и отвернулся.

Сэр Дэвид, лорд Боб, Сесилия. Я произвожу большое впечатление на местных знаменитостей.

– Не хотите ли перекусить? – спросила госпожа Корнель, когда я сел рядом с ней. Доктор Ауэрбах аккуратно поддернул брюки, сел напротив меня и скрестил ноги.

Как и стол у Дойла, этот тоже был заставлен разными яствами. Я вдруг сообразил, что с утра ничего не ел.

– Хочу, – признался я. – Спасибо.

Госпожа Корнель наклонилась к чайнику.

– Чаю?

– Будьте так добры.

Она налила мне чаю. Взглянула на меня.

– Сахар? Лимон? Молоко?

– Спасибо, ничего не надо, – сказал я.

Она поставила передо мной чашку.

– Бутерброды очень недурны, – сказала она.

Я взял тарелку и положил на нее бутерброд с серебряного блюда. Надкусил. Копченая семга и сливочный сыр. Очень неплохо. Сэр Дэвид сообщил госпоже Корнель:

– Доктор Ауэрбах поведал нам, что он занимается не только психологией, но и литературой. – Он повернулся к доктору и уселся поудобнее, взирая на него почти с гордостью, как на любимую заводную игрушку, которая вот-вот должна заработать.

– О, нет! – сказал доктор Ауэрбах, обращаясь к госпоже Корнель. – Литература, нет, нет. Я сам только производить очень немного оригинальных монографий. Описание наиболее интересных случаев, с которыми я столкнуться. Но, как я уже сказать сэру Дэвиду, я переводил книгу герр доктор Фрейд «Остроумие и его связь с бессознательным». Я это сделать для вашего университета в Лидсе.

Улыбаясь, сэр Дэвид лениво гладил усы указательным пальцем.

– Лидс, говорите?

Доктор Ауэрбах продемонстрировал свои мелкие зубки госпоже Корнель.

– Но это был такая большая работа, уверяю вас. Из-за природы юмора мне приходится замещать немецкие шутки герра доктора Фрейда английскими шутками, которые я сам придумывать.

– Может быть, – сказал сэр Дэвид, – вы побалуете нас хотя бы одной?

– Что такое с лордом Перли? – внезапно спросила госпожа Корнель, глядя на входную дверь в гостиную.

Я повернул голову. Появился лорд Боб. Он встал у стола сэра Артура, шевеля своими кустистыми бровями и то и дело взъерошивая себе волосы. Лицо у него было искажено. Хмурый Дойл стоял перед ним, положив руку на локоть лорда Боба, как бы поддерживая его. Сидящая напротив леди Перли как раз поднималась с кресла. Она выглядела обеспокоенной.

– Простите, – сказал я. И, вставая, неохотно поставил тарелку на стол.

Дойл и лорд Боб направились к столику Великого человека. Великий человек заметил их приближение и уже было поднялся с кресла.

– А, Бомон, отлично, – сказал Дойл. – Думаю, вы нам нужны.

– Что случилось? – спросил я.

Дойл повернулся к лорду Бобу, который сердито посмотрел на меня, потом перевел взгляд на Великого человека.

– Нечто вроде несчастного случая, – сказал он. – Граф. Мой отец. Его камердинер услышал шум в его комнате. Как он сказал, пистолетный выстрел – но это невозможно, совершенно невозможно, черт побери. Дело в том, что мы не можем проникнуть в его комнату, а граф не отзывается. Проклятая дверь заперта изнутри. А ключа у меня нет.

Великий человек выпрямился во весь рост.

– Гудини ее откроет, лорд Перли. Обещаю.

Глава шестнадцатая

То была большая массивная деревянная дверь, усеянная шляпками кованых гвоздей и обрамленная черными коваными медными полосами. Маленький человечек по имени Карсон, камердинер графа, показал нам трясущимися руками, что его большой металлический ключ не входит в замочную скважину. Ему было уже за семьдесят, белый как лунь, и в эту минуту никто бы не подумал, что впереди у него долгая жизнь.

– Не подходит, сэр, – повторял он, снова и снова пытаясь вставить ключ в замочную скважину и беспомощно оглядываясь на Великого человека.

– Разумеется, – сказал Великий человек. – Изнутри вставлен ключ, он и мешает.

Мы стояли за ними – лорд Боб, Дойл, Хиггенз, дворецкий и я. И с трудом переводили дыхание. Лорд Боб хватал воздух ртом, опершись ладонями о колени, подобно бегуну-марафонцу, пришедшему к финишу из последних сил. Лицо красное и лоснящееся, словно покрытая глазурью свекла.

Мы находились в северном углу особняка, на третьем этаже, и нам пришлось пробежаться, прежде чем мы сюда добрались. По пути лорд Боб, задыхаясь, объяснил Великому человеку, что Карсон был в гостиной, где мы сейчас стояли, когда услышал выстрел. Он попытался открыть дверь, обнаружил, что она не поддается, и направился в свою комнату позвонить Хиггензу по внутреннему телефону. Хиггенз разыскал лорда Боба, лорд Боб пришел сюда, подергал дверь и пошел за остальными.

Комната представляла собой нечто вроде старинной гостиной с голыми каменными стенами, грубой, тяжелой мебелью, расставленной абы как, и с очередным восточным ковром на полу. Странная комната, сохранившаяся будто со средних веков. Но нас больше занимало то, что было по другую сторону двери.

– Позвольте мне, – сказал Великий человек и выступил вперед. Карсон с беспокойством взглянул на лорда Боба, который хоть и выпрямился, но все еще отдувался. Лорд Боб кивнул и вяло махнул рукой. Карсон отошел и обхватил себя руками, как будто боялся, что взорвется.

Великий человек сунул руку в задний карман, достал бумажник, открыл его и вытащил тонкую стальную отмычку. Наклонился, мгновение смотрел в замочную скважину, просунул отмычку в отверстие и вдруг резко повернул рукой. Затем очень осторожно еще раз всунул отмычку в замок. Она целиком исчезла в замочной скважине, и я услышал отдаленный звук, очень похожий на удар увесистого ключа о деревянный пол.

– Плевое дело, – сказал Великий человек. Он снова вставил отмычку в замок, и я услышал щелчок, означавший, что язычок замка вернулся в паз. Великий человек улыбнулся, выпрямился и толкнул дверь. Она не шелохнулась.

Он повернулся к лорду Бобу и нахмурился.

– Там, к сожалению, еще и засов. – Он оглядел комнату, разыскивая что-то. – Мне нужно…

– Черт! – сказал лорд Боб. Его седые усы обвисли. Он обошел Великого человека, поднял кулак и забарабанил по двери. Дверь не поддалась, но Великий человек осторожно отступил, озабоченно подняв брови. Лорд Боб снова забарабанил по двери. – Открывай! – проревел он. Прерывисто вздохнул. – Открывай, старый дурак! Распутник! Грязная, хныкающий мракобес, свинья! Открой эту чертову дверь!

– Успокойтесь, лорд Перли, – сказал Дойл. Он положил свою ручищу на плечо лорда Боба. – Это нам не поможет. Никак иначе туда не попасть?

Лорд выбрался из-под успокаивающей руки и заорал:

– Разве что мы научимся летать, как проклятые утки!

Великий человек сказал:

– Джентльмены…

– Скамейка, – сказал я. И показал на длинную дубовую скамью под окном. Когда-то, много лет назад, она была цельным стволом – его обтесали сверху и приделали восемь крепких ножек снизу – с другой, неровной стороны.

– Замечательно! – воскликнул Дойл. – Лорд Перли! Хиггенз! Скорее!

– Сэр Артур… – начал было Великий человек, но сэр Артур был занят.

Мы вчетвером сгрудились вокруг скамьи, каждый схватился за ножку, и только так оторвали эту махину от пола. Она весила никак не меньше тонны, это точно. Мы неловко подхватили ее снизу и приподняли. Дойл стоял впереди, за ним – лорд Перли с Хиггензом, я был замыкающим. Как я успел заметить, лицо Хиггенза было таким же пустым и невозмутимым, как обычно. Возможно, подобными делами ему приходится заниматься ежедневно. Карсон жался в сторонке, обхватив себя руками, тряся седой головой и кусая нижнюю губу. Великий человек стоял, упершись руками в бока, и хмурился.

– Фил, – проговорил он.

– Теперь осторожнее, – сказал Дойл, взявшийся командовать. – Отойдите немного, Гудини, вот молодец.

Великий человек в досаде вскинул руки, попятился и остановился рядом с Карсоном.

– По счету три, ребята, – проревел Дойл, напомнив мне командира отряда скаутов. – Раз. Два. Три!

Мы рванулись вперед, и конец скамьи с грохотом ударился о дверь. Скамья задрожала под моими руками. Дверь тоже задрожала, но не поддалась.

– Еще разок, ребята! – заорал Дойл. – Назад!

Мы сделали несколько неуверенных шагов назад. Дойл снова закричал.

– Готовы? Раз. Два. Три! – Мы снова кинулись с разбега на дверь, и тут послышался скрежет металла о камень – дверь распахнулась и стукнулась о каменную стену.

– Поставили! – скомандовал Дойл, и мы поставили скамью на пол, как послушные скауты.

Первым в комнату проник Дойл, за ним лорд Боб, потом Хиггенз, затем я. Великий человек плелся следом.

В душном, заплесневелом воздухе чувствовался запах порохового дыма. В огромном каменном камине горел огонь, все окна в комнате были закрыты. Комната оказалась большой и довольно скромно обставленной. Справа грубый дубовый комод, слева грубый дубовый шкаф для одежды, рядом грубая деревянная книжная полка. Прямо напротив к дальней каменной стене прислонилась резной дубовой спинкой огромная кровать. Рядом с кроватью, слева, стояло обтянутое кожей хромированное кресло-каталка. Оно было куда меньше и легче, чем кресло мадам Созострис. На кровати лежал ветхий старик, прикрытый по грудь одеялом. Он был чисто выбрит и практически лыс. Худая правая рука в белом байковом рукаве лежала поверх одеяла, свесившись с кровати. Высохшая рука, ладонью вверх, почти касалась пола, тонкие желтые пальцы сжаты. Под рукой на полу лежал черный револьвер.

В виске старика виднелась маленькая темная дырочка.

– Бог ты мой! – прошептал лорд Боб.

– Спокойно, – проговорил Дойл и тронул его за плечо.

Я подошел поближе к телу. Прижал пальцы к хрупкому запястью старика. Тонкая, прозрачная кожа была еще теплой, но пульс под ней не бился. Я взглянул на Дойла, потом на лорда Боба и покачал головой.

Лорд Боб сказал:

– Эта свинья умерла, застрелилась. – Он шагнул к револьверу и наклонился, собираясь его поднять.

– Не трогайте! – сказал я.

Он бросил на меня раздраженный взгляд и поднял оружие.

– Зря, – заметил я. – Полиция предпочитает, чтобы никто ничего не трогал. Теперь же на револьвере отпечатки ваших пальцев.

Лорд Боб разглядывал револьвер. Он переложил его из правой руки в левую, нахмурившись взглянул на правую руку и небрежно вытер ее о пиджак.

– Пыль, – заметил он неуверенно.

Дойл разглядывал пол.

– Ну да, – сказал он, – понятно, из камина. Она тут всюду. Ее развеяло, когда мы вышибли дверь.

С этой стороны кровати пыль лежала всюду, покрывая тонким слоем деревянный пол. Я мог разглядеть наши следы. Других следов не было.

Лорд Боб все еще смотрел на револьвер и хмурился. Я спросил:

– У него что, был при себе пистолет?

Лорд Боб отрицательно покачал головой, не поднимая глаз.

– Лорд Перли, – сказал я, – положите револьвер обратно на пол.

Лорд Боб снова уставился на меня. Он был как в тумане, но даже в таком состоянии не смог сдержаться от возмущения.

– Простите?

– Это американский «Смит энд Вессон» тридцать восьмого калибра, – сказал я. – Не самая распространенная штука в Англии, сдается мне. И уж очень напоминает револьвер, который я видел внизу, в коллекции, в большом зале.

Лорд Боб снова посмотрел на револьвер.

– Да. – Он изумленно взглянул на лежащего на кровати старика. – Но почему… как он у него оказался?

– Именно это и захочет узнать полиция. Пожалуйста, лорд Перли, положите его назад.

– Лучше сделайте, как он просит, лорд Перли, – поддержал меня Дойл.

Лорд Боб взглянул на него.

– Полиция, – сказал он. – Но мне не нужна полиция… – Его голос сник. Он так и стоял, уставившись в пустоту.

– Боюсь, у вас нет выбора, – сказал Дойл. – По крайней мере, в сложившемся положении. – Он снова опустил руку ему на плечо. – Пожалуйста, лорд Перли. Положите револьвер.

Лорд Перли равнодушно взглянул на него. Наклонился, положил револьвер на пол и выпрямился.

Затем лорд Перли повернулся к Дойлу. Казалось, он туго соображает.

– Ну что… Что теперь?

– Ничего не трогать, – ответил Дойл. – Закроем дверь и поставим охрану. – Он повернулся к камердинеру, стоявшему в изножье кровати. – Вы ведь Карсон, вас, кажется, так зовут?

Карсон поднял на него глаза. Лицо его побледнело.

– Да, сэр. – Голос его дрожал, глаза быстро моргали. Он поднял голову. – Простите, сэр, – сказал он Дойлу. – Я извиняюсь. Такой удар, сэр. Граф… он казался несокрушимым. – Карсон снова моргнул. Взял себя в руки и повернулся к лорду Бобу. – Мне очень жаль, милорд. – Затем, обращаясь к Дойлу, он сказал: – Простите, сэр. – И слегка передернул плечами, печально и безнадежно. – Это, наверное, от потрясения.

За спиной камердинера Великий человек с профессиональным любопытством рассматривал массивную деревянную дверь и деревянный засов, мешавший ее открыть.

Шоковое состояние Карсона вывело лорда Боба из его собственного потрясения. Он прошел через комнату, обошел кровать и приблизился к камердинеру.

– Карсон, – мягко сказал он, – ты в порядке?

– Да, милорд. – Он смотрел прямо перед собой, поверх тела мертвого старика.

У них за спиной Великий человек оторвал пытливый взгляд от деревянного засова и перевел его на Карсона и лорда Боба. Лорд Боб все так же мягко сказал камердинеру:

– Конечно, конечно. Все эти волнения, знаешь, тебе лучше передохнуть, а? Отдохни немного, пока есть возможность. Пойди приляг. Я попрошу госпожу Бландингз, она за тобой присмотрит. И сам приду, когда мы тут разберемся.

Карсон, чьи губы были все еще сжаты, а взгляд – все такой же застывший, кивнул.

– Да, милорд. – Он снова моргнул и повернулся к лорду Бобу. – Спасибо, милорд.

Лорд протянул руку и легко коснулся пальцами плеча старика.

– Вот и молодец. Вот и молодец. – Карсон моргнул. Лорд Боб повернулся к Дойлу. – Что скажете, Дойл? – с жаром спросил он. – Так будет лучше, правда?

Дойл кивнул своей большой головой.

– Совершенно согласен, лорд Перли.

– Прекрасно, – заявил лорд Боб тем же грубовато-добродушным тоном, обращаясь к Карсону. – Ступай.

– Слушаюсь, милорд. – Он перевел взгляд на старика на постели. Снова моргнул, повернулся и ушел. Он двигался с трудом, словно в оцепенении.

Лорд Боб повернулся к Дойлу.

– Вы что-то сказали, Дойл?

– Надо закрыть комнату и поставить охрану.

– Хиггенз может остаться у дверей, – сказал лорд Боб. – Пока. Он скоро понадобится нам внизу. А, Хиггенз? Я сейчас кого-нибудь пришлю тебя сменить.

Хиггенз кивнул.

– Слушаюсь, милорд.

Дойл сказал Хиггензу:

– Не входите в комнату до прибытия полиции.

– Слушаюсь, сэр.

– Полиции? – переспросит лорд Боб.

– Надо известить полицию.

Лорд Боб нахмурился.

– Если позволите мне воспользоваться вашим телефоном, – сказал Дойл, – я позвоню своему другу в Скотланд-Ярд. Уверен, он сможет помочь. И будет держать язык за зубами.

Лорд Боб какое-то время внутренне сопротивлялся, но потом сдался.

– Хорошо.

Дойл повернулся ко мне.

– Хотите что-нибудь добавить, господин Бомон?

– Я хотел бы взглянуть на коллекцию оружия, – сказал я.

Дойл кивнул. И повернулся к лорду Бобу.

– Лорд Перли, вы, без сомнения, известите леди Перли об этой трагедии.

Лорд Боб опустил колючие брови, как будто только что вспомнил о существовании леди Перли.

– Да, да, разумеется. – Он покачал головой и отвернулся. – Она расстроится. Любила эту свинью. – Он взглянул на тело на кровати. – Но гостям говорить не стоит.

– Не стоит? – удивился Дойл.

Лорд Боб поверился к нему.

– Это испортит всем выходные, согласны? Они уедут, разве не так?

– Вне всякого сомнения. Но в данных обстоятельствах…

Лорд Боб покачал головой.

– Не думаю. Они приехали приятно провести выходные, а взамен получат такое. Не их вина, что старая свинья дала дуба. Алиса со мной согласится. Уверен.

– А что вы им скажете, когда нагрянет полиция?

– Не думаю, что дело дойдет до этого. Введу их, а потом так же выведу. Не позволю им разносить грязь, вот так. И никто ни о чем не догадается, а?

Дойл явно сомневался, но все же сказал:

– Как хотите.

– Но вы скажете им про Цинь Су? – спросил я.

Он взглянул на меня, моргнул. На лице промелькнуло раздражение.

– Да, да.

– Гудини? – позвал Дойл.

Великий человек стоял, согнувшись пополам, и разглядывал большой медный ключ, который лежал у самого порога. Он поднял голову.

– Хотите что-нибудь добавить?

Великий человек некоторое время смотрел на него. Поджав губы. И, наконец, сказал:

– Нет. Гудини нечего сказать.

– Отлично, – отозвался Дойл. – Предлагаю всем нам встретиться в холле. – Он достал из жилетного кармана часы, взглянул на них и добавил: – Скажем, через полчаса. Годится?

Никто не стал возражать.

Мы оставили Хиггенза в прихожей охранять дверь в спальню. Остальные спустились вниз. Оттуда лорд Боб и Дойл удалились вместе. Гудини двинулся следом за мной. Скорее всего потому, что я был единственным человеком, кому он мог излить душу.

– Вы, конечно, понимаете, – сказал он, – я легко мог справиться с этим смешным засовом. – Мы шли коридорами к главному залу. – В один миг. Даже быстрее.