Текст книги "Эскапада"

Автор книги: Уолтер Саттертуэйт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)

Глава восьмая

И снова мы с Великим человеком отправились в путь по лестницам и коридорам. Он ничего не говорил, но губы были капризно сжаты, и я понимал, что меня ждут неприятности. Когда я закрыл дверь в наши апартаменты, он повернулся ко мне. И набросился на меня.

– Фил, – заявил он. – Это же несправедливо! Вы обращаетесь со мной как с ребенком.

– Для вашей же пользы, Гарри.

– Так вы же сами сказали, что у нас есть несколько часов в запасе.

– Похоже, вы что-то задумали.

Он выпрямился.

– Не желаю сидеть здесь, в этой комнате под замком.

– Под замком? Гарри, вам же нравится замуровываться в гробах.

– Откуда я могу выбраться, когда захочу. – Гарри вдруг стал выше ростом. И покачал головой. – Нет, – сказал он, – не желаю.

– Гарри, вы сказали…

Он сунул руки в карманы. Поднял крепкий подбородок.

– Я знаю, что сказал. Что готов делать все, что вы скажете, когда дело касается безопасности. Но сейчас все иначе. Вы настаиваете, потому что хотите наказать меня за эту глупую статью в «Таймс».

Возможно, в том, что он сказал, и была доля истины.

– Это Карлайл, – заявил он. – Я тут ни при чем. Если бы это было моих рук дело, я уж наверняка не ограничился бы таким пустячным замечанием.

Я не очень-то поверил, что он ни при чем, хотя понимал, что сейчас он сам в это верит.

– Так что вы предлагаете?

– Я пойду с вами, осмотрим все вместе.

Я покачал головой.

– Там слишком открытое место.

– Но Цинь Су там нет. И быть не может. Сами говорили. А если и есть? Фил, скажите честно, я что, буду в большей безопасности здесь, в четырех стенах? Забыли про гостиницу «Ардмор»? Разве не вы говорили, что там он меня почти достал? А что если он достанет меня и здесь, в этой комнате, когда вас не будет?

Тут он попал в точку.

Я обошел кровать, сел. И взглянул на него.

– Гарри, послушайте. Может, самое время заявить в полицию?

– Нет. Я уже говорил. Исключено.

– Или, по крайней мере, разрешите послать телеграмму в Нью-Йорк, – сказал я. – Пусть они пришлют сюда еще людей из Лондона.

– И как я их здесь представлю? Скажу лорду и леди Перли, что они тоже мои секретари?

– Почему бы просто не рассказать им правду, сказать…

Гарри покачал головой.

– Нет и еще раз нет.

– Гарри, с чего это вдруг вам, черт побери, приспичило осматривать окрестности Мейплуайта?

– Потому что они знаменитые, Фил. Лес, огромная лужайка, сказочный сад. – Он вытащил руки из карманов и протянул их ко мне. – Как вы можете запретить мне любоваться ими, прикоснуться к их легендарной красоте? И что я отвечу людям, когда они попросят меня рассказать об этом? Неужели придется признаться, что Гудини, мол, ничего не видел, потому что сидел под кроватью в своей комнате?

Я вытащил часы из кармана. Без десяти одиннадцать.

Может, там и правда безопасно. Лучше уступить сейчас, сказал я себе. А коли так, возможно, он послушается меня потом, когда уже не будет так безопасно.

– Только часок-другой, – упорствовал он. – Всего-то ничего. И мигом обратно.

Я снова вздохнул.

– Ладно, – сказал я.

– Вот и чудесно, Фил. – Он подошел к кровати и хлопнул меня по плечу. – Замечательно! – Пока я сидел, его глаза были на одном уровне с моими, и они светились от радости.

Ему легко было угодить. Надо было дать ему то, что он требовал, и только.

– Ладно, Гарри, – сказал я. – Хорошо. Спускайтесь. Я догоню.

– Конечно, Фил, – просиял он.

Когда он вышел, я открыл свой чемодан и поднял второе дно. Достал маленький автоматический «кольт» и запасную обойму. Поставил дно на место, закрыл чемодан, а обойму положил в левый карман пиджака.

Я взвесил «кольт» на ладони. Просто игрушка, да и веса почти никакого. Поэтому я и взял его с собой. Случись его кому-нибудь обнаружить, он вполне сошел бы за пистолет, какой только и может быть у человека, за которого я себя выдавал.

Я потянул затвор на себя и отпустил. Он взвелся – пуля вошла в канал ствола. Я защелкнул предохранитель и положил пистолет в правый карман.

Особняк возвышался посередине стриженой лужайки площадью шесть-семь акров, как одинокий серый утес посреди холмистой зеленой прерии. Кое-где росли деревья, по одиночке или купами; был там и сад с парой-тройкой фонтанов. Но в основном – открытое пространство. Будь у меня возможность посадить по паре человек в каждую башню, никто не смог бы днем подобраться к зданию незамеченным. Но у меня не было людей, чтобы рассаживать их по башням.

Мы с Великим человеком шли по гравийной дорожке, огибающей дом по периметру. Деревья остались слева. Даже в солнечное утро лес казался мрачным и унылым. Высокие сосны нависали над жавшимися к земле тополями и дубами. В серой тени виднелись широкие веерообразные папоротники. В них могла бы укрыться целая армия и вдобавок целая танцевальная труппа со всеми своими родственниками.

Великий человек, шагая рядом со мной, упивался легендарной красотой. Он высоко задрал голову, его широко открытые глаза поблескивали из-под шляпы. Руки он заложил на спину, обхватив левой рукой правую.

Он глубоко вздохнул и несколько секунд что-то весело напевал.

– Какой запах, Фил! – сказал он.

– Угу.

– Дивное место, не находите?

– Угу.

– И день чудесный.

День действительно был чудесный. А воздух – теплый и чистый, насыщенный запахами новых начинаний и замыслов. В ветвях деревьев чирикали и свиристели птицы. Небесная синь и зелень травы были настолько яркими и ровными, что казалось: небо и траву только-только выкрасили. Меня же все это раздражало. Мне было о чем подумать, а яркая красота отвлекала.

– Угу, – буркнул я.

– Знаете, – сказал он, – глядя на всю эту нетронутую красоту, невольно начинаешь подумывать, а не пора ли уходить со сцены.

– Что?

– Разве я не показал человечеству чудеса, которыми оно может восхищаться? Разве не поверг в недоумение самых искушенных зрителей в самых больших городах мира?

– Возможно.

Он вздохнул. И покачал головой.

– Порой и представить себе невозможно, как я устал, Фил. Просто выбился из сил. Постоянно надо придумывать что-нибудь эдакое, чтобы удивлять и поражать. Постоянно приходится изобретать новые, самые немыслимые способы самоосвобождения. Иногда мне и правда хочется… – Он замолчал. Снова вздохнул и покачал головой.

Я улыбнулся.

– От всего освободиться?

Он повернулся ко мне и кивнул.

– Вот именно. То-то и оно. Может, пришло время и для меня жить так, как все. Может, наконец пришло время подумать и о себе. И о Бесс, конечно. Может, для нас обоих пришло время отыскать наш собственный рай, где мы могли бы… – Он запнулся. – Посмотрите, Фил!

Я остановился и посмотрел. По лужайке прыгала белка – рыжее пятно на зеленой траве.

– Это белка, Гарри, – сказал я.

Он восхищенно рассмеялся.

– Это же английская белка, Фил. Моя первая английская белка.

– Вы и раньше бывали в Англии.

– Да, но только в Лондоне. А в деревне не приходилось, да и живности никакой я не видел.

– Это же самая обыкновенная белка, Гарри.

– Да вы только представьте, Фил. Предки этой белки, наверное, видели, как подписывали Великую хартию вольностей.

– Может, они сами ее и подписали?

Он взглянул на меня и нахмурился.

– Какой вы неромантичный, Фил!

– Очень может быть, – согласился я.

Мы все шли по дорожке вокруг гигантского дома. Справа, примерно в сотне ярдов, за небольшой купой деревьев возвышалась задняя часть особняка, похожего на замок.

Я продолжал уверять себя, что нет никакой опасности, как вдруг увидел, что к нам кто-то приближается. Верхом, примерно в четверти мили от нас, как раз на повороте дорожки.

Великий человек перестал насыщаться легендарной красотой. Он рассказывал мне о том времени, когда он прыгал с моста Бель-Иль через реку Детройт. Дело было в декабре, вспоминал он, река замерзла, и он прыгал в прорубь в наручниках. Течение оказалось сильнее, чем он предполагал, его потащило подо льдом толщиной дюймов в семь, и он спасся только потому, что дышал тонкой прослойкой воздуха между льдом и водой. Гарри, конечно, изрядно приврал – я сразу смекнул, но вида не подал.

Потом он заметил:

– Кто-то едет, Фил.

– Угу, – подтвердил я. – Женщина.

Она была в черном. Большой гнедой жеребец под ней двигался к нам по дорожке неспешно и плавно.

– Это часом не мисс Фицуильям? – встревожился Великий человек.

– Похоже, мисс Тернер.

Глава девятая

Через несколько минут, когда она подъехала поближе, я убедился, что это действительно мисс Тернер. На ней были кокетливая черная шляпка, белая блузка, черная бабочка, черная куртка, черные бриджи для верховой езды и высокие черные ботфорты. По-моему, явный перебор с одеждой для такого теплого дня. Но англичане мало обращают внимания на погоду. Иначе они просто не смогли бы жить в Англии.

Когда мисс Тернер поравнялась с нами, я заметил, что она щурится. Потом понял: она же без очков.

Она сидела прямо, хотя и немного напряженно, но производила впечатление бывалой наездницы. Она знала, как и когда придержать лошадь, потому что та остановилась в нескольких ярдах от нас и принялась махать головой вверх и вниз. Длинные ноги мисс Тернер уверенно держались в стременах. Она наклонилась вперед и погладила изящную шею жеребца. Тот снова помахал головой. Ему нравилось. Я его понимаю.

– Господин Гудини, – сказала она. – Господин Бомон. Как дела? – Несколько прядей русых волос выбились из-под шляпки, закрывая стройную шею. Лицо было ясным и чистым – она снова выглядела моложе своих лет.

– Совсем неплохо, мисс Тернер, – сказал Великий человек, снимая шляпу. – А вы?

– Превосходно, благодарю, – проговорила она и неожиданно улыбнулась широкой приятной и довольной улыбкой. Она так шла к ее глазам. – Какой чудесный день, не правда ли?

– Просто дивный, – согласился Великий человек.

Я снял шляпу и спросил:

– Вам уже лучше?

Она покраснела и опустила глаза. Потом взглянула прямо на меня.

– Рада, что представился случай извиниться. Я вела себя как последняя идиотка.

– Вы ни перед кем не должны извиняться, – заметил я.

– Еще как должна. Вела себя как глупый истеричный ребенок.

– Мисс Тернер, – сказал Великий человек, – если у вас найдется свободная минутка, я бы хотел поговорить о видении, которое явилось вам ночью.

Она покачала головой.

– Видите ли, в том-то все и дело. Не было никакого видения. И быть не могло. Всего лишь кошмарный сон, а я, как последняя дура, убедила себя, что это было наяву.

Я сказал:

– Похоже, сегодня вы стараетесь убедить себя в обратном.

Она нахмурилась и снова покраснела, на этот раз от гнева. Поза стала более напряженной.

– Ничего подобного, – резко заявила она. – Я была дурой. Извините, что побеспокоила вас ночью. Всего доброго. Всего хорошего, господин Гудини.

Она легонько пришпорила жеребца, и он двинулся вперед, в обход нас. Мы снова надели шляпы и стали наблюдать, как лошадь с шага перешла на рысь, а потом в галоп.

– Темпераментная женщина, – заметил Великий человек.

– Угу.

Мы шли и шли. Когда же наконец вернулись туда, откуда вышли, я понял, что здесь, в Мейплуайте, обеспечить кому-либо безопасность невозможно. Во всяком случае, вне дома. Слишком много подходов и таких мест, где можно спрятаться.

Перед нами, справа от дорожки, высилось огромное дерево с бронзово-красными листьями. В тени дерева были установлены две кованые скамейки, выкрашенные белой эмалью. Одна из них была занята. Госпожой Аллардайс и госпожой Корнель.

– Йо-хо! Господин Гудини! – Это была госпожа Аллардайс. На ней было коричневое платье и белые перчатки, а над головой она держала бледно-голубой зонтик. Как будто хотела укрыться от собственной тени. – Присоединяйтесь к нам!

Мы с Великим человеком к ним присоединились. Сняли шляпы, поздоровались и сели на вторую скамейку. Я вынул из кармана часы и взглянул на время. Четверть первого.

Пока все тихо, подумал я.

Однако я ошибался, и сейчас, и в течение следующих нескольких минут, хотя об этом и не подозревал.

– Мы вас отвлекли, господин Бомон? – улыбнулась госпожа Корнель. На ее коленях лежала белая соломенная шляпа с большими полями. Другие части тела прикрывало белое льняное платье, на фоне которого ее темные волосы казались еще темнее. Подол платья был длиннее, чем у вчерашней ночной рубашки, но тем не менее он прикрывал ей ноги не до самых пят. А нога у нее, кстати, очень красивые.

Широкое синее небо, широкая зеленая лужайка, глаза мисс Тернер, ноги госпожи Корнель. Как тут не отвлекаться! Я положил часы обратно в карман.

– Мы с господином Гудини поспорили. Сколько нужно времени, чтобы обойти вокруг дома пешком.

– И кто выиграл?

– Спор еще не закончен.

Она повернулась к Великому человеку.

– Вам сегодня лучше, господин Гудини?

– Намного, – сказал он. – Спасибо.

– Мне бы и в голову никогда не пришло обходить дом кругом, – заявила госпожа Аллардайс. – Даже на лошади. – Она нахмурилась. – Вы не видели Джейн? Она где-то здесь, катается верхом. – Госпожа Аллардайс бегло посмотрела по сторонам.

– Да, – ответил Великий человек. – Мы только что разговаривали с ней. Она производит впечатление опытной наездницы.

– Кажется, вы не ошиблись. И, если подумать, это даже удивительно, ведь она, по сути, книжница. Если не пишет свои бесконечные письма, то сидит за книгой. Лично мне Джейн Остин никогда не казалась настолько увлекательной.

Она подалась вперед своим большим бюстом и с нетерпением посмотрела на Великого человека.

– Господин Бомон рассказал вам о ночном переполохе? О призраке Джейн? Ну, сегодня, разумеется, бедняжка поняла, что это был всего лишь кошмарный сон, причуда воображения, хотя вчера ночью у нее была жуткая истерика, верно, господин Бомон? Я старалась ее успокоить как могла. Иногда она бывает чересчур чувствительной.

Великий человек кивнул.

– Господин Бомон мне все рассказал. Я…

Его прервало бойкое бибиканье клаксона. Мы все разом повернулись на юг.

К нам мчался большой мотоцикл, разбрасывая в стороны гравий и землю. Лорд Боб на своем новейшем приобретении.

Лорд Боб резко затормозил. Мотоцикл занесло футов на десять-двенадцать на гравии и несколько раз мотнуло из стороны в сторону, прежде чем он наконец остановился прямо перед нами.

На лорде Бобе был твидовый костюм, тот же, что и за завтраком. Правда, к нему прибавились кожаная кепка и большие очки. Он сдвинул очки на лоб. Усмехнулся. Если не считать белых кругов вокруг глаз, как у енота, все лицо у него было серым от пыли. Усы прилипли к щекам.

– Машина – класс! Какое удовольствие! На главной дороге гнал под сто миль! – Глаза его, свободные от очков, так и сияли. – Никто не желает прокатиться? Я был бы… – Внезапно он замолчал и уставился вдаль, на дорожку. – Господи! Мисс Тернер?

Мы снова повернулись, все разом.

Огромный гнедой только что вылетел стрелой из леса примерно в пятидесяти ярдах от нас. Он попятился, встал на дыбы, размахивая передними копытами в воздухе, но мисс Тернер каким-то чудом удержалась в седле. Жеребец опустил передние копыта, развернулся и понесся по дорожке прямо к нам. Поводья болтались у него на шее. Мисс Тернер наклонилась вперед, пытаясь схватиться за них. Шляпки на ней уже не было, и волосы развевались, как знамя по ветру.

– О, господи! – воскликнула госпожа Аллардайс. Госпожа Корнель встала, видимо, думая, что может что-то сделать. Я сообразил, что мы с Великим человеком уже на ногах.

Но мисс Тернер удалось-таки поймать поводья и усмирить жеребца. Примерно в двадцати футах от нас он замедлил бег и перешел на шаг. Конь тяжело дышал. Мисс Тернер тоже. Жеребец остановился, оглядывая всех дикими глазами, начал бить копытом по земле, потом вскинул голову и заржал.

В нескольких футах поодаль восседал на мотоцикле лорд Боб.

– Мисс Тернер! Вы нас ужасно напугали! С вами все в порядке?

– Джейн, что вы, черт возьми, вытворяете? – изумилась госпожа Аллардайс. Она все еще сидела.

Лицо мисс Тернер было белым и блестело от пота. Она перевела дух. Приложила руку ко лбу. Облизнула губы и взглянула на нас.

– Я… вы меня извините… я…

Тут одновременно произошло сразу несколько событий.

Откуда-то с юга у нас за спиной донесся сухой громкий треск ружейного выстрела.

Где-то рядом что-то просвистело, когда я повернулся, чтобы взглянуть на Великого человека. Он смотрел в ту сторону, откуда послышался выстрел, и я знал, хотя видеть не мог, что подбородок у него поднят вверх, – таким образом он как бы призывал стрелка сделать еще одну попытку.

Остальные тоже повернулись в ту сторону и замерли.

Я сунул руку в карман, где лежал «кольт».

Тут у меня за спиной слабо охнула мисс Тернер, я резко обернулся и увидел, что ее ресницы затрепетали, синие глаза закатились, обнажив белки, и она рухнула с лошади.

Глава десятая

Я выдернул руку из кармана и ринулся к мисс Тернер. Как раз в ту минуту, когда одна ее нога соскользнула с седла, я левой рукой обхватил ее за плечи, а правой – за колени. Она оказалась у меня на руках, голова запрокинулась, руки вяло болтались. Я отнес ее к скамейке, положил и присел рядом на корточки. Я искал пулевую рану. Но не нашел.

Я ощутил, что все меня окружили. Госпожа Корнель, госпожа Аллардайс, лорд Боб. Я поискал глазами Великого человека и увидел, что он стоит прямо за моей спиной. Он выглядел озабоченным, даже потрясенным, но был цел и невредим. Второго выстрела не последовало.

Мисс Тернер дышала, но лицо побелело. Я положил руку ей на лоб. Холодный и влажный. Потом приложил пальцы к запястью и нащупал пульс. Он трепетал, как крылья подбитой птицы. Госпожа Корнель спросила:

– Она не?..

– Нет, – ответил я. – Думаю, просто потеряла сознание.

– Проклятый браконьер! – рявкнул лорд Боб. – Чертов мерзавец! – Его брови-жуки опустились, лицо под слоем серой пыли покрылось гневным румянцем. Он рывком сдвинул очки на глаза, оставив две одинаковые круглые вмятины на лбу. – Сейчас покажу этой свинье!

Он кинулся к мотоциклу, мелькнув большим твидовым пятном. Я снова повернулся к мисс Тернер. Когда развязывал галстук на ее шее, услышал, как у меня за спиной взревел мотоциклетный мотор. Лорд Боб завел машину.

– Господин Бомон! – обратилась ко мне госпожа Аллардайс.

Мотоцикл, с ревом вздымая кучи гравия, исчез из вида.

– Ей нужен воздух, – объяснил я и расстегнул две первые пуговички на ее блузке. Легонько похлопал мисс Тернер по щеке. Никакой реакции. Я заметил, что кожа у нее нежная, как у ребенка. Но постарался не обращать на это внимания.

– Позвольте мне? – Госпожа Корнель. Она стояла рядом со мной справа. Когда она наклонилась над мисс Тернер, ее блестящие черные волосы упали вперед, как шелковая занавеска. Я почувствовал запах ее духов. Но постарался и на это не обращать внимания.

Она взяла руку мисс Тернер в свои ладони и легко потерла ее. Я снова похлопал мисс Тернер по щеке.

– Мисс Тернер?

Она глубоко и прерывисто вздохнула, веки резко поднялись, и ее потрясающие синие глаза уставились на меня.

Дважды за последние двенадцать часов я был первым, кого видела женщина, возвращаясь на грешную землю. Мисс Тернер, похоже, была не в большем восторге, чем Сесилия Фицуильям прошлой ночью.

Она нахмурилась.

– Что случилось?

– Вы потеряли сознание, – пояснила госпожа Корнель.

Мисс Тернер взглянула на нее. Приподняла голову со скамейки, как будто пытаясь сесть. Госпожа Корнель мягко коснулась ее плеча.

– Нет-нет, Джейн, не надо вставать. Отдохните минутку.

Я поднялся.

Госпожа Аллардайс повернулась к мисс Тернер.

– Вы нас ужасно напугали. Какого черта…

Госпожа Корнель обернулась и взглянула на нее. Она ничего не сказала, но глаза ее сузились, а губы строго сжались. Госпожа Аллардайс прикусила язык.

Справа от меня по склону от дома бежали два маленьких человека в черном. Слуги.

Я подошел к Великому человеку. И вполголоса сказал:

– Идите в дом вместе со всеми. Ждите меня в своей комнате.

– Фил…

– Ступайте, Гарри. Я скоро приду. – И я рванул вслед за лордом Бобом.

Я мчался сначала по пешеходной дорожке, потом вниз через лужайку к саду по следу мотоцикла, оставленному в высокой траве. Машина стояла рядом с кустами в дальнем конце сада, на опушке леса.

Почти точно, прикинул я. Стреляли, скорее всего, откуда-то отсюда.

Впереди вилась узкая тропинка, уходившая дальше в лес. Я вышел на нее, остановился и обернулся, рассматривая высокое дерево с бронзовыми листьями. Кто-то из слуг уводил лошадь по той дорожке, по которой я только что пробежал. Остальные разбрелись по зеленому склону, направляясь к дому. В ярком свете солнца, под чистым голубым небом они напоминали людей, возвращавшихся после веселого летнего пикника.

Вот тут, подумал я. Тут он, скорее всего, и стоял, когда выстрелил.

Я огляделся. Ни одного кающегося на коленях снайпера, который умолял бы меня его арестовать. Ни собственноручно подписанного признания, прикрепленного к дереву. Да и пустой гильзы нигде не видно. Земля после вчерашнего дождя еще не просохла – следов на ней было видимо-невидимо. Лорд Боб, ясное дело, потоптался здесь от души.

Тропинка, извиваясь по склону холма еще ярдов двадцать или тридцать, вела к другой тропинке. Эта была пошире – почти дорога, покрытая черным щебнем. Если идти по ней направо вверх, она приведет к дому, но его пока не было видно. Налево она спускалась вниз и ярдов через сорок скрывалась за деревьями.

Лорд Боб появился из-за поворота и остановился. Я подошел к нему.

– Бомон, – сказал он, – видели кого-нибудь?

– Нет.

– Послушайте, – сказал он. – Вы американец. Значит, умеете ориентироваться в лесу? Ну, идти по следу, Фенимор Купер и все такое.

– Вы имеете в виду – сгибать ветки, надламывать сучки?

Он обрадовался.

– Ну да.

– Не умею.

– А-а.

– Куда она ведет? – Я показал на дорогу.

– А? Вниз к реке. Там тоже ничего. Только что сам ходил туда. Ничего. – Он оглянулся на лес, который, казалось, тянулся на мили. – Проклятый ублюдок может быть где угодно.

– Что там дальше? – Я кивнул на дорожку.

Казалось, вопрос его удивил.

– Разумеется, особняк.

– Можно взглянуть?

Он нахмурился.

– Не думаете же вы, что браконьер побежал туда?

– Надо глянуть.

Он какое-то время смотрел на меня, потом снова нахмурился. Похоже, гадал, с чего это личный секретарь так интересуется браконьерами. Но он был джентльменом, поэтому просто пожал плечами.

– Ладно. Пойдемте.

Мы с ним потопали по гравийной дорожке. Земляные насыпи с обеих ее сторон все росли, пока не оказались выше наших голов. Дорога превратилась в своего рода узкую долину, протянувшуюся между крутыми земляными холмами и высокими деревьями позади них. Мы уперлись в высокую широкую, двойную деревянную дверь, вмонтированную в каменную стену высотой футов пятнадцать.

Мы находились в дальнем конце сада, в самой низкой части.

– Что это? – спросил я, кивнув на дверь.

– Грузовой туннель, – сказал он. – Идет под садом в дом. Выходит рядом с кухней. Они раньше доставляли по нему всякие товары. Сперва на баржах по реке, потом телегами по дороге, а отсюда по туннелю прямо в дом. Тогда так было быстрее. Сейчас им не пользуются.

На правой створке двери, на уровне живота, как раз в том месте, где она соединялась с другой створкой, виднелась ржавая железная пластина с замочной скважиной посередине. Я наклонился, чтобы получше рассмотреть скважину. Выглядела она так, будто ею давно не пользовались. Однако я не большой специалист по замкам. Я глянул вниз. Но никаких следов на щебенке не увидел. Впрочем, как я уже признался лорду Бобу, следопыт из меня тоже был никакой.

Я выпрямился.

– У вас есть ключ?

Серые глаза в белых кругах моргнули.

– С собой, конечно, нет. Да и какая разница. Там, изнутри, простой засов.

Я нажал на дверь. Она не сдвинулась.

Лорд Боб снова хмурился. Его аристократическое терпение было на пределе. Он, верно, и так всю дорогу терпел, как истый большевик.

– Что вы тут все ищете?

Я достал часы. Без десяти час.

– Давайте с вами встретимся где-нибудь в доме, скажем, через час?

– Зачем?

Он снова нахмурился. Я, очевидно, переступил какую-то черту, а простому секретарю это не пристало.

– Не могли бы вы объяснить мне, – сказал он, – в чем, собственно, дело?

– Извините, пока не могу. Через час?

Легкий вздох. Он полез в карман жилета, достал часы, взглянул на них, потом на меня.

– Очень хорошо. Через час. В моем кабинете.

– Где это?

– Вам покажут.

– Хорошо. Благодарю.

– Гарри, – сказал я, – мы должны ему все рассказать.

– Но, Фил…

– Я побывал там еще раз, – перебил я. – Прежде чем прийти сюда, я вернулся к большому дереву, под которым мы стояли. Там дырка в стволе, Гарри. – Я сунул руку в карман. – А вот это было в дырке. Увесистая такая пулька, где-то тридцать третьего калибра. Я вспомнил, где каждый из нас стоял. Если стреляли оттуда, откуда я думаю, эта пуля прошла примерно в двух дюймах от вашей головы.

Мы уже вернулись в его комнату. Он сидел на кровати, прислонившись к спинке и решительно сложив руки на груди. Я сидел на стуле у письменного стола.

– Но, Фил, – сказал он, – лорд Перли считает, что это браконьер.

– Лорд Перли не знает про Цинь Су. – Я бросил пулю на кровать.

Он сделал вид, что ее не заметил.

– Но это же мог быть браконьер. Я покачал головой.

– Звук выстрела. Резкий и четкий. Не приглушенный. Тот, кто стрелял, стоял на опушке, не в глубине леса. Он целился не в оленя или кабана, или чертового бродячего слона. Он целился в вас.

Гарри сжал губы и отвернулся. Я сказал:

– Простите, Гарри, но пора с этим кончать. Если вы не скажете, я сам скажу.

Он удивленно взглянул на меня.

– Но вы же дали слово.

– Я обещал работать на вас под прикрытием. Но если вы не расскажете все лорду Роберту, считайте, я подал в отставку. И ухожу. Но сперва я расскажу ему обо всем, и можете делать вместе с ним что хотите, – я уже буду ехать в поезде в Лондон.

– Фил… – Голос звучал заискивающе.

– Вы еще кое о чем забыли, Гарри. Если бы он взял на пару дюймов с другой стороны от вашей головы, он попал бы в госпожу Корнель. Возможно, в следующий раз он в нее попадет. Можете рисковать собой сколько пожелаете. Ваше дело. Вы этим на жизнь зарабатываете. Но я не допущу, чтобы вы рисковали жизнью других людей.

Он глубоко и медленно вздохнул. И кивнул.

– Да, да, конечно. Вы совершенно правы, Фил. Надо непременно ему все рассказать.