Текст книги "Под чужим флагом (сборник)"

Автор книги: Уильям Джейкобс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

– Игра? – Томми презрительно фыркнул. – Ты мне лучше скажи, как мы выберемся отсюда, когда придем в Нортси.

– Предоставь это мне, – сказал Билл. – А старый Нед, кажется, здорово простыл, – добавил он.

– Он прямо задыхается от кашля, – сказал Томми, наклоняясь вперед. – Гляди, он машет нам рукой!

Они торопливо вскочили, но удрать им не удалось: капитан и помощник, поднявшись на палубу, уже направлялись в их сторону.

– Вы только посмотрите, – произнес капитан, поворачиваясь к помощнику и указывая рукой на преступников. – Вы и теперь не будете верить снам?

– Невероятно! – отозвался помощник, протирая глаза. Билл стоял в мрачном молчании, ожидая дальнейших событий, а несчастный Томми прятался за его спиной.

– Мне приходилось слышать о чем-то подобном, – продолжал капитан с выражением, – но я никогда не думал, что мне доведется увидеть это своими глазами. Теперь уже вы не скажете, Боб, что не верите в привидения.

– Невероятно! – повторил помощник, покачав головой. – Совсем как живые.

– На борту привидения, Нед! – воскликнул капитан глухим голосом. – Вон они, души Билла и юнги, стоят против брашпиля!

Старый матрос от смущения промолчал; меньший из призраков засопел и вытер нос рукавом, а тот, что был крупнее, принялся тихонько насвистывать.

– Бедные души, – проговорил капитан, обсудив с помощником это невероятное происшествие. – Вы видите брашпиль сквозь юнгу, Боб?

– Я вижу их обоих насквозь, – насмешливо сказал помощник.

Они постояли на палубе еще немного, а затем пришли к заключению, что их присутствие здесь ничем не поможет и даже, кажется, смущает ночных гостей, и вернулись в свои каюты.

– Что это он затеял? – спросил Симпсон, осторожно выбираясь на палубу.

– Не знаю, будь он неладен! – свирепо сказал Билл.

– Может, он и впрямь решил, что вы привидения? – неуверенно предположил кок.

– Держи карман! – сказал Билл с презрением. – Он что-то такое затеял. Ладно, я иду к себе на койку. Ты тоже ступай, Томми. Завтра все выяснится, можешь быть уверен,

Утром кое-что действительно выяснилось, ибо после завтрака кок испуганно прибежал на ют и сообщил, что мяса и овощей выдано только на троих. Все погрузились в оцепенение.

– Пойду поговорю с ним, – произнес Билл, проглотив слюну.

Капитан и помощник над чем-то от души хохотали, но, когда матрос к ним приблизился, капитан замолчал, отступив на шаг, и принялся холодно его разглядывать.

– Доброе утро, сэр, – сказал Билл, шаркая ногой. – Нам хотелось бы знать, мне и Томми, будут ли теперь выдаваться на нас обеденные пайки, как раньше?

– Обеденные пайки? – сказал капитан с изумлением. – А зачем вам нужны обеды?

– Чтобы есть, – сказал Билл, глядя на него с упреком.

– Чтобы есть? – сказал капитан. – Да какой же смысл кормить привидения обедами? Вам же некуда их поместить.

Огромным усилием воли Билл заставил себя улыбнуться призрачной улыбкой и похлопал себя по животу.

– Это все один сплошной воздух, – сказал капитан и отвернулся.

– Тогда позвольте хоть получить наши вещи и одежду, – сказал Билл, скрипнув зубами. – Нед сказал, что вы их забрали.

– Ничего вы не получите, – сказал капитан. – Я доставлю их домой и передам вашим ближайшим родственникам. По закону ведь так следует, Боб?

– Так, – отозвался помощник.

– Они получат ваши вещи, – а также ваше жалованье по ту ночь, когда вы совершили самоубийство, – сказал капитан.

– Не совершали мы никакого самоубийства, – сказал Билл. – Мы же на борту живые и здоровые.

– Ничего подобного, – возразил капитан. – В доказательство у меня в кармане ваши письма: ну, а если вы действительно живы и здоровы, мне придется по прибытии в порт немедленно отдать вас под стражу за дезертирство.

Он переглянулся с помощником, и Билл, постояв сначала на одной ноге, потом на другой, побрел прочь. Остаток утра он провел в кубрике, где показывал младшему привидению дурной пример безудержным сквернословием и угрожал своим собратьям самыми ужасными карами.

До обеда капитана никто не беспокоил, но едва он поел и раскурил трубку, как на палубе послышался топот, и через секунду в каюту вломился старый Нед, красный и рассерженный.

– Билл отнял у нас обед, сэр! – выпалил он, не переводя дыхания.

– Кто? – холодно спросил капитан.

– Билл, сэр. Билл Смит, – ответил Нед.

– Кто? – спросил капитан еще более холодно.

– Призрак Билла Смита! – рявкнул Нед. – Он отнял у нас обед, и теперь он сидит в кубрике с призраком Томми Брауна, и они жрут наш обед, не разжевывая, с ужасной скоростью!

– Гм, право, не знаю, чем я тут могу помочь, – лениво проговорил капитан. – Как же вы это ему разрешили?

– Вы же знаете Билла, сэр, – сказал Нед. – Я уже стар, кок ни на что не годится, а Симпсону теперь нужен кусок сырого мяса, чтобы приложить к глазам, иначе он неделю не будет видеть.

– Чепуха! – весело сказал капитан. – Вот еще новости – трое взрослых мужчин испугались одного привидения! Нет, я вмешиваться не стану. Но ты знаешь, что нужно сделать?

– Нет, сэр! – живо сказал Нед.

– Ступай наверх и почитай ему молитвенник, и он сразу исчезнет, как клуб дыма, – сказал капитан.

Секунду Нед безмолвно взирал на него, затем вышел на палубу, перегнулся через борт и принялся ругаться. Кок и Симпсон, тоже выйдя наверх, почтительно слушали и лишь время от времени оказывали ему поддержку, когда стариковская память подводила его.

Весь остаток плавания два преступника претерпевали разнообразные неудобства, связанные с утратой гражданства. Капитан нарочито не замечал их, а в двух или трех случаях вел себя прямо-таки вызывающе, пытаясь пройти сквозь Билла, когда тот появлялся на палубе. Много предположений было высказано в кубрике относительно судьбы привидений, когда они прибудут в порт, и, только когда на горизонте показался Нортси, капитан раскрыл свои карты. Он появился на палубе с их вещами, аккуратно упакованными в два узелка, и бросил эти узелки на крышку люка. Команда выжидательно смотрела на него.

– Нед! – резко сказал капитан.

– Сэр? – откликнулся старик.

– Как только мы ошвартуемся, – сказал капитан, – ступайте на берег и пригласите сюда управляющего и полисмена. Я пока не решил, кто из них нам понадобится.

– Слушаюсь, сэр, – пробормотал старик.

Капитан отвернулся и, переняв у помощника штурвал, повел судно в гавань. Он был так погружен в свое дело, что, по-видимому, не замечал, как Билл и Томми украдкой пробирались поближе к своим узелкам и как нетерпеливо они ждали, пока шхуна приближалась к причалу. Затем капитан повернулся к помощнику и разразился громовым хохотом, когда преступники, подхватив узелки, перевалились через борт, спрыгнули на берег и пустились наутек. Помощник тоже расхохотался, и слабое, но совсем невеселое эхо донеслось с другого конца шхуны.

Горе-механик

Маленький бочкообразный пароход, или, вернее, паровая баржа «Бульдог», пронесся мимо спящего города Гравесэнда в тот момент, когда первые лучи восходящего солнца показались на горизонте. В этот же момент затаенная долгая вражда между экипажем судна и его механиком разразилась в целую бурю. Экипаж состоял из капитана, боцмана и юнги, только что переведенных с парусной лодки «Чародейка» и впервые совершавших рейс на пароходе. Это почтенное трио положительно утверждало, что механик был постоянно и непробудно пьян. Каждый момент можно было опасаться, что он отойдет от машин или взорвет всю команду на воздух.

– Ах вы, парусники! – кричал, механик, после продолжительного обоюдного обмена неприятностями.

– Не обращайте на него внимания! – сказал боцман. – Он хватил немало брэнди и теперь совсем сошел с ума!

– Если-б только я понимал хоть что-нибудь в этих проклятых машинах, – ворчал капитан. – Я сию минуту вышвырнул бы его за борт!

– Но ни вы, ни я ничего в них не смыслим, – возразил боцман, – и потому ничего не остаётся, как покориться…

– Вы воображаете, что вы великолепный рулевой, – продолжал издеваться механик, – небось, воображаете это, стоя у вашего колесика! Вы, вы один приводите все в движение?! Чем занимается юнга? Пошлите его, сию минуту к топке!

– Иди вниз! – яростно стискивая зубы, сказал капитан; юнга нехотя повиновался, но механик поощрил его жестоким подзатыльником.

– Вы думаете, – продолжал он трагическим шепотом. – Вы думаете, что раз у меня лицо черно от угля, так я и не человек?

– Я ничего об этом не думаю, – буркнул капитан, – вы занимаетесь своим делом, а я своим!

– Пожалуйста, без намеков! – возразил механик – я их тоже имею достаточно в запасе!

Капитан пожал плечами и обменялся с боцманом взглядом.

– Дождется, что вылетит за борт, – пробормотал он.

– Котел износился! – заявил, после минутного отсутствия механик, снова непринужденно покачиваясь на палубе. – Он может каждую минуту лопнуть.

Как бы в подтверждение его слов снизу послышался страшный грохот.

– Это – юнга свалился! – сказал боцман. – Он, должно быть, страшно напуган.

– А я думал, и в самом деле – котел! – с облегчением сказал капитан. – Такой грохот!

Из люка показалась голова полумертвого от страха юнги. Он сделал большой крюк, обошел механика и направился к носу.

– Очень хорошо! – заявил механик, следуя за ним на нос и оттаскивая его в сторону. – Мое терпение лопнуло…

– Не лучше-ли вам пойти к машинам! – закричал капитан.

– Я – ваш раб? – плаксиво спросил, обертываясь к нему, механик. – Скажите же мне! Раб я ваш или нет?

– Идите-ка вниз и займитесь своим делом, как честный человек, – был ответ.

Эти слова имели на механика действие пушечного выстрела. Со злобным рычанием он сбросил с себя куртку и швырнул на палубу фуражку; затем одним духом прикончил принесенный с собой брэнди и вызывающе осмотрелся кругом.

– Я возьму ванну! – заявил он громогласно и, усевшись на палубе, начал снимать с себя сапоги.

– Пойдите лучше к машинам, – посоветовал капитан. – Я пришлю вам с юнгой чашку воды и мыло!

– Чашку! – презрительным тоном возразил механик, направляясь к борту. – Я хочу настоящую ванну!

– Держи его! – не своим голосом заорал капитан. – Держи!

Не потерявшийся боцман бросился со всех ног исполнить приказание, но механик, бессмысленно улыбаясь, оперся руками о борт и бултыхнулся в воду. Когда он вынырнул, пароход был впереди на 20 ярдов.

– Отправляйтесь за ним! – завопил боцман.

– Как я могу отправиться за борт, когда никого нет у машин, – закричал, поворачивая судно, капитан. – Держите наготове канат!

Боцман с канатом в руках бросился к борту, но его добрые намерения были разрушены самим механиком, который, увидя перед собой пароход, быстро нырнул в противоположную сторону. Пароход пролетел мимо.

– Повертывайте снова! – зарычал боцман.

Капитан последовал его совету, и через весьма короткое время пароход, описав полный круг, снова был перед механиком.

– Следите за канатом! – предостерег боцман.

– Не желаю я вашего каната! – объявил механик – я останусь за бортом!

– Идите на борт! – умоляюще закричал капитан, – мы не можем справиться с машинами!

Пароход опять пронесся мимо.

– Повертывай снова! – сказал боцман, – я отправлюсь за ним на лодке. Юнга, спускай лодку!

Лодка была спущена на воду, и боцман с юнгой прыгнули в нее в тот момент, когда капитан был в середине нового круга, возбуждая негодование целой флотилии больших и маленьких судов, которые тщетно старались пройти.

– Эй, вы! – завопил хозяин буксира, тащившего большую баржу. – Убирайте ваш пароход с дороги! Что вы делаете, гром и молния!

– Выуживаю моего механика! – смиренно ответил капитан, описывая вторую дугу и наскакивая на парусное судно. Шкипер последнего, долго сдерживавшийся, наконец, не выдержал:

– Да, остановитесь вы наконец! – закричал он.

– Но, я не могу… – чуть не рыдал капитан "Бульдога", протискиваясь между громадным пароходом и шхуной.

– Эй, "Бульдог"! – позвал боцман. – Остановитесь и возьмите нас, мы его поймали!

Капитан только растерянно улыбнулся, когда пронесся на всех парах мимо собственной лодки.

– Закройте пар! – закричал механик, – или потушите огонь!

– Великолепно! – чуть не плакал капитан, – а кто же будет стоять за колесом, пока я сойду вниз?

Ему удалось правой ногой подвинуть к себе канат, и он прилагал все усилия докинуть его одной рукой до лодки.

В это время, на берегу собралась громадная толпа, и поведение капитана, без устали описывающего круги, казалось всем совершенно необъяснимым.

Все встречные суда, как бы заняты они ни были, считали своим долгом выразить ему свое соболезнование, и эти замечания были для него последней каплей, переполнившей чашу. В конце концов, боцману удалось поймать канат, и "Бульдог" отправился на всех парах к берегу с лодкой за кормой.

– Идите на борт вы, вы… лунатик! – заревел капитан.

– Не прежде, чем я узнаю, что меня ждет, – возразил совершенно мокрый, но вполне владеющий всеми пятью чувствами механик.

– Что вы хотите этим сказать? – спросил капитан.

– Я не пойду на борт, – сказал, покачав головой, механик, – до тех пор, пока вы, боцман и юнга не поклянетесь, что не будете рассказывать о случившемся!!!

– Я подам рапорт, как только попаду на берег! – бешено заревел капитан. – Я вас привлеку к ответственности за самовольную отлучку!! Я… Я…

Неунывающий механик сделал движение, чтобы снова броситься в родную стихию, но был во-время схвачен не спускавшим с него глаз боцманом за шиворот.

– Идите на борт! – закричал капитан, встревоженный подобным постоянством, – я вам дам лучшую рекомендацию, как только мы высадимся!!!

– Честное слово? – спросил механик.

– Честное слово! – ответили все трое.

Механик спокойно отправился к своим котлам. Впоследствии, во время пути, он сознался, что выкинул всю шутку только для того, чтобы дать капитану возможность показать свое блестящее управление судном. После подобных слов вся злоба капитана растаяла, как снег на солнце, и когда они прибыли, наконец, в порт, у него было столько же в мыслях подавать рапорт на коварного механика, как на своего родного отца.

Женился

Шхуна «Сокол» была готова к отплытию. Нагрузили последние тюки товаров, и матросы под главным наблюдением боцмана были заняты последними приготовлениями.

– Все готово? – спросил капитан, коротенький человек лет тридцати пяти, с грубым обветренным лицом. – Снимайтесь!

– Вы разве не будете ждать пассажиров? – осведомился боцман.

– Нет, нет! – поспешно возразил капитан. – Я уверен, что теперь никто не явится. Мы пропустим прилив, если будем еще ждать!

Он обернулся, чтобы отдать приказание, и очутился лицом к лицу с молодой женщиной, сопровождаемой мальчиком с узлами, картонками, чемоданами и т. п. дорожными спутниками.

– Вот и мы, капитан Эванс! – сказала она, легко вспрыгивая на палубу. – Я думала, что мы никогда до вас не доберемся. Извозчик не знал дороги, но я знала, что вы не уйдете без нас!

– Ну, вот вы и здесь! – сказал, с кисло улыбкой, капитан, подавая девушке правую руку, а левую протягивая к уху мальчика, который холодно отклонился. – Сойдите вниз – боцман покажет вам вашу каюту. Билль – это мой лучший друг, мисс Купер, а это ее брат.

Боцман отправился показывать дорогу.

– Славная девушка, – сказал боцман, поглядывая на капитана, облокотившегося на колесо.

– Э-э! – Билль! – продолжал он, внезапно поворачиваясь к матросу, – я в чертовском положении.

– Ну, конечно! – воскликнул боцман, не желая показать, что он совсем не понимает, в чем дело. – Всякий бы заметил! – подтвердил он.

– Теперь – вопрос, что делать? – сказал капитан.

– Да – это вопрос! – осторожно повторил боцман.

– Я чувствую, что запутался! – сказал Эванс, – потому и хотел скорей сняться с якоря. Горе тому, кто встретит на своем пути двух женщин.

Боцман чуть не свистнул, так ясно он теперь все понял.

– Да вы не обручены-ли с этой? – закричал он.

– В августе наша свадьба! – уныло сказал капитан. – Ведь на ее пальце – мое кольцо!

– Но вы же хотели в сентябре жениться на Мэри Джонс, – ужаснулся боцман. – Вы же не можете жениться на обеих сразу.

– Об этом-то я и говорю, – возразил Эванс, – но не нахожу никакого выхода. Я слишком нерешителен во всем, что касается женщин.

– Зачем же, праведное небо! – не переставал удивляться боцман, – вы взяли эту девушку на судно? Ведь другая будет вас, как всегда, встречать на пристани!

– Я ничего не мог сделать! – простонал капитан, – она так захотела, а она бывает иногда очень решительна. Она страшно влюблена в меня, Билль!

– По-видимому, так же, как и другая! – сказал боцман.

– Я даже не могу себе представить, что они находят во мне хорошего, – сокрушался капитан.

– Я также, – откровенно заявил боцман, – что же вы теперь будете делать? Которая вам больше нравится?

– В том то и дело, что я сам не знаю, – сказал капитан.

– Да! – усмехнулся боцман, – не хотел бы я быть в вашей шкуре, когда они обе встретятся.

Эванс с отчаянием поник головой.

– А что если, – после некоторого раздумья, медленно начал боцман, – а что, если я вас избавлю хоть от этой.

– Вы не можете этого сделать, Билль! – решительно сказал капитан, – она знает, что я влюблен в нее по уши.

– Хорошо, я могу попробовать, – коротко ответил боцман. – Девушка мне нравится. По рукам?

– Идет! – воскликнул, протягивая обе руки, капитан, – если вы меня выручите, Билль, я вам не забуду этого всю мою жизнь.

После завтрака пассажиры отправились на палубу, а капитан таинственно поманил боцмана за собой в каюту.

– Вы сегодня утром не вымылись, – сказал он, разглядывая боцмана. – Как же вы произведете впечатление, если вы не будете даже чистоплотны.

– Я выгляжу чище, чем вы, – проворчал боцман.

– Так и должно быть! – сказал предприимчивый капитан, – я вам даю все шансы выиграть дело! Теперь пойдите выбрейтесь и возьмите вот это!..

Он протянул удивленному боцману великолепный шелковый шейный платок с зелеными горошинками.

– Нет, нет, – отверг тот подарок.

– Возьмите, – повторил Эванс, – если вы и сможете чем-нибудь прельстить ее, так именно этим платком; вот вам еще пара новых воротничков!

– Это значит обкрадывать вас! – сказал боцман. – Да к тому же у меня для моей цели нет и подходящего платья.

Их глаза встретились. Эванс задумался, потом отправился к своему шкафу, вытащил новую пару, приобретенную для окончательного покорения сердца мисс Джонс, и молча протянул ее боцману.

– Я не могу принять этой вещи, не дав вам чего-нибудь взамен! – сказал боцман. – Подождите минуту.

Он бросился в свою каюту и также поспешно вернулся, положив на стол перед своим командиром часть своего гардероба.

– Я не возьму, потому что это невозможно одеть! – сказал тот бросив взгляд на костюм своего подчиненного, – это даже неприлично.

– Это еще лучше! – сказал боцман, – по крайней мере контраст между нами будет еще больше!

Капитан после легкого раздумья удалился, а боцман, занявшись основательно своим туалетом, во всем блеске поднялся на палубу.

– Где же капитан? – спросила мисс Купер, так как продолжительное отсутствие Эванса стало уже заметным.

– Он, должно быть, внизу, переодевается, – просто ответил боцман.

Взглянув на него, мисс Купер улыбнулась про себя и приготовилась к чему-нибудь необыкновенному. Она получила это удовольствие: такого растерянного и глупо выглядевшего капитана, как Эванс одетого в подарок боцмана, "Сокол", должно быть, никогда не видал. Обманутая в своих ожиданиях мисс Купер взглянула на него с негодованием.

– Откуда вы взяли эти вещи? – прошептала она.

– Работа, моя милая, работа! – возразил капитан.

– Все-таки недурно было бы приодеться, – сказала язвительно "милая", – не можете же вы венчаться в подобном платье!

– Хорошо, я об этом подумаю! – покраснел капитан, – прошу прощения, я занят.

После этого случая холодность, возникшая между капитаном и девушкой, возрастала не по дням, а но часам.

Временами капитан колебался, но рука бдительного боцмана постоянно и неуклонно направляла его на путь истины. Он был теперь постоянно занят и постоянно груб, и мисс Купер, привыкшая к большему вниманию с его стороны, выходила все больше из себя.

Наконец, в четвертую ночь, когда шхуна проходила мимо Корнуэлла, боцман подошел к стоящему у руля Эвансу и хлопнул его по плечу.

– Готово, капитан, – сказал он, – вы потеряли самую хорошенькую девушку во всей Англии.

– Что?! – недоверчиво сказал капитан.

– Это факт! – ответил боцман. – Вот ваше кольцо. Я не хотел, чтобы она его дольше носила.

– Как же вам это удалось? – спросил Эванс, со странным чувством беря кольцо.

– О, так легко, как нельзя более, – воскликнул боцман. – Я ей больше понравился, вот и все!

– Но что же вы ей говорили? – настаивал Эванс.

Билль размышлял.

– Я не могу вам на это точно ответить, – сказал он, наконец, – но могу только сказать, что я очернил вас, как только мог. Но, оказывается, вы ей не очень и нравились. Она сама мне сказала.

– Желаю вам только всего хорошего, – после долгой паузы торжественно проговорил Эванс.

– Что вы под этим подразумеваете, – резко спросил боцман.

– Такая девушка, как эта, – сказал с дрожью в голосе капитан, – которая может увлекаться двумя мужчинами сразу, никуда не годится. Для меня она гроша медного не стоит.

Боцман смотрел на него с живейшим негодованием.

– Запомните мои слова, – медленно продолжал капитан, – вы будете раскаиваться. Эта девушка никогда не бросит якоря, она всегда будет гоняться за новыми победами.

– Вы приписываете все это жажде побед? – фыркнул боцман.

– Да, и моей старой одежде, – ответил капитан.

– Ну, так вы ошибаетесь! – отрезал боцман. – И вы совсем не знаете девушек. Ни ваш невозможный костюм, ни ваше не менее невозможное обращение не довели бы до подобного конца… Ну, да, в конце концов, должны же вы когда-нибудь узнать: несмотря на все, она не обращала на меня ни малейшего внимания, пока я не рассказал ей про Мэри Джонс!

– Вы ей рассказали! – свирепо закричал капитан.

– Конечно, – возразил боцман. – Она сперва была ужасно зла, но потом, сообразив смешную сторону всей истории, и увидев, как вы "работали" в старом платье, она больше не выдержала и убежала в свою комнату, вдоволь нахохотаться. Странные существа эти девушки. Ш-ш-ш. Вот она!

М-с Купер вышла на палубу, но, видя, что они заняты серьезным разговором, остановилась недалеко от них.

– Все идет хорошо, Джэн, – сказал боцман, – я ему все сказал.

– О! – слегка вскрикнула она.

– Я не мог дольше скрывать, – продолжал Билль, – ну, и он так счастлив, что не помнит себя от радости!

Последнее трудно было уследить, но Эванс постарался, как можно презрительнее сморщить нос в знак нескрываемого счастья и, передав колесо боцману, отправился гулять по палубе. Небо блестело бесчисленными звездами, но мысли капитана были слишком заняты юной парой у колеса, чтобы любоваться бесподобной ночью.

Они обменивались восклицаниями и улыбками и думать забыли о нем. Несколько раз он был недалек от вмешательства, как хозяин и командир судна, но вовремя сдерживался. Наконец, приказав боцману быть настороже, он отправился спать. На другой день между тремя главными действующими лицами царило сперва легкое смущение, но оно скоро рассеялось. Всех тревожнее был непосвященный Вилльям, который, видя сестру под руку с боцманом, бросал на капитана беспокойные взгляды.

– Я бы очень хотела видеть Мэри Джонс! – любезно заявила мисс Купер, садясь обедать.

– Она будет на пристани с белым платком в руках, – сказал боцман. – Завтра вечером вы ее увидите.

На другой день в назначенное время "Сокол" в полной тьме, руководимый двумя фонарями, входил в маленькую гавань.

Пристань при скудном освещении немногочисленных ламп, была совершенно пуста за исключением двух-трех неясных фигур. Вдали более ясно обозначались бесчисленные огни города. Шхуна плавным движением встала на якорь.

– Великолепная ночь! – сказал боцман.

Капитан пробормотал что-то неясное. Он тревожно смотрел на пристань.

– Теперь слишком поздно, – продолжал боцман, – вы не должны были ждать ее в такое время. Теперь десять часов.

– Я поеду туда завтра утром! – сказал Эванс, который был втайне недоволен, что мисс Купер не присутствовала при встрече. Если вы не пойдете на берег, мы можем, как всегда, сыграть в карты.

Боцман согласился, и все трое принялись за карты.

Капитан в этот день был в особенном ударе, и только что блестяще выиграл первую игру, как в дверь просунулась чья-то голова и громоподобный бас назвал его по имени.

– Э-э, – закричал Эванс, протягивая руку.

– Старик Джонс, – успел шепнуть мисс Купер боцман. В каюту ввалился богатырского сложения человек и обменялся энергичным пожатием с капитаном и боцманом. Взглянув на даму, он остановился, тяжело дыша.

– Невеста боцмана, – непринужденно заявил Эванс, – мисс Купер! Садитесь капитан. – Принесите джину, Билль!

– Для меня не надо, – с усилием, но решительно сказал капитан Джонс.

Боцман и капитан обменялись удивленным взглядом, не замеченным Джонсом, занятым решением какой-то трудной задачи. После продолжительного молчания, во время которого все тревожно на него смотрели, он полез через стол и снова обменялся с Эвансом рукопожатием.

– Много обязан, капитан! – сказал Эванс, польщенный таким вниманием.

Старик встал, посмотрел на него и положил руку на плечо; затем он снова пожал его руку и ободряюще потрепал по спине.

– Случилось, что-нибудь? – спросил в конце концов встревоженный подобными манипуляциями капитан. – Что Мэри… Она больна?

– Гораздо хуже! – возразил тот, – гораздо хуже, мой бедный мальчик. Она вышла замуж за полицейского.

Впечатление от его сообщения было потрясающее.

Сам Джонс больше всех был удивлен, взглянув на мисс Купер, которая, вскочив со своего места, дико на него уставилась.

– Когда это случилось? – глухим голосом спросил, наконец, Эванс.

– В четверг вечером, – сказал старик. Он – сержант! Я хотел сперва вам написать, но потом решил, что лучше уж самому объясниться. Мужайтесь, мой мальчик, не одна Мэри Джонс на свете!

С этим неоспоримым доводом капитан Джонс удалился. После его ухода настало молчание, изредка прерываемое перешептыванием мисс Купер с боцманом. В конце концов, они не выдержали и покинули безмолвного капитана.

Он долго сидел за столом, неподвижно, глядя в угол, наконец, лампа сама собой потухла, он вздохнул и отправился спать.