Текст книги "Под чужим флагом (сборник)"

Автор книги: Уильям Джейкобс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

Спасительная гавань

Наемный ялик держался почти неподвижно на середине Темзы и гребец чуть касался веслами воды, пока пассажир – небольшого роста человек с встревоженным лицом, в костюме моряка, внимательно смотрел вверх по реке.

– Вот она! – внезапно воскликнул он, когда в виду показалась небольшая шхуна. – Гребите к ней, яличник.

– Чудесное суденышко! – ответил тот, налегая на весла и поглядывая искоса на моряка. – И режет воду, как утка. Держу пари, что капитан ее знает свое дело.

– Он знает также, сколько именно полагается за наем ялика, – сухо ответил пассажир.

– Эй, на шлюпке! – раздался голос со шхуны, и помощник капитана бросил причальный конец, ловко подхваченный пассажиром ялика.

Гребец сложил весла и протянул руку за деньгами, между тем как пассажир уже начал карабкаться по трапу наверх. В тот же момент соответствующая монета ему была вручена.

– Значит, все в порядке! – произнес пассажир, уже стоя на палубе и делая вид, что не слышит адресуемой ему яличником ругани. – Никто меня не спрашивал?

– Ни одна живая душа, – ответил помощник. – А в чем дело. Чего ради вся эта кутерьма?

– Да видите ли, дело вот какое, – сказал шкипер «Резвой», понижая голос до шепота. – Я немного приударил за одной красоткой в Батерси и она решила, что я холостяк. Понимаете.

Помощник улыбнулся.

– Она сказала своему брату, что я холостой, – продолжал шкипер. – И он спросил когда будет официальное оглашение о свадьбе, а мне не хотелось говорить ему, что я женат.

– А почему? – спросил помощник.

– Он профессиональный призовой боксер, – ответил тот с нотками ужаса в голосе, – знаменитый во всем Баттерси под кличкой «Железный Кулак». А потому, когда он хлопнул меня по плечу и спросил, когда будет оглашение, я только улыбнулся в ответ.

– Ну, а он что тогда сделал? – спросил уже заинтересовавшийся помощник.

– Сам заказал пастору сделать оглашение, – простонал шкипер, – и мы все отправились в церковь, чтобы присутствовать при этом. Разговоры о чувствах заживо погребенного, слышащего, как живые люди ходят по вашей могиле, когда он лежит в гробу, – все это сущие пустяки, Джордж, по сравнению с тем, что я тогда перечувствовал. Сущие пустяки! Я чуть-чуть не чувствовал себя лжецом и, обманщиком. Но так или иначе, он все-таки узнал потом, что я женат. Вот почему я все время скрывался в разных местах с тех пор, как послал вам это письмо. Он сказал одному знакомому, что изобьет меня до полусмерти и поедет в Ферхэвен рассказать обо всем моей жене.

– Это будет похуже побоев, – мудро сказал помощник.

– Ах, и она к тому же поверит скорее ему, чем мне, хотя мы уже семнадцать лет женаты, – печально произнес шкипер.

– Ну, ничего. Теперь вы в безопасности. Ведь было решено, что это наш последний рейс в Лондон на долгое время, значит, в Баттерси вас не увидят.

– Да, вот это и побудило меня несколько увлечься. – Ну, черт с ним, с этим «Железным Кулаком», все хорошо, что хорошо кончается. Как насчет кока? Наняли вы нового на его место?

– Да, я взял нового кока, но он идет с нами только до Ферхэвена, – ответил помощник. – Замечательно крепкий парень. Никогда в жизни я не видал человека с лучшим сложением. Просто приятно смотреть на него. Эй, кок!

На его зов из дверей камбуза высунулась большая коротко остриженная голова и затем перед глазами парализованного от ужаса шкипера появилась громадная фигура человека с классически разработанными мышцами. В тот же момент геркулес начал быстро снимать свою куртку.

– Неправда ли, замечательный парень? – восхищенно воскликнул помощник. – Покажите ему свои мускулы, кок.

Со злобным взглядом, искоса брошенным на шкипера, кок выполнил приказание. Затем сжал кулаки и, нагнув самым научным приемом голову, начал возбужденно кружиться вокруг остолбеневшего капитана «Резвой».

– Ну, держись! – закричал он предостерегающе. – Я сейчас буду лупить вас.

– Что за дьявольщина, кок! Что с вами? – произнес, наконец, помощник, сначала лишившийся от изумления даже дара слова при виде этих приготовлений к бою.

– Кок?! – ответил спрошенный с величественным презрением. – Я не кок. Я Билль Симонс, «Железный Кулак». И я нанялся на это морское корыто исключительно ради вашего драгоценного капитана. Я собираюсь так разукрасить его смазливую рожу, что он собственной нос не найдет без зеркала, когда захочет его утереть. Я буду давать ему основательную взбучку каждый день, пока мы не придем в Ферхэвен, а там я пойду следом за ним домой и расскажу его жене, как он бегал за моей сестрой.

– Она за мной бегала, – пошевелил шкипер засохшими губами.

– Держитесь! – завопил «Железный Кулак».

– Не смейте до меня дотрагиваться, кок! – закричал шкипер, укрываясь за штурвалом. – Идите работать в камбуз, ступайте чистить картофель.

– Что? – неистовым голосом заорал тот.

– Вы нанялись на мое судно в качестве кока, – внушительно сказал шкипер, – и если только дотронетесь до меня одним пальцем, это будет бунт в открытом море. Понимаете? И за это вы посидите полтора года.

– Это совершенно верно! – вставил помощник, пока кулачный боец приостановился в нерешительности. (Он однажды просидел уже две недели за нанесение побоев и до сих пор хранил о тюрьме живое воспоминание). Это будет форменный бунт, – продолжал помощник, – и мне придется к собственному сожалению взять огнестрельное оружие и разнести вам голову. Такова моя обязанность в этом случае.

– А будет ли бунтом, если я отколочу вас? – осведомился «Железный Кулак» дрожавшим от возбуждения голосом, приближаясь к помощнику.

– Конечно, – сказал тот быстро.

– Ну, ладно. Вы, я вижу, тесная шайка! – произнес разочарованно презрительным тоном «Железный кулак». – А может быть, кто-нибудь из вас пожелает со мной померяться? – спросил он, обращаясь к команде, которая уже собралась кругом и с радостным интересом наблюдала происходившее.

Ответа не последовало.

– Или все вместе против меня, а? – прибавил атлет, поднимая брови.

– Мне не из-за чего с вами ссориться, паренек! – с достоинством произнес четырнадцатилетний юнга, поймав на себе взгляд нового кока.

– Ступайте варить обед, – сказал шкипер, – да поторапливайтесь. Я не хочу придираться к такому новичку в камбузном деле, как вы, но у меня на судне не бывает лентяев. Имейте это ввиду!

На один момент страшного напряжения жизнь шкипера висела на волоске, затем «Железный Кулак», подавив свое естественное стремление страшным усилием воли, удалился с рычанием в камбуз.

Шкипер начал дышать более легко.

– Надеюсь, он не знает вашего адреса, – сказал помощник.

– Нет, но он быстро узнает его, когда мы выйдем на берег! – печально произнес шкипер. – Когда я подумаю, что сам же на своем судне везу его к себе домой, чтобы он там устроил мне целое несчастье, то еле удерживаюсь от желания собственными руками выбросить его за борт.

– Да, это понятное искушение, – лояльно заметил помощник, закрывая глаза на физическую невозможность для шкипера выполнить такое желание. – Я прикажу, на всякий случай, команде не говорить ему ваш адрес.

Утро прошло спокойно и шкипер пытался казаться совершенно равнодушным, когда новый кок угрюмо принес в кают-кампанию обед и поставил его на стол. Но попробовав сваренную им пищу, капитан «Резвой» отодвинул тарелку и пообедал булкой с маслом.

К несчастью для всей команды новый кок чрезвычайно серьезно отнесся к своим обязанностям и очень гордился своей готовкой. Мало того, он еще склонен был до крайности щепетильно относиться к тому, как смотрели на результаты его усилий. В первый день команда ела молча, но на второй день, во время обеда, разразился скандал.

– Чего вы так дурацки вылупили глаза на свое кушанье? – осведомился «Железный Кулак» у Сэма Дауса, когда этот дюжий матрос сидел с тарелкой на коленках, глядя на нее с явным отвращением. – Нечего глазеть так на пищу, когда я целое утро потел, жаря обед.

– Да, вы должно быть, себя самого жарили вместо мяса, судя по его виду! – резко ответил Сэм! – Это чистый срам так портить пищу. Все совершенно сырое.

– Ешьте, черт вас восьми! – дико крикнул «Железный Кулак. – Сейчас же жрите все до конца.

Вместо ответа негодующий Сэм швырнул в него кусок жаркого и остальная команда, схватив свои тарелки, быстро забралась на койки и стала наблюдать начавшуюся битву с безопасного расстояния.

– Достаточно с вас? – спросил через несколько минут «Железный Кулак», адресуясь к голове Сэма, зажатой под его левой рукой.

– Достаточно! – мрачно прохрипел Сэм.

– И вы не будете больше воротить свой нос от хорошей пищи? – строго продолжал «Железный Кулак».

– Ни от чего не буду его воротить! – убежденно сказал Сэм, осторожно ощупывая нос.

– Вы один только и жаловались, – с достоинством сказал старательный кок. – Вы испорченный лакомка, вот и все. Посмотрите на других, посмотрите, как они едят свои порции.

При этом намеке остальная команда быстро слезла с коек и так принялась за пищу, что «Железный Кулак» совсем размяк.

– Прямо замечательно, какие у меня ловкие руки! – заметил он смягченным голосом. – Я сразу схватываю такие вещи, которым другому приходится учиться. Вы бы лучше положили кусок сырого мяса к вашему глазу, Сэм.

Сэм, не сообразив, шлепнул на указанное место кусок из своей тарелки, и только благодаря заступничеству остальной команды избавился от нового наказания со стороны чувствительного кока.

С этого времени «Железный Кулак» стал неограниченно владычествовать в кубрике, и, раздраженный выпавшим на его долю испытанием, владычествовал безжалостно. Команда, за исключением Дауса, состояла из сравнительно пожилых людей, и ни один не мог с ним померятся. Его обращение со шкипером было угрожающе почтительным, и тот совершенно терялся, не в силах придумать выход из созданного им самим положения.

– С ним шутки плохи, Джордж! – сказал он однажды помощнику, заметив, как «Железный Кулак» напряженно наблюдает за ним из двери камбуза.

– Он поглядывает на вас с каждым днем все хуже и хуже, – последовал утешительный ответ. – Работа в камбузе страшно быстро отнимает у него и те остатки нормального настроения, какие еще сохранялись до сих пор.

– Чего я собственно боюсь, так только скандала, – простонал шкипер. – И все это из-за того, что я хочу быть приятным людям.

– Не надо видеть все в черном цвете! – сказал помощник. – Может быть, вам и не придется мучиться после того, как он прибьет вас. Хотя я бы предпочел получить удар от лошади, чем от него. Он рассказывал команде на баке, как-то вечером, что однажды убил человека. – Шкипер позеленел.

– Его следовало повесить за это, – сказал он горячо. – Не понимаю, что смотрят судьи в нашей стране.

– Послушайте! – внезапно воскликнул помощник. – Мне пришла в голову идея. Идите вниз, а я позову его и начну отчитывать за плохую работу. Когда я разойдусь, как следует, вы вылезайте наверх и заступитесь за него.

– Джордж, – сказал шкипер с заблестевшими глазами, – вы сокровище. Нажмите на него хорошенько, и если он вас ударит, я потом сочтусь с вами.

Он спустился вниз, и помощник, выждав некоторое время, перегнулся через штурвал и позвал кока.

– Что вам надо? – прорычал «Железный Кулак», высунув из камбуза раскрасневшуюся и запачканную от работы физиономию.

– Почему вы не вымыли эти кастрюли? – строго спросил помощник, указывая на несколько штук стоявших на палубе кастрюль. – Что вы себе думаете, что мы взяли вас на судно только, чтобы любоваться третьеклассным бойцом с разбитым носом. А?

– Третьеклассным? – взвыл «Железный Кулак», выбегая на палубу.

– Не смейте орать на своего начальника! – строго сказал помощник. – Вы бы лучше остались с нами на несколько рейсов, чтобы подучиться.

«Железный Кулак» весь побагровел и задрожал от бессильной ярости.

– У нас тут, к сожалению, оказались на борту бездельники, – продолжал помощник, адресуясь в воздух, – и черт меня возьми, если они не думают, что явились сюда, чтобы за ними ухаживали. Вы еще захотите скоро, чтобы я вымыл за вас ваше личико и сделал за вас всю вашу грязную работу, вы…

– Джордж, – прозвучал с упреком печальный голос.

Помощник драматически раскрыл глаза, как мог шире, когда из трапа появился шкипер, и сразу прервал свою речь.

– Стыдитесь, Джордж! – произнес шкипер. – Я никогда не думал, что вы с кем-нибудь будете так говорить, а в особенности с моим другом м-ром Симмонсом.

– Вашим… что? – спросил дико «друг».

– Моим другом! – повторил тот мягко. – А что касается третьеклассных бойцов, Джордж, то «Железный Кулак» мог бы стать чемпионом Англии, если бы только захотел тренироваться.

– О, вы всегда за него заступаетесь, – сказал помощник.

– Он заслуживает это! – с жаром ответил шкипер. – Он прямой человек, Билль Симмонс. И когда я слышу, что с ним так обращаются, я всегда прихожу в настоящий гнев.

– Можете не утруждать себя гневом за мой счет! – вежливо сказал «Железный Кулак».

– Я не могу сдержать свои чувства, Билль! – нежно сказал шкипер.

– Не смейте называть меня Биллем! – зарычал во весь голос тот с внезапным бешенством. – Мне наплевать на все, что говорите вы и ваша поганая команда. Подождите, пока мы выйдем на берег, мой «друг». И вы тоже, – добавил он оборачиваясь к помощнику, – подождите оба.

И, повернувшись к ним спиной, направился в камбуз, затем с явным намерением дать им назидательный предметный урок, вынес оттуда небольшой мешок картофеля и начал упражняться с ним, как с мячом, делая такие удары, что шкипер «Резвой» едва не заболел от страшного предчувствия.

– Ничего не выйдет! – сказал он помощнику. – Этого человека добротой не возьмешь.

– Ну, если он тронет одного, ему придется иметь дело со всеми, – ответил помощник. – Мы все будем стоять за вас.

– Я не могу вечно ходить со всей командой за моей спиной, – убитым голосом произнес шкипер. – Нет, он выждет удобный момент и после того, как разобьет сердце моей жене.

– Он не разобьет ей сердце, – уверенно сказал помощник. – Может быть, для вас и было бы лучше, если бы он мог это сделать, но она не из таких, которым можно разбить сердце. Ну, ладно. Поживем, увидим!

Весь этот день кок сохранял затем совершенно ненатуральное спокойствие. «Резвая» вздымалась и опускалась на волнах, как пробка, и «Железному Кулаку» несколько раз пришлось против воли подбегать к борту, что его совсем расстроило. В промежутках он ужаснейшим образом проклинал море и все, относящееся к нему. Под конец, потеряв всякое желание даже смотреть на пищу, он ушел в кубрик и заснул. Он оставался на своей койке весь следующий день и затем ночь, но проснулся рано утром на второй день с отрадным ощущением полного прекращения качки. Стены и пол кубрика уже были определенно на тех местах, где люди обычно и ожидают их видеть. Остальные койки кругом были пусты, и, быстро покончив со своим туалетом, «Железный Кулак» взбежал на палубу.

Он увидел к своему удивлению, что рейс уже был кончен, и шхуна находилась в маленькой гавани, ошвартовавшись у каменной пристани. Несколько пустых вагонов стояло на путях, шедших от пристани к городку, расположенному за железнодорожным полотном, но кругом еще не было ни малейшего признака жизни. Жители этого благодатного уголка, очевидно, мирно спали в своих постелях и не торопились их покидать.

«Железный Кулак» со счастливой улыбкой на лице наблюдал эту картину, радостно вдыхая запах земли, доносившийся легким и приятным ветерком, дувшим с холмов за городом.

Недоставало только одного, чтобы его радостное настроение было полным – шкипера.

– Где шкипер? – спросил он Дауса, который в это время аккуратно укладывал в круги толстый канат.

– Только что ушел к себе! – кратко ответил Даус.

Торопясь, чтобы скорее достичь своей цели, «Железный Кулак» моментально подбежал к борту и спрыгнул на берег, острым взглядом разыскивая свою жертву во всех направлениях. Но нигде не виднелось этой желанной фигуры и он быстрым шагом пошел вверх по дороге в город, пока не увидел приближавшегося оттуда какого-то человека, от которого надеялся добыть нужные сведения. Затем, случайно посмотрев назад, он заметил, что мачты шхуны скользят вдоль набережной, и немного замедлив свой шаг, разобрал к своему несказанному изумлению, фигуру шкипера, стоявшего у штурвала.

– Та-та, кок! – весело крикнул шкипер.

Взбешенный и удивленный «Железный Кулак» помчался назад и, остановившись на краю набережной, тупо смотрел широко открытыми глазами на шхуну и весело ухмылявшиеся физиономии ее матросов, поднимавших паруса, в то время, как она медленно поворачивалась носом к морю.

– Гм, они не очень долго стояли тут, старина! – послышался голос у его плеча.

Рядом с ним остановился человек, которого он хотел встретить, когда торопился в город.

– Они пришли всего десять минут назад, – продолжал незнакомец. – Вы не знаете, чего они сюда заходили?

– Они здешние, – ответил «Железный Кулак», – но у нас со шкипером есть свои счеты и я его жду.

– Это судно не принадлежит к нашему порту, – сказал незнакомец, глядя на удалявшуюся «Резвую».

– Ошибаетесь, – произнес «Железный Кулак».

– Очень может быть, – сказал незнакомец. – Не знаю откуда она, но не отсюда.

– Как, – воскликнул «Железный Кулак», – и его голос немного дрогнул, – разве это не Ферхэвен.

– И на двести миль отсюда нет такой гавани. Кто вбил эту дурацкую идею в ваш толстый череп.

Пришедший в бешенство призовой боец угрожающе поднял кулак при таком определении, но в этот самый момент команда «Резвой», как раз выходившей из гавани в открытое море, в полном составе перегнулась через борт на корме и в воздухе прогремело троекратное радостное ура. Незнакомец обладал дружелюбным и экспансивным характером и, так как очевидно, его несчастная звезда взошла в это утро, то он снял свою шляпу и во весь голос прокричал ответное ура.

Немедленно после этого, он целиком получил всю порцию, предназначавшуюся шкиперу «Резвой», так как окончательно обезумевший от ярости бывший кок полностью облегчил на нем свое исстрадавшееся от долгого ожидания сердце.

Просоленный капитан

– Старый Уэппингский причал? – произнес косматый тип, взвалив на плечо новенький матросский сундук и сразу перейдя на рысь. – Есть, капитан, место известное. Ваше первое плавание, сэр?

– Угадал, друг, – отозвался владелец сундучка, маленький худосочный подросток лет четырнадцати. – Только не беги так на своих ходулях, слышишь?

– Слушаюсь, сэр, – сказал мужчина. Замедлив шаг, он повернул голову и пригляделся к своему спутнику. – Нет, не первое это ваше плавание, сэр, – с восхищением в голосе проговорил он. – Быть этого не может. Я вас сразу раскусил, едва увидел. И что вам за охота втирать очки бедному работяге?

– Что ж, в морских делах я разбираюсь неплохо, это верно, – сказал мальчишка самодовольно. – А ну, право руля! Еще немного право руля!

Мужчина незамедлительно повиновался, и таким манером, к большому неудовольствию прохожих, двигавшихся навстречу, они прошли оставшееся расстояние.

– И всего делов-то на какую-то паршивую полукрону, капитан, – сказал мужчина. С этими словами он поставил сундук на верхнюю ступеньку причала и благодушно расселся на нем в ожидании платы.

– Мне нужно на «Сюзен Джейн», – обратился мальчишка к перевозчику, который сидел в своей лодке, придерживаясь рукой за нижнюю ступеньку.

– Ладно, – сказал тот. – Давай сюда твое добро.

– Грузи его на борт, – сказал мальчишка носильщику.

– Слушаюсь, капитан, – сказал тот, весело улыбаясь. – Только сперва, если вы не против, я хотел бы получить свою полукрону.

– Ты же сказал на станции, что шесть пенсов, – возразил мальчишка.

– Два шиллинга и шесть пенсов, капитан, – по-прежнему улыбаясь, произнес носильщик. – Это у меня голос такой хрипловатый, и вы, наверное, не расслышали про два шиллинга. Полукрона у нас – обычная цена, сбивать ее нам никак не разрешается.

– Ничего, я никому не разболтаю, – пообещал мальчишка.

– Отдай человеку его полукрону, – с неожиданной злостью вмешался перевозчик, – и кончай отлынивать. А мне ты заплатишь восемнадцать пенсов, понял?

– Хорошо, – с готовностью согласился мальчишка. – Это недорого. Я не знал, какие здесь цены, только и всего. Но я не смогу с вами расплатиться, пока не попаду на корабль. У меня с собой только шесть пенсов. А на корабле я попрошу капитана, чтобы он отдал вам остальное…

– Кого попросишь? – взревел носильщик.

– Капитана.

– Слушай-ка, – сказал носильщик, – ты лучше отдай мне мою полукрону, а иначе я спихну твой сундук в воду и тебя следом за ним.

– Тогда погодите минутку, я сбегаю и разменяю деньги, – поспешно проговорил мальчишка и скрылся в узком переулке, ведущем к причалу.

– Он разменяет полсоверена, а то и весь соверен, – заметил перевозчик. – Требуй с него все пять шиллингов, приятель, не стесняйся.

– Ты тоже не теряйся, сдери с него побольше, – любезно откликнулся носильщик. – Ох ты, ну и… Это же надо…

– Слазь с сундука! – приказал огромный полисмен, явившийся вместе с мальчишкой. – Бери свои шесть пенсов, и чтоб духу твоего здесь не было! Если я еще раз поймаю тебя на этом…

Не закончив фразы, он взял носильщика за шиворот и дал ему свирепого тычка на прощание.

– Плата перевозчику – три пенса, – сказал он мальчишке, между тем как человек в лодке, сделавши каменное лицо, принял от него сундук. – И я постою здесь, пока он не доставит тебя на судно.

Мальчишка уселся в лодку, и перевозчик, дыша сквозь зубы, погреб к стоявшим в ряд кораблям. Он поглядел на мальчишку, затем перевел взгляд на могучую фигуру на причале и, с видимым усилием подавив сильнейший позыв произнести несколько слов, яростно плюнул за борт.

– Какой он молодец, верно? – сказал мальчишка. Перевозчик притворился, будто не слышит, взглянул через плечо и с силой загреб левой к небольшой шхуне, с палубы которой двое человек разглядывали маленькую фигурку в лодке.

– Это тот самый мальчик, – произнес капитан, – и вы должны твердо запомнить, что наш корабль – пиратское судно.

– Да уж пиратов у нас на борту предостаточно, – свирепо проворчал помощник; он повернулся и принялся оглядывать команду. – Экая куча лентяев, бездельников, тунеядцев, негодяев…

– Это задумано ради мальчика, – прервал его капитан.

– Откуда он взялся? – спросил помощник.

– Сынишка одного моего приятеля, и я беру его в плавание, чтобы в доме у него вздохнули свободнее, – ответил капитан. – Ему, видите ли, хочется стать пиратом, ну, и я, чтобы сделать отцу приятное, сказал, что мы-де занимаемся пиратством. Если бы я так не сказал, он бы нипочем сюда не явился.

– Ну, я ему покажу пиратство, – проговорил помощник, потирая руки.

– Он по всем статьям сущее наказание, – продолжал капитан. – Забил себе голову дешевыми книжонками про приключения и совсем от них свихнулся. Начал с того, что сделался индейцем и удрал из дому с двумя другими ребятишками. Когда он решил стать людоедом, остальные двое воспротивились этому и выдали его полиции. После этого он совершил несколько ограблений, и его старику пришлось выложить немало денежек, чтобы замять эти дела.

– Хорошо. Ну, а вам-то он на что понадобился? – проворчал помощник.

– Я хочу выбить из него всю эту дурь, – тихо ответил капитан, когда лодка подошла к борту шхуны. – Ступайте на ют и расскажите команде, что от них требуется. Когда мы выйдем в открытое море, это уже не будет иметь значения.

Помощник с ворчанием отошел, а маленький пассажир взгромоздился на банку и перелез через борт. Перевозчик передал следом за ним сундук и, опустив в карман медяки, без единого слова оттолкнулся веслом и погреб обратно.

– С благополучным прибытием, Ральф, – сказал капитан. – Как тебе нравится мое судно?

– Удалой корабль, – отозвался мальчишка, с большим удовлетворением оглядывая потрепанную старую посудину. – А где же у вас оружие?

– Тс-с-с! – сказал капитан и приставил палец к кончику носа.

– Ладно, ладно, – сказал юнец раздраженно. – Мне-то уж могли бы сказать.

– Все в свое время, – терпеливо пояснил капитан и повернулся к команде.

Матросы подходили, волоча ноги и пряча ухмылки под ладонями.

– Вот вам новый товарищ, ребята. Он мал ростом, но он не подведет.

Новоприбывший подобрался и оглядел команду с некоторым разочарованием. Для отпетых негодяев они выглядели слишком уж добродушными и разболтанными.

– Что это с тобой, Джем Смизерс? – осведомился капитан, злобно уставясь на громадного рыжеволосого детину, который вдруг загоготал ни к селу ни к городу.

– Это я вспомнил о том парне, которого я прикончил в последней стычке, сэр, – ответствовал Джем, снова напустив на себя серьезный вид. – Я все время смеюсь, когда вспоминаю, как он визжал.

– Слишком много ты смеешься, – строго сказал капитан и положил руку на плечо Ральфу. – Вот с кого бери пример, вот с этого молодчика! Он не смеется. Он действует. Проводи его вниз и укажи ему койку.

– Соблаговолите следовать за мной, сэр, – сказал Смизерс, спускаясь по трапу в кубрик. – Здесь, конечно, несколько душновато, но тут уж виноват Билл Доббс. Наш Билл – старая морская лошадь, он всегда спит одетым и никогда не моется.

– Ну, это в нем еще не самое ужасное, – произнес Ральф, благосклонно озирая закипающего Доббса.

– Попридержи язык, приятель! – сказал Доббс.

– Ничего, не обращай внимания, – сказал весело Смизерс. – Никто не принимает старину Доббса всерьез. Если тебе нравится, можешь даже стукнуть его. Я за тебя заступлюсь.

– Мне бы не хотелось начинать с ссоры, – серьезно сказал Ральф.

– Да ты просто трусишь, – сказал Джем насмешливо. – Этак тебе сроду у нас не прижиться. Дай ему, я заступлюсь, ежели что.

Побуждаемый таким образом, мальчишка приступил к делу. Вначале хитроумным маневром головой, всегда вызывавшим восхищение у соседских мальчишек и почитаемым за образец ложного выпада у них же, он отвлек внимание Доббса к области желудка, а затем ударил Доббса по лицу. В следующее мгновение кубрик огласился шумом и гамом, Ральф был брошен поперек Доббсовых коленей и неистово воззвал к Джему, напоминая ему об обещании.

– Непременно, – утешил его Джем. – Я непременно заступлюсь за тебя. Он тебя и пальцем не тронет.

– Как же не тронет, когда он уже трогает! – вопил мальчишка. – Ты что, не видишь, что ли?

– И то верно, – сказал Джем. – Но ты погоди, вот я подстерегу его на берегу и так отделаю, что его родная мать не узнает.

В ответ мальчишка разразился потоком визгливых поношений, направленных по преимуществу на некоторые дефекты физиономии Джема.

– Экий ты, братец, грубиян, – сказал матрос, ухмыляясь.

– Если ты покончил с этим молодым джентльменом, Доббс, – произнес Джем с изысканной вежливостью, – будь любезен, передай его мне на предмет обучения хорошим манерам.

– Он не хочет к тебе, – ухмыльнулся Доббс, между тем как Ральф изо всех сил вцепился в него. – Он знает, кто к нему добрый.

– Погоди, я еще с тобой посчитаюсь! – разрыдался Ральф, когда Джем все же оторвал его от Доббса.

– Господи боже мой, – проговорил Джем, с удивлением его разглядывая. – Смотри-ка, да ведь он ревет, прямо слезами исходит! Ну, Билл, много я повидал в своей жизни пиратов, но этот какого-то нового сорта.

– Оставьте парнишку в покое, – вмешался кок, толстый добродушный мужчина. – Иди сюда, иди ко мне, старина. Не плачь, они ведь это не со зла.

Обретя у кока покой и безопасность, Ральф от стыда скрипел зубами, пока этот достойный человек, поставив его к себе между колен, вытирал ему глаза каким-то предметом, который называл своим носовым платком.

– Все будет хорошо, – приговаривал кок. – Ты и глазом моргнуть не успеешь, как станешь таким же молодцом пиратом, не хуже любого из нас.

– Ничего, ничего, – рыдал мальчишка. – Погодите только до первого дела. Не моя будет вина, если кое-кто не заполучит пулю в спину.

Матросы переглянулись.

– Так вот обо что я расшиб руку, – медленно произнес Доббс. – А я-то думал, что это перочинный нож.

Он протянул длань, бесцеремонно ухватил мальчишку за воротник и подтащил к себе, после чего извлек у него из кармана небольшой дешевый револьвер.

– Ты только погляди на это, Джем, – сказал он.

– Сперва сними палец с курка, – отозвался тот сердито.

– Выброшу я это за борт от греха, – сказал Доббс.

– Не будь дураком, Билл, – сказал Смизерс. Он взял револьвер и спрятал в карман. – Вещь стоит денег, и на несколько кружек пива мы за нее получим. Эй, посторонись, Билл, его пиратское величество желают выйти на палубу!

Билл шагнул в сторону, уступая мальчишке дорогу к трапу, а когда тот поднялся на несколько ступенек, поддал ему снизу плечом. Парень вылетел на палубу на четвереньках, со всей возможной поспешностью вновь вернул себе приличную позу и, отойдя, склонился над бортом – с надменным презрением наблюдать суету рабов на пристани и на реке.

Они отплыли в полночь и рано на рассвете прибыли в Лонгрич, где к ним подошел лихтер, груженный бочками, и мальчишка ощутил вкус романтики и тайны, когда узнал, что в бочках содержится порох. Десять тонн пороха погрузили они в трюм, после чего лихтер отошел, люки были задраены, и они снова двинулись в путь.

Это было его первое плавание, и он с живейшим интересом разглядывал суда, которые шли навстречу или обгоняли их. Он помирился с матросами, и те угощали его чудовищными рассказами о своей пиратской жизни в тщетной надежде запугать его.

– Это просто маленький мерзавец, и больше ничего! – с негодованием отозвался о нем Билл, поразив однажды себя самого мощью собственного воображения. – Подумать только, я рассказываю ему, как младенца бросили акулам, а он хохочет во все горло!

– Да нет же, он мальчик как мальчик, – тихонько сказал кок. – Вот погоди, Билл, когда у тебя будет семеро таких.

– Что ты здесь делаешь, юнга? – осведомился капитан, когда Ральф, забрел, засунув руки в карманы штанов, на корму.

– Ничего, – ответил мальчишка, вытаращив на него глаза.

– Твое место на том конце судна, – резко сказал капитан. – Ступай туда и помоги коку с картофелем.

Ральф поколебался, но ухмылка на физиономии помощника решила дело.

– Я здесь не для того, чтобы чистить картошку, – сказал он высокомерно.

– Ах, вот оно что, – вежливо произнес капитан. – А для чего же, если мне позволено будет узнать?

– Сражаться с врагами, – коротко ответил Ральф.

– Подойди сюда, – сказал Капитан. Мальчишка медленно приблизился.

– Теперь слушай меня, – сказал капитан. – Я намерен вбить в твою глупую башку немного здравого смысла. Я знаю все о твоих дурацких выходках на берегу. Твой отец жаловался, что не может управиться с тобой, и теперь я попытаюсь сделать это, и ты на собственной шкуре убедишься, что иметь дело со мной будет потруднее. Подумать только, он полагает, будто здесь ему пиратское судно! Да в твоем возрасте любой сопляк понимает, что в наши времена таких вещей не бывает!