Текст книги "Под чужим флагом (сборник)"

Автор книги: Уильям Джейкобс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)

Удачное совпадение

Доктор Франк Карсон спал, и в тяжелых, мучительных сновидениях перед ним проносились самые разнообразные прохладительные напитки. Все время ему снилось, что он встает, идет среди ночи в столовую и делает себе какую-то чудесную, шипучую и холодную, как лед, смесь. Но каждый раз сон обрывался, прежде чем он успевал ее выпить.

Вдруг, сильно вздрогнув, он проснулся. Невыносимая жажда все еще его одолевала. Но материалы для утоления ее были рядом, – в соседней комнате. Он чуть не облизнулся, думая о них, сбросил с себя одеяло и, спустив с постели ноги, твердо решил, что он еще спит.

Потому что воздух кругом был отвратительный и страшно тяжелый, а потолок так спустился, что был всего фута на полтора от его головы. Как в полусне, он поднял руку и начал давить и стучать кулаком по потолку, в полном изумлении, которое перешло в настоящее остолбенение, когда с потолка совершенно ясно послышалось увесистое проклятие.

– Очевидно, я еще сплю, – размышлял доктор. – Даже потолок разговаривает.

Он снова постучал, стараясь пристальнее всмотреться в то, что было наверху. Потолок внезапно как-будто раздвинулся, и в тот момент из отверстия или края его свесилось чье-то лицо, обрамленное жесткой седой бородой, и с жестоким ругательством спросило, что ему нужно. Оно спросило также, не хочется ли ему получить хорошую затрещину, и если так, то он выбрал самый правильный и быстрый путь для этого.

– Где я? – воскликнул ошеломленный доктор. – Мэри! Мэри!

Он быстро приподнялся на своей постели и в ту же секунду с силой стукнулся головой о потолок. Затем, раньше, чем негодующий голос с потолка успел привести в исполнение свою угрозу, доктор вскочил с постели и стал на пол, который мгновенно заколебался под его ногами во все стороны.

Специфический удушливый запах темного корабельного помещения заставил его сообразить, что он находится на судне, но его затуманенные мозги решительно не могли дать ему понять, каким образом он сюда попал.

Он с отвращением осмотрел невозможно грязные, рваные лохмотья, которые были на нем вместо обычного чистого белья, а затем стал восстанавливать в памяти происшествия прошлого вечера. Последнее, что он мог вспомнить, были его собственные слова, с которыми он обратился к своему приятелю стряпчему Гарри Томпсону, горячо убеждая его не пить больше, так как иначе ему будет нехорошо.

Все еще не разбираясь, как следует, в своих мыслях, доктор подумал, не здесь ли тоже и Томпсон. И начал нетвердыми шагами обходить кубрик и будить всех спавших там одного за другим, спрашивая каждого, не он ли Гарри Томпсон. Он получил уже целый ряд очень красноречивых отрицательных ответов, когда дошел до какого-то человека, долгое время совсем не отвечавшего.

Доктор сначала его легонько потрогал, затем встряхнул. После этого опять его встряхнул и дал ему несколько сильных, но строго научных шлепков. Тогда только Гарри Томпсон сонным и каким-то полузадушенным голосом произнес:

– Все в порядке, все в порядке.

– Наконец! – облегченно сказал доктор и эгоистично прибавил: – Счастье, что я не один. Гарри! Гарри! Проснитесь!

– Да! да! – пробормотал спящий. – Все в порядке.

Доктор начал трясти его изо всех сил. Это нежное обращение несколько прояснило голову стряпчего, и, полуоткрыв глаза, он стал сердито отбиваться от нарушителя его спокойствия, пока из мрака не послышались злобные голоса, клявшиеся самым ужасным образом убить их обоих, если они не перестанут возиться и шуметь.

– Где мы? – спросил доктор у какого-то глубокого баса, угрожавшего им особенно ожесточенно.

– На бриге «Стелла», конечно, – последовал ответ, – А вы что себе думали, черт вас возьми?

Доктор ухватился за край койки своего друга и попытался начать соображать. Сейчас же, однако, отвратительная тошнота, подступившая ему к горлу, подавила все остальные его чувства. Он торопливо вскарабкался по трапу на палубу и, шатаясь, подбежал к борту.

Он стоял так несколько минут, перегнувшись через борт и подставив свою горевшую, как в лихорадке, голову под холодный, свежий ветер. И ему казалось, что он качается на качелях, когда закрывал глаза, чтобы не видеть мрачного волнующегося моря. Необычайно странно и дико было полное отсутствие земли и твердой почвы, и, со стоном отвернувшись от расстилавшегося перед ним безбрежного водного пространства, он посмотрел вокруг – на вычищенную до блеска палубу, на белоснежные паруса, распущенные на лениво скрипевших реях, и на рулевого, склонившегося над штурвалом и следившего глазами за помощником, который стоял рядом.

Доктор Карсон, чувствуя себя немного лучше, с решительным видом направился на корму. Помощник капитана обернулся и изумленно оглядывал его лохмотья, когда он приближался.

– Виноват… – начал доктор строгим и твердым тоном.

– Какого черта вам тут надо? – прервал его второй помощник. – Кто вам позволил сюда придти?

– Я желаю знать, что это все значит? – уже раздраженно сказал доктор. – Как вы смели нас противозаконно затащить на ваше поганое суденышко в бессознательном состоянии?

– Он сошел с ума! – пробормотал удивленный помощник.

– Это неслыханное преступление! – продолжал доктор. – Доставьте нас сейчас же обратно в Мельбурн.

– Ступайте на бак! – резко сказал помощник. – Немедленно убирайтесь на бак, и ни звука больше.

– Я желаю видеть капитана этого судна! – закричал доктор. – Идите и сейчас же его сюда приведите.

Второй помощник уставился на него широко открытыми глазами, пораженный изумлением до того, что даже потерял на время способность двигаться или говорить. Затем он повернулся к рулевому и вопросительно посмотрел на того, как-будто не веря своим ушам. Рулевой показал пальцем вперед, а у помощника невольно вырвался крик ярости, смешанный с удивлением, когда он взглянул по указанному направлению и увидел другого оборванца, подходившего к нему, пошатываясь.

– Карсон! – слабым голосом произнес новоприбывший и, подойдя ближе к своему другу, крепко уцепился за него с самым жалким видом.

– Я как раз выясняю все это дело, Томпсон! – энергично сказал доктор. – Это мой друг, он стряпчий. Объясните ему, Гарри, что с нами будет, если они не отправят нас сейчас назад.

– Вы, очевидно, не понимаете, мой друг, – обратился к помощнику стряпчий, пытаясь в то же время прикрыть ладонью громадную прореху в своих штанах на правом колене, – в какое опасное положение вы сами себя поставили. У нас нет желания быть слишком суровыми к вам…

– Совершенно нет такого желания, – подтвердил доктор, кивнув головой помощнику.

– Но в то же время, – продолжал м-р Томпсон, – мы не…

Он вдруг оборвал свою речь и, оставив приятеля, поспешно направился нетвердыми шагами к борту. Доктор сочувственно посмотрел ему вслед.

– У него не очень крепкий желудок, – сообщил он конфиденциально второму помощнику.

– Если вы не уберетесь сейчас же на бак, вы оба, – заорал неистовым голосом обретший, наконец, дар слова помощник, – то я разобью ваши проклятые головы.

Доктор надменно посмотрел на помощника некоторое время уничтожающим взглядом и, взяв под руку ослабевшего Томпсона, медленно увел его.

– Как мы попали сюда? – спросил м-р Гарри Томпсон, еле шевеля губами от изнеможения.

Доктор с недоумением покачал головой.

– Каким образом на нас очутились эти ужасные отрепья? – продолжал его друг.

Доктор снова с недоумевающим видом покачал головой.

– Последнее, что я помню, Гарри, – сказал он медленно, – это, как я вас уговаривал больше не пить.

– Я не слышал этого, – сварливо ответил стряпчий. – Вы очень запинались и неясно говорили в прошлый вечер.

– Очевидно, это вам так казалось в вашем состоянии, – возразил тот.

М-р Томпсон выдернул свою руку и, ухватившись за грот-мачту, прижался к ней щекой и закрыл глаза. Он открыл их снова, когда услышал шум голосов, и выпрямился, увидев проходивших мимо второго помощника и какого-то человека с суровым и строгим лицом лет пятидесяти на вид.

– Вы капитан этого судна? – спросил доктор, выступив вперед и став рядом со своим приятелем.

– А как вы смеете меня об этом спрашивать, наглец! – ответил капитан. – Послушайте вы, оба, бросьте со мной эти штуки, потому что они не пройдут. Вы оба пьяны, как ночь.

– Оскорбление и клевета при свидетелях – 1041 статья уголовного кодекса, – слабым голосом сказал стряпчий своему другу.

– Разрешите мне узнать, – произнес доктор, изысканно любезным и вежливым тоном, – что все это значит? Я доктор Франк Карсон из Мельбурна, а этот джентльмен мой друг м-р Томпсон, стряпчий тоже из Мельбурна.

– Что? – заревел громовым голосом капитан с надувшимися от ярости жилами на лбу. – Доктор? Стряпчий? Проклятые мошенники! Да вы нанялись ко мне на судно, как кок и матрос первого класса.

– Это какая-то ошибка, – сказал доктор. – Боюсь, что мне придется вас просить отправиться с нами назад. Надеюсь, что мы недалеко отошли от Мельбурна.

– Уберите этих оборванцев, – хрипло закричал капитан. – Уберите, пока я их не искалечил. Я привлеку к суду негодяя, который доставил мне на судно пару наглых бездельников вместо моряков. Они, мне кажется, просто карманные воры.

– Вы ответите за ваши слова, – крикнул Карсон с пеной у рта от ярости. – Мы принадлежим к уважаемым профессиональным корпорациям и не позволим себя оскорблять всякому грубому моряку…

– Оставьте его! Пусть он говорит! – вмешался м-р Томпсон, быстро оттаскивая своего друга от взбешенного шкипера. – Пусть себе говорит.

– Я вас обоих отправлю в полицию, когда мы приедем в Гонг-Конг, – сказал, несколько успокоившись, капитан. – А пока, если не будете работать, то не будете и получать пищу, – понимаете? Ступайте готовить завтрак, господин доктор. А вы, господин стряпчий, отправляйтесь на бак и попросите юнгу научить вас обязанностям матроса первого класса.

Он повернулся и ушел в свою каюту. И новый кок медленно направился в камбуз, настойчиво подталкиваемый вторым помощником. Новый матрос первого класса таким же нежным образом был отведен на бак.

К счастью для новых моряков погода установилась хорошая, но в камбузе, как жаловался новый кок, было невыносимо жарко. От палубной команды они узнали, что их доставил на корабль с несколькими другими новыми матросами хозяин одного из портовых кабаков, занимавшийся всякими темными делами. Один, более откровенный из их сотоварищей по кубрику сообщил им, что они появились на борту в самом диком и завидном опьянении. И вся команда начала хохотать, когда доктор заявил, что такое состояние было, очевидно, следствием того, что их опоили, подмешав какую-то гадость в напитки.

– Вы говорите, что вы доктор? – спросил его кто-то.

– Да, – со злостью сказал Карсон.

– Какой же вы доктор, коли не можете разобрать, когда вам подмешивают что-нибудь в вино? – спросил тот, и все кругом опять расхохотались.

– Я полагаю, это оттого, что я очень редко пью его, – гордым тоном сказал доктор. – Не могу даже сказать уверенно, знаю ли вообще его вкус. А мой друг, м-р Томпсон, почти настоящий трезвенник.

– Вот это настоящее слово! – одобрительно произнес стряпчий, поднимая глаза от своих штанов, которые он старательно зашивал.

– Можете назвать его чем угодно, хотя бы и боцманом, – вставил другой собеседник, – но от этого он им не сделается. Я могу только сказать, что у меня никогда не было достаточно денег и времени, чтобы нахлестаться до такого состояния, в каком вас обоих привезли к нам на борт.

Если кубрик относился к ним просто с недоверием, то в кают-компании они возбуждали враждебные чувства. Сначала капитан и его помощники почти не обращали на них внимания. Но несчастные приятели, понимая, что их ужасные одеяния и жалкая внешность были против них, старались отыграться, принимая такой изысканный тон и такие безукоризненные манеры, что самый спокойный человек не мог бы вынести этой «гнусной комедии», как говорили в кают-компании. Кок не иначе упоминал о своем друге, как называя его «мистер Томпсон», а палубный матрос настойчиво именовал кока «доктор Карсон».

– Кок! – крикнул однажды раздраженным тоном капитан, после того, как они уже были больше недели в море.

Доктор Карсон, чистивший в эту минуту картофель, медленно вышел из камбуза и направился к шкиперу.

– Вы должны отвечать – «есть, сэр», – когда к вам обращаются, – сурово сказал тот.

Доктор насмешливо улыбнулся.

– Наглая скотина! Если вы будете усмехаться мне в лицо, я разобью вашу башку! – злобно заревел капитан.

– Когда вы вернетесь в Мельбурн, вы вспомните эти слова, – спокойно ответил доктор.

– Вы просто пара карманных воришек, строящих из себя джентльменов, – сказал, сдерживаясь, капитан, и повернулся к старшему помощнику, – м-р Мекензи, на кого похожи, по-вашему, эти оборванцы?

– На карманных воров, – быстро ответил хорошо дисциплинированный помощник.

– Замечательно удобная штука, – язвительно хохоча, сказал капитан, – иметь на борту доктора. В первый раз за всю свою практику я командую судном с корабельным врачом.

М-р Мекензи громко рассмеялся.

– И со стряпчим, – продолжал капитан, угрожающе посмотрев на беспомощного Томпсона, который в это время чистил медные поручни борта. – Он может пригодиться, в случае каких-нибудь недоразумений с фрахтом. Взгляните на него! Настоящий морской законник. Кок! – крикнул он опять Карсону.

– Есть, сэр! – спокойно произнес доктор.

– Ступайте вниз и приберите мою каюту. Да сделать это хорошенько, черт возьми.

Доктор спустился вниз; не говоря ни слова, и принялся за работу горничной. Когда он вновь появился на палубе, лицо его, казалось, было буквально озарено улыбкой счастья, с трудом подавляемой, а одной рукой он осторожно ощупывал карман своих рваных штанов, как – будто там было спрятано какое-то оружие.

В течение трех или четырех следующих дней оба невольных моряка работали, не покладая рук. М-р Томпсон горько жаловался на свою судьбу, но кок загадочно улыбался и пытался его утешать.

– Это не надолго, Гарри, не волнуйтесь и сдержите себя, – говорил он успокоительно.

Тот горько усмехался.

– Я бы мог теперь написать целый трактат по вопросу о сдержанности, – с отчаянием сказал он. – Хотелось бы мне знать, что думают о нас наши бедные жены. Они, должно-быть, уже считают нас мертвыми.

– И выплакали все свои глаза, – добавил задумчиво доктор. – Но они быстро их высушат, когда опять нас увидят, и тотчас же закидают тысячью всяких вопросов. Вы что намерены сказать тогда, Гарри?

– То, что и было на самом деле. Правду, – добродушно ответил стряпчий.

– Я тоже, – сказал его друг. – Но имейте в виду, что нам необходимо будет рассказать абсолютно одно и то же, что бы это ни было. Ни малейшего разногласия не должно быть ни в одной детали… Алло! В чем дело?

– Это капитан… – произнес, еле переводя дыхание, запыхавшийся от быстрого бега юнга. – Скорее… Он приказал привести вас к нему сию минуту… Он умирает…

И он схватил доктора за рукав, но Карсон, сразу приняв самые профессиональные докторские манеры, не позволил себя торопить. Он медленно сошел по трапу в кают-компанию и спокойно посмотрел на встревоженные лица первого и второго помощников.

– Скорее идите прямо к капитану, – сказал ему старший помощник.

– Он желает меня видеть? – еле цедя слова, спросил доктор и, не спеша, направился в каюту шкипера.

Капитан лежал, скорчившись, на своей койке, и лицо его было искривлено от боли.

– Доктор, – простонал он, – скорее дайте мне что-нибудь. Вон там судовая аптечка.

– Вы хотите есть, сэр? – почтительно спросил Карсон.

– Будь она проклята, еда! – воскликнул страдалец. – Мне нужно какое-либо лекарство. Вон аптечка!

Доктор взял ящик с лекарствами и подал его капитану.

– Да мне не нужно все! – чуть не плача, произнес тот. – Дайте мне оттуда что-нибудь, чтобы успокоить страшные рези в животе.

– Виноват! – сказал мягко доктор. – Я только кок!

– Если вы не… пропишете мне сейчас же нужное лекарство, – вскричал капитан, – я велю вас заковать и посажу в трюм.

Доктор покачал головой.

– Я был взят сюда, как кок, – сказал он медленно.

– Дайте мне что-нибудь, ради всего святого, – взмолился униженным тоном капитан. – Я умираю…

Доктор размышлял.

– Если вы сию минуту не приметесь за его лечение, я вам проломлю череп, – убедительно сказал старший помощник.

Доктор презрительно на него посмотрел и повернулся к корчившемуся от боли шкиперу.

– Мой обычный гонорар за визит полугинея! – сказал он мягко. – И пять шиллингов, если пациент является ко мне на дом.

– Я дам полгинеи, – произнес измученный капитан.

Доктор взял его за руку и в то же время без всякого стеснения вынул часы из кармана помощника, чтобы следить за пульсом. Затем посмотрел язык больного и, покачав головой, выбрал из аптечки порошок.

– Он очень горький, но вам придется его осилить, – сказал он. – Где тут ложечка?

Он оглянулся, но капитан уже выхватил из его рук порошок и слизнул его прямо с бумаги, как-будто это было варенье.

– Ради всего святого, не говорите только, что это холера, – воскликнул капитан.

– Я ничего не собираюсь говорить, – невозмутимо произнес доктор. – Где, вы сказали, лежат ваши деньги?

Капитан указал на свои брюки, и м-р Мекензи со злобной яростью вынул оттуда обусловленную монету и вручил ее доктору.

– Опасности никакой нет? – боязливо спросил капитан.

– Опасность всегда может быть, – ответил самым профессиональным своим тоном доктор. – У вас написано завещание?

Тот, побледнев, как полотно, отрицательно качнул головой.

– Может быть, желаете воспользоваться услугами стряпчего? – спросил любезным тоном Карсон.

– Я еще не так плох, – мужественно ответил шкипер.

– Вам придется остаться здесь и присматривать за капитаном, м-р Мекензи, – сказал Карсон, повернувшись к помощнику, – и будьте любезны, не издавайте этих раздирающих звуков своим носом, – они будут совершенно невыносимы для больного.

– Что такое? – переспросил пораженный помощник, не веря своим ушам.

– Да, да, у вас ужасно "неприятная привычка громко тянуть носом, – подтвердил доктор. – Она иногда даже меня самого раздражает. Я давно хотел сказать вам об этом. Здесь ни в каком случае вы не должны этого делать. Когда вам будет невмоготу, выйдите на палубу и там хорошенько прочистите свой нос.

Яростная вспышка негодования со стороны помощника была прервана капитаном.

– Не шумите в моей каюте и не тяните носом, м-р Мекензи! – сказал он строго. – Я болен, и не могу выносить эти ужасные звуки.

Оба помощника удалились в бессильном гневе, и Карсон, оправив постель больного, покинул капитанскую каюту и разыскал своего друга. М-р Мекензи сначала не верил, но, когда он увидел золотую монету, его глаза радостно сверкнули.

– Спрячьте ее подальше, – сказал он боязливо. – Капитан ее отнимет, когда выздоровеет. А это – все, что у нас есть.

– Он не выздоровеет, – уверенно произнес Карсон, – по крайней мере, до тех пор, пока мы не придем в Гонг-Конг, я хочу сказать.

– А что с ним такое? – шепотом спросил Томпсон.

Доктор, избегая его взгляда, сделал озабоченное лицо и покачал головой.

– Может быть, от пищи, – сказал он медленно. – Я не особенно хороший кок, должен признаться. Что-нибудь могло попасть в пищу из ящика с лекарствами. Я нисколько не буду удивлен, если и помощник капитана заболеет.

И, действительно, в этот самый момент в камбуз снова опрометью вбежал юнга, крича, что м-р Мекензи лежит на своей койке в судорогах и ругается самым страшным образом. Едва юнга успел договорить, как на палубе появился второй помощник и, посмотрев по направлению к камбузу, громко позвал кока.

– Вас зовут, Франк! – сказал стряпчий.

– Я пойду, когда он скажет мне «доктор», – твердо ответил тот.

– Кок! – закричал во весь голос помощник. – Кок! Кок! – взревел он уже совершенно неистово и бегом направился к камбузу. Лицо его покраснело от гнева. – Вы разве не слышите, что я вас зову? – спросил он в бешенстве, сжимая кулаки.

– Я уже переведен на высшую должность, – непринужденно любезным тоном сказал Карсон. – Я теперь – корабельный врач.

– Идите сейчас же вниз, или я вас потащу туда за шиворот, – закричал тот.

– У вас не хватит сил для этого, маленький человечек, – ответил доктор, снисходительно улыбаясь. – Ну, ладно, ладно! Идите вперед и показывайте дорогу, мы посмотрим, что там можно сделать.

Он последовал вниз за онемевшим от такой дерзости помощником и нашел м-ра Мекензи в таком диком припадке ярости, что даже второй помощник запротестовал, слыша его неимоверную ругань.

– Вы хотите, чтобы я взял на себя ваше лечение? – осведомился самым любезным тоном доктор.

М-р Мекензи ответил утвердительно в семи длинных, оскорбительных и совершенно невозможных для передачи выражениях.

– Мой гонорар – полгинеи, – мягко сказал доктор. – Нуждающихся, которые не в состоянии платить столько, помощников и тому подобных, я иногда лечу и за меньшую сумму.

– Я лучше умру, – прорычал м-р Мекензи. Он был так скуп, что ему, казалось, легче было расстаться с жизнью, чем с деньгами. – Вы ни пенни с меня не получите.

– Прекрасно! – ответил доктор и встал, направляясь к двери.

– Притащите его назад, Роджерс! – завопил м-р Мекензи. – Не давайте ему уйти.

Но второй помощник с выражением ужаса в глазах согнулся на табуретке и крепко ухватился обеими руками за край стола.

– Ну, ну. Что с вами? – одобрительно произнес доктор. – Вам не следует болеть, Роджерс. Я хотел, чтобы вы ухаживали за этими двумя.

Тот медленно поднялся и посмотрел на него тусклыми глазами.

– Скажите третьему помощнику, – проговорил с усилием Роджерс, – чтобы он взял на себя управление судном. А если он еще будет ухаживать за нами, то работы ему хватит.

Доктор послал юнгу сообщить третьему помощнику о возложенной на него ответственности, и затем стоял, наблюдая невероятные телодвижения метавшегося от боли м-ра Мекензи.

– Сколько… вы… сказали? – со свистом вырвалось изо рта больного.

– С нуждающихся, – повторил доктор, смакуя свои слова, – я беру пять шиллингов за визит, с бедняков – полкроны.

– Я дам полкроны, – с тяжелым вздохом произнес старший помощник.

– М-р Мекензи, – донесся слабый голос из капитанской каюты.

– Есть сэр! – простонал измученный болью помощник.

– Не отвечайте мне таким воем, сэр, – резко сказал капитан. – Будьте любезны помнить, что я болен и не могу вынести этого шума.

– Я… я тоже… болен… – еле переводя дыхание, ответил тот.

– Вы больны? Ерунда! – строго сказал капитан. – Мы не можем оба быть больными. Кто будет смотреть за судном?

Ответа не последовало, но из другой каюты посещался голос м-ра Роджерса, дико взывавшего о медицинской помощи и предлагавшего самые невероятные суммы вознаграждения за нее.

Доктор переходил из каюты в каюту и, собрав сначала свой гонорар, раздал страдальцам соответствующие лекарства. Затем, по должности кока, отправился в камбуз и приготовил какую-то безвкусную кашицу, которую заставил их съесть.

Благодаря его искусству, больные избавились от резких припадков боли, но зато почувствовали такую слабость, что еле могли поднимать свои головы с подушек, и их состояние вызывало мучительную зависть третьего помощника, невыразимо жаждавшего избавиться от взваленной на него ответственности.

Капитан, напуганный своей ужасной слабостью и возникшей тогда у него мыслью о возможной смерти, послал за м-ром Томпсоном, и после краткого, цветистого сравнения стряпчих с акулами, заплатил гинею и составил завещание. Его примеру последовал и м-р Мекензи, но по более низкой оценке. Однако, м-р Роджерс, которому доктор, в интересах своего друга, предложил сделать то же самое, отрицательно покачал головой и поблагодарил небо за отсутствие имущества.

Все трое медленно, но постепенно поправлялись, по мере того, как судно приближалось к Гонг-Конгу. Только у м-ра Мекензи временно возобновились прискорбные припадки, после того, как он однажды зловеще намекнул, что отнимет свои деньги, как только выздоровеет. Он все еще был в постели, когда «Стелла» бросила якорь в гавани Гонг-Конга. Но капитан и второй помощник уже могли подняться наверх и, сидя в креслах на палубе, обменяться взаимными поздравлениями с выздоровлением.

– Вы уверены, коллега, что это не была холера? – спросил взошедший на борт карантинный врач.

– Абсолютно, – ответил доктор Карсон.

– Какое счастье для заболевших, что вы были на судне как раз в этот рейс, – сказал карантинный врач. – Замечательно удачное для них совпадение!

Доктор поклонился.

– Ужасно странно, все-таки, что заболело подряд три человека, – произнес тот. – Похоже как-будто на заразу, не правда ли?

– О, нет, не думаю, – сказал Карсон, быстро, быстро приняв предложение съехать на берег в карантинной шлюпке и переодеться на берегу в более приличную одежду. – Мне кажется, я знаю, что именно это было.

Капитан «Стеллы» насторожил уши, а второй помощник рванулся вперед с раскрытым ртом. Доктор Карсон, в сопровождении карантинного врача и стряпчего, направился к шлюпке.

– Что это было? – вопросительно крикнул ему вслед капитан.

– Я думаю, что вы съели что-то, сильно расстроившее ваш желудок, – ответил тот, выразительно усмехнувшись. – Прощайте, капитан!

Шкипер «Стеллы» ничего не ответил, но, с усилием поднявшись с кресла, добрался, еле передвигая ноги, до борта и погрозил кулаком по направлению к отвалившей уже от корабля шлюпке. Доктор Карсон послал ему в ответ воздушный поцелуй.