Текст книги "Эскапада"

Автор книги: Уолтер Саттертуэйт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)

Глава тринадцатая

Дойл перекинул правую ногу через левое колено, и губы его снова слегка дрогнули. Он еще разок пыхнул трубкой и вынул ее изо рта.

– Для начала хочу заметить, – сказал он, – что в таком деле следует положиться на опыт господина Бомона. Ведь он здесь единственный профессионал. Я же любитель, обыкновенный писака.

– Да будет вам, – заметил лорд Боб, откидываясь на спинку кресла. – Не скромничайте, старина. Вся страна знает, как вы спасли жизнь тому индусу, как его там, Нуралджи, Моралджи, не важно. – Он повернулся к Великому человеку. – Бедолагу арестовали за то, что он искалечил несколько животных. Покалечил скотину, это же ужасно, все местные подняли дикий крик. Шропшир, вот где это было. Проклятой полиции нужен был козел отпущения, так они этого парня и загребли. Никаких серьезных улик. Чертов суд его приговорил. Обычная капиталистическая кухня. Тут вмешался Дойл. Разнюхал все, как его Шерлок Холмс, а? Дедукция здесь, дедукция там. Раскопал улики и много чего другого. Доказал, что парень невиновен. Его освободили, а, Дойл?

Дойл взглянул на меня и печально улыбнулся.

– Боюсь, лорд Перли преувеличивает мои заслуги и результат моих стараний. К тому времени, когда я заинтересовался этим делом, Джорджа Эджали уже оправдали и выпустили. Не сомневаюсь, он был совершенно невиновен. Но оказалось, не только я придерживался такого мнения. Я лишь попытался убедить министерство внутренних дел, что с него следует снять обвинение и что ему необходимо выплатить компенсацию за три года, которые он безвинно просидел в тюрьме.

Он снова сунул трубку в рот.

– К сожалению, – признался он, пуская дым, – тут мне не повезло.

– Ничего удивительного, – заметил лорд Боб. – Типичная буржуазная бюрократия, а? Защищает себя и своих холуев. Все они трусливые свиньи. И все же именно вы нашли улики. Увидели верное направление, а? Именно в этом мы и нуждаемся, Дойл. В правильном направлении. Должен признаться, я вам за это благодарен. Сумасшедшие маги, убийцы – все это не по мне.

Дойл улыбнулся и опять пыхнул трубкой.

– И не по мне, по правде говоря. Как я уже сказал, это епархия господина Бомона. И должен признаться, лорд Перли, я считаю, что он совершенно прав, настаивая на помощи полиции.

– Боб, – поправил лорд Боб. – Ну сами подумайте, Дойл. У местной полиции просто не хватает людей, чтобы помочь. Я уже говорил Бомону. А те, кто есть, полные придурки. Не хочу, чтобы эти бараны топтали мне лужайку, разносили грязь по дому, мешали гостям. Моим гостям, Дойл. Я за них в ответе. Они ведь не для того сюда приехали, чтобы полиция за ними шпионила, а? Хотели пообщаться, расслабиться, немного развлечься с этим вашим медиумом.

Дойл вынул трубку изо рта и уперся ею в бедро. Задумчиво нахмурился и сказал:

– Лорд Перли, я знаю, что вы думаете о спиритизме. Даже если я с вами решительно не согласен, я уважаю ваше право высказывать свою точку зрения. Но хочу вас уверить, что мадам Созострис – одаренная и замечательная женщина, возможно, самая необыкновенная женщина, с какой мне приходилось встречаться. Она приехала сюда по вашему приглашению, подвергнув себя большим неудобствам. Она, как и я, верит, что спиритизм…

– Все так, Дойл, – перебил Боб, поднимая руку ладонью вперед. – Вел себя скверно. Влез не в свое дело. Рассыпаюсь в извинениях. Но полиция? Здесь, в Мейплуайте? Они же будут здесь шарить все выходные. Разумеется, вы меня понимаете. Просто я не вижу смысла.

Мне показалось, что Великий человек слишком долго молчит. Наверное, такая же мысль пришла в голову и ему, потому что он наклонился вперед и сказал:

– Сэр Артур, я склонен согласиться с лордом Перли. Как я объяснил ему ранее, по мне лучше не вмешивать полицию в это дело. Думаю, другие гости лорда Перли разделяют мое мнение.

– Гарри, – сказал я. Три лица повернулись ко мне, и два из них с явным неудовольствием. – Вы не то подумали. У других гостей нет причин избегать полиции. Стоит им узнать про Цинь Су, как они либо захотят уехать, либо попросят защиты.

Я повернулся к лорду Бобу.

– И если они заговорят о надежной защите, вы скажете, чтобы они на нее не рассчитывали? От фермеров с кухарками, будь их хоть целый полк, мало проку.

Лорд Боб взглянул на Дойла. Дойл заявил:

– Боюсь, я вынужден согласиться.

Лорд Боб поджал губы и уставился на рисунок на ковре. Великий человек тоже уставился – на меня. Примерно так же, как Иисус, должно быть, смотрел на Иуду. Дойл пыхнул трубкой.

– Лорд Перли?

– Боб, – поправил тот, не поднимая головы. Глубоко вдохнул и медленно выдохнул. И поднял глаза на Дойла.

– Очень хорошо. Мы обсудим это со всеми за чаем. В четыре часа. Устраивает?

– Полностью, – сказал Дойл. – Считаю, это правильное решение.

– Еще поглядим, – заявил лорд Боб. Он встал. – А теперь извините, у меня дела.

Все встали. Лорд Боб перешел через ковер и протянут Дойлу руку.

– Рад вас снова видеть, старина. Здорово, что вы смогли выбраться. Простите за все эти волнения, а?

Дойл тряхнул его руку. Хорошее настроение снова вернулось к нему, он как будто даже стал еще выше ростом.

– Ничего страшного, – сказал он. – Здесь приятно, несмотря ни на что.

Лорд Боб повернулся к Великому человеку и улыбнулся.

– Гудини, – сказал он и кивнул. Повернулся ко мне и нахмурился. – Бомон. – Не кивнул. Обращаясь к другим, сказал: – Увидимся в четыре. В гостиной. – И ушел.

Немного резковато, подумал я. Хотя, кто знает, может, аристократы все такие. Даже если они большевики.

Я уже собрался сесть, когда Великий человек перевел свою очаровательную улыбку прямо на меня. Либо он уже забыл о моем предательстве, либо ему что-то от меня понадобилось.

– Фил, вы нас извините? Я бы хотел поговорить с сэром Артуром наедине.

Что же, вполне разумное желание. Они – старые друзья, им надо пересказать друг другу последние события в жизни, поговорить о женах.

– Нет вопросов, Гарри, – сказал я. – Только сделайте одолжение, не выходите во двор.

Он нетерпеливо кивнул.

– Да, да. Понимаю. Но, пожалуйста, Фил, не говорите никому о нашей беседе до чая.

– Хорошо, Гарри. До чая. Приятно было познакомиться, сэр Артур.

Я протянул руку Дойлу, чтобы он мог пожать ее еще разок. Что он не преминул сделать.

– Буду с нетерпением ждать возможности поговорить с вами подробно, – признался он.

Я прошел через весь дом и вышел наружу. Кругом пусто – ни гостей, ни прислуги. Я добрался до конца мощеной дорожки, потом до гравийной тропы и двинулся по ней в сторону от дома. Петляя, тропа вела в сад. Там, между цветочными клумбами, я разглядел несколько кованых скамеек, выкрашенных белой эмалевой краской, как те две, что стояли под деревом с бронзово-красными листьями. Я уселся на одну.

Воздух был все еще теплый, солнце светило все так же ярко, и небо было все такое же голубое.

Великий человек был все еще жив, как и все остальные гости. Довольно скоро остальные гости поймут, в каком положении оказались, и будут решать, нужна ли им полиция. Пока все складывалось так, как я предполагал, что просто невероятно, если имеешь дело с Великим человеком.

Мне бы радоваться.

Но я беспокоился.

Слишком уж тяжкое бремя для одного человека. Если в ближайшее время не появится полиция, придется уговорить Великого человека позвать еще кого-нибудь на подмогу.

Я взглянул на дальний лес, темно-зеленый, густой, мрачный. Цинь Су вполне мог там прятаться. Может, он и сейчас оттуда за мной наблюдает.

Я услышал справа хруст гравия и мигом вскочил.

– Извините, – сказала госпожа Корнель, – я вас нечаянно напутала. – Она протянула изящную руку и жестом попросила меня снова сесть. – Нет-нет, пожалуйста, сидите. Не возражаете, если я посижу с вами?

– Нет, – ответил я, – конечно, нет. – Я говорил правду. Как и раньше, она отвлекала мое внимание, сейчас я и сам был не прочь отвлечься.

С тонкого плеча свисала белая сумочка. Волны черных волос под широкой шляпой были густыми и блестящими. Белое льняное платье яркостью напоминало свежевыпавший снег. Она села и скрестила длинные ноги в светлых шелковых чулках. Извлекла из сумки серебряный портсигар и серебряную зажигалку. Открыла портсигар и предложила мне сигарету. Я снова почувствовал запах ее духов, и снова он напомнил мне о райском саде и искушении.

– Нет, спасибо, – сказал я, – не курю.

Она слегка подняла бровь, и та скрылась под густой челкой.

– У вас нет дурных привычек, господин Бомон? – спросила она.

– Такой нет, – сказал я и потянулся за зажигалкой. Она отдала ее мне, я щелкнул и поднес к ней огонек. Она наклонилась и коснулась пламени кончиком коричневой сигареты. Ее большие глаза спокойно смотрели на меня из-под гладкой челки и широких полей шляпы. Она глубоко затянулась, отвела руку с сигаретой в сторону, откинулась на спинку скамьи и выпустила струю голубого дыма. Я вернул ей зажигалку, и она положила ее в сумку вместе с портсигаром.

– Спасибо, – сказала она.

– Как мисс Тернер? – спросил я.

– Намного лучше.

– Что произошло? – поинтересовался я. – Почему лошадь понесла?

– Увидела змею, – объяснила она, продолжая курить, – вот и понесла.

– Но почему мисс Тернер потеряла сознание?

– Точно не знаю. За последнее время она изрядно поволновалась. Ей еще повезло, что вы оказались рядом, когда она упала. – В ярком солнечном свете проглядывали редкие морщинки у миндалевидных глаз. Лет тридцать шесть? Тридцать четыре? – Если бы вы ее не подхватили, она могла бы серьезно пострадать. – Она снова затянулась сигаретой. – Вы очень разносторонний человек для личного секретаря.

Я оставался личным секретарем до чая.

– Вы бы посмотрели, как я стенографирую.

Она улыбнулась, и глаза ее немного прищурились.

– Что вы там пытались достать?

– Достать? Когда?

– Когда этот человек, ну, браконьер или кто там был, выстрелил. Мы все повернулись на звук выстрела, а когда я снова посмотрела на вас, вы сунули руку в карман.

– Да? – Маленький автоматический «кольт» все еще лежал в кармане. – Не помню. Наверное, жевательную резинку.

Она снова улыбнулась, но как бы мельком, выжидательно. Вежливым манером давая понять, что не верит.

– Вы так ничего и не достали, кинулись прямо к Джейн.

– Нельзя думать о жвачке, когда приходит время проявить всю свою разносторонность.

Она засмеялась. Еще раз затянулась сигаретой и выдохнула очередную порцию дыма.

– Все дело в том, что, по-моему, вы совсем не похожи на личного секретаря.

– Правда? А как должен выглядеть личный секретарь?

– Ладно, – сказала она, – должна признаться, я встречалась только с несколькими. Но все они были, как правило, коротышками, напыщенными и преисполненными важности. И очень осторожными, должна добавить. – Она улыбнулась. – Представить себе не могу, чтобы кто-то из них помчался в лес неизвестно за кем, как сделали вы. Тем более что у этого неизвестного была винтовка.

– Ничего особенного. Просто хотел помочь. Вы не будете возражать, если теперь я задам вопрос вам?

– А задавать вопросы у вас получается лучше, чем отвечать?

– Сейчас выясним.

Она кивнула.

– Тогда спрашивайте.

– Для вас это обычное занятие? Я имею в виду посещение спиритических сеансов?

– Господи, нет. – Она снова затянулась. – Это будет первый раз и, скорее всего, последний. Сидеть вокруг стола в темноте, держать потную руку незнакомого человека… Нет, не очень-то интересное занятие.

– Но ведь у вас здесь есть и знакомые. Сэр Дэвид, например. У меня создалось впечатление, что вы его довольно хорошо знаете.

– Дэвида? Я его знаю сто лет. Он был другом моего мужа. – Она помолчала. – Кстати, вы не сказали Дэвиду ничего такого, что могло бы его расстроить? Или сказали?

– Не припомню. А почему вы спрашиваете?

– Я могу ошибаться, но он вроде затаил на вас зло.

– Для меня это новость, – заявил я. – Вы сказали, он был другом вашего мужа. В прошедшем времени. Они уже больше не друзья?

– Муж погиб на войне.

– Мне очень жаль, – сказал я. Фраза прозвучала неубедительно и легковесно, как всегда бывает, когда речь заходит о кончине.

– Сожалеть тут не о чем, – сказала она.

– Да?

Она взглянула на меня.

– Вы воевали, господин Бомон?

– Недолго.

Она чуть заметно улыбнулась.

– Тогда вы наверняка знаете, что не каждый погибший на войне был героем.

Я кивнул. Ничего не сказал. Она произнесла эти слова с горечью, и мне стало любопытно. Но, чтобы узнать больше, нужно было заставить ее открыться, а для этого пришлось бы открыться самому.

Госпожа Корнель в последний раз глубоко затянулась. Выдохнула дым и сказала:

– Мы с мужем разошлись много лет назад. – Она уронила сигарету на землю. Элегантно сняла ногу с колена, нагнулась, опершись ладонями о скамейку, и внимательно следила, как каблук ее белой туфли втаптывает окурок в траву. Потом снова выпрямилась, сдвинула колени, положила руки на сумочку и взглянула на меня.

– К тому времени, как он погиб, мы не виделись уже почти десять лет.

Я кивнул.

– И все же вернемся к сеансу. Почему вы приехали?

Она улыбнулась.

– Вы действительно задаете вопросы лучше, чем отвечаете, – сказала она. – Видите ли, Алисе очень трудно отказать в чем-то, практически невозможно. Мы дружим много лет, она хорошая подруга. Она в восторге от этой женщины, мадам Созострис, и настояла, чтобы я с ней познакомилась. А когда она упомянула, что приезжает и сэр Артур Конан Дойл, тут уж я не смогла отказаться.

– Когда она вас пригласила?

– Во вторник. Мы вместе обедали.

– Леди Перли упоминала, что здесь будет Гудини?

– Нет. Я узнала об этом, только когда приехала. Вчера. – Она посмотрела на меня и снова прищурилась. – Почему столько вопросов?

Я пожал плечами.

– Такой уж я любопытный.

Она кивнула, но я полагаю, что заработал еще одно очко в пользу моей нечестности.

– Вы давно работаете на господина Гудини?

– Нет, не очень.

– Он – настоящая легенда в своем деле, так?

– Да уж.

– А, вот вы где, господин Бомон! – Это был Дойл, высокий и могучий, он пробирался между цветочными клумбами.

Глава четырнадцатая

Приблизившись к нам, он снял шляпу. И улыбнулся своей широкой задорной улыбкой, показывая крупные зубы цвета старой слоновой кости. Они так и сверкали из-под его колючих седых усов.

– Простите, что помешал, – сказал он, склоняя большую розовую голову перед госпожой Корнель.

Я встал.

– Госпожа Корнель, разрешите вам представить сэра Артура Конан Дойла. – Как будто она сама не догадалась. – Сэр Артур, госпожа Корнель.

Не вставая, она протянула руку и улыбнулась. Дойл осторожно взял ее руку в свои огромные лапищи и снова поклонился.

– Очень приятно, – промолвил он.

– Я так рада с вами познакомиться, – сказала она. – Я уже много лет с удовольствием читаю ваши книги.

Дойл просиял и отпустил ее руку.

– Не так уже много, надеюсь? – Он сложил руки за спиной и навис над ней, как школьный учитель над лучшей ученицей. – Боюсь, у вас будут основания пересмотреть столь лестное мнение обо мне. Я невольно помешал вам, причем весьма невежливо. Вы не будете возражать, если я уведу господина Бомона на несколько минут? Дело довольно срочное, иначе бы я не посмел вас побеспокоить. Обещаю вернуть его в целости и сохранности.

– Вы совсем меня не побеспокоили, – возразила она. – Я как раз собиралась вернуться в дом. Солнце просто великолепное, но я боюсь сгореть. – Она встала. – Господин Бомон, благодарю вас за то, что развлекли меня. – Я не был уверен, что она хотела сказать именно «развлекли». – Может быть, нам удастся продолжить беседу в другое время.

– Буду рад, – сказал я.

Дойл обеспокоено спросил:

– Вы уверены, что я вам не помешал?

– Совершенно, – сказала она. – Было очень приятно познакомиться. Надеюсь, еще увидимся.

– Непременно, – ответил Дойл, еще раз поклонившись, – если это хоть сколько-нибудь будет от меня зависеть.

Взглянув на меня в последний раз, она легко повернулась и так же легко пошла прочь. Ее белое платье, мелькавшее меж ярких цветов, напоминало воздушное белое облако.

Галантный Дойл отвернулся, чтобы не видеть, как она уходит. Он надел шляпу, наклонился ко мне, понизил голос и сказал:

– Какая красивая женщина.

– Это еще слабо сказано, – заметил я.

– Готов поспорить, она еще и умница.

– Не стану спорить.

Он ухмыльнулся, и мы оба посмотрели вслед уходящей госпоже Корнель. Она уже плыла по дорожке к дому. Порыв ветра развевал подол ее платья. Широкие поля шляпы покачивались. Она наклонила голову и придержала рукой шляпу.

– Ну, – начал Дойл, снова поворачиваясь ко мне и подняв брови, – не пройтись ли нам немного? В моем возрасте полезно, знаете ли. Куда реже бываю на свежем воздухе, чем хотелось бы.

Мы прошли через сад и повернули направо, на гравийную дорожку, ведущую к высокому дереву с бронзово-красными листьями. Темп задавал Дойл – он шагал, загребая ногами гравий, с такой скоростью, что к вечеру мы вполне могли бы дойти до Лабрадора.

Мы держали темп некоторое время. Я молчал – он сам его задал. Наконец Дойл произнес:

– Знаете, а ведь я встречался с Уильямом Пинкертоном.

– В самом деле?

– Несколько раз. Удивительный человек, доложу вам. И замечательный рассказчик. Мы с ним однажды плыли на пароходе через океан, и он был так добр, что дал мне превосходный материал. Захватывающий. Я его частично использовал в одном из своих романов.

– Надо же. – «Долина страха». Все в агентстве знали, что Дойл использовал в этой книге историю Макпарлана и Молли Магуайрз, и то, как возмущался Уильям А. Пинкертон, поскольку Дойл сделал это без его разрешения. Но все считали, что, скорее всего, старик злился на Дойла за то, что он ни словом не упомянул о нем в связи с этой историей.

Дойл продолжал:

– Он мне также много рассказывал о своем агентстве. Очень впечатляет. Он уделял особое внимание тому, чтобы все его агенты – сыщики, так? – решительно все, были людьми ответственными, сообразительными и благоразумными.

Я улыбнулся.

– Вы разговаривали с Гарри. Он хотел, чтобы вы убедили меня забыть о полиции.

Дойл хихикнул.

– Его агенты еще и проницательны, так сказал мне господин Пинкертон. Это то самое дерево, вон там, впереди?

– Да. – Это было дерево с бронзово-красными листьями.

– Можно взглянуть?

– Сколько угодно.

Когда мы подошли к дереву, Дойл полез во внутренний карман пиджака, вытащил оттуда продолговатый футляр, открыл и достал очки. Затем положил футляр назад в карман, а очки надел на нос. Я показал, где мы стояли, когда раздался выстрел. Показал и дырочку в стволе дерева, откуда я достал пулю.

– Так откуда стреляли? – спросил он.

Я указал на пологий зеленый склон.

– Вон оттуда. Видите небольшую брешь в стене деревьев за садом?

– Приличное расстояние.

– Угу.

Он нахмурился.

– Вы оба шли по дорожке, а она не далее пятнадцати ярдов от этой бреши. Почему, как вы думаете, он не дождался, когда вы подойдете поближе?

– Мы уже пришли сюда. Стояли все вместе и болтали. Может быть, он сам только что там появился или не был уверен, что мы подойдем ближе. – Я пожал плечами. – Или ему надоело ждать.

Дойл кивнул. И огромной ручищей показал на одну из кованых белых скамеек.

– Сядем?

Мы сели. Дойл глубоко вздохнул. И снова, как только он сел, его бодрость, казалось, частично улетучилась вместе с дыханием. Он почти устало полез в карман и достал кожаный футляр. Снял очки, сложил их, положил в футляр, захлопнул его и сунул опять в карман. Наклонился, поставил тяжелые локти на колени, сложил руки и повернулся ко мне.

– Господин Бомон, – сказал он, – Гудини, конечно, понимает: вы правы насчет того, что необходимо поставить в известность власти. Он прекрасно осознает, что пока местонахождение Цинь Су неизвестно, весьма вероятно, что гости находятся в опасности. Незачем говорить – его это очень беспокоит.

Великому человеку незачем об этом говорить, во всяком случае, со мной.

– Но он также беспокоится о том, – продолжал Дойл, – как бы приезд полиции не повредил его карьере. И тут, мне думается, он прав. Перли – маленький городок, и, безусловно, сплетни здесь распространяются быстро. А карьера Гудини, сами знаете, целиком зависит от его репутации.

– Меня не беспокоит его репутация. Я волнуюсь за его жизнь. И за жизнь других людей, которые здесь находятся.

– Конечно. Это делает вам честь. – Медленно, слегка морщась, он откинулся назад. И сложил руки на груди.

– Но послушайте. Гудини предлагает известить Скотланд-Ярд в Лондоне.

Я покачал головой.

– Если верить лорду Перли, они не успеют прибыть вовремя.

Он улыбнулся.

– Да, но ведь вы можете послать телеграмму старшему инспектору Даббинзу и в полицейский участок в Амберли, ближайшем городе. Вы можете указать в телеграммах, что Даббинз и констебль в Амберли должны сохранить все в строжайшей тайне. Я знаю одного человека в Скотланд-Ярде, достаточно высокопоставленного, он бы все это и организовал. Я могу ему позвонить после чая, когда мы все обсудим с другими гостями.

Я немного подумал. Посмотрел на него.

– И это предлагает Гудини, сэр Артур?

Он улыбнулся.

– Ну…

– Тогда это ваша идея, не так ли?

– Ну, так. – Он улыбнулся еще шире и склонил голову, как на исповеди. – Признаюсь. Простите меня, если я позволю себе предположить, что это самый удачный выход.

– Согласен, – сказал я.

Он довольно ухмыльнулся.

– Вы в самом деле так думаете?

– Хорошая мысль. Вы об этом уже говорили с лордом Перли?

– Пока нет. Но он же согласился, что без полиции не обойтись. Не станет же он возражать против конфиденциальности?

– Прекрасно.

– Так вы согласны? – спросил Дойл.

– Конечно.

– Отлично! – воскликнул он. – Превосходно! – Он протянул мне свою ручищу, и я ее пожал. Он добавил еще несколько морщин на моей ладони.

К дому мы возвращались не спеша. Возможно, Дойл устал. А может, теперь, когда он изложил мне свой вариант компромисса, торопиться уже было некуда.

Я спросил его:

– Вы давно знаете Гудини?

Он взглянул на меня, моргнул.

– Простите? Нет, не очень. Мы познакомились в прошлом году. А вы, как я понял, знаете его всего месяц или около того.

– Чуть больше месяца.

Он кивнул.

– Выдающийся человек, вы не находите?

– В некотором смысле.

– Отважный и одаренный. Мне никогда не приходилось видеть, чтобы человек проявлял такую бесшабашную смелость. Он постоянно рискует жизнью, не говоря уже о руках и ногах.

Я знал, что Великому человеку отваги не занимать. Но я видел, как он готовится к каждому представлению, и уверяю вас, о бесшабашности не может быть и речи. Он рисковал жизнью, руками и ногами куда больше здесь, в английской деревне, чем на сцене.

– Он необыкновенный артист, – сказал Дойл. – Прекрасно чувствует сцену.

– Угу, прекрасно.

– И, разумеется, он медиум.

Я взглянул на него.

– Медиум? Он улыбнулся.

– Да будет вам, господин Бомон. Медиум. Ясновидящий. Более того. Он человек, обладающий чрезвычайной силой. Иначе как бы он мог совершать свои чудеса? О, конечно, он все отрицает, у него на это свои причины. – Улыбка стала покровительственной, он покачал головой. – Скорее всего, скромность.

– Скромность, – повторил я. Я все еще смотрел на Дойла. Он казался вполне искренним. Но чтобы убедиться, я переспросил еще раз: – Скромность?

Он кивнул.

– Конечно, я понимаю, внешне он иногда кажется довольно самовлюбленным. Я слышал, его называют надменным, и, похоже, я знаю, что сбивает людей с толку. Но, по-моему, его самоуверенность всего лишь проявление яркого таланта, дара божьего – преодолевать границы времени и пространства.

Он смотрел на меня улыбаясь.

– И вы, конечно, все это понимаете. Вы знаете этого человека. Вы с ним путешествовали. И наверняка видели, как он дематериализуется.

– Дематериализуется?

– Завидую вам, должен признаться. Естественно, я читал об этом все, что можно. Внимательнейшим образом. Случаи, описанные в Библии. Истории о Дэниеле Дангласе Хьюме.[10]10
  Хьюм, Дэниел Данглас (1833–1886), знаменитый американский медиум шотландского происхождения.


[Закрыть] И о госпоже Гаппи – знаете, она действительно телепортировалась из Хайбери в Блумсбери. Как бы мне хотелось на это поглядеть! – Он хлопнул в ладоши, затем сунул руки в карманы брюк и качнул несколько раз большой головой. Потом снова взглянул на меня. – Но жить практически рядом, как вы, с таким чудом… Завидую вам, господин Бомон.

Он посмотрел вниз на гравий и вздохнул.

– Сэр Артур, – сказал я.

– Гм-м?

– Гарри не дематериализуется.

Он оглядел меня и сдвинул брови. И через мгновение улыбнулся мне, как улыбнулся бы отец, глядя на сына, который уверяет его, что пропавшее печенье стащили цыгане.

– Да будет вам, – сказал он.

– Он иллюзионист, сэр Артур. На сцене у него одни фокусы. Отменные фокусы. Но все же фокусы.

Он еще какое-то время смотрел на меня. Затем снова улыбнулся. Покровительственно кивнул.

– Отлично вас понимаю. Больше ни слова.

У меня больше и не было слов. Так мы и промолчали до самого дома.

– Ну вот, – сказал он, – мы снова здесь. – Он задумчиво посмотрел на меня. – Очень надеюсь, что происки Цинь Су не помешают сегодняшнему сеансу. Мадам Созострис, знаете ли, необыкновенно чувствительна. На ее способности вполне может подействовать злая воля, если она здесь присутствует.

Он оглянулся вокруг и поднял глаза к небу, как будто боялся, что злая воля собралась там в виде тучи. Повернулся ко мне.

– Вот увидите, что она женщина необыкновенная. Мы ждем ее к чаю. А пока я немного отдохну. Путь из Лондона был неблизким. Очень рад, что мы с вами так славно поговорили.

Он протянул мне руку. Я отдал ему свою и позволил немного ее помять.