Текст книги "Под чужим флагом (сборник)"

Автор книги: Уильям Джейкобс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

– Но я-же больше всех пострадал, – возразил он, – я согласен сто раз быть сбитым с ног, чем сидеть еще ночь в этом шкафу. Во всяком случае, все хорошо, что хорошо кончается.

– Конец? – уныло сказала мисс Пильбим, – конец-ли это еще?

– Что вы хотите этим сказать? – спросил он смущенно.

– Ничего, ничего. Не портите себе завтрака, – сказала девушка. – Я потом вам скажу. Боюсь только, что после всех моих хлопот, вам все-таки придется провести такую ночь, как сегодня, еще в продолжении двух месяцев.

– Черт возьми! – проговорил в замешательстве несчастный. – Да, что случилось?

– Трудно все предвидеть, – сказала мисс Пильбим, – но мы и не предполагали, что ваш боцман, встревоженный вашим долгим отсутствием, подаст в полицейское управление заявление о вашем исчезновении с полным описанием вашей наружности.

Беглец, вскочив с места, со всего размаху ударил кулаком по столу.

– Теперь отец отправился сторожить судно, – продолжала мисс Пильбим. – Он сразу узнал в описании пропавшего – оскорбившего его человека.

– Вот что значит иметь дурака боцмана, – горько заметил беглец. – Какое ему дело, хотел бы я знать? Что, касается его что-ли – возвращаюсь я на ночь или нет? Очень нужно было ему вмешиваться!

– Теперь не поможешь, – сосредоточенно сказала мисс Пильбим, придерживая от избытка мыслей пальцем подбородок. – Что же теперь делать? Как только отец наложит на вас свою руку…

Она даже содрогнулась, беглец последовал ее примеру.

– Я могу отделаться штрафом, – заметил он – ведь я же не поранил его!

Мисс Пильбим покачала головой.

– На этот счет у нас в Вудхэче очень строго, – сказала она.

– Я был дурак, что вообще тронул его! – сказал раскаивающийся беглец. – Но у меня было возбужденное настроение, и я вел себя, как мальчик!

– Дело в том, как вам теперь спастись? – сказала девушка, – не очень-то приятно пройтись по всему Вудхэчу с полицией за спиной!

– Я могу быть спокойным только на палубе своего судна, – пробормотал Блэй.

– Очень трудно пробраться на судно, – медленно сказала девушка. – Вам нужно будет переодеться. И вам нужно совсем преобразиться, чтобы пройти мимо моего отца.

Капитан мрачно согласился.

– Единственно для вас возможное, – тихо продолжала девушка, – это переодеться угольщиком. В гавани стоят два угольных судна и, если вы снимете ваш мундир, – я потом вам его пришлю, – вымажетесь с ног до головы угольным порошком и сбреете усы, я почти уверена, что вы проскользнете.

– Сбрить! – воскликнул возмущенным тоном капитан. – Вымазаться! Углем!

– Единственный исход! – поникла головой мисс Пильбим.

Капитан Блэй задумчиво прислонился к стене и, по привычке, нежно пропустил сквозь пальцы усы.

– Мне кажется, что вполне достаточно будет угля, – заявил он наконец.

Девушка покачала головой.

– Отец обратил особенное внимание на ваши усы.

– Их все замечают, – гордо сказал беглец. – Я с ними не расстанусь!

– Даже для моего спокойствия? – грустно взглянула на него мисс Пильбим. – После всего, что я для вас сделала?

Мисс Пильбим, прижав платок к глазам, с легким всхлипыванием выбежала из комнаты. Страшно польщенный капитан подождал немного и бросился за ней.

Четверть часа спустя, он стоял уже без усов, около угольнаго ларя и угрюмо размазывал себя углем.

– Так лучше, – сказала девушка, – вы выглядите ужасно.

Она взяла полную горсть пыли и, приказав ему стоять смирно, сама вымазала еще раз его лицо.

– Никогда не нужно делать что-нибудь наполовину, – заявила она. – Ну, теперь пойдите в кухню и посмотрите на себя в зеркало.

Беглец отправился и вернулся уже в состоянии черной меланхолии. Даже заявление мисс Пильбим, что родная мать теперь не узнала бы его, не разгладило морщин с его лба. Он продолжал безутешно стоять, когда девушка отворила, наконец, входную дверь.

– Счастливого пути! – любезно сказала она. – Напишите мне, когда будете в безопасности!

Обещая последнее непременно исполнить, капитан Блэй тихо вышел на улицу. Хотя он многих подозревал в намерении арестовать его, но до гавани добрался вполне благополучно. Там, юркнув в какой-то безопасный, по его мнению, угол, он осторожно произвел осмотр местности.

Сержанта Пильбима нигде не было видно. Он подождал две или три минуты и, бросая боязливые взгляды направо и налево осторожно вышел из своего угла. Так как никто не обращал на него внимания, он заложил руки в карманы и направился к воде. Ноги его дрожали, когда он вступил на сходни, но, не поддаваясь соблазну оглянуться назад, он перешел на палубу и смело отправился по ней вперед.

– Алло! Что вы хотите? – спросил один из матросов.

– Тише Билль! – сказал беглец пониженным тоном. – Не обращайте на меня внимания!

– Э? – отскакивая сказал моряк. – Господи, что с вами…

– Молчать! – свирепо крикнул капитан и, отправившись на бак, спустился медленно вниз.

Встревоженное лицо Билля следило за ним, пока он не достиг пола.

– Было приключение, капитан? – почтительно осведомился он.

– Нет! – буркнул беглец. – Спускайтесь вниз, живо! Что вы там стоите, привлекая общее внимание. Вы хотите что-бы весь город собрался? Спускайтесь!

– Мне все равно, где быть! – сказал спустившийся Билль, очутившись лицом к лицу с разъяренным капитаном.

– Тогда, бегите наверх! – крикнул капитан. – Бегите и пришлите мне боцмана! Не копаться! И если кто заметил мое присутствие на судне, скажите, что я ваш товарищ!

Удивленный матрос бросился наверх, а беглец уселся на ящик, вынул попавшую в глаз песчинку и стал ждать боцмана.

Но последний, так долго не приходил, что он, наконец, не выдержал и опять отправился наверх – на палубу. Первое, что ему попалось на глаза – это фигура облокотившегося на борт судна боцмана, с опаской поглядывавшего на люк.

– Пойдите сюда! – сказал беглец.

– Что-нибудь случилось? – спросил боцман, поправляя какой-то беспорядок в снастях.

– Пойдите сюда! – повторил капитан.

Боцман медленно спустился вниз и встал перед ним, тревожно на него поглядывая.

– Да, нечего смотреть, – сказал беглец с внезапным бешенством. – Это ваших рук дело. Куда вы удираете? Он схватил несчастного боцмана, как щенка, за шиворот и встряхнул его.

– Вы уйдете не раньше, чем я объяснюсь с вами, – свирепо заявил он. – Теперь, что вы об этом думаете? А? Что вы думаете?

– Все это – очень хорошо, – ответил полузадушенный боцман. – Только – не волнуйтесь.

– Посмотрите на меня! – сказал беглец. – Это все ваше вмешательство! Как вы смели справляться обо мне?

– Я? – спросил боцман, отодвигаясь как можно дальше, – справляться?

– Какое вам дело, если я не явлюсь на ночь? – настаивал капитан.

– Никакого, – слабым голосом согласился боцман.

– Зачем же вам понадобилось заявлять обо мне полиции? – спросил беглец.

– Я? – сказал боцман с искренним удивлением в голосе. – Я? Я ничего не заявлял о вас полиции. Зачем бы мне это понадобилось?

– Так вы хотите сказать, что вы не доносили о моем отсутствии полиции? – торжественно спросил беглец.

– Конечно, нет! – сказал набравшийся мужества боцман. – Для чего? Какое мне дело, если вам нравится проводить ночь не на судне. Я хорошо знаю свои обязанности! Я не понимаю, о чем вы говорите?

– И полиция не наблюдала за судном и не справлялась обо мне?

Боцман недоумевающе покачал головой.

– Для чего? – спросил он.

Беглец ничего не отвечал. Он сел и смотрел широко раскрытыми глазами прямо перед собой, тщетно стараясь постигнуть всю жестокость сердца, способного на такую низкую проделку.

– Кроме того, вы ведь не первый раз не возвращаетесь на ночь, – уже задорно заметил боцман.

Беглец бросил на него уничтожающий, полный достоинства взгляд, действие которого пропало благодаря его новому цвету лица. Он медленно поднялся на палубу, осмотрелся и побледнел под покрывавшим его слоем угля. На мосту, против судна, стоял в полной парадной форме сержант Пильбим.

Рядом с ним стояла мисс Пильбим, и оба многозначительно смотрели на горизонт и улыбались. Сержант первый заметил беглеца.

– Алло! Негр! – закричал он.

Капитан Блэй, который хотел было незаметно ретироваться, сжал кулаки и свирепо уставился на него.

– Отдайте это беглецу, мой милый, – сказал сержант, передавая матросу мундир Блэя. – Он очень красивый молодой человек, с великолепными усами!

– Их больше нет! – сказала грустным голосом дочь.

– У него очень темный цвет лица! – продолжал хохотать, как сумасшедший, сержант. – Я хотел, было, задержать его за кражу моего угля, – но теперь раздумал! Думаю – исправится! Да и моя дочь того же мнения! Всего хорошего, мой милый негр!

Он поцеловал кончик своего жирного мизинца и отправился с мисс Пильбим дальше. Капитан наблюдал за ними, пока они не дошли до угла… там они внезапно остановились, и сержант зашагал обратно.

– Я чуть не забыл, – медленно сказал он, – передайте вашему капитану, что, если он хочет извиниться предо мной за кражу у меня угля, – я буду дома в пять часов, к чаю…

Он показал пальцем в сторону мисс Пильбим и многозначительно прибавил:

– Она также будет! К сведению!

Хитрость за хитрость

I

Приехав сюда из душного Лондона подышать воздухом, Фрэд Картер гулял с наслаждением по берегу, вдыхая свежий морской воздух. Вдруг он увидел каких-то двух людей, остановившихся недалеко от него и видимо наблюдавших за ним. Видя, что Фрэд обратил на них внимание, они подошли к нему. Один из них был коренастый, крепко сложенный человек лет пятидесяти, другой молодой, по-видимому его сын.

– Добрый вечер! – сказал первый, вплотную подойдя к Фрэду.

– Добрый вечер! – ответил тот.

– Это он! – сказали они оба.

В их взглядах была такая нескрываемая враждебность, что Картер с тревогою ждал разъяснения их странного замечания.

– Что вы можете сказать про себя? – спросил наконец старший. – Кого вы ждете? Кто вы такой?

– Я никого не жду, – пробормотал Фрэд с улыбкой смущения. – Может быть, вы меня принимаете за кого-то другого?

– Не говорил ли я, – торжествующе сказал младший, – что он непременно это скажет?

– Он может говорить, что ему угодно, – негодуя возразил отец, – но теперь он попался. Я сразу его узнал, как только увидел.

– А что мы теперь будем делать с ним, если уж мы его поймали? – спросил сын.

Старик сжал кулаки и с ненавистью оглядел Фрэда.

– Если бы от меня зависело, я бы отколотил его хорошенько да и бросил бы в море!

Сын покачал головой.

– От этого Нанси не выиграет, – заметил он.

– Это правда, – согласился отец. – Я думаю, лучше всего взять его эа шиворот и тащить к Нанси.

– Попробуйте только! – рассердился Картер, – и кто это Нанси?

Отец зарычал вместо ответа и кинулся на Фрэда с поднятыми кулаками, но сын удержал его руку.

– Только раз! – дрожал тот от ярости. – Только раз! Это будет мне облегчением. Я тогда успокоюсь!

– Берегитесь! – сказал Картер. – Вы поднимаете такую суматоху, принимая меня за кого-то другого. В чем же именно вы меня обвиняете?

– Вас обвиняют в том, что вы соблазнили мою дочь, господин "Кто-то Другой!" – наступая на Картера, прохрипел отец, – а когда она обещала выйти за вас замуж, вы удрали в Лондон. Четыре года бедняжка страдает по вам и решила уже, что вас нет на свете!

– А она верна даже вашей памяти, – прибавил сын.

– И не глядит на других женихов! – продолжал отец.

– Тут, очевидно, недоразумение, – сказал Картер. – Я в этих местах первый раз в жизни.

– Ну, ладно, тащи его, – перебил сын нетерпеливо. – Чего тут терять время на болтовню!

– Я пойду сам, чтобы доказать вам, что вы ошибаетесь. Нет надобности меня тащить!

И он пошел с ними по направлению к поселку, по временам останавливаясь, чтобы полюбоваться видом.

Один раз он особенно задержался, так что его конвойные пришли в ярость.

– И вдруг, – сказал Картер с отчаянием, – она также ошибется, увидев меня. О, Господи!

– Он ловко притворяется, э? Джим?

Джим что-то проворчал и подвинулся ближе к Фрэду. Вдали уже виднелись домики. Картер предлагал такие наивные вопросы, что они одни могли бы каждого убедить в его невинности, но его спутники даже не отвечали на них.

Встреча с одним старым боцманом совсем обескуражила Фрэда. Старик посмотрел на Фрэда, вынул трубку изо рта и сказал ему, как знакомому:

– Добрый вечер, старина!

Отец и сын обменялись многозначительными взглядами.

II

Наконец они вошли в узкий переулок и старший, толкнув дверь маленького домика, ввел Фрэда в комнату. Первое, что бросилось в глаза Картеру, это безукоризненная чистота и порядок. Он снял свою шляпу и с деланной беспечностью уселся в удобное кресло.

– Я пойду позову Нан, – сказал Джим, – а ты смотри, чтобы он не удрал!

Он вышел и тотчас из соседней комнаты послышался взволнованный женский голос.

Фрэд встал и деланно – беспечно углубился в рассматривание висевшей на стене гравюры: "Возвращение моряка".

– Она придет сию минуту, – объявил Джим, входя.

– А это, пожалуй, лучше, что я его не тронул, – сказал отец. – Если бы я сделал с ним, что мне хотелось, его бы и родная мать не узнала!

Фрэд иронически засмеялся и со скучающим видом оглядывал комнату. Прошло десять минут, пятнадцать. Через полчаса отец начал ворчать что-то нелестное по адресу прекрасного пола.

– Она наряжается, вот в чем дело, – объяснил Джим, – и подумаешь, что это все для него!

Наконец, послышались легкие шаги и дверь скрипнула. Картер оглянулся с беспокойством, и первое, овладевшее им чувство – было удивление слепоте его двойника: девушка была настоящая красавица, с глазами, блестевшими, как звезды, от радости и счастья!

– Где же он? – живо спросила она.

– Что?! – отец был поражен. – Как где? Да разве ты его не видишь?

Сияние звезд померкло, и девушка уныло огляделась.

– Этот? – спросила она презрительно. – Этот? Разве это мой Берт?

– Совершенно верно, – сказал Фрэд вежливо. – Я сам им это говорю.

– Да ты посмотри хорошенько! – настаивал отец.

– Хоть бы я смотрела на него целые сутки, ничего не изменится.

Мисс Эванс была рассержена не на шутку.

– Как могли вы так ошибиться!

– Ошибки случаются иногда, – великодушно проговорил Фрэд, – даже с самыми умными людьми!

– Да ты присмотрись к нему, – настаивал Джим, – ведь ты не видела его целых четыре года. Он мог за это время измениться. Смотри, разве это нос не Берта?

– Нет, – ответила девушка, посмотрев на нос Фрэда, – ничего подобного! У Берта был чудный нос!

– Ну, посмотри на глаза! – упорствовал Джим.

Мисс Эванс опять посмотрела на Фрэда и пренебрежительно кивнула головой. Она готова была его обвинить в своем разочаровании и не старалась скрыть раздражения.

– Ну? – спросил м-р Эванс.

– Ничего похожего! – ответила дочь и уныло отвернулась. – Я знаю, вы не любили Берта, но зачем же его так оскорблять!

Она отошла к окну и стала смотреть на улицу.

– Ну, а я бы поклялся головой, что это Берт Симонс, – не уступал отец.

– Я тоже! – подтвердил сын, – Это самое удивительное сходство, какое я когда-либо встречал!

И он глазами спросил отца, что же дальше делать с Фрэдом.

– Он может идти, – сказал м-р Эванс важно. – Он может идти, куда угодно, и пусть это вперед отобьет у него охоту быть похожим на кого-нибудь. В другой раз он может не отделаться так дешево!

– Вы правы! – сказал Картер кротко. – Я завтра же изменю свою наружность. Я жалею, что не сделал этого раньше!

Он направился к дверям, кивнув головой присмиревшему Эвансу, взглянул на профиль Нанси и медленно вышел.

Как глуп был этот Симонс! Где были у него глаза и имел ли он хоть каплю здравого смысла! Фрэд очень бы хотел быть им… Очевидно, сходство с ним действительно существовало, – и Фрэд круто повернулся обратно.

– Ну? – спросил м-р Эванс, когда в раскрытых дверях появилась физиономия Картера. – Чего вы вернулись?

– Я вернулся потому, – начал Фрэд, тщательно запирая за собой дверь, – что во мне заговорила совесть…

– Заговорила совесть?

М-р Эванс встал и подошел к Фрэду.

Тот кивнул утвердительно головой и тревожно посмотрел на девушку, так же неподвижно стоявшую у окна.

– Я не хотел продолжать обман далее, – продолжал он тихим, но ясным голосом. – Я Берт Симонс. По-крайней мере, под этим именем я был у вас четыре года назад.

– Я знал, что не ошибся! – воскликнул м-р Эванс. – Я его достаточно хорошо знал! Закрой-ка дверь, Джим, чтобы он не удрал опять!

– Я не думаю удирать, – сказал Фрэд, покосившись на Нанси. – Я вернулся сам, чтобы все исправить.

– Нанси только из каприза не хочет его признавать, – сказал Джим, видя недовольное лицо сестры.

– Она испугалась, увидев меня, – сказал Картер, – а я мигнул ей, что-бы она меня не выдавала. Кому-ж лучше знать меня, как не ей!

– Как вы смеете говорить так! Я вижу вас первый раз в жизни!

– Ну, ладно, Нан, – перебил ее Картер. – Не стоит больше скрывать. Я вернулся, чтобы устроить все по-хорошему.

Мисс Эванс захлебывалась от злости.

– Ну, что-ж, дочка – правда, он скверно обошелся с тобой, – но теперь он вернулся. Если ты хотела выходить за него замуж, так надо выйти, – сказал отец.

– Выйти за него? – возбужденно повторила Нанси. – Выйти за него? Но я говорю вам, что это не Берт. И как он смеет называть меня Нан?

– Но прежде вы разрешали мне это! – жалобно проговорил Фрэд.

– Я говорю вам, – обратилась к отцу и брату мисс Эванс, – это не Берт. Неужели вы можете думать, чтобы я его не узнала?

– Да ведь он-то знает, кто он такой! – резонно заметил отец.

– Конечно, знаю! И какая надобность мне утверждать, что я Берт, если я не Берт? – обиженным тоном объяснял Фрэд.

– Вот это дельно, – подтвердил Джим. – Подумай, Нанси, какая ему надобность?

– Спроси у него! – гневно ответила девушка.

– Смотри, дочка! Ты четыре года тосковала по этому молодцу, и мы с Джимом четыре года его разыскивали, а теперь, когда он попался, ты воротишь от него нос…

– Его опасно выпустить, – прибавил Джим.

И они стали обсуждать вопрос, как удержать своего будущего зятя.

Фрэд сам помог им.

– Я поселюсь с вами, – сказал он, – и отдам вам на сохранение свои деньги и вещи. Уж без гроша я не могу убежать.

И он вывернул на стол все, что было у него в кармане: семь фунтов, семнадцать шиллингов и четыре пенса, обратный билет в Лондон, часы, цепочка, перочинный нож и еще другие мелочи.

Предложение Джима, чтобы Фрэд снял еще и сапоги, было отклонено м-ром Эванс.

– Ну, ладно, – сказал м-р Эванс, пряча все, – в тот день, когда вы женитесь на Нанси, я все вам верну.

К вечеру он пришел совсем в хорошее расположение духа, после ужина закурил свою трубку и стал еще веселее. Единственным диссонансом этого вечера была нескрываемая холодность мисс Эванс.

– Ей хочется немножко поважничать, – сказал отец, когда девушка вышла, – чтобы вы не подумали, что она вас так легко простила. Правда, вы с ней поступили дурно, но повинную голову и меч не сечет! Вот мое мнение.

III

На другой день мисс Эванс была уже ласковее – отец ее хорошо знал!

За обедом, когда мужчины вернулись с работы, она так усердно накладывала лучшие куски Фрэду, что отец и брат со страхом следили, останется ли им. А когда он протянул ей свой стакан, она так щедро налила ему, что не меньше пол-пинты прекрасного пива, которое другой с удовольствием бы выпил, вылилось на пол.

После обеда она куда-то уходила, но к чаю вернулась и уселась рядышком с Фрэдом, обсуждая разные вопросы, касающиеся их свадьбы.

Она называла его "Берт" и не отняла руки, когда он взял ее в свою.

– А я все думаю, отчего ты не признала его сразу? – добродушно спросил отец. – Это была хитрость?

– Это была глупость, – ответила Нанси. – На меня иногда находит!

Картер нежно пожал ее руку и заглянул ей в глаза, но то, что он в них прочел, заставило его призадуматься. Эти глаза были слишком холодны и фальшивы для влюбленной!

– Это как в былые времена, Берт, – сказала мисс Эванс, со странной улыбкой. – Помните, что вы мне сказали один раз после обеда, когда я приложила вам к лицу горячую ложку?

– О, да!

– Повторите это опять!

– Нет, теперь этого не повторю! – ответил Фрэд с ударением.

Она вспоминала еще разные эпизоды прошедшего, но осторожность Фрэда и ссылка на плохую память выводили его всякий раз из затруднения. Он был убежден, что все идет отлично, в особенности после того, как Нан, приготовив чай, села возле него и сама обняла его. Брат, увидев это, пожал плечами, но м-р Эванс, оставшийся сентиментальным, был очень доволен. Картер завладел обеими руками Нанси и стал ей нашептывать какие-то нежные вещи, как вдруг в дверь стукнули и в комнату вошел молодой человек.

– Добрый вечер, – сказал он, кивнув головой, – Боже! Кого я вижу! Берт, это ты?

– Конечно, старый друг! – с соответствующим энтузиазмом сказал Берт, вставая.

– Я думал, что ты уже погиб, – продолжал вошедший, крепко пожимая руку Фрэду. – Вот уж никогда не думал, что увижу тебя еще раз собственными глазами! Вот сюрприз! Так и ты не забыл Джо Вильсона, старина?

– Конечно, нет! Я ведь узнал тебя с первого взгляда, Джо!

Снова горячее рукопожатие, и Вильсон, усевшись в кресло, стал вспоминать прежние времена.

– Я думаю, ты помнишь об одной вещи, Берт?

– О какой? – спросил Фрэд с беспокойством.

– А твой маленький должок?

Картер сделал вид, что припоминает. Вильсон подробно напомнил ему, где и при каких обстоятельствах он одолжил ему полтора фунта. Фрэд после некоторого колебания обратился к своему банкиру и попросил его уплатить деньги. Разговор как-то сразу упал и после неловкой паузы Вильсон начал прощаться.

– Все тот же славный Джо! – сердечно заметил Фрэд, когда тот ушел. – Ничуть не изменился!

Мисс Эванс не сказала ни слова. Она глядела на дверь, которая то отворялась, то затворялась, и какая-то физиономия высовывалась оттуда, словно играя в прятки. Наконец, видя, что внимание достаточно привлечено, в комнату вошел довольно пожилой человек и подошел прямо к Фрэду, протягивая руку.

– Как дела? – спросил его Фрэд, стараясь улыбнуться.

– А он еще лучше стал, чем прежде! – объяснил вошедший, бросаясь в кресло.

– Так же, как и вы! – ответил Картер.

– Ну, я очень рад вас видеть, – опять продолжал тот, – я надеюсь, что вы не забудете позвать на свадьбу старого Бена Проут!

– Вы будете первым, кого я позову, Бен! – поспешил ответить Фрэд.

М-р Проут встал и горячо пожал ему руку.

– Да! – сказал он сентиментально, снова усевшись в кресло. – Как человек может ошибаться! Как он может быть несправедлив! Четыре года назад, когда вы исчезли отсюда, я сказал себе: "Ну, Бен Проут – плакали твои денежки! Ты никогда не увидишь больше своих двух фунтов!"

Улыбка сбежала с лица Фрэда. Остальным тоже стало как-то неловко.

– Двух фунтов? – переспросил Фрэд? – Каких двух фунтов?

– Двух фунтов, которые я вам одолжил, – ответил печальным голосом м-р Проут.

– Когда? – спросил Картер с усилием.

– А помните, мы пошли на пристань и встретили м-ра Проута? – напомнила мисс Эванс.

Картер вопросительно взглянул на Нанси. Ее улыбка и странный блеск в глазах заставили его призадуматься. Он обратился к м-ру Эванс и, насколько мог спокойно, попросил его уплатить долг. М-р Проут ждал с протянутой рукой.

– Вот деньги, – сказал Эванс, нехотя отсчитывая два фунта. – Конечно, долги платить нужно, но…

Он остановился в изумлении, видя, что м-р Проут, схватив деньги, опрометью бросился из комнаты.

Картер уже был приготовлен ко всему, и его голос не дрогнул, когда он отдавал распоряжения заплатить еще трем джентльменам, поочередно являвшимся навестить мисс Эванс. Когда ушел последний, м-р Эванс не мог более сдержать свое негодование. Он встал и, отдавая Фрэду часы, цепочку, обратный билет и несколько медных монет, проговорил, тяжело дыша:

– Возьмите их себе! Я вижу, вы должник всей Англии. Вы попрошайка – вот вы кто!

И он показал на дверь. Картер открыл рот и что-то неясно пробормотал. Мисс Эванс наблюдала эту сцену с веселым видом.

– Ложь никогда не ведет к добру! – сказала она, стараясь быть строгой.

– Прощайте! – сказал Фрэд, направляясь к дверям.

– Вы сами виноваты, – продолжала мисс Эванс, почувствовав угрызения совести. – Так как вы называли себя Бертом Симонс, а меня "Нан", хотя я вас вижу первый раз в жизни – я должна была это сделать!

– Это все пустяки, – сказал Фрэд. – Я желал бы, чтобы я был Берт Симонс, вот и все. Прощайте!

– Вы желали бы быть?!. – вскричал м-р Эванс, стоявший все время с раскрытым от удивления ртом. – Вот это ловко! Так кто же вы – Берт Симонс или нет?

– Нет, – сказал Фрэд.

– И вы никому не были должны?

– Никому, – ответила за него Нанси. Это я все устроила, чтобы его наказать.

М-р Эванс с диким криком бросился к дверям.

– Я вытяну эти деньги у них из горла, если не найду их в карманах! А вы оставайтесь тут.

Он выбежал на улицу, Джим кинулся за ним.

– Ваш отец приказал мне остаться, – сказал Картер.

– Оставайтесь… – ответила она тихо.