Текст книги "Тайна исхода"

Автор книги: Уилл Адамс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 26 страниц)

III

Нокс начал набирать на клавиатуре электронный адрес журнала раскопок Гейл, чувствуя легкое, но явно не случайное волнение. Он время от времени посещал этот сайт, желая знать, чем именно она сейчас занимается. Как ни странно, но это его почему-то успокаивало. А после всего пережитого утром он нуждался в этом как никогда.

На сайте появилась новая фотография размером с ноготь большого пальца. Гейл стояла возле своей комнаты в окружении двух сотрудников Фатимы и улыбалась на ярком солнце. Было видно, что они друзья и у нее хорошее настроение. Он подвел к фотографии курсор и кликнул, чтобы увеличить изображение. Пока программа загружалась, он зашел в свой почтовый ящик, чтобы еще раз посмотреть ее письмо.

Я тоже соскучилась.

Слово «тоже» особенно его интриговало. Конечно, он сам написал, что соскучился, первым. Это верно. Но его самого удивляло, что он так поступил. С тех пор как они стали партнерами, он всячески старался, чтобы его личное отношение никак не влияло на их профессиональное общение. В конце концов, отец Гейл был его наставником. А после его смерти Нокс оказался в странном положении. Он чувствовал за нее ответственность, будто был in loco parentis. [70]70
  Вместо родителей, в качестве родителей (лат.).


[Закрыть]

Движение ее волос при повороте головы. Прикосновение пальцев при переходе через улицу. В этом не имелось ничего общего с in loco parentis.

Наконец на экране появилась увеличенная фотография. Он начал ее разглядывать и вдруг заметил отражение человека в мотоциклетном шлеме за своей спиной. Но заметил слишком поздно: человек обхватил его сзади, прижимая руки по бокам будто смирительной рубашкой. Нокс пятками, локтями и затылком попытался нанести нападавшему удар и освободиться, но тот был слишком силен. Он вытащил Нокса через раскрытую дверь на балкон, оторвал от пола и швырнул через перила вниз.

ГЛАВА 22

I

Нокс, вылетая с балкона, успел инстинктивно уцепиться за запястье нападавшего и отчаянно пытался спасти свою жизнь, понимая, что отпустить руку означает неминуемую смерть. Его движение изменило траекторию полета, и он с размаху врезался всем телом в бетонную стену балкона как ядро для разрушения зданий. От удара у него сбило дыхание, мышцы ослабли, и рука разжалась. Левое колено от удара подогнулось, и он снова полетел вниз, уже головой вперед. Каким-то чудом Ноксу удалось зацепиться за чугунную стойку балкона внизу и неимоверным усилием удержаться, сдирая кожу на ладонях грубой ржавчиной. Его тело по инерции совершило кувырок, и, разжав руки, он рухнул на бетонный пол балкона внизу. От падения он на мгновение потерял сознание, но тут же очнулся, чувствуя, как от напряжения и ударов ноет все его тело, и не веря, что остался жив.

Ему удалось подняться и, хромая, добраться до края балкона. Он посмотрел наверх и успел заметить что-то знакомое в лице нападавшего, перегнувшегося через перила и, подняв козырек шлема, смотревшего вниз. Но это мгновение было слишком коротким: нападавший, увидев Нокса, тут же отпрянул назад, так и не дав ему возможности узнать себя.

Нокс огляделся. Вход с балкона в квартиру закрывали стальные решетчатые ставни. Он попытался их поднять, просунув снизу пальцы, но не смог стронуть с места. Нокс постучал по ставням в надежде привлечь внимание, но никто так и не появился. Он перегнулся через перила и посмотрел вниз. Парковка была пустынной. Он уже собирался позвать на помощь, но в последний момент остановился. Даже если ему удастся кого-нибудь окликнуть, то наверняка сразу вызовут полицию, а объясняться с ней сейчас никак не входило в его планы – во всяком случае, пока над ним по-прежнему висело обвинение в убийстве Омара. А это означало, что ему придется остаться на балконе, а незнакомец в шлеме будет и дальше пытаться разделаться с ним.

II

В больнице узнать ничего не удалось, и Огюстэн отправился в ВСДД. Там царила атмосфера скорби, которую нарушали только передававшиеся шепотом слухи. Омар, без сомнения, относился к тем людям, которых начинают по-настоящему ценить только после их смерти. Заместитель Омара Мансур встретил его в своем тесном кабинете.

– Ужасное событие! – уныло сказал он, печально качая головой. – Не могу поверить, что Нокс имеет к этому отношение.

– Он и не имеет.

– Но полиция считает, что он причастен.

– Полиция! – отозвался Огюстэн с насмешкой. – Что они могут знать?

Мансур внимательно на него взглянул.

– Тебе что-то известно?

– Нет.

– Ты знаешь, что можешь мне доверять.

– Знаю, – согласился Огюстэн. Он убрал со стула пачку отчетов и сел. – Но что я могу сказать? Я даже не знаю, что случилось. В больнице все как в рот воды набрали!

– Тебе надо поговорить с полицейским, – предложил Мансур. – Он наверняка еще где-то в больнице. Я обещал поехать с ним в Борг-эль-Араб.

– Борг-эль-Араб? – нахмурился Огюстэн. – Они там разбились?

– Да.

– А что, черт возьми, им там понадобилось?

– Похоже, они посещали какие-то тренировочные раскопки.

– Раскопки? В Борге?

Мансур кивнул.

– Здесь про них тоже никто ничего не знает. Наверное, разрешение получено в Каире. – Он подошел к шкафу и передвинул коробку с оборудованием для аэрофотосъемки, чтобы открыть ящик.

– Самолет с дистанционным управлением, – пробормотал Огюстэн, не в силах скрыть удивления. – Откуда, черт возьми, у вас появились на это деньги?

– Его одолжил Руди, – ответил Мансур. – Ему так проще, чем каждый сезон возить его туда и обратно из Германии. – Он протянул Огюстэну листок с загнутыми уголками. Надпись выглядела настолько неразборчивой, что ему пришлось подойти к окну, чтобы разобрать. Мортимер Гриффин. Преподобный Эрнст Петерсон. Техасское общество библейских археологов. Адрес в Борг-эль-Араб. И это все. Но наверняка это имело отношение к фотографиям, сделанным Ноксом. – Я был бы не прочь сам взглянуть на это место, – пробормотал он.

– Думаю, что это возможно, – сказал Мансур. – Ты же видел, что здесь творится. Сегодня мне лучше побыть с остальными. Что, если я спрошу полицейского, не смог бы ты заменить в поездке меня?

– Отлично, – кивнул Огюстэн. – Замечательная мысль.

III

Петерсон поспешно вернулся в квартиру с балкона, пораженный, что Ноксу опять удалось избежать правосудия. Сегодня дьявол явно работал сверхурочно. Ноутбук по-прежнему стоял открытым на кухонном столе, напомнив Петерсону о необходимости срочно уничтожить все следы фотографий Нокса, сделанных на раскопках.

В компьютере были открыты два окна: в одном фотография молодой темноволосой женщины с двумя египтянами в галабайях, а во втором – письмо от некоей Гейл Боннар, возможно, той самой женщины на фото. Он быстро пробежал его, сразу поняв, что у нее тоже имелся комплект снимков Нокса. Он сел за компьютер и быстро напечатал ответ.

Дорогая Гейл, спасибо за снимки. Они потрясающи. Еще одно. Уничтожь все копии и присланный мной оригинал. Я позже перезвоню и объясню, в чем дело. Сейчас не могу. Пожалуйста, сделай это. Уничтожь все как можно быстрее. Даже до нашего разговора. Поверь, это очень, очень важно!

С любовью, Дэниел

Спонтанное решение, но должно сработать. Он отправил письмо, а затем стер из компьютера всю переписку и присланные приложения. Он не был специалистом по компьютерам, но слышал рассказы о том, как содомиты и другие извращенцы были пойманы благодаря картинкам в их компьютерах, которые удалось извлечь даже после того, как те считали их стертыми из памяти. Он не мог позволить себе рисковать и, отсоединив все провода, прихватил ноутбук с собой.

ГЛАВА 23

I

Капитан Халед Осман стоял на восточном берегу Нила и провожал взглядом паром, увозивший «лендровер» и команду телевизионщиков.

– Мне не нравится это, сэр, – сказал Нассер. – Люди подбираются все ближе. Нам нужно закрыть это место. Мы всегда сможем вернуться, когда все успокоится.

Халед и сам пришел к такому же выводу. После обнаружения тела девчонки обстановка все время накалялась. Он повернулся к Нассеру:

– У вас с Фейсалом есть все, что нужно. Так?

– Все уже на месте, сэр, – подтвердил Нассер. – Дайте нам пару часов, и никто никогда не узнает, что здесь произошло.

Паром добрался до другого берега. Теперь «лендровер» казался точкой, двигавшейся вверх по холму в сторону главной дороги и наконец скрывшейся за деревьями.

– Ну что же, – сказал Халед, – тогда сделаем это сегодня же ночью.

II

Нокс все еще пытался открыть стальные жалюзи на балконе, когда услышал, как хлопнула входная дверь в подъезд. Он перегнулся через перила и увидел нападавшего, все еще в мотоциклетном шлеме и с ноутбуком под мышкой, который направился к голубому внедорожнику, стоявшему слишком далеко, чтобы разобрать номер. Тот сел в машину и снял шлем только внутри, так и не позволив Ноксу увидеть свое лицо. После чего уехал.

Нокс вновь занялся стальными ставнями, но все усилия поднять их оказались напрасными. Похоже, придется дожидаться на балконе возвращения хозяев. И кто мог знать, как они отреагируют? Почти наверняка сразу вызовут полицию. Он перегнулся через перила и посмотрел на балкон внизу. Ставни на нем были подняты, а стеклянная дверь в квартиру открыта. Он крикнул, надеясь, что его там услышат, но никто не ответил. Он крикнул еще громче. По-прежнему никакой реакции. Нокс принялся размышлять. Спуститься на нижний балкон будет непросто, но он был уверен, что сможет это сделать. В любом случае это лучше, чем просто ждать.

Он перелез через поручень и, повернувшись лицом к дому, просунул ступни между металлическими стойками заграждения. Легкий ветерок уже не казался таким ласковым, когда между ним и бетонной площадкой внизу не чувствовалось никакой преграды. Крепко уцепившись ладонями за стойки, он глубоко вдохнул и начал сползать вниз на руках. Его ноги болтались в воздухе, пытаясь найти опору, и он чувствовал, как грубый бетон царапает сначала живот, а потом грудь. Он постарался замедлить движение, но уставшие мышцы не выдержали напряжения, и он соскользнул вниз, больно ударившись подбородком о бетонный пол. Теперь он висел на одних руках, из последних сил держась за самое основание стоек.

В этот самый момент на балкон вышла грузная пожилая женщина с седыми волосами. Увидев висящего Нокса, она выпустила из рук корзину с бельем и пронзительно закричала.

III

Гейл видела, как лицо Стаффорда заливает краска гнева, а кулаки сжимаются так, что побелели костяшки. Она машинально отодвинулась от него, насколько позволял пристегнутый ремень безопасности, будто от пехотной мины, которая вот-вот взорвется. Однако свое бешенство он начал выражать спокойнее, чем она ожидала.

– Поздравляю, – сказал он, повернувшись к Лили.

– Простите?

– С тем, что ты сорвала съемку. Поздравляю.

– Я не думаю, что…

– И что теперь прикажешь делать? Ну же, я жду!

– Все не так плохо, как… – забормотала Гейл.

– Я ваше мнение спрашивал?

– Нет.

– Тогда не лезьте! – Он опять повернулся к Лили: – Ну? Я жду предложений!

– Мы поедем в Асьют, – ответила Лили. – Там в гостинице я сяду на телефон и все улажу. Завтра мы вернемся и…

– У нас завтра другая съемка! – закричал Стаффорд, не в силах больше сдерживаться. – А потом мы должны улетать! У меня, знаешь ли, есть обязательства! Меня ждут в Америке. Ты хочешь отменить мои выступления на утренних шоу из-за своей халатности?

– У меня имелись все разрешения, – сказала Лили, оправдываясь. – Все было в порядке.

– Но ты не договорилась на месте, не так ли? Это – первое правило работы за пределами США. Договариваться на месте!

– Я так и хотела сделать. Но вы отказались оплачивать мой билет.

– Теперь выходит, что это – моя вина? Господи! Я не верю своим ушам!

– Я не это хотела сказать.

– Ты должна решать возникающие проблемы. Это – твоя работа. Именно это! Для этого я тебя и нанял!

– А почему не снять закат здесь, на западном берегу? – поинтересовалась Гейл. – Закат есть закат.

– Но не в Амарне. Не в царском вади. Если, конечно, вы не предлагаете мне вешать лапшу на уши своим зрителям. Вы это предлагаете?

– Не разговаривайте со мной таким тоном.

– Таким тоном! – передразнил Стаффорд. – Да за кого вы себя принимаете?

– За человека, сидящего за рулем этой машины, – ответила Гейл. – И если вы не хотите дальше идти пешком…

– Это катастрофа! – пробормотал Стаффорд. – Просто катастрофа! – Он опять повернулся к Лили: – Как я мог нанять тебя? О чем я только думал?

– Хватит! – сказала Гейл.

– Я всем о тебе расскажу, будь уверена. И сделаю так, что ты больше никогда не будешь работать на телевидении.

– Все! – Гейл затормозила, остановилась на обочине, вынула ключ зажигания и вышла из машины. Сзади хлопнула дверца, и, обернувшись, она увидела, как ее догоняет Лили, вытирая мокрые глаза тыльной стороной ладони. – Как ты можешь все это терпеть? – спросила Гейл.

– Это моя работа.

– И она того стоит?

– Да, – ответила Лили. – А разве твоя – нет?

Гейл вздохнула. Это была правда. В свое время ей самой приходилось со многим мириться.

– Как я могу помочь? – спросила она.

– Ты не можешь кому-нибудь позвонить? Например, Фатиме?

– Она в больнице.

– Но должен же быть хоть кто-нибудь. Ну пожалуйста!

Гейл перевела взгляд с Лили на Стаффорда, который смотрел на них, облокотившись на машину. Она знала, что именно так поступают люди, подобные ему. Они превращают жизнь окружающих в кошмар, пока не добиваются своего. Ей претило делать для него хоть что-нибудь, чтобы помочь решить проблему, созданную его же руками.

– У тебя все еще есть все разрешения на съемку, верно? Я имею в виду, что он порвал только разрешение на Царскую усыпальницу, так?

– Да. А что?

– Думаю, что мы можем попробовать один вариант.

– Какой?

– Он очень рискованный, – сказала Гейл, уже жалея, что вызвалась помочь.

– Ну пожалуйста, Гейл. Умоляю! Он и правда может разрушить мою карьеру. Он не шутит. И обязательно сделает, хотя бы в отместку. Ты же сама видишь, какой он.

Гейл вздохнула.

– Ладно. Здесь на Ниле паромные переправы для машин каждые несколько километров. У каждого городка – своя. Тут есть еще одна немного южнее. Я ею пользовалась, когда эта находилась на ремонте. Там нет никакой полиции.

– Другая переправа? – Она повернулась к Стаффорду, прежде чем Гейл смогла остановить ее. – Похоже, есть еще одна переправа к югу отсюда!

– И что из этого, если…

– У вас есть разрешение снимать южные гробницы, – вздохнула Гейл. – Там похоронены многие знатные люди эпохи Эхнатона.

– Я в курсе, что такое южные гробницы и кто там похоронен. Спасибо. Только снимать мне их нет никакой надобности.

– Дело в том, что они расположены в южной части Амарны.

– И что из того?

– Если мы переправимся через Нил южнее на другом пароме, мы можем туда добраться незамеченными. А даже если нас остановят, то у вас есть разрешение на съемку.

– У вас с головой все в порядке? Мне не нужно снимать эти чертовы южные захоронения. Мне нужна Царская усыпальница!

– Да, – ответила Гейл. – Но когда мы там окажемся, то теоретически возможно перебраться через холмы к Царской усыпальнице. Это недалеко.

– Теоретически возможно? – насмешливо переспросил Стаффорд. – И какой в этом смысл, если никто из нас не знает дороги?

Гейл помедлила. Она понимала, что нельзя позволить враждебности, которую вызывал в ней этот человек, совершить безрассудный поступок. И несмотря на это, сказала:

– Я знаю.

ГЛАВА 24

I

Женщина перестала кричать и бегом вернулась в квартиру. Однако передышка длилась недолго. Женщина вернулась с кухонным ножом и начала яростно размахивать им, пытаясь попасть ему в лодыжки. Он попробовал подтянуться и забраться на старый балкон, но сил в руках уже не осталось. Ему оставалось только раскачиваться и, дождавшись нужного момента, отпустить руки и упасть на балкон, приземлившись на валявшееся белье. Он едва увернулся от удара ножом в спину, почувствовав через одежду острый укол. Он перевернулся и покорно поднял руки в знак того, что сдается, но это не возымело никакого воздействия. Тогда он вскочил на ноги и опрометью бросился через квартиру к входной двери.

Бежать по лестнице он не мог из-за больной лодыжки. Он вызвал лифт и слышал, как женщина звонит в полицию и истерично умоляет немедленно приехать. Кабели лифта жалобно скрипели. Женщина подошла к входной двери и снова начала на него кричать, призывая соседей прийти на помощь. Сверху и снизу начали открываться двери, на лестничной площадке появлялись жильцы и заглядывали через перила. Наконец лифт приехал, и, очутившись в кабине, Нокс нажал на первый этаж. Он, хромая, выбежал из подъезда – лодыжка пульсировала болью, а в колене что-то зловеще похрустывало. Оказавшись на главной дороге, он махнул рукой и остановил проезжавший автобус, не обращая внимания, куда он едет и что в нем уже находилось полно народу. Женщина в цветастом головном платке и темных очках насмешливо посмотрела на него, когда навстречу промчалась полицейская машина с включенной сиреной. Нокс опустил глаза, понимая, что его странный вид не может не бросаться в глаза.

Он вышел у садов Шалаллат, доковылял до Латинского кладбища и толкнул тяжелую деревянную дверь. За исключением старого смотрителя, склонившегося над метлой, там никого не было. Многие гробницы имели надстройки, напоминавшие съежившиеся мраморные храмы. Нокс выбрал гробницу, располагавшуюся в стороне, и устроился в ее тени, облокотившись на стену. Он закрыл глаза и постарался расслабиться, давая передышку утомленному телу и ноющим ранам.

II

Музей греко-римских древностей представляет собой три обветшалых длинных зала с высокими потолками и плохим освещением. Сотрудница музея удивленно подняла бровь, когда Нагиб поставил на стекло витрины маленькую статуэтку, которую нашли у погибшей девочки.

– Можно? – спросила она.

– Для этого я ее и принес, – ответил Нагиб, наблюдая, как она ее берет и разглядывает. – Итак? – спросил он.

– Что вы хотите узнать?

– Что это такое? И сколько может стоить?

– Это – статуэтка Эхнатона амарнского стиля из розового известняка. Что до цены… – Она с сожалением покачала головой. – Боюсь, что не очень много.

– Не очень много?

– Это – подделка. Одна из тысяч.

– Но она выглядит старой.

– Она и есть старая. Многие подделки были изготовлены шестьдесят, семьдесят лет назад. Тогда возник большой спрос на амарнские древности. Но подделка так и остается подделкой.

– А как вы можете быть уверенной?

– Потому что все настоящие были найдены десятилетия назад.

В зале появилась группа школьников, кричащих и ликующих, что удалось вырваться из школьного плена. Нагиб дождался, пока их не уведут смущенные таким поведением учительницы, и задал следующий вопрос:

– Значит, настоящие тоже существуют?

– В музеях – да.

– А вы всегда можете их отличить? Я имею в виду, просто разглядывая?

– Нет, – признала она.

– Значит, можно допустить, что какая-то затерялась? Скажем, ее засыпали песком или нашли в какой-то неизвестной гробнице?

– Убедить в этом покупателя будет совсем не просто.

– У меня нет покупателя, – коротко отозвался Нагиб. – Но у меня есть труп девочки, которая могла быть из-за этого убита. Теперь скажите: сколько эта вещь может стоить, если она настоящая?

Хранительница посмотрела на статуэтку с немного большим уважением.

– Трудно сказать. Подлинные амарнские артефакты не часто появляются на рынке.

– Пожалуйста. Хотя бы приблизительно. В американских долларах. Сто? Тысяча? Десять тысяч?

– О-о, больше. Гораздо больше.

– Больше? – переспросил Нагиб, с трудом проглатывая слюну.

– Это будет не просто статуэтка, – пояснила женщина. – Это будет история. Амарнская история. Люди заплатят столько, сколько потребуется. Но сначала надо будет доказать ее подлинность.

– А как это сделать? Существуют исследования?

– Конечно. Хроматография, спектральный анализ. Но ничего из этого так и не будет окончательным подтверждением. На каждого эксперта, утверждающего одно, всегда найдется другой, утверждающий обратное. Единственным неоспоримым аргументом является определение происхождения.

– Происхождения?

– Найдите эту неоткрытую гробницу. Тогда вам поверят.

Нагиб хмыкнул.

– И где мне ее искать?

– Разумеется, в Амарне. Лично я бы проверила высохшие русла, ведущие в Восточную пустыню. Там было найдено множество древностей. После бурь. Они перемещают там почву, как миллионы мотыг. Бывают случаи, когда бури вскрывают запечатанный вход в захоронение, и его содержимое вымывается и переносится потоком по руслу в пустыню.

– Ливневый паводок, – произнес ошеломленный Нагиб.

– Именно так, – улыбнулась хранительница. – Ливневый паводок.