Текст книги "Темное Крыло"

Автор книги: Уолтер Хант

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 29 страниц)

Сянь пришел в зал во время дневного перерыва и принялся обмениваться рукопожатиями со своими друзьями и потенциальными сторонниками. Премьер-министр, которая не поехала обедать, сидела в своей ложе и наблюдала за тем, как лидер оппозиции незаметно переходил от одного своего собеседника к другому, как оживлялось эмоциями его узкое лицо. Все без исключения знали о том, что должно было произойти.

Спустя несколько минут спикер Ассамблеи в очередной раз призвал к порядку и дал слово Сяню. Лидер оппозиции встал и медленно подошел к трибуне, возвышавшейся в центре зала. Разложив перед собой бумаги, он начал говорить.

– Господин спикер! Как вы знаете, я уже давно в этом зале отстаиваю права людей. С самого начала моей карьеры я не примыкал к власть предержащим, которые тоже здесь представлены. – Он сделал паузу и со значением посмотрел на ложу, где сидела премьер-министр и другие члены правительства. – Я поступал так отнюдь не из ложного чувства скромности, но твердо веря, что интересы моего электората и голос моей совести требуют идти другим путем.

Я много лет участвовал в работе различных комиссий и в обсуждениях законов, но не стал ни председателем, ни партийным лидером. Я простой депутат Ассамблеи, представитель и подданный Его Величества императора Солнечной Империи. Именно в этом качестве я и обращаюсь к вам сегодня. Обращаюсь с тяжелым сердцем, полным разочарования и гнева из-за действий этого правительства.

На протяжении всей моей политической карьеры, а пожалуй, и всей моей жизни, Солнечная Империя пребывает в состоянии конфликта с нашим смертельным врагом – зорами. Война нанесла ущерб обеим враждующим сторонам, ущерб и физический, и психологический. Я думаю, будет справедливо сказать, что люди устали от войны и ее последствий.

В той или иной степени она коснулась каждого из нас, от одной границы Империи до другой, от центра до самых отдаленных планет на Новых Территориях.

Именно поэтому мне представляется разумным, чтобы мы, избранные представители уставших от войны людей, проявили волю к заключению мира с нашим заклятым врагом, инопланетной расой. Это могло бы предельно быстро и эффективно положить конец многолетнему противостоянию. Я знаю, – услышав прокатившийся по залу ропот, он успокаивающим жестом выставил руки ладонями вперед, – я знаю, что двуличие зоров и их зверские деяния на наших космических базах заставляют некоторых депутатов Ассамблеи думать о чем угодно, только не о мире.

Но им я скажу, что наш долг как человеческих существ всегда искать пути к достижению мира, любыми средствами, даже если ради этого нам придется переступить через собственную гордость. Мы должны проявить стремление к переговорам о мире, господин спикер, в особенности если наш противник первым предлагает это сейчас, как и месяц тому назад. Мы всегда прислушивались к таким предложениям. Но, как многие из вас знают, правительство, – он указал на ложу, – на этот раз не услышало призывов к миру.

Вместо того чтобы сесть с нашими врагами за стол переговоров, мы в грубой форме игнорировали мирные предложения. Вместо того чтобы стать миротворцами, мы стали демонами войны.

Проклятия за эту ужасную военную истерию падут в основном на правительство, на кабинет нынешнего премьер-министра и в особенности на ее небезызвестного предшественника. Я хочу подчеркнуть, что таким проклятиям не будет конца, и мы здесь, в Ассамблее, тоже должны получить свою долю, поскольку позволили произойти тому, что произошло. Сегодня я чувствую на себе клеймо позора: я стою здесь опозоренный, ибо я так же, как и мы все, являюсь слугой Солнечной Империи. Так же, как и мы все.

Он замолчал, отпил воды из стакана и обвел взглядом зал, словно желая убедиться, какой эффект произвели его слова.

– Мы обречем нашу любимую Империю на жалкую участь, если попросту признаем, что наше правительство отказалось вести мирные переговоры и вместо этого продолжило варварскую военную кампанию. Если мы способны только на это, нам надо искать укрытие от народного гнева! – Тут Сянь недвусмысленно посмотрел на Джулианну Толливер, которая с трудом сдерживала переполнявшую ее ярость. В течение нескольких секунд премьер и лидер оппозиции испепеляли друг друга взглядами.

– Но и это еще не самое страшное, что нам сегодня угрожает. Наше правительство, которое отгораживается от любых предложений изменить его на варварскую войну – где нападают на мирные объекты, не берут пленных, игнорируют мирные переговоры и так далее, – не хочет признать одну очевидную истину: то, что оно утратило контроль над Имперским Космическим Флотом.

И вот, где-то на окраине Новых Территорий, возможно у А'анену, возможно, по другую сторону Разлома Антареса, этот флот – несмотря на четкие приказы Его Императорского Величества, господин спикер! – ведет военную кампанию по своему собственному усмотрению. Очень скоро этот флот раз и навсегда решит проблему зоров, совершив акт вселенского ксеноцида, после чего руки землян будут обагрены кровью, которую мы никогда не сможем смыть. Как это могло произойти? Как получилось, что мы стали пособниками этого страшного, неуправляемого насилия?

Он вновь сделал паузу, словно набираясь сил перед последним ударом.

– Сегодня за нашим заседанием следят не только внимательные глаза наших избирателей по всей Империи. Нашу работу освящает тень ее основателя императора Вильгельма Первого. – Сянь замолчал и указал рукой на огромный портрет, изображавший основателя Империи в адмиральском мундире, в венце и со скипетром в руке. – Человека, который полтора века назад основал Солнечную Империю, который был нашим первым героем, первым великим вождем, законодателем и поборником справедливости. Во времена войны и смуты он объединил под своей рукой все человечество, сделал космос безопасным для регулярных и частных рейсов, привлек инвестиции в новые сферы человеческой деятельности.

Чтобы Его Императорское Величество Вильгельм Первый, основатель Империи и правящей династии, превратился из простого смертного в легенду, потребовалось целое столетие... Я вовсе не подвергаю сомнению его заслуги, услышав неодобрительный ропот, поспешно добавил Сянь. – Отнюдь нет. Кто знает, где бы мы были сейчас без императора Вильгельма? Но давайте не будем забывать, – продолжил Сянь, перегнувшись через трибуну и вновь указывая на портрет, – что к своему законному и справедливому правлению он пришел с помощью военной силы. Согласимся мы с этим или нет, будем аплодировать этому или нет, но его трон стоит на отобранных им суверенных правах народа.

Ведь до того как Его Величество Вильгельм Первый основал Империю, он был адмиралом Уиллемом Макдауэллом, находившимся на службе Европейского космического агентства. Хотя он не был ни мятежником, ни предателем, но, получив должность командующего флотом, он вместе с этой должностью получил и реальную силу. Европейское космическое агентство предоставило в его распоряжение эскадру боевых звездолетов, которая и позволила ему вернуться в Солнечную Систему, взять в заложники целую планету и продиктовать ей свои условия.

История пишется победителями, господин спикер. Это азбучная истина, усвоенная человечеством на самых ранних стадиях его развития. Не сумев справиться с адмиралом Макдауэллом, наши предки были вынуждены исполнить его требования, и в результате этого и была основана Империя.

Последующие императоры и верное им Адмиралтейство всегда следили за тем, чтобы подобная историческая коллизия не повторилась. Благодаря системе проверки и балансировки высшего командного состава ни у одного из адмиралов не появлялось искушения посягать на трон Вильгельма Первого. Ни у одного до сих пор.

Он сделал еще одну паузу. ("Как дешевый актеришка", – подумала премьер-министр.) Приглушенные возгласы и подспудная дискуссия, разгоревшаяся в зале, стихли, в Ассамблее установилась гробовая тишина.

– Адмирал Марэ, наш героический командир, отправившийся к границам Империи, был назначен на свой пост полгода назад, после событий у Пергама, когда потребовалось срочно отбросить зоров. Его полномочия подтверждались соответствующим документом Адмиралтейства, копия которого имеется в нашем электронном архиве. – Сянь подождал, пока на персональных дисплеях каждого члена Ассамблеи появится электронная версия императорского приказа, а потом продолжил: – Я прошу вас обратить особое внимание на условия этого назначения. Лорд Марэ наделяется всеми полномочиями, предоставляемыми режимом зоны военных действий в соответствии с Генеральной директивой № 6. Для тех, кто незнаком с этой пагубной директивой Адмиралтейства, я дам некоторые пояснения.

Этот документ был принят на заре нашей Империи. Его главной целью было облегчить действия командиров, воюющих далеко от своих баз. Благодаря этой директиве, они могли действовать по своему усмотрению, не теряя время на бесконечные согласования с высшими офицерами. Я хочу напомнить вам, господин спикер, что в ту эпоху технология космических коммуникаций была крайне примитивной. Именно поэтому командиры получали и получают вместе с приказом о своем назначении Генеральную директиву № 6, предоставляющую им свободу действий на поле боя.

И вот, благодаря этой директиве, адмирал Марэ и подчиненный ему флот ведут войну так, как им это заблагорассудится. Основываясь на ней, он отказывается сдать свои полномочия. Короче говоря, директива сделала его неуправляемым. – Из-за усилившегося гула голосов Сянь стал говорить громче. – И он останется неуправляемым до тех пор, пока не истребит всех зоров. Всех, до последнего. Подобный акт ксеноцида не будет иметь аналогов во всей долгой и изобилующей насилием истории человечества, но, возможно, мы найдем ему оправдание. Мы посчитаем это неизбежной расплатой за дорогу к звездам.

Чего я опасаюсь – и чего следует опасаться вам? Следующего шага Марэ. Ответ на этот вопрос есть в любом учебнике нашей истории. Предоставив неограниченную власть безумцу, способному уничтожить целую расу, мы поставили под угрозу свою собственную судьбу!

Теперь Сянь уже перешел на крик, стараясь, чтобы его слова были слышны за стуком молотка председательствующего и возмущенными апелляциями к спикеру. То и дело раздавались требования удалить выступающего с трибуны. Все же ему дали закончить.

– Мои дорогие коллеги, я советую вам приготовиться к тому дню, когда мы сорвем со стены хорошо знакомый вам портрет основателя Империи и заменим его портретом нового императора – адмирала Айвена Гектора Чарлза Марэ!

Из уважения к пленному зору освещение в адмиральском конференц-зале было приглушено, из-за чего встреча приобретала мелодраматический оттенок. Сергей распорядился, чтобы в помещении присутствовал наряд морских пехотинцев, возглавляемый только что переведенным на "Ланкастер" сержантом Бойдом. Он и еще один морпех, с оружием на изготовку, первыми вошли в зал, после чего там заняли свои места адмирал Марэ и капитан Стоун. Сергей расположился возле двери, так, чтобы одновременно видеть и зора, и сержанта. Возможно, у Стоуна и возникли по этому поводу какие-то подозрения, но он не показал вида.

– Приветствую вас на борту флагмана, – начал Марэ, когда все заняли свои места. – Я лорд Айвен Марэ, адмирал флота Империи.

– Я Ррит из Гнезда Тл'л'у, – ответил зор на вполне понятном земном языке. – Вы сохранили мне жизнь, милорд, – продолжил он без особых предисловий. – Что вы хотите от меня?

– Только информацию.

– А почему вы думаете, что я предоставлю вам эту информацию?

– Все очень просто, – Марэ указал на меч, висевший у пояса зора. Он остался у пленника, правда, был спрятан в ножны. Во время перелета с "Гагарина" на "Ланкастер" зор не только не прикоснулся к мечу, но даже не взглянул на него. – Если вы пожелаете поделиться со мной кое-какой информацией, то получите право распорядиться собственной жизнью.

Ррит пристально посмотрел на Марэ.

– Вы позволите мне уйти в открытый космос?

– Если это то, чего вы желаете или должны сделать, то да.

– Паа! – прорычал Ррит. – Не думайте, что я так просто склонюсь перед слугой Изгоя! – Его крылья приняли слегка округлую форму. Сергей внимательно посмотрел на Бой-да, который утвердительно кивнул головой.

– Однако вы признаете в адмирале Темное Крыло, – негромко сказал Сергей.

Сидевший в кресле Стоун подался вперед, его лоб нахмурился, на губах появилась недобрая усмешка. Что до Марэ, то его лицо почти не изменилось, лишь в его глазах можно было уловить некоторое удивление.

– Вы сделаете меня хозяином моей жизни, если я соглашусь сотрудничать с вами, – повторил Ррит. – А если я не соглашусь?

– Если нет, то после окончания боевых действий мы доставим вас в Солнечную Систему для отбывания тюремного заключения.

– Но война уже закончена, не так ли, милорд? Вы взяли А'анену, взяли все, кроме наших Исконных Миров. Вы добились всего, к чему стремится любой командир наЗора'и, и даже больше того. Чего еще вы хотите?

– Кампания закончится тогда, когда последний зор капитулирует, се Ррит. Или когда этот последний зор исчезнет.

Ррит сжал руки в кулаки, а затем опустил их вдоль тела и сложил крылья за спиной.

– Ни один из простых наЗора'е не способен уничтожить зоров, избранных Всемогущим эсЛи.

Бойд опустил глаза. В положении крыльев зора не было никакой скрытой информации. Ррит сказал то, что действительно думал.

– Но я не простой землянин, се Ррит, – тихо произнес Марэ. – Я – Темное Крыло. Я ваша смерть. Эти слова заставили зора надолго замолчать.

– Се Адмирал, – наконец сказал он. – Понимаешь ли ты то, что говоришь? Ты – наЗора'и. Как ты можешь считать себя эсХу'ур?

– Я избрал путь Темного Крыла. У нас есть достаточно подтверждений, что ваши соплеменники тоже поверили в это. В своих посланиях они упоминают об аХу'шиМе'сен. Ни один из ваших литературных памятников, включая "Легенду о Цю'у", не дает точного описания эсХу'ур, о нем говорится только в обобщенных выражениях или с помощью гипербол. И вот я пришел сюда, чтобы сделать все возможное для завершения этой войны.

Все возможное, се Ррит ехн Тл'л'у. Если это означает гибель Гнезд, то именно так и произойдет. Если это означает гибель вашего народа, то именно так и произойдет. Очень скоро мы совершим прыжок к вашим Исконным Мирам.

При этих словах зор издал странный звук, словно, задыхаясь, захотел набрать в легкие побольше воздуха, но на его лице не отразилось никаких эмоций, понятных землянам. Зато его крылья приняли новое, явно не случайное положение. Сергей посмотрел на Бойда, который опять кивнул головой.

– Прорвав вашу последнюю линию обороны, мы сможем уничтожить все ваши миры и всех, кто там обитает. Разве вы не согласны с этим?

Ррит ничего не сказал, но Сергей заметил, как напряглись его когтистые конечности.

– Разве вы не согласны, се Ррит?

Зор что-то пробормотал и уставился в пол.

– Способность уничтожить зоров и делает меня эсХу'ур, се Ррит. Сомнений в том, смогу ли я выполнить эту роль, больше не существует. Я уже стал орудием судьбы для тысяч твоих соплеменников и буду продолжать свою миссию до тех пор, пока не добьюсь абсолютной, полной и безоговорочной капитуляции ЭнЧжэЛле – Высшего Гнезда. Если такой капитуляции не будет, то расплатой за это станут жизни всех тех, кто мне противостоит.

– А ваши правители в Солнечной Системе знают об этом?

– Это не имеет значения. Мы уже миновали тот этап, когда они могли что-то решать.

Сергей вновь посмотрел на Бойда. Когда он опять перевел взгляд на сидящих за столом, то столкнулся глазами со Стоуном. От взгляда этих глаз у коммодора невольно пробежал холодок по спине. Все это время Стоун явно пытался понять, что за игру ведут Торрихос и сержант морпехов.

Ррит встал: не резко, но спокойным, плавным движением, которое органично переводило его тело из одного положения в другое. Пройдя в угол конференц-зала, он повернулся спиной к землянам. С того места, где сидел Сергей, было видно, что обеими когтистыми конечностями зор взялся за свой чипа.

Сергею показалось, что где-то неподалеку раздалось какое-то странное жужжание, слишком высокое, чтобы его можно было уловить ухом, но вполне достаточное, чтобы от него начали ныть зубы, а по спине пробежал холодок. Ни Стоун, ни адмирал Марэ, похоже, не заметили его, а идти на риск, затевая обмен взглядами с Бойдом, Сергею не хотелось.

Ррит повернулся – медленно, плавно. Меч был у него в руках. Отливающий бронзой клинок отразил свет ламп, освещавших конференц-зал, и озарился багровой вспышкой, словно по всей его длине пробежала струйка крови. Клинок еще секунду издавал жужжащий звук, а потом начал светиться, распространяя в воздухе бледное красноватое сияние.

Морские пехотинцы шагнули вперед, но Сергей знаком руки приказал им оставаться на месте. Марэ и Стоун, словно изваяния, замерли в своих креслах. Зор бросил быстрый взгляд на Сергея, посмотрел в одну сторону, потом в другую. По клинку его меча то вниз, то вверх пробегал красноватый сполох.

Ррит выставил меч вперед, а затем поднял вверх, по-прежнему держа его двумя руками за эфес. Потом одним неуловимым для глаза движением он взметнул клинок над головой и так же резко опустил его вниз. Сверкнула вспышка, раздался сухой треск, меч вонзился в палубу и так и остался торчать в ней, жужжа и испуская сияние.

– Моя жизнь принадлежит тебе, эсХу'ур, – сказал зор, склоняясь в глубоком поклоне. Его поникшие крылья словно плащ окутывали его согбенную фигуру.

Когда Сергей вошел в кают-компанию "Ланкастера", там уже были голограммы двух его подчиненных. Словно встретив его на борту своих кораблей, два капитана поднялись со своих мест и не садились до тех пор, пока он не занял свое кресло во главе стола.

Оба капитана – Юрий Окоме с "Икегая" и Шэрон Мак-Эван с "Сан-Мартина" выглядели утомленными и не вполне здоровыми, хотя ни за что не признались бы в этом. Пока главная группировка флота проводила операцию у А'анену, "Икегай" и "Сан-Мартин" в сопровождении нескольких малых звездолетов были направлены в оставшиеся без прикрытия ближайшие миры зоров. Торрихос уже изучил рапорты капитанов и знал об их успехах и их неудаче, но теперь ему надо было поговорить с ними лично.

– Я знаю, что вы только что прибыли в Систему, и поэтому вдвойне признателен вам за столь оперативный отклик на мою просьбу встретиться, начал Сергей. – Я получил ваши рапорты, но мне хотелось бы, чтобы вы лично прокомментировали некоторые важнейшие моменты вашего рейда.

Мак-Эван и Окоме обменялись взглядами, словно каждый из них не хотел говорить первым. В конце концов Окоме откашлялся и положил руки на стол ладонями вниз.

– Нашей группировке было приказано совершить рейд по трем звездным системам на расстоянии двухдневного прыжка от А'анену. Во всех случаях нам предстояло иметь дело с ослабленной обороной противника, у которого, по нашим сведениям, не было кораблей, способных совершать космические прыжки. Нашей задачей было предложить обороняющимся сдаться и в случае отрицательного ответа подавить их сопротивление.

В каждой системе численность противника не превышала той, на которую мы рассчитывали. От трех до пяти звездолетов малого радиуса действия, небольшое количество базирующихся на них истребителей и не слишком мощные стационарные оборонительные системы. Во всех случаях мы предложили противнику сдаться – и получили отказ.

Однако тактика зоров оказалась иной, чем мы предполагали. Мы ожидали, что они будут драться даже зубами и когтями, – на покрытом шрамами лице Окоме изобразилось некое подобие улыбки, хотя смысл его слов не особенно располагал к юмору, – что они будут уничтожать свое оружие и корабли, идти на таран, – лишь бы все это не было захвачено нами. Но они действовали иначе.

– Они покорно позволяли нам убивать их! – не удержавшись, вступила в разговор Шэрон Мак-Эван. На ее лице появилось выражение то ли гнева, то ли разочарования. Сергей не мог точно сказать, что же это такое, но видел, как трудно ей подобрать нужные слова.

– Уточните, пожалуйста, – попросил Сергей.

– Они не открывали по нам огонь. Они не сдавались, не пытались спастись бегством, словно заранее планировали свою смерть, а наше появление предоставило им подходящую возможность для этого.

– Ты согласен с этим, Юрий?

– Коммодор, – Окоме откинулся на спинку кресла и крепко взялся за подлокотники. Его левая бровь слегка, словно сама по себе, приподнялась, как вы, наверное, знаете, в свое время я подготовил доклад о тактике действия корабля с поврежденным защитным полем.

– Сейчас это одна из обязательных тем при подготовке боевых офицеров, Юрий. Продолжай.

– Так точно, сэр, – выражение лица Окоме стало более спокойным. – Когда время для принятия решения ограничено, у капитана звездолета с поврежденным защитным полем есть только один выход, обеспечивающий позитивный результат в пятидесяти процентах случаев: резкая смена курса. Анализ показал, что неожиданный маневр зачастую способен настолько изменить геометрию защитного поля, что оно вновь будет рассеивать энергию вражеских залпов.

Так вот, во время нашей операции, по крайней мере в двух случаях, корабли противника совершали резкий маневр, чтобы добиться прямо противоположной цели. Вместо того чтобы менять курс для рассеивания энергии нашего огня, корабли зоров делали это для усиления поражающего воздействия что и приводило к неизбежному результату. Я сделал схематичное изображение этих случаев.

На поверхности стола появились значки, воспроизводившие записи в судовом журнале.

– Во время нашего возвращения после рейда я внимательно проанализировал записи в судовом журнале и нашел еще три или даже четыре случая таких самоубийственных маневров, которые по каким-то причинам не увенчались успехом.

Согласен ли я с капитаном Мак-Эван? Да, сэр, безусловно, согласен. Я давненько сражаюсь с зорами и всегда анализирую их действия, но то, с чем я столкнулся за последние несколько дней, не имеет аналогий.

– Несколько поколений моих предков были военными, – после короткой паузы сказала Шэрон Мак-Эван. – Но на их памяти никогда не было ничего подобного. За шестьдесят лет войны с зорами мы не сталкивались с таким поведением противника.

– Это не дает мне покоя, поскольку непонятно, что за цель этим преследуется, – Окоме недоуменно пожал плечами. – Ведь, если угодно, эту войну можно рассматривать как огромную настольную игру высокой степени сложности. Если вы занимаете определенное положение или размещаете свои фигуры в определенном порядке, это влияет на весь ход игры. Иногда надо пожертвовать своей фигурой, чтобы заманить вражеские фигуры в ловушку или отвлечь их от важной для вас позиции.

Окоме подался вперед, взгляд стал жестким, брови насупились, его лицо напоминало некую мрачную маску.

– Предположить, что зоры будут жертвовать свои фигуры, это в порядке вещей. Разве они никогда не поступали так раньше? Разве они не пытались сделать то же самое у А'анену? Их попытка взорвать свою орбитальную базу имела вполне конкретную цель: уничтожить нашу десантную группировку, без которой мы не сможем высадиться на их планеты. Но вот теперь, после А'анену, мы увидели, как в трех боях кряду корабли зоров сами подставляются под наши орудия, словно животное из стада, которое покорно ожидает гибели от клыков хищника. Я разделяю беспокойство коллеги, – Окоме кивком головы указал на Мак-Эван, – для которой эти события не вяжутся ни с какими представлениями о военной тактике. Я тоже обеспокоен этим, просто потому что не могу здесь ничего понять.

Мак-Эван была готова столь же эмоционально высказаться по тому же поводу, но Сергей опередил ее.

– Позвольте мне задать один вопрос. Вы считаете, они хотели, чтобы их уничтожили, тогда почему они попросту не сдались вам?

– Я думаю, что для них это не одно и то же, – теперь уже Мак-Эван бросила суровый взгляд на своего командира. – Капитуляция и самоубийство разные вещи. Если бы они капитулировали – если бы они могли капитулировать они, конечно, могли рассчитывать на пощаду с нашей стороны. И мы бы именно так и поступили.

– Ну и что?

– А то, что им сохранили бы жизнь. Получается так, что они хотели умереть, что для них это было предпочтительнее, чем капитуляция. Но, черт возьми, почему они решили сделать это без боя?

– Вы думаете, если бы они сопротивлялись, вам было бы намного труднее разделаться с ними? Или намного труднее уничтожить их гнезда на планетах?

– Простите, коммодор! – возразила Мак-Эван, в чьих глазах сверкнула ярость. – Может быть, вы считаете, что я не справилась с возложенной на меня задачей?

– Нет. Вы неправильно поняли мои слова, Шэрон, – Сергей сделал глубокий вдох. – Я предлагаю... Я склоняюсь к точке зрения вашего друга Юрия. Я немало знаю о клане Мак-Эванов, о принце Чарли и так далее, но еще больше я слышал о Звезде Андерсона, Борене, о спасении "Боливара" и о том, как вы заработали свой Белый Крест. Войны с зорами насыпали немало романтического зерна на мельницу легенд – того самого зерна, которое так хорошо подпитывает вашу семейную традицию. Но повторю то, что я уже говорил после Л'альЧан: я не собираюсь давать вам медали за то, что вы делаете. Все это имеет мало общего с героизмом, драмой или легендой.

Все это больше похоже на разрушение. Жестокое, беспощадное, но – по крайней мере, так считает адмирал Марэ – необходимое. Это все, к чему сводится данная война.

Сергей отвел глаза в сторону; ему не хотелось видеть выражение лица Шэрон Мак-Эван, которая едва ли с восторгом восприняла его слова.

– У коммодора есть еще вопросы? – помолчав, тихо спросила Мак-Эван с едва сдерживаемой, как показалось Сергею, злостью в голосе.

– Пожалуй, нет. Спасибо, что нашли время поговорить со мной. Вы свободны.

Сергей подождал, пока обе голограммы окончательно исчезли. Перед тем, как голограмма Окоме растворилась в воздухе, на лице капитана "Икегая" появилось озадаченная мина. Сергей вспомнил, что такие лица ему приходилось видеть во время своих занятий в Академии, когда курсант пытался через решение сложной задачи найти путь к еще более сложной и горькой истине.

Даже после того как видимый образ исчез, остался какой-то незримый намек на улыбку, что-то вроде вежливой усмешки: "По крайней мере правда приоткрылась, – говорила она. – Теперь ты понимаешь это".

По мере того как момент отбытия с А'анену приближался, по кораблю распространялось настроение нетерпеливого ожидания. В глубине души Сергей не мог не признаться себе, что значимость предстоящих событий не слишком волновала людей. По-видимому, намного сильнее их волновали мысли о тех разрушениях, которые должны были произойти, и о предполагаемых объектах этих разрушений, из-за чего все и стремились к скорейшим действиям. Казалось, что все больше и больше офицеров и других членов команды попадали под влияние идей книги Марэ. Однажды, войдя в офицерскую кают-компанию, Сергей увидел на доске объявлений лист бумаги.

Это был перепечатанный отрывок из "Абсолютной победы":

"На протяжении всей истории одной из фундаментальных проблем человечества была его неспособность – или нежелание – установить границы применения насилия.

Существует печальное заблуждение, что человечество должно быть выше чувства ненависти и что индивидуумам, равно как и их объединениям, лучше подавлять это чувство, чем найти ему разумное применение. Но насилие стало частью человеческой жизни еще в те времена, когда люди не могли фиксировать свою историю.

Теперь мы неизбежно должны признать этот факт. Мы не можем отгородиться от него стеной или спрятать его в чулан. Вместо этого мы обязаны использовать его для достижения великой и благой цели: уничтожить врагов нашей расы и тем самым гарантировать наше дальнейшее выживание".

У Сергея возникло желание разорвать этот листок, а потом, устроив допрос всем офицерам корабля, разузнать, кто прикрепил его сюда. Эта самодельная листовка оскорбляла его. И все-таки, уже протянув руку к доске, он не стал делать этого. Ведь вот уже пятнадцать лет он сам делал то, к чему призывал Марэ: ненавидел зоров, платя им сполна за их ненависть к землянам. Теперь человечество вплотную приблизилось к моменту, когда ненавидящие его силы канут в прошлое, и этот момент станет одновременно кульминацией его карьеры, нравится ему это или нет.

Не в силах произнести ни слова, он оставил листок на месте и, резко повернувшись, вышел из кают-компании, стараясь переключить мысли на что-нибудь другое.

ГЛАВА 13

История действительно пишется победителями. Некоторые историки даже признают, что таких понятий, как "объективный взгляд" или "объективный наблюдатель", не существует. Как они считают, это предопределено самой природой человека. Точно так же крайне субъективными понятиями являются добро и зло, и чем ближе наблюдатель к событию, тем труднее отделить особенности его восприятия от абсолютных истин. Более того, нельзя определенно утверждать, что последние вообще существуют.

Ихиро Канео. Огнем и мечом: история конфликта между человечеством и зорами.

"Глисон Паблишинг", Адрианополь, 2310

Для человечества, слишком поздно понявшего, что происходит на расстоянии сотен световых лет, Марэ превратился в злодея, безумца, способного совершить чудовищный акт разрушения, ответственность за который придется разделить всем представителям его расы. Удержать адмирала и пошедший за ним флот от завершения этого акта было уже нельзя, точно так же, как нельзя было помешать ему впоследствии делать то, что он захочет. Император и правительство утратили всякую возможность контролировать его.

Он стал злодеем, потому что на словах он преследовал благие цели. Он стал злодеем, потому что он выигрывал битвы. Именно то, что ему все удавалось, стало вызывать неприязнь. Имя Марэ, которое в течение нескольких недель превозносила вся пресса Солнечной Империи, теперь было заклеймено позором в редакционных статьях и речах демагогов.

Как бы то ни было, когда все приготовления были завершены, флот смог покинуть А'анену, оставив у себя в тылу "нейтрализованные" миры зоров на ближней к Солнечной Системе стороне Разлома Антареса. Целью похода была не звездная система Зор'а, но некий район в дальнем космосе, расположенный где-то в пустынной части самого Разлома – там, откуда пришли корабли, напавшие на Пер-гам. В то время, как в самой Империи политическая температура приближалась к точке кипения, флот ринулся в новый космический прыжок, готовый встретить свою судьбу.

Услышав звонок в дверь кабинета, Сергей поднял голову от рабочих записей.

– Войдите.

В кабинет вошел Стоун. Судя по его взгляду, он был весьма раздражен, через секунду это почувствовалось и в его голосе.