Текст книги "Темное Крыло"

Автор книги: Уолтер Хант

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 29 страниц)

– Сянь просил, – с жаром начал Красный, но директор умиротворяюще подняла руку.

– Именно так, – сказала она. – Как ни противно ему было обращаться с такой просьбой, все же благодаря этому он получал очевидные политические выгоды. Толливер будет расхлебывать эту кашу, в то время как Сянь сохранит свою позицию честного аутсайдера.

– До тех пор пока правда об этой интриге не получит широкую огласку, заметила Оранжевая.

– Верно, – согласилась директор. – Продолжайте, Зеленый.

– Благодарю вас, директор. Как вы знаете, на третье предложение Сяня император ответил согласием. Неясно, однако, уловил ли он при этом его скрытые мотивы. В прошлом месяце, когда депутат Сянь в своей речи обвинил

Марэ в узурпаторских амбициях, император пришел в ярость. Он потребовал, чтобы Сянь прибыл в Оаху и объяснился, но того уже не было в Солнечной Системе. В итоге Его Императорское Величество и премьер-министр подверглись нападкам, адмирал вышел из-под контроля, а Ассамблея оказалась неспособной что-либо предпринять. Ничего странного, что теперь император так старательно избегает политической деятельности.

– Мы во многом способствовали этой ситуации, – негромко произнес Фиолетовый.

– Это вовсе не та ситуация, которой мы добивались, – быстро возразил Смит. – Мы рассчитывали на нечто совсем иное...

– Как бы то ни было, – сказал Фиолетовый, – считайте, что мы вырыли глубокую яму Его Императорскому Величеству. Единственным достойным выходом для нас было бы помочь ему из этой ямы выбраться.

– Если это соответствует интересам Агентства, – холодно добавила Голубая.

– Речь идет не о каком-нибудь двуличном политике, – быстро осадил ее Фиолетовый. – Речь идет об императоре Солнечной Империи, и я просил бы вас не забывать об этом. Мы должны сохранять верность...

– Империи.

– И императору. Или вы уже забыли про свою присягу? Я не забыл. Мы создали компрометирующую ситуацию, поскольку способствовали выдвижению Марэ. Теперь я настаиваю на том, чтобы мы решили проблемы Его Величества самым прямым и безотлагательным образом.

– Что вы подразумеваете под этим? – спросила директор, хотя каждый из сидящих за столом уже знал или подозревал, каков будет ответ на этот вопрос.

– Операцию "Табу", – решительно сказал Фиолетовый.

– Но вы, наверное, знаете, Фиолетовый, что санкции против такой широко известной фигуры, как адмирал Марэ, могут быть приняты только по прямому указанию императора, – осторожно заметила директор. – Мы поступим глупо, если присвоим себе такие полномочия. Кроме того, не надо забывать и о том, как такая акция может повлиять на ход войны.

– Я не думаю, что сегодня можно перечеркнуть то, чего он добился, – с презрительной усмешкой возразил Фиолетовый. – По нашу сторону Разлома Антареса не осталось ни одной военной базы или даже гражданского поселения зоров. Он овладел А'анену; он даже захватил в плен одного из зоров. Противники уже выступали с мирными предложениями, и я уверен, что они согласятся вернуться к ним еще раз.

– Но зоры наделили Марэ мифическими свойствами...

– О, неужели вы воспринимаете это всерьез, директор? Все это бредни зоров, суеверные заклинания, размахивание руками – или, вернее, крыльями. Устранение одного человека никак не повлияет на мировой порядок.

С другой стороны, директор, мне странно, что вы проявляете такую нерешительность по поводу устранения всего лишь одного человека, тем более с негласного одобрения императора. Возглавляя Агентство, вы пожелали и смогли поставить Марэ во главе флота, в результате чего были уничтожены несколько планет, убиты миллионы обитавших на них разумных существ, а жизнь десятков тысяч землян поставлена под угрозу...

– Это вовсе не одно и то же...

– Разве нет? Прошу вас, избавьте меня от неуместного чтения морали, директор. Это именно одно и то же. Если Марэ был нужен для восстановления пошатнувшихся основ Империи после Пергама, мы не должны мучаться сомнениями по поводу его выдвижения. Если в какой-то момент после этого ему нужно уйти, тогда мы от него избавляемся. Все очень просто.

При этих словах лицо директора перекосилось от злобы, но все же, спустя несколько секунд, она восстановила внешнее спокойствие.

– В ваших словах есть логика, Фиолетовый, я подумаю над ними. Есть ли еще соображения по данному вопросу?

Все сидевшие за столом предпочли воздержаться от продолжения разговора.

– Что ж, хорошо. На мой взгляд, сейчас у нас нет оснований для немедленного перехода к действиям. Если император сочтет нужным проведение операции "Табу", тогда мы приступим к ее проведению. Если у Марэ будет возможность и желание стать императором, то ему понадобится и служба разведки. Значит, мы всегда сможем соблюсти свои интересы.

В любом случае у каждого из нас есть информация, которую мы должны анализировать, и обязанности, которые мы должны выполнять. Совещание окончено.

Все шесть агентов встали и, соблюдая этикет, стали неторопливо выходить из-за стола. Фиолетовый, не сказав ни слова ни своим коллегам, ни директору, направился прямо к выходу.

– Красный, Зеленый, попрошу вас ненадолго задержаться, – сказала директор. Смит переглянулся с Красным и молча подождал, пока последний из покидавших помещение агентов не затворил за собой дверь.

– Признаться, я почти ожидала того всплеска эмоций, свидетелями которого мы были. В итоге я пришла к выводу, что Фиолетовому больше не стоит доверять, ибо он уже не руководствуется интересами Агентства. Красный, вы отвечаете за то, чтобы с этого момента он не имел доступа к секретным материалам.

А вы, Зеленый, должны проявить особую заботу об императоре и премьер-министре Толливер. Если потребуется, вы можете даже раскрыть им свой статус и свою принадлежность к Агентству. Мы поняли друг друга? – она внимательно посмотрела в глаза одному, потом другому; агенты утвердительно кивнули. – Очень хорошо. Продолжайте работать.

Агенты вышли из комнаты, не обменявшись ни словом по поводу порученных им заданий. За их спиной на крапчатом лике Юпитера начинала закручиваться спираль бури.

ГЛАВА 16

На Равнине Презрения

Потерянные души не осмеливаются взглянуть вверх.

Печаль Хсса. Восхваление эсЛи.

Только настоящий герой

Может обратить свой взор к небу.

Элегия Вершины

Птал ХэУ'ур быстро вышел из сада, чтобы предотвратить конфликт, но он уже знал, что неприятностей не миновать.

Макра'а, Правитель Гнезда ХэУ'ур, стоял возле входа в сад, выкрикивая злобные слова. Его крылья были сложены в положение Наивысшей Неприязни, и, судя по всему, он уже был готов обратить свой меч против С'тлина, альХью Верховного Правителя. С'тлин, зор-слуга среднего возраста и щуплого телосложения, молча стоял в уважительной позе, однако преграждал путь Макра'а, который не мог пройти, не оттолкнув его.

Птал подозревал, какие Восемь Ветров принесли сюда Макра'а. Хотя он вовсе не хотел ссориться с Правителем своего Гнезда, ситуация не оставляла ему иного выбора.

– ЭсЛиХэЙар, мой господин! – быстро приблизившись, сказал он. Приветствую тебя, ха Макра'а, и добро вновь пожаловать в эс'Йен.

С'тлин проворно отошел в сторону, и Верховный Камергер оказался лицом к лицу с не на шутку рассерженным Макра'а ХэУ'ур.

Все же Макра'а сложил свои крылья в более уважительную позицию и заговорил более спокойным тоном.

– Се Птал! Даже находясь так далеко от родного солнца Э'рене'е, ты неплохо выглядишь.

Это был явный укор в том, что Птал уже давно не навещал родину своих предков.

– Иногда наши обязанности притягивают нас сильнее, чем наши желания, ответил Птал. – ха Макра'а, могу ли я чем-нибудь услужить тебе?

– Я хотел бы поговорить с Верховным Правителем.

– Восемь тысяч извинений, мой господин, – ответил Птал. – Но мне кажется, что хи Ссе'е не намерен сегодня принимать посетителей.

– Но он примет меня!

– Я верю, что у тебя весьма срочное дело, мой господин, но мне было строго приказано никого не пускать. Разве се С'тлин не сказал тебе то же самое?

– Я не какой-нибудь кузен Л'лг из дальних миров, которого так легко можно выпроводить, се Птал. Не очень-то приятно сносить насмешки мелких сошек, когда они узнают о планах и желаниях Верховного Правителя раньше меня, невзирая на мою многолетнюю и преданную службу. Не думай, что я покорно подчинюсь оскорбительному произволу вставшего на моем пути альХъю, пусть это и альХью самого Верховного Правителя.

– Я уверен, что С'тлин не имел намерений оскорбить тебя.

– Для меня оскорбительно даже то, что я препираюсь с тобой здесь, се Птал! – ответил Правитель Гнезда, повышая голос и ставя свои крылья в позу Уязвленного Самолюбия. – Сейчас ты от моего имени побеспокоишь Верховного Правителя, а я пока подожду здесь.

– Ха Макра'а, я...

– Я не намерен больше спорить с тобой. Когда над моим Гнездом появилась тень эсХу'ур, я прибыл сюда, чтобы поговорить с Верховным Правителем. Каждая шестьдесят четвертая часть луны, которую я провожу на вашей планете, – это непозволительно много. Ты скажешь ему, что я нахожусь здесь и буду с ним беседовать. Если он не пожелает встретиться со мной, я сообщу об этом моим подданным на Э'рене'е. Иди же и исполняй то, что я тебе сказал.

Птал ХэУ'ур поразмыслил над словами своего высокопоставленного гостя и решил, что вновь отказать ему будет неблагоразумно.

– Что ж, хорошо, – со вздохом сказал он и указал на вход в сад. – Прошу тебя, следуй за мной, ха Макра'а.

Птал думал, что найдет Верховного Правителя там же, где оставил его несколькими минутами раньше – погруженного в медитацию на жерди в центре эсТле'е. Вместо этого он стоял, слегка нагнувшись, и рассматривал цветы кустарника, посаженного посредине его сада. Когда Птал и С'тлин приблизились, Верховный Правитель поднял голову.

– Хи Ссе'е, – начал Птал, – я бы никогда не осмелился беспокоить тебя, если бы не...

– Если бы не появилась, – сказал Верховный Правитель, выпрямляясь, и его крылья приняли позу Дружелюбного Внимания, – особо важная персона, которая требует встречи со мной и ради этого готова нарушить мой покой и оторвать меня от моих занятий.

Птал хотел назвать имя гостя, но Верховный предупредительно поднял руку.

– Вероятно, это один из Правителей Гнезда... Может быть, Макра'а?

– Ты увидел его во сне, хи Ссе'е?

– ЭсЛи не часто посылает мне Сны о Макра'а! – ответил Верховный Правитель, и его крылья сложились в позу Удивления. – Нет, я услышал шум у входа, а когда ты так быстро вернулся, я понял, что гость принадлежит к числу тех персон, которые будут требовать исполнения своей воли, несмотря на отданный мной приказ.

– Восемь тысяч извинений, – ответил Птал, опустив глаза. Его крылья поникли, выражая Высшую Степень Самоуничижения. – Если Верховный Правитель считает, что я поставил свои обязанности ниже родственных связей с ха Макра'а, я добровольно уйду в отставку...

– Клянусь Кругом Света Великого эсЛи, в этом нет нужды! – Ссе'е сделал шаг вперед и крепко сжал запястья Птала своими когтистыми лапами. Его крылья образовали позу Товарищеских Уз. – Летя в этих неспокойных небесах, мой добрый друг, я едва ли найду себе другого столь надежного спутника.

Через секунду он отпустил запястья Птала и внимательно посмотрел на С'тлина.

– Нет ли вестей от твоего сына, се С'тлин?

– От моего сына, господин? – С'тлин явно был сконфужен этим вопросом. Да, от него есть добрые вести, хи Ссе'е. С'рет весьма успешно прошел Испытание Первого Уровня и стал одним из обучающихся при Храме.

– Что ж, превосходно. Ведь его способности экстрасенса проявились совсем недавно, – пояснил Верховный Правитель Пталу, который был немало удивлен такой сменой темы разговора. – За последнее время мы потеряли очень много выдающихся экстрасенсов, поэтому отрадно сознавать, что эсЛи подарил нам молодое пополнение.

– Что ж, теперь, – продолжил Ссе'е, вновь повернувшись к Пталу и распустив крылья в форме круга, – можно и послушать, что от нас хочет се Макра'а.

Он знаком отпустил С'тлина, который сначала выразил крыльями высшую степень почтения, а потом, поднявшись в воздух, перелетел в другую часть сада.

– Могу предположить, мой господин, – после короткой паузы сказал Птал, – он желает узнать, что уготовано его... нашему миру ввиду неизбежного пришествия Темного Крыла.

– Похоже, это действительно так. Но это напрямую зависит от намерений самого эсХу'ур. – Верховный Правитель начал медленно прохаживаться по саду, Птал следовал за ним. – Если эсХу'ур намерен уничтожить этот мир, то есть все основания для страха. Учитывая все то, что Макра'а знает о нынешней войне, ему вряд ли можно рассчитывать на какой-либо иной исход. Я тоже не исключаю, се Птал, что Темное Крыло пойдет на это. Я могу только молить Великого эсЛи, чтобы он утолил наконец его жажду крови.

– А твои вещие сны дают какие-нибудь добрые предзнаменования?

– Да, дают, се Птал. Именно по этой причине я могу со спокойной душой прогуливаться по этому саду, в то время как Правитель Макрача в унынии ждет у его входа. Ведь он не знает того, что произошло у Ка'але'е Хууеру Крепости Тьмы. Там нам были даны знамения, распознав которые "ХаСамеру" сдался Темному Крылу. Кроме того, есть и другие вещи, о которых он не знает.

Верховный Правитель остановился и нагнулся, чтобы, сжав когтистыми пальцами голубоватый цветок с множеством лепестков, полюбоваться его причудливой формой.

– Хотя это пока скрыто завесой тайны, но во всей этой истории проглядывает тень крыла Коварного.

– Земляне...

– Земляне – всего лишь дети в этой игре, – резко возразил Ссе'е. Всего лишь дети. – Он, не выпрямляясь, посмотрел на Птала. – Конечно, они только наЗора'и и не наши братья по Гнезду. Но все же они – не эсГа'уЙал и не эсХара'е. Они сейчас не враги нам.

Наклонив голову еще сильнее, он втянул в себя аромат цветка.

– Еще предстоит узнать, были ли они нашими истинными врагами.

– Но, мой господин, – Птал не смог сразу понять смысла этих слов. Если бы их произнес не Верховный Правитель, а кто-то другой, можно было бы с уверенностью говорить об измене или потере рассудка.

– Настоящий враг нашего народа находится на расстоянии долгого полета от Золотого Круга эсЛи. – Говоря эти слова, Ссе'е не повернулся лицом к Пталу, но тот все равно слегка приподнял крылья, выражая почтение.

Главный Камергер увидел, как когти Ссе'е впились в стебель цветка, который он рассматривал.

– Сейчас мы должны защищаться не от наЗора'и, се Птал. Они так же маневрируют, как и мы сами. ЭсЛи ясно указал на это, вверив нас в руки эсХу'ур. Мы можем и дальше трепетать перед Темным Крылом, но наш настоящий враг неизвестен. Он служит Повелителю Изгоев. И он рядом, мой старый друг. Он уже рядом.

Одним молниеносным, недоступным взгляду движением когти Верховного Правителя перерезали стебель.

– Но мы остановим его, – тихо добавил он, и его крылья выразили Почтение перед эсЛи, а когти снова втянулись под кожу. Цветок еще какое-то мгновение держался на перерезанном стебле, но потом упал на посыпанную гравием дорожку.

В саду было тихо, только из Зала Почтения доносились отзвуки отдаленного шума.

– Теперь, – сказал Верховный Правитель, – давай послушаем, что нам скажет наш славный Макра'а ХэУ'ур,

Капитанский мостик "Ланкастера" находился на верху сферы с плоской вершиной, образовывавшей носовую часть корабля. В нижней части сферы был устроен ангар для шаттла с непосредственным выходом в космос. Прямо над ангаром, по всему периметру сферы, располагалась обсервационная палуба, с которой открывался круговой обзор космического пространства. На время боевых действий из соображений безопасности эта палуба герметически закрывалась. Точно так же с нее нельзя было ничего увидеть, когда корабль совершал прыжок. В остальное же время сюда приходили свободные от вахты члены команды "Ланкастера", за исключением офицеров, предпочитавших собираться в кают-компании.

Сергей также не нуждался в таком месте для отдыха. Одной из привилегий его высокого ранга были личные апартаменты, включавшие в себя кабинет и гостиную. Тем не менее ни в одном из этих помещений не было иллюминаторов с круговым обзором, поэтому время от времени он приходил сюда вместе с рядовыми членами своей команды.

Сейчас, когда весь флот встал на стоянку на захваченной базе зоров, ожидая дальнейших распоряжений командующего, Торрихос решил спуститься сюда и разузнать, как настроены его люди.

Не удивительно, что сейчас здесь было многолюдно. Увидев коммодора, сидевшие возле двери матросы быстро поднялись и отсалютовали. Тотчас же их примеру последовали все, кто находился на палубе. Торрихос тоже поприветствовал их, жестом предложил сесть, а сам неторопливо пошел по возвышавшейся круговой платформе, разглядывая звездное небо. Через секунду в просторном округлом отсеке воцарилась обычная непринужденная атмосфера: люди вернулись к прерванным разговорам, вновь послышался звон стаканов и азартные возгласы сидевших за столами игроков.

– Как настроение, Брюс? – увидев знакомую фигуру, спросил Торрихос.

Брюс Вэй, майор морпехов и начальник службы безопасности "Ланкастера", повернулся лицом к командиру, отдал честь и улыбнулся.

– Нормально, коммодор. Любуюсь видом, – он указал рукой на небо над своим плечом. – "Гагарин" готовится к смене патрулей.

– Что ж, давай посмотрим. – Сергей подошел к ограждению и взглянул туда, куда показывал Вэй. Иллюминатор с увеличивающей оптикой был расположен прямо перед ними, и сейчас на него наползал огромный корпус космического авианосца. Сергей увидел, как от взлетной палубы "Гагарина" в строгом порядке оторвалась волна светящихся точек, прошла мимо его правого борта и начала медленно описывать вытянутый эллипс вокруг авианосца.

– Если я не ошибаюсь, вы летали на таком истребителе, командир, – не отрывая взгляда, сказал Вэй.

– Тогда я был моложе и имел меньше здравого смысла, – ответил Сергей, на что командир морпехов отреагировал улыбкой. – Но это было очень давно, и я чертовски рад, что остался после этого живым.

– Я не согласился бы на такую работу даже за десятикратное жалованье.

– Теперь я согласен с тобой. Но когда мне было девятнадцать... Ничто не сравнится с полетом на космическом истребителе, Брюс. Кажется, что у тебя под рукой вся Вселенная. И все в твоей власти: скорость, курс, дистанция и... кнопка управления огнем.

– Но когда ты попадаешь на расстояние залпа орудий "большого брата", то превращаешься в плазму.

– Поэтому ты так и не делаешь. Ты не отрываешься от того, кто тебя прикрывает, не увлекаешься разными сольными трюками. Во время боя, конечно, может случиться самое худшее. Но большую часть своей службы пилоты истребителей занимаются именно этим, – Сергей указал на один из "светлячков". – Патрульные полеты в связке, наблюдение за радаром, обмен позывными каждые пятнадцать минут или полчаса. Зато есть много времени для того, чтобы подумать. Интересно, о чем сейчас думает тот парень, за которым мы наблюдаем?

– Наверное, о войне, командир.

– А о чем конкретно?

– О, мне кажется, никакой философии и каких-то чересчур умных мыслей. Он думает о том же, о чем думает ежедневно каждый солдат: когда я вернусь домой?

– Домой... – Сергей выпрямился, и внутри него волной прокатилось чувство одиночества ("Нет, – подумал он, – это что-то сильнее, чем одиночество"). – Но до дома еще очень далеко, не так ли?

– Как я понимаю, чтобы закончить все, нам надо будет уйти еще дальше, сказал Вэй, скрещивая руки на груди. – Иного выбора у нас нет.

– А как на это смотрит команда?

– Я уверен, что за вами они пойдут куда угодно, командир. И за адмиралом тоже.

– Так они скажут, если мы их спросим. Но что они на самом деле думают?

– Меня не посвящают в такие вещи, – на лице Брюса сохранилось невозмутимое выражение. Сергей не сомневался, что майору было что ответить на этот вопрос, но он не хотел откровенничать с командиром.

– Знаешь, – сказал Сергей после секундной паузы, – я думаю, ты лучший игрок в покер на всем флоте.

– Не хотелось бы возражать своему командиру, – слегка улыбнувшись, согласился Брюс, – но, мне кажется, на время этой экспедиции я должен был уступить этот титул.

– Правда?

– Лучший игрок в покер у нас на флоте это адмирал, – продолжил Брюс. Я всегда говорил, что могу определить, если кто-то блефует – по тому, как часто он моргает. Но, глядя на адмирала, я не могу понять, что за карты у него на руках.

"Теперь я понимаю, к чему ты клонишь", – подумал Сергей.

– Брюс, я не уполномочен обсуждать с тобой эти вопросы, и ты сам знаешь об этом.

– Конечно, знаю, командир, – майор вновь посмотрел в иллюминатор. – А вы знаете, что я не имею права задавать такие вопросы... Но вы же слышали про все эти вещи.

– Про какие вещи?

– Везде ходят слухи, – понизив голос, пояснил Брюс, – что адмирал уже смещен со своего поста, но он не спешит никому говорить об этом. Конечно, он еще может обратить эту ситуацию в свою пользу. Кроме того, говорят, что, пока мы совершали прыжок, на корабле произошло что-то очень странное, и раз Чан Уэллс не хочет давать объяснений на этот счет – это, действительно, правда.

Есть еще слухи, что адмирал присвоил себе новый титул – возможно, для того, чтобы заменить тот, который у него отняли, и что новый титул он получил от зоров.

– Слухи... – задумчиво повторил Сергей, стараясь сохранить бесстрастное выражение лица, но чувствуя, что у него пересохло во рту. Он знал, что все эти слухи, о которых поведал ему начальник службы безопасности, были на самом деле правдой.

– Извините, командир, но мне трудно поверить в то, что за двадцать лет службы вы так и не научились играть в покер. Прошу меня простить, но пора возвращаться к службе, – Брюс поднес руку к виску.

Сергей ответил ему тем же и проводил его долгим взглядом.

Флот располагался на стоянке у космической базы, которую зоры называли Ка'але'е Ху'уеру – Крепость Тьмы. Группировка землян заметно усилилась после взятия А'ане-ну, когда к ней присоединились еще восемнадцать кораблей. Препятствовать распространению слухов уже не представлялось возможным: благодаря дружеским беседам и обедам в кают-компаниях, информация о смещении Марэ стала общепризнанным фактом, хотя официально об этом продолжали хранить молчание. Молчание сохранялось и в каналах связи с Империей. Даже если Адмиралтейство и догадывалось о месте их базирования, у него не было кораблей, чтобы послать их вдогонку. Они остались одни.

Марэ распорядился, чтобы пленный зор мог свободно передвигаться по всему "Ланкастеру", за исключением рулевой рубки, ангарной палубы и капитанского мостика. Ему даже разрешили носить при себе меч, правда, везде его сопровождала охрана. Большую часть времени Ррит проводил на обсервационной палубе, глядя на звезды – такие далекие и недостижимые.

Через три земных дня после того, как Ху'уеру сдалась на милость Темного Крыла, Гью'ур ХэЙен, командир звездолета "ХаСамеру" и его офицеры были приглашены на борт имперского флагмана. Поскольку это был скорее дружественный жест одних солдат по отношению к другим, чем официальный визит, сам адмирал, извинившись, отказался от участия в этой встрече. Чтобы придать ей еще более непринужденный характер, Сергей предложил Чану принять зоров в кают-компании "Ланкастера".

– Посуди сам, – сказал он Чану. – Мы отрезаны от всех источников информации, с тех пор как подошли к А'анену. Теперь у нас будет хороший шанс узнать что-нибудь новое о зорах.

– Сесть за один обеденный стол с командиром врага – такого еще не было, – возразил Чан. – В наших кают-компаниях им не место.

– Это проявление любезности, – пояснил Сергей. – Действительно, зоры прежде не попадали на корабли Империи. Но теперь их нельзя однозначно считать врагами, а нас... – Он хотел сказать "кораблем Империи", но так и не смог произнести эти слова. – Я не могу приказать тебе сделать это, Чан, но я прошу тебя. Если война действительно окончена, офицерам "Ланкастера" надо попытаться установить с зорами дружеские отношения.

Чан тяжело вздохнул, словно представляя, как он будет объяснять то же самое своим офицерам.

– Хорошо, сэр. Надо ли приглашать на эту встречу кого-то еще?

– Сержанта Бойда, – ответил Сергей. – Я понимаю, что это тоже против обычаев, но нам без него не обойтись.

– А как в отношении пленного?

– Спросите у Бойда, но я подозреваю, что ответ будет отрицательным.

Сергей не ошибся в своих предположениях. Бойд окольным путем попытался пригласить Ррита на встречу со своими соплеменниками, но вскоре убедился, что зор по-прежнему считает себя иджу, хотя и признает адмирала Марэ Темным Крылом. Изгой не мог сидеть за одним столом с офицерами, не важно, как бы сильно он ни хотел пообщаться с себе подобными.

С точностью до минуты шаттл зоров опустился на ангарную палубу "Ланкастера". Для удобства гостей обычное яркое освещение было заменено на приглушенный красный свет, а величина гравитации составила нечто среднее между привычной для них 0,6 g и стандартной земной.

После того как люк шаттла открылся, зоры плавно спланировали на палубу и, образовав треугольник, выстроились перед Сергеем, который вышел их встречать. Звон судового колокола, транслируемый по системе громкоговорящей связи, прозвучал пятнадцать раз.

– Капитан! – обратился Сергей к стоявшему впереди других зору командиру звездолета "ХаСамеру". – Добро пожаловать на борт "Ланкастера"! эсЛиХэЙар ("Дай Бог произнести мне это правильно", – при этом подумал он.)

– ХаКарайи эсХууШаметхесен, – ответил Гью'ур ХэЙен. Когда Сергей недоуменно наклонил голову, зор добавил: – Я рад воспользоваться гостеприимством на борту корабля, которым командует сторонник эсХу'ура коммодор. Ты оказал мне большую честь, обратившись ко мне на языке благородных.

– Вы оказали нам честь своим присутствием, – Сергей указал рукой на вход в корабль. – Мои коллеги-офицеры ждут вас в кают-компании.

– Я понимаю, что это приглашение исходит именно от них, – сказал зор, проходя вперед и слегка складывая свои крылья. Его два компаньона, пока не представленные, пошли за ним следом.

– Это традиция нашего флота.

Они прошли через шлюз в освещенный красноватым светом коридор, затем через пустой отсек, слегка поворачивавший налево.

– Помощник капитана – второй по старшинству офицер на корабле председательствует за офицерским столом и может приглашать всех, кого захочет. Здесь менее формальная обстановка, чем в капитанской столовой, пояснил Сергей.

Он улыбнулся, одновременно подумав, что зоры, скорее всего, не обращают внимания на его мимику.

– Они не соизволили пригласить даже меня.

"Что за хаос! – подумал Гью'ур, следуя за командиром наЗора'и. – Низший по чину сидит на самом почетном месте и имеет право не включать в список приглашенных своего начальника".

– Как необычно! – сказал он вслух, раскидывая крылья в позе Вежливого Презрения. Было ясно, что этот жест адресован землянам.

– Мы не знали, как лучше начать наш диалог, и решили, что в этом поможет неформальная обстановка.

– Я понимаю. Кто же будет присутствовать на этом... сборище?

– Некоторые из моих офицеров и несколько приглашенных гостей.

– А... эсХу'ур! – зор неожиданно остановился, его крылья поникли, образовав Мантию Почтения перед Темным Крылом, но это движение оказалось настолько неожиданным для землянина, что тот едва не сбил с ног своего гостя.

– Простите? – переспросил Сергей, старясь уклониться от столкновения с зором.

– Будет ли присутствовать эсХу'ур"?

– Адмирал занят, – объяснил Сергей, стараясь понять, не оскорбляет ли зоров отсутствие Марэ.

– Вот как! – Зор снова двинулся вперед, и Сергей тоже ускорил шаги, чувствуя, что на какое-то время он выпустил беседу из-под контроля.

– Может быть, вы захотите поговорить с ним в другой раз?

– Ты не понял меня, коммодор. Беседа с Повелителем эсХу'ур ни в коем случае не является нашим требованием. Просто если бы он присутствовал, мы должны были...

Чувствуя, что зор никак не может подыскать нужные слова, Сергей решил прийти ему на помощь.

– Вы бы по-другому держали ваши крылья?

Зор вновь резко остановился и посмотрел на своих офицеров.

"Откуда он знает об этом?" – подумал гость, складывая крылья в положение Возвышенного Понимания. Это был момент откровения – сСурча, скачок к постижению истины.

На протяжении десятилетий складывалось впечатление, что на переговорах земляне ведут себя как слепые артха, игнорирующие значение крыльев в языке благородных и лишенные способности адекватно понять сказанное. Точно так же зорам было трудно проникнуть в значение их мимики. Некоторые ученые пытались изучать ее, но не нашли в ней никакой логики.

Что же хотел сказать землянин? Что он способен понимать значение крыльев в языке благородных? Или что земляне всегда понимали его и тем не менее предпочитали игнорировать?

На этот раз его ум не мог определить правильное направление полета.

– Ты подобрал очень точное выражение, коммодор, – сказал наконец зор, усилив свои слова позой Нетерпеливого Ожидания.

У Сергея так пересохло во рту, словно он лизал собственную подошву. Наконец он вошел с зорами в лифт, они в полном молчании поднялись на среднюю палубу корабля, а затем по еще одному коридору дошли до двери в кают-компанию. В соответствии с традицией кают-компании Сергей снял форменную фуражку и позвонил в звонок. Дверь открыл младший офицер в гражданской одежде, с которым Сергей обменялся неформальным приветствием. Послышался звук отодвигаемых стульев – сидевшие офицеры встали, чтобы поприветствовать своих гостей.

Сергей и следом за ним командир зоров вошли в кают-компанию и остановились по правую руку от Чана Уэллса, чье место было во главе стола. Чан стоял с председательским молоточком в руке и ждал, пока все гости войдут в помещение.

– Господин президент, – обратился Сергей к Чану, – я рад представить вам Гью'ур м'Хар эхн ХэЙена, капитана звездолета "Ха Самеру" и его подчиненных офицеров. Капитан, – продолжил он, обращаясь к зору, – перед вами президент кают-компании командир Чан Уэллс.

Чан указал на свободные кресла в изголовье стола, и зоры прошли к ним.

Гью'ур был весьма обескуражен таким приемом. Его насторожило, что земляне разместили зоров вперемежку между собой. Его глаза стали инстинктивно искать второй выход из помещения, а уши – прислушиваться к негромкому ворчанию его меча.

Пока все стояли, глаза всех присутствующих были устремлены на него, и казалось, что это будет продолжаться целую вечность. Наконец он понял, что от него ждут приветственных слов.

– Се Президент, – обратился он к Чану, – я заранее прошу извинить нас за любое проявление неуважения, которое мы невольно можем допустить во время этой встречи. Теперь позвольте мне представить моих офицеров. Мой Главный Экстрасенс и уважаемый кузен Казу'у м'Хар эхн Хэ-Йен, – он указал на стоявшего слева от него офицера в багровом поясе. – Мой Первый Навигатор Мрес мЧии эхн ХэЙен.