Текст книги "Последний из Истинных"

Автор книги: Угрюм Волков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 24 страниц)

тебя.

– Наша миссия – уничтожить Телькуньяром и Светоносный Отец поможет нам

перейти Границу, – торжественно произнес император.

– Война длится вечно, – устало произнес Чу, глядя на Доннику, как на больного.

Почему ты думаешь, что что-то может измениться?

– Нам будет знак, – понизив голос Су, склонился к уху наставника. – С темной

стороны. Но если даже я ошибаюсь и атаки не ослабнут, а плащ окажется просто

одеждой…, – император вновь выпрямился, – то все равно, предотвращение

внутренней войны – благое дело, которое обеспечит необходимый для Границы,

внутренний баланс сил.

– Что ж. Возможно, ты прав…, – задумчиво протянул наставник.

– Значит ты согласен? – с нескрываемым удивлением произнес Донника, до

последнего момента, будучи уверенным, что, Чу откажется подчиниться.

– Да. Интуиты по всей Арике получат приказ выполнить это твое пожелание,

но…

– Но?

– Смерти людей, играющих ключевые позиции в жизни Арики, начнутся только

после устранения императора.

– Хорошо, – Су заметно расслабился, обдумывая, как теперь, в связи с

согласием Чу, изменить задание, данное Ша-то. Он допустил ошибку, заранее

посчитав, что на скале его ожидает неудача, и активизировав сумасшедшего

учителя. Допускать потери среди неожиданных союзников, сейчас, было бы

пагубной ошибкой. Значит, теперь предстояло либо найти учителя и натравить

его убийц лишь на Лиурая с Тумаком, либо искать для выполнения этой миссии,

кого-то другого. Кроме, того, весть о достигнутом соглашении Донники с, Чу,

явно не обрадует Ша-то, который на деле неуправляем и неизвестно как

отреагирует. Таким образом, решение напрашивалось лишь одно, и воистину

было достойным будущего императора Ковчега: – Су объявит о предстоящем

визите в Арику и « Литья», начнут действовать. Дукр погибнет, и целители

начнут убивать остальных. Уничтоженный при этом «Листьями», десяток-

другой интуитов, можно будет списать на утечку информации и сопротивление

Арикийцев. В конце концов, можно будет сдать Ша-То, Чу, заявив, что это

выношенная им месть лично наставнику. Если же учитель успеет сам убрать

старого, Чу, то это тоже будет на руку Доннике, и он сможет подмять под себя

всю Церковь Целителей, а быть может даже и таинственный Орден Святых

Целителей, с которым больше общались храмовники Светоносного в Арике,

нежели император их родины или даже наставник со скалы.

– Хорошо, – повторил Су, улыбаясь. Ему показалось, что он думал целую

вечность, на деле же, Чу даже, не обратил внимание на мимолетную заминку. – Я

так рад, что получил от тебя поддержку, на которую, если честно, не рассчитывал.

Кстати, а почему ты готов подчиниться в этот раз? – вопрос был задан неожиданно,

как бы между прочим, но взгляд, который Донника бросил на Тяня, говорил, о том,

что отпускать ситуацию, ещё рано. Угрюмый десятник, похоже, не умел

расслабляться, вовсе, как и его взведенный арбалет.

– А кто говорит о подчинении? – Чу бросил равнодушный взгляд, на

скрипнувшего зубами от злости Доннику. –Это союз, у которого будут условия. Готов

ли император их услышать?

– Ну, наконец-то честный разговор, – Су погасил вспышку гнева и мысленно

поставил на Ша-То, в предстоящей схватке между ним и наставником.

– Целители останутся свободными и получат право свободно практиковать

магию, – Чу остановился, что-бы посмотреть на реакцию Су.

– Противниками этого и сейчас является лишь Святая Церковь, – Донника

пожал плечами. –Что, же касается разрешения от императора Ковчега, то оно будет

получено. Даю слово.

– Второе,-наставник согнул заскорузлый палец на правой руке, – интуиты

оставят за собой право на особые отношения с Темными созданиями.

– Что это значит? – глухо прорычал Донника, мгновенно закипая.

– Лишь то, что они получат право на изучение попавших к ним в руки пленников

с Телькуньярома, а не будут обязаны немедленно их уничтожать. Это необходимо,

для успешного противодействия их магии, – увещевающим тоном, добавил

наставник, видя, что Донника колеблется.

– Хорошо, – обреченно кивнул правитель. –Что-то ещё?

– Совсем немногое, мой император, – ЧУ почтительно поклонился и отступил

на шаг. – Все артефакты, добытые во время военных действий и вообще все то, что

связано с проявлением магической силы, должно переправляться сюда, на скалу Цо.

Включая ваш чудо-плащ. Конечно, после того, как он выполнит свое

предназначение.

– Ты…, – Донника проглотил остаток фразы, что-бы остановить стремительное

движение Тяня, который по гневному движению императора уже приготовился

нажать на спуск. – Так, вот значит каковы, аскеты, – приглушенно продолжил Су,

глядя на макушку, склонившегося в поклоне, наставника. – Аскетизм во всем, кроме

силы! Жажда обладания всеми тайнами божественной мощи! Вера, как средство!

Теперь понятно, почему Святая Церковь не любит вас… Я тебе отвечу так: – Су

внезапно склонился ниже, чем, Чу, поднырнув под него и вывернув шею так, чтобы

встретиться глазами с ним глазами, – я даю тебе слово, что ты получишь просимое,

но только в том случае, если Отец мой, даст на то волю свою. Теперь, либо

соглашайся, либо умри, – вывернутые глаза Донники застыли льдинами и, Чу вдруг

понял, что это действительно последнее предложение.

– А я и не имел в виду ничего другого, – шепотом произнес он, по-прежнему,

глядя сверху вниз, на Су, изогнутого в неестественной позе.

– Я, рад, что мы договорились, – Донника, словно змея, выскользнул, занимая

вертикальное положение. – Рассылай приказ своим птенцам и пусть они действуют,

сразу, после того, как Лиурай умрет. И, поверь, – Донника, кивком показал охране,

что они уходят, – поверь мне на слово, Чу, – в этот раз не стоит унижать меня

обманом или отказом от своих слов. За Мной сам Светоносный, – Донника яростно

полыхнул глазами и, резко повернувшись, пошел прочь. Тянь, молнией, занял место

в авангарде охраны, кольцом, окружившей Су, покидающего «Клочок Неба»…

Из всех жаждущих нанести визит Первому Советнику Тумаку в его имении,

самый реальный шанс получить доступ к телу имел его лучший друг Руо, недавно

распрощавшийся с гостеприимным правителем Иутая. Дилемма по сбережению

магической силой им была решена, и он пребывал в превосходном настроении.

Мало того, он отчаянно хулиганил, раскланиваясь со всеми встречными каретами и

пешеходами, которых встречал на широкой лесной дороге, ведущей в сторону

жилища Таракана. Люди же с жалостью взирали на грязного, хромого юношу с

повязкой на глазу, одетого в рваное рубище, но при этом приветливо им

улыбающегося, что наводило на мысли о его слабом душевном состоянии. Да,

обладающий огромной силой Приближенный к Темному Отцу маг, пусть с неким

запозданием, но все же вспомнил обычный для смертных прием, который они

применяли, не желая быть узнанными. Имя этому хитрому ходу было – грим. В

сочетании с переодеванием этот фокус, экономил драгоценную магию, практически

с тем же результатом. Во всяком случае, у Руо даже днем не было повода,

сомневаться в своем новом имидже, поскольку сердобольные прохожие и проезжие

то и дело, наполняли его котомку различной снедью и, бормоча благословление,

поспешно удалялись. Продукты он выкидывал в ближайшие кусты, от

благословления ежился, и отчаянно хромая, продолжал свой путь, внутренне ликуя

от собственного куража. Но чем ближе была цель его путешествия, тем серьезней

становился его настрой. Какая-то мысль, связанная с Первым Советником,

стучалась у него в голове, не давая покоя. Он долго не мог сообразить, что именно

его смущало, пока, наконец, не забывая приволакивать правую ногу, не опустился на

придорожную траву, щурясь и вглядываясь в равнодушное небо. Перед его глазами

вдруг проплыло кислое лицо Тумака, во время их последнего общения. Советник

тогда талдычил о некоем послании Лиураю, и о задании, якобы, данное

Приближенным. Оно было связано с добычей какого-то меча, но Руо, занятый тогда

мыслями об Авее, не придал большого значения словам слабоумного смертного,

хотя и удивился, что тот, так подробно изложил суть их никогда не происходившей

беседы. Сейчас же, к нему с неожиданной ясностью, пришло осознание того, что

возможно, Тумаку не приснилось это поручение, а напротив, он действительно

действовал по указке. Руо даже встал от возбуждения. Если он не давал задания

Советнику добыть меч, то тогда Тумак мог получить его лишь от другого

Приближенного, приняв его за Руо. А этим Приближенным, мог быть лишь Цуд, так

как только он тогда, тоже был в Ковчеге. Но Цуд не мог встречаться с Тумаком,

потому, что просто не знал о его существовании, да и вообще впервые прибыл на

Телькуньяром! Или все же знал и не впервые? Руо снова сел. Эта задача не имела

решения.

На самом деле отгадка все же была, просто у сидящего на обочине

раздраженного Приближенного, были не все исходные данные. Скорее всего, он

даже настаивал бы на полном их отсутствии, жалуясь на постоянное затирание и

игнорирование его особы и в этот раз, он был бы недалек от истины. Это связано с

тем, что те, кто мог бы внести некую ясность в терзавший Руо вопрос, совсем к

этому не стремились. Во всяком случае, пока. Приближенный ещё какое-то время

посидел, затем, бормоча нелицеприятные слова в сторону вероломного и скрытного

Цуда, двинулся дальше. Однако, сделанный им вывод, в отношении старшего мага,

был неверен. В данном случае, никаких прямых или косвенных обид, со стороны

Цуда, не было ему нанесено и в помине. Руо не допускал мысли о том, что в Ковчеге

существовал маг, которому по силам было принять обличье самого Приближенного.

Его и не существовало. Руо в своих умозаключениях упустил одну маленькую

деталь. Тумак тогда в карете не говорил, как он получил карту и указания от

Приближенного, а это знание, сразу бы расставило все по своим местам. Лиу-Ту, в

глаза не видевший Приближенного, просто подложил, украденную у наставника Чу

карту и письменные инструкции в стол Первого Советника, присовокупив подпись –

от Темного друга. Что это за друг – интуит не знал, но в подслушанном им разговоре

между высокопоставленными супругами, этой личности уделялось сверх почтение, и

Лиу-Ту понял, что приказы, полученные от «друга», обсуждению не подлежат. После

этого, целитель обрел, наконец, возможность добраться до странного пустынного

артефакта, под прикрытием посланника самого Тумака – без проблем и ненужных

вопросов от Ниолая, у которого он в последнее время находился на службе. Лиу-Ту

тогда ещё не знал, что за меч ему нужно отыскать и, скорее всего давно бы потерял

интерес к куску пергамента, бережно хранимого на скале Цо, если бы не Эони,

который требовал все больше сведений о Телькуньяроме. Это вынудило целителя

уделять больше внимания всему, связанному с магией Ковчега. Круг поисков

расширился и Лиу-Ту стал собирать различные слухи, сплетни и сказки. Он

несколько раз натыкался на сведения о чудо-мече, не придавая этому большого

значения, пока вдруг однажды не сопоставил между собой места предполагаемого

захоронения и точку, отмеченную на карте, Чу. После этого, оставлять без внимания

пустыню было нельзя. Интуиты, конечно, хранили груду ненужного хлама, называя

его историей мира, но в этом случае, проверка была необходима. Первую разведку

интуит провел прямо в церкви, словно невзначай упомянув Куорг в разговоре с

Ниолаем. Тот поспешно перевел разговор на другую тему, пробормотав что-то о

сказках, которые всегда рождают подобные гибельные места. Лиу-Ту тогда согласно

покивал головой и начал подготовку к путешествию…

Приближенный подходил все ближе и ближе к цели своего путешествия,

осыпая упреками Цуда, но, если бы он знал, что Тумак, который должен вывести его

на Лиу-Ту, тем самым отдаст Приближенному смертного, посмевшего прикрыться

его именем, то это, несомненно, прибавило бы ему настроения. Однако кое-что, в

этом случае, должно было омрачить предполагаемый праздник мести Руо…

Ш

аг назад: «…Корни…»

– Сун ! Эй Сууун… Где эта дрянная девчонка? – женщина раздраженно пыхтя

оглядывала неширокую проселочную улицу. Маленькое Иутайское село, куда шесть

лет назад приехала семья Сунн, не имело названия и, была настолько близка от

Границы, что, прибытие каждого нового поселенца был событием чрезвычайным. А

тут прибыла целая семья. Пусть из двух человек, но все же подобного не помнили

даже старики. Отцу Сун – мрачному Гунн-до, вопросов не задавали. Так уж было

заведено. Прошлое у осевших скитальцев в поселении почти у всех не блистало

чистотой, поэтому, коренное население тихо радовалось потоку свежей крови,

стараясь не огорчать её носителя. Тем более, что близость Границы особо не

располагала к долгому совместному проживанию, забирая сильных и безрассудных.

Селяне, родившиеся здесь, последним качеством не обладали напрочь, а

пришлые… Ну, что с них взять? Гунн-до не стал исключением. Мало того он ещё и

не оправдал надежд старожил, успев взять в жены тощую Тын-ды, но, не обрюхатив

её, сгинуть на первом же осеннем сенокосе. Как он пропал, никто не видел, зато,

бродивший до этого вокруг села старый нахлипхуэттер, надолго исчез, что наводило

на определенные выводы. Тын-ды, вновь осталась одна, только теперь ещё и с

приемной дочерью. Этот досадный факт, рисовал женщине совсем уже

безрадостные перспективы одинокой жизни, так как, по неписанным законам, в

очереди на появляющихся проходимцев стояла лишь вереница бездетных дам. Сунн

воспитывалась у новой мамы уже три года, своей она не помнила и суровое к ней

отношение считала нормальным, по-своему привязавшись к некрасивой долговязой

женщине. – Я вот располосую твою маленькую задницу, когда ты появишься, –

злобно пробухтела Тын-ды и зашла в покосившуюся избу. Сидящий невдалеке на

завалинке старый Пер ( это его сокращенное имя), неодобрительно покачал головой.

Вид вечно избитой маленькой девочки оскорблял его взгляд, но на робкую попытку

образумить Тын, та тотчас ответила предложением забрать девчонку себе и холить

её сколько влезет. Подобный поворот событий, любящего горячительные напитки

Пера, категорически не устраивал, и он был вынужден обиженно заткнуться. С

другой стороны, он решил, что примет предложение Тын, только не сейчас, а когда

Сунн станет немного постарше и сможет все делать по дому, а может и ещё чего. Но

до этих славных деньков оставалось ещё лет шесть, как минимум, когда девочке

исполниться хотя бы двенадцать. А пока, он всегда ласково разговаривал с Сунн и

помаленьку подкармливал девочку сладкими палочками, которые делал сам из

сахарного риса.

Дождавшись момента, когда Тын скрылась в доме, Пер встал и покачиваясь

побрел по улице. Пройдя дома Лоу-Лу, рябого Чяна и Доку-чи, он свернул на тропу,

ведущую к небольшому кладбищу, рядом с которым, как он знал любила играть

Сунн. Сейчас однако Сунн на лужайке не оказалось и Пер, обвел подслеповатыми

глазами раскинувшиеся перед ним окрестности. Слева и справа, поселок окружали

высокие и голые холмы. Прямо за кладбищем, глухой стеной стоял Черный лес, за

которым в полдне пути начиналась Граница. Впрочем, Пер так далеко не видел, но

живое представление о том, что могло случиться с заблудившейся девочкой, его

расстроило, и он хлебнул из красного бурдючка, с которым никогда не расставался.

По – видимому это сказалось на ясности зрения, и он заметил серое платьице прямо

перед собой, то есть на кладбище, среди могил. Пер, облегченно вздохнул, глотнул

немного ещё живительной влаги и зашагал прямиком к девочке. Следовало сказать

ей, чтобы она быстрее бежала домой, пока мачеха не разозлилась окончательно. Он

подходил все ближе и ближе, пока, наконец, до девочки не осталось шагов десять.

Он уже решил окликнуть её, но неожиданно язык присох у него к горлу, содержимое

бурдюка, вылитое в желудок, стало водой и, мгновенно испарилось. Глаза

выкатились из орбит, а потом он икнул и пукнул. Или наоборот. Или одновременно.

Сунн, сидела на корточках, возле могилы одноглазого Нуды и, напряженно

высунув язык, что-то чертила. Закончив, она подскочила, хлопнула в ладоши и

принялась приплясывать вокруг, что-то напевая. На третьем круге из могилы

выглянул полусгнивший череп, с целым стеклянным глазом, и защелкал зубами.

Именно в этот момент с Пером и произошел нелицеприятный казус. Голова Нуды

кружилась вслед движениям девочки, раскачиваясь в такт песенки и стуча зубами,

осуществляя музыкальное сопровождение. Внезапно Сунн резко остановилась и

тонула по могиле ножкой. Голова, разочарованно щелкнув зубами ( У Нудды до

самой смерти были отличные зубы), тут же провалилась в недра, сомкнувшейся

могилы, а Сунн, смахнула чертеж и помчалась в селение, так и не заметив, стоящего

в кустах и, все ещё продолжающего пукать и икать Пера…

–Ей же всего шесть и ты обязана пожалеть её,-Пер увещевал тихо, но

настойчиво. Он пришел в дом к соседке абсолютно трезвым тем же вечером,

решительно отодвинул опешившую Тын-Ды с порога и отправил девочку во двор.

Однако на том его успешные действия и закончились. Тын, услышав его рассказ, не

выказала удивления, а напротив, повела себя так, как будто давно об этом знала.

– Я не буду растить ведьмино отродье и тебе не позволю, – женщина уперла

руки в те места, которые многие у себя могли бы назвать боками и, решительно

нависла над вжимающим голову в плечи пьяницей. – Её следует немедленно

изгнать из селения, как когда-то односельчане прогнали её проклятого деда.

– О чем ты толкуешь? – Пер позволил себе некий мышиный писк.

– О том, о чем говорят лишь под воздействием «языковки» в постели. Или ты

думаешь, что я бы вышла замуж неизвестно за кого?

И…?

–Муж мой – сын О-Даматы и Вей-Ли – Хо из дальнего поселения. Понимаешь

теперь о чем я?

– Сын проклятого некроманта? – Пер от неожиданности сел и испортил воздух.

Похоже, это входило у него в привычку. – Но зачем же ты тогда вышла за него?

– Хотелось сильно, – Тын злобно зашипела. – Или ты думаешь, что я не

заслуживаю? К тому же он ненавидел отца, каждый вечер, проклиная его за

испорченную жизнь его и матери. Если бы девчонка была нормальной я бы и слова

никому не сказала, – с неожиданной ноткой тепла добавила женщина, тяжело

опустившись на пол, рядом с Пером. – Но, мы и так теряем жителей из-за

Заграничных монстров, а тут ещё в самом сердце такое… Нет, ей придется уйти, а

ты сам все расскажешь старосте. Или, – Тын мягко посмотрела в опухшие глаза

мужчины, – ты больше никогда не придешь ко мне вечером. Как бы сильно тебе не

хотелось. Ты понял меня?...

Мощные струи бурлящей реки на излучине с силой

Били в огромный валун наполовину вросший в берег Телькуньярома, а другой

половиной упрямо возвышавшийся над стремительным потоком воды. Водная пыль

от разбивавшейся в дребезги реки плотной стеной поднималась вокруг, наглухо

пряча от людских глаз полу-нору полу-шалаш, в котором Сунн встречала свое

двадцатое день рождение. Длинные волосы и миловидное лицо делали её

привлекательной, а маленький рост создавал ей ауру невинности. Впрочем,

мужчины у нее и на самом деле, ещё не было. И вряд ли он мог бы повстречаться в

этом месте, где по одну сторону реки возвышался многометровой глыбой Щит, а по

другую разлапились леса Темного Телькуньярома. Когда плачущую девочку

прогнали из села, на дороге нагнал старый пьяница. –Сунн, сказал он, подавая ей

котомку набитую конфетами, – люди злы и жестоки повсюду. Тебе нельзя

показывать свои способности, если ты не хочешь, чтобы тебя прокляли, как твоего

деда Вей-Ли–Хо, и причислили к выродкам Темного.

– А мой дед жив? – девочка внезапно перестала рыдать и взглянула прямо в

покрасневшие глаза Пера.

– Забудь про него, – Пер, по-бабьи всплеснул руками, живи своей жизнью и не

забывай скрывать свой дар. Он от Темного.

– Как у моего деда? – Сунн упрямо поджала губки. – Я должна найти его, он моя

единственная семья. И ты скажешь мне, где его искать, – по спине Пера внезапно

поползли мурашки, от остекленевшего взора, холодным светом, вонзившегося в его

глаза.

– Его прокляли повсеместно, за то, что он сделал в Оссии на Щите, – слова с

трудом проталкивались сквозь одеревеневшее горло, – он продался Темному и

ушел через Границу. Не ищи его девочка, люди там не живут.

– А здесь, разве живут люди? – Сунн по – взрослому усмехнулась и,

повернувшись спиной к старику, широко зашагала по пыльной дороге…

Пара нелюдей, прогулочным шагом идущая по глухой лесной чащобе не

вызывала интереса у лесной нечисти, да и обычные хищники предпочитали

убраться подальше с дороги мирно беседовавших опасных путешественников.

– Варты, живущие у излучины убили всех монстров в радиусе лиги, что-бы они

не добрались до неё – мелодичный женский голос, гармонично вплетался в шум

ветра и доносящийся невдалеке рев реки. – Она у них нечто вроде местного

талисмана. Даже Приближенным ничего об этой гостье, неизвестно, – в голосе

проскользнули сварливые нотки. – Рассказывают, что, лет десять, тому назад, по

человеческим меркам, разумеется, девчонка сиганула прямо со Щита в У-Да-Ну. А

подлая речушка, вместо того, что-бы взять и утопить её, вынесла тело на берег. А

дальше произошло уж совсем невероятное. Берег тот был с нашей стороны, а с ней

ничего не произошло. Ни истончения, понимаешь, ни даже насморка. Варты

наблюдали, как девочка встала и пошла вглубь, по нашей земле и, пройдя шагов

пятьдесят, упала, как подкошенная. Они, было, решили, что вот теперь ей, пусть с

опозданием, но, все же пришел конец, однако, через миг она встала, пробормотала,

что-то вроде Вейлихо и повторила попытку.

Спутник рассказывающей женщины при произнесении этих слов слегка

вздрогнул, но та ничего не заметив, продолжила свой отчет:-

Вновь упала и опять встала. И так раз за разом. До заката. Варты решили её не

трогать и посмотреть, что она будет делать утром. К их удивлению все повторилось.

И так все эти годы. Девчонка живет на полосе в пятьдесят шагов, назад не уходит,

питается рыбой, разбивающейся о валун и, каждый день пытается пробиться вглубь

территории, повторяя своё заклинание. Иногда, заметив наших воинов, пытается с

ними заговорить, но те, не отвечают. Боятся, что узнают Приближенные и покарают.

Но, ты ведь не будешь слишком строг с ними, Руо? – пара остановилась, выйдя на

опушку и путешествующих стало видно в свете обоих ночных светил. Приближенный

был в своем неизменном сером плаще, широких брюках и мягких ботинках. Спутница

его, которая, задав вопрос, остановилась и испытующе глянула в его бездонные

глаза, была одета в брючный костюм черного цвета, а великолепные волосы,

сплетенные в тугую косу, змеей струились по плечам, спускаясь к крутым бедрам.

– Иди вперед, Морта и предупреди этих болванов, чтобы не путались у меня

под ногами, – Дуно говорил сухо и жестко, занятый своими мыслями. – Меня

интересует лишь она…

Солнце озолотило песок на излучине и умудрилось подкрасить верхушки

мрачных елей, леса, на другой стороне прибрежного пляжа. Две пары глаз

наблюдали, как среди водной пыли появилась обнаженная иутайка и направилась

прямиком к лесу, где прятались Руо и Морта.

–Дикарка, – презрительно хмыкнула гуаргуана, заметив сверкнувший огонек в

глазах Дуно. – Наверняка сумасшедшая, даже по людским меркам. И мужчина ей

абсолютно не нужен, – уже громче добавила она, видя, что её спутник не отрывает

взгляда от, упавшей в двадцати шагах, девушки.

– Ты не причинишь ей вреда, Морта, – Руо перевел взгляд на раздраженную

спутницу и так улыбнулся, что у гуаргуаны выступила испарина на смуглом челе. –

Кроме того, ставлю выполнение двух твоих желаний, против одного своего, что

сумею за день покорить её сердце.

– Но ведь ты хотел узнать, зачем она здесь, – попыталась перевести разговор в

другое русло гуаргуана.

– Я это уже знаю, ну так как насчет пари?

– Ну, ещё бы! Приближенный твоего уровня, – протянула Морта. – Зачем она

тебе? – совсем уж непоследовательно закончила гуаргуана, прижимаясь к

стройному телу Приближенного.

– Ты не поняла. Я не буду пользоваться ничем, кроме слов и жестов. Никакой

магии. Никакого насилия. Три твоих желания, а? -Руо осторожно отстранился.

–Совсем как в людских сказках?

–Ага.

– Ну, хорошо, – Морта обиженно сморщив носик, отошла на шаг, понимая, что

Дуно все равно не остановить. – Только при одном условии…

– Каком? быстро переспросил Руо, вновь переключаясь, на, без устали

повторявшую свою попытку, иутайку.

– Сейчас, – Морта мысленно что-то подсчитывала, загибая пальцы. Пусть это

случиться не сегодня, – я слишком устала, чтобы контролировать чистоту

договоренности.

– А когда? – протянул разочарованно Руо.

– Скажем через день, – скрывая напряжение, лениво произнесла гуаргуана.

– Согласен. По рукам?

– По рукам, – Морта облегченно улыбнулась, пряча мстительный блеск глаз…

Девушка, застывшая, от неожиданности на берегу, была маленького роста,

отчего казалась ещё моложе своего возраста. Наготу её слегка скрывали длинные,

черные волосы, волнами спадавшие на грудь, и струящиеся ниже к стройным,

прямым ногам. Руо, вышедший из укрытия, рано утром и прямо направлявшийся к

ней, с неожиданным для себя чувством нежности, смотрел на дикий взгляд,

стрелявший из под, тонких бровей. Он видел, что девушка его не боится, напротив,

её глаза выдавали страстное желание спросить его о чем-то и он, кажется,

догадывался, каким будет этот вопрос. Он не ошибся.

Сунн казалось, что она спит. Из недоступного для нее леса, вышел прекрасный

юноша. Его лицо с тонкими, мужественными чертами, излучало любовь и участие.

Бездонные глаза манили и очаровывали. Он медленно приближался, улыбаясь так,

что хотелось раствориться в этой неге навсегда. Она, конечно, понимала, что к ней

приближается не человек, и приготовилась к неминуемой смерти. Но ей было уже

все равно. Она хотела задать лишь один вопрос, а там хоть к Темному, хоть к

Светоносному. До гостя осталось десять шагов.

– Прежде, чем ты меня убьешь, – с силой прокричала она, но Руо услышал тень

легкой мольбы в мелодичном голосе, – прошу, ответь, где мой дед Вей-Ли-Хо?

Приближенный вдруг резко остановился, его плащ взметнулся, приняв форму

кресла и Руо грациозно сел, не делая попыток сблизиться хотя бы ещё на шаг.

– Он здесь и поэтому Телькуньяром не убил тебя, – мягкий голос донесся до

Сунн. Внезапно её охватила слабость, ноги подкосились, и она осела на

разноцветную гальку, в изобилии рассыпанную на прибрежном песке.

Противоречивые чувства охватили её и лишили сил. С одной стороны это была

радость, что, пусть перед смертью, но она обрела семью, но с другой… С другой,

она поняла, что все обвинения против её деда, все проклятия, сыпавшиеся на его

голову, не оказались лживой напраслиной, как она втайне надеялась. – Что ж,

теперь ты можешь убить меня, -Сун встала, с достоинством глядя прямо в глаза,

терпеливо ждущему ангелу тьмы.

– Он не хотел, что-бы так получилось с Оссийским селением, если тебя это

интересует, – Руо продолжал сидеть, ласково смотря на девушку. – Тебе и тем, за

Щитом, – он небрежно махнул рукой в сторону, возвышавшейся над рекой

громадины, – не в чем обвинять его. Твоего деда, гм, – Приближенный слегка

запнулся, – обманули. Вернее ввели в заблуждение. Но, – уже быстрее добавил он,

– тебе следует знать, что от людей он всегда видел лишь презрение и злобу.

Понимаешь?

– Больше, чем ты думаешь, – прошептала Сунн. – Делай же свое дело.

– Неужели ты за смертью пришла сюда? – Руо порывисто поднялся и одним

махом преодолел разделявшее их расстояние. Плащ от неожиданности взметнулся,

принимая обычную форму и, в спешке последовал за своим хозяином.

Черные омуты глаз Дуно, утренним туманом погрузились в раскосые очи Сунн,

лаская её, и подавляя волю, одновременно. Его изящная ладонь с нежностью

провела по шелковистым волосам, коснулась щеки. Воздух вдруг вокруг сгустился,

сделавшись тяжелым и пьянящим.

–Разве женщина должна умереть, так и не познав мужчину? – словно

дуновение ветра, заблудившегося в горах, Услышала Сунн, мягкий голос

Приближенного. По телу её пробежала легкая дрожь и она не стала сопротивляться

неизбежному…

–Ну, вот и все Морта, я выиграл. Надеюсь, ты ничего не пропустила, – Руо

прибывал в отличном расположении духа. Он вернулся к своей спутнице вечером,

того же дня, оставив обессиленную иутайку в её укрытии, напоследок нежно

поцеловав, и потихоньку выбрасывая её из головы.

–Я даже, не буду загадывать для тебя что-то невыполнимое, ты рада? – он

заглянул в глаза, обиженно поджавшей губы гуаргуане.

–Конечно, я рада, Руо, – наконец сухо обронила она, дождавшись, когда

Приближенный начнет слегка злиться на её молчание. – Просто, я вспомнила, кое –

что, о чем не следовало забывать нам обоим.

– И что же это такое, важное для нас обоих? – Дуно снисходительно

улыбнулся.

– Да, в общем-то, ничего такого, если не считать важным дату великой жертвы

Отца, и того, что мы должны будем отслужить мессу гибели его сына в этом лесу, да

ещё рядом с Границей, где и Храма то нет, – Морта сокрушенно покачала головой,

опустив её вниз и пряча нехороший блеск глаз. – А тут ещё надо решать, что делать

с этой иутайкой…

Приближенный оцепенел. Впервые он не знал, что делать. Близость со

смертной в такой день могла привести к зачатию ребенка, но знала ли об этом

гуаргуана? Если да, то тогда она специально оттянула дату пари, что-бы отомстить

ему за связь с человеком, если же нет, то это роковое стечение обстоятельств. В

любом из вариантов теперь следовало каким-то образом объяснять Морте

необходимость сохранения жизни Сунн. Убийство ребенка, в котором течет кровь

Приближенного, невозможно. Ангелы не уничтожают своих детей, если, конечно, у

них в планах нет стать растением или там козявкой какой-нибудь. Прецедентов не

было, но внутренний голос Дуно настойчиво твердил, что аппеляцию, за такое

преступление Темный Отец не примет. Руо посмотрел на гуаргуану, молча стоящую,

с сокрушенным видом, и ничем не выдававшую какого либо злорадства.

– Морта, – голос Дуно с силой ударил в воздух, заставив дрожать листву на

ближайших деревьях, – нам не будет прощения, если, мы не проведем церемонию

по всем правилам. Ты немедленно отправишься к вартам и организуешь все к моему

прибытию. К восхождению обоих светил Храм, пускай временный, но должен стоять!

Используй всю свою магию и всех вартов, каких встретишь по дороге.

–Ты не поможешь мне? – робко спросила гуаргуана и Руо, как ни

прислушивался, не услышал и тени ехидства в её тоне.

– Мне необходимо вернуться на берег, – уже мягче ответил он.

– А может, стоит оставить её в живых? – нежно проворковала Морта,

участливо, заглядывая в бездонную пропасть его глаз. Лучше ей было не делать

этого.

– Положусь на волю Отца, – обрезал он, наконец-то заметив странный отблеск