Текст книги "Под чужим флагом (сборник)"

Автор книги: Уильям Джейкобс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

Универсальное лекарство

– Плавал я с самыми разными шкиперами, – сказал старый моряк. – Знаете, со всякими «открывателями новых земель», улыбнувшись добавил он.

– А расскажу вам про одного такого шкипера. Конечно, многие шкипера имеют всякие фантазии и увлечения, но только этот шкипер всех их превзошел.

– Было это несколько лет тому назад. Нанялся я на шхуну «Джон Эллиот». Это была тихоходная посудина. Попал я на нее в таком состоянии, что сперва просто не соображал как следует. На второй день по выходе в море, от второго помощника, выскочившего из-за обеда, и очень торопившегося высказать свое мнение, я узнал о специальности шкипера.

Плевать мне на всякие ножи и пилы, которые он развесил в своей каюте, – сказал второй помощник, – но когда человек за обедом, рядом со своей тарелкой, кладет отрезанную человеческую руку и занимается ее изучением… брр, это слишком!

– Это еще пустяки, – сказал первый помощник, много плававший с нашим шкипером. – Он помешан на медицине. У нас однажды чуть-чуть было не состоялся мятеж из-за того что он собирался вскрыть одного парнишку, свалившегося с мачты. Он, видите ли, хотел установить причину его смерти.

Специальность капитана скоро стала известной и на баке. Я не слишком задумывался над ней до тех пор, пока не увидел старика Дэна Денниса за чтением. Сидел старик на крышке люка, читал какую-то книжечку, от времени до времени ее закрывал, откидывал голову назад, закрывая глаза и двигал губами, как курица, пьющая воду. А потом снова смотрит в книжку.

– Молодчина Дэн, – сказал я, – в твоем возрасте и все еще готовишь уроки?

– Готовлю, – мягко ответил Дэн. – Может быть ты спросишь меня мой урок? Я приготовил главу о сердечных болезнях, – и передал мне книжку, где описывались всяческие болезни.

– Купил ее в ларьке, – сказал он подмигнув, и потом закрыл глаза и без запинки прочитал наизусть весь свой урок.

– Вот что я чувствую, – сказал он закончив. – Только и хватает у меня силы на то, чтобы добраться до моей постели. Поддержи меня, Билль, а потом приведи мне доктора.

Я, конечно, понял его гениальный план, однако, рисковать не собирался, и потому сообщил повару, что старик Дэн захворал, а потом вернулся к Дэну, чтобы взять у него книжку. Я, знаете ли, очень люблю почитать в свободное время. Дэн сделал вид, что он очень плохо себя чувствует, и даже не слышит, что я ему говорю. Раньше чем я успел отобрать у него книгу, появился шкипер. Вид у него был деловой и в руках он нес чемоданчик.

– Что случилось, друг мой? – спросил он.

– Пустяки сэр, – ответил старик Дэн. – Я себя прекрасно чувствую, только у меня немножко обморочное состояние.

– Расскажи мне подробно, что ты чувствуешь, – сказал шкипер, взяв его за руку, чтобы проверить пульс. Тогда Дэн подробнейшим образом рассказал ему весь свой урок и шкипер неодобрительно покачал головой. Выглядел шкипер очень торжественно.

– Сколько времени это у тебя продолжается? – спросил он.

– Не то четыре, не то пять лет, сэр, – ответил Дэн, – ведь, это, конечно, не опасно?

– Лежи смирно, – сказал капитан, прикладывая докторскую трубку к его груди. – Гм! Боюсь, что твои дела не слишком блестящи. Диагноз дает неблагоприятные результаты. Лежи смирно и я приготовлю тебе лекарство, а повару велю дать тебе крепкого бульону.

Не успел шкипер уйти, как Гарри, этакий здоровый парень размером шесть футов и два дюйма, подошел к Дэну и потребовал у него книжку.

– Пошел вон, – сказал Дэн. – Не расстраивай меня. Ты слыхал, как шкипер сказал, что у меня серьезный диагноз.

– Дай мне книжку, – зарычал Гарри. – А то я тебя вздую, а потом все скажу шкиперу. У меня, кажется, чахотка? Во всяком случае я собираюсь проверить, нет ли ее у меня.

Он отобрал книжку и начал ее читать. В этой книжке было столько болезней, что его взяло искушение выбрать что-нибудь другое вместо чахотки. Однако, все-таки, он остановился на ней и у него сразу начался такой кашель, что весь кубрик не мог спать. Всю ночь практиковался, дьявол, а на следующее утро, когда шкипер пришел навестить Дэна, Гарри с трудом мог говорить.

– Плохой у тебя кашель, голубчик, – сказал капитан, подозрительно взглянув на Гарри.

– Пустяки, сэр, – небрежно ответил Гарри. – Этот кашель у меня иной раз бывает целый месяц, а потом проходит. Я думаю это от того, что я потею по ночам.

– Что, – ахнул шкипер, – потеешь по ночам?

– Здорово потею, – ответил Гарри. – Прямо простыню выжать можно. Я думаю мне это на пользу. Правда, сэр?

– Сними рубашку, – распорядился шкипер, подошел к нему и воткнул в него свою трубку. – Дыши глубоко и не кашляй.

– Не могу удержаться, – прокашлял Гарри. – Никак не могу. Очень поганый кашель. Рвет меня на части.

– Ложись в кровать и не разговаривай, – сказал шкипер, мрачно качая головой. – Счастье твое, друг мой, что ты попал в опытные руки. Я надеюсь, что нам удастся все это ликвидировать. Дэн, помогает тебе мое лекарство?

– Чудесно помогает, сэр, – обрадовался Дэн. – Оно очень меня смягчает и сплю я после него, вроде как новорожденный младенец.

– Я пришлю тебе следующую дозу. Слушайте, ребята, вы оба должны лежать и не смеете вылезать из своих коек.

– Слушаюсь, сэр, – ответили оба такими слабыми голосами, что даже страшно стало. Посоветовав команде не шуметь, чтобы не мешать больным, шкипер ушел.

Сперва нам всем это очень понравилось и даже показалось остроумным. Но оба наших больных стали вести себя совершенно возмутительно. Весь день они лежали в койках, а потому ночью они, конечно, не могли спать и орали через весь кубрик, спрашивая друг друга о состоянии болезни и тому подобной ерунде. Жрали они крепкий бульон и всякое желе и Дэн пробовал выпросить у Гарри немножко портвейну, который капитан прописал ему, чтобы делать кровяные шарики, только Гарри обычно отвечал, что он недостаточно наделал этих шариков и пил за здоровье диагноза Дэна. А когда пил, с таким смаком облизывал губы, что слушать было противно.

Проболели они дня два и команда начала возмущаться. Остальные ребята совсем ошалели от запаха бульона и тому подобного и заявили, что тоже собираются заболеть. Тогда оба больных страшно разволновались.

– Вы только испортите все дело, – сказал Гарри, – а без книги вам не выбрать себе болезни.

– Все это прекрасно. Работать за себя, да еще за вас, – возмутился один из парней. – Теперь наша очередь. Пора вам поправляться.

– Поправляться! – ужаснулся Гарри. – Поправляться?! Да вы с ума спятили! Вы ничего не понимаете в медицине! Такие больные как мы никогда не поправляются.

– Тогда я пойду к капитану и расскажу про книжку, – сказал один из команды.

– Иди, иди, – сказал Гарри, – а потом я тебе так разобью голову, что ее никаким киселем или портвейном не починишь. А кроме того шкипер лучше тебя понимает медицину. Черта с два он тебе поверит.

Раньше чем кто-нибудь успел ему ответить, в кубрике появился шкипер и с ним первый помощник. У первого помощника было такое лицо, что Гарри издал самый глухой кашель, на какой был способен.

– Главное, что им нужно, – сказал шкипер своему первому помощнику, – это хороший уход.

– Хотел бы я, чтобы вы позволили мне, хотя в течение десяти минут устроить им хороший уход. Они бы у меня сами ушли. На своих ногах. Как миленькие.

– Попридержите ваш язык, сэр. То что вы говорите бессердечно, а кроме того оскорбительно для меня. Неужели вы думаете, что я, который столько лет изучал медицину, не могу отличить больного человека от здорового?

Первый помощник что-то проворчал и вышел на палубу, а шкипер начал опять исследовать своих пациентов. Он был очень доволен, что они так терпеливо лежали в постелях и приказал завернуть их в одеяла и вытащить на верхнюю палубу, чтобы подышать свежим воздухом. Нести пришлось, конечно, нам, а дышали свежим воздухом они. Дышали они, значит, и искоса поглядывали на первого помощника. Если им что-нибудь требовалось, то нам приходилось бегать в кубрик и приносить, что следует. Наконец мы снесли их в кубрик. Мы очень рассердились и решили заболеть в полном составе.

Однако Гарри поклялся, что он причинит нам всяческие увечья, если мы попробуем болеть и посоветовал оставаться здоровыми. Он был очень сильный и злой парень, а потому команда перетрусила за исключением двух человек. Один из них – Майк Рефферти заболел какой-то опухолью на ребрах. Опухоль эта у него была лет пятнадцать, но до сих пор он не обращал на нее внимания. С другим случился паралич.

Шкипер был совершенно счастлив, он весь день носился со своими инструментами и лекарствами и записывал в книжечку ход болезни. За обедом он из этой книжечки читал вслух второму помощнику. Кубрик был превращен в лазарет и житья в нем не было. Так продолжалось целую неделю и однажды, когда я был занят на палубе какой-то работой, ко мне подошел повар. Лицо у него было вытянутое и обалделое.

– Еще один больной, – сказал он. – Первый помощник спятил.

– Спятил?.

– Да, спятил. Совсем сумасшедший. Взял в кухне большую кастрюлю, налил туда немного помоев, чернил и керосина, а потом подбросил заодно мыла, масла и еще чего то. Теперь размешивает и смеется как гиена. Запах совершенно убийственный. Мне пришлось бежать из камбуза.

Я, конечно, заинтересовался, прошел к камбузу и увидел, что помощник широко улыбается и наливает в бутылку какую-то клейкую смесь.

– Как чувствуют себя несчастные страдальцы, сэр? – выйдя из камбуза спросил он у проходившего шкипера.

– Плохо. Однако я надеюсь на лучшее, – сказал шкипер, внимательно на него взглянув. Я рад, что вы стали относиться к ним человечнее.

– Да, сэр. Я сперва ошибался, но теперь вижу, что они действительно больны и очень серьезно больны. Однако, с вашего позволения, мне не нравятся методы вашего лечения.

Взглянув на шкипера я подумал, что он сейчас лопнет.

– Методы моего лечения? Мои методы? А что вы понимаете в этом деле?

– Вы их неверно лечите сер. В этой бутылке, – и помощник ласково погладил бутылку, – у меня находится лекарство от всех болезней! Это лекарство сразу же их вылечит, если только вы позволите мне его применить.

– Чепуха! – возмутился шкипер. – Одно лекарство от всех болезней! Старая сказочка! Что за лекарство? Откуда вы его взяли?

– Составные части я привез с собой сэр, – ответил помощник. – Это совершенно замечательное лекарство, изобретенное моей бабушкой. Если вы разрешите мне попробовать, то я гарантирую вам полное выздоровление этих несчастных страдальцев.

– Чепуха! – сказал шкипер.

– Как хотите сер, – пожимая плечами ответил помощник. – Если вы не хотите мне позволить их лечить, то это дело ваше. Но если вы позволите, то я гарантирую вам, что не позже, как через два дня они будут совершенно здоровы.

Говорили они, говорили, и, наконец, шкипер согласился. Пошли они вниз вместе с помощником и шкипер велел больным в течении двух дней принимать новое лекарство, только для того, чтобы доказать, что помощник ошибается.

– Пусть Дэн его первый попробует, – сказал Гарри, вздрогнув от запаха, который шел из бутылки помощника. – Бедняга Дэн чувствовал себя ужасно плохо после вашего ухода, сэр!

– Гарри болен сильнее, чем я, – сказал Дэн. – Он так говорит только потому, что у него доброе сердце.

– Не все ли равно, кто первый, кто второй, – сказал помощник, наливая полную столовую ложку. – Хватит всем. Открой рот Гарри.

– Принимай лекарство, – скомандовал шкипер.

Гарри принял и так забеспокоился, как будто проглотил футбольный мяч. Это лекарство заклеило ему весь рот и он так волновался, что остальные пациенты чуть не заболели еще до приема лекарства. Когда они приняли его, помощник заткнул бутылку и сел на скамеечку, а больные начали полоскать рот всеми роскошествами, которые им выдавались. Это было очень интересное представление.

– Как вы себя чувствуете? – спросил шкипер.

– Умираю, – сказал Дэн.

– Я тоже. – сказал Гарри. – Помощник нас отравил.

Шкипер сурово взглянул на помощника и медленно покачал головой.

– Все в порядке, – сказал помощник. – Первые двенадцать доз всегда действуют неприятно.

– Двенадцать доз! – глухим голосом отозвался старик Дэн.

– Принимать нужно каждые двадцать минут, – сказал помощник, закуривая трубку, и все четверо больных громко застонали.

– Я не могу этого позволить, – возмутился шкипер. – Я не могу этого позволить. Человеческую жизнь нельзя жертвовать для опыта.

– Это не опыт, – возмутился помощник, – а старинное семейное лекарство.

– Больше они его не получат, – решил шкипер.

– Слушайте, сэр, если я кого-нибудь из них отравлю, – за это я отвечу своей головой.

Он дал им по второй ложке и шкипер ушел. Больные были очень недовольны, а здоровые сильно радовались. Он не позволял больным ничем заедать лекарство, по его словам, это ослабляло его действие. Он велел нам убрать от них всякое искушение и должен вам сказать, что мы его в два счета убрали. После пятой дозы больные пришли в полное отчаянье и когда узнали, что ночью их будут будить через каждые двадцать минут, решили сдаться.

Старик Дэн сказал, что чувствует, как в нем распространяется живительная теплота, и Гарри срочно ощутил, что лекарство действует чудодейственным образом на его легкие. Все они согласились, что это изумительное лекарство, и после шестой дозы больной параличом внезапно поправился и выскочил на верхнюю палубу. Он сидел у борта несколько часов и плевался. Он поклялся, что убьет всякого, кто попробует ему помешать. Вскоре к нему присоединился Майк Рефферти, больной опухолью на ребрах.

На следующий день все больные были на работе и шкипер, хотя и понял, что его надули, ничего об этом не говорил. Однако, он это показал самым наглядным образом. Знаете ли, если шкипер заставляет четверых работать за восьмерых и бьет их по головам, когда они не могут справиться, то это довольно прозрачный намек.

Билль-копилка

– Да, – сказал старый Пирсен, – даже моряка можно приучить делать сбережения. Пример тому – Питер и Дик. Им так надоело растрачивать весь свой заработок в первую же неделю по возвращении из рейса и затем отправляться в море раньше времени, что они поклялись быть умнее.

Они шли на пароходе из Мельбурна, когда решились на это, и Билль Ланн, самый старый кочегар на борту и единственный трезвенник среди команды, надавал им целую кучу подходящих советов. Все трое хотели снова поступить на этот пароход, когда он опять выйдет в плавание из Лондона, и Билль предложил в конце-концов Питеру и Дику поселиться на берегу всем вместе и передать ему их деньги на хранение, с тем, что он будет им ежедневно выдавать некоторую сумму на расходы.

Дик и Питер расхохотались бы над всяким другим при таком предложении, но они знали, что старый Билль – на редкость честный человек и их деньги будут у него в полной сохранности. Потому, обсудив дело со всех сторон и наговорившись обо всем этом досыта, они составили бумагу, в которой написали, что по собственному желанию дают Биллю весь свой заработок с условием, чтобы он выдавал им деньги понемногу все время, пока они будут на берегу.

Так они и сделали, когда сошли с парохода в Лондоне. Получив жалованье, – каждому причиталось немногим больше шестнадцати фунтов, – они оставили себе мелочь, а остальное вручили Биллю.

Первый день Дик и Питер были страшно довольны. Старый Билль нанял для всех троих чудесную комнату, и Дик и Питер, выпив всего по две бутылки пива, из уважения к Биллю выпили еще по стакану чая, а затем все отправились в кинематограф.

Картина называлась «Гибель пьяницы» и начиналась с того, что молодой парень попадал в уютную, красиво обставленную пивную, где хорошенькая служанка подавала ему стакан эля. Стакан постепенно стал сменяться бутылками, а потом кувшинами, и когда Дик увидел, как погибший молодой парень убрал шесть кувшинов в полминуты, его охватила такая бешеная жажда, что он не в состоянии был больше сидеть и шепнул Питеру:

– Пойдем скорей отсюда.

– Вы не увидите самое интересное, если сейчас уйдете! – шепотом сказал ему старый Билль. – В следующей картине лягушки и черти будут сидеть на краях кружки, когда он будет подносить ее ко рту.

Но Дик уже встал и кивнул головой Питеру.

– А после того он зарежет свою мать бритвой, – уговаривал старый Билль, держа Дика за пиджак.

Дик снова сел и, когда убийство совершилось, сказал, что ему делается дурно от такого ужаса, и вышел вместе с Питером, чтобы подышать свежим воздухом.

Словом, они выпили по три бутылки пива в ближайшем же кабачке, затем двинулись в другой и совершенно забыли о Билле и «Гибели пьяницы» до того момента, как Дик увидел, что истратил свой последний пенни. Было уже десять часов вечера.

– Вот что значит слушать трезвенников и смотреть их картины! – сказал он, страшно недовольный, узнав, что и Питер уже истратил все свои деньги. – Мы только начали проводить как следует вечер, а у нас уже нет ни фартинга в кармане.

Они отправились домой в очень скверном настроении. Старый Билль спал на своей постели, и когда они его разбудили и сказали, что хотят сами хранить переданные ему их деньги, он сразу опять заснул крепчайшим образом и так захрапел, что они с трудом могли слышать друг друга. Тогда Питер подмигнул Дику и показал на штаны Билля, висевшие на его кровати.

Дик улыбнулся и тихонько их снял. Питер улыбнулся тоже, но ему не понравилось, что и старый Билль при этом начал улыбаться, как будто видел какой-то забавный сон.

Дик нашел в карманах только одну монетку в полпенни, связку ключей и обломок сухаря. В пиджаке и пальто он нашел несколько измятых листов бумаги, сломанный перочинный нож, моток шпагата и разную другую рвань. Кончив поиски, он сел на постель и вопросительно уставился в Питера.

– Буди его опять, – сказал Питер со злостью.

Дик встал и, нагнувшись над старым Биллем, ухватил его за плечи и встряхнул так, как будто взбалтывал склянку с лекарством.

– Что, пора вставать, ребята? – произнес Билль, спуская ноги с кровати.

– Нет, не то, – ответил очень резко Дик, – мы еще и не ложились. Нам нужно взять назад наши деньги.

Билль спрятал ноги под одеяло,

– Покойной ночи! – произнес он и опять моментально заснул.

– Он представляется, вот и все, – сказал Питер. – Поищем-ка деньги как следует. Они должны быть где-нибудь в комнате.

Они чуть ли не вверх дном поставили комнату, выворачивая все наизнанку, а затем Дик зажег спичку и полез в печку, но увидел только, что ее не чистили целый год, и так вымазался сажей и был так зол, что Питер даже испугался, поглядев на его физиономию.

– Довольно с меня, черт побери! – крикнул Дик, подбежав к постели Билля и сунув ему под самый нос свой перепачканный сажей кулак. – Ну, где наши деньги? Если вы нам сию минуту не отдадите наши потом и кровью заработанные деньги, я вам все кости переломаю!

– Вот что выходит, когда делаешь вам услугу, – сказал с упреком старый Билль.

– Нечего болтать, – ответил Дик. – Я не желаю с вами разговаривать. Ну, где деньги?

Старый Билль посмотрел на него, затем вздохнул, встал и надел ботинки и штаны.

– Я так и думал, что придется немного повозиться с вами, – медленно произнес он, – но я был готов к этому.

– Будет и похуже, чем вы думали, – крикнул Дик, злобно на него глядя, – если не поторопитесь.

– Мы ничего плохого вам не сделаем, Билль, – сказал Питер, – нам только нужны наши деньги.

– Я знаю это и без вас, – сказал Билль. – Отойдите в сторону, Питер, и смотрите, чтобы все шло по правилам. Я сначала покончу с Диком, а потом отколочу и вас.

Он сдвинул мебель в углы, затем поплевал на руки и начал вертеть кулаками в воздухе и подпрыгивать так ловко, что они только рты разинули от удивления.

– Пять лет я не поднимал руку на человека, – сказал он, продолжая подплясывать и махать кулаками, – драка – скверная вещь иначе, как для доброй цели, но до того, как я стал настоящим человеком, Дик, я мог до завтрака исколотить трех таких, как вы, чтобы только подогреть свой аппетит.

– Послушайте, – сказал Дик, – вы – старый человек, и я не хочу вас покалечить. Скажите только, где наши деньги, наши, потом и кровью заработанные деньги, и я пальцем до вас не дотронусь.

– Я сам позабочусь о том, чтобы вы не дотронулись до меня, – ответил Билль.

Дик взвыл от злости и бросился на него, но в тот же момент получил такой удар, что полетел через всю комнату и хлопнулся на пол у печки. Такого чисто лошадиного по силе удара Питер еще никогда не видал, и вид у него был очень серьезный и задумчивый, когда он поднимал Дика.

– Ты должен был не упускать из вида его кулак, – сказал он резко Дику.

Глупо было так говорить, видя силу и мастерство старого кочегара, и Дик сказал ему, что с ним сделает, когда покончит с Биллем. Он опять бросился на старика, но ничего не мог поделать, и через три минуты Питер уже укладывал его в постель.

– Теперь твоя очередь померяться с ним, Питер, – сказал Дик. – Отодвинь немного подушку, чтобы я мог лучше видеть…

– Ну, выходи, паренек, – сказал Билль Питеру.

Питер покачал головой.

– Я боюсь повредить вам, Билль, – ответил он мягко. – Возбуждение, как и драка, очень опасны старым людям. Отдайте нам наши деньги и кончим этот разговор.

– Нет, ребята, – сказал тот. – Я взялся хранить их и сохраню. Надеюсь, что когда мы запишемся опять на «Планету», у каждого из вас останется фунтов по двенадцати. Я не собираюсь быть жестоким с вами, но хочу спать, и если мне придется опять встать и одеться, то вы пожалеете, что не умерли до того.

Он лег, и Питер, не обращая внимания на Дика, называвшего его трусом, тоже растянулся на постели и быстро заснул.

Утром они отправились в кофейню, и когда кончили закусывать, Дик, не говоривший до тех пор ни слова, сказал, что ему и Питеру нужны деньги на расходы. Он прибавил, что они хотят кормиться отдельно, так как при виде физиономии Билля у них пропадает всякий аппетит.

– Ладно, – ответил старый кочегар. – Я никому не намерен навязываться, – и, усиленно подумав минуту или две, засунул руку в карман штанов и выдал затем Дику и Питеру по восемнадцать пенсов каждому.

– Это что же? – спросил Дик, уставившись выпученными глазами на деньги, – на коробку спичек?

– Столько вы будете получать каждый день, и этого совершенно достаточно, – ответил Билль. – Девять пенсов – обед, четыре пенса – чай и два пенса – кусок хлеба с сыром на ужин. А если захотите прямо купаться в пиве, то остается еще по три пенса каждому, чтобы это сделать.

Дик хотел ему что-то сказать, но был так взволнован, что не смог. Тогда Питер проглотил что-то, чего чуть не сказал, и очень вежливо попросил Билля дать ему соверен, так как он собирается поехать в Кольчестер к матери и не хочет показываться там с пустыми руками.

– Вы добрый сын, – сказал Билль, – и я бы хотел, чтобы таких было побольше. Я поеду с вами, если вы ничего не имеете против. Мне все равно нечего делать.

Питер ответил, что это очень любезно со стороны Билля, но он предпочитает ехать один, так как его мать стесняется незнакомых.

– Ну, ладно, я отправлюсь с вами на вокзал и возьму вам билет, – сказал Билль.

Тогда Питер не выдержал и стукнул кулаком по столу так, что разбил почти всю стоявшую на нем посуду. Он спросил Билля, не думает ли тот, что он и Дик – маленькие дети, и сказал, что обратится за помощью к первому же полисмену, которого они встретят, если Билль не вернет им сейчас же все их деньги.

– Боюсь, что вы и не собирались ехать к своей матери, Питер, – сказал Билль.

– Послушайте, – закричал Питер, – отдадите вы сейчас нам наши деньги?

– Нет, – ответил тот. – Не дам, если даже вы поползете за мной на коленях.

– Очень хорошо, – сказал Питер, вставая и направляясь к выходу, – в таком случае идемте к полисмену.

– Ничего не имею против, – ответил Билль. – Но у меня есть бумага, подписанная вами, насчет этих денег.

– А хотя бы и пятьдесят таких бумаг, мне наплевать, – сказал Питер.

И они отправились искать полисмена, что было совершенно необыкновенной вещью для Дика и Питера.

– Надеюсь, ради вашей же безопасности, что это не окажется тот самый полисмен, которого вы и Дик поколотили в Оружейном переулке в ночь перед выходом «Планеты» в море прошлый раз, – произнес Билль, цедя слова сквозь зубы.

– Не думаю, – сказал Питер, начиная жалеть, что был слишком болтлив раньше с Биллем.

– Все-таки, если я ему об этом скажу, то думаю, что он быстро найдет того, – ответил Билль. – Вот какой-то показался на углу. Остановить его?

Питер посмотрел на него, затем посмотрел на Дика, и оба направились в противоположную сторону, скрежеща зубами.

Они весь день не отставали от Билля, пытаясь получить у него свои деньги, и проклятия, которыми они его осыпали, изумляли их самих. Ночью они опять перевернули всю комнату вверх дном, разыскивая свои деньги, и снова получили взбучку, когда захотели заставить Билля встать с постели, чтобы ее обыскать.

Они опять завтракали втроем на следующее утро, и Дик попробовал на этот раз подойти к Биллю по-новому. Он говорил с ним совсем по-дружески и выпил три больших стакана чая, чтобы показать, что входит во вкус безалкогольных напитков. Затем, когда Билль дал им по восемнадцать пенсов, Дик ласково улыбнулся и сказал, что ему хочется иметь несколько лишних шиллингов.

– Не тревожьтесь, Билль, – сказал он, – я не собираюсь пьянствовать и не буду пить спиртного, если даже вы сами меня попросите. Я совсем потерял к нему вкус. Я ведь говорил уже вам об этом вчера, правда, Питер?

– Да, да, – сказал Питер. – И я говорил, что у меня пропала охота пить такие вещи.

– Значит, я принес-таки вам пользу, Дик, – сказал Билль, хлопнув его по плечу.

– Да, – ответил Дик сквозь зубы, – и я вам очень благодарен. Я не намерен пьянствовать, но я хотел бы пойти сегодня вечером в мюзик-холл.

– Пойти куда?! – вскричал Билль, сразу выпрямившись с видом пораженного изумлением и глубоко оскорбленного человека.

– В мюзик-холл, – повторил Дик, еле сдерживаясь.

– В мюзик-холл! – медленно произнес Билль. – Да ведь это еще хуже кабака, Дик. Плохой я был бы вам друг, если бы позволил пойти туда. Нет, я не могу даже подумать об этом.

– Да какое вам дело до этого, поганая змея? – заорал тогда Дик, едва не сходя с ума от бешенства. – Почему вы нас не оставите в покое, наконец! Ведь мы же свои деньги собираемся тратить!

Билль попытался его уговаривать, но Дик не хотел и слушать и поднял такой шум, что хозяин выставил его из кофейни. Питер последовал за ним на улицу, и оба были так взволнованы, что потратили все выданные им на целый день деньги в один час, а затем слонялись по улицам, ссорясь из-за того, какую смерть предпочел бы каждый из них Биллю, когда ему придет время умирать.

Они вернулись домой ко времени обеда, но Билля там не было, и так как оба сильно проголодались и еще сильнее хотели выпить, то собрали и снесли к закладчику все свое лишнее платье и белье. Получив достаточную сумму, они специально, чтобы показать свою независимость, отправились в мюзик-холл, а затем истратили все до последнего фартинга на выпивку. Вернувшись ночью домой, они нарочно еще долго сидели на постелях и громко обменивались впечатлениями о весело проведенном времени, чтобы позлить Билля.

В пять часов утра Питер проснулся и с изумлением увидел, что Дик, уже совершенно одетый, тихо и бережно складывает платье Билля. Сначала он подумал, что Дик сошел с ума, видя, как тот заботится об одежде старого кочегара, но прежде чем он успел заговорить, Дик заметил, что он проснулся, быстро подошел к нему и шепнул, чтобы тот оделся быстро и как можно тише. Питер так и сделал и изумился еще больше, увидев, что Дик свернул все платье Билля в большой узел и на цыпочках вышел из комнаты.

– Хочешь спрятать его платье? – спросил он.

– Да, – ответил Дик, спускаясь по лестнице, – у закладчика. Мы заставим старика заплатить за наши сегодняшние развлечения.

Только тогда Питер понял, в чем дело и стал так хохотать, что Дик пригрозил разбить ему голову, если он не успокоится. Но Дик сам начал хохотать, когда они вышли из дому. Пошатавшись по улицам, пока не открылись лавки, они отправились к закладчику и заложили платье Билля за пятнадцать шиллингов.

Для начала они как следует закусили и выпили. После этого, радостно настроившись, они начали весело проводить день. Оба были в самом радужном настроении и больше всего их забавляла мысль о том, что старый Билль лежит в постели, пока они пропивают его платье. Дважды в этот вечер полисмены останавливали Дика за пляску на улице и, когда все деньги были истрачены, Питеру стоило больших трудов затащить Дика домой.

Билль был в постели, когда они вернулись, и встретил их невероятнейшей бранью. Но Дик уселся на кровати и улыбался ему так, как будто тот говорил ему самые ласковые слова.

– Где мое платье? – кричал старик, угрожая им кулаками.

Дик продолжал ему улыбаться, затем закрыл глаза, повалился на постель и заснул.

– Где мое платье? – спросил Билль, повернувшись к Питеру.

– Платье? – переспросил Питер, выпучив глаза.

– Где оно? – продолжал кричать Билль.

Прошло немало времени, прежде чем Питер смог понять, о чем тот говорит, но как только, наконец, понял, сразу бросился на поиски. Хмель действует на людей по-разному, и Питер в пьяном виде делался всегда одним из самых услужливых и обязательных парней на свете. Он провел половину ночи, ползая на коленях по всей комнате и разыскивая по всем углам платье Билля. Четыре или пять раз старый кочегар просыпался в испуге, думая, что произошло землетрясение, и находил под своей кроватью Питера, продолжавшего поиски.

Никто из них не был в особенно приятном настроении, когда они проснулись на следующее утро. Едва Дик успел открыть глаза, как Билль начал спрашивать его, где платье.

– Не морочьте мне голову с вашим платьем, – ответил Дик, – поговорите для разнообразия о чем-нибудь другом.

– Но где же оно? – кричал Билль, усевшись на постели.

Дик зевнул, порылся в кармане куртки, – ни один из них не раздевался на ночь, – затем вытащил залоговую квитанцию и бросил ее на пол. Билль схватил ее и начал в диком бешенстве прямо плясать по комнате.

– Вы заложили мое платье? – заорал он угрожающе, когда перевел, наконец, дух.

– Да, я и Питер, – ответил Дик, поднимаясь и готовясь к драке.

Билль повалился на свою постель в полном отчаянии.

– Что мне теперь делать? – вскрикнул он.

– Если вы будете вести себя подобающим образом, – сказал Дик, – и отдадите нам наши деньги, то мы с Питером пойдем и выкупим ваше платье. После того как позавтракаем, конечно. Торопиться некуда.

– Но у меня нет денег, – ответил Билль, – они все зашиты в подкладку пиджака. У меня здесь только пять шиллингов. Хорошую кашу вы заварили, Дик!

– Ты форменный болван, Дик, вот что ты такое, – сказал тогда Питер.