Текст книги "Эскапада"

Автор книги: Уолтер Саттертуэйт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)

Глава двадцать третья

Дверь стенного шкафа распахнулась, и оттуда вышла госпожа Корнель в белом платье с рассыпавшимися по плечам черными волосами. Она увидела в моей руке пистолет и усмехнулась.

– Надеюсь, вы не собираетесь меня пристрелить.

Я убрал пистолет.

– Вы видели, как я уронил тот бумажный шарик, – сказал я. – Во дворе.

– Верно, – подтвердила она. – И прочитала записку. – Усмешка исчезла, элегантный подбородок слегка приподнялся. – Алиса – моя хорошая подруга. Я не хочу, чтобы вы или кто-то ее обидел. Мне подумалось, раз вы тайком встречаетесь с ее слугами, кто-то должен за этим следить, в ее же интересах.

– Вы полагаете, ее интересы в опасности?

– Вовсе нет. Но присмотреть никогда не мешает.

– Теперь вам лучше?

– Нельзя сказать определенно. – Она внезапно нахмурилась. – О, господи, который час?

Я достал часы.

– Без двадцати восемь.

– Совсем забыла про ужин. Нужно успеть переодеться. – Она прошла через комнату, положила ладонь мне на руку и взглянула на меня своими огромными черными глазами. – Приходите ко мне сегодня, – торопливо произнесла она. – После сеанса. Мы все обсудим.

– Непременно, – сказал я.

Когда я вернулся в наши апартаменты, дверь в комнату Великого человека была все еще закрыта. Я снял пиджак и бросил его на кровать. Постучал в его дверь и развязал галстук.

– Гарри!

Я стащил галстук, скомкал его и тоже швырнул на кровать. Потом начал расстегивать пуговицы на рубашке. И снова постучал в дверь костяшками пальцев.

– Гарри!

Через дверь до меня донесся его голос.

– Фил? Вы один?

– Нет, привел с собой тромбониста. Сгодится? – Я снял рубашку и тоже бросил ее на постель.

– Так с вами никого нет, Фил?

– Никого, Гарри, я один.

Дверь приоткрылась, и Великий человек высунул голову. Посмотрел на меня, потом оглядел комнату, как карманный воришка на балу у полицейских. Затем снова взглянул на меня.

– Она ушла, – сказал он.

– Кто?

Он рывком открыл дверь и влетел в мою комнату, широко раскрыв серые глаза. На нем был смокинг и жесткий черный галстук-бабочка. Он зачесал волосы назад, напомадил, но они все равно завивались на висках, подобно серебристой проволоке.

– Где вы были, Фил?

Я расстегнул ремень брюк.

– Я же говорил. Рыскал повсюду. Так кто ушел?

– Сесилия Фицуильям. Она была здесь.

Я вылез из брюк и швырнул их туда же, на постель.

– Чего она хотела?

– Сказала, хочет со мной поговорить. И так и не ушла, Фил. Все колотила в дверь и требовала, чтобы я ее впустил.

Я пошел к стенному шкафу.

– А вы не впустили, так?

– Разумеется, нет, – сказал он возмущенно.

– Ну и правильно, Гарри. – Я снял с плечиков чистую рубашку и надел.

– Почему эта женщина меня преследует?

– Наверное, она все еще в вас влюблена, – обрадовал его я. Снял с вешалки брюки и подтяжки и прикрепил подтяжки к брюкам. То и другое я взял напрокат в Лондоне.

– Фил, вы же обещали, что это больше не повторится.

– Я поговорю с ней, Гарри, – сказал я.

Настроение за ужином у всех было довольно подавленное. Предполагалось, никто не знает, что граф умер, но, я думаю, об этом уже знали все, за исключением, может быть, госпожи Аллардайс и мисс Тернер. Лорд Боб так и не показался: леди Перли сказала, что он плохо себя чувствует. На ней было роскошное черное платье, которое вполне могло бы сойти за траурное, а нет, так просто за шикарное черное платье. Она выглядела усталой, хотя время от времени улыбалась несколько натянутой улыбкой и даже пыталась поддерживать беседу с тем или иным гостем. Некоторые из гостей в ответ принимались болтать, пока не начинали слышать в окружающей тишине эхо собственного голоса. Тогда они замедляли темп, как туристы, приблизившиеся к краю пропасти, и замолкали.

Мисс Тернер не произнесла ни слова. Она сидела и только переводила взор с одного гостя на другого. И всякий раз, встречаясь взглядом со мной, быстро отводила глаза. Любопытно было бы узнать, что скрывается за их ослепительной синевой.

Я думаю, все полагали, что излишняя веселость обидит леди Перли.

Все, кроме госпожи Аллардайс и Великого человека. Великий человек всегда говорил монологами и никогда в жизни не волновался, обидят его речи кого-либо или нет. Госпожа Аллардайс продолжала засыпать его вопросами, и он отвечал, обращаясь ко всем нам. Гарри рассказал нам о своем невероятном погружении под лед на реке Детройт. Затем о столь же невероятном побеге из тюремной кареты в Москве. Он напомнил и о таком же невероятном одиночном полете в Германии – в 1909 году и о совершенно невероятном триумфальном полете в 1910 году в Австралии – самом первом в той стране.

Почти все гости вежливо слушали, даже мадам Созострис и господин Демпси, хотя оба знали, что Великий человек специально приехал сюда, чтобы разоблачить их как мошенников.

Но только не сэр Дэвид. Он время от времени злобно ухмылялся или демонстративно отворачивался. Иногда он наклонялся к госпоже Корнель и что-то нашептывал ей на ухо. И что бы он ей ни шептал, она либо хмурилась, либо отмахивалась. Вдруг он зашептал в ту минуту, когда госпожа Корнель принялась резать ростбиф, – она тотчас остановилась и, повернувшись к нему с каменным лицом, что-то тихо и быстро сказала. Он вежливо улыбнулся и отправил в рот очередную порцию горошка в сметане.

Мне казалось, надвигается какая-то беда, но я знал, что не смогу ее отвратить, пока она не грянет. Если она и правда грянет.

У меня не было случая поговорить с Сесилией с глазу на глаз. Но, похоже, она тоже не горела желанием побеседовать со мной. В основном она следила за Великим человеком. И, как ее мать, слегка улыбалась, когда это было к месту.

Беда настигла нас в гостиной. Мы сидели за разными столами. Дойл курил трубку и рассказывал мне о загробной жизни, уверяя, что там гораздо лучше, чем здесь. Справа от Дойла сидели сэр Дэвид и доктор Ауэрбах, а также леди Перли, госпожа Корнель и мадам Созострис. Слева от меня Великий человек рассказывал господину Демпси, госпоже Аллардайс и мисс Тернер о своем могучем прессе.

– Годы закалки, – говорил он, – превратили мускулы Гудини в сталь. – Он встал и расстегнул смокинг. – Пожалуйста, – обратился он к госпоже Аллардайс, кивая на свой живот, – не стесняйтесь, ударьте.

Госпожа Аллардайс вытаращила на него глаза.

– Простите? – сказала она.

Я заметил, что сэр Дэвид сунул в рот сигару и внимательно наблюдал за происходящим.

– Ударьте же меня, – настаивал Великий человек. – Не стесняйтесь.

Теперь уже за ним наблюдали все. Я же следил за сэром Дэвидом. Госпожа Аллардайс моргнула.

– Вы хотите, чтобы я вас ударила?

– Ну да, – подтвердил Великий человек, – в качестве демонстрации.

Госпожа Аллардайс снова заморгала.

– Право же, мне неловко.

– Зато я могу, – сказал сэр Дэвид. Он положил сигару в пепельницу и встал. – С огромным удовольствием. – Он был почти на фут выше Великого человека.

– А, – сказал Великий человек, все еще стоя с распахнутым смокингом. И улыбнулся. Он был доволен. Ему представился случай показать свое превосходство над тем, кого он считал паразитом. – Не стесняйтесь, бейте сильнее…

Сэр Дэвид нанес удар правым кулаком в живот Великого человека, развернувшись на левой ноге и вложив в удар весь свой немалый вес. Великий человек зашипел, согнулся и схватился за живот.

Дойл стремительно поднялся.

– Да вы что!

Сэр Дэвид усмехнулся и отступил назад. Великий человек все еще не мог выпрямиться. Сэр Дэвид сказал Дойлу:

– Он же сам попросил.

– Но он не успел подготовиться, – возмутился Дойл. Великий человек резко вскинул правую руку, и она повисла над ковром. Несколько секунд все молчали. Все еще держась левой рукой за живот, он медленно поднял плечи и выпрямился. Опустил обе руки. Побелевшее лицо блестело.

Он улыбнулся – улыбка казалась совсем не натужной.

– Сэр Артур совершенно прав, – сказал он, обращаясь к сэру Дэвиду, – я был не готов.

Голос у него звучал чуть выше обычного, но это мог заметить только тот, кто его хорошо знал.

– Поэтому, – сказал он, – если не возражаете, этот удар не засчитывается. – Он снова распахнул пиджак и уперся кулаками в бедра. – Бейте еще, – сказал он.

Сэр Дэвид улыбнулся Великому человеку.

– Хочу заметить, в Оксфорде у меня был разряд по боксу.

– Это, – заметил Великий человек, – не имеет никакого значения.

Сэр Дэвид расставил ноги, как дровосек, отвел правую руку назад и со всего маху нанес Великому человеку удар в живот.

Великий человек слегка качнулся, и мне показалось, что нога его скользнули назад по ковру на пару дюймов. А так он остался стоять как стоял. На лице все та же улыбка.

– Видите, – сказал он, – как сталь.

Женщины зааплодировали. Я обернулся и посмотрел, кто хлопает. Леди Перли, Сесилия и мисс Тернер.

– Замечательно! – воскликнул доктор Ауэрбах.

– Здорово! – подхватил Дойл.

Сэр Дэвид нахмурился. И снова сжал правую руку в кулак.

– Еще раз, – сказал он.

– Нет, – отрезал я. Поднялся, и он повернулся ко мне. Мы с ним были одного роста. – Свой ход вы уже сделали. Причем дважды. В следующий раз испытайте это на ком-нибудь другом, кто сможет дать вам сдачи.

Сэр Дэвид ухмыльнулся и ударил кулаком по ладони.

– Например, на вас, Бомон?

– Хотя бы на мне.

– Нет-нет, – внезапно забеспокоился Дойл и встал между мной и сэром Дэвидом. Посмотрел сначала на одного, потом на другого. – Я не могу этого допустить. Особенно в доме леди Перли. И уж точно не в этот вечер, перед сеансом.

Сэр Дэвид вежливо улыбнулся.

– Вы слышали, Дойл. Он меня вызвал.

– Как поступил бы любой порядочный человек. Сэр Дэвид, вы вынуждаете меня сказать, что ваше поведение возмутительно. Прошу вас не забываться, сэр, и вспомнить о правилах приличия.

Сэр Дэвид еще выше вздернул свой красивый подбородок.

– Этот человек бросил мне вызов.

– Сегодня никаких драк, – заявил Дойл.

На мгновение показалось, что сэр Дэвид собирается вмазать сэру Артуру Конан Дойлу. Но он только кивнул и небрежно поправил пиджак.

– Как угодно, – сказал он. – Не сегодня. Я буду счастлив встретиться с ним в любое другое время. – Он окинул меня взглядом и усмехнулся. – Или, может, Бомон возьмет свой вызов назад?

– И не подумаю, – сказал я.

– Тогда завтра утром? – предложил он. – Скажем, в семь? – Он повернулся к Дойлу. – И пусть это будет настоящий поединок, – прибавил он. – А вы будете судьей, если пожелаете.

Дойл задумался. Предложение застало его врасплох, но было заметно, что отчасти ему эта идея нравится. Он взглянул на сэра Дэвида, потом на меня, потом снова на сэра Дэвида, как будто пытаясь прикинуть наш вес и наши бойцовские качества. Я думаю, когда сэр Артур был помоложе, он тоже занимался боксом. Дойл повернулся ко мне:

– Господин Бомон, что скажете?

– Годится.

Он снова взглянул на сэра Дэвида. И нахмурился.

– Но, разумеется, последнее слово не за мной. – Он повернулся: – Леди Перли, вам решать. Вы не возражаете, если двое ваших гостей проведут завтра боксерский поединок?

Леди Перли колебалась недолго. Она взглянула на меня, затем на сэра Дэвида.

– Вы оба согласны?

Сэр Дэвид улыбнулся.

– Не то слово, – сказал он.

– Да, – сказал я.

Она кивнула.

– Разрешаю, – заявила она, – но с тремя условиями. Первое – получив мое разрешение, вы оба должны забыть о вашем споре на весь сегодняшний вечер. Выбросите его из головы, вы оба, чтобы мы могли спокойно провести сеанс. Второе – после поединка, как бы он ни закончился, спор будет исчерпан. И победитель, и побежденный смирятся с результатом. Вы согласны с такими условиями, господин Бомон?

– Конечно, – сказал я.

– А вы, сэр Дэвид? – обратилась она к нему.

Он коротко кивнул.

– Согласен.

Тут вмешался Дойл.

– Вы говорили о трех условиях, леди Перли?

– Да, – улыбнулась она. – Третье – поединок не должен происходить в саду. У нас и так полно забот с клумбами.

Дойл улыбнулся.

– Думаю, мы можем обещать, что не повредим ваши клумбы, леди Перли.

– Прекрасно, – сказала она. – Тогда я разрешаю.

Дойл повернулся к сэру Дэвиду.

– По правилам маркиза Куинзберри?[15]15
  Свод правил в современном боксе, предусматривающих, среди прочего, использование перчаток, деление поединка на раунды и 10-секундный отсчет после нокаута; был принят в 1867 г. с одобрения Джона Шолто Дугласа, восьмого маркиза Куинзберри.


[Закрыть]

Он кивнул.

– Правда, без перчаток.

– Да, – нахмурился Дойл, – конечно. У нас же нет перчаток. – Он повернулся ко мне. – Не возражаете, если без перчаток?

– Нет, – сказал я.

– Десять раундов, – повернулся Дойл к сэру Дэвиду. – И я определяю победителя.

– Десять раундов, – согласился сэр Дэвид. – Не сомневаюсь, определить победителя будет легко.

Дойл взглянул на меня.

– Вы согласны на десять раундов?

– Конечно.

– Тогда решено, – сказал Дойл. – Завтра в семь утра. – Он потер руки. – А теперь, – объявил он, – приступим к сеансу.

Глава двадцать четвертая

Под руководством Дойла мужчины сдвинули посреди гостиной три прямоугольных стола и расставили вокруг них стулья. Раз или два, когда мы оба переносили стулья, сэр Дэвид посматривал на меня и нагло улыбался. Несмотря на обещание, данное леди Перли, он явно не выбросил завтрашнее мероприятие из головы. С другой стороны, я тоже о нем не забыл.

Нас было тринадцать человек, и леди Перли рассадила всех таким образом, чтобы мужчины чередовались с женщинами. Я оказался рядом с Сесилией. Она взглянула на меня так, будто никогда раньше не видела и не рассчитывала увидеть в будущем. Слева от Сесилии сидел сэр Артур. Слева от сэра Артура, во главе стола, восседали мадам Созострис и ее муж, господин Демпси. Рядом с господином Демпси сидела сама леди Перли, затем сэр Дэвид. Далее следовали госпожа Аллардайс и доктор Ауэрбах. Они оказались как раз напротив меня. Слева от доктора, в конце стола напротив мадам Созострис, сидели мисс Тернер и Великий человек. Слева от Великого человека расположилась благоухающая госпожа Корнель. Я сидел от нее по левую руку.

Леди Перли звонком вызвала слугу. Прибывший лакей был низенький, плотный, по имени Парсонс. По просьбе Дойла он плотно закрыл входную дверь, задернул темные шторы на всех окнах и обошел комнату, выключая электрический свет.

Мы все приехали сюда ради сеанса, поэтому никто ничего не сказал, когда в комнате с каждым щелчком становилось все темнее. Я взглянул на Великого человека. Он улыбался мадам Созострис. Я посмотрел на мисс Тернер. Она наблюдала за мной и тут же отвела взгляд. Я повернулся к госпоже Корнель. Она взглянула на меня и улыбнулась.

Наконец осталась только одна зажженная лампа – она стояла на столике там, где начинались гобелены. По полу расползлись тени, сгущавшиеся по углам гостиной.

Дойл велел Парсонсу сесть около лампы и ждать. Затем он повернулся к мадам Созострис.

– Мадам? – сказал он.

Волосы мадам Созострис были уложены так же, как и раньше, – в виде седой копны над круглым лицом, правда, на ней был другой шелковый балахон. Этот был черный, блестящий, покрытый золотыми астрологическими знаками. Руки, маленькие и пухлые, лежали на деревянных подлокотниках ее инвалидной коляски. В полутьме она медленно оглядела сидящих за столом, как будто устраивала смотр войскам. Ее темные глазки встретились с глазами каждого из нас. Она не отвела взгляда, даже когда посмотрела в глаза Великому человеку.

Наконец она заговорила:

– Пегвое, что все должны понимать, – сказала она, сотрясая вторым подбородком, – как только мы обгазовать кгук, взявшись за гуки, мы не должны газгывать кгук. Ясно?

Дойл перевел.

– Как только мы соединим руки, – сказал он, оглядывая стол, – мы не должны разрывать круг. Это может быть опасно.

– Да, – подтвердила мадам Созострис. – Втогое. Вначале мой муж спгашивать Бегущего Медведя, потом остальные спгашивать.

– Изначально, – вступил Дойл, – вопросы Бегущему Медведю, духовному проводнику мадам Созострис, будет задавать господин Демпси. Когда Бегущий Медведь позволит, мы все тоже сможем спрашивать.

– Да, – сказала мадам Созострис. – Пога. Мы тепегь все соединять наши гуки.

Я взял левую руку госпожи Корнель. Рука у нее была маленькая, мягкая и немного холодная. Госпожа Корнель улыбнулась мне, повернулась к Великому человеку и предложила ему свою правую руку. Он взял ее, продолжая с явным удовольствием наблюдать за мадам Созострис.

Я повернулся к Сесилии и дотронулся до ее правой руки. Она дала ее мне и отвернулась. Пальцы у нее были мягкие и теплые. Неожиданно они быстро сжали мои, впившись острыми коготками мне в ладонь. Она все еще сидела отвернувшись.

– Да, – сказала мадам Созострис, – тепегь мы готов.

– Парсонс, – кликнул Дойл, – пожалуйста, выключите лампу, будьте так любезны.

Раздался щелчок, и комната тотчас погрузилась в темноту. Сесилия сжала мою руку. Ее большой палец гладил мой мизинец. Ногти все еще царапали мою ладонь. У меня создалось впечатление, что Сесилия не уделяла сеансу должного внимания.

Затем из полной темноты послышалось приглушенное гудение. Мадам Созострис начала издавать звуки, похожие на жужжание. Вернее – протяжный, низкий, ровный звук на одной ноте. Это продолжалось довольно долго. Затем наступила тишина. Медиум издала глубокий хриплый вздох и замолчала.

Затем стали происходить странные вещи. Зазвонил колокольчик, причем где-то далеко-далеко. Сесилия крепко вцепилась в мою руку. Что-то стукнуло по столу. Раз, другой, третий. Где-то рядом загремели цепи. Раздался внезапный резкий звук трубы – рука госпожи Корнель сжалась, но тут же расслабилась. Затем последовали мягкий свистящий звук и быстрая приглушенная дробь, а воздух наполнился ароматом цветов. Сесилия выдернула свою руку из моей и воскликнула:

– Ох!

– Парсонс, свет, пожалуйста! – раздался голос Дойла.

Вспыхнул свет, кто-то прошипел, втягивая воздух.

Поверхности всех трех столов были усыпаны розами – их, наверное, было не менее пятидесяти-шестидесяти штук. Крупные, очень темные, почти черные в слабом свете. Колючие стебли были не менее фута длиной.

Сидящая во главе стола мадам Созострис резко распахнула глаза:

– Кто-то газогвать кгуг!

– Она меня ударила, – надула губы Сесилия. В качестве доказательства она показала розу, затем вгляделась в нее более внимательно. Подняла удивленные глаза к потолку, затем повернулась к матери.

– Но как это могло случиться?

Леди Перли слабо улыбнулась и покачала головой.

– Не знаю, дорогая. – Она повернулась к мадам Созострис.

– Пожалуйста, моя хогошая девочка, – обратилась мадам Созострис к Сесилии. – Вы не должен газгывать кгук.

Я взглянул на Великого человека. Он ухмылялся.

Я все еще держал руку госпожи Корнель. Она смотрела на розы. Потом почувствовала мой взгляд, приподняла брови и улыбнулась.

– Тепегь, – сказала мадам Созострис, – мы пытаться снова, да? Мы снова соединить наши гуки.

Сесилия скорчила гримасу и швырнула розу на стол. Сжала губы и схватила мою руку мертвой хваткой.

– Парсонс, свет, пожалуйста! – еще раз крикнул Дойл.

Щелчок, и свет погас.

Мадам Созострис снова загудела в темноте, опять засопела. Зазвенел колокольчик. Раздался стук по столу. Зазвенели цепи, резко прозвучала труба.

Затем кто-то сказал «ух». Голос низкий, мужской, прокуренный, совсем не похожий на голос мадам Созострис. Сесилия еще крепче вцепилась в мою руку.

Заговорил господин Демпси.

– Бегущий Медведь? Ты здесь?

– Ух! – отозвался голос. – Я Бегущий Медведь. Пришел говорить.

Сесилия все сжимала мою руку. Мне показалось, что мои пальцы попали под виноградный пресс. За столом кто-то пошевелился.

– Приветствуем тебя, – проговорил господин Демпси. – Мы рады, что ты сегодня к нам присоединился.

– Бегущий Медведь приходит на помощь тем, кто ее ищет.

Довольно приличный английский для мадам Созострис. И слишком хороший для покойного индейца шошона.

– Бегущий Медведь, – сказал господин Демпси, – есть здесь кто-нибудь, с кем бы ты хотел поговорить?

Неожиданно рука госпожи Корнель дернулась в моей. Заговорил господин Демпси.

– Бегущий Медведь кого-нибудь коснулся?

– Меня коснулся, – сказала госпожа Корнель. Голос был поникший.

– Не пугайтесь, – посоветовал господин Демпси. – Бегущий Медведь – добрейшее существо. Откройтесь ему прямо сейчас, и он заговорит с вами. Откройтесь.

– Вот уже много лун, – начал Бегущий Медведь, – вы беспокоитесь о своем храбром Джерарде, который умер во время Великого разрушения. Говорю вам, не беспокойтесь. Он покоится в мире. И шлет вам свою любовь.

– Понятно, – сказала госпожа Корнель тем же поникшим голосом.

– Откройтесь ему, – подсказал господин Демпси, – и Бегущий Медведь вас утешит.

– Я и так достаточно открыта, благодарю вас, – отозвалась госпожа Корнель.

– Есть еще одно любимое существо, – заявил Бегущий Медведь. – Ваша маленькая дочка, Эзме. Златокудрая девочка.

На мгновение рука госпожи Корнель сжала мою.

– Ей тоже хорошо, – продолжал Бегущий Медведь, – там, на берегах сверкающей воды, она счастлива. И тоже шлет вам свою любовь.

– Спасибо, – сказала госпожа Корнель. С неизменной печалью в голосе. Только теперь ее голос слегка дрожал, как будто она наполняла его грустью усилием воли. Или мне показалось?

– Бегущий Медведь! – сказал господин Демпси.

– Ух!

– Сэр Артур Конан Дойл хочет говорить.

– Я приветствую сэра Артура Конан Дойла.

– Добрый вечер, Бегущий Медведь, – спокойно сказал сэр Артур. Они разговаривали раньше и были друзьями. – Как ты поживаешь?

– Бегущий Медведь несчастлив.

– Почему же?

– В этот дом пришла смерть.

Кто-то за столом зашевелился. Госпожа Аллардайс произнесла:

– Что?

– Пожалуйста, – резко сказал господин Демпси, – не разрывайте круг. Бегущий Медведь!

– Ух!

– Значит, ты знаешь, что в этом доме кто-то умер?

– Ух! Самый старый ушел. Бегущий Медведь сочувствует его родне.

– Спасибо. Не мог бы ты сказать нам, упокоился ли старый граф в мире?

– Граф умер? – снова вмешалась госпожа Аллардайс.

– Пожалуйста, – рявкнул господин Демпси. – Бегущий Медведь!

– Бегущий Медведь не может этого сделать.

– Почему же?

– Душа Старейшего в смятении. Он прожил жизнь в жадности и похоти. Последнее время приставал с грязными домогательствами к молодой женщине. Теперь он видит, что выбрал не тот путь. Его терзает чувство вины. Дух его мечется.

– А почему, – сказал Дойл медленно и осторожно, подобно охотнику, крадущемуся за дичью, – он покончил с жизнью?

– Старый граф не покончил с жизнью. Ее у него отняли.

– Беспокойные духи? – спросил Дойл возбужденно. Теперь он напоминал охотника, загнавшего дичь. – Потусторонние силы?

Внезапно дверь в гостиную распахнулась с такой силой, что с грохотом ударилась о противоположную стену. Сноп света упал на стол, ослепив нас, и мы все разом заморгали, глядя друг на друга.

В дверях стояла грузная фигура, прислонившись правым плечом к косяку.

– Что тут происходит?

Повелительный, аристократический голос, обиженный и слегка запинающийся. Лорд Боб.

– Парсонс, пожалуйста, свет! – сказал Дойл. Щелчок, и свет зажегся.

– Лорд Перли, – с досадой проговорил Дойл и встал.

Лорд Боб и сам выглядел обиженным и всклокоченным. Воротничок сбился набок. Галстук висел на жилете, а жилет, застегнутый не на ту пуговицу, топорщился. Под глазами мешки, седые волосы и брови взъерошены.

– Что здесь происходит? – повторил он, отрываясь от косяка. Его качнуло, он с трудом удержался на ногах. Прищурясь, оглядел наше собрание. – Проклятый сеанс, а? Скверно, доложу я вам. Очень скверно.

Леди Перли поспешно встала. Ее примеру последовали остальные. Дойл и так уже стоял.

– Роберт, дорогой, – сказала она. Леди Перли разговаривала с ним, как с маленьким ребенком.

– Но, Алиса, – сказал он. Осклабился и покачал головой. – Не годится, любовь моя. Не годится. Старая свинья только сегодня сыграл в ящик. Его еще даже не похоронили. – Он сделал шаг, покачнулся, затем раздраженно оглядел комнату. – Где этот чертов свет? Темно как в могиле.

– Парсонс, – сказала леди Перли, – пожалуйста, зажгите весь свет.

Парсонс двинулся по коврам вокруг комнаты. С каждым щелчком в комнате становилось светлее.

Лорд Боб сделал еще один неуверенный шаг. И уставился на разбросанные по столу цветы.

– Кто-то шлялся по саду? Не проклятая полиция, надеюсь?

– Роберт, – мягко сказала леди Перли.

Лорд Боб одернул жилет и мрачно оглядел нас.

– Дико извиняюсь, леди и джентльмены. Вечеринка закончена. – Он взмахнул руками и едва не рухнул навзничь.

Леди Перли вздохнула.

– Крепче держись, – сказал лорд Боб и выпрямился. Снова одернул жилет.

– Боюсь, наступил колдовской час. Время отправляться спать. Никаких призраков, никаких привидений, никаких страстей-мордастей. Все прочь с корабля. Разбегайтесь! – Он сделал широкий жест в сторону двери, но размахнулся слишком сильно и пальцем указал на гобелен на стене. – Расступитесь, ребята!

– Я очень извиняюсь, – сказала леди Перли, оглядывая собравшихся. – Мой муж неважно себя чувствует.

– Ничего подобного! – заявил лорд Боб, поворачиваясь к ней лицом, но взял он слишком резко и промахнулся взглядом, после чего развернулся чуть назад. – Твой муж, моя любовь, нализался, как последний лорд. – Внезапно он гордо ухмыльнулся и поправил лацканы своего пиджака. – Я теперь, знаешь ли, и в самом деле проклятый лорд. На самом деле теперь, когда эта проклятая свинья дал дуба.

– Леди Перли, – напряженно сказал Дойл.

Леди Перли устало покачала головой.

– Все в порядке, сэр Артур. – Она оглядела собравшихся за столом. – Как вы только что узнали, мой тесть сегодня умер. Мы с мужем надеялись, что сумеем оградить вас от этих неприятностей.

– Верно, черт возьми, – сказал лорд Боб и махнул рукой. – Вы ведь сюда не на чертовы похороны приехали, а?

– Я прошу у вас прощения, – сказала леди Перли. – Но если вы ничего не имеете против, боюсь, сейчас нам всем лучше будет отправиться на покой. Увидимся за завтраком.

– На сегодня хватит, – кивнул лорд Боб.

Леди Перли повернулась к мадам Созострис.

– Я особенно извиняюсь перед вами, мадам.

– Ничего стгашного, миледи. – Она обхватила пухлыми пальцами в кольцах колеса кресла и отъехала назад на несколько футов. Пожалуйста, – обратилась она к господину Демпси, – нам надо уходить.

– Приятно было вас видеть, – весело заявил лорд Боб. – Мы еще наверстаем упущенное, а?

– Леди Перли, – сказал Дойл.

Она повернулась к нему.

– Да, сэр Артур?

– Может быть, отменим завтрашний боксерский поединок?

– А? – изумился лорд Боб.

– Позже объясню, Роберт, – сказала леди Перли и повернулась к Дойлу. – Не вижу к тому повода. Если у вас найдется минутка, можем обсудить все детали. – Она посмотрела в сторону стола. – Всем доброй ночи. Увидимся за завтраком.

– Боксерский поединок? – спросил лорд Боб.

Рядом со мной стояла госпожа Корнель. Она наклонилась ко мне и прошептала:

– В половине первого.

Люди зашевелились. Сэр Дэвид, стоявший по другую сторону стола, окликнул меня:

– Бомон!

Я повернулся. Он улыбался.

– Значит, утром.

– До скорого, – сказал я.